Текст книги "Мери-Сью"

Автор книги: Ольга Табоякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Еще через пять дней дождь кончился. Ходить по грязи было противно, но возможно. Возобновилась охота и рыбалка. Теперь я пытался влиться в общественную жизнь племени, научить их чему-нибудь полезному, но мне все время мешали. В конце концов, я плюнул на свои благие намерения продвинуть вперед цивилизацию в развитии. Но зато уверовал, что все здесь не просто так.

А потом настала моя очередь идти на злополучную охоту. Команда из двух сотен охотников по плану должна была загнать до смерти средней "зверлости" динозаврика. Способ охоты, кстати, распространенный и в наше время. За несчастной жертвой бегают и пугают. Из-за своего большого веса она не выдерживает такой суетливости и тут же помирает. Дальше тушку разделывают на куски и пожирают. Ничего сложного нет, если не считать того, что нельзя ошибиться. Есть два близких по виду динозавра. Одного можно пугать, как страуса, а вот второй не отличается пугливостью. Различие лишь в цвете глаз. У "страусиного" динозавра они коричневые, а у другого – ярко зеленые. Видать нам тогда попался глава охоты дальтоник. Вот и случились все эти неприятности.

Моя роль заключалась в том, чтобы залезть на дерево и когда объект охоты побежит мимо, то уронить на него камушек и гаркнуть, как можно громче. Такой трюк я уже проделывал раз семь. Сначала это, конечно, волнительно, а потом просто рутина. Никаких эмоций.

Я сидел на дереве и ждал громкого топота. Динозавр обычно проносился мимо с топотом, но несколько медлительно. И вот сначала я услышал рёв. Это уже тоже привычно. Ревет себе от испуга. Но здесь мне показалось, что от обиды. Если бы у меня было больше времени, то я бы вслушался и понял, что самым лучшим будет тихо сидеть на своем дереве и никуда не бросать камушки.

Но моя печаль по поводу невозможности выбраться домой сыграла злую шутку. Я слышал только себя. Ну, скажите, какие страдания могут быть у других? Чешуйчатый монстр имел свое мнение на этот счет. Он метался по лесу, крушил деревья и старался задавить любого человекоподобного. Кстати, и обезьянам доставалось прилично. Я-то эти громкие вопли принимал за клич для запугивания динозавра, а оказалось, что все совсем наоборот. Динозавр не сильно уж и большой, но изрядно разъяренный, да еще и наша моральная неготовность к такому сопротивлению...вот и получилось так, что я все-таки уронил ему на голову камушек. Да еще и завопил. Зверь поднял свою башку. Зыркнул зелеными глазищами, Зыркнул еще раз, и как гаркнул мне в ответ. Запах – самое страшное, но и ультразвуковые волны, которые сопроводили крик, были не менее ужасны. Я не смог удержаться на дереве и свалился ему на голову. Видать костяк был не самым у него крепким, или просто такие слабые кости черепа, но он быстренько окочурился. Труп стал заваливаться на бок, я упал, и он сверху.

Я уже не видел, как подбежал тот тупой дальтоник ловчий, и как весело смеялся, что у динозавра шесть ног, две из которых человеческие.

А потом его съели вместе с этим динозавром. Ело все племя. Каждому по кусочку. В результате этой охоты убитых было семеро, надолго напуганных два десятка, пораненных сорок два и один в наказание сожранный племенем.

Я был без сознания. Столь крутого деликатеса мне попробовать не пришлось.

– Сьша! – жалобно завывал Икрых.

– Сьша! – также печально звал Миур.

Татьяна просто плакала.

Дети горевали вместе с ней.

Козы жаловались на недостаток внимания с моей стороны.

Даже козлу взгрустнулось.

Удивительно, но я пришел в себя. Переломы срослись. Я не специалист в физиологии, но мне казалось, что с переломами в таких условиях не выживают. Единственное, что я остался хром, да и ноги болели постоянно. Ходить больно. Сидеть больно, лежать тоже. Я попросил, чтобы мне принесли крепкую палку. Но я стал больным.

Так прошло еще две недели. Я потерял счет времени и мечтал умереть. С моими болями это лучший вариант.

Но и это не удалось сделать легко.

