Текст книги "Апгрейд от Купидона (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 29. “Брульянт в чужой короне”
– Я вижу машину, – перезвонила я через пятнадцать минут водителю, спасшему меня своим звонком от Семёна.
Это был Мерседес. Широкий. Черный. Жаль, без мигалки. Впрочем, и я не очень соответствовала его глянцевости, хотя и постаралась придать своему телу более презентабельный вид. Даже остановилась, чтобы поправить помаду и тушь, которая все же немного заляпала нижнее веко. Ничего, отсутствие делового вида компенсируем американской улыбкой и хорошим английским. А завтра достану из закромов шкафа дорогой деловой костюм. А сейчас у меня прямо-таки вечерний вариант. Зато никакой бижутерии. Уж это деловое правило моим нарядом не нарушено. Я не выгляжу дёшево, это точно. Я шла на встречу, где хотела показать, какой «брульянт» кое-кто потерял.
Водитель, мужик под пятьдесят, первым делом окинул меня оценивающим взглядом и только вторым – поприветствовал.
Я села назад и стала тупо вспоминать фильмы – в них богатые клиенты никогда не садились вперед. Разговаривать в полоборота тоже некрасиво, а у иностранного товарища могут возникнуть ко мне организационные вопросы, ответы на которые лежали в папочке, но потянуться пришлось к сумочке, чтобы ответить на очередной звонок. У меня сегодня пресс-центр какой-то!
– Мам, со мной все в порядке! – ответила я сразу на повышенных тонах на тихий, но все же грубый вопрос, как ты там?
Мама явно ждала другого ответа, но я, как всегда, сказала правду.
– Мам, ты реально хочешь, чтобы я впала в истерику или депрессию? – говорила я громко, не считая нужным скрывать что-то от человека, который в силу профессии умеет молчать или вообще пропускает все мимо ушей.
– Но и так спокойно…
– Где спокойно? – мой голос действительно дрожал, пусть и не срывался на крик. – Меня это взбесило не меньше тебя, но выше головы не прыгнешь. Сейчас в сети ничего нет. Руслан, надеюсь, получил по заслугам. Как это все на мне отразится, я не знаю и не хочу сейчас знать. Но ты играешь ему на руку, потому что меня гнобишь ни за что. Он именно этого добивался, чтобы от меня отвернулись. Мам, но если не семья, то кто тогда поддержит в трудную минуту?
– Ты приедешь?
– Нет, у меня работа. Тебе же Ленка звонила. Я подменяю переводчиком ее сестру и не знаю, когда освобожусь. То есть вообще не знаю.
– Мне позвонила тетя Люда…
– И она тоже видела! – перебила я нервно. – Мам, я же просила. Говори всем правду, что мне мстил молодой человек, потому что я его бросила и назвала дебилом. Так все и было! Хватит уже вешать на меня всякие ярлыки. Я взрослый человек и могу жить, как хочу, не оглядываясь на то, что подумают твои подружки!
– И твои…
– Моим плевать, с кем я сплю! Вот плевать и все, как же ты не понимаешь! Мухи отдельно, котлеты отдельно. Если тебе стыдно, что у тебя такая дочь, то это твои проблемы, мама, а не мои! Я не буду жить по твоим правилам или по чужим тоже не буду. Жаль, что ты не родила ещё детей. Могла бы выбрать, который получше… Но можешь и от меня отказаться, если я тебя не устраиваю. Я вообще могу хоть завтра свалить к Джонатану. Уж поверь, ему плевать на Вконтакт и что там твоя тетя Люда обо мне думает! И вообще можешь ответить, что будь у ее дочки такая задница, она бы по всей сети сама фотки развесила! Умом эта кляча не вышла!
– Ксюша!
– Это ты позвонила, не я… – у меня сдали нервы. Оборвались, потому что были изрядно натянуты Семёном.
Мне не следовало отвечать на звонок матери. Знала же, какую ересь она будет нести! Но сказанное было сказано!
– И вообще у меня работа. Не думай звонить мне эти два дня. Я все равно не отвечу!
Телефон лёг мне на колени – ударился о них, как голова о мягкий кожаный подголовник. Салон наполняла тихая классическая музыка. Сейчас солировали скрипки. На моих нервах.
