Текст книги "На расстоянии взгляда (СИ)"
Автор книги: Ольга Адилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
Глава 15.
У дверей своего временного жилища, показавшегося мне в эту ночь самой настоящей тюрьмой, из которой я успела на какое-то время сбежать, я оказалась спустя почти час. К моему сожалению, на транспортировку Миланы нам с Ярославом потребовалось гораздо больше времени, чем я ожидала, так что теперь, заявившись домой под самое утро, я вполне рисковала столкнуться с кем-то из родственников лицом к лицу. Чего мне бы очень не хотелось, учитывая то, в каком состоянии я была и каких слов могла им в таком случае наговорить. Мой боевой настрой все еще никуда не испарился, но все же в какой-то мере я понимала, что он вряд ли пойдет мне на пользу, когда я хорошенько высплюсь, и все вернется на круги своя.
Как можно тише отворив дверь и постаравшись вернуть своему телу привычную координацию, я шагнула в квартиру и тут же прикрыла рот ладонью, едва не прыснув от смеха. В этот момент я казалась себе какой-то безумной шпионкой, нелегально проникающей в чей-то дом, и это почему-то безумно меня веселило.
Все так же аккуратно и осторожно повернув ключ в замке с обратной стороны и шикнув на него, когда тот протяжно скрипнул, я стала на цыпочках пробираться дальше по темному коридору, считая это самой важной миссией на сегодня. И в этом скорее была не острая необходимость, а мое личное желание – всегда хотелось попробовать себя в образе непослушной девчонки, вернувшейся домой с ночной тусовки.
– Твою ж мать, – вырвалось у меня невольно, когда в темноте коридора я случайно запнулась о чью-то обувь, сильно походящую на мужскую, и схватилась за стенку, дабы вновь не упасть и не повредить только недавно зажившую ногу.
Пнув ботинок к двери, я, вновь довольная собой и своей незаметностью, продолжила путь. Однако на самом входе в гостиную мне пришлось остановиться и замереть, уставившись на мягкое кресло, в котором я теперь любила проводить вечера. Этим утром место на нем было занято не мной. И даже пока еще не членом моей семьи. Там сидел Стас, что-то размеренно печатая и поджимая губы, будто в плохо скрываемой усмешке. Сначала мне даже показалось, что у меня начались галлюцинации, которые я сама же настойчиво вызывала, находясь в баре. Однако когда белокурая голова поднялась и заговорила со мной вполне реальным голосом, я поняла, что все-таки Стас действительно сидел сейчас прямо передо мной.
– О, ты пришла, – удивленно произнес он, отрывая глаза от ноутбука и замечая меня в дверном проеме, хотя я была уверена на все двести процентов, что заметил меня он намного раньше.
– Пришла, – кивнула я, пытаясь привести разбежавшиеся мысли в порядок. – Но могу поспорить, что меня тут никто не ждал, – сказала я первое, что пришло в голову, и, горделиво вскинув подбородок, шагнула в комнату, стараясь держать осанку и не покачиваться при ходьбе.
– Мне сказали, что ты еще не скоро вернешься, – все же позволил себе сдержанную улыбку парень, глядя на меня.
– О, не сомневаюсь, – подняла я в воздух обе руки, только в этот момент замечая, что до сих пор держу балетки, которые сняла еще в подъезде, дабы сильно не шуметь. И все зря. – А меня не предупредили, что придешь ты. Тем более так рано.
– Я сегодня улетаю, – произнес он спокойно. – Кира захотела проводить меня.
Пристально осмотрев его расслабленную фигуру, расположившуюся в явно дорогом и мягком кресле, я скривилась.
– Знаешь что, Стас? – пьяно пробормотала я. Это напомнило мне тот день, когда мы познакомились, делая меня ещё более несчастной, чем в начале моей сегодняшней вечеринки.
Я незаметно ущипнула себя за запястье, чтобы прогнать глупые мысли прочь.
– Что? – весело откликнулся этот негодяй, так и не заподозривший того, что творится у меня в душе.
– Ты забавный, – сказала я, бросая на пол свои новые балетки. – И я совсем не понимаю тебя. У тебя же есть все: крутая тачка, бизнес, хорошая внешность, а ты связался с моей сестрой и собираешься на ней жениться. Признайся, ты мазохист?
Стас сдержанно хмыкнул в кулак.
– Точно, мазохист, – выдохнула я, проходя дальше в комнату и заваливаясь на диванчик напротив него. – Чего смотришь?
