Текст книги "Гром и Молния"
Автор книги: Ольга Безмирная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Ну, это не совсем то, что я хотел, – обронил я. – Но, во всяком случае, не придется лежать на снегу. Правда, на голой промерзшей земле то еще удовольствие…
Эрлиниэль лишь криво усмехнулся, не отрывая взгляда от обнаженной земли.
Я пожал плечами и направился на свою природную кровать. Вдруг из-под земли, навстречу мне, взметнулись тонкие ветви, обвивая ноги.
Я вскрикнул и отпрыгнул назад, обрывая упругие стебли, и вскарабкался на снежный сугроб под снисходительное хихиканье фея.
Похоже, Эрлиниэль входил во вкус, получая удовольствие от новой подчиняющейся ему силы магии. Равно как и оттого, что результаты были непостижимы для нас, хоть зачастую выбивались и из-под его контроля.
Голая земля тем временем, превращалась в зеленое озерцо мягчайших на вид стеблей. Несмотря на мое подозрение, стебли не стали активно размножаться и разрастаться, а остановились на уровне высокой травы, образуя переплетенный упругими ветвями матрас.
– Вот! – подытожил Эрлиниэль, гордо задрав нос. – А крику-то было…
Да, эльф каждый раз все более качественно пользовался магией фей.
– Остается надеяться, что они меня не съедят во сне, – я осторожно присел на краешек зеленой "постели". От стеблей не исходило угрозы или опасности, лишь только тонкий запах хвои, невесть откуда взявшийся в растении, больше похожем на толстую траву.
– Эх, надо было, – сокрушался эльф, – да теперь уже поздно, спи спокойно… пока.
– Ладно, – я убрал с лица неуместную улыбочку и постарался настроиться на Нарвэ и дроу, словно хочу их почуять. Мои комнаты, дворец… я словно видел все наяву. Как же я успел соскучиться по всему этому!
– Гром, – осторожно позвала меня Эжона. – Ты забыл уколоться…
– Ах, ну да, – я взял в руку талисман и проколол кожу, добывая чудодейственную каплю крови, без которой эксперимент может завершиться, даже не начавшись. Когда на поверхности кожи появилась блестящая капля, я вдруг вспомнил, как мы пробирались с Нарвэ по забытым тропам. Там мы повстречали вийра, которому я дал каплю своей крови и тот присягнул служить мне вечно…
Выбросив из головы не вовремя всплывшее воспоминание, я возродил в душе жгучее желание узнать все о походе Нарвэ в лагерь дроу, если таковой поход имел место. Уже сознательно я нырнул в омут транса, который старательно создавали излучения из талисмана, напившегося моей крови.
– Аквидор?! – крик застревал у меня в горле, не давая выплеснуться в реальный мир. Я словно был окутан пеленой, прозрачным одеялом, сковывающим движения. И это было к лучшему, ибо меньше всего на свете хотел я, чтобы меня увидели здесь.
Мой лучший друг сидел в палатке и с ненавистью буравил глазами что-то на полу. От пола иногда исходили неровные волны магии, которые мой друг гасил, отправляя обратно с садистским удовольствием наблюдая, как создатель захлебывается от собственной атаки.
Сдержанный стон. Вот это личность! Судя по лицу Аквидора, это был первый стон за все время пытки, а пытка явно длилась долго.
– Что ты сказала? – уточнил дроу.
– Ничего нового, – прохрипела Нарвэ. – Мертв твой Гром. Убил его Цвейго, лично. Сказал передать вашему Повелителю, что это месть за то, что тот сделал… Отведи же меня к нему!
– Так что же он сделал? – почти нежно поинтересовался Аквидор, проводя тонким кинжалом по нежной руке девушки.
Нарвэ сжала зубы и с ненавистью выплеснула еще одну волну атаки. Но девушка была ослаблена, и Аквидор легко вернул магию ей обратно, сменив направление удара. Нарвэ потеряла сознание.
Дроу разочарованно вздохнул, отбросив кинжал в сторону.
– Отвел бы я тебя… но если разнесется весть, что Гром мертв… Поднебесная Цепь просто провалится под землю от междоусобных войн!
