Текст книги "Мери-Сью"

Автор книги: Ольга Табоякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– И что они должны там делать? – подобные объяснения все еще не удовлятворяли мою жажду смеха.

– Они должны изучить там правила этикета, правила боя, правила финансовых операций, ведения интриг, отрешения от совести.

– Про все понятно, кроме совести. Это как? – я успокоился.

– А то, что ничто и никто не должны стать на их пути препятствиями при поддержании славы и благосостояния рода, – как-то излишне заучено пробубнил Всеслус.

– А ты откуда знаешь? Тебя, что тоже? – посочувствовала Мета.

Леврок смотрел на них квадратными глазами. Открывались новые грани личности наших знакомых.

– Да, два месяца, – признался Всеслус. Настроение у него явно испортилось.

– Простите, друзья, – я увидел, что надо срочно принести спокойствие во всеобщую взвинченность. – Лучше скажите, что думаете по поводу Ганзикона.

Всеслус заискрился ожиданием. Мета кивнула. Манья же покраснела.

– А что тут думать!? – Всеслус Ильик рвался в бой.

Я этого совершенно не понимал. Тут я отвлекся на входящих в общий зал. Это были эльфы. От эльфов даже скулы сводит. Вроде и красивые, вроде и милые, вроде и умные, но очень холодные и циничные. Я дернулся. Мою реакцию отметила Мета. А меня встревожило, что она так за мной смотрит. Нет у нее на это никаких прав.

– Но ведь там тяжело! – в моем представлении в землях Икрыха было противно и опасно. Там не было цивилизации. Я как мог попытался объяснить им, что это не будет похоже на приключение.

– Да, не вилкай ты! – отмахнулся от моих доводов молодой Всеслус. "Вилкай" у них примерно равно земному "не парься". Пошло это от того, что любое применение вилки, окромя прямого, причиняет большие неудобства. – Жизнь она вещь простая, которую нельзя усложнять. Любой раздел магии гласит, что максимальная вершина в простоте.

Справа от меня появилась красивая пара. Эльфийка и человек. Оба смотрели друг на друга влюбленными глазами. Мне вдруг подумалось...

– Сьша! – окликнул меня кто-то.

– Леврок! – прозвучал другой голос.

Удивительно, но это были наши старые знакомые. Галик, Рига и Мамбиок.

– Ребята!

Мы обнимались. Мое внимание было сосредоточено на Риге. Он выглядел сильно покалеченным. Шрамы и шрамы, но хоть зажившие. Однако, это его совершенно не портило, то есть это он не комплексовал.

Последующая процедура знакомства была приятной. Потом мы все вместе выпили буськ, и я уже даже сам пообнимался со своей собаченцией. Кстати, проснулся я от того, что Буг отдавил мне ногу. Толстая собачья морда обслюнявила мои штаны.

Утро уже представило все в новом свете. Вчера ребята учили меня быть бесшабашным, веселым и наслаждаться своей магией. Тем более, что наша экспедиция будет самой успешной. У нас в команде два мага: я и Мета, Манья – волшебница сердца Леврока, красавица, а еще и начинающая магичка, Рига – оборотень. Леврок – вор и принц, Всеслус – неплохой стрелок и лекарь, Галик – сыщик, Мамбиок – зануда, еще с нами и бусидог.

Я слабо помнил, с какого такого перепуга, Галик с сотоварищами решили присоединиться к нашей компании. Но вроде бы решено было выступать завтра. Значит, у меня еще сутки. Куда запропали остальные, я не знал, сам планировал отоспаться в кровати, но не тут-то было. Заявилась Мета.

– Дорогой, ты очень умный, – зайдя в мою комнату, заявила она.

За время в дороге она еще больше обхудала. Не могу видеть таких тощих.

– Давай я тебя покормлю, – предложил я без всяких задних мыслей.

Она так покраснела, что вполне могла бы сойти за спелую вишенку. Я ж не знал, что это равнозначно предложению близкого сожительства. Разобравшись в недоразумении, я все же предложил ее покормить, попутно объяснив, что надо набираться сил.

– Я знаю, что ты не отсюда, – Мета сидела напротив меня и чинно поправляла складки платья. – Мне так приятно сегодня в платье походить. Устала от штанов, от поездки. Меня же учили быть настоящей женщиной.

