Текст книги "Вирус самоубийства"

Автор книги: Ольга Игомонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Глава 87. Забота о матери

В июле все работы над «яхтенным» проектом были закончены. К тому времени деловая активность в городе заметно снизилась, и только у туристических и строительных фирм был самый разгар сезона. Многие москвичи разъехались на отдых. Жаркое московское лето намекало всем, что пора ехать на курорт, но Антонина об отпуске не думала. Она продолжала участвовать в тендерах для дизайнеров, стараясь обеспечить себя заказами на осень. Но если духота на улице совершенно не мешала девушке работать, то встречи с матерью, которая всегда появлялась в офисе без предупреждения, надолго портили ей настроение.

Вероника с завидной регулярностью продолжала клянчить у дочери деньги и донимать ее просьбами «обустроить» ей квартиру. Ситуацию осложняло и то, что абсолютно трезвой мать не была уже давно, и после каждого ее визита Антонина долго не могла успокоиться. Каждый раз после ухода Вероники она остро ощущала недостаток кислорода и непременно открывала окно, словно пытаясь избавиться от призрака, и извинялась перед Мариной за неприятную гостью. С тем, что мать не проявляет никакого интереса к ее личной жизни и вспоминает про дочь только тогда, когда у нее кончаются деньги, Антонина давно смирилась. Похоже, эгоизм этой женщины не имел никаких границ, но такое безразличие девушку вполне устраивало: ей совершенно не хотелось приглашать мать к себе в гости или рассказывать ей о своей работе.

Но однажды после очередного визита матери Антонина не выдержала и сказала Марине:

– Наверное, мне так и придется заняться оформлением ее квартиры, иначе она окончательно достанет меня своим нытьем. Но есть одна проблема: «обустраивать» ее быт мне придется за свой счет, а полноценный ремонт даже в однокомнатной квартире я сейчас не потяну, у меня просто нет таких денег.

Марина предложила:

– Может быть, сделать ей там что-нибудь малобюджетное? Типа поставить новый шкаф, повесить шторы и поменять обивку на мебели?

– Да я и сама об этом думаю. Но если верить ее обрывочным и невнятным рассказам, у нее в квартире полная разруха, а мебели никакой нет. Хотя мне кажется, что она врет. Но если я все-таки решусь на эту дурацкую затею, то сначала мне все равно нужно будет своими глазами увидеть помещение, все измерить и составить план. Потом прикинуть, в какую сумму это выльется, и тогда уже решать, возьмусь ли я за это вообще и когда именно.

– Антон, если хотите, я помогу вам подыскать что-нибудь дешевое. Съезжу в магазин ИКЕА, там наверняка найдется что-нибудь подходящее. Просто скажите ей, что ни на что другое у вас сейчас денег нет. А может быть она и вообще не заметит, что это ширпотреб. Можно поставить там пару лишних вазочек и какой-нибудь еще дизайнерский элемент типа эстампа на стене. Она же все равно не видела ни одного вашего проекта даже на фотографиях, поэтому сравнивать дизайн ей будет не с чем.

– Марина, о чем ты говоришь, какие вазочки и эстампы! Зачем они ей? Ей главное, чтобы рюмки были, а еще лучше стаканы. Но тебе все равно спасибо за участие. Я подумаю, может и правда повесить там новые шторы, перетянуть мебель и на этом закрыть вопрос?

* * *

Через несколько дней Антонина сообщила Марине:

– Я решила заняться квартирой матери. Нужно будет только посмотреть, в каком она состоянии. Заморачиваться с дизайном интерьера я, конечно, не буду. Надеюсь, что сумею обойтись малой кровью. Покрасить потолок и поклеить обои я смогу сама или найму на пару дней каких-нибудь гастарбайтеров, мебель и светильники действительно можно будет купить в ИКЕА, шторы подобрать не проблема, а без аксессуаров она обойдется.

Марина с готовностью предложила:

– Антон, я тоже помогу обои клеить или красить что-нибудь. Вам лишняя пара рук не помешает, если вы, конечно, не против. И мне это будет полезно, типа практики.

