Текст книги "За широкой улыбкой (СИ)"
Автор книги: Ольга Резниченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
За широкой улыбкой Ольга Резниченко
Неважно, кто ты и чем занимаешься. Всё равно влюбляешься, мечтаешь, боишься... Человек. Ты – человек. И никогда не забывай об этом. История противостояния правоохранительных органов и преступников. Где кто-то еще человек, а кто-то – уже зверь.
Рейтинг: 18+
* – все совпадения случайны; вне политики, призван прославить доблестных и честных служителей правопорядка, а в остальном – просто элементы сюжета.
Если некоторые названия, слова, или какие другие моменты произведения задели или оскорбили кого, то заранее прошу прощение, неумышленно и не со зла, ведь использовано лишь для реалистичности изображаемого.
** – Присутствует нецензурная брань ("запикана").
В произведении содержатся сцены, демонстрирующие курение табака и употребление алкогольных напитков. Помните, курение и чрезмерное употребление алкоголя – вредит Вашему здоровью и здоровью Ваших близких!
А также присутствуют сцены убийств, насилия и эротики.
Посвящаю: П.Т.Б.
Благодарю за смелость, принципиальность и честность!
(Хотя жизненный путь в романе описан не ваш, однако именно вы меня вдохновили на сию историю! Простите, если что не так!)
Посвящаю Елене Миллер: выражаю огромную благодарность за поддержку и наставления!
Посвящаю всем поклонникам романов «Отпускаю прошлое» и «Спиною к будущему».
Отчасти вдохновителем выступил и фильм «Майор», режиссера Ю. Быкова.
За широкой улыбкой
Оглавление:
Пролог
Глава 1. Нелепая шутка
Глава 2. Прошлое
Глава 3. Старая добрая тройка
Глава 4. Последний день
Глава 5. Свои, чужие
Глава 6. «Банька»
Глава 7. Девочки и мальчики
Глава 8. Досье
Глава 9. Офисные баталии
Глава 10. Кладбище кораблей
Глава 11. Возвращение
Глава 12. «Шмара бандитская»
Глава 13. Послание
Глава 14. Важный человек
Глава 15. Потаенное
Глава 16. Пробуждение
Глава 17. Дела
Глава 18. Друзья
Глава 19. Вещь
Глава 20. Свобода
Глава 21. Эксплозия
Глава 22. Послевкусие
Глава 23. Охота
Глава 24. Хищники и жертвы
Глава 25. Как жили, так и будем жить…
Эпилог. За широкой улыбкой
–
Пролог
–
12 ноября 2009 года.
***
"... Суд приговорил: признать Евсеева Анатолия Сергеевича, 1967 г. р., на основании недостаточности доказательств его вины по п. "а" ч. 2 ст. 111 и ч. 4 ст. 296 УК РФ – невиновным. Что касается в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК РФ, а именно: «Умышленного причинения тяжкого вреда здоровью...»; а также по п. "в" ч. 2 ст. 126 УК РФ, а именно: «Похищение человека с применением насилия, опасного для жизни...» – признать виновным. И назначить ему наказание, пользуясь ст. 69 ч. 3, в виде 10 лет лишения свободы, с отбытием срока в исправительной колонии строгого режима."
–
Глава 1. Нелепая шутка
–
Июль. 2016 год.
***
Вспыхнул огонёк в руках бармена. Машинально тянусь к нему и позорно уступаю вредной привычке. Странному ритуалу, который понятен лишь мне. Короткий вдох – и неспешно выпустить дым наружу. Учтиво (на автомате) сбить пепел и аккуратно положить сигарету на край пепельницы. Взять стакан, взгляд в бурую пучину. Лениво взболтнуть по кругу напиток – и сделать глоток.
Мысли непослушной чередой на грани сумасбродства.
Бесцельный, задумчивый взгляд на дно посудины, будто там что-то разумное нарисовано, будто там подсказка, предсказание о том, когда всё это... закончится. Стоит ли вообще такого счастья ждать, или сии муки жалованы мне навечно?
Оглянись я вокруг, и что увижу? Одиночество. И не то, что бы я его ненавидела, но и полюбить не смогла. Эдакая... естественная часть нынешней моей вселенной, с которой все никак не свыкнусь. Вынужденный, предпочтительный, рациональный выбор. Ведь куда проще так жить, нежели взять и вернуться в те дни, где тебя никто не понимает, чего-то хотят, что-то ждут, а ты просто ни физически, ни душевно не в состоянии пойти им навстречу, выполнить требуемое. Даже просто сдвинуться дальше, перечеркнуть прошлое, отпустив его навеки... Когда даже муж тебе не за друга и соратника, а за судью и черствого обвинителя. Будто в моих силах было что-то изменить, избежать. Будто я была всему тому виной...