– Так это мне и нужно, мальчишка, – за спиной Аквидора раздался насмешливый голос. Я с ужасом увидел белесое облачко, в котором стоял Лайнес, сложив руки в замок на груди. Аквидор его не слышал и не видел.
Лайнес проплыл к телу девушки и наклонился, пытаясь определить степень повреждений:
– Мда, придется отложить это дело, а то Нарвэ долго не протянет, как ни прискорбно…
– Да и отвести тебя к Повелителю будет затруднительно, – грустно продолжил Аквидор, снова склоняясь над девушкой и щупая пульс. – Повелитель в осаде, главы домов грызутся между собой, примеряя на себя ипостась Повелителя чуть ли не ежедневно, и также ежедневно бывают свергнутыми. Кто будет вести войну – одной Тьме известно. Напади на нас люди сейчас, от дроу бы за неделю никого не осталось – сами бы себя перебили!
Как бы то ни было, как бы не горьки мне были слова Аквидора, но я не мог не испытать удовольствия от выражения растерянности на лице Лайнеса. Тот выглядел так, словно с неба посыпались разноцветные эхары, которые, падая, превращались в еще одну копию Лайнеса и спорили – кто настоящий.
Но Лайнес быстро оправился от шока:
– Вот как! Ладно, надо подумать. Здесь нам больше делать нечего! Зато ты, сопляк, получишь по заслугам!
Лайнес с жесткой усмешкой на тонких губах выпустил в воздух плоскую сферу, которая тихо загудев, начала раскладываться в пространстве.
Аквидор, почуяв неладное, обернулся и замер в ужасе: сфера напоминала серебристый цветок, но каждый появляющийся лепесток был тонок и остер, словно острие меча. Сфера неумолимо приближалась к дроу…
– Нет! – рванулся я, пытаясь эхаром сбить эту дрянь.
Аквидор и Лайнес одновременно вздрогнули и обернулись в мою сторону. Вот только Аквидор лишь услышал меня:
– Гром? – обрадовано прошептал он. – Так ты жив! Слава Тьме!
– Гром? – изящно поклонился Лайнес, видимо осязая меня полностью. – Удивил, поздравляю. Но пользоваться магией в таком состоянии надо учиться… долго.
Мой эхар растворился во мне, вызвал невыносимую боль в конечностях. Последнее что я увидел – это как Лайнес забрал тело Нарвэ и исчез, а сфера коснулась Аквидора… Все потонуло в кровавом зареве.
– Он мертв! – я орал так, что звенело в ушах. Немедленно заткнувшись, я приоткрыл глаза. С облегчением увидев вместо кровавого месива очумелые лица друзей, я перевел дыхание.
– Он мертв! – прошептал я. Непрошенная слезинка скользнула в сторону уха, я поспешно повернул голову в бок, чтобы скрыть мокрый след.
– Кто мертв, Гром? – тихо спросила поникшая Эжона.
– Аквидор, – я закрыл глаза, сдерживая еще одну мокрую пакость.
Резко поднявшись, я столкнулся взглядом с оранжевыми глазами Ага. Взгляд его выражал безмерное сочувствие. Как если бы ему довелось терять всех друзей и родных на протяжении нескольких веков. Я вздрогнул от такого проявления чувств драмиса, тот отвернулся.
Твердым, чужим, тихим голосом я поведал то, что видел.
– Значит так, – выслушав меня, подытожила дракониха, – первое – мы точно теперь знаем, что Нарвэ на стороне Лайнеса, что она выполняет его приказы. Он даже дорожит её жизнью… хоть и не очень заботится. Ведь послал же он её в лагерь дроу.
– Есть еще одно открытие, – я помотал головой, стараясь придти в себя. Мне необходимо быть здесь и сейчас, дабы спасти остальных от неуемной жажды власти Лайнеса. – Я посещаю те события, которые осчастливил своим участием и дручий. И это не прошлое, это происходит в данный момент! И он может действовать, а я нет! И каким-то образом мы связаны с ним…
– Можно посмотреть амулет? – попросила Эжона.
Я протянул ей окровавленную железку.
Пока Эжона рассматривала затейливую вязь, ко мне подлетел Эрлиниэль:
– Как постелька? Тепло ль тебе было? – паясничал он и, вдруг, резко изменив тон, буркнул: – Сочувствую тебе, дружище. Но надо смотреть вперед, мы уже можем лететь, Аг наелся и готов.
