Текст книги "На расстоянии взгляда (СИ)"
Автор книги: Ольга Адилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
Глава 25.
Слова отца всегда имели свойство осуществляться.
Хотя я и старался бороться с новыми обстоятельствами, как мог в силу своего небольшого опыта, стоит признаться, что выходило у меня не важно. Человек, знавший толк в уничтожении неугодных, давил на те болевые точки, которые оказывались наименее защищенными. А, как известно, если долго воздействовать на слабое место в конструкции, однажды она не выдержит. И мое любимое дело тоже оказалось на грани фола благодаря этому факту.
Я чувствовал себя как никогда отвратительно, соглашаясь на унизительные, на мой взгляд, условия сделки с отцом. Внутри меня будто одним ударом пробили огромную дыру, а сам я снова почувствовал себя марионеткой в умелых руках кукловода.
Все, что заставляло меня двигаться дальше – это искренняя любовь к кофе и тому, что я считал по-настоящему своим делом. Все это как-то вдруг стало для меня намного более важным, чем собственные надуманные принципы. Возможно, в тот момент я все-таки повзрослел и научился расставлять приоритеты.
Да, я никогда не был лучшим учеником в классе, но зато я знал, что могу положиться на свой пытливый ум, который всегда мог найти выход из любой ситуации.
Из любой – но почему-то не из этой.
Какие бы пути решений я не избирал, всегда по моим расчетам побеждал отец и его связи, которые перечеркивали все мои труды.
День, когда я встретил Киру, запомнился мне приглушенным светом и ее громким, иногда довольно визгливым, настойчивым голосом.
Я вовсе не занимался рьяным поиском невесты, как представлял себе это отец. И уж тем более я не собирался находить ее в том ресторане, куда забрел совершенно случайно в один из теплых зимних вечеров.
Тогда я еще не подозревал, что это спонтанное решение вскоре многое определит в моей дальнейшей судьбе.
С первого взгляда девушка-администратор, ругающаяся с барменом на повышенных тонах, показалась мне жуткой истеричкой и неумехой, не смыслящей ничего в своей работе. Отец уж точно не оценил бы ее подхода к управлению, учитывая ту обстановку, в которой я находился. Хотя мой родитель и общался со своими подчиненными ничуть не лучше, чем эта девица, в то же время он прекрасно понимал, кто такой клиент и какая информация никогда не должна была достигать его ушей. Внутренняя кухня всегда оставалась внутренней кухней, а Кира, разъяренная в этот момент донельзя, выносила ее на всеобщее обозрение, что делать было категорически запрещено. Так что наверняка, увидев работу этой девчонки, отец бы лишь поморщился и больше никогда не заявлялся сюда, прозвав это место второсортной забегаловкой с ужасным обслуживанием.
«Такой невестки ты и заслуживаешь, папочка», – подумал я тогда, продолжая наблюдать за девушкой, на которую пялился в этот момент практически весь зал, не решаясь сделать ей хоть какое-то замечание.
Все предпочитали только прятать носы в тарелку или молча покидать помещение, прикидываясь, будто их вовсе ничего не беспокоит. Хотя я видел, с каким неудовольствием кидал свои взгляды в ее сторону какой-то старикан, сидящий поблизости и бубнящий что-то о женщинах и воздействии на них ПМС.
За время моих недолгих размышлений, администратор успела разойтись настолько, что у бедного бармена пошла носом кровь и ему пришлось удалиться в подсобку, чтобы уладить это недоразумение. Девушка же в этот момент, решив больше не мучить бедолагу, который и так, судя по разговору, еще и остался ей должен, уселась за барную стойку и стала нервно что-то записывать в свой блокнот.
«Наверное, составляет свой личный список жертв», – предположил я.
Негромко хмыкнув, решил все же ненадолго отвернуться, так как в этот момент ее яростные глаза начали сканировать посетителей, чьи лица тут же превратились в привычно отрешенные маски.
