Текст книги "На расстоянии взгляда (СИ)"
Автор книги: Ольга Адилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)
Глава 29.
Спустя несколько долгих, но в то же время таких коротких минут нашего общего сумасшествия я все же смогла найти в себе силы оторваться от блондина и тяжело дыша, прошептать:
– Нам нельзя, – продолжая держать глаза закрытыми. Мне казалось, что открой я их, на мою голову сразу же свалится тяжелая реальность, и я растеряю все то, что делало меня такой счастливой всего мгновением ранее. А мне этого пока не очень-то хотелось.
– Нет, – воспротивился Стас, гладя меня по волосам уже в который раз, а затем вдруг на выдохе добавил: – Я не люблю ее. Никогда не любил.
Смысл его слов я поняла не сразу, а потому удивленно переспросила:
– Что?
– Кира… – произнес он, все же выпуская меня из своих объятий. – Об этом я тоже хотел рассказать тебе сегодня.
– Но… как…? – промямлила я, отодвигаясь чуть в сторону и начиная медленно приходить в себя.
Парень запустил руку в свои растрепанные волосы и неловко взглянул на меня, будто подбирая в этот момент нужные слова.
– У вас же свадьба, – прошептала я, глядя на него и понимая, что еще минуту назад совсем об этом не думала, отдаваясь игре гормонов.
Но хотя бы этой глупой неловкости, которую я ожидала отметить, отстранившись, между нами не возникло. Слова Стаса шокировали почти так же, как и его импульсивный поцелуй.
– Да… – выдохнул тем временем он, отворачиваясь. – Думаю, можно считать эту свадьбу вынужденной.
Перед моим взором тут же возник образ сестры, гладящей свой небольшой животик, где зарождалась новая жизнь. И если это на самом деле так, то все гораздо хуже, чем могло казаться.
– Кира что, беременна? – спросила я, чувствуя как дрожит мой голос и только позже вспоминая, что никакого растущего живота у сестры в последнее время не замечала.
– Нет, что ты, конечно, нет, – ответил блондин так быстро и резко, что я слегка опешила. – Просто до недавнего времени я считал, что больше никогда не смогу полюбить, поэтому решил жениться на ней.
– До недавнего времени? – переспросила я, чувствуя как сердце начинает набирать темп.
– Да, – стушевался парень, отвечая. – Но в свое оправдание могу сказать, что и она ко мне ничего не чувствует. Я более чем уверен в этом.
Я скептично подняла бровь.
– Никогда раньше не замечала, чтобы она так ревновала кого-либо кроме тебя.
Блондин, взглянув на меня как на ненормальную, ухмыльнулся.
– Может быть, ты просто не хотела замечать этого? – поинтересовался он спокойно. – Мне раньше не встречались настолько наивные девушки, как ты в ситуации с сестрой. Ревность – ее пожизненное состояние.
Я озадаченно хлопнула ресницами.
Мне просто не доводилось раньше всерьез задумываться на этот счет. Я знала ее такой всю свою жизнь и никогда в самом деле не думала о ее ревности до того момента, пока не влюбилась в ее жениха.
И как только угораздило?
– Просто поверь, что твоей сестре нет до меня никакого дела.
– Тогда я совсем ничего не понимаю, – качнула я головой.
– Тебе и не нужно, – ответил он, вновь всем корпусом оборачиваясь ко мне. – Все, чего я хочу, это чтобы ты доверилась мне и… – его голос стих до шепота, – я не могу тебе рассказать всего, но мне впервые за очень долгое время не хочется потерять кого-то.
И он посмотрел на меня так, как никогда до этого. Словно хотел сказать мне этим взглядом гораздо больше, чем обычными словами.
– Я эгоист до мозга костей, – продолжил он тем временем. – И уж точно не лучший парень во вселенной. Со мной бывает очень сложно. А еще в моей голове живет стайка огромных непоседливых тараканов, которые не дают мне поступать правильно. Но все они – даже не знаю почему – не хотят потерять тебя.
Воздуха в этой темной тесной комнате стало мало.
«Он это сказал? Он, правда, это сказал?» – бились в агонии мысли.
– Понимаю, все это звучит ужасно, но мне нужно жениться на Кире, чтобы я мог успешно закончить свои дела. Вот только я не могу заставить себя перестать думать о том, что я потеряю тебя, если все продолжится в том же духе. А мне и моим тараканам этого очень бы не хотелось.