Пришла война.

Я никогда не думал, что придется побывать на войне. Это настоящая война, когда убивают все и всех. Война пришла с другой стороны долины. Это были такие же люди, как и мы. Разница была лишь в том, что они были озлоблены. Они бежали от голода. Судя по их виду голодали они уже долго, и говорить они не хотели. Они стремились просто убить все нас и занять нашу землю.

Война пришла в долину внезапно. Просто так случилось, что одним вечером, когда я старался вспомнить все известные мне от учителя Исхан-сана упражнения на терпение, подавление боли, отстранение сознания, раздались крики. Таня вбежала в пещеру с выпученными глазами и еще долго не могла восстановить дыхание. Она опять плакала.

Я понял, что там что-то твориться, но тащиться до выхода сил не было. Пусть уж лучше она расскажет.

Вот тогда я и услышал "война". Этого слова я не знал. Но догадался, когда все же пришлось дойти до выхода и выглянуть. Там пылала бойня.

Самыми беззащитными были дети. Их убивали первыми. Но смерть была ничем после того, как каждый из убийц пытался прижаться губами к ранам детей и лизал кровь. У меня снесло сознание от увиденного. Я бы, пожалуй, лучше бы воспринял вампиров, но не этих желтокожих пришельцев. Они ведь просто пили кровь, как воду.

Но нам повезло, мужчины только вернулись с охоты. Вот тогда началась война. Наши стали защищать всех еще живых, а варвары бежали. Но ясно было, что это не конец.

Об этом объявили три разведчика, которых послали в ту сторону, откуда пришли убийцы. Женщины оплакивали детей. Мужчины женщин и детей. Я понял, что вот теперь я не выживу. Сражаться не могу, да и не умею. Бежать тоже не в силах. Надо только решить, какой смертью предпочту умереть.

Но дорешать мне не дал Тлен. Он явился ночью и сказал:

– Ты должен уйти.

Сказал он это на английском.

Я тогда чуть не умер от разрыва сердца.

– Что? – я кричал.

– Ты должен уйти. Сражаться ты не можешь. Ты болен, – терпеливо объяснил он. – Я тебя провожу до границы. Быстрее, мало времени.

Мне нужны были объяснения, но я предпочел бы даже выбраться и без них, лишь бы выбраться. Но Тлен дал на мои вопросы ответы. По пути мы говорили. Я не слышал своей боли. Хотя ноги готовы были отвалиться. Спина не выпрямлялась, да и почти бежал. Но я бежал к свободе.

– Мгуне проживет без тебя. Скажем, что ты погиб, – говорил Тлен.

Мгуне – это настоящее имя Татьяны. Тлен его знал. Я догадался, что видимо Тлен и был тем самым мужем. Но спрашивать не стал. Может я и ошибся.

– Мы ушли от того голода, что наступал на сообщество кочевников уже три года. Как видишь, не все предусмотрели. Не ясно, как они смогли миновать границу заповедника, но пока здесь порядка не будет. Много мертвых, не дело тебе становиться еще одним из них.

– Заповедника? – я хрипел.

– Заповедника культуры, – Тлен кивнул на бегу. – Ты ж по идее должен был попасть в восточную часть к кочевникам. Там был доп. набор, да и все ваши туда обычно после Академии попадают. Мы ж здесь исследователи, чего тебя сюда? Ты и сам не знаешь? Но карантин ты прошел, а выпуск возможен только через пять лет или вследствие чрезвычайных обстоятельств. Так ты бы и не выбрался. Икрых, конечно, за тобой смотрел, но много ли он может. Итак, дел по горло. Сам понимаешь...

Я слушал и не верил, мне надо будет потом все обдумать. Главное сейчас выйти за пределы этого неизвестного заповедника. Мы с Тленом дошли до очередного холма. Он указал на камень.

– Помоги сдвинуть, – велел он.

С третьей попытки это удалось, а там был проход.

– Погоди, вещи, – закричал Тлен.

Я скинул шкуру и получил полотняные серые штаны и рубашку, сандалии и шляпу с полями.

– Теперь сюда, карантин же, – он указал на ящик.

