Текст книги "Мери-Сью"

Автор книги: Ольга Табоякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– И давно ты здесь? – спрашивал принц.

– Почти два года, как пытаюсь стать человеком, – спокойно отвечал неандерталец. Причем говорил он так правильно, спокойно и разумно, что я уверился в своем временном сумасшествии.

– А почему пришлось уйти в Ганзикон? – Леврок, судя по голосу, переместился куда-то гораздо левее, чем был до этого.

Мне надо было повернуть голову, чтобы посмотреть, но совсем не хотелось. Голова очень сильно болела, да и Мета проводила лечение, легонько прикасаясь к вискам и лбу.

– Дело в том, что они попытались изменить общие правила. К тому же семейство демиургов Харшивилли посчитали, что здесь, как и там. Опять все сначала. Война без права депортации. Сам ведь знаешь, что по общим правилам, спасовал один раз, и больше шансов нет.

Какой-то из дикарей, не знаю, тех, что мы приютили, или что были с Икрыхом, чего-то залопотал. Я разобрал только "они мешают, взять камень".

Потом начался гром и грохот. Кругом все осветилось так, что я бы сравнил это со взрывом сверхновой. По крайне мере, большей степени яркости я придумать не могу. Мою грудь внезапно сдавило, будто бы на меня упала воздушная стена. Мета рядом хрипела. Кто-то еще мог что-то орать.

Я открыл рот и закричал. Не знаю, что и как я орал, но тут же все стихло.

– И что это было? – услышал я в следующий раз, когда очнулся.

– Что случилось с Харшивилли? – этот голос я узнал. Икрых.

– Сьша с ними случился, – взвинчено и почти визгливо ответил Рига.

Я что-то не мог понять, как я мог случиться с неизвестными мне Харшивиллями, но оборотню было виднее. Голова не болела. Я открыл глаза и приподнялся на локтях. Кругом все было синее. Странно, до этого было красное. Справа от меня была наша телега, точнее, что от нее осталось. Она была разбита в щепки, можно сказать, что в пыль. На этих обломках сидел Рига. Сейчас он бы в образе человека. Но Рига был абсолютно лысый, да и глаза разъехались в разные стороны. Косоглазие, наверное, получил. Между мной и Ригой вповалку лежали несколько неандертальцев. Я не мог определить живые или мертвые. Мета была рядом со мной. Она также ошалело созерцала все вокруг.

Прямо передо мной на коленях стоял Икрых. Я мог лицезреть его мускулистую волосатую задницу. Рядом с Икрыхом я увидел Леврока и Галика. Эти двое были в обгорелой одежде. У них, по-моему, брови и ресницы спалил огонь, но шевелюру они не потеряли. Манью я не увидел сразу. Она пряталась за спиной своего возлюбленного. Про фея я просто забыл. Всеслус нашелся слева от меня. Он пребывал без сознания.

– Ты как? – заботливо спросил я у Меты и попытался принять вертикальное положение, чтобы было удобнее общаться. Может ей и помочь надо.

– Нормально, – девушка вытянула вперед свои руки, посмотрела, покачала головой, потом протянула руки мне.

Я взял ее ладони в свои.

– Ты точно нормально? – нельзя верить девушке в шоке.

– Примерно, – призналась она.

– ИйооЙ! – услышал я и отключился.

Третье или может четвертое долбание по голове за такой короткий период было уже совсем черезчур.

Пришел в себя я уже в форте. Точнее это были пещеры, оборудованные по последнему неандертальскому слову техники. Никто мне не рассказывал, но я понимаю, что ребята дотащили меня туда на руках.

– Что это было? – в горле пересохло. Чувство бесконечных повторов уже просто издевалось надо мной.

– Прости их, – попросил меня голос справа. Он отнюдь не напоминал Мету. Это был Икрых.

– Кого? – я повернул голову, затем застонал. Очень больно.

– Сейчас, – Икрых приложил руки к моей многострадальной башке. Боль ушла.

– Кого? – я смог переспросить через три минуты, уже сидя и держа в руках плошку с водой.

– Мои ребята не поняли, что ты уложил Харшивиллей. Пыхчах, когда очнулся применил привычный прием.