Хорошо, что я поставил чашку, а то бы облился. Мета – женщина? Я попробовал поглядеть на нее незашоренным взглядом. В принципе, она идеал красоток-маникенщиц. Худющая и светлая.

– Мета, так о чем ты хотела поговорить? – мой бусидог явно больше хотел быть ее бусидогом, чем моим. Псина улеглась у ее ног и потерлась о стул. Тут я и подпрыгнул на месте. Псина стала другого цвета. В размерах она вроде тоже увеличилась. – Это что?!

Мета в мгновение ока оказалась у меня на руках. По прыгучести она круче кенгуру.

– Где?

– Тама, – согласитесь, что диалог идиотский.

– Собака, – чуток поглядев, неуверенно сообщила она. Потом еще подумала: – Твоя.

– А почему она белая? – я подумал, что девица тяжелая, а на вид – пушиночка.

Мета попросила ее отпустить и только тогда засмеялась:

– Так это бусидоги. Они бывают самые разные. Цвет для них изменить – не проблема.

Все же мы смогли продолжить разговор, когда я перестал дергаться, глядя на Буга.

– Так что?

– Ты, молодец, что выполняешь свое обещание. Я так рада этому.

Вот, наконец, и всплыли те непонятные вещи. Надеюсь, луну с неба не обещал.

– Мета, – я набрался смелости, чтобы спросить ее об этом. – Скажи, что я тебе должен?

– Ты? Ты мне не должен, – она готова была заплакать. В глазах появились слезы. Странно, я ее, похоже, обидел.

Еще час мы потратили на взаимные извинения и объяснения. Оказалось, что тогда я обещал ей сопроводить к месту прозрения. Мета должна узнать, зачем она пришла в этот мир. А добраться туда можно через три прохода. Кстати, один из них находится в той самой земле неодетых.

– А ты не боишься?

– А чего бояться? – возразила она.

Я стал рассказывать, говорил о своей жизни. Говорил и говорил до самого вечера, говорил правду и прятал глаза.

– Миленький мой, – пожалела она меня, а потом предложила и мне узнать, зачем я пришел в этот мир. Признаюсь, что я никогда не задумывался об этом. Вернее, решил, что явился, чтобы жить.

Мы провели вместе весь день и всю ночь. Я еще раз предложил покормить ее, уже прекрасно понимая, что делаю. Она осталась.

Утром я, конечно, получил от друзей пару красноречивых взглядов, но я не собирался им объяснять. У нас было по дружбе.

Мы отправились в путь еще через сутки. Казалось бы, что собирать, отправляясь в земли голого народа? Много и даже больше. В основном это были маскировочные средства и карты.

Все уместилось в чудесную телегу, и мы уже в пути.

Впервые за долгое время у меня впереди не неизвестность, но вот это и пугало меня. Я привык жить свободным, точнее одиноким. Ответственность давалась очень тяжело.

Меня немного задевало, что Мета не проявляла ко мне никаких нежных чувств. При этом меня же и колебало, что я об этом постоянно думаю.

Пару дней прошли в ничегонеделанье, разговорах, трепе, болтовне и ожидании. А вот потом... потом мы миновали границу.

– И как вы думаете, мы нормально смотримся? Очень незаметно? – парил над нами голый Мамбиок.

– На телеге-то? – ржал Рига.

– Не придирайтесь, нам надо подальше от границы уехать, – зафырчал Леврок.

Строго говоря, мы не были совсем уж голыми. На мне и ребятах были забавные меховые шкурки. Девушки же были закутаны в очень большие шкуры. Я в очередной раз подумал, что буду откармливать Мету.

Голым был лишь фей. Он пытался замотаться в меховые шкурки, которые притащил для него Галик, но те не подошли по размеру и какой-то там магичности. Теперь фей требовал от нас поймать черного-пречерного хомячка и сделать из него для Мамбиока плащ-охранящь.

– А границу мы перешли тихо, и можем ехать медленно, – Галик был отнюдь не согласен с феем и остальными.

– Относительно тихо, – поправила справедливая Манья и попросила остановить, чтобы забраться под телегу.