«Воздуха! Воздуха дайте!» – кричало все внутри меня, но снаружи я оставалась спокойной, словно вековая статуя.
– Знаешь, когда я встретил тебя, ты напомнила мне свежий ветерок, который дует с моря, – рука Стаса подхватила одну мою прядь и прошлась вдоль нее. – Я всегда ненавидел море. Из-за того, что его любила моя мать. Но ты впервые заставила меня взглянуть на него иначе. После нашего с тобой разговора я даже научился плавать, решив, что не могу больше пасовать перед этой стихией.
Так вот почему в тот раз он с такой уверенностью взялся за гонку с Ярославом. Он все-таки научился плавать. Я не знала, насколько плох в плавании он был раньше, но сейчас это давалось ему вполне недурно.
– Я не искал тебя тогда, три года назад, прости. Я должен был. Уже тогда, – понурил он голову, а затем вновь вгляделся в мои удивленные глаза. – Но мне было не до этого. А потом, когда мы встретились снова, это было для меня как глоток свежего воздуха в душной комнате, в которой я сам себя запер. Ты не делала ничего особенного, но рядом с тобой я вновь стал чувствовать себя живым. Я хотел говорить с тобой, хотел видеться чаще, но заставлял себя об этом не думать, потому что дал слово. Себе самому.
Он резко усмехнулся.
– И поверь, если бы я не видел, что тебе так же комфортно проводить со мной время, как и мне с тобой, я смог бы покончить с этим. Но я видел… и я чувствовал. А когда на горизонте появился Яр и решил отобрать тебя у меня, понял, что не хочу отдавать ему тебя. Я даже сравнил эту ситуацию с тем, что было раньше, с Аней. Но это было не то. Совсем не то. Я не видел азарта во всем этом. Я только лишь злился. На него. А заодно и на себя за свое бессилие.
Стас на пару секунд закрыл глаза и запрокинул назад голову, заставляя жилы на шее натянуться, а после он тяжело вздохнул и произнес:
– Я никогда не был романтиком, Юля, и не умел признавать своих слабостей. Но ты… ты – как раз одна из них. Я влюбился в тебя, как какой-то мальчишка и теперь совершенно не знаю, что с этим делать.
«Пли» – скомандовал кто-то, и в моем сердце образовалась небольшая дырочка.
Он не мог говорить этого всерьез. Я должно быть сплю.
Незаметно я ущипнула себя за руку. Но оказалось, что незаметностью там и не пахло. Стас, заметив мое движение, широко улыбнулся.
– Скажи, что раньше я являлся тебе во снах, и ты решила это проверить, – произнес он самодовольно, а я лишь рассеянно мотнула головой, не желая признавать того, что он и вправду являлся мне каждую ночь. – Обидно.
Но его ухмылка по-прежнему выглядела обезоруживающе.
– Ответь хоть что-нибудь, а то мне становится неловко.
– Я в шоке, – выдохнула я, уставившись на свои пальцы, которые теперь слегка подрагивали.
– Извини, я так много всего вывалил на тебя в этот вечер. Но я должен был рассказать, чтобы ты не сбежала. Ты ведь это задумала, когда приходила ко мне с утра.
– Конечно, – растерянно произнесла я. – Ты же… Вы же… Ты женишься на моей сестре… то есть…
«Он сказал, что влюблен в тебя! Что ты мелешь? Скажи, что чувствуешь то же самое!» – возмущалось сердце, но я все еще пыталась ему сопротивляться.
– Да, женюсь, но это ничего не значит.
– Не значит? – не понимала я. – Как это может ничего не значить?
– Так бывает, – пожал плечами он. – Не думай об этом.
– Как я могу не думать об этом? – воскликнула я. – Она же моя сестра.
Стас нервно поджал губы.
– Я удивляюсь твоему умению закрывать глаза на то, что лежит прямо у тебя под носом, – устало произнес он. – Ты просто святая, если все эти годы не замечаешь, как она относится к тебе. То, что происходит между нами сейчас не сравнится и с третью того, как она обращалась с тобой раньше. Думаешь, я не вижу, какая она стерва? Вижу. И все видят. Просто я знаком с такими как она и знаю, как найти к ней подход. К тому же я в курсе, почему она ведет себя так с тобой. И я, правда, думаю, что вам стоит обсудить это наедине. Я не считаю ее ужасным человеком, заслуживающим предательства. Но поверь мне, будь такая возможность, она бы сделала это с тобой, не задумываясь. И это не значит, что она коварная и беспринципная. Просто она ни во что тебя не ставит, а ты не хочешь этого замечать.