– Спасибо за предложение! Если тебе так хочется, может быть, я и в самом деле привлеку тебя к этой работе. Не бесплатно, конечно – с оплатой по текущим рыночным расценкам.

– Антон, я не к этому! Я вовсе не собиралась раскручивать вас на деньги! Мне правда было бы интересно поработать!

– Я знаю, что ты не собиралась меня раскручивать, но эксплуатировать твой труд я не буду. Если мне понадобится твоя помощь, я приму ее с благодарностью, но твоя работа обязательно будет оплачена. Но пока у меня к тебе будет просьба. Завтра сюда должна прийти мать. Я ей сказала, чтобы она была трезвой, иначе не буду с ней разговаривать. А тебя я попрошу обязательно присутствовать при нашем разговоре. Я хочу заключить с ней официальный договор и все такое. Конечно, в нашей бухгалтерии мы этот договор регистрировать не будем. Стоимость работ мы тоже не будем указывать, но напишем, что все работы производятся за счет исполнителя. Укажем в договоре начало работ, сроки сдачи объекта, требования заказчика, обязанности заказчика освободить квартиру и предоставить ключи и все прочее. Мать должна знать, что это дело серьезное, а то она всю душу мне вымотает. Текст договора я подготовлю сегодня вечером, а завтра ей останется только подписать его.

Глава 88. Все для любимой мамочки

Когда на следующий день Вероника пришла в офис, она была заметно трезвее обычного, но ее одутловатое лицо было землистого оттенка, а руки дрожали. Она с порога бросилась с объятьями к Антонине и слезливо залепетала:

– Здравствуй, моя кровинушка! Наконец-то ты начала заботиться о своей бедной матери! Видно, совесть в тебе проснулась. Давно пора тебе, бесстыжей, за ум взяться и вспомнить, кто тебя родил и вскормил, и помочь своей бедной мамочке.

– Мама, кончай концерт. Ты паспорт принесла?

– Она еще спрашивает, принесла ли я паспорт! Да к вам сюда, как в Кремль, без паспорта и на порог не пустят! Насажали охранников, трудовому человеку не пройти!

– Отдай паспорт Марине. И на охранников тоже нечего бочки катить: ты сама-то помнишь, когда ты трудилась в последний раз?

– А ты мне не указывай, что делать! В этой проклятой Москве настоящему трудовому человеку на работу не устроиться, тут на работу только по блату берут или за взятки. А трудовой человек должен с голоду помирать.

С трудом сдерживая свою неприязнь, Антонина прервала ее сетования:

– Ладно, кончай нытье. Отдай паспорт Марине и займемся делом. У меня мало времени.

– Зачем ей мой паспорт?

– Как зачем? Договор составлять!

– Какой договор?

– Ты же просила «обустроить» тебе квартиру?

– Просила. А причем тут договор?

– А как, ты думаешь, я буду тебе ее обустраивать? Как я буду платить за стройматериалы и прочее? Как я буду платить рабочим? Я работаю с людьми, меня налоговая проверяет. Я без договора работать не могу. Сейчас составим договор, все оформим, как полагается, потом подпишем его с обеих сторон: ты как заказчик, я как исполнитель. И только после этого я смогу приступить к работе. Так что отдай Марине паспорт и займемся делом. Садись сюда, сейчас начнем.

Вероника сразу притихла, а ее возбуждение куда-то улетучилось. Марина молча наблюдала за происходящим со своего рабочего места, но Антонина сказала ей:

– Марина, бери карандаш и бумагу и подсаживайся к нам, будешь записывать все, до чего мы договоримся.