Все уже было подумали, что концерт окончен и можно расслабиться, но тут вдруг телефон администратора зазвонил, и она, взглянув на экран, резко подскочила со своего места у бара и вылетела из зала, словно настоящая фурия, несущаяся в сторону подсобки, где сидел бедняга, которого в этот момент мне стало даже как-то жаль.
Дожидаться продолжения всей этой, безусловно, очень интересной истории я все же не стал. Вместо этого предпочел рассчитаться с миленькой официанткой, которая как нельзя лучше подходила на роль тихой и милой невесты с покорным взглядом, и удалиться. Однако покидал это заведение я уже с крепко засевшей в голове мыслью – найти такую невесту, от которой волосы на затылке у батюшки прямо-таки зашевелятся. Я был готов сыграть в его игру. Вот только правила с этих пор выбирал я.
Мои поиски подходящей кандидатуры не имели успеха. Я приходил в тот же ресторан на следующий день и в последующие два, но уже знакомого мне администратора, которая как-то неожиданно стала вариантом номер один, там не было. И тогда я подумал, что тот самый бедняга-бармен настолько подпортил репутацию своей начальнице, что ее попросту уволили в тот же день. Но я все же так и не решился подойти и уточнить эту информацию у кого-нибудь из ее, судя по всему, уже бывших коллег.
Кандидаток номер два и три я нашел чуть позже в собственной кофейне, куда они под ручку пришли выпить кофе и вели себя как парочка наглых беспринципных девиц, считающих себя выше остальных на несколько голов. Я отмел их почти сразу, как только пообщался. Мне, конечно, хотелось насолить отцу как следует, но не настолько, чтобы мучиться самому.
Четвертый и пятый варианты отсеялись почти так же быстро. Я даже не успел запомнить их имен, хотя с одной из них мы общались целую неделю, и даже сходили в один из самых распиаренных ресторанов нашего города. Ей там безумно понравилось, и она трещала просто без умолку, делясь со мной впечатлениями. А я в этот момент смотрел в ее пустые глаза и понимал, что совершенно не воспринимаю того, что она говорит. Этот вакуум в ее голове был слишком сильно заметен. Отец ни за что не поверил бы, что я выбрал себе в спутницу такую недалекую девушку.
Спустя три недели, я вдруг понял, что занимаюсь какой-то ерундой и без зазрения совести бросил это дело, ища новые выходы из сложившейся ситуации. Я даже был готов найти номер одной из моих школьных подружек, которая когда-то была влюблена в меня по уши и мечтала выйти за меня замуж едва ли не с первого класса, но подумал, что это будет уже слишком. Я не желал связываться с настоящими чувствами, какими бы они ни были.
Тогда, пустив все на самотек и заставив себя отвлечься от насущных дел, я отправился в бар, который славился качественным алкоголем и хорошей музыкой. В последнее время я был там редким гостем, но раньше, еще во времена моей безумной любви, я приходил туда довольно-таки часто. Аня любила это место и даже успела поработать там официанткой, что невыносимо меня злило каждый раз, когда она выходила в зал. Иногда я настолько ревновал ее и сходил с ума, что приходил только ради того, чтобы следить за парнями, которые непременно пялились на ее пятую точку, стоило ей только пройти мимо со своим широким подносом в руках.
Сейчас же это место не вызывало во мне столько противоречивых эмоций, так что я смог спокойно выбрать столик и заказать столько алкоголя, сколько, как мне казалось, мне требовалось в этот момент.
На уже знакомый мне истеричный тон я отреагировал сразу. Прямо за моей спиной находилась барная стойка, к которой я обернулся почти в то же мгновение, как только услышал:
– И ты туда же. Где вас только находят таких безруких.
Это была она. Девушка из ресторана, которую я выжидал несколько дней, желая привести в действие свой по-настоящему дурацкий план.
О том, что он именно дурацкий, я задумался слишком поздно.
Сначала я просто слушал. Она говорила о том, что бармен абсолютный кретин, который все делает неправильно и напитки для нее смешивает отвратительно. Бармен на это, не будь слабохарактерным болваном, отвечал с таким же рвением. Я же в этот момент только и делал, что сдерживал смех, рвущийся наружу. Таких откровенных капризных стерв я уже давно не встречал. И это было интересно тем, что она в этот момент не скрывала своей сущности, а полноценно являла ее миру. В отличие от большинства находящихся вокруг людей, она была настоящей.