Я посмотрел на довольного драмиса. Его обычно впалый живот был непривычно округлен.
– Хорошо поел? – уточнил я.
– Бык, – мечтательно пропел Аг, – два дикий собака, адин…
– Хватит-хватит, – поспешно перебил я его, удивившись потрясающим успехам драмиса в овладении языком. – Я понял, что много. А где Херон… надеюсь, он не был в списке?
– Нет, – Аг активно замотал головой, при этом выглядел несколько обиженно.
– Здесь я, – хмуро отозвался оборотень, поднимаясь по склону.
– Ты как – перекусил? – поинтересовался я, разглядывая тощего и унылого Херона.
– Поймал зайца… и не смог убить, – мрачно ответил Херон.
Он сел на снег и зарыдал:
– Чего эти великаны со мной сделали? Зачем спасали, я же все равно от голода подохну?!
– Почему? – удивился Эрлиниэль. – Ты же поймал зайца…
– А, – к нам присоединилась Эжона, мельком засовывая амулет мне в руку, – это и есть оружие вильев. Они своей ненормальной магией могут превратить существо из мясоеда в… травоеда! Я знала одного такого дракона. Бедолага, даже не мог ни с кем общаться, все летал от леса к лесу, поскольку чтобы прокормиться ему нужно было сожрать траву с парочки больших полян. Зрелище не для слабонервных. Мне даже участь драмиса кажется приятной…
Тут девушка прикрыла рок рукой, виновато покосившись на Ага.
– Все нормально, – улыбнулся он девушке. – Без обид!
– Жуть какая, – хихикнул я. – И что же нам делать с оборотнем-травоедом? А, есть выход, смотри какая полянка, словно для тебя выращена заботливым феем! Так что знай, если проголодаешь – это к Эрлиниэлю. И тебе пропитание, и ему польза, нечего филонить – пусть тренируется!
– Ну я же говорил! – мученическим тоном пропел эльф. – Стоит сделать добро, как дроу припахает тебя на всю оставшуюся жизнь его делать!
– Учись, пока я жив! – гордо ответствовал я.
– Актуально, – прыснул Эрлиниэль.
Я расхохотался совершенно искренне, сбрасывая с плеч все тревоги. Хорошо, что есть друзья. А ледяного с его голубоватыми пальцами на моей черной груди и кровавое месиво в палатке дроу я задвинул подальше в чулан воспоминаний.
Аг перевернулся кажется еще быстрей, наслаждение от процесса просто светилось на его черно-оранжевой морде.
Пока Эжона устраивалась на драмисе, Херон методично уничтожал зеленый оазис посреди снежной пустыни.
Я подумал, что вельи были не так уж далеки от истины: в конце концов парень сам не мог определиться, то ли он волк, а то ли овен! Вот только зеленоватый оттенок кожи не очень ему к лицу.
Хотя, если вспомнить, что я до сих пор щеголяю с зелеными локонами, дарованными Эрлиниэлем…
– Кстати, фея! – осенило меня.
Эрлиниэль, молча наблюдавший за трапезой оборотня, удивленно развернулся ко мне лицом… и был тут же сбит метким ударом. Нет, не эхара, я просто запустил в эльфа снежок.
Пока Эрлиниэль протестующее пищал, пытаясь выбраться из сугроба, я назидательно молвил:
– И так будет каждый день, пока ты мне не вернешь нормальную шевелюру! А то как я буду соблазнять красавицу Дэйдрэ? Да она тихо скончается от хохота едва меня увидит и даже не успеет услышать ни одного комплимента!
Высказавшись, я запрыгнул на драмиса, старательно избегая укоризненного взгляда Эжоны. Херон бодро вскарабкался следом и, устроившись на обычном месте, сразу уснул.
Последним появился Эрлиниэль, мокрый и взъерошенный. Мрачно окинув меня взглядом, он с нарочитым безразличием направился к жене. Но, наткнувшись на предупреждающий взор Эжоны, совсем сник и уселся на спине драмиса, трясясь от холода.
Я почувствовал легкое прикосновение магии и увидел, как зеленые локоны распрямляются и светлеют. Вскоре ко мне вернулась моя шевелюра.