"Относительно чего?", – хотелось мне спросить, но я не стал. Вспоминая то, как мы перешли границу, я понимал, что относительно мировой революции – наверное тихо. Когда меня выпроводили из земель неодетых, то сделали это через пещеру. С нормальной же стороны границу не было видно. Ее наличие определили Мета и Манья.

В один из моментов нашего пути они завопили:

– Она!

Это они так про границу. Я всмотрелся. Ничего не вижу. Оказалось, что граница, которую они нашли, проходит через нору. Нора весьма небольшая. Человеку туда не пролезть. Ладно, еще фей. Мамбиока послали проверить.

Мы же расположились лагерем у заветной норки.

Фей вернулся часа через два. Своей кислой мордашкой он выражал чрезвычайное недовольство жизнью.

– Тама они, тама, – профырчал он и разразился ругательствами.

Расспросы показали, что фей немножко превысил свои полномочия. Он пробрался через нору, а затем полетел "поисследовать" пространство вокруг. Он улетел куда-то на север, и чуть было не стал добычей трех веселых варваров и одного толстого динозаврика. Эти трое как-то пытались приспособить серенького динозаврика в качестве коня, чего дикий зверь не соглашался делать. Может потому, как его разум был к этому не приспособлен, а может потому, как он был еще очень маленьким. В общем, их мирное трудовое занятие было прервано появлением яркой сверкающей летающей неизвестной особи, то бишь Мамбиока. Варвары и динозаврик стали ловить новый объект. Что удивительно, они были не подвержены магии Мамбиока. Да, и сам он старался не использовать ее в полную силу. По проявлениям магии его могли бы обнаружить местные смотрящие, а затем лишить памяти и магии и заставить жить в этом варварском мире постоянно. Фей долго метался по лесу, спасая свои крылья. Эти злоключения заняли два часа.

– Тогда нам надо туда, – радость находки прохода и ожидание чуда сделали из Меты очень даже привлекательную девушку.

Леврок и Манья предложили перейти границу у норы завтра, чтобы оттуда уж точно ушли любопытные, которых потревожил фей, да и просто вместе побыть хотелось. Они заняли телегу, а остальные разбрелись вокруг.

Я долго собирался с духом, а потом все же подошел к ней.

– Мета, – я стоял у нее за спиной. – Ты не голодна?

Ух, ну и хищный взгляд у нее. Неимоверно голодный взгляд.

Если в прошлый раз – я, то здесь – она. Мы занимались любовью, смеялись и чувствовали себя счастливыми. Опять-таки, по дружбе.

– Мне с тобой хорошо, – призналась магичка.

– Взаимно, – я был согласен, что ей со мной хорошо.

"Мудак ты!", – заявил внутренний голос. Я вздрогнул. Это чудовище внутри меня не появлялось очень давно. Последний раз, когда осознал, что я здесь.

Наши отношения с Метой без объяснений и обещаний. Причем я даже не могу понять, какие они. Я решил, что подожду еще чуть-чуть, может все определится. Здесь я затормозил. Если я так думаю, то думаю о чем-то серьезном. Нет, мне рано. Я не готов, я не могу и вообще это не для меня.

"Мудак", – удовлетворенно резюмировал внутренний голос.

С этими словами и наступило утро. Мета пригласила меня искупаться в озере. Мы позавтракали свежей рыбой, а потом стали пересекать границу.

– И как туда? – я тупо пялился на эту норку. Туда только кролик и пройдет.

– То есть, как? – возмутился Рига. – Ножками и лапками.

С этими словами он велел первому топать Мамбиоку и проверить, что все в норме. В этот раз фей не стал выпендриваться, вернулся через пять минут, доложив, что никого по близости нет.

Первым пошел Галик. Он свел руки на груди, резко развел их в стороны и прыгнул в нору. Я хоть и внимательно смотрел, но так и не увидел, как это он так уменьшился, что оказался там.

– Телега, – велел Рига. Он впрягся в телегу, подвез ее к норе, а затем полез в нее. Лез он медленно. Сначала туда сунул голову, затем постепенно шею, затем латы, спина, хвост, телега. Этот странный процесс всовывания очень большого в очень маленькое, я наблюдал минут двадцать, но так и не врубился, что и как это было.