– Что? – кинула она тогда раздраженно, случайно заметив мой пристальный взгляд. В этот момент я как раз задумался и не успел вовремя отвернуться, чтобы остаться незамеченным.
– Ничего, – пожал я плечами, усмехнувшись и отпивая заказанный коньяк. Благо, что теперь я мог себе позволить самый дорогой.
– Тогда отвернись, будь добр, – ответила она резко.
Я хмыкнул и сделал так, как она и просила. Отвернулся и больше не поворачивал головы в ее сторону.
Правда, когда ее баталия с барменом все же прекратилась, почувствовал, что она сама пристально следит за тем, как я пью свой напиток и гляжу по сторонам.
– Эй, парень, – громко произнесла она, пытаясь привлечь мое внимание.
Я, едва сдерживая рвущуюся наружу ухмылку, вновь посмотрел на нее.
– Не хочешь угостить меня чем-нибудь? – спросила она, и только тогда я понял, что она уже слегка пьяна. Коктейли, хотя и казались ей отвратительными, отлично делали свое дело.
– Например? – осведомился я спокойно, с вызовом глядя ей в глаза.
– Я за тебя, что ли думать еще должна? – возмутилась она тут же.
Я только хмыкнул и заказал ей первый же попавшийся коктейль, стоящий дороже ее лакированных туфель. Может быть, все дело было вовсе не в бармене, а в том выборе, который существовал при ее финансовых возможностях.
Краем глаза заметил, как она проследила за тем, как я вытаскиваю из бумажника крупные купюры и с легкостью расстаюсь с ними. Да, дела мои пока что шли не очень хорошо, но я все еще оставался в плюсе и мог довольствоваться лучшим.
– Спасибо, – намного более тихо произнесла она, уже держа в своих руках заказанный мной напиток, присаживаясь рядом и устраиваясь в соблазнительную позу. – Ты такой щедрый.
– Я-то? – спросил ее саркастично. – Нет, что ты. Это я только с тобой такой.
Сарказм в моих словах она не распознала, а потому самодовольно улыбнулась и тряхнула волосами. Так же, как это когда-то делала Аня.
От воспоминаний о ней, я стиснул зубы. Ее образ до сих пор нет-нет, да и всплывал в моей голове. Только уже не как воспоминание, вызывающее нежность и тоску, а как символ чего-то грязного и порочного. Того, к чему ни за что нельзя прикасаться.
Вечер с Кирой прошел необычно. Я сидел рядом с ней и неуловимо чувствовал в ней что-то знакомое. Это ощущение было настолько невесомым, что я никак не мог понять, что оно могло означать.
Было забавно наблюдать за тем, как она меняется. То раздражается, то тянет ко мне свои ухоженные руки. В следующий момент заявляет, что ненавидит свою семью, а потом жалуется, что всегда любила ее, а сестра отобрала у нее все одним лишь своим появлением на свет.
Я не знал ее сестру, но мне уже заочно было ее жаль, как и того мальчишку из ресторана, в котором она работала.
Я следил за Кирой весь вечер как за ручной обезьянкой, которая сама не понимала, что делает и о чем говорит. Ради этого я даже не стал пить слишком много, хотя был готов по-настоящему напиться, когда шел сюда. Вместо этого я много думал. И каждый раз приходил к выводу, что эта девчонка была бы лучшим вариантом из всех, кого мне доводилось видеть.
Она была реальной стервой. Этого у нее было не отнять. К тому же я не мог не замечать того, как она поглядывает на мой кошелек, откуда я доставал средства на ее развлечение. И в этот момент я так и видел, как она тянет из моего отца деньги, которые он пообещал выделить на нашу свадьбу исключительно из своего кармана. Но меня даже не заботило это. Если старый король хотел стать спонсором моей казни, я был не против.