Но нет. Слова все сказаны. Решения приняты. И теперь прения позади. Со мной остались лишь странные ритуалы и сумасбродная тяга отмечать те дни, что так перевернули мою жизнь: от радости и до полного погребения под толщей гнетущей обреченности. День свадьбы – день развода. День происшествия – день оглашения приговора. Вот и сегодня один из таких поводов. Странный, шизофренический... предлог выбраться из рутины и выйти на свет божий. Закурить сигарету, сделав только одну затяжку, и выпить газировки вместо алкоголя. Семь лет уже таких празднований. Семь лет! Глупо всё это, безмерно глупо. И я понимаю. Осознаю, что давно пора со всем этим покончить – действительно покончить, внять старым советам. Забыть всё целиком, а не только детали тех гадких суток. Забыть напрочь, как душа забывает минувшее в момент соития двух клеток, в момент погружения оной в драгоценный сосуд, в венец эволюции – в плоть зачатого ребенка. Начать всё с нуля, переродившись полностью.
Однако, легко сказать, да тяжело сделать. А потому очередная дата – и безвольный каторжник вновь плетется в ближайший бар за приторной порцией самобичевания и тоски.
Не свезло. Ни в чем мне не свезло. Ни сейчас, ни даже тогда, когда ДНК моя плелась. Острый ум, изрядно привлекательная внешность (по крайней мере, раньше). Кукла, мать её, – и всё в один флакон. Мечта любого... И поверьте, я не делаю этим себе комплимент. Ведь ко всему этому нужна приправа, жидкость, соединитель, приемлемая среда обитания – называйте, как хотите. Нужно – везение, удача. И вот её как раз таки мне и не дали. Отчего всё пошло не просто насмарку, не просто впустую, а стало жгучим, истинным проклятием, жутким наказанием, которое душит пуще всякого ярма. За первое – ненавидят товарищи, коллеги, мужчины. За второе – подруги и соперницы. И опять-таки мужчины. Ведь первое не позволяет с легкостью отдать им в пользование второе. А неоспоримый отказ сродни плевку в лицо, доказательство их несостоятельности, ущербности, а потому вызывает отвращение и неприкрытую ненависть, ярость, маниакальное желание взять силой, овладеть, покорить недоступное, плюя на чувства, стыд и последствия.
Но и этого было мало. Ирония судьбы. Знаете как она выглядит физически? Вы, наверняка, встречали таких людей, у которых на лице – вечная улыбка. Причем всегда, даже когда они... грустят или плачут. Это самая зверская насмешка, на которую способна природа...
Вот и сейчас... очередной липучий кавалер никак не может втолковать, что я вовсе не рада его обществу. Причем давно. Да что там? С самого начала! И когда я открыто, откровенно грублю, рычу – я не шучу. Я действительно уже на грани того, чтоб не кинуться на него с кулаками или не вгрызться зубами в шею, словно дикий зверь.
– Да ладно, ну, хватит играть! Признайся, как тебя зовут! Я же тебе уже, практически, всю душу излил!
– Я не просила! – рявкнула.
– Шикарная моя! Ну, зачем эти кошки-мышки? А? О! У тебя выпивка закончилась? Я сейчас, – резво подался вперед через всю стойку, махая рукой. – Пс-с, братишка! Бармен! Да, ты! Иди сюда!
– Слушаю.
– Организуй нам, – машет-колдует над стаканами. – Повтори, в общем, виски это ее, или что тут? – взгляд на меня. Но не дождавшись ответа, продолжил: – И мне водочки плесни...
Смеюсь невольно, раздраженно закатив глаза под лоб. Еще миг – и взгляды наши с барменом встретились. Буквально доля замешательства в очах того, но поймав мой настрой – поддается, заливаясь ухмылкой.
– Ну, повтори... это моё "виски", – шепчу уже я.
– Сейчас, – коротко кивает молодой человек и отдаляется к полкам.
И вновь я грубо, бесцеремонно отворачиваюсь от этого нахала, что буквально уже пытается повиснуть на мне – злобно пинаюсь локтями в бок, не давая свершиться задуманному.