– Вот теперь меня будут девушки любить! – восхитился я поступком эльфа и заграбастал того к себе. – Иди уж, чудо зеленое, погрею.
Засунув Эрлиниэля за пазуху, я услышал его довольное бурчание:
– Мог бы и попросить по-хорошему…
– Ага, – усмехнулся я, растягиваясь на неровной спине Ага, – и получил бы красные пакли или вообще черные косички… Знаю я тебя!
Эльф хихикнул, подтверждая мои предположения.
Аг, не обращая внимания на наше ребячество, плавно набирал высоту. Закат ослеплял невероятными бликами на оранжевой чешуе драмиса, а слева зарождалось и расцветало магическими красками северное сияние.
До земель дручий теперь рукой подать…
Я представил себе черноволосую девушку с холодными насмешливыми глазами, и в груди приятно защемило.
Глава 12
Мы летели в мягком свете ночи. Над головой мерцали звезды, отражаясь бесчисленным количеством искорок в чешуйках драмиса. Аг в ночи приобрел кроваво-черный окрас. Херон спал без задних ног. Как впрочем, и без передних. Оборотень каким-то образом перевернулся прямо во сне и теперь радовал взор волчьей мордой с витыми бараньими рогами. Лапы его мерно подрагивали, точно Херон бежал куда-то.
Эжона покачивалась, задремав. Её муж давно сопел у меня за пазухой, иногда недовольно ворочаясь.
– Гром, прекрати шуметь, – не выдержал он, снова услышав раздражающий звук.
– Я не виноват, – протянул я. – Но может, в следующий раз, вспомните, что дроу тоже иногда нужно кормить.
В подтверждение этого заявления мой живот снова издал утробный рык.
– Мы тоже на празднике не пировали, – огрызнулся эльф. – Но, если так сильно желаешь перекусить – могу устроить! Вам вершки или корешки?
– Спи, Эрлиниэль, – я нежно затолкал раздраженного эльфа обратно, – не буди во мне зверя!
– Ты прав, я очень боюсь крыс! – пискнул придавленный фей.
Я тихо рассмеялся:
– Чем меньше эльф, чем больше наглости!
Эрлиниэль пробурчал себе под нос нечто неразборчивое. Я благоразумно не стал уточнять – что, за это и был вознагражден. Эльф раскатисто захрапел.
– Ну как в таком маленьком тельце может производиться такой мощный звук? – в очередной раз удивился я способностям фея. – Или это побочный эффект перевоплощения? Хорошо, что я не попал на ночь к феям. Групповой храп фей – это наверняка нечто умопомрачительное!
Эрлиниэль мне не ответил. Впрочем, я и не ждал ответа, пусть дрыхнет.
Мне очень хотелось побыть одному, подумать. И вот, наконец, такая возможность представилась. Вот только я не знал, что же мне надумать. В голову лезли всякие романтические глупости, а вот насчет найти решение, спасти цивилизацию эльфов, дроу… драконов, привести в порядок разрозненные кусочки знания, различные события…
Я пытался осмыслить происходящее, сформировать что-то вроде плана действий. Но понимал, что ничего изменить не смогу. События настолько стихийны, неподвластны логике, что голова начинала пухнуть и трещать как только я пытался осознать всю глобальность ситуации. Множество существ, внешне между собой не связанных постоянно воюют между собой и абсолютно все пытаются прикончить меня… даже те, которых я считал своими друзьями.
Нарвэ… Что я сделал не так? Почему она встала на сторону Лайнеса. Мне вначале нравилось думать, что она под его контролем. Но я понимал и признавал правоту Эрлиниэля. Цвейго не повелся бы на внушение, раскусил бы Лайнеса, понял бы, что девушка под воздействием… если бы она под ним была. Эрлиниэль ни капли не сомневался и сразу признал в Нарвэ врага. Тем более странно, что он всегда был галантен с ней, а вот девушка его не любила. И очень активно презирала.
