Текст книги "Апгрейд от Купидона (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
– Извини, с шоколадом внутри закончились.
Крэг поставил передо мной тарелку с пустым круассаном и положил рядом шоколадку. Фазер! Только без апельсинового наполнителя. Сердце сжалось, но не кольнуло. В мире много чего повторяется. Главное, чтобы повторялось чаще хорошее.
Глава 49. “В водовороте”
Я ловила губами капли, сладкой капелью соскальзывающие с блестящих губ Крэга – он специально закрыл глаза, чтобы представить нас под водопадом, так прямо и сказал… Правда, не сообщил, где на воображаемой карте непознанного мною мира искать горячие источники, нагревшие его грудь так, что к ней больно стало прикасаться, и я держала руки на его шее, зарываясь пальцами в мокрые волосы. Ничего, ничего… Чуть-чуть фантазии в коктейле приземленной реальности никому не помешают, но оттянуть встречу с братом на целую вечность все равно не получится. Тони уже с полчаса ждет нас за столиком какого-то там ресторанчика. Я хотела отмазаться и отправить Крэга одного, но тот безапелляционно заявил, что без меня никуда не пойдет.
– Я хочу вас познакомить. Все документы отосланы – никакой деловой беседы быть не может. Беседа будет личного характера, и я не хочу в сотый раз объяснять ему словами, почему не хочу возвращаться в Портленд. Я просто покажу ему – почему. Покажу ему тебя, и если он все равно не поймет, это подтвердит, что он дурак…
Показывать меня он не стыдился – потому что наглядно объяснил мне, для чего все же в аэропорту существуют бутики. А я-то гадала, какие такие дураки покупают в них втридорога деловые костюмы. Тот, кто этот костюм безбожно испачкал! Наверное, мы не единственные бежали на псевдоделовую встречу сломя голову. От костюма я отказалась, потопав, словно недовольный ребенок, кроссовками. Дура!
– Выброси свои четыре полоски, пожалуйста. Хочешь спортивный стиль, я куплю тебе новые к джинсам и худи. Я тоже надену джинсы к белому пиджаку и тоже куплю себе футболку с муми-троллями.
Предложению, высказанному с такой убийственной улыбкой, я не могла сопротивляться. В мусор полетели и рваные колготки, но носки все же отыскались на дне моего рюкзака.
– Вот ты и укомплектована, – заявил покупатель, прикрыв мой вшивый домик бейсболкой со Снусмумриком.
Да, у Тони не будет вопросов, что я делаю рядом с его братом. Если он вообще дождется окончания наших водных процедур. Я не закрывала глаз, потому что хотела смотреть на его брата будто через пелену дождя, не слез: я отревелась утром за месяц вперед. Утром, которое, казалось, было не несколькими часами ранее, а годами…
– Крэг, я обещаю пойти с тобой в душ вечером, – спустила я руки ему на плечи, когда мой внутренний будильник заорал, что полночь все ближе и ближе.
Нет, было сейчас около шести вечера. Мы еле успели завершить шоппинг до закрытия магазинов.
Крэг ничего не сказал, зато сделал – прижал меня к своим бедрам еще сильнее. Надо либо страстно обнять в ответ, либо обрушить ему на голову ледяные потоки – таких водопадов в природе уйма, только бы нас не закрутило в водовороте страсти!
– И вечером тоже… Раз у нас дни на пересчет.
В аэропорту также имелась аптека, но я не позволила ему себя туда затащить.
– Крэг, ты рядом, ты никуда не уезжаешь и сможешь все проконтролировать. Если я просчиталась, то пойду к врачу через неделю. Но не заставляй меня травить себя всякой гадостью просто так.
Впрочем, сейчас у меня много чего в запасе, на что можно списать головную боль и тяжесть внизу живота.