– Огрел дубиной по голове, – продолжил я за него. – Может объяснишь? – мне уже было понятно, что Икрых не первобытный тип, что это что-то необычное, что жизнь не такая простая штука, как мне казалось раньше.

– А что ты не знаешь? Ты ведь..., – здесь у него подкосились ноги. Дальше я выслушал такую кучу восхищенных ругательств, что озаботился о цензуре. – Тише! – приказал мне Икрых. Он сжал голову руками и покрутил ей. Затем почесал руки, потом живот, потом потер лоб. Я понимал, что это глубокий мыслительный процесс и возбуждение. Такое ощущение, что я открыл для Икрыха тайны вселенной, сам того не ожидая.

– Да, что? – мне хотелось знать. Я уже требовал ответа.

– Ты не.. ты.. тебя... тогда... я думал... но ведь..., – примерно такое несвязанное и глупое последовало от него.

– Он и действительно, – появилась в пещере Мета. Я впервые понял, как рад ее видеть. Да и не такая уж она тощая. А ведь тогда я истинно беспокоился о ней. Так можно беспокоиться о родном человеке. Последующий анализ показал, что я влюблен. Влюбленность – дело хорошее, нужное для повышения самооценки, но опасное. Я считал, что не готов к обязательствам.

– Может быть мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – пока я вопрошал в пещере появились остальные: Леврок, Манья, Галик, Рига, Мамбиок и Всеслус. Я искренне был рад, что с ними ничего не случилось.

– Я тогда думал, что ты из наших, поэтому так и поступил. Я ведь не знал, что ты случайный, – принялся оправдываться Икрых.

– Из кого? – я терял терпение пропорционально объяснениям Икрыха.

– Из демиургов, – рассмеялся неандерталец.

Я помотал головой, стараясь увериться, что не ослышался.

– Это заповедник демиургов. Понимаешь, каждый демиург, в конце концов, осознает блеклость жизни, тогда можно опять попытаться стать человеком. Ведь по сути мы никогда толком не успевали побыть людьми, прежде, чем становились демиургами. Кто остановится всего-то на человеке, когда можно стать Великим и творить миры? – вопрошал Икрых. Мы все его слушали. Признаюсь, что я все это воспринимал, как бред. До сих пор не мог привыкнуть, что Икрых говорящий, а не гуркающий. – По порядку, – прервал он сам себя, взмахнул руками в экспрессии, а потом стал излагать по новой. – Я – демиург, но в один из моментов узнал, что есть такое место здесь. Это наш лагерь, школа, учебный садик, где мы опять учимся быть людьми. Условия настолько жесткие, что иногда кому-нибудь это и удается. Когда ты появился, я решил, что ты прибыл контрабандой. Такие случаи тоже бывают. Я очень старался тебе помочь. По-моему, ты неплохо держался. Никогда не применял магию, свою силу, не менял вероятности.

– Здесь все демиурги? – я прервал его, не выдержав мысленного изумления идиотизмом ситуации.

– Нет, всего нас человек сорок. Но на этой маленькой территории нам довольно тесно. Купить сюда путевку тяжело. На нас накладывают очень много ограничений. Сам понимаешь, что все должно быть всерьез. Текинья появилась, все шло хорошо, до войны, – Икрых вроде бы перескочил кусок в своем рассказе. А я догадался по его интонации, что Текинья – это его девчонка. Значит, она тоже демиурга. Здорово, однако, ничего умного больше сказать не могу.

– Война с Харшивиллами? – я подал нужную реплику.

– Так ты знаешь? Нет, – тут же ответил он сам, видимо поняв, что я слышал предыдущие разговоры. – Харшавиллам был запрещен сюда доступ. Они не из людских демиургов. Эльфы дрянные, что поделаешь. Но они купили пропуск, вот и развязали войну. Ты тогда пропал, а Татьяна погибла, – как-то хреново закончил он объяснения. Мне стало печально на душе, но в тоже время я почувствовал облегчение. Мета бросила на меня быстрый взгляд.

– И вы все еще воюете? – вклинился в наш разговор Всеслус.

– Да, они заперли нас в Ганзиконе. Пока мы здесь, а Харшивиллы снаружи. Если они получат Ганзикон, то легко справятся с нами. Мы можем лишь уйти, навсегда потеряв возможность стать людьми, – повернулся к нему демиург Икрых. – Мы не можем упустить наш последний шанс.