Пришлось туда ложиться в голом виде, но выбрался я спустя пять минут чистый и бритый, а еще и подстриженный.

– Подлечишься дома, академик, – велел он. – А теперь быстро туда, я сейчас проход открою.

– Там нормальный мир? – мне надо было это спросить.

– Там, естественно, нормальный мир. Все как обычно и как всегда, – ухмыльнулся Тлен. – Привет передавай новому выпуску.

Я побежал на свет, оставляя чужую войну за спиной.

Там была дорога и действительно нормальный мир. Указатель на дороге. На указателе "Льон, 40". Видимо, Франция. Да и все равно, главное, что это мой мир.

Я знал, что идти мне будет больно, что это почти невозможно преодолеть сорок километров или, что у них там, в таком состоянии. Но должны же по этой асфальтированной дороге ходить машины. Я подожду.

Я решил, что могу поспать на обочине. Меня заметят и подберут. Проспал я до утра. И как говориться "я вышел из леса, был сильный туман", но это не помешало мне увидеть ЭТО. Господь услышал мои молитвы. Это был человек в одежде, но на лошади.

Сейчас я не хотел думать, что так долго жил в первобытных условиях. А здесь – здесь мой мир. Но как-то последнее утверждение резко опроверглось. На достаточное расстояние ко мне приблизился всадник. Лошадь – это довольно непривычно. А вот его длинные уши и сияющие золотом волосы, а также зеленые глаза кричали, что он эльф.

– Привет, дружище! – воскликнул он. – Ты говорящий?

Я отвык от нормальной речи, но кивком подтвердил, что говорящий.

– Скажи, а королева, что сказала?

Сведения о королеве стали для меня роковыми. Я потерял сознание.

Часть вторая: «Уж лучше бы я был Мэрей».

Эпиграф к части второй:

"И то и сё, писал Басё".

А дальше я узнал, что я Избранный, но это было после той драки в кабаке, где я не смог заплатить. Силы у меня не измерено. Я маг, но здесь все маги, даже собаки. Фиговая какая-то избранность получается.

Но все по порядку.

Я очнулся на руках у эльфа.

– Ты как? – эльф меня жалел и очень переживал. Позже я, конечно, узнал, что для эльфов свойственно быть такими чувствительными ко всему на свете, но тогда такое участие меня тронуло и довело до слез. – Не плачь, – ласково погладив меня по голове, попросил эльф. – Я не презираю полукровок.

Я не мог справиться со своими эмоциями, иначе бы спросил с чего это вдруг он меня отнес к непонятным полукровкам.

– Ты кто? – было так прекрасно спросить его имя. Это был нормально говорящий человек, в смысле эльф.

– Я Асмей, – представился эльф, все еще не выпуская меня из своих объятий. – А ты кто?

– Сьша, – я назвал себя так, хотел было поправиться, но передумал. Сьша, так Сьша. – А где мы?

– В паре часов езды от Шмона. Это туда, – указал Асмей. – А в ту сторону старинный Льон.

– А куда ближе? – мне хотелось подняться, но я стеснялся вырываться из его рук.

– В Шмон, конечно, – новый знакомый пока еще ни разу не удивился моей неосведомленности в вопросах топографии этого мира.

– А можно мне встать? – я попытался таким вежливым способом намекнуть, что пора бы меня и отпустить.

– Конечно, – Асмей отодвинулся от меня.

А потом мы поели. Он предложил разделить с ним трапезу. Мы сели на обочине, он расстелил полотняную тряпку, выложил хлеб, достал бутылку вина, острый сыр и пару орехово-медовых конфет. Я бы мог расписать, что ничего вкуснее не ел, и не солгал бы ни словом. Я ел медленно, ужасно боясь, что мой желудок отвык от нормальной еды. Асмей улыбался, пил вино и ни о чем не разговаривал.

– А ты в Шмон или в Льон? – после того, как все было выпито и съедено, то я решил, что мое сознание может смириться с правдой об этом мире.

– В Льон, – Асмей указал направление дороги. Что ж я бы мог и догадаться сам, но моя растерянность по поводу встречи с эльфом замедляла логические процессы.