Наши тела были разогреты и изнутри, и снаружи – водой и горячими слюнями, которые мы пускали друг по другу, лишь иногда сглатывая. Кто б мне раньше сказал, что можно испытывать подобное к мужчине – не трепет, не интерес, а животную страсть. Вода теперь текла мимо рта, минуя склеенные друг с другом губы – чтобы не захлебнуться ни чувствами, ни водой мы решили не разрывать поцелуя, покуда в груди хватает воздуха. Сильные руки заскользили по груди и сошлись большими пальцами на втянутом пупке, а потом ныряли между дрожащих ног.
– Крэг, ну что ты делаешь?
Наверное, ему стыдно было смотреть мне в лицо, легче было расплющить нос о затылок. Он развернул меня, чтобы слиться воедино и вместе сгибаться под тяжеленными струями воды, давиться рвущимися на свободу стонами, искать хлипкую опору в запотевшем стекле… Он сминал мне грудь, сжимал живот, склеивал тела воедино и снова отдирал по живому. Мы бежали в гору задыхаясь, карабкались на самую вершину уже почти на коленях, а на пике простерли руки к небесам, а потом неподвижно, так и не повернувшись друг к другу лицами смывали с тел следы стрессовой любви.
– Все, – Крэг повернул ручку смесителя, и мы остались почти в полной тишине, только пару капель ещё скатились нам под ноги.
Я согнула левую ногу в колене, чтобы раздавить их, но она так дрожала, что мне пришлось снова ловить равновесие.
– Извини, Суши, я не должен был тебя торопить.
– Сейчас лучше снова поторопись. Поторопись… – выдохнула я горячий пар в его такое же красное, как, наверное, и мое лицо. – Одеться…
Мы одевались быстро, но долго сушили волосы – мне. Весь мой остальной марафет свелся к помаде, все той же светлой, с которой я работала переводчицей. На остальную красоту не осталось даже секунды – к тому же, Крэг заявил, что без косметики я нравлюсь ему даже больше. Угу, я помню комментарий про отсутствие одежды. Но сейчас я была более чем одета – даже слишком тепло, но я боялась вспотеть от волнения и явить деловому брату темные подмышки светлой футболки.
Плечи мне оттягивал пустой рюкзак и страх, поэтому я плыла рядом с Крэгом величественной походкой павы. Новенькие подошвы так и отскакивали от натертого пола аэропорта. Мои пальцы лежали в сухой теплой мужской ладони, но этого оказалось мало, чтобы растопить сковавший меня лед страха. А чего я боюсь? Меня же не с родителями знакомят… Хотя брат – это намного хуже… Мне бы не скривиться при виде его… в улыбке.
– Расслабься, – шепнул мне Крэг, а я чуть не попросила его поделиться таблеткой, которую он заглотил после чистки зубов и до еды…
Мы еще не обедали. Было некогда – хотя могли хотя бы купить шоколадку, когда просили упаковать плюшевых муми-троллей и оленью шкуру для мамы. Игрушки – для племянника, хотя нафига козе… Младенцу – белый бегемотик. Хотя если это таблетка для новоиспеченного дядечки – можно накупить игрушек целый вагон и маленькую тележку.
Я вдохнула и выдохнула, а потом замедлила шаг, чтобы не бежать впереди Крэга. Хотя увидела Тони первой – за крайним столиком, с которого открывался прекрасный вид на самолеты. Он тоже узнал – брата, и поднялся. Шаг, два, три – длинная дорога к гильотине, и я склонила голову перед Энтони Макдевиттом, чтобы не сесть мимо стула: коленки так тряслись, что я решила не дожидаться, когда закончатся братские объятия. Знакомиться можно и сидя – не королевский прием все же. Хотя Энтони выглядел по-королевски: как и его брат по приезде в Пулково. Явно костюм от одного портного. Только у делового брата на запястье часы – должно быть, для статуса, потому что кто в наше время пользуется часами по назначению? А мне хотелось спросить, когда его пригласят на посадку? Руки у него сухие – во всяком случае правая, которую он протянул мне до начала братских объятий.