Я вздрогнул. А ведь Нарвэ презирала всех светлых эльфов. Восхищалась темными, носилась со мной и моими друзьями-дроу везде. Избегала общения с девушками, но никогда не упускала возможности разбить сердце еще одного эльфа. А влюблялись в неё часто, ибо тайна и опасность всегда привлекают. А очарование одиночества добавляют харизмы. Очередному наивному мальчику кажется, что эта черноволосая чертовка просто не знает любви, что её никто не понимает. А вот он сможет растопить её ледяное сердечко, научит её любить, проникнет в её тайну и личное пространство. А Нарвэ, в пример любому пауку, плетет сети вокруг простачка, с холодной усмешкой добавляет еще одно сердце в свою коллекцию.
И стыдно подумать, я сам чуть не попался на этот же крючок. И хоть мне было до факела её неземная красота – ибо я не считаю эльфийский идеал таким уж красивым, и её непознанная душа и тайна… Мне нравилось в ней чувство свободы. От условностей, от суеты жизни, свободы от эмоций. То есть эмоций у неё всегда было с избытком, но она не зависела от них. Чувства появлялись, взрывались, переворачивая окружающий мир, и уходили от неё взрывной волной во все стороны. А Нарвэ в это время могла уже забыть об этом и жить в свое удовольствие уже другим. Но несмотря на это, в девушке постоянно чувствовалась какая-то гадкая пустота внутри. Словно изумительной красоты ваза внутри которой хочешь обнаружить сокровища, оказывается пустой. И разочарование от разбитой мечты. Я подсознательно чувствовал, что Нарвэ ничего не сможет дать. Ей нечего давать. И та тайна, что так привлекала парней, оказалась просто воздухом в вазе.
Лейла же совсем другая. У неё свобода заключена внутри и это делало её еще более загадочной, ибо снаружи не видно ничего. Она напоминает природный драгоценный камень, который может пролежать на дороге и его никто не заметит, но если он попадет в руки мастера, то на полированной поверхности расцветут неземные цветы, и сказочные птицы будут петь свои безмолвные песни, озаряя все вокруг светом.
Это прекрасно, но я не чувствую себя великим мастером. И это останавливает меня на пути к развитию отношений. Я боюсь испортить шедевр, боюсь, что из-под моих корявых рук выйдет нечто уродливое, что я не смогу открыть всем этот удивительный мир под названием "Лейла"… или в худшем случае посыпятся лишь осколки. И поэтому ставлю любые мыслимые и немыслимые препятствия между нами. Сначала бессознательно, сваливая все на девушку, теперь – осознанно, поскольку хватило храбрости определить это для себя.
Дэйдрэ. Я постоянно чувствовал её любовь. За внешней холодностью и высокомерностью скрывается такое буйство пламени, что я не мог понять, как ей удается удержать стихию за тонкими стенками льда. Но любовь, увы, не ко мне. Эта любовь была настолько безгранична, что покоряла навсегда сердца всех, кто с ней сталкивался. Она окутывала всех сиянием тепла, даже врагов. Дэйдрэ прирожденный Повелитель. В самом лучшем смысле этого слова. Она накажет, но с любовью, воспитает подчиненных качественнее, чем любой тиран. Внешняя жесткость, четкость действий и мягкая силища её любви сотрут с пути все препятствия. И еще она умеет ждать. Не стремясь получить все здесь и сейчас, она может бесконечно ждать, используя это время на самосовершенствование. Поскольку знает, что любая поставленная ей цель будет достигнута. Вот только любовь к мужчине ей недоступна. Дручия не сможет выделить часть в своем сердце большую, чем любому другому существу. Все поделено еще до её рождения, поскольку это и есть её личность. Да и корка льда вокруг девушки никогда не исчезнет, даже для самых близких. А это тяжело, а для любящего мужчины просто невыносимо. Но желать её он не перестанет, хоть и разобьется глупой птицей о стекло.
Эжона меня привлекает своей мудростью и одновременно неуемной сексуальностью. Она настолько противоречит самой себе, что остается только удивляться – почему девушка до сих пор не страдает раздвоением личности, и как она умудрилась остановить свой выбор только на одном мужчине. И, если честно признаться себе, я увлекся ей из соперничества с Эрлиниэлем. Подсознательно я стремился доказать свое превосходство. Глупо, по-ребячески, но в светлом есть тот шик, которым должен обладать всякий уважающий себя принц, и который мне так отчаянно пытались привить мои учителя, да и отец. Конечно, это маска. И настоящий Эрлиниэль просматривается из-под неё все чаще, но факт остается фактом. Я ему банально завидую.