Последовавшие объяснения о том, что я один из демиургов по силе равный последующей за демиургами ступени. Поэтому мне и удалось отбить недавнее нападение Харшавиллей. Я воспринял почти спокойно. Это говорили не обо мне. Не о Сьше. Это о ком-то чужом и незнакомом.

Через два часа разговора стало ясно, что мы реализуем свою миссию. Да, Икрых нам разрешит пройти к чистому источнику, как его называют здесь. Мета и остальные могут задать вопросы, но за это мы им будем должны. Мы должны помочь им разрешить ситуацию с Харшавиллами. Ближайшие три дня проход к чистому источнику закрыт, мы можем отдыхать, если, конечно, Харшавиллы не придут, а еще можем думать, как выполнить свою часть сделки.

Все ушли, а я остался с Левроком.

– Поговорить надо, – я бы закрыл дверь, но здесь таковых не было. Вспомнив, как Мета учила Манью ставить силовое поле, я попробовал. Получилось. Теперь я был уверен, что нас никто не услышит.

Леврок выглядел растерянным, я бы сказал, что почти потерянным.

– Мы не можем здесь оставаться, – было первое, что сказал мне друг.

– Давай в порядке очередности, – из-за большого количества ударов по голове, я потерял способность паниковать. – Во-первых, Икрых, конечно, здесь излагал все очень красиво, но кое-какие моменты для меня совсем не понятны. Ты скажи, кто сделал заповедник здесь? И почему заповедник демиургов? На первый взгляд это совершенно дикая и глупая идея.

Принц пожал плечами. Говорить на отвлеченные темы ему было легче, чем по поводу нашей конкретной проблемы.

– Демиурги и сами могут, что угодно. Ты и сам знаешь, но, когда им стукнула блажь в голову попытаться вернуться к прошлому, которое они пропустили, то они решили все делать, как люди. Тогда кто-то из них обратился к тогдашней королеве, и здесь был построен заповедник. Они сами управляют им, сами живут, творят, что хотят, лишь бы это отрицательно не сказывалось на нашем мире. Здесь все очень закрытое. А заповедник учредили на месте Ганзикона. Это один из природных источников силы и разума. Доподлинно неизвестно, но это вполне может быть и проходом в другой мир. Например, твой. Но я точно не знаю, – принц пожал плечами. Признаюсь, что и меня этот вопрос не особо занимал. Мне было все равно, даже если бы меня сейчас позвали назад на землю. – Я знаю, что основная цель демиургов почувствовать смысл бытия. Я думаю, что поэтому они и устроили для своих это странное место. Нас это не особо волновало. Вообще-то я признаюсь, что воспринял нашу поездку в Ганзикон, как хорошую поездку, приключение, но не возможность умереть в битвах долбанутых демиургов. Конечно, ты один из них, но я думал, что ты неосознанный. Я еще тогда подумал, что ты стремился стать нормальным, таким как все люди, и у тебя получилось. Я не мог подумать, что ты чужой. В смысле я понимал, что чужой, но не настолько, – запутался он в своих объяснениях.

Я сидел и осознавал, что и меня принимали за перевоспитывавшегося демиурга.

– Так ты решил, что я из них, – это я повторял скорее для себя, чем для него.

Мне так было одиноко, и в то же время грустно. Пока Леврок молчал, разыскивая в своей душе нужные слова, то я гладил бусидога. За это путешествие я привык к своей собаке. Единственное, что я так пока и не понял, влиял ли он на мои маг-способности. Но Буг стал для меня незаменимым другом. Я привык чувствовать, что он рядом. Мне нравилось, что пес присматривал за мной, рыкал на посторонних и сторожил, когда я спал. Конечно, это не помешало мне пару раз получить по голове тяжелыми предметами, но это все же от демиургов, а не от обычных неандертальцев.

Буг умел притворяться незаметным, а иногда и всезаслоняющим. Буг умел позаботиться о себе, он добывал еду, постепенно менял цвет шкуры и рос. Теперь он был ростом с телегу. Я вспомнил о разбитой телеге. Наверное, ребята очень горюют. Все-таки она была для них домом долгое время.