– Я боюсь неправильно произнести твоё имя… – начал Тони, но Крэг перебил его:
– А ты не бойся. Ксения – это легко. После финского все легко. Давай, бро… Мы смеяться не будем.
Тони улыбнулся и стал еще больше походить на брата – слетела напускная чопорность. Им по тридцатнику: я подглядела дату рождения, когда фотографировала паспорт Крэга.
– А есть более простой вариант?
– Кейт, – спасла я бледные щеки Тони от красноты. – Я привыкла, ничего страшного. Предчувствую, как стану коверкать финские слова…
– Не парься с финским, он тебе не понадобится в жизни, – усмехнулся Тони, и моя улыбка намертво приклеилась к губам.
Должно быть, он хотел подбодрить, но вышло зло и больно – я без намеков понимаю, что придет время расстаться с Крэгом. И очень скоро. Но я встречу последнее утро с улыбкой – я уже пообещала себе это. И самому Крэгу – что не буду плакать, что возьму из псевдоотношений только хорошие воспоминания. А они есть и будут – саксофон лежит не на дне реки, а всего лишь в камере хранения.
– Крэг, если нужен дом, то бери теткин. Он все равно пустым стоит. Сейчас позвоним соседям, попросим открыть окна. Все равно в лучшем случае завтра к обеду доберетесь до озера.
Крэг кивнул и вытащил телефон. Тони только сейчас, кажется, заметил разбитые пальцы брата. Я, впрочем, тоже про них забыла, а наверное больно было держать их под струями горячей воды так долго…
– Пустяки, – усмехнулся Крэг, но не спрятал глаза. – Сломал нос ее бывшему парню… За дело.
Тони скривил губы, но ничего не произнес и взгляда не отвел.
– Я серьезно, Тони, – тряхнул Крэг головой, очень нервно. – Но в остальном все нормально.
Губы Тони дрогнули сильнее, и взгляд полоснул меня – как огнем, я аж вздрогнула.
– Когда он в детстве лупил меня, – начал Тони тихо и без всяких эмоций. – И я бежал жаловаться на него, Крэг спрашивал у родителей, соприкасаются ли атомы друг с другом. Ответ – нет. А раз все живое состоит из атомов, даже человек, то каким образом я мог тронуть Тони? – и тут этот Тони рассмеялся и взглянул уже на брата. – Сходи позвони тетушке Ане из тихого места.
Крэг не двинулся со своего места, даже, кажется, сильнее вжал локти в стол и схватил меню.
– Я сделаю заказ сам, – отчеканил Тони. – Иди позвони.
– Она все знает.
Братья буравили друг друга взглядами.
– Крэг, пожалуйста, оставь меня с Кейт минут на десять. Не больше.
– Я же сказал, что она все знает! – процедил Крэг сквозь зубы.
– Пожалуйста.
Крэг поднялся на ноги вместе с меню и швырнул его на стол. Я сидела ни жива, ни мертва – не знала, что делать. На чью сторону встать. У меня не было никакого желания выслушивать про болезнь из уст человека, который ею воспользовался в своих личных интересах. Меня так и подмывало вскочить и крикнуть, что я не просто знаю, я все-все-все знаю… Но, наверное, Тони не должен даже заподозрить, что их секрет больше не секрет.
Я не смотрела, как Крэг уходит от нашего столика и из ресторана. Он оставался на месте, напротив меня – в другой шкуре, одно лицо. То, которое я знала – бритое до синевы. А что если Крэг не вернется? Паспорт при нем, как и ключ от камеры хранения. Да и вообще вещи ему, кажется, не нужны. А я вещь? Меня можно вот так взять и оставить – с неизвестным мужчиной, похожим на того, кого я знала. Пусть и не совсем близко – когда-то давно.
– Кейт, ты можешь дать мне адрес своей электронной почты?
Я вздрогнула от вопроса.
– Зачем?
– Я написал в полёте кое-что интересное про Крэга… Так, для твоей информированности просто.
Тони протянул мне телефон – перед глазами замаячила пустая строка для адреса получателя.