– Асмей, ты скажи, а что это за страна? Понимаешь, я здесь оказался несколько неожиданно, вот и не разберусь никак, – я знал, что Асмей сможет представить, что я из другого мира. Это этим первобытным нереально было такое объяснить, а вот эльфу доступны и абстрактные понятия.

Он замер на пару мгновений. Потом чуть отодвинулся от меня и еще раз внимательно осмотрел.

– А вещи на тебе отсюда, – он сомневался верить ли мне. – Ты кто?

– Сьша. Я ж говорил, – я реагировал на его недоверие излишне остро. Мне было неприятно, что сомневаются в моих словах. – Я случайно очутился в ... там, – я указал на силовую стену, видимую с дороги.

– Заповедник, – невозмутимо согласился Асмей.

– Заповедник, – я принялся было излагать свою историю, но эльф не хотел ее слушать.

– А ты как вышел? – перебил он меня на моменте первой встречи с динозаврами.

Пришлось объяснять, как я вышел, и кто меня вывел. Далее эльф выдвинул потрясающую по свой невероятности и в то же время весьма возможную теорию.

– А может быть у тебя голова помутилась? Тебя там били? Головой ударялся? Пугался?

На все это я признался, что "да, было".

– Вот и голова помутилась, – заключил Асмей.

– Сознание, – автоматически поправил я его.

– Нет, голова, – упорный эльф отстаивал свою позицию. – Сознание у тебя в порядке. Ты сознаешь, что ты здесь, что хочешь есть, точнее уже разделил со мной трапезу, что испуган и все остальное. Дело в том, что у тебя помутилась голова.

– И что делать? – вот здесь я поверил в то, что все мои воспоминания могут быть ложными.

– Скажи, а тебе это мешает? – эльф опять-таки отреагировал не так, как я ожидал.

– Мешает, что??? – как понять в себе -мешает ли память о другом мире или нет.

– Мешает жить? – уточнил Асмей для непонятливых.

Ответить было очень трудно. Здесь столько нюансов, сложностей, оговорок, объяснений и допущений, что я и сам запутался, как точно ответить на столь простой вопрос.

Асмей же сделал свой вывод из моего напряженного молчания.

– Ты, Сьша, езжай в город, отдохни, погуляй, к лекарю сходи, к магу, а там уж и решай, как тебе жить в будущем, – его мудрое житейское предложение согрело мою душу тем, что не надо было разбираться во всем прямо сейчас. Я не хотел этого, был измотан и морально и физически.

– Так ты в Льон? – переспросил я.

– Да, – еще раз подтвердил Асмей. – А ты?

– И я, если можно, – по тактическим соображениям я готов был пройти огромное расстояние с Асмейем лишь бы услышать от него об этом мире. Плохо мне представлялось, что я иду дальше один.

– Хорошо, боль я с тебя снять не могу. Не маг потому как. Но ты в Льоне подлечишься. Хотя...

Для меня новой явилась информация, что он знает о моей боли. Да, ноги болели. Я терпел и ни за что бы в этом не признался, но он-то как узнал? Да и магов он поминает второй раз. Значит, здесь есть маги и лекари. Хотя чему я удивляюсь, если здесь есть эльфы.

– А сколько тебе лет? – мне хотелось проверить легенды, что эльфы живут тысячелетиями.

– Почти триста, – улыбнулся Асмей. – А что?

– А мне никогда не будет триста, – здесь мне немного взгрустнулось.

– Кто тебе сказал такую глупость? Но если ты будешь воевать... тогда... – здесь он забормотал.

– Воевать? Я не умею. Просто люди ведь живут недолго, – странности вопросов возраста затревожили мою душу. – А что здесь люди живут по-другому?

– Не знаю, как по-другому можно жить, – Асмей похоже уверился, что у меня серьезно помутилась голова. – Но люди доживают лет до трехсот-четырехсот . Маги до семисот. Эльфы до тысячи и чуток по более. Оборотни до трех-пяти сотен. Это, конечно, если не уходят в леса. А вот ганьямы до шести сотен. Лесные тролли до ста сорока. У них ведь этот срок предельный. Потом сам знаешь, что делают. А вот городские живут под пять сотен лет. Все метаморфы дохнут к своему тысячелетию, если раньше их не выбьет чья-то стрела с рубиновым наконечником. От этих тварей ведь покоя нет. А ты...?