– Извините, – сказала я, хотя водитель не произнёс ни слова.
– Все в порядке, – констатировал он тут же порядок в собственной голове. В моей душе порядка не было: все мысли были разбросаны по полу, как конспекты в период сессии. Но я дипломированный специалист и никому не позволю учить меня жить… правильно… по их законам. Закон один: жить на свои деньги и плевать на мнение окружающих, если эти окружающие не являются источником твоего дохода. Только так, а то до некоторых просто так не доходит, что их мнения никто не спрашивал. Особенно до родителей не доходит. А ведь они должны просто любить. Даже неидеального ребёнка. Но куда там – они тоже выбирают перспективных детей, чтобы похвастаться их успехами перед друзьями. И друзей-то, наверное, не существует: только френды с овердофига Лайками на жрачку… не для мозгов! Вместо мозгов у многих макароны! Залитые соусом из чужой крови, которую они пьют литрами…
– Нет, я должна была при вас сдержаться, – попыталась я вернуть себе деловое лицо.
– Зато по-человечески вышло. Все нормально. Сдерживаться перед клиентом будете, Ксения.
Я наконец взяла папку.
– Спасибо.
Надо хоть имя чувака узнать. Из папки как раз высовывался уголок таблички с именем – Энтони МакДевит. Отлично, сэр! Вы во мне не разочаруетесь.
Затем достала пудреницу – носик, к счастью, не блестел. Зато глаза продолжали гореть, можно сказать, прямо-таки адским огнём. Да, меня конкретно выбесили, бес их всех возьми! И я стала бестолково смотреть в окошко, вспоминая названия мест славы нашего славного города, чтобы провести для гостя небольшой исторический экскурс на случай, если мистер МакДевит впервые в нашем городе.
– Вы мне позвоните, как только его увидите, – сказал водитель, и я закрыла дверь Мерседеса.
В зале прилёта на меня накатили воспоминания, которые пришлось прихлопнуть в груди, прижав к ней табличку с именем. Потом я все-таки пожалела платье и опустила руки, но не глаза. Самолёт давно сел. Бизнес выйдет первым и не задержится на контроле, наверное. В моем случае просто никого не оказалось в очереди, а сейчас прилетело сразу несколько самолетов.
Минуя встречающих с букетами, я вышла вперёд к ещё парочке таких же, как я, деловых. В голове, по привычке, крутилась приветственная фраза. Да, только бы по другой привычке не спросить, что будете заказывать? Так что лучше молча улыбаться.
Я проверила ладонь на сухость и ещё раз расправила ею подол – на всякий пожарный случай. И действительно вспыхнула, как облитая бензином тряпка, как только увидела выходящего из дверей клиента. Нет, потом, который сошёл с моей спины горным потоком.
Этот мужчина шёл именно ко мне, потому что смотрел именно на меня. На мою табличку и ещё обнаженные в улыбке зубы кобылы, сивой… Боже, Энтони… Это же Тони. Да, это Тони… А Тони – это копия Крэга. Копия, чуть небритая. Так сейчас модно. Трехдневная щетина. Она придаёт солидности и малость старит. В темном пиджаке и белой рубашке, Тони определенно выглядит старше и солиднее брата. Нет молодецкого задора в глазах. И в голосе.
В моем, правда, тоже ничего не осталось, но я побоялась откашляться – вдруг еще решит, что ему заразного переводчика подсунули: пусть лучше думает, что у меня со связками проблемы. И вообще некоторые находят простуженный голос сексуальным… Нет, этот пусть так не думает… Об этом козле я слишком много всего знаю нехорошего.
Блин, Ленка, кого, кого ты мне подсунула?! Как, как такое возможно…
– Нам придется немного подождать машину, – проговорила я сквозь шум в ушах.
Я забыла от шока вовремя позвонить водителю.