Ну вот, хотел осмыслить глобальную ситуацию мира в мире, а скатился до самобичевания. Вот до чего доводит голодуха! Надеюсь, у Дэйдрэ будет пара буйволов для гостей. Одного, так и быть, отдам для драконов, а вот другой целиком мой!
Дэйдрэ с распахнутыми объятиями, роскошная грудь мягко колыхается… Нарвэ, в своем дерзком полупрозрачном платье, показывает язычок… Лейла, из одежды на ней только цепи… Эжона подмигивает и помахивает острым хвостом, в этой ипостаси ей так идет хвостик!.. Лица… руки… ноги… кожа… губы… глаза…
Я проснулся на рассвете от жуткого холода. Зубы кажется еще во сне начали отбивать дробь. Огляделся. Друзья мирно спали, лица незамерзшие, дышат мерно, один как всегда, храпит.
Под драмисом разверзлась огромная долина, по которой в хаотичном порядке разбросаны голубые дома с синими покатыми крышами. Ни единой души не было видно, что не удивительно в такой ранний час.
Солнышко только начинало карабкаться из-за горизонта. Первые лучики щекотили мне нос и запутывались в прядях волос, окрашивая их в нежно-розовый цвет. Я панически глянул на эльфа. Тот мирно дрых, так что это не магия фей, можно немного расслабиться.
Но почему же мне так неудержимо холодно? Я сосредоточился на ощущениях, пытаясь выявить причину столь некомфортного состояния. Холод шел из самой груди, так что эпицентр находился там. Мурашки приподняли волоски на теле, теперь от ужаса, поскольку я вспомнил о ледяных драконах.
Я медленно перевел взгляд на свою грудь. Как раз в том месте, где к коже прикасались кисти уничтожителя миров, проявился след. Четкое очертание ладоней, можно различить каждый палец. Кожа в этом месте приобрела голубоватый оттенок, словно покрылась инеем.
Я приложил ладони, стараясь передать груди немного тепла. Под пальцами разрядом скользнул холодок, в груди потеплело. Убрав ладони, я увидел, что след немного померк, но совсем не растаял. Хотя бы не видно со стороны, только если сильно приглядеться. Я затянул шнуровку жилета повыше и пошел будить остальных.
Эжона проснулась самостоятельно, стоило мне только протянуть руку. Я даже не успел коснуться плечика девушки, она открыла глаза и улыбнулась:
– Привет!
– Привет, – буркнул я, отводя глаза. Не к месту вспомнился мой сон и признание самому себе в чувствах к ней.
Вывалив храпящего эльфа ей на колени, я направился к Херону.
– И как ты можешь выдерживать этот оркестр? – удивилась Эжона мне вслед. – Это наверное, фейская ипостась на него так влияет…
– А обычно он так не храпит? – ехидно поинтересовался я, расталкивая оборотня.
– Ну, – смутилась девушка, – у нас особо не было времени это проверить…
– Понятно, – хмыкнул я, отдергивая руку. В волосе от пальцев щелкнули челюсти рогатого волка.
Херон вскочил и огляделся. Весь его вид бел настолько воинственным, но так нескладно сочетался с витыми рогами, что мы с Эжоной прыснули от смеха.
– Умеешь ты жути нагнать, – стонал я. – Вот когда тебе нужно зайца подсовывать! И все твое вегетарианство как рукой снимет!
– Грешно смеяться над калеками, – проворчал оборотень, перевернувшись в тощего паренька с зеленоватой кожей.
– Ну все, совсем себя похоронил, – хихикнул я, – Не бойся, калека, Дэйдрэ тебя подлечит!
При упоминании имени дручии лицо парнишки просветлело, на лице появилась мечтательная улыбка. Я вздохнул, еще одно подтверждение моей теории. Хотя, Херон обладал невероятной тягой к женскому полу и жил по типу "кого вижу – того люблю". Весьма по-звериному, между прочим. Правда, упоминание о бывшей семье приносили ему жуткую, тоже нечеловеческую боль. Досталось от жизни пацану.