Марина знала, что при работе с клиентами Антонина всегда показывала им журналы по архитектуре и дизайну, образцы отделочных материалов и текстиля и альбомы с фотографиями интерьеров. Все это помогало дизайнеру лучше понять пожелания и вкусы заказчиков. Но сегодня Антонина по понятным причинам решила работать по-другому и не показывать матери ни фотографии, ни образцы отделки. Даже бриф дизайнера Антона Треф с обширным списком вопросов о пожеланиях и требованиях заказчика, который обязательно заполняли все клиенты, Веронике предложен не был. Антонина спросила мать прямо:

– Какие у тебя есть пожелания к оформлению квартиры?

Та замялась и покраснела, потом промычала что-то нечленораздельное, но под пристальным взглядом дочери и ее помощницы в конце концов промямлила:

– Ну, я не знаю. Чтобы все было обустроено и красиво. Ну, ты сама знаешь, тебя же этому учили. Это ты ученая, а я нет.

Антонина резко оборвала начинающийся словесный поток:

– Понятно. – И взглянула на Марину: – Ты записала эти пожелания?

Та поспешно кивнула. После этого Антонина положила перед матерью лист бумаги, на котором были изображены восемь квадратов разного цвета от красного до черного, и сказала матери:

– Выбери тот цвет, который тебе больше всего нравится.

Вероника тупо уставилась на рисунок: она никогда не задумывалась, какого цвета интерьер ей нравится. Честно говоря, ей вообще было наплевать на свой интерьер, она клянчила его у дочери исключительно из упрямства. А Марина с интересом наблюдала за происходящим: эти яркие квадраты она видела первый раз и знала, что никогда раньше при работе с заказчиками они не использовались. Она поняла, что Антонина решила упростить себе задачу по отделке квартиры матери и специально подобрала определенные цвета, чтобы любой вариант был приемлемым в первую очередь для самого дизайнера, и уже в который раз восхитилась находчивостью своей начальницы.

В конце концов Вероника неуверенно ткнула пальцем в фиолетовый квадрат:

– Вот этот, вроде бы, мне нравится.

Антонина моментально отреагировала:

– Ну вот и отлично, на этом и остановимся. Марина, внеси в договор пожелание заказчика сделать интерьер в фиолетовых тонах и распечатай договор в трех экземплярах. Сейчас мы его подпишем, и на этом все формальности будут закончены.

Услышав, что самое трудное позади, мать заметно оживилась и защебетала:

– Ой, доченька, какая ты умница! Какая ты молодец! Ты же знаешь, что мне всегда нравился фиолетовый цвет! А теперь и квартира у меня будет вся фиолетовая?

– Вот сейчас подпишем договор, и будет тебе фиолетовая квартира.

– Конечно, подпишем, если тебе нужен этот договор! Я же все понимаю, не маленькая! Если нужно подписать, то я все подпишу!

Тем временем Марина распечатала готовый договор и подала его Веронике. Та не глядя собралась поставить свою подпись, но Антонина ее остановила:

– Сначала прочитай. Нельзя подписывать документы, не прочитав их.

– Зачем мне его читать? Ты же лучше знаешь, что там должно быть написано!

– Ты тоже должна знать, что в нем написано. Поэтому сначала прочитай, а потом подпишешь.

Мать обиженно поджала губы и начала читать трехстраничный документ, но вскоре буквально взорвалась от гнева:

– Это что ты тут понаписала? Кто тебя этому научил? Ты что это такое задумала? Я что, по-твоему, алкоголик? Почему это я должна лечиться от алкоголизма? Ну да, я иногда выпиваю, чтобы настроение поднять. А как без этого? Это ты тут сидишь в своем офисе и денежки загребаешь, а у меня жизнь тяжелая, никаких радостей нет. И от единственной дочери ни заботы, ни помощи не дождешься, приходится самой о себе заботиться, самой приходить сюда, самой денег просить, а у родной дочери до матери дела нет! Я ее родила, я ее воспитала, я о ней заботилась, я ночей не спала, и вот какая мне благодарность за все мои труды! Собственная дочь отправляет родную мать в больницу для алкоголиков! Надо же додуматься до такого!