– Без проблем, Кейт, – ответил брат Крэга тихо, без какой-либо эмоции в голосе. По-деловому сухо и отвел от меня взгляд. К счастью. К счастью, я его не заинтересовала. Он даже не окинул меня оценивающим взглядом, как водитель. Я просто дополнение к машине, а машина – средство передвижения. Но мне как передвигаться рядом с человеком, который почти идентичная копия того, с кем я имела несчастье иметь секс… Мой внутренний голос создал полную кальку с английского… Только бы не озвучить ее ненароком!
Глава 30. “Клинический непрофессионализм”
– Вам нужна от меня ещё какая-то помощь, сэр? – спросила я, стоя в полуметре от двери, моей же рукой и прикрытой.
Тони в это время стоял ко мне спиной и осматривал номер – критическим взглядом. Кажется, просканировал уже все, даже ниточки на портьерах – я поняла это по медленному повороту его шеи. Что за тип! Боженьки, да тут все вылизано! Что ж они, МакДевиты за шишки такие, что приглашающая сторона так раскошелилась? Не «Невский Палас», но все же люкс: тихо и красиво. Действительно красиво: даже логотип на форме регистрации, которую я положила на столик, радовал глаз.
Ну, долго еще будете оценивать соотношение цены и качества? Человек в моем лице вас вообще не заинтересовал. Впрочем, к моему счастью – вердикт был бы вынесен неутешительный. Впрочем, у всех фломастеры разные, а вам, милый, их вообще в руки давать нельзя!
Наконец Тони обернулся к двери. Вот уж именно к двери – лицо не изменилось, точно перед ним не стояло живого человека.
– Я могу принять душ самостоятельно, – отчеканил мистер МакДевит, точно я обидела его элементарным вопросом вежливости.
С другой стороны, это могло быть шуткой. Чисто английской, и я улыбнулась – так, на всякий случай. Но через силу – знал бы иностранный товарищ, какую иглу только что загнал в мое бедное сердце воспоминанием о своем бедовом жертвенном братике!
– Тогда я хотела б уточнить, в какое время вы будете завтракать? – спросила я тихо, сухо и точно вежливо, стиснув коленки с такой силой, как делала когда-то в школе, отвечая стихотворение у доски.
– Ты хочешь ко мне присоединиться?
Боже, какой тон! Нет, не удивления, а вопросительный. Он действительно задал вопрос без всякого шутливого подтекста. И я не на шутку разволновалась – каким-то образом я повела себя непрофессионально. Мне бы хоть переговорить с Ленкиной сестрой об этикете при работе с такими вот упакованными бизнесменами. Я-то грешным делом подумала, что мне надо будет просто рот открывать. Вот и наоткрывала себе на беду. И дело тут совсем не в том, что передо мной стоит почти что знакомец. Просто я балда неподготовленная!
– Нет, – ответила я, чувствуя, как запылали даже дырки в ушах, заткнутые обычными сапфировыми гвоздиками. Тони по-прежнему смотрел на меня. В глаза. И недоумевал. – Я просто хотела уточнить, когда нам лучше за вами заехать?
– Первая встреча назначена на одиннадцать утра, – по-прежнему сухо чеканил он каждое слово. – Я не вношу изменения в рабочий график без надобности.
– Я просто подумала, что, возможно, вы захотите осмотреть город…
Просто, возможно, я вовсе не думала, о том, что несмотря на весь мой опыт в маркетинге опыта общения с птицами такого полета у меня не было никакого.
– Вы предлагаете мне экскурсию? – он по-прежнему слишком медленно задавал вопросы, и я испугалась, что, сама не замечая того, допускаю в английском непростительные для профессионала ошибки.
– Нет, просто проехать по городу лишние полчаса… Или, если вы все же хотите экскурсию…
И я сдалась, не окончив фразу – только бы щеки не пылали так же ярко, как уши. Верх непрофессионализма, Ксюха! Позор! Позор! Позор! Но я же честно пыталась развлечь его в машине рассказом о славном подвиге города-героя Ленинграда! Нельзя же было молча проезжать мимо пьедестала с танками или площади Победы… И да, да, да… – мимо памятника Ленину, но я, конечно же, даже не заикнулась про его стоящий плащик. С этим товарищем ни слова о… даже намека на…
Ксюха, прекрати смотреть на него, как кролик на удава! Это не Крэг, это сволочь, из-за которого погибла девчонка, которую он напоил и разрисовал фломастерами. Это такая же сволочь, как Русланчик.