– Мы прилетели? – уточнила Эжона, нежно будя своего благоверного. Эльф глаз не открывал, но трели уже прекратились, что радовало.
– Скоро увидим замок, – кивнул я.
– Где? – вытаращил глаза Херон. – Тут же гор нет, он должен был уже виден.
Я только открыл рот, чтобы объяснить, но тут голова Ага исчезла. Его шея постепенно таяла под дикий крик ужаса Эжоны. Эльф как миленький проснулся, вскочив и ошалело крутил головой:
– Что случилось?
Я понял, что стоять с открытым ртом как-то не по статусу и произнес:
– Да вот, собственно…
И мы тоже пропали… чтобы появиться с другой стороны невидимой завесы, которая выполняла функцию стен замка. С той лишь разницей, что постепенно сужалась кверху, образуя купол. Так что дручии жили почти как дроу внутри горы. Та же твердь, те же лазейки. В момент войны завеса становилась непроницаемой для любого вида магии, увы, с двух сторон. Проникнуть туда невозможно, но и выйти тоже. И приток воздуха прекращается. Так что эта мера временная, но весьма эффективная. Сейчас же завеса просто скрывает замок от любопытных глаз.
Пройти сквозь неё не представляет труда, но выглядит весьма эффектно, судя по выражению лиц моих спутников. Я самодовольно хмыкнул, откинув воспоминание детства. В свое время мой отец с улыбкой наблюдал на моем лице такое же выражение.
– Просто приехали, – закончил я фразу. Мне пришло на ум, что Аг не выказал никакого удивления или паники, хотя карликовые дракончики, которые не проходили до этого завесу, устраивали бунт и даже пытались скинуть наездников, которые направляли их туда, где на их глазах исчезли другие дракончики.
– Что это было? – хриплым голосом спросила девушка и облизала бледные губы.
– Да просто невидимая завеса, – я пожал плечами. – Ты раньше такого не видела?
– Нет, как видишь, – расстроено буркнула девушка. – Обычно это что-то более осязаемое… и менее холодное.
А ведь точно, – вспомнил я, завеса настолько холодная, что ощущаешь, что нырнул в ледяную воду. А вот я ничего не почувствовал на этот раз. Вздрогнув, я заглянул за ворот жилета. Следа не было, даже напоминания о нем. Я развязал шнуровку и посмотрел внимательнее.
– Эй, – кашлянул эльф. – Вообще-то я здесь, красавчик. Но ты только позови…
И с хохотом уклонился от шипящего мини-эхара, который я послал этому наглецу в качестве воздушного поцелуя. И с соответствующими жестами.
Аг снизился и мягко опустился на шуршащий гравий. Мы, наученные опытом. Быстро скатились вниз, поскольку драмису всегда не терпелось перевернуться в человекообразное чучело. Но уж кому что нравится. Аг благополучно сменил ипостась и шокировал случайных свидетелей своей грязной набедренной повязкой, едва прикрывающей его достоинства.
Случайными свидетелями оказались две миловидные девушки с льдистыми глазами и иссяня-черными волосами. Почти девочки, но уже с оформившимися фигурками, которые очень выгодно подчеркивали черные блестящие комбинезоны с соблазнительными и многочисленными вырезами.
– Приветствую, о прекрасные леди, – заголосил Херон, падая на колени перед незнакомками.
Леди испуганно завизжали и окружили себя ледяными сферами защиты. Судя по усилиям, на большее их не хватит, так что это не воины. Я немного разочаровался, так как думал, что в стране дручий живут прекрасные женщины воительницы. Это представление сформировали наши посещения этого замка. Правда, мы всегда садились на главную башню, а не во двор. И нас всегда встречали воители и сильные маги. Я теперь понимаю, что сливки общества, но мне было жаль детскую мечту.
– Отойди, Херон, – я оттащил оборотня, который, не смотря на сферу, пытался облобызать изящные туфельки напуганных красавиц. – Мы сейчас больше похожи на оборванцев, чем на нормальных существ…
– Это точно, – раздался позади знакомый мягкий голос. Я стремительно развернулся для того, чтобы вовремя угодить в теплые объятия насмешливой Дэйдрэ. – Свались с неба без предупреждения, до полусмерти напугали моих фрейлин… Я что, зря так старалась – учила тебя передавать мысли? Хорошо, что я посмотрела в окно. Еще немного и сюда принеслись бы вызванные девочками воины и устроили бы битву. А, зная, твое непочтение к чужой… да и своей собственности, парой сломанных дверей бы дело не обошлось. А восстанавливать замок из пепла в мои планы пока не входит.