– Так ты еще что-то хотел спросить? – вернул меня к действительности Леврок.

Я кивнул.

– Да, хотел. Ты скажи, это все не бред? Демиурги и прочее.

– Нет, не бред. По крайне мере, я никогда не слышал, чтобы демиурги были бредом. Для тебя может это так и звучит, но мы привыкли. Про эту особую зону известно немногим. Главное, что просто запрещено сюда ходить. Здесь есть и хранители. Это те самые, которые могли бы нас остановить. Жаль, что не остановили...

Я был с ним в этом не согласен. Если бы остановили, то лишили бы памяти и возможности вернуться в нормальную жизнь. В конце концов, война с Харшавиллами еще не конец света.

– А какова сейчас ситуация? – мне надо было понять в каком мы положении. – Я не особо верю Икрыху.

– Демиургам верить нельзя, – печально согласился Леврок. Теперь он весь напрягся, чувствовалось, что мы добрались до сути наших текущих проблем. И проблемы это были очень крутые, если уж Леврок так психовал. – Выбраться из Ганзикона мы не можем. Только, если ты готов сражаться на два фронта. Позади Икрых с бандой очеловеченных демиургов, а впереди эльфийские демиурги Харшавиллы.

– Не самая лучшая раскладка, – я передернул плечами. – Это если мы побежим. А если останемся?

– То тогда война, но только с Харшавиллами, – логично посчитал принц.

– Это все же лучше. Правильно? – я заглянул ему в глаза. Отчего-то мой друг не считал мои выводы правильными.

– Харшавиллы – эльфийские демиурги. Ты справился с ними случайно. Я уверен, что это было случайно. Понимаешь, это эльфийские демиурги, – Леврок дернул ногой и пнул Буга. Тот рыкнул на принца. Кого другого он бы уже сожрал. Я еще раз удивился про себя поведению бусидога. Принца и Мету он обожал безаговорочно, к Манье относился он очень нежно, но строго. К остальным же мой пес был подозрителен и суров.

– Я не пойму, почему ты так упираешь на эльфийскость демиургов. Насколько я знаю, эльфы весьма посредственны.

– Эльфы – да, а их демиурги просто ужасны. Давным давно появились эльфийские демиурги, они проявили страшные свойства и склонности, – Леврок все еще пытался донести до меня ужас нашего положения, а я пока не воспринимал этого.

– И что же такого в их страшных свойствах и склонностях? – мое воображение рисовало мировые войны, крушения и мучения.

Ответ Леврока привел меня в шоковое безъязычье:

– Они стали создавать новые миры.

Минут через пять я смог выдавить из себя, что всегда считал это основной функцией демиургов.

– Да, что ты! – воскликнул шокированный принц. – Они должны лишь удовлетворять свои прихоти.

– И что? – я фыркнул, готовясь услышать очередное бредовое заявление.

– А то, что создание миров это работа, а демиурги не должны работать. Эти же извращенцы эльфы стали работать.

Мои брови уже, наверное, доползли до макушки.

– И в чем же такой ужас Харшавиллей для нашей ситуации? – я попытался зайти с другой стороны. Мне вполне можно наплевать на то, что эльфы создают миры. Но, как оказалось, что я не прав.

– Так если Харшавилл тебя захватит, то создаст для тебя персональный мир. Представляешь, ты один в мире, и больше ничего, – Леврок опять наступил на хвост Бугу. Тот беззлобно гавкнул.

– Личный ужас, ясно, чем они занимаются. А я-то думал, что они населенные настоящие миры создают.

– Настоящие? Они не могут настоящие. Демиурги уже много тысяч лет пытаются разгадать, как создавать настоящие миры, но не могут, – Леврок удивлял и изумлял меня с каждым ответом все больше и больше.

– Ладно, глупости это все. Сейчас нам это не поможет. Давай, уж примем, что мы помогаем Икрыху и пытаемся выжить. Я предлагаю сходить в сам Ганзикон, а затем уж помогать Икрыху и участвовать в их войнах. Но у нас еще два дня. Так? И тебя это тревожит?