Эта правда из уст Стаса прозвучала гораздо жестче, чем я ожидала. Но не из-за того, что он подобрал немного не те слова, которые я могла от него ожидать после того, как он фактически признался мне в чувствах. Я знала, что он прав и от этого было еще неприятнее. Мне хотелось верить, что все, что он говорил – не правда. Но я знала, что это не так. А то, что человек, который успел стать мне дорог, говорил это с такой уверенностью, не оставляло ни единой надежды.
– Извини, – негромко добавил Стас, заметив, какое впечатление произвели на меня его слова. – Я был слишком резок, но я решил, что иначе до тебя не достучаться.
– Нет, – мотнула я головой. – Ты прав. Я просто не хотела замечать.
Стас едва заметно понимающе улыбнулся.
Больше в этот вечер между нами не было никаких откровений. Мы просто сидели на моей кровати, укрытые темнотой ночи и молчали, думая о своем. Я размышляла обо всем, что только что услышала, а Стас давал мне на это время, изредка бросая на меня косые взгляды, которые я первое время боялась перехватывать. Правда в какой-то момент я все же повернулась к нему, и мы улыбнулись друг другу. Стена из тайн, разделявшая нас до этого, рушилась прямо на наших глазах, и я позволяла ей это делать. И, в конечном счете, я все же позволила себе поддаться эмоциям и, протянув руку к его лицу, убрать светлую прядь, падающую на его глаза. Этот жест был самым интимным из всех, какие я себе до этого позволяла.
Прощались мы все так же при свете одинокого фонаря, светящего в общажные окна. Стас, приблизившись ко мне, аккуратно провел пальцами по моей щеке и сдержанно улыбнулся, наверняка понимая, что я не готова открыто проявлять чувства, в которых вообще-то еще даже не призналась.
– Я рад, что теперь ты знаешь, – произнес он тихо, глядя мне в глаза.
– Я тоже, – ответила я, не в силах оторвать от него взгляда и отчаянно желая, чтобы он остался еще ненадолго. Даже просто чтобы помолчать.
Но он ушел, прикрыв за собой дверь, а я снова осталась одна, думая о том, что только что своим появлением этот парень разделил нашу историю на две неравные части, и я совершенно не знала, как должна поступить с ними дальше.
Глава 30.
Не сказать, чтобы мой сон в эту ночь был особенно спокойным. Картинки в нем то и дело быстро сменялись, создавая ощущение полнейшего хаоса и неразберихи.
Кира, одетая в свое легкое свадебное платье, которое ей очень шло, Стас, с болезненным видом глядящий на меня из-под опущенных ресниц, моя мама, просящая нас с сестрой перестать ругаться из-за какой-то ерунды, папа, в одно мгновение сменяющийся на мужчину, которого я ни разу не видела, но слишком хорошо знала уже очень давно.
Все это сплошным густым туманом окутало меня и заставляло ворочаться в постели, создавая не самый приятный для пытающейся выспаться на соседней кровати Миланы шум, за что под утро я даже получила прилетевшую в мою сторону декоративную подушку и недовольный упрек соседки.
– Если сейчас же не прекратишь вертеться, я отправлю тебя к твоему белобрысому, – возмутилась она, натягивая на голову одеяло и недовольно кряхтя.
Я постаралась было зафиксироваться в одном положении хотя бы ненадолго, но пролежав так от силы минуты три, не выдержала и поднялась с постели, решив, что поспать у меня больше все равно не выйдет, хотя на горизонте едва лишь начало светать.
За окном оказалось так же туманно, как и в моих снах. После прошедшего за ночь дождя там было сыро и свежо, так что я, выйдя из своей комнаты в коридор и распахнув настежь створки, втянула в себя как можно больше живительного прохладного воздуха. Это помогло мне хотя бы немного привести себя в чувство и отвлечься. Мне даже в какой-то момент захотелось повторить трюк с побегом из общаги, но я все же быстро одумалась и решила просто дождаться пробуждения коменданта, мирно сидя на подоконнике. Больше искать приключений на свою пятую точку желания не было. И так уже жизнь стала походить на замысловатый плохо организованный квест.