– Ну, хватит, родная моя...
Морщусь, из последних сил сдерживаю матерные выражения.
– Ты такая красивая, такая... – шатается, будто флигель на ветру. – А какие ямочки на щеках, когда улыбаешься! А улыбка! УЛЫБКА какая! – попытка коснуться моей щеки, увиливаю. – Ух, прям дух захватывает! Сердце замирает! Ангел – не иначе!
Взгляд около пускаю, ища спасение.
– Кстати, – словно очнулся. – Твоя сигарета уже потухла!
Невольно разворачиваюсь и обрушиваю взор на этого идиота.
Пытается отковырять из пепельницы несчастную и продемонстрировать мне, однако движения аляповатые, хватка медвежья, отчего не только не быть сему питекантропу хирургом, но и даже простым привлекательным, ловким джентльменом.
– В-вот, смотри! – еще миг и психанул, сломал и раздавил остатки. – А черт с ней! Ну, ты поняла. Давай новую дам прикурить?
– Не стоит.
– Так ты ж эту совсем даже не тронула!
– И не собиралась.
Скривился, поморщился, задумавшись. Но буквально секунды – и вновь вырвался поток бреда из его уст.
– Вот, держите, – вовремя подоспел бармен, отчего оправданно грубо, насильно отталкиваю собеседника от себя в сторону и поворачиваюсь к столешнице.
– Благодарю, – живо хватаю стакан и делаю привычные круговые движения, гоняя напиток по посуде, выпуская лишний газ. Вмиг все вспенилось и заискрилось, словно мыльный раствор.
– Стоп, – оторопел кавалер. Выжидающий, сверлящий, впивающийся в меня взгляд, а затем украдкой, наверняка, желая шепотом, однако в силу дурмана – громко и обличая, произнес: – Это – газировка?!
Саркастически смеюсь над его умирающей надеждой:
– Что ты? – язвлю. – Конечно нет! Это виски... просто пенистое.
И вновь хмурится, злится, однако, уступая лени и немощности в данный момент, резко меняет тему:
– Ну, слушай. Хватит мне голову морочить. Поехали уже, а? Сколько можно здесь торчать? Часа три, не меньше.
– И двух нет... – бурчу злобно себе под нос, вновь отворачиваясь.
Силой пытается ухватить меня за плечи и повернуть к себе лицом.
– Поехали ко мне, а? Или хочешь – к тебе, – и вновь шатание, жуткая пляска "нерадивого танцора". – Смысл здесь дальше тухнуть? Накурено, пропито, шумно. Балаган, ей-богу. А так – купим винца или шампусика, сладенького... и завалимся ко мне на чай, а?
– После виски и водки? – ехидничаю. – С вином... на чай?
– Ну да, а что? – морщит лоб. – Ну, не хочешь...
Внезапно взглядом уловила я за его спиной лицо какого-то старого моего знакомого. Вернее, ощущение такое, будто откуда-то знаю его, но где, как и когда пересекались – сплошной провал. Однако чувства этот человек вызывает нейтральные, даже добрые, а посему вряд ли он связан с моей прошлой жизнью, то бишь работой. Может, бывшего мужа товарищ, коллега или еще кто. Шумный вздох – решаюсь на трюк. Шутку...
Откровенный, смелый взгляд в очи своему пылкому кавалеру.
Обмер, словно боясь спугнуть удачу. Не дышит. Ждет.
Едва заметно облазала я губы и мило улыбнулась.
– К тебе говоришь?
– Ага, – живо закивал головой. Движение ближе – присел рядом на стул. Щенячий взгляд в глаза.
Немного помедлила, накаляя интригу, – решаюсь. Едва слышно:
– А по деньгам потянешь?
– В смысле? – оторопел тот.
Молча пожимаю плечами и заливаюсь многозначительной улыбкой, подначиваю взглядом.
– А! – словно прозрел. – В этом плане? Ну, да! Конечно! Я просто... не думал, что ты... по этой части.
– Скажем так, я – из редкой коллекции, а потому не каждый может себе это позволить.
Довольно засмеялся. Резвое движение – и живо, идиотически ныряет себе в карман и тотчас достает оттуда округлый, плотно набитый купюрами бумажник.
– Ты чего? – хохочу уже искренне. – Не здесь и не сейчас.
– А... ну да, – попытка быстро спрятать обратно позорную опрометчивость.