Манья подошла к норе, хлопнула в ладоши, уменьшилась до размеров Дюймовочки и прыгнула в нее.

Леврок встал на колени, прижал руки к краю норы, вцепился в нее, мигнул и пропал. Он уже там.

Оставалась Мета.

– Я пошла, – она уже была готова переместиться.

– Погоди, – я удержал ее за талию.

– Да? – мы стояли и смотрели друг на друга.

– Зачем это все? – я спрашивал о нас.

Вопрос поняла она правильно.

– Я не знаю, – пожала магичка плечами. – Можешь спросить там, – предложила она и ушла по ту сторону границы. Я предполагаю, что спрашивать надо в Ганзиконе.

Оставались только мы: я и мой Буг.

– И как? – я плохо представлял, как можно перейти границу мне конкретно. Я большой – нора маленькая. – Иди, – повелел я бусидогу.

Тот гавнул тихо и прыгнул с разбегу в нору.

Сначала я уселся на нору. Попа не пролазила. Потом попробовал лицом, тоже никак. Здесь я призадумался, я все же маг. Все проходили, так как жили. А я как живу? Я плыву по течению. Почти всегда плыву по течению. Лишь пару раз я проявлял инициативу. Если я плыву по течению, то можно просто поставить ногу в нору и меня засосет, как в трясину, а если нет, то надо прыгать, как мой бусидог. Я отошел подальше, разбежался и нырнул туда. Видать не рассчитал. Я появился на поляне с кучей молний. А еще каким-то необычным образом на мне изменилась одежда. Теперь я был весь в черном. Тряпки точно не мои. Ничего не понимаю. На мои вопросы к Мете, Манье и остальным, они объявили о своем недоумении. Лишь фей предложил правдоподобное, но совсем невероятное разъяснение.

– Ты использовал форму хай-файк. Это предполагает перепрыг через внутреннее пространство. Я читал книжку, что все маги, из каких бы миров они не были, используют одно внутреннее пространство. Скорее всего, ты обменялся там с кем-то тряпками, а может еще и способностями.

– Скорее всего, только вещами, – постарался успокоить я сам себя.

Мы переоделись в новые шкуры, но процесс был прерван появлением группы охотников и неозавра. Группа, можно сказать, свалилась нам на голову. Как-то эти чудики умудрились набросить на летучего зверя сеть. Но процесс был не отработан технологически. Птице удалось взлететь, несмотря на то, что с разных сторон у нее свисали, держащиеся за сеть, охотники. Их было шестеро.

Сколько они пролетели, не могу даже предположить, но птица устала, и ее потянуло к земле. И почему-то именно на нашей полянке.

Неозавр чуть было не приземлился на телегу. Пришлось отгонять его молниями, всполохи которых, были видны далеко. Манья и Мета старались во всю. Неозавр шагах в двадцати от нас тут же принялся буянить. Отцепившиеся охотники заметались по поляне. Хаос и вопли, вперемешку с молниями и ругательствами – вот картина на следующие двадцать минут. Кончилось все неожиданно. До шеи птички добрался Мамбиок, он укусил ее, та и издохла.

– Не знал, что твои укусы смертельны, – признался Галик.

– Ты много обо мне не знаешь, – весьма самодовольно восхитился собой фей. – Бабушка у меня учудила. Имела связь с вампиром-наркоманом.

– Как это вампир-наркоман? – я поинтересовался чисто из соображений обалделости ситуацией.

– Он предпочитал эльфийскую кровь, – Мамбиок улетел за деревья по своим каким-то делам.

– Что будем делать с ними? – деловито спросил Рига. Он имел в виду незадачливых охотничков.

Сейчас было так. Посредине поляны дохлый неозавр , справа – мы, слева – они. Они были зажаты, но агрессивность уже нарастала.

– Давайте расстанемся по мирному, – предложила Манья.

– Давайте, только нас тогда быстро-быстро найдут, – заворчал Галик.

Решено было их телепортировать. Это был отвлекающий маневр, суть которого , что их бы приняли за нас. И искали бы там. Манья, фей и Мета постарались, телепортировав их как можно дальше отсюда. Неозавра пришлось тоже, а мы покатили по дороге. Точнее, дороги не было. Но для волшебной телеги это не было препятствием.