Протянув руку наружу, поймала в ладонь несколько холодных капель, сорвавшихся с крыши. Это заставило меня слегка улыбнуться, напомнив о том, что в детстве, насмотревшись какого-то американского фильма, я стала считать, будто дождь идет именно из-за меня, а потому стала тщательнее следить за этим природным явлением, влюбляясь в водную стихию все больше.
Телефон, всю ночь пролежавший без дела в выключенном состоянии, стоило мне только дать ему снова ожить, пиликнул несколькими десятками прилетевших гневных сообщений. От сестры, что было ожидаемо, и от мамы, которая спрашивала у меня, что стряслось, и куда это моя душенька решила сбежать перед самым торжеством, кинув все то, вот что вложила столько сил. В некоторой мере я понимала ее недоумение. Она ведь не знала и сотой доли того, что здесь происходило, пока ее не было. Для нее мы с Кирой оставались маленькими девочками, которые живут вместе, иногда ругаясь, как и положено сестрам, и готовятся к большому торжеству, которое должно было их, наконец, объединить. Мне действительно хотелось бы жить в том несуществующем мире, в котором жила моя мама, но это было невозможно. Моя реальность была намного более многогранна и объемна, чтобы ее игнорировать.
– Я понимаю, что ты устала, дочка, – успокаивающим тоном говорила мне мама, позвонив буквально через пару минут после того, как я включила мобильник. Благодаря часовым поясам, что нас сейчас разделяли, она смогла отреагировать моментально. В моем родном городе уже вовсю разгорался новый день. – Кира не самая легкая на подъем девушка, но сейчас ей нужна наша поддержка. Ты не можешь бросить ее вот так. Хотя бы доведи это дело до конца.
– Я не могу так больше, – покачала головой я, глядя вдаль на расположившееся там здание моего учебного заведения. Оно было окутано серебристым туманом, как и я этой ночью. И мне еще больше захотелось оказаться на улице, затерявшись там для всех.
– Как – так? – поинтересовалась в это время мама осторожно.
– Надоело потакать всем ее прихотям, – ответила я, задумчиво ловя пальцами еще одну небесную слезинку.
Я снова не договаривала слишком многого. Матери совершенно не стоило знать всего.
– И не нужно. Понимаю, я не должна так говорить, ведь я и ее мать тоже, – тихо посмеялась родительница, – но ты не обязана идти у нее на поводу. Ты в праве отстаивать свою позицию, хотя это и бывает сложно с твоей сестрой.
«Не тебе говорить мне об этом», – так и подмывало ответить мне. Она ведь всю жизнь только и делала, что плясала под дудочку сестры, возможно, даже не замечая этого.
Мы все будто по собственному желанию превратились в ее марионеток уже очень и очень давно.
Она манипулировала, лгала, играла с нами, а мы позволяли ей это только потому, что чувствовали вину. И я стала понимать это только сейчас.
Мама чувствовала себя виноватой за то, что отец Киры оставил их однажды, и она ни разу в жизни его не видела. Папа, хотя и не признавал этого, винил себя за то, что так и не смог стать настоящим отцом в ее глазах. Она звала его папой в разговоре, но даже я чувствовала то, что это слово не значило для нее ровным счетом ничего особенного. По крайней мере оно не означало для нее того же, что для меня. А я же сама в свою очередь привыкла винить себя в ее поведении. В том, что нам приходилось делить на двоих одну комнату, в том, что она постоянно злилась на меня, ничего не объясняя. Просто винить себя. Из-за того, что я ее сестра.
Но больше я не хотела этого делать. Не хотела идти у нее на поводу. Однако вместе с тем во мне все еще оставались силы для того, чтобы выполнить просьбу мамы для спокойствия всей нашей семьи в дальнейшем. На мне по-прежнему держалось слишком многое в торжестве Киры, которое теперь, после слов и действий Стаса стало для меня лишь красивой авангардной картинкой, в которой лично я до сих пор не могла ничего понять. У всего, что казалось мне еще вчера таким однобоким вдруг появилось еще несколько объемных граней, сбивающих с толку. И разгадывать их мне отчего-то больше не хотелось. Хотелось просто наблюдать со стороны за происходящим и делать свои выводы.