– Я все знаю про его болезнь. Крэг рассказал, – отчеканила я, не опуская глаза в текст письма.
– Я рад, что он рассказал сам. И все же введи адрес. Я хочу, чтобы это письмо было у тебя. Я буду чувствовать себя спокойно – все сделал, что надо было…
Надо было самому отвечать за свои фломастеры, вот что надо было!
Я вбила свой адрес – пусть подавится. Но он не давился, он делал заказ наконец-то подошедшей к нам официантке.
– У тебя нет никакой аллергии? – осведомился он тихо и продолжил говорить на финском.
Выходят, что у них три родных языка, а не два. И про «китос» Крэг мне врал. Про что же еще? И я почти начала читать письмо, когда Тони вновь заговорил по-английски и вновь со мной:
– Пока есть время, я вкратце очерчу тебе нашу ситуацию. Если Крэг вернется раньше, ты дочитаешь в письме. Для начала скажу, что ты смешала все наши планы и… – он сделал паузу. – Я хочу предложить тебе компенсацию, если ты оставишь моего брата в покое.
Что?
– Кейт, ты можешь назвать любую сумму. В пределах разумного, конечно, – усмехнулся Тони. – Я слишком люблю своего младшего брата, чтобы позволить какой-то сучке им играть.
Сучке? Вот как? Что тут скажешь, что?
Глава 50. «Ну вот мы и встретились в третий раз»
– Чего ты молчишь? Твой емейл привязан к Пейпалу? Тогда я могу сделать транзакцию прямо сейчас.
И Тони, наверное, открыл в своем айфоне нужную аппликацию.
– Я молчу, – проговорила я медленно, чтобы не допустить ни одной грамматической ошибки, как на экзамене. Экзамене на звание Женщины с большой буквы. – Потому что на такое предложения принято отвечать матом. А я не признаю нецензурную лексику в общественных местах. Впрочем, если вы, мистер Макдевитт, тоже самое написали и в своем письме, то я и его удалю, не читая.
Тони усмехнулся – гаденько.
– И все-таки ты его прочитай… И со мной нужно быть на ты… Если уж ты на ты с моим братом. Сколько ты получаешь в год?
У меня в горле один кислый ком наложился на другой, а теперь к ним подкатил третий – такая вот снежная баба образовалась, что меня действительно начало колотить: от злости! Волосы мы высушили, но спина снова сделалась мокрой. От гнева! Надо же быть таким подонком.
– Я не собираюсь отвечать на ваши провокационные вопросы.
– Это нормальный вопрос, – Тони уперся в столешницу локтями и скрестил пальцы под гладким подбородком. – Я хочу поддержать тебя финансово.
Вот же гад настырный!
– Я не собираюсь брать у вас денег! Я не знаю, что вы подумали про наши отношения с Крэгом…
– А что я мог подумать? – перебил Тони. – Когда девчонка бежит за сумасшедшим, что?!
– Крэг не сумасшедший. Или хотите сказать, что он назвал мне не все диагнозы?
– Думаю, что все… И что? Их мало? – добавил Тони еще более зло. – Ты ведь понимаешь, что с ним не может быть отношений. И я могу честно сказать, что стрясти с него много не получится. У него нет денег. Назови сумму, которая тебе нужна, чтобы ты бесследно исчезла из жизни моего брата.
Я стиснула губы, но не прикусила язык. Я научилась хорошо говорить по-английски, хотя сейчас мне хотелось обрушить на этого гадкого блондинчика русский трехэтажный мат.
– Я исчезну из жизни Крэга только тогда, когда он сам этого захочет. Может, завтра, может, через месяц. Может через…
– Год? – снова перебил Тони. – Ты решила, что он протянет с тобой целый год?
– Я ничего не решила. Я знаю, что он не может ничего обещать. Я, кстати, тоже, потому что за эти дни Крэг показал себя во всей красе. Но если он сумеет прожить со мной год, то я буду счастлива… И он будет счастлив.