– Сейчас я хочу в душ, – отрезал Тони без всякой шутки. – Завтрак я закажу в номер. Здесь говорят по-английски. Встретимся в холле в десять утра.
Я кивала на каждую его точку, и когда пауза затянулась, чуть не выкрикнула «Yes, Sir!», но в последний момент вспомнила, что к пустой голове руку не прикладывают, а голова действительно была пустой. Ну почему тебе надо было припереться в Россию именно сегодня, когда Ленкина сестра заболела?!
– Хорошо, я буду ждать вас ровно в десять. Доброй ночи, мистер Макдевитт.
То ли Тони удерживал меня взглядом, то ли подошвы лодочек какой-то страшный тролль намазал суперклеем, но я не могла повернуться к двери. Наконец Тони открыл белозубый рот:
– Завтрак вдвоем входит в твоё расписание?
Я тоже открыла рот, но не знала, что сказать: не знала, что мистер МакДевит на самом деле имеет в виду.
– Нет, – отреагировала я все же достаточно быстро.
– Я просто хотел убедиться, что не нарушаю никаких ваших инструкций. Мне бы очень не хотелось, чтобы у тебя с начальством возникли какие-то проблемы.
– Все в порядке. Никаких проблем не будет. Значит, в десять?
– Да. Я не уверен, что буду спать этой ночью, но все равно раньше десяти встречаться нам ни к чему. И да, я хотел бы попросить положить в машину подушку и плед. Скорее всего мне потребуется полчаса сна между утренней и вечерней встречей. Смена поясов. И таблетки в этом мне не очень помогают.
Я кивнула.
– И… Вопрос скорее технический, сопровождаешь меня везде ты?
Я кивнула.
– А где ты завтра переоденешься и во что?
Я с большим трудом не зажмурилась. Ох, позорище, я же до конца так и не прочитала расписание. Ленка же говорила про вечер и ночь.
– Я переоденусь в платье, – выдала я наобум и попала в яблочко. – Где-нибудь в гостинице.
– Вы можете спокойно воспользоваться номером. Это меня нисколько не стеснит.
Ага, а меня стеснит! Я умею стесняться… Конечно, ваш братик другого мнения, но, я очень надеюсь, что Крэг не поделился с вами своим аэропортным приключеньицем… Впрочем, моей фотографии у него все равно нет. Фу…
– Благодарю. Непременно воспользуюсь вашим предложением. Доброй ночи!
Я закрыла дверь сама. Тони не сделал ни малейшего намека на то, что сделает это за меня. Да, завтрашний день будет самым тяжелым – тяжелее встречи с прошлым и с настоящим, со вчерашним днем и с сегодняшним. Только бы, только бы… Не засветиться с Энтони Макдевиттом на одной фотке. Вот же сюрприз будет для его братца. Обхохочешься!
Но в Мерседес я села, наверное, все же с похоронным лицом, потому что водитель поинтересовался про порядок в моей душе.
– Все хорошо, – солгала я. – Просто товарищ душный. С ним будет тяжело.
– С ними со всеми тяжело, – улыбнулся дядька. – Но намного легче, чем с нашими, – и подмигнул. – Ну, ты поняла…
– Не очень, – скривила я в ответ розовые губки. – С такими нашими мне сталкиваться не доводилось. Я – офисный планктон рекламного разлива. Я на публике очень редко появляюсь. И точно не на такой.
Дядька понимающе кивнул:
– Повезло. Повезло тебе, девочка. Лучше сиди в офисе.
– Угу. Буду. Вот провожу нашего финского гостя и вернусь в офис.
– Он не американец разве?
– Ну, американец… – улыбнулась я, чуть прикусив болтливый язычок. – Но ведь нет такой национальности, американец. Он финн по матери и ирландец по отцу. Гремучая выбеленная смесь, – попыталась я свести разговор к шутливому финалу.
– Много ты успела за пять минут выяснить, – усмехнулся дядька, смотря уже вперед на дорогу.
– Много, даже очень много. Этот тип только в машине не разговорчивый…
– А ты в машине разговорчивая? Или мне помолчать? – подмигнул водитель уже в зеркало заднего вида.