Я тревожился. Мои мысли были зациклены на Мете и на этой земле. Я вспоминал, что тогда была война. Страшно было представлять, чем все закончилось. Я подумал об Икрыхе. Интересно, что с ним. Его смешная девчонка. Икрых ведь не пережил бы, если бы с ней что. Мои мысли были бесполезны, никто не мог мне поведать о прошедшем. По крайне мере, я был в этом уверен.

Первые два дня пути были мирными. Нам удавалось объезжать опасные места, никому не попадаться на глаза.

Третий день оказался тяжелым.

Мы дошли до Ганзикона. Местность ничуть не изменилась, только вот появилась там одна новая деталь – куча трупов. Причем тела были разрублены, раскушены, растерзанны.

– Это война? – спросила Манья.

– Это смерть? – прошептала Мета.

– Это охота? – уточнил Рига.

– Это жизнь, – ответил им Леврок.

Я содрогнулся от его ответа, заметив при этом, что и Галика передернуло. Иногда мой друг Леврок меня сильно удивляет. Я ведь не знал тогда, что он знает о землях неодетых гораздо больше меня.

– Нам туда? – передернув плечами и прижавшись к любимому, спросила Манья.

– Туда, но хорошо бы объехать, – это я сам не знаю почему, взял на себя миссию быть главным решателем.

– Тогда поехали, – пробурчал Рига, и мы поехали.

Объехать Ганзикон по краю не получилось. Мы несколько удалились и нашли трех чокнутых. Они напали внезапно, и целью их было просто уничтожить нас. Три сумасшедших существа с безумными глазами метали в нас камни. Меня, между прочим, чуть не убило случайно. Камень в голову может стать смертельным. Мета накрыла всех пологом защиты.

– Убери, – рявкнул Мамбиок.

– Нас быстро найдут, – напомнил ей гораздо более спокойно Всеслус.

Мета виновато пожала плечами, но полог не убрала:

– А так нас всех прикамняют этими орудиями примитивных существ, – возразила она.

Я был благодарен за полог. Он ведь меня и спас. Камень отрекошетило, и я остался цел. Тем временем, эти трое спустились с деревьев и кинулись в атаку. Точно потеряли рассудок. Они рычали, и даже я не мог понять, что именно. Это было похоже на "убей нечто". "Нечто" обозначалось у первобытных в этих землях, как страшное. Ведь все неясное было опасно, а значит и страшно. Странно, они ведь видели, что мы люди. Похожие на них, пусть и не совсем привычные. Не должно быть такой реакции.

Мета усилила полог, и они завязли в нем.

Леврок, Всеслус и Галик смогли их быстро нейтрализовать привычным для этой местности способом, треснув по голове дубинами. Кстати, я забыл рассказать, что у нас были не обычные дубины, а супердубины. Во-первых, в это чудо магии и техники входил спрятанный силовой излучатель, во-вторых, два маг-заклинания на утяжеление и облегчение удара. В-третьих, особый встроенный маяк, который позволял Мете или Маньи найти обладателя дубины в любое время, а еще, что именно делало ее супердубиной – маленький встроенный холодильник. Там был запас продовольствия на трое суток. Так сказать, автономное питание. Но сейчас эти чудо-средства использовались по прямому назначению – трах дубиной по башке и нападающий готов.

– Надо их допросить, – предложил коварный Мамибок. Мне показалось, что ему приглянулась шкурка одного из поверженных.

– Как? Ты может и хорошо разбираешься в языках, но все толкуешь в свою пользу, – воспротивился Галик. Он рассматривал бессознательных чудиков, и цокал языком.

Я же закашлялся, какой-то противный запах вокруг стоял.

– Смотри, – показал Всеслус на деревья. И точно, там были привязанные трупы. Трупы и трупы. Срок гнилости дня три, и все этому сопутствующее. Правда, там были трупы женщин и детей, но ведь любая смерть ужасна.

– Ужас какой, – Манья закрыла глаза. Мета оказалась покрепче, она лишь побледнела, но вот потом посинела. Ее долго тошнило, а Манья просто отключилась на руках у принца. Я чего-то не понял, почему до этого им не было так плохо, когда мы увидели Ганзикон, а здесь да.