Я примерно догадался, что он счел меня за некого злобного метаморфа.

– Я не знаю, Асмей. А как проверить? – в моей душе глазки открыл мерзкий червяк сомнений и подозрений в самом себе.

Как-то Асмея успокоила моя готовность к проверке и он продолжил излагать сроки жизни местных аборигенов, а я делал свои выводы о составе местного населения.

– Погоди, может мы будем двигаться в Льон? – я предложил это, чтобы говорить на ходу.

– Нет, мы поедем в Шмон. Я тебя довезу. Садись, – он указал на свою лошадь.

Я бы мог описать свой первый опыт общения с этим своенравным зверем, но это было отнюдь не комически. Каждое движение вызывало боль во мне. Но Асмей помогал, направлял и руководил. Затем он запрыгнул и уселся сзади меня. Я думал, что лошадь не выдержит нашего объединенного веса, но она даже не дернулась.

– В Шмоне я тебя оставлю и отправлюсь по своей дороге, – еще раз повторил добрый эльф Асмей, и велел мне править прямо по дороге.

– Так ты перечислил еще не всех? – мы продолжили разговор о местном населении.

– Конечно, нет. Как ты думаешь, разве может быть мир таким убогим? – в свою очередь удивился он.

Здесь уже я обомлел. Да, уж... сказать на такое нечего. В дальнейшем выяснилось, что в этом мире живут почти семьдесят разных видов разумных существ. Правда, Асмей долго спорил сам с собой являются ли некие лимбиуки разумными. Как оказалось, лимбиуки это разновидность гномов, когда-то получивших потомство от троллей. Вот и эти получившиеся лимбиуки были чрезвычайно жадными, что дико коробило таких нежных и добрых существ, как эльфы. По перечисленному набору качеств и описанию внешности я представлял, что эти лимбиуки жутко похожи на некоторых наших известных и богатых личностей.

– Так как называется этот мир? – я ждал, когда, наконец, мы прибудем к городским воротам Шмона.

Асмея это поставило в тупик.

– Я ж тебе говорил, – мне хотелось повернуться к нему и посмотреть на выражение эльфовского лица.

– Скажи мне, считай, что я не помню, – я старался сдержать раздражение. Ноги болели, спина тоже, а он не может сказать, как называется этот мир.

– Просто наш мир. Наш. Понимаешь меня? – Асмею как-то удалось меня успокоить, да и боль вдруг стала меньше.

Я понял его логику, на душе стало легко. Как здорово, что хоть в этом мире нет проблемы "наше – не наше".

– Асмей, а ты тут говорил про магов. Они что– есть?

– Да, конечно, – эльф весьма терпеливо отвечал на мои вопросы.

– А как эта страна называется? Я про мир спросил, ты говоришь, что он наш. А страна? – я пытался успокоиться. Сведения о реальных магах затмевали мое потоптанное динозаврами сознание.

– Страна? Эта называется Грендилэнт, – Асмей довольно легко относился к таким резким сменам тем разговора.

– А Грендилэнтом правит королева? Ты говорил о королеве? – в моем сердце зажигались огоньки любопытства, интереса, восторга.

– Король, королева и еще один король, – перечислил он состав правления этой страной.

– Это как? – что-то я запутался, в чем и не стеснялся признаться.

– Королева же не смогла выбрать из двух братьев. Да и они ее очень любят. Вот и живут, правят себе спокойно, детей растят.

Да, я не стал комментировать, но это явно новое слово в предотвращении мировых войн, локальных конфликтов и страданий разбитых сердец. Но раз им хорошо троим, то почему бы и нет. Но я счел за лучшее переключится на другую тему.

– А что должна была сказать королева? Ты спрашивал меня, когда мы встретились? А по какому поводу? – я засыпал его вопросами.

Города пока еще не было видно. Асмей похоже хмурил лоб, пытаясь вспомнить, о чем он меня спрашивал.

– Аааа! Она должна была сказать об имени своего второго сына и еще о том, когда будет турнир во славу Всеславора.

– Кто такой Всеславор? – меня не особо интересовали имена отпрысков этой королевской семейки.