– И мы будем счастливы… – скривился Тони. – Дай-то боже!
– Я…
Сначала я хотела что-то сказать, а потом решила просто встать, но Тони молниеносно наступил под столом ботинком на мою несчастную кроссовку и пригвоздил меня несчастную к полу еще и своим ледяным взглядом:
– Сядь, Кейт! Разговор будет действительно серьезным. Извини, если я был груб изначально…
Если? Он еще сомневается?
– Я должен был прощупать почву перед переговорами. Скажи, кто предложил отношения: ты или все же он?
– Он.
Я смотрела в знакомые глаза и ненавидела их всей душой. Каким дерьмом ты был в пятнадцать, таким остался и в тридцать – Энтони Макдевитт.
– В это сложно поверить. Действительно сложно. Я все еще нахожусь в глубоком шоке, так что прости мне мои выражения… Некоторые… Письмо проигнорируй. А сейчас слушай. Слушай внимательно.
Он немного подался вперед, а у меня просто атрофировалось все тело, как и мозг – и я не могла пошевелиться, а так мечтала оказаться в километре от неудачной копии Крэга.
– В конце школы Крэг начал дурить. Ну, подростковые гормоны, все дела… Родители в спешке поменяли врача, и таблетки окончательно вырубили Крэга из реальности – он с головой ушел в музыку, но не играл, а просто слушал. Мог так часами сидеть на диване в наушниках, а когда мы подходили и пытались забрать у него плейер, кидался на нас с кулаками. Врач сказал оставить его в его мире и не трогать – так будет лучше для всех, но это было лучше для врача и родителей, но я уже был в том возрасте, когда можно более-менее здраво оценить болезнь брата и лечение. Мне этот его другой мир казался искусственно созданным: я не мог объяснить это словами, но чувствовал, что Крэг нормальный. Насколько он может быть нормальным, а это вот все, – Тони развел руками, – следствие лекарств и полного игнора со стороны родителей. На этом этапе им было главное, чтобы он не навредил ни себе, ни окружающим. Особенно окружающим. А потом случился один очень неприятный инцидент и наша семья находилась на грани распада. В итоге родители отправили его в реабилитационный центр, откуда Крэг вышел с твердым желанием уйти от нас окончательно: теперь уже не через лекарства в музыку, а физически из родительского дома и города, где его знали. Он поступил на актерский в соседний городок, где надеялся его дурь будет не так заметна. Но когда через пару лет мать попыталась вернуть его домой, Крэг умчался в Лондон, и мы его окончательно потеряли. Но мы же близнецы, у нас связь – я чувствую, что это мы заставили Крэга поверить в то, что он безнадежен в плане межличностных отношений.
Он перевел дыхание. Я – нет. Я вообще не дышала.
– Мой неожиданный брак и отцовство было только на руку. Всем нам. Свадьбу он проигнорировал, но на крестины обещал приехать и приехал. Эта неожиданная поездка в Россию нарушила все мои планы… Я… Я не знаю, как сказать… Я думал найти ему девушку, у которой хватило бы на него терпения. Он не подпускает нас к себе, но если бы посторонний человек повел его к новому врачу, попытался сменить лекарства и… Крэг не плохой. Он просто думает, что он плохой, а я уверен – не спрашивай как и почему – что Крэг способен к нормальной жизни. Может, даже к семье и детям… Он способен, я знаю… О, боже…
Он вдруг спрятал лицо в ладонях и замотал головой.
– Я кажусь тебе сумасшедшим… – выглянул из-за растопыренных пальцев до боли знакомый глаз. – Я знаю. Ну, мы же близнецы. Я тоже не могу быть абсолютно здоровым, – спрятал он руки у себя на коленях. – Но я абсолютно уверен, что в хороших руках Крэг станет нормальным. В хороших, я имею в виду. И я не знаю, так ли хороши твои руки, чтобы доверить тебе брата. Это его последний шанс. Тридцать – это уже почти поздно менять привычки, а они у него дурные…
– Что ты от меня хочешь? – теперь перебила я, только тихо, глухо, осторожно… Я шла по горячим углям. И мне по неопытности было жутко больно.