Парень отложил в сторону свой ноутбук и склонился ближе, положив руки на колени и пристально посмотрев на меня.
– Прикидываю, сколько в тебе алкоголя, – произнёс он.
Я закатила глаза.
– Не больше чем в тебе, когда ты делал этот чокнутой предложение.
Стас криво улыбнулся.
– Высокие сестринские отношения.
Я, поддавшись пьяному порыву, повторила его позу и склонилась к нему, оказавшись непозволительно близко. Правда сейчас меня это совсем не волновало – совесть спала мирным сном.
– Я всю жизнь старалась быть хорошей сестрой для неё. Но ей плевать. И сегодня мне плевать тоже.
Я ожидала, что Стас в ту же секунду отстранится, но он этого не сделал – остался сидеть, как и сидел.
– Вот как, – продолжал сдержанно улыбаться он, чем начинал немного подбешивать. – Знаешь, у меня нет ни сестер, ни братьев, но я предполагаю, что близкие люди обсуждают свои проблемы, а не винят друг друга во всех смертных грехах. Тебе стоило бы попробовать.
Должно быть, мы с Кирой вовсе не близкие люди, раз она только и умеет, что кидаться на меня со своими претензиями.
– Королеве своей это скажи, дипломат, – огрызнулась я вдруг, хотя и не хотела этого делать. Все то раздражение, которое копилось во мне долгое время, как-то неожиданно накрыло меня и полилось наружу. – Ты что думаешь, будто она ангелочек с розовыми крылышками? Милая девочка, которую все вокруг обижают? Как бы не так. Она настоящая стерва. И всегда была ею. Только ты, ослепленный ее красивым личиком и подтянутой фигурой, не хочешь этого видеть.
Я резко откинулась на спинку дивана и развела руки в стороны.
– Или ты совсем дурак и ничего не замечаешь? Не чувствуешь, чем тут пахнет, нет? – я театрально повела носом. – Отменной ложью и желанием выдать себя за кого-то другого. Она пудрит тебе мозги, играет с тобой, а ты снимаешь для нее и ее семьи такую шикарную квартиру. Опомнись, – щелкнула я, в конце концов, пальцами практически перед его носом, а затем словно резко растеряв весь запал, опустила голову вниз, закрыв лицо ладонями, и тяжело вздохнула. – Ну почему именно такой дурак, как ты…? – уже намного тише пробормотала я и мысленно добавила:
«Ну, почему именно ты мне нравишься?»
– Почему именно я что? – все же расслышал он. Его бархатный голос стал несколько серьезнее. Наверно, мне удалось задеть его своими неосторожными словами.
Я подняла голову и вновь встретилась взглядом с этими серо-зелеными глазами, которые с каждым днем все больше погружали меня в свою бездну. И я хотела бы дать этому чувству рациональное объяснение, но, как ни пыталась, не могла этого сделать. Все, что касается человеческих чувств, никогда ему не поддается.
Блондин смотрел на меня, и мне хотелось продолжать делиться с ним своей правдой. Рассказать обо всем, что есть на душе, обо всем, что беспокоит меня так много лет и о том, что зародилось совсем недавно и мучает до сих пор. И я бы поделилась с ним этим, если бы не та внутренняя злость, которая до этого мгновения не находила выхода.
– Почему именно такой дурак, как ты, должен вступить в нашу семью? – практически безжизненно ответила я.
– Считаешь, я этого не достоин?
«Я считаю, что она не достойна тебя».
– Считаю, – на выдохе ответила я, лелея свое уже привычное чувство раздражения.
Стас кивнул и тоже откинулся на свое место.
– Спасибо, что поделилась своим мнением, Юля, – произнес он так, что по моей спине поползли мурашки. – Да, я может быть и дурак, но замечаю я все. Как, например, то, что проблема ваших с Кирой отношений не только в ней, но и в тебе. Да-да, в тебе, – для большей убедительности кивнул он. – Ты не задумывалась никогда, что твоя сестра может вести себя как стерва только с тобой? А твои друзья считают ее таковой лишь потому, что выслушивают твои истории и наблюдают их со стороны, находясь рядом. Ты знала, например, какой из нее хороший собеседник? Она хорошо эрудирована и воспитана, так что может поддержать практически любой разговор. Особенно эта черта в ней понравилась моему отцу. Когда он вернулся из командировки, они почти все время общались без моего участия. Веришь?
Конечно, верю. Сестра может уболтать любого. Только не факт, что все, что она скажет, окажется правдой. Иногда убедительность бывает важнее.