– Всеславор это имя первого пойманного вора. Он был благополучно казнен за кражу чести старшей дочери королевы Магриры. Но каждый год проводят турнир имени Всеславора, ведь он все-таки был шикарным типом. Крал все, что хотел. Высшая квалификация, талант, искрометность, эрудиция, навыки, тонкие пальцы, слух, харизма и тонкий цинизм делали его неотразимым и неуловимым. Но вот когда он перешел с материальных ценностей на ... то самое, то королева разгневалась. Она ж его не вешала только потому, как он был фактически ее любовником и старшим канцлерлордом. Но вот, когда он потянулся к ее дочери, то... Но турнир проводят постоянно. Все же признание лучшего вора. Это столько заказов.

– А ты куда? Ты вор? – в мою душу закрались некоторые подозрения об истинном занятии Асмея. Уж как-то он душевно, личностно рассказывал об этом турнире и о самой личности легендарного вора Всеславора.

– Нда, и я тоже, – Асмей улыбнулся так, что я затылком почувствовал всю лукавость этой улыбки.

– Ты на турнир? – я уже стал подозревать, что все же я Избранный. Только странно, что я не сам Великий Вор.

– Нет, – Асмей рассмеялся. – Я на учебу, да и так хочу посмотреть, что и как.

– Типа как курсы? – мне тоже захотелось попасть в эту школу воров.

– Курсы? Нет, конечно, – Асмей был в шоке от подобной идеи. – Мы смотрим, мы учимся, но никогда никаких школ. Так высокое искусство не передается. Разве может художник или поэт или король учить целую толпу народа, чтобы те стали такими, как он? Ты, что, Сьша, это невозможно!

Я не стал говорить, что, по крайне мере, в моем сознании существует мир, где все так и есть. Может быть, поэтому в нашем, смысле моем, мире и нет достойных поэтов, художников, да и королей тоже.

– Асмей, а что ты говорил про магов? Они какие?

– Все же Сьша, – голос его слышался чрезвычайно раздумчивым, серьезным, – ты точно повредился головой. Ты не спрашиваешь про виды домов, про то, как надо свататься или пить заздравную, ты спрашиваешь такие общие вещи. ...

– И что? – я не понял, как это относится к магам.

Здесь мое внимание привлекли ворота. Вот скоро и Шмон. Было еще далековато, но уже город. Там много нормальных людей и нет динозавров. Кстати, насчет последнего пункта я ошибся. Есть там они.

– А то, что ты инстинктивно все помнишь. Главное помнишь, обыденное помнишь. А что-то такое не помнишь. Значит, ты отсюда, – сделал он вывод.

Я что-то запутался, но предпочел дальше не выяснять, что и как. Фиг с ними с перьями, мне сейчас хорошо бы попасть в город. А там я разберусь потеря памяти у меня или помутнение рассудка. Но мою уверенность Асмей явно поколебал.

– Так, что там маги? Они какие? А что умеют делать?

– Маги? – эльф смирился, что придется ответить на этот вопрос. – Маги, как маги. Живут себе спокойно, магуют.

– Магуют? Это как?

На воротах уже можно было рассмотреть замки и деревянные вставки. Удивительно, как красиво смотрятся довольно постецкие ворота с деревянными птицами на замках или может вместо замков.

– Вор ворует, маг магует, – Асмей опять-таки встал в тупик с моими дурацкими вопросами. – А как они магуют я не знаю, я ж не маг. Я тебя подлечил только, как умел. Но надо к магу, к настоящему. Давай-ка я тебя к Робику отведу, он поглядит.

– Робик это маг? – я аж сомлел от счастья. Все же моя жизнь налаживается. Вот уже и ворота и маг, и вор. Я Избранный. Ах, если бы еще во мне нашли магическую силу, научили сражаться на мечах и подарили ручного дракона. Да, еще бы и прекрасная эльфийка спела мне о любви. Да, вот это было бы подлинное счастье. Я вдруг сообразил, что в этом описании не значится мое возвращение домой. Может я действительно отсюда? Тогда здесь у меня должна быть семья. А все то мне привидилось? Так?

Мы, наконец, приблизились к воротам вплотную. Ворота открылись сами. Стражи не было видно.