– Оценить хорошенько свои силы – сможешь ли не сбежать, трусливо поджав хвост, как обыкновенная самка, которой нужен сильный самец, а не проблемы. Здесь все наоборот: трусливому самцу нужна сильная самка. Я же сказал, что у нас связь: брат точно прочитал мои мысли и вуаля: каким-то магическим образом сам нашел себе девушку. Но вопрос остается открытым: эта девушка сознательно выбрала его? Не предашь ли ты завтра его веру?
– Мы не давали друг другу никаких обещаний, – теперь уж точно злобно прорычала я.
– Я понимаю… Он никогда не давал никаких обещаний, он не умеет этого делать. Мне – тоже не надо твоих обещаний, даже если ты умеешь их сдерживать. Мне нужен контракт с тобой – на год. Я не просто так спросил тебя про годовой доход. Я хочу купить твой год – называй это как хочешь: персональный помощник…
Я не успела открыть рот – Тони схватил меня через стол за запястье: очень больно.
– Я знаю, что говорю. Если ты не будешь относиться к вашим с ним отношениям, как к работе, ничего у вас не выйдет. Это действительно работа – нудная, рутинная, с переработкой, недосыпом и без отпуска. Твоя первая реакция на первый же скандал будет женская: собрать вещи и уйти. А он может уйти совсем без вещей. Он может, но если я заплачу тебе, ты будешь сидеть и ждать его возвращения. Пока ты с ним, ты не сможешь работать – но год для карьеры не смертельно, и даже если у вас ничего не выйдет, я дам тебе потрясающую рекомендацию. Если я буду платить тебе тысячу в неделю, тысячу долларов – это нормально? Ты прикусишь за эти деньги язык и стерпишь все закидоны моего брата?
Я мотнула головой, но не в качестве ответа, а чтобы продемонстрировать, что я в шоке от его слов.
– Тони, ты себя слышишь? Ты покупаешь брату девочку, да? – я не смогла произнести слово «шлюху».
– Нет: сиделку, подругу… Может, даже жену. Кто знает… – он облизал губы, совсем как брат, и я с трудом удержалась от желания в свой черед слизать стянувшую губы помаду. – Я покупаю ему второй шанс. Тот, который он не смог получить вовремя из-за одной моей маленькой дури… Я покупаю прощение… По дешевке… Всего за штуку в неделю… Но я и не хочу покупать индульгенцию подороже… Тогда бы это действительно было гадко. Я просто хочу, чтобы ты не боялась за свое будущее – оно будет достойным: с моим ли братом, без него… Ну, этот год – как учеба в Аспирантуре. Называй это так… Ты согласна?
– Нет, – отрезала я. – Я не заключаю с тобой никаких контрактов. Наши отношения с Крэгом тебя не касаются…
– Я успел…
Я обернулась: они вернулись одновременно – Крэг наступал официантке на пятки. Сел с соседнего края молча, смотрел вперед – мимо нас.
– Мы обсуждали финский язык. Как нас заставляли учить Калевалу. Ну помнишь же, помнишь?
Тони толкнул брата в плечо, но Крэг даже не улыбнулся.
– Я снял гостиницу на эту ночь, – сказал он, по-прежнему глядя перед собой, то есть мимо нас. – Я заберу ключи у соседа. Он все сделает. Даже лодку и удочки даст. Правда, я не сказал ему, что не умею рыбачить.
– Научишься, – Тони все еще пытался растормошить брата, дергая за плечо. – Ты быстро всему учишься. Не то что я…
Два одинаковых лица – борода не в счет – и такие разные головы.
В тарелках у нас оказалось одно и тоже: не уха, но все же лосось, картошка, чтобы Тони мог попытаться пошутить про одни и те же викингские корни у финнов и ирландцев и любовь к картошке, передающуюся через кровь. Картошка, увы, лечит лишь простую простуду, а я сейчас могу над ней хоть удышаться, а толку будет ноль! Только раскраснеюсь и все… Ну, может, еще чихну – на них на всех, всех Макдевиттов. Скорей бы уж!