Спустя несколько часов, когда солнце достигло своей наивысшей точки, я сидела за столиком в кафе, держа в пальцах серебряную ложечку и водила ею по дну фарфоровой чашки с недопитым терпким эспрессо. Думаю, это стало апогеем моей истории, выраженной в крепости любимого напитка. К тому же погода, так и не изменившая своего настроения, и мой почти полностью потерянный сон вполне располагали к такому выбору. Эспрессо был в этот момент как нельзя кстати.
– Ну и столик же ты выбрала, Юлька, – услышала я откуда-то сверху недовольный голос сестры, смешанный с приятным музыкальным оформлением кафе. В моем подсознании они звучали как микс нежных нот фортепьяно и звука от работающего на полную мощность напильника.
Без особенного энтузиазма я подняла глаза на Киру и равнодушно произнесла:
– Могла бы прийти раньше и выбрать другое место.
Сестра, услышав мою дерзость, нахмурилась и одарила меня грозным взглядом.
– И давно ты научилась язвить?
Я только передернула плечами и вновь уставилась в свою чашку, перекатывая ее содержимое по толстым стенкам.
– Эй, что с тобой такое? – щелкнула у меня перед носом пальцами сестра, стараясь вновь переключить мое внимание на себя. – Ты же не решила меня снова кинуть? Мама сказала, что ты уже пришла в себя. Кстати что это было?
Я хотела уже ответить, что мое терпение к ней попросту иссякло, но как только я подняла голову, мой взгляд зацепился за высокую фигуру, появившуюся рядом с нашим столиком. И мое сердце снова предательски дрогнуло. Как и всегда теперь, стоило мне только увидеть Стаса перед собой.
Всю ночь я убеждала себя в том, что легко смогла бы забыть о том, что между нами было и жить дальше, но теперь я понимала – не могла. Помнить каждое его прикосновение – стало моим личным наказанием за эти запретные чувства. И он, казалось, тоже все помнил. Или, по крайней мере, мне просто хотелось видеть это в его зеленых глазах, которые так же жадно изучали мое лицо в эти несколько секунд.
– Привет, – практически беззвучно произнес он. Уголок его губ едва заметно дернулся.
В ответ я кивнула, чувствуя, как по щекам начинает ползти совершенно неуместный румянец, который наверняка в этот момент все равно не был заметен из-за того слоя тонального средства, который я нанесла, чтобы скрыть свой расплывшийся по скуле синяк.
– Закажем что-нибудь? – не замечая нашего со Стасом неловкого приветствия, произнесла Кира, возводя между всеми нами невидимую стену.
Стас молча протянул ей меню, лежащее на краю стола, и уселся напротив меня, продолжая следить за моей реакцией на его появление.
– Я хочу вот этот салат, – ткнула сестра пальцем в позицию, привлекшую ее внимание. – Или нет, вот этот.
Мы с блондином проследили за тем как ее палец тыкнул сразу в несколько совершенно разных видов салатов. В отличие от меня у Киры аппетита явно было больше. Еще бы. Она ведь жила вполне комфортно в созданном ею мирке. И ее никогда не терзали ночи раздумий о том, как поступить правильно. Она просто делала и никогда не размышляла о последствиях.
– Юль? – услышала я громкий оклик после того как, задумавшись, несколько минут продолжала пялиться в одну точку на деревянном столе.
Я подняла глаза на Стаса и заметила как обеспокоенно он на меня смотрит. Это было нечестно с его стороны. Когда он смотрел на меня так, я начинала верить, что действительно ему небезразлична. И теперь уже вовсе не по-сестрински, как я считала раньше.
– А? – отозвалась я.
– Ты будешь что-то кроме кофе?
Его хмурые глаза не отпускали.
Я мотнула головой и отвела взгляд в сторону, дожидаясь момента, когда эти двое все же смогут начать обсуждать дела, которые теперь казались мне все более абсурдными.
Возможно, Стас говорил правду тогда. Они с Кирой, хотя и смотрелись очень гармонично вместе, были словно с разных планет. Они не касались друг друга ни разу за все то время, пока мы сидели за столиком. Они почти не смотрели друг на друга и общались как обычные знакомые, а не влюбленная пара, решившая пожениться. Обычно когда я встречала любящих друг друга людей, они выглядели совсем иначе. По ним и их поведению было заметно то трепетное отношение, которое их объединяло. Здесь же я не видела ничего, кроме очередного акта поощрения капризов моей сестренки. Стас соглашался на любую ее просьбу, но делал это с таким скучающим видом, будто просто хотел, чтобы она от него отстала.