– Не только это, – я почувствовал, что сейчас Леврок скажет какую-нибудь гадость про демиургов, и это будет именно то, что его тревожило. – Демиурги завидуют людям. Икрых и другие пытаются стать людьми. Твой Икрых почти даже стал им. У него подружка есть.

– В чем они завидуют нам?

– В чувствах, конечно, – мы с Левроком долго смотрели друг на друга. Да уж, мир открывается все с новых и новых сторон.

– Леврок, ты скажи, ты со мной согласен? Это я относительно дальнейших действий?

Принц пожал плечами:

– Если нам повезет, то мы успеем в Ганзикон до того, как Харшавиллы нападут на нас. Ганзикон может дать нам шанс. Знаешь, Сьша, я был бы рад, если бы ты спросил о своих способностях. Ганзикон это место неожиданных решений.

Я согласился с его предложением.

Ночевал я с Метой. Буг сторожил снаружи. Ночью я проснулся от сильного желания поговорить с Икрыхом. Я вышел из пещеры. Ганзикон здесь в самом центре напоминал сумасшедший дом. Все было разноцветным. Красный, конечно, преобладал. Здесь был водопад, но скорее это можно было назвать, водоподъем. Сила тяжести действовала в обратном направлении. Я присмотрелся, все равно красиво. Вода прозрачная с оранжевыми брызгами. Хотя может это в темноте так казалось, что оранжевые. Луны было три и все пьяные. Трава разных размеров. Каждая травинка норовила вырасти и улететь. Цветы очень красивые, но почему-то зеленые. А вот вдалеке я разглядел песочные дюны. Рядом с песочными насыпями были льдины. А еще динозавры, но какие-то уж очень странные. Они были маленькие-маленькие, зато вот кошки – очень большие.

Я долго любовался на это смешение загадочных вещей, а потом понял, что хочу здесь жить. Построить бы здесь дом, или хотя бы ездить сюда в отпуск. Жаль, я не спросил Мету, как ей здесь. Мы совсем не говорили. Не могу сказать, что нам не о чем было говорить, нам было хорошо и молчать рядом.

Я отправился искать Икрыха. Решил, что Икрых здесь главный, и жить он должен в самой большой пещере. Величину пещеры я определил на глаз. Где вход больше, там и пещера соответственно. В неверном свете трех лун я разглядел, что самая большая пещера всего-то в трех шагах от меня. Я туда и ринулся. Темнота меня не смутила. Если планировка в пещере обычная, то в пяти шагах от входа должен быть поворот, а там и лежанка. Я шел спокойно, держась левой рукой за стену.

– Икрых, – позвал я его негромко.

Бумс! Это я упал на колени и стукнулся лбом.

– Икрых, – я позвал уже очень громко.

– Здесь я, – появился передо мной совершенно незнакомый тип с факелом.

– Ты кто? – я поднялся с колен.

– Крюзя, – представился неандерталец.

– А Икрыха нет?

– Икрыха нет, – согласился со мной Крюзя.

– Простите, я помешал? – я хотел попрощаться и уйти, но Крюзе хотелось поболтать.

– Нет, мне тут одному скучно. У всех какие-то дела, ко мне не ходят, – пожаловался он.

– Прости, а ты тоже демиург?

– Нет, – усмехнулся Крюзя.

Я посмотрел. На демиурга не похож. Лоб узкий, морда волосатая, нос широкий, бакенбарды. Только вот прическа будто бы от парикмахера. Большой начес вверх. Волосы уложены во всполох огня.

– А как дела? – я слегка переборщил с вежливостью, но отчего-то вдруг застеснялся Крюзю.

– Нормально, только скучно, – еще раз повторил о своем состоянии он. – А у тебя как?

– Сложности разные. Я вообще-то Икрыха ищу, поговорить хотел. Случайно сюда зашел, не хотел мешать, – мне казалось, что мы сейчас попрощаемся. Хотелось бы еще услышать от нового знакомого, где найти Икрыха.

– А поговорить о чем-то конкретном? Может я могу помочь? – заботливо осведомился Крюзя.

– О демиургах, Ганзиконе, положении вокруг, – стал перечислять я и внезапно поймал себя на мысли, что воспринимаю Крюзю, как старого знакомого.