– А о том, какой она бывает трудолюбивой и ответственной на работе, тебе известно? Нет? – продолжал Стас слишком серьезно.
Лучше бы вместо этого он продолжал посмеиваться.
Быстро прокрутив в голове все те поздние подъемы сестры, которым я была свидетелем, а также ее вечные прогулы, которые она умела вполне официально выбить для себя на работе, я лишь нахмурилась и мотнула головой.
– Я так и думал. Вы ведь никогда не говорили об этом, верно? А я говорил с ее начальником и своими товарищами, которые приходили в ресторан, где она работает. У Киры отличная способность к управлению людьми и ведению дел. Думаю, если бы она серьезнее отнеслась к своей пунктуальности, я бы мог устроить ее в более солидную организацию, – Стас слегка нахмурился. – Но пока рано об этом говорить, конечно же.
– Зачем ты все это мне говоришь? – не выдержала я.
– Затем, чтобы ты узнала, кто такая твоя сестра. Она рядом с тобой всю твою жизнь, но вы даже не знакомы.
– Не я начала это! – воскликнула я, вновь чувствуя, как алкоголь распаляет меня.
– Но ты можешь закончить, если поймешь, в чем дело.
– Ты думаешь, я не пыталась? – все еще старалась я не повышать голос. – Думаешь, не делала шагов навстречу? Да я всю жизнь только этим и занималась, Стас!
Я надеялась, что он услышит и поймет меня. Я отчего-то считала, что только он сможет это сделать.
– Может, стоило попробовать иначе? – продолжал настаивать вместо этого он.
Не выдержав от него такого напора, я издала громкий, почти истеричный рык и поднялась с дивана, слегка пошатнувшись. Стас тут же протянул ко мне руку, чтобы успеть если что поймать. Однако прежде, чем он до меня дотронулся, я отпрянула. Сейчас мне меньше всего хотелось почувствовать хоть какое-то влечение к человеку, стоящему на стороне сестры.
«Он любит ее, – думала я в этот момент. – Он, черт возьми, реально ее любит».
И это было для меня сигналом, указывающим на то, что он никогда не встанет на мою сторону. Никогда не поймет того, что я хочу ему сказать. И он всегда останется таким же охмуренным дураком, который не видит дальше, чем позволяет она.
– Может, тебе стоило бы убраться отсюда? – произнесла я не своим голосом, все еще подчиняющимся странному едкому туману.
– Юль, – серьезно ответил он, поднимаясь. Кажется, он только в этот момент понял, что своими словами сумел задеть и меня.
– Я хочу спать, – как можно тверже произнесла я. – А ты мешаешь мне своим присутствием.
– Юля, – вновь попытался сказать он что-то, но я не дала ему этого сделать.
– Хватит произносить это имя! – повысила голос я.
«Я же начинаю сдаваться, когда ты его произносишь», – добавила про себя.
– Уходи! – продолжила я, указывая пальцем в сторону выхода, слыша оттуда же звук открывающейся двери и чьи-то шаги. – Хорошего тебе взлета, посадки и всего остального.
Стас лишь качнул головой, прикрыв глаза.
– Что происходит? – явилась на пороге гостиной Кира. Она была полностью собрана. И, по всей видимости, мне все же удалось быть настолько тихой, что она только сейчас заметила, что я вернулась домой. – Когда ты пришла? – посмотрела она на меня, подтверждая мои догадки.
– Какая разница? – огрызнулась я, ступая в ее сторону, чтобы первой скрыться из виду этой парочки.
Моя неуверенная походка не укрылась от вездесущих глаз.
– Ты что пьяная? – удивленно спросила она, даже не успев придумать что-то обидное.
– В стельку, – ответила я ей в лицо и направилась прямиком в ванную, успев прихватить из коридора свой телефон, который я там оставила.
«Ярослав, ты знаешь, наверное, сегодня я все-таки поверила в судьбу. И я тоже рада, что мы встретились этой ночью. Спасибо, что подвез», – напечатала я быстро сообщение, которое сопроводила смайликом-поцелуйчиком и, прежде чем успела бы прийти в себя и стереть его, отправила в нужном направлении.
«Спасибо тебе за прекрасную компанию. Надеюсь, у нас получится узнать друг друга ближе, забыв о старых обидах. Приятных снов», – в который раз за последнее время читала я строчки на экране своего смартфона, сидя в укромном уголке огромного офиса в окружении кипы различной документации. С каждым новым днем ее становилось все больше, а моего желания изучать ее все меньше.