– Я слишком много сегодня говорила… Так что если вас не затруднит…
Глава 31. «Непереводимое»
– Доброе утро! – поздоровалась я с улыбкой с водителем, который забирал меня прямо из дома, мечтая сказать ему на том же месте, но уже в другой час «Доброй ночи!», как вчера.
Ночь прошла слишком быстро – я не успела прийти в себя от первой встречи с Тони, чтобы подготовиться ко второй. Морально. Рожа была готова на все сто – я специально проснулась с солнцем, чтобы запаковать морду лица в улиточную маску, которых я с запасом набрала во Вьетнаме. Перед сном мне, конечно, потребовалась «Звездочка», хотя душа просила коньяка. Но я на работе – у меня просто перерыв на сон. Небольшой.
И вот лицо сияло, макияж лежал ровным слоем, а в руке шелестел полиэтилен, в который я упаковала вечернее платье: то, в котором когда-то давно – в прошлой жизни – танцевала с Семеном на важной только для него встрече.
Нынешняя встреча мне тоже не важна, и я очень и очень надеюсь, что мистер Макдевитт не пригласит меня на танец. Он мне противен – до самых кончиков пальцев, и я не хочу, чтобы он прикоснулся ко мне даже ноготком. Надеюсь, деловые рукопожатия переводить не придется – только всякие умные слова, которые я, как стихи в школе, учила на ночь глядя, наконец-таки полностью прочитав все, что было вложено для меня больной Ленкиной сестренкой. Как бы больной не стать мне, поперхнувшись всей этой финансовой терминологией – этот Тони выступает представителем каких-то там инвесторов, которые собрались что-то там инвестировать в нашу, так сказать, недвижимость или в строительство, которое у нас тоже, так сказать… Вот-вот, мне нужно все так сказать и никак иначе. И забыть знакомство, как страшный сон. Тони, миленький, свали завтра к себе домой – не мучь меня своим обществом еще один день…
Я не буду на него смотреть, как на Крэга, я не буду на него смотреть, как на Крэга – повторяла я, точно мантру, всю дорогу до гостиницы, делая заодно упражнения по борьбе с мимическими морщинами, то бишь репетировала приветственную улыбочку.
– А что делать с платьем? – остановил меня водитель, кивнув в сторону завешенного пакетом окна.
О, черт! Только не хватало просить положить все это добро в номер – ну что за дура, подумает мистер Энтони и будет прав. У меня в запасе почти десять минут. Так что сумею переговорить с администратором. Они же хранят чемоданы постояльцев – не найдут места для платьица, что ли…
– Доброе утро!
Ранняя пташка, чтоб тебя ворона между глаз клюнула! – чуть ли не прописалось на моем лбу, вместо радостного выражения, когда брат Крэга поднялся ко мне на встречу. Выбрал самое крайнее кресло, чтобы не просто увидеть меня сразу, а чтобы я сразу об него споткнулась. Красавец… А так и есть, в новом шелковом костюме – или какой там материал еще так блестит? Начищенные ботиночки – готов служить фирме верой и правдой. Может, он обычный клерк? Это клерки, которые высоко не взлетели, очень критичны по отношению к люксовым вещам. И клерки делают дамам избитые комплименты. У вас, в Америке, вообще не принято замечать, как дама выглядит и вообще, что дама есть дама. Вот и со мной забудь о моем поле. А я забуду, что спала с твоей копией и что мне это очень понравилось.
– Скажи, чтобы отнесли в номер, – бросил Тони чисто клерковский взгляд на мое платье.
И я обернулась к девушке за стойкой: та кивнула и услужливо схватила пакет. Фу, хоть два раза в номер подниматься не придется. Я придержала дверь – ему. Да что я такое делаю… Какая-то дурь! Не умеешь открывать дамам двери, селись в Гранд-Паласе со швейцаром. Но водитель открыл для него дверь авто сам. Впрочем, дядька открывал ее даже для меня одной: привычка – вторая натура. Но брат-близнец – это не второй Крэг, это самостоятельная личность, от которой меня тошнит.