Во время этого монолога Антонина пристально смотрела на Веронику немигающим холодным взглядом, а когда та выпустила пар, спокойно сказала:

– Если ты действительно хочешь, чтобы я оформила тебе квартиру, то я сделаю это только на определенных условиях. Ни один пункт в этом договоре я менять не буду. Так что выбирай, у тебя есть два варианта: подписать договор или нет. Если ты его подписываешь, это означает, что ты завтра же отправляешься на лечение в наркологический стационар, где тебя закодируют от алкоголизма, а я тем временем буду заниматься оформлением интерьера твоей квартиры. Если ты не соглашаешься на лечение и кодирование, то можешь ничего не подписывать, но в этом случае я к твоей квартире и близко не подойду, и больше никакого «обустройства» у меня никогда не проси.

Вероника еще какое-то время вертела в руках распечатанные листы, проклиная всех на свете, но потом навязчивая идея заставить дочь плясать под свою дудку все-таки взяла верх. Обиженно поджав губы, она подписала договор, швырнула его в лицо Антонины и разразилась рыданиями:

– Вот, подавись ты этими бумагами, душегубка! И только попробуй сделать что-нибудь не так в моей квартире, я тебя засужу! Я найду на тебя управу! Я покажу тебе твое место! А то ишь что надумала – собственную мать отправить к алкоголикам! Водка ей, видите ли, не нравится! Пью я, видите ли, много! Чистюля чертова! И в кого ты только такая уродилась!

* * *

Когда за матерью закрылась дверь, Марина с восхищением вымолвила:

– Антон, как здорово вы это все провернули! Как вы только догадались такое придумать?

– Ты забыла, что я работала в театре? Впрочем, дизайн интерьеров тоже своего рода шоу, ведь это декорации к спектаклю под названием «жизнь». Но, как показывает практика, порой в этих декорациях происходят драмы и трагедии намного серьезнее, чем лицедейство на театральных подмостках. И в отличие от театрального представления, герои этих драм не выходят кланяться публике, а трагические финалы нельзя сыграть заново или изменить.

Марина прикусила губу, не желая лишний раз тревожить Антонину напоминаниями об эпидемии самоубийств, которая необъяснимым образом погубила сразу несколько их заказчиков. Но, помолчав несколько секунд, она продолжила:

– Но самое удивительное, что она согласилась! Антон, вы просто волшебница!

– Да ладно, я ничего особенного не сделала. И нет ничего удивительного в том, что она согласилась. Ей просто некуда было деваться, она же буквально помешалась на этой дурацкой идее. К тому же вчера я побывала у нее в квартире. Оказалось, там все намного лучше, чем я думала. Видимо, предыдущие хозяева подготовили квартиру к продаже, чтобы побольше за нее получить. Во всяком случае, ремонт там не нужен: на стенах нормальные обои, все окна пластиковые, на полу практически новый линолеум, совмещенный санузел отделан вполне приличной черной плиткой – помнишь, она была в моде в Москве пару лет назад? Правда, мебели у нее там почти нет, только старый диван и обшарпанный шкаф, которые тоже, наверное, остались от предыдущих хозяев. Да на кухне стол и пара табуреток.

– Вот это здорово! Тогда и правда можно перетянуть диван и повесить новые шторы?

– Ну да, типа того. Комната обклеена флизелиновыми обоями, которые выкрашены в бежевый цвет. Я их покрашу валиком в ее любимый фиолетовый цвет, повешу фиолетовые шторы и поставлю новый шкаф фиолетового цвета. Диван, правда, придется поменять, так как старый вот-вот развалится, но это не такие большие расходы. На кухню тоже повешу пару полок в фиолетовых тонах, и пусть себе радуется. Я даже решила телевизор ей купить – может, он хоть немного отвлечет ее от бутылки. Не знаю правда, насколько эффективно будет это кодирование от алкоголизма. Я разговаривала с врачами в той клинике, куда хочу ее пристроить, но они пока ничего не гарантируют. Лечение и кодирование мне тоже придется оплачивать самой, но что поделаешь? Будем надеяться, что оно поможет. Просто это был единственный способ освободить от нее квартиру на время ремонта, потому что к себе домой я ее приглашать не хочу.