– О демиургах я могу тебе рассказать, если хочешь. О Ганзиконе тоже. А положение вокруг уже не ко мне. Останешься? – Крюзя был уверен, что я не уйду.

– Останусь, раз так приглашают, – я ожидал, что он пригласит меня пройти в пещеру.

И точно, Крюзя предложил. В пещере обнаружился замечательный декор. Два кожаных кресла, стол с чашками, а также холодильник. Крюзя достал из холодильника бутылку молока и бутылку виски, поставил на стол.

– Что предпочтешь?

– Молоко, – я уже удобно сидел в кресле и думал о необычном разговоре.

– Молоко так молоко, – Крюзя разлил молоко по чашкам. – Угощайся. Так что тебя интересует?

– Демиурги, раз я сам один из них. По крайне мере, по утверждениям некоторых знакомых.

– Демиурги? Демиурги это демиурги. Они живут, умирают, дуркуют, а иногда даже и шутят, – Крюзя был настроен философски.

– Они создают миры? Но какие-то неправильные? Так?

– Они могут создавать миры. Но дело в том, что ни один демиург не может создать мир во всем его многообразии. Демиург способен создать то, что может вообразить. Но сила и границы воображения у них все равно ограничены личностью, – здесь Крюзя закинул ногу на ногу и почесался, при этом плеснув молоко на стол.

– А если бы мир создавала сотня демиургов? – я попытался решить проблему практически.

– Пока никому из них это не пришло в голову, – расхохотался мой доброжелательный собеседник. – Каждый из них считает себя совершенством, что ограничивает, точнее полностью закрывает их возможности развития, – Крюзя поставил на стол свою чашку и улыбнулся мне.

Он, скорее всего, демиург, а может даже их начальник.

– А Ганзикон? В чем его суть? – про демиургов я исчерпал свои вопросы.

– Ганзикон? Это место... необычное, конечно, но место, – Крюзя улыбался.

– А Ганзикон это не ты? – предположение, конечно, дикое, но неглупое.

– Я? Нет, я тебе сказал, что Ганзикон это перевалочный пункт. Особое место.

– Так, все-таки место или пункт? – Крюзя не зря все это рассказывает. Я, похоже, сейчас узнаю тайну превусловутого Ганзикона.

– Ты настырный тип, Ты об этом знаешь? – Крюзя явно тянул время. Теперь он долил себе молока в чашку, а сверху добавил виски.

– Знаю, но все-таки, если можешь, то дай ответ, пожалуйста, – я допил свое молоко и подумал, что это страшная гадость.

– Ганзикон это место, как перевалочный пункт. Скажем, отправляется кто-то куда-то, но там возможно пройти в несколько этапов. Ты добираешься до первой станции и вынужден ждать, пока откроют путь именно до того места, которое тебе нужно. Ганзикон это такая станция. Здесь проводят время свободные путешественники. Иногда это может быть очень долго, а иногда и пара мгновений. Мало кому нравится быть в одиночестве, согласись, что приятно поговорить с местными.

– Так ты путешественник? – я примерно расценил концепцию места Ганзикона, как систему метрополитена.

– Да, путешественник. Издалека, – многозначительно добавил он.

Мне было наплевать существует ли жизнь еще где-то. Я расспрашивать не стал.

– Крюзя, и путешественники дают советы? Правильно? – я так понял, что все мудрые ответы даются разными людьми, поэтому и описания Ганзикона разные, поэтому и эффективность подсказок тоже весьма разная.

– Примерно так. – пожал он плечами. – Давай свой вопрос.

Я изложил ситуацию с Харшавиллами и Икрыхом. Основное для меня было узнать, как можно выбраться из Ганзикона и из этих земель неодетых, заповедника демиургов, без потерь для нашей компании.

– Все это сложно, – признался мой собеседник после нескольких минут раздумья. – Я бы посоветовал решать проблему в ключе дистанцирования от ее носителей.

Конечно, это излишне научно, но я понял, что он имел в виду. Это либо побег, либо...

Первый вариант или второй? Я подумал и решил, что лучше второй.

– Вот и мое время пришло, – Крюзя поднялся с кресла. – Счастливо, Сьша.

Он помахал мне рукой и исчез.