– Сначала поговори с моим... другом. Ну, ты понимаешь, о ком я, – киваю головой ему за спину. Живо оборачивается тот, ища взором цель. – Расскажи ему о своем предложении. Только предупреди, что ты мне безмерно приглянулся – пускай скидку сделает, как для своих.
Обмер, не веря своему счастью. Резво метнул на меня взгляд.
Радостная, победная улыбка.
Но еще миг – и встрепенулся. Выровнялся на ногах, да так уверенно, будто и не он вовсе несколько минут назад здесь устраивал колебания маятника вокруг меня.
– Куда? К кому?
Потешаюсь над ребяческой наивностью и беспринципной похотью.
– Во-он, – вновь киваю головой в нужную сторону, указывая уже конкретно на этого моего непонятного "знакомого". – К нему... Только не забудь про скидку.
– Хорошо! Я мигом!
Залпом допить "Колу", оплатить оба своих заказа, в том числе оставляя чаевые, и встать со стула. Спешный разворот к выходу.
– Ты хоть знаешь к кому его послала? – внезапно послышалось за моей спиной.
Обмерла. За и против. Оборачиваюсь. Взор на бармена.
Улыбаюсь.
– К кому?
– К местному криминальному авторитету. А у них плохо с шутками. Я б на твоем месте побыстрее отсюда убрался, и безлюдные места отныне избегал.
«По работе» – словно колокол раздалось в голове прозрение. Значит, по работе. Бывшей работе.
– Спасибо, – тихое, шепотом – и торопливо пошагала, полетела на выход.
– Вон та сука! – послышалось за моей спиной...
***
И что им только от меня нужно? Уже одеваюсь невзрачно, не крашусь, дорогими духами не пользуюсь. На голове давно не модельный боб каре брюнетки, а позорная, торчащая во все стороны, копна. Да толку?
Все равно слетаются, словно мухи на... мед.
Пытаюсь не реагировать на шум за спиной, и не вспоминать ту потасовку за столиками. Дура. Идиотка! Но ничего уже не изменить. Недалекая шутка брошена – тот клюнул и получил по заслугам. Наверно, по заслугам. Моя же задача – удрать куда подальше и не схлопотать вдогонку. Если что – бармен сам вызовет наряд. Или нет? Маякнуть ребятам? ... если еще кто помнит меня.
Черти что! Так вляпаться!
– Далеко собралась? – преградил путь верзила.
***
И ни крики, ни мольба, ни оправдания не смогли меня спасти. Буквально за шкирку потащил обратно, пока и вовсе не встретили на дороге автомобиль с его товарищами... и те не запихнули меня в багажник, втиснув буквально в объятия окровавленного недо– кавалера.
***
Жуткое, сводящее с ума рычание мотора под не стихающие болезненные стоны "соседа". Вонь, мерзкий запах перегара, сигаретного дыма, пота, страха буквально смогом стали в сим малом пространстве, что куда больше напоминало готовый гроб, нежели карету для перевозки будущих трупов. И чего я, ублюдошная, милицию не вызвала? На идиота наплевала, не пожалела его – теперь и самой расплачиваться. Благо, если сразу пуля в лоб и закопают, а если...
Черт, даже не знаю, что делать!
Попытаться ногами выбить, отрыть дверь и выскочить на ходу? Не заметят? А то еще и под колесами нарочно задавят, или сильнее прежнего сделают калекой. И то, если подобный трюк вообще удастся.
Шныряю пальцами по щелям – плотно, с*ки. Не наши делали – идеально, мать ***ю, не придерешься. Всё для людей. Всё для родимых...
Даже кричать нету смысла – легкое мычание как максимум всех стараний, и то мотор хрен перекричишь.
– ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! – злобно забарабанила, застучала я кулаками по шершавой обивке.
– Т-тварь ты... – едва слышное, подытоживающее рычание, сопение Второго обитателя обреченности.
***
С животной силой, похотью, запалом, с сумасбродной дерзостью, с бесчеловечной беспринципностью... мерзкие твари ухватили нас за шкирку и выволокли на улицу. Растянули в разные стороны. Его к забору – и давай избивать ногами, пока тот сопротивляться не перестал...
А меня – за волосы и в амбар.
– Ну, вот и побалуешь всех нас, раз так хотела!
Живо стащить с меня кофту, обувь, джинсы – и распять за руки, за ноги на каких-то деревянных поддонах. Ору, визжу, пытаюсь изо всех сил сопротивляться, вырваться долой – да тщетно: эти ублюдки куда сильнее меня.