И в то же самое время я видел в этой девушке личность. Хотя она и была меркантильной и довольно дерзкой, также она имела действительно высокий уровень интеллекта. Я понимал это даже тогда, когда ее язык начал слегка заплетаться, и она стала нести какую-то несуразицу. Кира могла казаться людям импульсивной и несдержанной, но в то же время умеющей слушать и слышать своего собеседника, принимая к сведению все его аргументы. К тому же меня до последнего не покидало это необычное ощущение, будто когда-то давно я уже знал ее или, по крайней мере, общался с кем-то очень на нее похожим. Это никак не давало мне покоя и мне слишком хотелось разгадать эту тайну.
Именно поэтому я позволил хорошему вечеру перерасти в ночь, а затем и в несколько недель, за которые я успел убедиться, что лучшей кандидатки на роль моей невесты я найти просто не мог. И дело было вовсе не в чувствах и уважении, которое, в конечном счете, я стал к ней испытывать. Она и отдаленно не вызывала во мне тех эмоций, что когда-то я звал любовью. Я просто считал, что сделал правильный выбор.
А потом, благодаря ей же, я встретил ту, что снова заставила пошатнуться мой мир, впустив в него слишком много искренности на квадратный миллиметр моего каменного сердца. Я ведь действительно думал, что оно больше никогда не сможет возродиться. Но оно смогло. А мой план пошел по той ухабистой дорожке, на которую я даже не рассчитывал. Придумывая его, я попросту не мог знать, что когда в нашу с отцом игру вмешаются сестры Мальцевы все пойдет кувырком.
Глава 26.
Яркие лучи летнего солнца пробивались сквозь невесомую штору в просторную комнату. Они играли бликами на окнах, мягко ложились на мебель и нежно касались обнаженной кожи двоих с виду влюбленных людей.
Я лежал на боку, подложив под голову согнутый локоть, и следил за тем, как легкий ветерок колышет полупрозрачный тюль.
Вверх-вниз. Вверх-вниз. Вверх-вниз.
Прямо, как и вся моя жизнь в последнее время.
Хотя, что там лукавить. Моя жизнь всегда напоминала мне американские горки с головокружительными взлетами и резкими падениями. Порой настолько резкими, что я просто не успевал опомниться и что-либо предпринять.
Как и в случае с одной сероглазой девчонкой, мысли о которой никак не хотели убираться из моей головы уже длительное время. Ее образ настолько въелся в мою память, что всплывал каждый раз, стоило мне только уснуть. А наутро он вдруг испарялся в воздухе, оставляя вместо себя лишь холодную пустоту. Меня ужасно злило это чувство, но, как бы ни старался, я ничего не мог с ним сделать.
Почувствовав едва заметное шевеление за спиной, застыл и прикрыл глаза, делая вид, что все еще сплю.
Вчера, после банкета, на который вытащил нас с Кирой мой неподражаемый папочка, представив как своих пока еще единственных наследников, мне хотелось лишь одного – остаться в одиночестве и попросту выспаться, сняв с себя маску влюбленного безумца, которого мне приходилось играть перед кучкой посторонних людей. В этом заключалась одна из самых веских причин, по которой я не хотел съезжаться с Кирой. Мне не хотелось исполнять эту роль двадцать четыре часа в сутки, не имея времени на перерыв, даже возвращаясь в единственное убежище – свой дом.
Но теперь отступать было слишком поздно. Я не мог просто встать и уйти от нее, сказав, что больше не могу с ней жить. Мне нужна была эта свадьба, а Кира, похоже, в самом деле, в нее верила.
– Милый, – послышался шепот возле моего уха.
Кира придвинулась ко мне вплотную, запустив руки под простыню, которой я был укрыт, и устроила их на моем голом торсе.
Захотелось тут же убрать их от себя подальше.
Несколько последних недель я вообще едва удерживал свое тело рядом с этой девушкой.
«Помни, зачем тебе это», – твердил я себе бесконечно, стараясь в этот момент обольстительно улыбаться.
– Я же знаю, что ты не спишь, – продолжила мурлыкать она, спуская руку немного ниже.