А меня и вправду малость укачивало. Или я мало поела с утра, но в меня, как перед экзаменом, ничего не лезло, кроме кофе. Зато влезла в деловой костюм, и сейчас – черт бы побрал горе-дизайнеров – пыталась оттянуть юбку к коленкам, на которые Тони успел бросить взгляд, прежде чем отвернулся к окну. Я попыталась заговорить с ним о «городской погоде», то есть о достопримечательностях, но не зная ни стилей, ни дат, ни имен, ограничилась упоминаем культурных и не очень учреждений, размещающихся в тех или иных исторически прекрасных зданиях. И мне стало немного обидно, когда Тони начал кивать светлой башкой на «отвяжись». Зато пару раз поймала в зеркале заднего вида ободряющую улыбку водителя, хотя и не была уверена, что он понял, что я несла его деловому пассажиру.
К счастью, до официальной части рабочего дня оказалось езды минут с десять. Я кивнула и представилась всем, кому надо было представить иностранного товарища, и впервые поймала на себе заинтересованный взгляд Тони.
– Иностранцы очень редко правильно произносят мое имя, – пришлось мне покраснеть, когда ко мне обратились по настоящему имени, которое передала начальству сестра Ленки.
Тони ограничился кивком и не спросил подробностей про «Кейт». В подробности его работы я тоже не вникала – переводила на автомате и на таком же автомате улыбалась. От нервов и от долгого стояния на одном месте у меня сначала заболели ноги, а потом от сидения на одном и том же стуле – спина, и я поняла, что это все очень и очень надолго. Ленкиной сестре переживать точно не о чем – предложи мне золотые горы, я б и тогда не согласилась на такую работу.
Но предложили мне только чашечку кофе. И когда я попросила стакан воды, Тони снова проследил за мной малость заинтересованным взглядом и попросил воды для себя, оставив кофейную чашку нетронутой. Русские мужики переглянулись, но никакого вопроса для перевода не потребовалось, но я все же сказала по-русски и тихо, что человек плохо переносит смену часовых поясов и лишний кофеин ему не нужен.
Тони снова смотрел на меня в упор – умение считать деньги явно переросло в привычку подсчитывать фразы переводчика. Мне пришлось наклониться к нему и тихо извиниться за свой комментарий довольно личного характера. Он буркнул «ноу-проблем», и я поняла, что у меня жуткая проблема – я почувствовала неприятные покалывания совсем не в том месте, которое отвечает за чувство голода. Это не Крэг, это всего лишь человек, рожденный в то же время той же матерью. Но, подскажите, как запретить телу в обход мозга реагировать на близость делового костюма с неправильным наполнителем!
– Да, да, да… – это я кивала на предложение отправиться перекусить, а мозг заорал «Нет, нет, нет!», когда понял, что мне предлагают сделать это с мистером Макдевиттом вдвоем.
– Платишь своей картой, – давали мне между тем инструкции. – Потом передашь нам чеки.
Я кивала. Черт! Вы бы хоть, господа хорошие, поинтересовались, хватит ли у меня на карте денег для оплаты счета из крутого ресторана!
– Какую кухню вы предпочитаете, сэр? – поинтересовалась я с милой улыбкой, которой прикрывала внутренний страх остаться с Тони наедине. Пусть не совсем, а через столик и на людях, но мне снова придется говорить, а не переводить.
– Суши.
По спине пробежал неприятный холодок, и я превратилась бы в сосульку, не добавь Тони тут же:
– Но я хожу только в проверенные японские рестораны.
Фу… Какое счастье, что я сразу представилась Кейт, а то бы у меня случился жуткий дежавю с именем Ксюша.
– То есть вы не доверяете моему выбору? – попыталась я улыбкой вернуть уверенность в голос.
– Я женщинам вообще не доверяю. Не только в выборе ресторана. Надеюсь, ты не забыла про мою просьбу?
Я всего пару секунд моргала, напрягая память, но этого оказалось достаточно, чтобы Тони коварно усмехнулся.
– Про подушку и плед?
– Я, кажется, не просил тебя ни о чем больше. Во всяком случае, пока.
Звучит пугающе, нелюбитель женщин!