– А почему нас не встречают? – я признаюсь этого не ожидал, но как-то порядок был нарушен.

– А зачем? Ведь город сам всегда решает кого пускать, кого не пускать, – Асмей все просто объяснил. Город живой. В смысле город наделяется самосознанием, то есть это новый начальник города делится с городом своим сознанием и личностью. И там, где не может следить начальник города, то следит сам город, как бы с личностью начальника. В общем, дело в магах и в том, как они магуют. Стража есть, конечно, но это чтобы реализовывать волю города и начальника. С другой стороны, все горожане слышат и видят начальника города, ведь город это все ретранслирует в каждом своем поступке.

– Получается, что быть начальником города это тяжелая работа, – я как-то посочувствовал градоуправленцу. В моем мире я их только ругал.

– Не знаю, не задумывался, – мы проехали через ворота. Город сразу нас принял в свои объятия. Я во все глаза пялился на горожан. Стили одежды самые разные. С удивлением я узрел и джинсы, и шаровары, и миниюбки, и цыганские одежды, и шорты и шотландские юбки. Разобраться, где я нахожусь, было мало возможно. Может быть это мой мир так изменился. Может быть я в будущем.

– Мы куда? К Робику, который маг?

– К Робику, который маг, – Асмей велел править прямо, а потом свернуть налево.

Дальше мы молчали. Я старательно пытался впитать в себя лица, говор, движения, запахи. Дом Робика располагался в получасе езды по улицам, закоулкам и переулкам. Три этажа, Робик обитал на третьем. Асмей спрыгнул с лошади, взял ее под уздцы и завел во внутренний двор. Там я и увидел очередного динозавра. И здесь они! Но этот динозавр был похож на дракона. Хотя может быть, я только так подумал. Расспросить о динозавре-драконе мне не удалось. В дверях появился маг Робик. Безусый мальчишка лет десяти.

– Робик, ты опять? – Асмей буквально завопил. У эльфа это было похоже на ультразвук. По крайне мере, меня это покоробило.

– А что? К свиданке готовился, да вот опять! – по голосу ясно стало, что Робику лет сорок. – А ты чего?

– Да, вот подобрал полукровку. Сьша, знакомься, это Робик. Он лучший маг в Шмоне.

– Очень приятно, – я был благодарен Асмею, но как-то меня задело, что он помянул меня полукровкой, да еще и я не мог слезть с этой лошади. А тело болело, как тогда в первый день, когда очнулся, после неудачной охоты. Внезапно я почувствовал, что взлетаю. Это Робик сосредоточился и своей силой вытащил меня из седла. Затем довольно бережно он поднял меня на уровень третьего этажа, окно открылось, и я уже внутри апартаментов Робика.

Робик убирался явно чаще меня. Вокруг стерильная чистота. Все на своем месте, ни одного неровно стоящего предмета. Все белое и черное, но несколько необычная концепция черного и белого. Скажем, белый диван стоит на черном полу. Вокруг черная стена. Но вот дальше черный стул и тут же уже белый пол и белая стена. Все такое яркое и в разляпистое. В этом и проявлялась сумасшедшая экспрессия Робика.

– Итак, – растягивая гласные, заявил Робик. Они поднялись по лестнице. Похоже, Робик уже в курсе моих сложностей. – Давай посмотрим, – он стал бегать вокруг меня, а потом резко остановился. Теперь он уже махал руками, и я вращался в воздухе. Маг смешно шевелил губами, что-то шептал. Эта процедура длилась почти час. Мне было приятно, такие потоки по телу, я чувствовал, что выздоравливаю.

– Готово! – радостно сообщил Робик.

Асмей уже сладко спал в углу. Он устал, столько времени занимаясь со мной.

– Но что-то я не пойму! – завизжал Робик и тем самым разбудил эльфа.

Я тоже вздрогнул. Но мне сейчас было очень приятно чувствовать себя здоровым, не больным, сильным и могучим. Я наслаждался, осознавая, что впереди целая жизнь, и даже не очень важно где. В том случае, если я не смогу выбраться в свой мир, то проживу и в этом. Главное, что я больше не болен, не испытываю ежесекундную боль.