И она расцеловала меня в обе щеки, и выглядела при этом такой счастливой, что у меня закружилась голова и подкосились ноги.
Девушка выглядела просто ослепительно: ярко-синий плащ расшит серебром, он выгодно подчеркивал цвет её глаз; серебряное платье было сильно декольтировано спереди, что лишало меня остатков здравого смысла…
– Ой, что это? – дручия смотрела на мою грудь и улыбка сползла у неё с лица.
Я вздрогнул, мгновенно обретая почву под ногами. След опять проявился…
Звук, больше похожий на тот, что издает летящий смерч, раздался радом. Аг стремительно подскочил и, вырвав меня из объятий Дэйдрэ, уставился на мою грудь. Все последние краски жизни пропали с его лица. Драмис не грохнулся в обморок только по одной причине – он схватился за меня так, что даже мы вдвоем с Дэйдрэ с трудом его отодрали.
– Так, – дручия вытерла пот со лба и передала серого драмиса на руки невесть откуда взявшемуся мужчине, – давайте сначала приведем вас в нормальное состояние, помоем, покормим, а потом вы мне все расскажете…
Мой желудок тут же отозвался не очень приятным для слуха бурлением.
Рассмеявшись, я почувствовал, как уходит прочь смятение, что навеял Аг своим странным поступком.
То, что нас встретили именно эти милые девушки, дручия посчитала хорошим знаком и отправила их провожать нас до гостевых покоев. Красавицы слегка расслабились. И даже сняли защитные сферы, но испуганно шарахались всякий раз, как неугомонный Херон снова пытался осыпать их комплиментами.
Дэйдрэ, извинившись, растворилась где-то на середине пути, сославшись на дела государственной важности, но пообещала присоединиться к нам в скорости.
Замок дручий представлял собой скопление множества башенок различной ширины и высоты, соединенных между собой удобными широкими проходами. Даже Аг в своей драконьей ипостаси может свободно прогуляться по этим переходам.
Ровная поверхность голубоватых стен при ближайшем рассмотрении оказалась набранной из малюсеньких кирпичиков. Что это за камень, я сказать не мог, но больше всего он напоминал голубой опал – сияющий, внешне кажущийся прозрачным, но мерцающий дымкой в середине камня.
Внутреннее убранство башен оказалось неприхотливым. Те же голубоватые стены, спиральные лестницы, закругленные коридоры. Освещали помещение эти же камни, из которых были выложены стены. Каждый лишь немного мерцал, но в целом нас окружал ровный мягкий свет.
Я снова испытал ощущение другого мира, как в детстве, когда проходил по этим коридорам вслед за отцом. Мне всегда хотелось пройтись тут одному, поскольку я представлял, что эти камни волшебные и не реагируют на большое скопление народу, а встречало нас всегда невероятное их количество. А если ты отдаешься волшебству, открываешься ему, то стены унесут тебя в другой, совершенный мир, где все по твоему вкусу. Где тебя ожидают настоящие чудеса, где нет школ и всюду следующих за тобой придворных…
– Гром? – окликнула меня Эжона. Коридор отозвался мягким эхом. Поежившись, как от холода, девушка спросила: – Ведь ты бывал здесь? У тебя на лице написано…
– Что? – заинтересовался я.
– Ожидание чуда, – немного смутилась Эжона. – Но чужого, страшного… во всяком случае для меня. Не пугай меня, пожалуйста.
– Больше не буду, – улыбнулся я, стараясь придать своей физиономии благодушное настроение и прогнать детскую мечту об ином.
– Спасибо, – с облегчение ответила дракониха.
Это ж надо умудриться напугать магического дракона только выражением лица, подумал я, поднимаясь по синей винтовой лестнице. Все таки цветовая гамма жилища дручий меня жутко раздражает, поскольку дезориентирует в пространстве. Лестница кончилась, но я еще довольное долгое время пытался остановить кружение мира.