Антонина не призналась Марине, что мать до сих пор ни разу не спрашивала у нее, где она живет, а когда вчера вечером Антонина впервые приехала к Веронике домой, чтобы осмотреть квартиру, та даже не предложила дочери чашку чая. Но ничего нового в этом не было: мать всегда думала только о себе, и жизнь дочери ее совершенно не интересовала.

Но сегодня девушка была рада тому, что ей удалось одним выстрелом убить двух зайцев: избавиться от матери на время «обустройства» ее квартиры и заодно закодировать ее от пагубной привычки. На нормализацию отношений с ней Антонина не рассчитывала.

Часть пятая. Александра

Глава 89. Предчувствие путешествия

Московский аэропорт Шереметьево оживал после ночного затишья. Теплые лучи утреннего солнца ярко освещали пустынную взлетную полосу, уходящую в сторону горизонта. Технический персонал, готовивший самолеты к вылету, двигался медленно, словно пробуждаясь от сна, и даже обаятельные стюардессы международного рейса приветствовали пассажиров негромко, вполголоса.

В салоне самолета было чисто, тихо шуршали кондиционеры, пассажиры неторопливо занимали свои места и укладывали на полки ручную кладь. Александра удобно устроилась в кресле у окна: даже не верилось, что через четыре часа она будет в Париже! До последней минуты ей казалось, что вот-вот произойдет что-то непредвиденное, и тогда придется снова отложить отпуск на неопределенное время и надолго забыть о поездке во Францию.

Когда раздался ровный гул двигателей и мягко щелкнул люк пассажирской двери, поставив точку во всех сомнениях и разделив пространство на прошлое и будущее, Александра поняла: теперь уже возврата не будет. Она отключила мобильный телефон, окончательно оставив в Москве все свои проблемы, застегнула ремень безопасности и почувствовала знакомое, но давно забытое предчувствие путешествия.

Пока стюардессы на нескольких языках объясняли, как пользоваться спасательным жилетом, она смотрела в иллюминатор. Неуклюжий аэробус двигался медленно, и здание аэропорта удалялось от воздушного лайнера неохотно. Не верилось, что через несколько минут эта тяжелая махина легко оторвется от земли, взмоет в небеса и с бешеной скоростью помчится в Европу. Но вскоре неизбежное свершилось: после энергичного разбега по взлетной полосе самолет подпрыгнул вверх и начал стремительно набирать высоту. Центробежная сила прижала Александру к креслу, уши заложило, и она закрыла глаза, чтобы легче пережить те несколько минут дискомфорта, которые всегда предшествуют перелету. Это было ошибкой: в ее сознании снова замелькала необъяснимая череда суицидов, непостижимым образом связанных с хрупкой испуганной девушкой со странным псевдонимом Антон Треф.

Она снова открыла глаза, чтобы прогнать навязчивые образы персонажей своих научных исследований, и выглянула в иллюминатор. Где-то далеко внизу за бортом были видны леса и поля, расчерченные небольшими реками и автомагистралями, а когда самолет вошел в облачную зону, земля окончательно пропала из вида. Это помогло немного отвлечься. Через несколько минут облака тоже оказались внизу, гул моторов стал ровнее, а световое табло погасло. Стюардессы сообщили по радио высоту и скорость полета и начали предлагать пассажирам прохладительные напитки.

Глава 90. Долгий полет в Европу

Летать самолетами Александра очень любила и жалела, что ее работа не связана с частыми командировками, поэтому в отпуск она всегда старалась улететь подальше от Москвы. Жаль только, что отдыхать ей доводилось нечасто: профессия психотерапевта требовала полной самоотдачи. Впрочем, дело тут было вовсе не в профессии. На протяжении последних пяти лет Александра не только принимала пациентов, но и трудилась над своей кандидатской диссертацией, поэтому даже в выходные дни у нее совсем не оставалось времени на отдых. Теперь работа над диссертацией наконец-то подошла к концу: текст написан и утвержден, автореферат напечатан и разослан специалистам, отзывы оппонентов представлены в диссертационный совет.