Еще несколькими месяцами ранее мне бы могло понравиться это движение, но сейчас все стало иначе. А потому я, не стерпев, остановил ее. Слишком резко, чем должен был.
– Эй, ты чего? – возмутилась Кира тут же, подскакивая на кровати и заставляя меня развернуться к ней лицом.
– Извини, – хрипло произнес я. – Мне немного не до этого сейчас.
На ее фарфоровом лбу пролегла глубокая морщинка.
– Тебе всегда не до этого. То у тебя проблемы на работе, то травма головы, а сейчас что? Звезды неправильно расположились?
Стараясь сдерживаться, снова на пару секунд прикрыл глаза и шумно выдохнул.
– Какого черта происходит, Стас? Ты, что, мне изменяешь? – голос Киры стал набирать силу. И я знал, к чему это вело.
Когда эту девушку что-то действительно раздражало, она не стеснялась даже меня, человека, которому в отличие от всех остальных привыкла широко, хотя быть может и не всегда искренне, улыбаться. И порой я даже начинал верить в то, что она действительно бывала такой милой, когда на время забывала о той злобе, что копилась в ее душе всю жизнь.
Я знал о ней очень многое, и наверно, поэтому все еще продолжал терпеть. Я не оправдывал ее поступки, но, по крайней мере, не рубил сгоряча. Ведь я и сам время от времени чувствовал эту злость, рвущуюся наружу. Только я умел усмирять ее, а она нет. А потому страдала от этого еще больше, делаясь с каждым днем все невыносимее.
– Никого у меня нет, – ответил я достаточно равнодушно, вновь открывая глаза и тоже садясь в кровати.
– Значит, ты просто не хочешь меня? – воскликнула она, обиженно складывая на груди руки.
– Ты знаешь ответ, – произнес я безучастно, спуская ноги с кровати, но почти сразу осознавая, что не могу вести себя так с ней. Кира все еще была нужна мне. – Я хочу, просто не сейчас.
– А когда? Еще через две недели, когда у тебя появится настроение для этого?
Черт. Я думал, что это привилегия парней тащить свою партнершу в койку такими заявлениями.
– Прости, – сказал я как можно увереннее, надеясь, что она купится. – Мне, правда, сейчас не до этого. Слишком много всего навалилось в последнее время. Давай поговорим об этом вечером, когда я вернусь.
Я поднялся с кровати и потянулся за своими джинсами, одиноко висящими на стуле.
– Стас!
«Почему бы тебе просто не завести любовника?» – едва не взвыл я, понимая, что мой аргумент ее не устроил.
На деле же я лишь повернулся к своей невесте и легко поцеловал ее в лоб.
– Придурок, – взбрыкнула она тут же. Хотя, уверен, еще месяц назад она не позволила бы себе вести себя так со мной. Но и я месяц назад вел себя иначе. Мне ничего не стоило дать ей то, о чем она сейчас просила, не оглядываясь на чей-то образ. Скорее даже наоборот. Как раз этот устойчивый образ и заставлял меня держаться за секс с Кирой, как за соломинку. Однако с недавних пор все стало настолько плохо, что я просто не мог делать этого с ней. Меня то и дело что-то останавливало.
– Я позвоню, когда буду собираться домой, – произнес я.
– Уж будь добр. Вдруг я буду здесь не одна, – съязвила она. Наверняка хотела этой фразой вызвать во мне ревность. Но она даже не подозревала, что всего минуту назад я и сам об этом подумал.
Криво улыбнувшись своим мыслям, я вышел из комнаты.
Мне действительно не стоило вести себя настолько подозрительно. Но порой, лежа на спине и почти покорно глядя мне в глаза, Кира слишком напоминала мне свою сестру. А я не должен был думать о Юле, если хотел, чтобы все прошло гладко. Более того я заставлял себя не думать, ведь она рушила мою броню всего лишь одним своим чистым глубоким взглядом. Пока я представлял ее на месте Киры, пока мне снились сюжеты с ее участием, я мог наломать таких дров, что лишился бы всего одним разом. Но я не мог погрязнуть во всем этом дерьме снова. Я не мог позволить чувствам опять все сломать. Не во второй раз. Ни за что. Я дал себе слово.