И я не замечала всего этого раньше? Или это началось только сейчас, чтобы запудрить мне мозги?
Вопросов как всегда было гораздо больше, чем ответов.
– Ваш салат с рукколой и помидорами, – произнесла чуть позже улыбчивая официантка, ставя тарелку с салатом перед Кирой. – Апельсиновый фреш…
Девушка в два подхода принесла заказанную еду и после того как почти все было расставлено, подвинула одну из тарелок мне.
– Приятного аппетита, – с дежурной улыбкой добавила она и удалилась.
– Она что-то перепутала, – произнесла я, глядя на гору салата с аппетитной курочкой. – Я ничего не заказывала.
– Это я заказал. Тебе стоит поесть, – отозвался Стас, беря одну из вилок.
– Я же сказала, что не голодна, – подняв на него глаза, заметила, что Кира куда-то исчезла, и мы остались за столиком одни.
Похоже, сегодня я частенько выпадала из реальности.
– А еще наверняка скажешь, что совсем не хочешь спать.
Нет, такого я не скажу. Спать действительно хотелось сильно.
– Твои синяки под глазами видны даже под слоем тональника, – произнес он, недовольно сжимая губы. – Ты что, совсем не спала этой ночью?
– Я проспала весь вчерашний день и сбила режим, – ответила я.
Стас кивнул, принимая мои слова к сведению, а затем ткнул длинным пальцем в тарелку с сытным салатом, стоящую перед моим носом.
– Тебе все же стоит поесть, – сказал он. – Я не твоя мама, которая будет заставлять тебя есть, но все же я уверен, что ты сегодня не только не спала, но и не ела ничего сытнее печенья.
– Откуда тебе знать?
Он пожал плечами и мотнул головой.
– Наверное, чувствую. Я все-таки владелец кофейни. Знать желания хотя бы отчасти голодных людей – моя работа.
Я, не сдержавшись, хмыкнула и слегка улыбнулась, отводя глаза в сторону.
У этого парня отлично получалось разряжать для меня обстановку. Наверно поэтому мне было так легко в него влюбиться.
– Ну вот, так уже лучше, – тоже улыбнулся Стас, а затем снова надел свою равнодушную маску. К нашему столику возвращалась Кира.
Заметив ее точеную фигурку, плывущую к нам, огибая столики неподалеку, поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы она вновь оказывалась рядом. Когда мы со Стасом оставались наедине, слишком легко было поверить в то, что между нами нет никаких преград. Но они были. И их было достаточное количество, чтобы вновь и вновь рвать мою душу на части.
– Надеюсь, вы обсуждали нашу свадьбу, – произнесла сестра, игриво глядя на своего жениха и укоризненно на меня. Видимо, ухмылочка, все еще цветущая на моих устах, ей не особенно нравилась.
Мне в свою очередь тоже не нравилось то, что она вернулась так быстро, но показывать этого я все же не стала. Я лишь коротко кивнула, опуская взгляд на свою тарелку и ответила:
– Конечно, – тихим, но уверенным голосом.
Мои покорность и нерешительность начинали медленно таять.
– Кстати, что с твоим лицом? – спросила сестра недовольно, глядя на меня сверху вниз, усаживаясь на свое место. – Решила испортить нам свадебные фотографии?
Я машинально подняла руку и коснулась пальцами рассеченной брови. К счастью, хорошенько умывшись и приведя себя в порядок, я смогла понять, что все не так печально и что мои раны не настолько серьезны, как показалось в первый момент. По крайней мере, синяки отлично поддавались замазыванию, а раны были не такими уж глубокими.
– До свадьбы заживет, – ответила я, как когда-то в детстве. Этот ответ был моим самым любимым, хотя о свадьбе я никогда и не мечтала.
– Очень хотелось бы, чтобы не до твоей, – съязвила она, беря в руку вилку и опуская ее в салат. – Мне нужны идеальные снимки, на которых не будет маячить тот, кто любит считать лбом все дверные косяки. Хотя я могла бы этого ожидать. Ты всегда была неуклюжей.
Отвернувшись, я закатила глаза.
– Зато ты всегда была принцессой, – пробурчала я себе под нос.
– Что? – не расслышала Кира, поднося ко рту первую порцию своего блюда.