Защита диссертации была назначена на сентябрь, а сейчас Александра решила взять отпуск и отправиться в самый романтический город Европы. Она надеялась, что это путешествие поможет ей хоть немного отвлечься от научных исследований, которыми она занималась в последние годы. Тема ее диссертации звучала так: «Факторы риска суицидального поведения у людей с аддиктивными и невыраженными депрессивными расстройствами». Для непосвященных это название было просто набором медицинских терминов, и только профессиональные психотерапевты и психиатры могли догадаться, что за холодной безжизненной фразой скрываются десятки человеческих драм и трагедий.

Когда Александра начинала работать над диссертацией на соискание ученой степени кандидата медицинских наук, она и подумать не могла, с каким материалом ей придется столкнуться. Во время своих научных исследований она так и не сумела привыкнуть к сухим цифрам статистики, которые утверждают, что ежедневно в Москве происходит в среднем три самоубийства с летальным исходом. Да и можно ли привыкнуть к подобным трагедиям, если за каждым суицидом стоит судьба определенного человека: личная трагедия, болезнь, страх перед наказанием, психическая травма, душевное расстройство, зависимость от алкоголя или наркотиков, финансовые потери?

Конечно, Александра исследовала не все, а всего лишь некоторые случаи добровольного ухода из жизни. Информацию и другие материалы о жертвах самоубийств она получала при оказании психологической помощи их родственникам, а если счеты с жизнью сводили известные люди, то чаще всего она знакомилась с такими суицидальными эпизодами по протоколам следователей. Большую помощь в этой работе ей оказал один высокопоставленный полицейский чин, жена которого страдала тяжелой формой психического расстройства и уже на протяжении нескольких лет была частной пациенткой Александры. Чиновник, занимающий важную должность, очень не хотел, чтобы его супругу отправили на стационарное лечение в психиатрическую клинику, потому что в этом случае информация о ее психическом расстройстве могла стать достоянием прессы. Александре удалось быстро установить контакт с несчастной женщиной, и интенсивная психотерапия начала давать результаты: состояние клиентки стабилизировалось, и госпитализация в стационар не потребовалась. Благодарный полицейский чиновник обеспечил Александре доступ к некоторым документам по уголовным делам, возбужденным по факту суицида, что существенно расширило область ее научных исследований и обогатило ее диссертацию новыми фактами.

* * *

Теперь, когда все эти скорбные случаи добровольного ухода из жизни были тщательно изучены и подробно описаны в научной работе, Александре хотелось поскорее их забыть, чтобы окончательно избавиться от сострадания к несчастным жертвам суицида. Но за свою многолетнюю практику она уже смирилась с тем, что человеческие трагедии, с которыми ей пришлось столкнуться на профессиональном поприще, забыть невозможно. Некоторые случаи преследовали ее годами: снились по ночам, всплывали в памяти при просмотре полицейских новостей или художественных фильмов. И она не переставала удивляться безразличию родственников, которые своим бездействием позволяли близкому человеку наложить на себя руки: если бы они вовремя заметили, что ему плохо, и своевременно забили тревогу, то в большинстве случаев роковой поступок можно было бы предотвратить. Если бы только…

Она усилием воли прогнала от себя профессиональные проблемы и осмотрелась по сторонам. Ранний утренний рейс привлек немного пассажиров, и салон самолета, несмотря на отпускной сезон, был заполнен не более чем наполовину. Ничего удивительного в этом не было: большинство туристов выбирает менее удобные, но более дешевые чартерные рейсы. Регулярными авиарейсами обычно летают только деловые люди. Эта публика отличается добротной одеждой, небольшим количеством багажа и спокойным поведением. Внешне Александра выглядела так же, как и остальные пассажиры: стильная стрижка, сдержанный макияж, очки в хорошей оправе, дорогая кожаная сумка. Но яркий льняной костюм из модной летней коллекции, который идеально сидел на ее стройной фигуре, и веселые босоножки без каблука говорили о том, что она едет на отдых.