"Женщины", – беззвучно произнес губами мой друг Леврок.

Вопрос, что делать с бедолагами, был отложен. Мы занялись приведением в чувство девушек. Мамбиок же стал потихоньку раздевать одного из охотников. Хорошо, хоть нам не надо ловить черных хомячков, коих мы так и не смогли здесь найти. Шкура, между прочим, которая приглянулась фею оказалась рыжей. С какой-то лисы, наверное.

– Давайте их вылечим, – предложила сердобольная Манья, когда очнулась.

– Отчего их лечить? – педантично уточнил Рига. Он морщил нос, вонь вокруг ему явно не нравилась. Он ведь ее чувствует раз в триста сильнее, чем мы. Я пожалел оборотня.

Всеслус предложил мне их допросить.

– Можно попробовать, – я не стал им рассказывать, как плохо понимаю местный язык. Все-таки что-то я же понимаю. Да, у нас были переводчики, но как объяснил Леврок, они действуют для языков, а здесь нет языка, есть лишь речь. В чем разница я не уловил, но переспрашивать не стал, из-за чего переводчик не работает. Главное, что он бесполезен.

– Тке мо бык? – я протягивал руки перед собой и задавал один вопрос: "Что это?".

Очнувшийся мужик был заботливо уложен Галиком у дерева вдалеке от остальных двоих все еще бессознательных тел. Мы поставили перед ним плошку с водой.

– Тке мо бык? – я протягивал руки, а потом повторил формулу привествия. А затем еще раз свой вопрос.

– Кае ми джо, – забормотал мужик и постарался быстренько покончить с собой. Способ на мой взгляд очень даже шпионской, он попытался проглотить свой же язык. Я бы этого не сообразил, а вот фей был наготове. Он шлепнул несчастного по башке дубиной, и предотвратил удушение, повторив лишь сотрясение.

– Еще допрашивать будем? – мне было сильно не по себе после такой реакции на простой казалось бы вопрос.

– Попробуем, – все же настоял на своем Галик.

Всеслус и Леврок его поддержали.

Второй тип мне больше понравился. Воду он принял и вроде даже хотел поговорить, но потом попытался на нас напасть. Пришлось фею и его успокоить.

– С третьим сами, – я развел руками.

– Нет, уж, не увиливай, – Мета очень строго на меня посмотрела. – Ты нас ведешь, вот и работай.

– Ох, – у нас ведь по дружбе, а командует будто бы по любви. – Хорошо, – я не стал поднимать шум и выяснять отношения, тем более я и сам не знаю, в какую сторону их выяснять.

Третий тип ответил все же на мои вопросы, правда, сильно несвязно. Подозреваю, что за этими "мы", "они", "эти", "те" он имел в виду много разных людей и мест, но это было все, что удалось из него вытащить.

Он сообщил, им пришлось уйти в эти земли. Но они не успели. Пришли те, которые шли за ними, и напали. Это все, что осталось. Но они ушли, а те не пришли. Теперь нет ни тех, ни этих. Даже их нет.

– Да уж, – Рига прокомментировал наши успехи. – Не много и не особо ясно.

– Скажи уж ничего не ясно, – разрешил себе критику и Галик.

– Тогда что дальше? – я уж и не помню, кто только не задал этот вопрос, а отвечать пришлось на него мне.

– А что дальше? Дальше мы идем к своей цели. Только надо решить, что с этими, – я не желал обременять себя ответственностью, что делать с тремя чокнувшимися первобытными.

– Берем их с собой, – мгновенно заявила Манья, – я их вылечу.

Возразить ей никто не посмел. Так наша банда увеличилась в численности. Мы все еще ехали в Ганзикон.

– И долго мы будем ехать в Ганзикон? – прервал мои раздумья Ильик.

– Ты устал что ли? – я поднял голову, стряхивая с себя остатки дремы. Сегодня была наша очередь ехать на телеге, остальные отдыхали под ней.

– Понимаешь, Сьша, я, конечно, рад, что мы туда катим, просто уж очень долго, – объяснился он. Я прикинул, что это самое удачное время расспросить его о том, почему он с нами. С Левроком по этому поводу я так и не успел поговорить. Все как-то было не с руки, да не ко времени.