– Приятного аппетита тебе, говорю, – ответила я громче, а затем столкнулась взглядами с задумчивым Стасом, который изучающе осматривал меня, сложив руки на столике и беззвучно постукивая по нему одним пальцем.
От этого мне снова стало не по себе. Помня о нашем с ним откровенном разговоре, по спине начинали бежать мурашки. К тому же этот его взгляд был слишком ощутимым, чтобы не обращать на него внимания. Особенно теперь.
В кафе мы просидели достаточно долго, обсуждая предстоящее торжество и поставленный мною танец, который теперь казался мне еще менее подходящим для этой пары. Кира пыталась как-то вовлечь в разговор Стаса, но он только сидел и загадочно разглядывал нас обеих, потягивая из стакана апельсиновый сок. От кофе он отказался, сказав, что это будет выглядеть с его стороны как предательство. Я улыбнулась этой его реплике, но затем сразу пожалела об этом, поняв, что на моем лице написано слишком много эмоций, которые нужно тщательно скрывать от окружающих.
А когда мы уже выходили из этого заведения, моей руки легонько коснулись чьи-то пальцы. Обернувшись, заметила Стаса, идущего чуть позади и делающего вид, что ничего не произошло. Он только бросил на меня короткий, будто бы сочувствующий взгляд и быстро проскользнул к двери, чтобы открыть ее для нас с сестрой.
– Спасибо, – машинально ответила я, даже не понимая, за что именно благодарю его. Слишком много всего переплелось в моей душе.
Уголок его губ дрогнул и приподнялся. И, кажется, мои губы тоже слегка растянулись. Это я поняла по тому, как потеплели его глаза. Серебристая корочка льда, которой обычно был затянут его взор, испарилась и дала волю яркой летней зелени.
– Завтра мы ждем тебя в восемь, – безапелляционно заявила мне сестра, когда мы уже подъехали к моей общаге, и я была готова покинуть автомобиль блондина, который смог убедить Киру, что меня обязательно нужно сопроводить до дома.
– Но… – хотела возразить я, уповая на договор, который мы заключили меньше чем двадцать минут назад.
По наставлению мамы сестра пообещала, что не станет больше требовать от меня решать все ее вопросы. Я даже успела облегченно вздохнуть, слыша об этом, но, по всей видимости, обрадовалась слишком рано. Я забыла учесть, что мозг Киры работал несколько иначе, чем у остальных людей. Иногда он имел свойство переворачивать все на 180 градусов и принимать совершенно неожиданные решения.
– Я сказала, что ты можешь больше не помогать мне в организации, – твердо ответила она мне, сидя на переднем сидении и что-то быстро печатая на своем смартфоне, – но танец должен быть идеальным, поэтому ты все еще нужна нам как хореограф.
Услышав это, я сердито поджала губы.
Конечно, я могла больше не помогать ей с подготовкой, ведь я и так уже организовала все, что было необходимо.
Это раздражало.
Во мне боролись два желания: высказать сестре все, что я думаю по поводу ее наглости и уйти, царственно хлопнув дверью, или же, вспомнив наставления матери, сделать последний рывок ради своего же будущего спокойствия и на этом поставить жирную точку в подобном ко мне отношении.
«Стас сказал, что эта свадьба ничего не значит для них обоих. Прекрати стараться впустую», – промелькнула, словно метеор, шальная мысль.
Тяжело выдохнув, я подняла глаза на зеркало заднего вида и заметила, что Стас все так же не сводит с меня глаз, следя за реакцией на слова Киры.
«А еще он говорил, что не может поступить иначе», – загорелась и потухла еще одна мысль-вспышка.
По всему выходило, что блондин попросту использовал мою сестру, а я, зная об этом, помогала ему. Она же в свою очередь… любила его? Сегодня я вдруг четко поняла, что нет, скорее всего, не любила. Возможно, он нравился ей, но это даже далеко не было тем, что чувствовала я. Хотя думать и решать так веских оснований у меня по-прежнему не было. Я просто полагалась на свое чутье. Зато ощущение того, как мне хочется послать все подальше заодно с сестрёнкой и быть ближе к ее жениху лишь возросло. Тем более сейчас, когда он смотрел на меня вот так.
– Хорошо, в восемь, – произнесла я, продолжая глядеть на Стаса через зеркало заднего вида. Его глаза удовлетворенно закрылись.