А я остался исследовать пещеру. Я взял в руки бутылку виски, сам не знаю, почему, и пошел вперед. Там был тупик. Нигде никаких установок, нигде ничего подобного на место большой силы или туннель.

Еще чуток подумав, я выбрался из пещеры, и встретил Икрыха.

– Куда ты делся? – демиург-неандерталец явно волновался.

– Тебя искал, – я не собирался быть простым рубахой-парнем и все сразу рассказывать.

– Чего хотел? – настроение у Икрыха попортилось. Он, похоже, ожидал чего-то большего от моего ответа.

– Я вот все думаю, – мы спускались вниз по склону, предполагаю, что к пещере Икрыха. – А какие они Харшавиллы?

– Харшавиллов истинно семеро эльфийских демиургов. Главный у них Крюзя Харшавилл, – начал описывать Икрых. Я вздрогнул, так вот с кем я встречался только что. Дальше часть рассказа про продвинутых демиургов Харшавиллов я пропустил, мне надо было спокойно обдумать, чего от меня желал получить Крюзя. – Они довели до совершенства методику воздействия во сне. То есть они спят, а обычный человек может их видеть, как наяву, получая подтверждения реальности. Воздействовать на видимый объект нереально, потому как это лишь иллюзия, но своей силой они могут двигать предметы и создавать осязаемые иллюзии. Отличительной чертой воздействия является какой-то гадостный привкус, послевкусие. Это примерно, как сожрать уши диглзавра.

Уши я уже ел. Жуткая вещь. В мою бытность в племени Икрыха, Рыв и Миур решили пошутить. Они выдали мне уши от диглзавра, и я, не задумавшись, что эти твари живут довольно долго и при этом никогда не чистят уши, надкусал.

– Икрых, а где они обитают?

– Мы думаем, что где-то там, – он неопределенно указал направление. – Так ты что хотел спросить?

– Скажи, а Ганзикон это место, которое служит переправой в другие миры?

Икрых вздрогнул.

– Мы предполагаем, но никого не тянет проверять. В основном это лишь предположение. Ганзикон это место сосредоточия, в котором очень много силы.

– А где он?

– Вот там, – Икрых указал на вершину серой горы.

Выходит Крюзя и в этом меня обманул. Пока я так и не понял, зачем Крюзя приходил ко мне.

К этому моменту мы спустились и подошли к большой льдине. Под воздействием утренних лучей льдина не таяла, а наоборот покрывалась инеем.

– Икрых, а почему здесь все так?

Он понял мой вопрос, но лишь пожал плечами.

– Пойдем ко мне, – он довольно грубо оторвал меня от созерцания утреннего чуда.

Его пещера была подземной. Все как обычно, только большая корзина с кошками. Я улыбнулся старой знакомой. Она окотилась.

– А где твоя? – я имел в виду его девушку.

– Текинья скоро придет. У нас есть немного времени, – Икрых уселся на пол, я сел рядом и предложил ему выпивку. Икрых пивнул из бутылки. – Гадость, – прокомментировал он, а я пожал плечами. – Так ты..., – на этих словах Икрых отключился. Я сначала испугался, а потом проверил, не умер ли демиург. Не умер, а заснул. Сон у него был явно искусственный. Я из бутылки не пил. На моих глазах Крюзя пил из нее. Я не считал выпивку опасной, поэтому и предложил Икрыху.

Тупо сидя и глядя на спящего Икрыха, я размышлял. План родился в моей голове в тот момент, когда в пещеру зашла Текинья.

– Что с ним? – она кинулась к любимому Икрыху.

Впервые я посмотрел на нее, осознавая, что она отнюдь не первобытная девчонка, а демиурга. Мои чувства по этому поводу невозможно было передать. Все от гнева до смущения. Я взял дубину Икрыха и стукнул Текинью по голове. Девушка упала на Икрыха.

Затем я нашел лиану и связал их. Следовало спрятать эту парочку. Я дотащил их до дальнего и самого темного угла пещеры. Затем я спокойно вышел и добрался до моих временных апартаментов. Мета меня ждала, она вся извелась.

Когда я зашел, то она кинулась мне на шею.

– Ты чего? – слегка опешил я от такого бурного проявления чувств.