Дела бизнеса даже без тяжелой артиллерии отца, направленной в мою сторону, шли довольно отстойно. Люди предпочитали моей кофейне палатки с прохладительными напитками, аренда дорожала, а мои работники каждый день старались насолить мне, то разбивая посуду, то забывая принять товар, то не следя за сырьем, которое в летний период портилось в два раза быстрее. Мне казалось, что еще немного и все посыплется из моих рук как тот жуткий песок, что разбросан повсюду благодаря набежавшим в город туристам.
Я никогда не понимал, чего они так ждут от морского побережья. И скорее всего, так и не смог бы понять, ведь я жил здесь с самого рождения, а потому всегда больше предпочитал горы, которые не были для меня так доступны.
Горы куда величественнее моря. Это мне стало ясно еще в детстве.
– Павел, ты подготовил меню с лимонадами? – спрашивал я, стоя возле прилавка с нескончаемыми бумагами, которые в последнее время буквально начали рябить у меня в глазах.
– Нет, Станислав Юрьевич, оно еще готовится, – промямлил в ответ администратор.
Во мне медленно начинал разгораться огонь.
Какого черта они все бесят меня?
Может они заодно с папочкой, который забавы ради хочет потопить и разрушить все, что я создал?
– Почему? – стараясь сдерживаться, спросил я, а сам отметил, что голос мой едва заметно дрогнул. Еще немного и я точно превращусь в отца, который просто обожает орать на подчиненных по поводу и без. И тогда моя демократичная система пойдет прямиком коту под хвост.
– Проблема с печатью. Это зависит не от меня, – отозвался Павел в ту же секунду.
– Что конкретно не так?
Парень пожал плечами, а я, на мгновение закрыв глаза, вновь попытался взять себя в руки.
«Я – не отец», – сказал себе мысленно.
– Павел, за что я плачу тебе деньги? – поинтересовался, как можно спокойнее глядя на администратора. – Чтобы ты жал плечами и не был в состоянии объяснить, что не так с одним лишь гребаным меню? Если так, то ты только скажи и полетишь отсюда, как одна из чаек, которая гадит каждое утро на наше крыльцо.
Парень опустил глаза в пол и промолчал.
Конечно, что еще можно сказать, когда ты такой остолоп?
Черт дернул меня однажды связаться с ним.
Колокольчик, извещающий о прибытии первого гостя, звонко ударился о дверь.
Я даже не шелохнулся, продолжая изучать документацию и решать, что мне со всем этим делать дальше. Закрывать даже одну из трех имеющихся на данный момент точек сети мне не хотелось. Я не для того так много вкалывал, чтобы просто сдаться. И я не для того женюсь на стервозной Кире, чтобы все потерять даже без помощи отца.
– Здравствуйте, – приветливо поздоровался с первым гостем Павел. – Вам как обычно?
Гость не ответил, а мне сделалось любопытно, что это за постоянный клиент к нам пожаловал, у которого уже есть свое «как обычно».
Из чистого интереса повернул голову в сторону вошедшего и понял, что это она – Юля.
В грудную клетку изнутри будто изо всех сил кто-то ударил. Это странное ощущение появлялось теперь каждый раз, стоило только сероглазой девчонке показаться на горизонте. А после что-то неведомое и почти уже забытое заставляло меня подойти к ней ближе и заговорить хоть о чем-то. Словно юнца, впервые имеющего дело с особью женского пола.
Юля стояла боком ко мне, отгородившись волосами, и молчала. Руки ее были сцеплены на груди, а ноги скрещены. Поза более чем закрытая. И мне сразу пришла в голову мысль, что закрывается она именно от меня. Это совершенно мне не понравилось. Я любил, когда она смеется и улыбается. Любил, когда говорит со мной, глядя в глаза. А то, что происходило с ней в последнее время, стоило мне оказаться поблизости, меня совсем не устраивало.