– С*ка, заткнись! – гневная пощечина вмиг влипла мне в лицо, отчего тотчас в очах стемнело, и заплясали золотистые звезды. – Не сопротивляйся, и не будет больно! Мы мальчики хорошие, если нас не злить!
В момент забрался, завалился на меня гад сверху:
– Посмотрим, насколько ты сладкая... – рванул футболку, оголяя грудь.
И тут – застыл, словно статуя. Испуганно уставилась и я на него (силясь сквозь помутнение)...
Пробормотал что-то непонятное.
Ржут товарищи.
– Чего замер? Забыл, как делается?
– Отпусти ее!
– Что? – оторопел шутник.
– ОТПУСТИ! – живо вскочил с меня верзила и силой вырвал мои руки из чужой хватки, пнул в сторону.
– Ты чего? – ошарашено шепчет соратник.
– Ничего! Пошел нах** отсюда! Никто ее не тронет! ПОНЯЛИ?
Глаза в глаза.
... буквально вдох – и сдался голодный шакал. Не выдержал напора. Попытка заглянуть на меня, но «защитник» не дал, нарочно загораживая собой (а я уже давно свернулась клубком и дрожу от позора и страха в углу).
– Вали отсюда, Блоха. И остальных забери!
Недовольно, злобно сплюнул на землю "товарищ". Короткие сомнения – и все же подчиняется...
Развернулся Верзила, бросил взгляд на меня, молчаливый, проницательный. Сверлящий.
Нервически сглотнул слюну. Вдруг словно очнулся: что-то понял. Торопливо стащил с себя куртку и подошел ко мне ближе. Насильно оторвав от стены, накинул оную на плечи. Хватаюсь за лацканы – испуганно прячу наготу.
– Не реви, – внезапно коснулся моей щеки, стирая слезы. – Не бойся. Ничего не будет... больше не будет. Отпустим. Немного позже: сделка пройдет – и отпустим.
Шумный вздох. Взор около – ловкие движения и поднял с пола все мои вещи, положил рядом, но не решаюсь забрать их. Молча из-подо лба метаю взгляды, шумно сопя и иногда всхлипывая.
Присел неподалеку, неожиданное движение ко мне – и, нащупав карман своей куртки, нырнул в него: пачка сигарет, зажигалка. Прикурить – и сделать глубокую затяжку.
– Будешь? – разворот ко мне. Но затем, догадавшись: – А, ну да. Прости. Не подумал. Дурак...
И вновь отвернулся – взор пред собой.
Шумные, тяжелые вздохи, погоняя мысли.
– Ты это... прости, – нервически потер глаза кулаком. – Просто, реально не вовремя всё это случилось. Тут и так всё, словно высоковольтные провода. Любой левый шорох – и всем бы башку снесли. Но нет. Какой шорох? Тут бомбище влетело. А потом еще эти менты на хвосте – еле оторвались.
Хмыкнул сам над своими словами. И вновь вздох, короткий, косой взгляд на меня:
– Давно?
– Что? – отваживаюсь, едва слышно, шепотом.
– Ну, это... твоё... – машинальный взмах руки.
Понимаю. Конечно, понимаю о чем он.
– Лет восемь назад.
– Пожар?
За, против. Вру:
– Да.
Едва заметно кивает головой.
– А у моей двоюродной сестры тоже это... – почесал затылок, – ну, вырезали.
– Пересадка?
– Да... Пересадка. Чего это я? – печально ухмыльнулся. – Но ты не волнуйся. Тебя не тронут – сиди здесь тихо, никто и не заметит.
– Я замечу, – послышалось где-то сбоку, нагло вклиниваясь в разговор, пронзая меня словно током.
Звук шагов – и буквально за секунды перед нами застыл... тот самый мой "старый знакомый".
– Гриш, – как-то добро, упрашивая, произнес Верзила, тотчас вскочив с места. Попытки сдержать товарища. – Там такое дело...
– Какое? – кивает, все еще не сбавляя обороты гнева.
– У нее... это.
– ЧТО? – рявкнул, не выдерживая.
– В общем, у нее сердце того, вырезали.
– И не вставили?
Оторопел "защитник" от такого сарказма.
– Вставили, – растеряно прошептал.
– Так с какого х**, она еще здесь?! И н**я вы вообще их сюда притащили?! Или не их, а вас нужно пи****ть?! А?