Стюардессы принесли еду. Александра с интересом открыла пластиковый контейнер. Никаких сюрпризов: овощной салат, постная ветчина, кусок сыра, сливочное масло, вчерашняя булочка и лимонный кекс. Макс, который часто летает в командировки, ненавидит питание на борту самолета и называет его «авиакормом», но Александра с аппетитом съела все до последней крошки и снова мысленно вернулась в Москву: Макс… еще одна проблема…

Они познакомилась несколько лет назад, и вскоре он стал важной частью ее жизни. Макс работал адвокатом по арбитражным делам в крупной юридической компании и был умен, независим и очень амбициозен. Для Александры карьера тоже была важнее всего, и она не спешила обзаводиться семейными узами. В результате получился крепкий союз двух людей, которые уважали интересы друг друга и не допускали взаимных обид или подозрений. Года полтора назад их отношения были почти идеальными, и они даже начали всерьез подумывать о том, чтобы узаконить их официально. Но до похода в загс дело так и не дошло: она с головой погрузилась в работу над своей диссертацией, а он получил долгожданное повышение и стал пропадать в офисе до глубокой ночи. С тех пор они начали медленно и неуклонно отдаляться друг от друга, и в последнее время встречались уже скорее по привычке, чем по взаимному желанию.

Отношения с Максом – вернее, ухудшение этих отношений – тоже внесли свою лепту в решение Александры отправиться в Париж в одиночку. Макс неоднократно бывал во Франции по делам и раньше часто звал ее с собой, а она так ни разу и не согласилась составить ему компанию:

– Ты будешь заниматься своими делами, а я что буду делать в это время? Сидеть в отеле и ждать, когда ты освободишься? Нет, в Париж нужно ехать на отдых, а не в качестве эскорта преуспевающего адвоката. Ты ведь все равно не сможешь уделить мне там ни одной минуты!

Теперь в Париж улетела она. Макса в эту поездку Александра даже не приглашала, хотя и знала, что он все равно не сможет составить ей компанию. Она хотела побыть в одиночестве и хотя бы на короткое время отвлечься от всех своих проблем, забыть о работе и обдумать на досуге туманные перспективы своей личной жизни.

* * *

Она решительно прогнала все мысли, которые возвращали ее к повседневной рутине, и открыла путеводитель по Парижу, купленный перед вылетом в киоске аэропорта. Впереди ее ждет долгожданный отпуск: целых две недели можно не думать ни о суицидах, ни о беседах с родственниками погибших, ни о причинах, побуждающих молодых и успешных, в общем-то, людей так жестоко и бессмысленно прерывать свою жизнь. Можно забыть и о той странной эпидемии самоубийств, которая с научной точки зрения никак не может считаться эпидемией, но при этом обладает всеми признаками вирусного распространения.

Прощайте, неоконченные дела, незавершенные консультации и неуравновешенные пациенты! Прощай и ты, Макс – больше не придется выслушивать твои пространные, но логичные рассуждения по любому вопросу, не придется мириться с твоей навязчивой интуицией, богатырским храпом по ночам и непреодолимым стремлением просыпаться за пять минут до будильника! Впереди две недели полной и безмятежной свободы, свободы от всего: от работы, он проблем, от обязательств.

Александра с интересом пролистала путеводитель, ознакомилась с расписанием работы главных парижских музеев и попыталась составить план осмотра достопримечательностей. Это помогло настроится на отдых. А когда стюардессы попросили пассажиров пристегнуть ремни и объявили о скором приземлении, она почувствовала небывалый подъем сил: наконец-то осуществится ее давняя мечта и состоится ее первая в жизни встреча с Парижем!

Ни про Макса, ни про самоубийства, ни про свою диссертацию больше в тот день она уже не вспоминала.