– Привет, – произнес я дружелюбно, заметив, что все мое раздражение вдруг куда-то улетучилось. И даже утренний спор с Кирой растворился в воздухе, будто его и не было. Я снова терял голову, которую едва сумел привести в порядок.
– Привет, – отозвалась она глухо, опуская голову вниз.
Я не хотел, чтобы она пряталась от меня. Мне слишком нравилось смотреть на живое выражение ее лица при разговоре.
– Что-то случилось? – спросил я, почувствовав что-то неладное.
Она мотнула головой, но заметив, что при этом ее волосы слегка приоткрыли лицо, отвернулась.
Этот жест был не менее подозрительным, чем ее закрытая поза. Не трудно было догадаться, что она не просто так совершала все эти резкие движения. Она прятала от меня лицо.
Только зачем?
– Повернись, – серьезно произнес я, оборачиваясь к ней всем корпусом и протягивая руку вперед, чтобы отодвинуть в сторону волосы.
Она дернулась.
– Юля, что происходит?
Волна негодования и волнения окатила мое сознание.
Не думая и секунды, я сократил расстояние между нами до минимального и сам повернул ее лицо к себе, заглядывая в него. И то, что я увидел, повергло меня сначала в шок, затем в недоумение, а после в настоящую ярость.
На скуле девушки расцвел яркий синяк с небольшой ссадиной посередине, бровь была рассечена, виднелась размазанная и запекшаяся кровь. Синяк со скулы также немного перешел и под глаз, тушь с которого пролегла под ним, словно тень.
Выглядела девушка ужасно и от этого у меня даже на пару секунд сперло дыхание. Я не мог представить, что с ней произошло, и какой смертник мог с ней такое сотворить.
– Что это? – сквозь зубы произнес я, стараясь не напугать ее своей бурной реакцией.
– Упала, – отозвалась она, вырывая свое лицо из моей ладони.
Она же это не серьезно?
От ослепляющего, словно вспышка, воспоминания о бывшем друге, с которым она сейчас довольно часто общалась, кулак мой незаметно сжался, а зубы со скрипом стиснулись.
Я знал, что с контролем эмоций у этого парня уже несколько лет не все в порядке, но был уверен, что ему хватит сил не поднимать руку на девушку.
– Это он? Ярослав? – спросил я, понимая, что если она ответит утвердительно, я точно сорвусь.
Если это он – ему не жить. Я предупреждал.
«Не знаю, что ты задумал, но если я узнаю, что ты причинил ей боль, будет плохо. Ты знаешь меня», – пронесся в голове собственный голос из прошлого.
«Значит, я не ошибся в тебе, – отвечал голос бывшего друга с усмешкой. – Ты все же влюблен в нее».
«Она сестра моей невесты, – со злостью отчеканил я, не желая признавать своих возможных чувств к Юле. Я уже давно запретил себе чувствовать что-либо. – Я несу за нее ответственность, как за члена своей семьи».
И ответом на эти слова служил лишь раскатистый и знакомый до последней ноты мужской смех, из-за которого кулак сжался еще сильнее.
Юля продолжала молчать, шмыгнув носом и отведя глаза в сторону. Она вновь отгораживалась от меня. Вновь замыкалась в себе. Это неимоверно бесило меня – особенно в такой момент.
– Юля, – не справившись с накатившими эмоциями, гаркнул я на нее. Девушка вздрогнула и подняла на меня взгляд своих бездонных глаз, а я понял, что в них теперь нет ничего кроме пустоты. Абсолютное равнодушие к любым моим словам.
– Прекрати строить из себя участливого старшего брата, – отрешенно произнесла она, испепеляя меня на месте. – Не надо все время спешить мне на помощь и думать, что ты мне чем-то обязан. Для этого у тебя есть невеста.
Слово «невеста» она буквально выплюнула, позабыв, что говорит о родной сестре. И я в этот момент тоже забыл, что она существует.
И вообще, какой к черту старший брат, если мне столько раз хотелось целовать ее до тихих рвущихся наружу стонов? Столько раз она снилась мне, такая легкая и загадочная. Непреступная как холодный айсберг. И обжигающая как июльское солнце. Черт возьми, да я каждый день видел ее образ в своей невесте. А когда смотрел на них с Яром, сгорал изнутри от ревности, о которой запрещал себе даже думать.