– Всеслус, а ты как здесь оказался? Я сильно удивлен твоим решением. Мы вроде разошлись после того дела. Да, и Сильбау тебе не нравятся.

Рига рыкнул на зазевавшегося детеныша динозавра. Тот быстро убежал в кусты. А телега запнулась на кочке. Всеслус поморщился и высказался сначала насчет более приятных дорог.

– Я? Про Мету ты не очень-то и прав. Она нормальная девчонка. Ты ведь и сам это оценил, наконец, – Ильик не желал отвечать на мой главный вопрос. Все-таки здесь какая-то тайна. Хотелось бы обойтись без них, поэтому я продолжил настаивать.

– Всеслус, не увиливай, а, пожалуйста, скажи, как есть. Я в своей беготне за Величием пропустил, как ты и Леврок...

– Я и Леврок? Я и ты, – поправил меня он.

– Я и ты? – чего-то я не ожидал такого поворота событий.

Рига повернул уши куда-то вправо. Что-то его сильно беспокоил шум в той стороне. Хорошо хоть, что по звукам это довольно далеко от нашей дороги.

В этот участок пути мы ближе всего приблизились к Ганзикону. Вроде бы уже пора было и заезжать туда, но я все тянул.

– Я и ты? Что я такого сделал в своей жизни? – для спокойствия своих нервов мне требовался четкий ответ.

– Ты сказал тогда о дружбе и обо мне, – напомнил он.

Я в упор не помнил ничего такого. Не говорил я. Может он что-то не так понял или вообще подслушивал. Он что считает меня другом? На этой мысли я понял, что проблем еще больше прибавилось. Сначала Леврок, потом Манья, затем такая сложная Мета, теперь же еще и Всеслус. Радует, что хоть Рига не сообщает мне о вечной дружбе и такой же тяжкой ответственности.

– Да, он всегда шугается, когда о чувствах говорят, – послышался как раз голос оборотня. – Ты не думай, он нас любит, но сильно мается со своей скромностью, – это я так понимаю, Рига озвучил Ильику.

Я прикусил язык. Не желаю понимать ничего больше. Пусть все будет так, как раньше. Мне нравилось жить без особых обязательств. Дружба, а уж тем паче любовь, это же взаимно.

– Всеслус, может нормально скажешь? – я почесал голову. Похоже, опять насекомые завелись. Вся эта магия не помогает защититься от таких мелких неприятностей. Я освоил довольно хорошо как палить молниями, но себе в голову было бы сильно неразумно.

Последовавшее молчание меня завело. Я занервничал и перестал контроливать обстановку вокруг. Не могу даже сказать, как мы свернули на землю Ганзикона.

– Ты говорил с принцем, как друг. Мой род непосредственно вассально принадлежит его ветви. Еще мой прадед учил, что если господин достоин, то и вассал тоже. Я хочу быть достоин такой же дружбы, – выдал Ильик такую истину, что у меня волосы встали дыбом, хотя может вши затеяли новую игру в догонялки.

Дальше молчал я, пытаясь разобраться в ситуации. Вышло отвратно, на такое тяжело что-то сказать: откреститься или согласиться. Почему-то получилось, что решил не я, а он. Я просто поставлен перед фактом.

– Знаешь, Всеслус, ты, конечно, волен принимать любое решение, но это ведь ты говоришь не о службе, не о деле, а о дружбе, – мой голос постепенно затухал. Я и сам был не уверен, что не зря затеял этот разговор.

– Ты не думай, я не буду навязываться, – поправился он быстро. Сейчас вот было видно, что он еще ребенок. – Я хочу посмотреть, как у вас с Левроком.

– Зачем? – теперь уже я был в ужасе. Интересно, он хоть понимает, что говорит или нет? Значит, сначала я его не так понял. Я-то посчитал, что он хочет стать моим другом, а он...

– У нас на такое и посмотреть негде, – сказал он мне это так, что зубы и челюсть свело в судороге.

– Всеслус, ты меня прости, – я не хотел смотреть в его глаза. Если человек хочет увидеть такое, то, как же жутко он жил до этого, мне и думать не хотелось. – Я понял не так. Да и вообще, я-то посчитал, что тебе понравился, ты поэтому и хотел с нами поехать и мир повидать, и друзей найти.