И небеса меня услышали: после трапезы мы проводили Тони до секьюрити. По дороге он нес какую-то чушь, а Крэг продолжал смотреть в пол. Наверное, до самолета еще далеко, просто братья не хотят больше быть вместе.
– А сделать фотку для мамы? А то ведь не поверит, что мы встречались.
Крэг глядел на Тони исподлобья и чуть ли не через минуту пробурчал в ответ, что пойдет сбреет бородку для полноты картины. Я едва не выкрикнула – я с тобой! Нет, Крэг, кажется, в этот раз нарочно оставлял меня с Тони. Теперь старший из близнецов смотрел в пол, а потом – в телефон:
– Я послал тебе денег за весь первый месяц.
Я готова была дать ему затрещину – первую в своей жизни. И в его – наверное, а надо было вовремя сломать ему нос, чтобы можно было отыскать десять различий. Почему Крэг не прибил его в детстве?
– Делай, что хочешь. Считай это инвестицией… Во что-нибудь. Крэг ляпнул, что ты вела какой-то блог. Может, ты с ним что-то подобное замутишь? Смена активности ему полезна. И он актер… Но это так… – Тони по-прежнему не смотрел мне в глаза. Смотрел на самолеты. Чужие. – Если бы я знал, как помочь ему… Если ты вдруг догадаешься, как, дай знать – я оплачу все, что в моих силах. Для раскрутки или чего там другого…
– Думаешь, тысячи в неделю нам не хватит?
Он усмехнулся, и глаза его потеплели.
– Хочешь правду? Нет, не хватит. Так что не стесняйся. Я могу и не из своего кармана вас спонсировать, – потом тяжело вздохнул. – Не бросай его, пожалуйста. Его все бросили. Все мы… Ты какая-то особенная, раз он тебе открылся. Фея. Мы, ирландцы, верим в фей.
Я тяжело выдохнула:
– Тони, я не могу ничего обещать…
– И не надо, – перебил он. – Я не Господь Бог, чтобы давать мне клятвы.
Он смотрел через мое плечо слишком уж внимательно – и я оглянулась: ко мне шел тот Крэг, которого я знала: гладкий, блеклый, никакой… Но он шел с улыбкой и ко мне. Правда, потом пришлось встать к брату и поставить меня перед собой.
Можно ведь загадывать желание, если тебе повезло оказаться между двумя близнецами? Даже если нельзя, то пусть будет – пусть все у всех будет хорошо. Если мое желание сбудется, в нашем мире станет немного больше счастливых людей.
Прощание было теплее встречи – без рукопожатий, зато с объятиями. Скорыми, как и все изменения в моей жизни в последние часы, дни и месяцы. Нет, месяцы оставим в покое. Мой мир перевернулся за десять дней.
Я помахала рукой уходящему Тони и обернулась к Крэгу, который смотрел не в спину брата, а на меня. Прямо мне в лицо:
– Ну вот мы и встретились в аэропорту в третий раз, – произнес он.
А я вместо ответа бросилась его обнимать, но опоздала: он первым открыл мне объятия. Но я все же сумела просунуть руки ему за спину, чтобы заключить в свои собственные – еще более крепкие объятия. Удержат они этого мужчину или нет, зависит не только от меня, но и от него самого… От его желания остаться со мной.
Крэг высвободился из плена моих рук, чтобы сжать пальцы и потащить меня к выходу из аэропорта. Следовало отыскать шаттл, который доставит нас в гостиницу, а завтра нас ждет новый день. И новая работа – над отношениями. Этому, увы, не учат, хотя многие и кичатся красным дипломом в любовном делопроизводстве. Мы же будем теми немногими, которые согласны учиться на собственных ошибках… целый месяц. Или год? Или даже всю жизнь?