– Чего ты не поймешь? – певучий голос Асмея вывел меня из счастливого транса.

– Мог бы и сам все сделать, – Робик подошел к самому большому креслу и плюхнулся в него.

Я пока так и висел в воздухе.

– А можно меня опустить? – я попросил. Но они проигнорировали мое требование.

– Так он же маг, вот мог бы и для себя постараться. Тратить чужую силу можно, но все же наказуемо.

– Я маг? – удивительно, но я сразу поверил Робику.

– Он маг? – переспросил Асмей.

– Он маг, а кто ж еще, – Робик, наконец, изволил меня отпустить. Я стоял на полу и смотрел на все происходящее.

Асмей сложил домиком свои длиннющие и косматые брови. Не знаю, как у других эльфов, но у этого они именно такие.

– Тогда это все объясняет, – эльф покрутил пальцами в воздухе. – Сам что-нибудь учудил, или вот его кто-нибудь в отместку, потерял память и вообразил невесть что.

– Но я не маг, – я точно помнил, что магом до этого не был.

– На чем основано твое утверждение? – Робик резко поднялся и подошел ко мне, положил руку на плечо. – Смотри, светится.

– Да, – Асмей к своей и так необычной гримасе добавил и выпяченные губы. Чисто уже не эльф, а тролль какой-то.

– А при чем это? – мне пока было не ясно.

– А при том, что маги светятся при прикосновении другого мага, – буркнул эльф.

– А как же я маг? Ведь я не помню, – я знал, что если им удастся доказать мне, что я маг, то я, наверное, даже смогу поверить в их версию о моей истории потери памяти.

– Это-то то все и доказывает! – обрадовался Робик.

– Я маг? Но это как?

– Да, как и все здесь. Даже соседская псина, – Робика было ни чем не смутить. Он весьма театрально махнул рукой на входную дверь. Вошла собака. Жалобная такая, глаза, как у сенбернара. Уши длинные.

– Ув! – гавкнула псина.

Признаюсь, что я подпрыгнул.

– Покажи людям чего-нибудь, – попросил Робик.

Асмей уже похоже видел этот трюк. Но собака не успела проявить свои магические способности. Дверь открылась, и в комнату вихрем влетел яркий клубок вещей. Человека в этом многоцветии было почти невозможно заметить.

– Коламбус, домой! – гаркнул человек.

Собака покорно вздохнула, протопала к окну и выбросилась вниз. Со своего места мне было видно, что она не упала, а протопала по воздуху до другого окна и вплыла внутрь.

– Ты опять моего Коламбуса используешь! – дико возмущался этот цветастый тип.

Я смог рассмотреть, что он усатый.

– А кто ж его не использует? – Робик так агрессивно стал напирать на вошедшего соседа, что драка наметилась серьезная.

– А ну-ка! – предложил мне Асмей. – Пошли быстрее.

– Куда? – я тоже шептал, как и он.

Робик вдруг махнул рукой и в вошедшего ударило молнией.

Все полыхнуло. У меня зарябило в глазах.

– Туда, – эльф указал на окно. Находчивая собака видать была уже свидетелем подобных разговоров. Асмей может тоже имел некоторый опыт.

– Но мы упадем, – я сомневался в правильности решения эльфа. Падать и лишаться здоровья вновь мне не хотелось категорически.

– А здесь изжаримся, – парировал эльф. – Давай, – он буквально толкал мне я окно.

– Но мы упадем! – молнии полыхали вокруг и мебель горела.

– Ты маг, вот и поддержи нас! – Асмей уже орал на меня.

Но все равно было плохо слышно потому, как вопли этой взбесившейся парочки затмевали все вокруг. Да еще и грохот от их магических нападок.

– Я не умею! – хотел было закричать я, как осознал, что мы с Асмеем висим в десяти метрах над землей и не падаем.

– Теперь вниз потихоньку, – скомандовал эльф.

Я сообразил, что надо захотеть вниз. Захотел, и мы стали снижаться. Медленно, но рывками. Я очень боялся упасть.

– А как это? – мы стояли внизу и созерцали вырывающиеся из дома молнии, а также пытались разобрать суть воплей сверху.