Этим всем я подарил надежду. Внутренний голос сказал, что я нажил очень много проблем и ответственности, которая мне совершенно не нужна. Теперь бы еще понять сделал я это из жалости или из глупости. Душа возликовала, сообщив, что, наконец, я научился ее слушать. Тут же от моего сердца последовала куча указаний, что я должен сказать Мете. Приказав ей заткнуться на эту тему, я сообразил, что мы едем по Ганзикону.

– Чувствуешь воздух? – вклинился в наш разговор Рига. – Надо отдохнуть. И правильно было бы позвать Мету и Манью. Надо подышать.

Теперь и я отдал себе отчет, что воздух здесь раскаленный, песок и пыль, вперемешку с красной землей. Здесь и солнце другое. Влажность такая, что я взмок.

Ребята выбрались из-под телеги, разглядывая Ганзикон. Особо меня интересовала реакция Меты. Девушка смотрела на все подолгу и щурила глаза.

– Сделай воздух, – попросил Рига.

– Да, – махнула она рукой. Вокруг нас воплотился купол с весьма прохладным воздухом. Я потер лоб, желая успокоиться.

– Мета, ты довольна? – я спросил из довольно неясных побуждений. Но для меня ее ответ был очень важен.

– Я пока не знаю, Сьша, – она повернулась к Маньи и заговорила о чем-то специфически магическом.

Необоснованно я боялся Ганзикона. Ничего страшного не происходило вот уже трое суток. Манья и Мета занимались лечением тех троих несчастных, которых мы теперь опекали. Я все больше времени проводил со Всеслусом. Мне хотелось расспросить его о жизни, понять, как он жил до этого.

– Я уехал с разрешения. У меня это называется "воспитание мудрости". Каждому из рода разрешается ездить, чтобы понять, что в жизни все сволочи, нет честности, нет дружбы, любви, радости.

– Зачем это? – с каждым его откровением я все больше и больше ужасался.

– Объяснять это бесполезно, – Всеслус смотрел на меня своими честными глазищами, я немел, а он продолжил: – Надо все понять самому, убедиться.

– И зачем?

– Затем, что тогда сможешь жить без сантиментов, править достойно, – спокойно и заученно продекламировал он.

– И ты поехал убедиться?

– Я поехал потому, что всегда есть шанс, что мне повезет, – улыбнулся Ильик.

Ночью караулили я и Мета. Даже Рига забрался в тележную комнату. Мы улеглись на телеге и стали болтать. Всякая дребень приходила в голову. Но как раз на моменте обсуждения, какая длина платьев предпочтительнее для разных случаев и возрастов, нас грубо прервали. Это было нападение.

Это был Икрых. Я опять получил по башке дубиной. Признаюсь, что не заметил, как это случилось, но Икрых смог добраться до телеги, минуя силовое защитное поле Меты. Она тоже была обездвижена.

– Сьша, – шипел Икрых, – Сьша, очнись придурок, – повторял кто-то надо мной.

Я пришел в сознание, желая, чтобы к голове приложили холодного льда.

– Икрых? – в глазах двоилось. Два Икрыха гладили меня по щеке.

– Сьша, ты что здесь? – я пребывал в шоке, поэтому даже не вник, что говорю с ним нормально.

– Еду с друзьями, – я постарался повернуть голову. Где-то должна быть Мета. Внезапно меня затопил дикий страх за нее. Я подскочил на телеге так, что вышиб неандертальцу челюсть.

– Пыхчах! – на меня бросился другой неандерталец.

– Кольвс! – криком постарался его остановить Икрых.

Пыхчах отпустил мое горло, а ведь еще бы секунда и я бы умер.

– Мета! – хрипел я, пытаясь ощупать тело девушки, за что и получил от нее в глаз кулаком.

Сила этого удара была приличной, меня отбросило назад на телегу, и я еще раз ударился головой, но уже о бортик. Сознание плавно ушло . Следующий раз я пришел в себя уже на руках Меты. Вокруг были все.

– Я что-то пропустил? – прошептал я.

– Тише, любимый, – попросила Мета, а я подумал, что ослышался. После тяжелых ударов по голове бывают разные глюки. Потом я услышал разговор Икрыха и Леврока.