– А чего? Может пока не надо? – вот от этого я струсил. Она убрала руки и застыла, стараясь улыбнуться. – Мета, в смысле, просто для этого не время. Сейчас у нас есть другое дело. Ты поможешь мне?

– Конечно, – она улыбнулась по-настоящему, а затем засуетилась, стала поправлять волосы, попыталась пригладить шкуру, которая была на ней надета.

Когда я объяснил, что задумал, то она чуть не задохнулась от апломба моего плана.

– Значит, правильно я подумала, что ты попытаешься один решить все проблемы, – заявила она, перед тем, как начать мне объяснять принципы сонной магии.

Все это оказалось не слишком сложно.

Я вернулся в пещеру Икрыха, попутно позвав с собой пару демиургов, которых встретил по пути. Мы зашли в пещеру, добросовестно поискали Икрыха, нашли. И я повторил предыдущий маневр. Как только они склонились над связанной парой Икрых и Текинья, то я стукнул их по голове. Затем потратил почти час на наведение сонных чар. Они заснули, и мне было обеспечено от шести до десяти часов свободного времени.

Мета должна была добраться до остальных из нашей команды и начать действовать в том же направлении. Я опять вышел на улицу и позвал парочку демиургов. В общем, начался конвейер. Заманил, стукнул, связал, засыпил. К вечеру у меня в пещере уже было десять человек, точнее демиургов. И еще семь неандертальцев.

Уже вечером я выбрался из пещеры и посмотрел на небо. Опять три пьяных луны и много звезд, а вокруг никого.

Насладиться видом спокойного Ганзикона мне не дал Мамбиок. Этот фей заявился и, как обычно, заворчал на меня:

– Работаешь, тут работаешь, изображаешь из себя Харшавиллов, а никто не ценит. Ты тут ничего не знаешь, развлекаешься, – заупрекал он в своей нудной манере, кружа надо мной и тыкая волшебной палочкой чуть ли мне не в глаз.

– Все готово? – я знал, как надо разговаривать с ним. Надо быть очень суровым и конкретным. Не давать ему поблажки и времени для ворчания. – Почти. Кто поможет мне нести всех этих чудиков?

– Сделаю сейчас, сделаю, – Мамбиок улетел вглубь пещеры Икрыха, а я отправился наверх.

Затем Мета кормила меня очень вкусным жареным мясом, а Леврок рассказывал, как они завлекали демиургов и неандертальцев.

– Поначалу мы решили использовать твой метод. Мета и Манья заплакали, растрепали волосы и заголосили. К нам в пещеру сбежалось человек десять. Нам пришлось поработать, но мы справились. Ты мне скажи, как тебе это в голову пришло? – спросил принц.

– Я тебе рассказывал, что здесь это в порядке вещей, стучать по голове. Я и позабыл, но вот сразу при встрече с Икрыхом воспоминания вернулись, – пожалуй, лучше все свести к шутке.

Ребята рассмеялись, лишь Мета серьезно отнеслась к моим заявлениям. Она подвинулась поближе и погладила меня по волосам. Напряжение дня ушло.

– И что ты предлагаешь победу отдать Харшавиллам? И что ты будешь делать с Икрыховым племенем? – довольно трезво спросил Галик.

– Я предполагаю, что здесь должен быть проход. Своего рода телепорт в другие миры. Думаю, что будет самым лучшим для нас отправить всех этих демиургов в разные миры, – до этого я только Мете сказал о том, что собираюсь сделать.

Леврок и Галик переглянулись. Всеслус настолько обалдел от моих предложений, что аж приоткрыл рот. Манья покачала головой в знак неодобрения, но все же согласия. Мамбиок разразился длинной речью, что всем им там и место.

– А Харшавиллы? Я бы их позвал сюда и тоже отправил туда. Думаю, что надо быть одинаково жестоким и к одним и ко вторым, – я внимательно следил за тем, как отреагируют ребята. – Мы проиграем, если будем действовать по их правилам.

– А как ты их позовешь? – Леврок не комментировал мои слова. Он их принял к сведению. – И как с ними справишься?

– Они придут, если им показать, что их соперники в такой сложной ситуации. Или я не прав? Они не настолько тщеславны? – пожалуй, я забеспокоился. Такое свое мнение я составил на основании встречи с Крюзей Харшавиллом.