– Да чё ты кипишуешь?! Никто ее здесь не заметит, а потом – домой отправлю.
– Я че-т не вкурю, – нахмурился "командир"; косой, колкий взгляд на меня и снова на друга: – Мы че здесь, б***ь, благотворительностью занялись, или что?
– Всё под мою ответственность, – уверенно отрезал Верзила и ухватил, обнял моего знакомого за плечо.
Сцепившиеся взгляды – и мысли, словно тот кровавый бой.
Еще миг – и, проиграв, шумно выдохнул Григорий:
– Хорошо. С тебя спрос. Если что – обоих прикончу.
Еще один косой взгляд на меня – резкий разворот и пошагал прочь, теряясь в полумраке среди стеллажей, заставленными какими-то ящиками.
***
Шум мотора на улице. Зашевелился народ – словно рой пчел, повалил на улицу. Встрепенулся и мой "защитник".
– Сиди здесь, и ни звука! Что бы там не происходило! Ни в коем случае. Даже если всех перестреляют. Ясно?
Неуверенно, несмело киваю я.
– Если что, кто что – ничего не знаю. Как забрела сюда – не помнишь, что случилось – ума не приложишь. Ясно?
И вновь киваю головой.
– Скажи!
– Да.
– Смотри мне!
***
Не знаю, что было с моим "кавалером", но ни видно, ни слышно его не было. Зато всю эту шатию-братию во дворе: что на ладони. Жуткое зрелище – за такое, и вправду, могут отправить червей кормить. Хотя чего могут? Отправят. Непременно отправят. Если Верзила передумает вступаться, точно отправят: кому свидетели нужны?
Черти что!
Тело заледенело от страха, страшно разомкнуть хватку даже ради того, чтоб одеться.
Глубокие, но тихие вдохи. Главное – не паниковать. Иначе точно... уже никто мне не поможет.
Открыли большие ворота, пропустили гостей и сами зашли внутрь. Захлопнуть полотно и пуститься в направлении (лишь им известному, между стеллажами, невольно скрываясь от моих глаз).
Звуки доносятся, но разобрать действительно сложно.
Да я и не силюсь – не в том уже положении. Продала всех: веру, правду, ответственность. Теперь, как мерзкая крыса, сижу в засаде, позорно трясясь за свою жизнь...
***
Взгляд через мутное, местами краской замазанное, окно на улицу... Ждать. Непонятно чего, но ждать.
Не знаю, куда смотрели те, кто был снаружи. Но я первой заметила на горизонте милицейские тачки и группы захвата грузовик. Зашевелились, задергались спустя секунды силуэты во дворе, словно готовясь к обороне, но внутрь никто так и не вбежал...
Черт побери! Это же месиво! Наши, их – неважно! Горы трупов. ГОРЫ!
Живо срываюсь на ноги и, плетясь, спотыкаясь, ежась от страха, босыми ногами по шершавому, местами колкому, до кости морозом пробирающему полу, иду в лапы смерти своей. ... на ходу натягивая на себя врученную «другом» куртку.
– МЕНТЫ! МЕНТЫ ЕДУТ!
Еще миг – и обмерла я рядом с изумленной толпой. Взгляды с моим "знакомым" сцепились в мертвой хватке. Секунды:
– Боря, проверь, – тихо, неуверенно скомандовал Верзиле тот.
– Хорошо.
– КУДА?! – отчаянно взвизгнула я, осознавая вероятную кончину молодого человека, единственного моего заступника. Но тотчас распахнулось полотно – и влетели новые гости. Послышались выстрелы...
А затем и вовсе из темноты вышел избитый мой недавнишний кавалер. Шатаясь, рассмеялся самодовольно, нервически сжимая в руках телефон:
– Ловите подарок, с*ки!
Резвая, ловкая хватка – дуло пистолета тотчас застыло в направлении его. Миг – взвизгнула пуля, рванула вперед, словно гром, оглушая всех нас своим приговором, пока и вовсе не раздался глухой стук упавшего трупа.
Григорий. Стрелял Григорий.
Шаг его ко мне ближе. Цепенящий взгляд, глаза в глаза:
– Скажешь, что все забыла, или вали на него, – кивнул в сторону мертвого. – И знай, мы тебя еще найдем.
Уверенный взмах, удар рукой, сжимающей пистолет, – и тотчас стемнело в моих глазах, словно швырнули в бездну.