Да, предатель. Да, изменщик. Но я и не обещал Кире любви на века. Мы вообще никогда не говорили о любви. Я знал, что она любит деньги гораздо больше. А я люблю свое дело, в которое вложил душу.
А из-за этой девчонки мне теперь хотелось убить человека, которого считал другом восемнадцать лет.
– Позволь мне самому решать, о ком заботиться, – сведя к переносице брови, произнес я, больше не беспокоясь о ее чувствах. – Когда это произошло?
Юля вновь попыталась отвернуться, но я не дал ей этого сделать. Поднял руку к ее лицу и развернул его обратно за подбородок, снова впиваясь взглядом в сталь ее глаз.
– Хватит прятаться от меня. Я ненавижу эти игры. Когда?
– Ночью, когда вы обжимались с Кирой на банкете, – усмехнулась она, словно пьяная, вновь вырываясь из моего захвата. – Оставьте меня все в покое! – вскричала она вдруг не своим голосом, не стесняясь того, что ее кто-то услышит. – Как же вы все достали меня! Как же надоели! Сколько можно надо мной издеваться?
По ее щеке скользнула слеза, и я даже сперва растерялся, увидев ее. Не такой реакции я от нее ожидал. Знал, что однажды она все-таки взорвется. Все-таки перестанет держать все в себе. Не выдержит. Но не такой реакции я ждал. Не сейчас. Не так.
– Совет да любовь вам, как говорится, всех благ, – добавила она, со злостью проводя ладонью по лицу и растирая по здоровой щеке потекшую тушь.
– Станислав Юрьевич… – появился вновь из кухни Павел.
– Пошел вон, – выкрикнул я тут же, подходя к девчонке и закрывая ее собой, обнимая за плечи.
Ее тело сотрясали рыдания, но она не оставляла попыток вырваться и сбежать.
На этот раз Павел оказался куда более смышлёным, и через считанные секунды его уже было ни слышно, ни видно.
– Все хорошо, все хорошо, – стал бормотать я, гладя рыдающую девчонку по мягким волосам. От них пахло жасмином. Мой любимый запах.
Я говорил все это даже не столько для нее, сколько для себя, потому как мыслями уже сидел в своей тачке и мчал к Яру. Хотя она и не подтвердила моих слов, я был уверен, что в этом замешан именно он. Ведь единственный человек, который тоже попадал под мое подозрение – весь вчерашний день и ночь провел со мной рядом.
– Как же я всех вас ненавижу, – со всей злостью, на которую была способна, говорила Юля. – Ненавижу. Ненавижу.
И каждое ее слово сопровождалось всхлипом, который рвал мне душу.
– Расскажи мне, – произнес я, глотая ком, вставший поперёк горла.
– О чем? – подняла она на меня свои заплаканные глаза. И заглянув в них, я уже больше не мог ее удерживать. Она вырвалась и отошла от меня на метр, уперевшись в стол. – О том, что моя сестра мучает меня всю жизнь, а я не могу дать отпор? О том, что моя мать уже давно любит другого мужчину, а не моего отца? – ее голос сквозил отчаянием. – Или о том, что мне нужно притворяться хорошей подружкой невесты, в то время как я… – девушка вдруг запнулась, глядя на меня, и отвела глаза. – Черт.
Юля, не оборачиваясь, отодвинула стул, стоящий позади нее и села на него, закрывая лицо руками.
– Не подходи ко мне, – устало произнесла она, услышав мои приближающиеся шаги. – И в самом деле, Стас, прекрати строить из себя заботливого родственничка. Я для тебя никто. И навсегда останусь никем.
«Ты слишком многое для меня», – подумал тут же, стискивая зубы.
Но она этого не знала. Она ничего не знала обо мне.
– Это он? – спросил настойчиво я, стараясь не выдать своих истинных эмоций, вызванных ее словами. – Просто ответь на мой вопрос.