***
"И знай, мы тебя еще найдем."
Последующие дни эти слова мне были не только за наставление, но и за святую истину.
Однако, не так страх меня сдерживал от правдивых откровений с правоохранительными органами, как благодарность, что ли, ...в какой-то мере, перед Верзилой, даже не смотря на предшествующие события. Ведь сама виновата: сама дошутилась.
А вот гости... Гости были упрямые, напористые, голодные. Они жаждали подробностей от единственного живого свидетеля всего того, что там случилось. Ведь ко всему прочему (раненных милиционеров, убитых бандитов) – у них завис теперь и труп бизнесмена, и его надо было куда-то лепить – и желательно к делу организованной группы преступников под предводительством Григория Викторовича Ерёмова (он же – Ерёма), 1974 года рождения.
Однако я твердила настойчиво (и мое упрямство было куда сильнее их):
"После такого смачного удара по голове, что было в тот вечер – напрочь забыла. Помню бар, очередное "празднование" развода. Да и только. А что дальше, и как там оказалась – полный ноль..."
Былые заслуги, а так же то, что основное дело вел мой старый добрый друг, Максим Дмитриевич Фирсов, бывший коллега (то бишь, я – бывшая; я – предатель, а никак не он), то напор был сдержанный, в рамках приличия, внимая советам врача. Который, кстати, в свою очередь, заботливо запрещал меня нервировать: «Короткий вопрос – короткий ответ, и проследуйте, господа, на выход.»
– Но ты бы мне сказала, если бы хоть что-то помнила о том вечере, да? – бросил на прощание товарищ.
Секунды молчания, паузы (моей), отчего враз нахмурился тот.
Глубокий вдох и, обливаясь внутри желчью собственной никчемности и ненависти к себе за такие поступки, за такое предательство, отваживаюсь ответить я:
– Конечно... – шепотом.
Победно просиял Максим. Ласковая, добрая ухмылка.
– Поправляйся. Мы все по тебе соскучились. Заходи, как будет время...
– Непременно, – вновь солгала я.
***
Но это Фирсов. А были так же те, кто не хотел церемониться: ни со мной, ни с врачом, ни даже с коллегами. Однако палку не перегибали... сильно, и пока...
– А если детектор лжи? – задумчиво, загадочно пробормотал мужчина.
– Свидетелю? Который ничего не помнит? – удивленно кинула ему я.
Дернулся на месте. Коварно, лживо ухмыльнулся:
– Но если вспомните, хоть любую мелочь, хоть одно лицо... с этих фотографий, скажете?
– Скажу...
***
И снова гости...
– Я же уже всё сказала! – не выдерживая, со старта рявкнула на молодого человека я.
– Я не по этой части.
Удивленно вздернула бровью:
– А по какой?
– Я от них.
– От кого?
– От тех, кто вас предупреждал...
Пристальный, многозначительный взгляд.
Но глупо... верить.
– Не понимаю, о чем вы.
– Да, конечно, однако... мой товарищ хотел бы с вами переговорить.
– Какой товарищ?! – гневно, отчаянно рычу, испуганно играя роль. – Я ничего не помню! НИЧЕГО! Да когда вы уже от меня отстанете?! НИЧЕГО И НИКОГО – НЕ ПОМНЮ! Будь проклят тот день дважды! Уйдите, прошу! – запищал отчаянно кардиомонитор, погоняя синусоиду, словно бешенную змеюку. – УЙДИТЕ! ОТСАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!
В замешательстве отступил пару шагов назад. Попытка что-то сказать, но уже не осмеливается – лишь прожевал слова, эмоции.
Тотчас в палату врывается медсестра, за шприцы – и к капельнице.
– Уйдите, мужчина! – рычит девушка незнакомцу. – Уйдите, не видите, что ей и без того плохо?!
***
Немного времени – и уже даже я поверила в свое вранье.
Затихло и растревоженное сердце.
Напялить одежду, что каким-то чудом раздобыл для меня Фирсов и привез на выписку. Поблагодарить за помощь, поддержку, цветы. Передать привет его жене – и отправиться на выход.
Такси... Наконец-то меня ждет дом и теплое мое... одиночество.
Теплое, однако уже больше... не мое.
Буквально в последний момент, когда уже полностью расплатилась за поездку, и даже выбралась наружу (оставалось лишь только захлопнуть за собой дверь), как вдруг: пронзительный взгляд, глаза в глаза. И мерно так, четко, пробирая до дрожи, заговорил водитель:
– Тамара, мы следим за тобой. Не вздумай бежать из области. Ни сейчас, ни через год, ни когда-либо еще. Иначе... будет то, что и с твоим "клиентом". Уяснила?
–
Глава 2. Прошлое
–
Ноябрь. 2016 год.
***
Страх. Беспощадное чувство. Хорошо, если оно не дает нам вляпаться во что-то мерзкое, опасное для жизни. Но что, если ты и так давно уже по шею в дерьме, правда, еще волочишься, существуешь в этом мире. Что тогда? Он душит, сковывает и без того неохотные, вынужденные движения, вдохи. Спасает жизнь, но и не дает затем ею воспользоваться.
Так и со мной. Так и теперь. Из одного болота – в другое. Хотя, если честно... то кончина "моего клиента" – не самый худший итог, вариант. Уж я-то знаю. Так что... может, это как раз таки – не кара, не новое измывательство, а выход. Шанс, шанс вырваться из западни – быстро и практически безболезненно покончить со всем, стереть подчистую.
***
Давно уже не беспокоила меня милиция, не вспоминала прокуратура. Тихо, мирно ждали "явки с повинной", если что вспомню, если какие подробности того вечера всплывут в голове.
А тут на тебе – звонок от Фирсова... Причем ничего внятного: бегло, скудно, не недоговаривая, явно что-то скрывая, будто страшась заранее выдать себя.
А еще эта дата на носу.
Черти что. Не знаю, что думать.
Живо натянуть первые попавшиеся вещи – и рвануть прямиком в отделение.
***
В дежурке, в холле – везде незнакомые лица. Да и оно понятно: за семь-то лет!
Но пропустили без лишних вопросов.
Ждал. Ведь ждал меня майор Фирсов.
Уже майор... как время бежит! А когда-то был таким же как и я: отважным капитаном с горячим сердцем.
Неуверенный стук в дверь.
– Да-да, входите.
Глубокий вдох – и дернуть на себя полотно.
Беглый взгляд около – и отыскать своего друга у шкафчика: перебирал какие-то бумаги. А вот за столом сидел никто иной, как... Не сразу даже поверила своим глазам: дать невольно слабину – и оторопеть от ужаса.
– Проходи, чего стала? – кинул мне удивленно Макс.
– У-у тебя... человек на приеме, – неуверенно, запнувшись, шепчу. Попытка сгладить неловкость и скрыть свою прореху. Глупо улыбаюсь, корча смущение.
– А, – колкий, косой взгляд на мужчину. – Ничего, проходи.
Шумный вздох – и принять приглашение. Замерла рядом с Фирсовым.
На секунду позволить себе взглянуть на "свидетеля" встречи – игнорирует, взгляд около, полная расслабленность, будто и не признал меня.
Выдох. Нервно сглотнуть слюну да вновь обрушить взор на Макса:
– Что случилось? К чему такая официальность? Спешка?
Скривился. Схлопнул бумаги (что так усердно перелистывал). Прошелся к столу – со стуком бросил пачку.
Слегка помедлил, но еще немного – и находит силы сделать разворот. С опаской, робкий взгляд на меня:
– Ты присядь.
– Чего пугаешь? – нервически смеюсь.
Прожевал эмоции. Нахмурился. Виновато опустил взгляд.
– Что случилось? – не выдерживаю и уже грублю я.
– Тут такое дело...
– ЧТО? – отчаянно рявкнула. Руки невольно сжались в кулаки, до боли стискивая ключи в ладони.
– Евсеев. Его выпускают на днях...
Мертвая, жуткая тишина.
Мир остановился.
Казалось, вместе затиханием слов, замерло и мое сердце.
Секунды, минуты, мгновения – потребовалось время, дабы смогла я найти силы издать звук:
– К... когда? – с ужасом, заикаясь. – Погоди, – вмиг нахмурилась, поморщилась я, задумавшись, – ему же еще три года сидеть! Как так?
Округлила очи и уставилась на него.
Скривился. Несмелые, неспешные шаги ближе – попытка обнять за плечи, вырываюсь, увиливаю.
– Как так, Макс?! КАК?!! – едва уже не плача.
– Прости, там... за хорошее поведение и...
– Какое, на**й, ХОРОШЕЕ ПОВЕДЕНИЕ?! – дико, гневно ору, отчаянно перебивая этот невероятный бред.