«Узнать друг друга ближе», – еще раз прокрутила я написанное мысленно, откладывая телефон в сторону и опуская голову в раскрытые ладони.
К этому моменту я уже успела осознать, что своим смс запустила новую вереницу лжи, впутав в нее заодно и Ярослава, который возможно этого вовсе и не заслужил.
С того дня, как уехал Стас, прошло больше недели. И это время превратилось для меня в какой-то непрерывный сюрреалистичный сон, в который я погрузила себя сама.
Тем поздним утром, когда спустя несколько часов я проснулась с дикой болью в висках, Кира уже вновь была дома и спокойно пила на кухне чай вместе с мамой, которая похоже даже не подозревала о том, что прошло в соседнем помещении, пока она спала. Сестра теперь весело и самозабвенно рассказывала ей какие-то истории из рабочей практики, а мама лишь негромко смеялась и что-то говорила в ответ. Все это было таким нормальным и обыденным, что я вдруг решила, будто все произошедшее со мной мне просто приснилось и вскоре я смогу посмеяться над этим вместе с обеими родственницами.
Однако что-то в этом все равно было не так. И я догадывалась что именно.
Кира, заметив мое пробуждение, тут же замолчала, но потом вдруг взглянула на меня и с несвойственной ей милой улыбочкой предложила чаю с успокаивающими травами, за что была одарена моим самым недружелюбным взглядом. Но, однако, это ничуть ее не задело. Зато мне ее неожиданная забота дала понять, что к чему. Она просто получила от Стаса должное внимание и теперь чувствовала некое превосходство надо мной. К тому же теперь она знала о моих ночных похождениях гораздо больше матери и могла бы попробовать шантажировать меня этим, как раньше, в детстве, с именем мальчика, которое она грозилась растрепать всему моему классу.
И если раньше меня такое ее поведение просто раздражало, то теперь начало по-настоящему злить. Ведь, по словам Стаса, это я была виновата в наших непростых взаимоотношениях. И одна лишь я несла ответственность за ее стервозный характер, хотя понятия не имела, почему он мог сделать для себя такие выводы. К тому же я прекрасно знала, что это не так. Знала, в какую хитрую лису сестра умела превращаться, лишь бы избежать ответственности за что-либо. И мне всегда казалось, что с этим можно только смириться, но никак не попробовать понять.
О каком понимании могла идти речь, если со мной даже не хотели адекватно общаться больше двух минут?
Когда пришло первое утреннее сообщение от Ярослава, я сидела на диване, уставившись в цветной экран телевизора, и пыталась заставить себя поверить в то, что все произошедшее со мной – всего лишь сон и все в скором времени тоже смогут это понять. Никакой Ярослав меня вчера не обнимал и не говорил в пьяном танцевальном угаре, что я красивая и прекрасно танцую. Спящая Милана не пыталась растрепать ему свои предположения обо мне и Стасе, бормоча что-то невнятное, но очень похожее на фразу «А Юлька любит чужого жениха». А я в свою очередь ни с кем не ругалась, не попадалась сестре в пьяном виде и не говорила того, что на самом деле не думала. Ничего этого не было. Никто об этом не знает.
Только, как я ни старалась убедить себя в этом, реальность была иной.
«Доброе утро, Юлиана, – писал Ярослав тогда, разбивая все мои надежды. – Хочется верить, что сегодня ты чувствуешь себя хорошо. Если не против, мы могли бы увидеться с тобой сегодня вечером».
Я была против. И мой организм был против тоже – настолько ему было плохо в этот день. И даже мысль о том, чтобы весь выходной провести в одном доме с Кирой не могла заставить меня выйти на улицу и посмотреть в глаза Ярославу. Я не хотела помнить о том, что было вчера, и особенно не задумывалась, что могла так уж сильно нравиться ему на самом деле, чтобы ранить своим отказом. Да и к тому же приводить свой глупый план в действие, и использовать парня в своих целях мне было попросту стыдно. Не так люди должны решать свои проблемы. Не посредством других людей. Пусть даже в моем желании попытаться искренне переключить свое внимание на него не было ничего предосудительного.
«Ты можешь просто попробовать сделать это», – твердила я себе, собираясь следующим утром на работу, а сама думала о том, как мне жаль, что прощание со Стасом вышло таким неприятным и даже немного болезненным. Я не могла заставить себя ненавидеть его, хотя очень этого хотела.
«Забудь. Забудь. Забудь», – вместе с ударами по лбу пыталась я вбить себе это в голову.
Я не знала, чего ожидать от них обоих в дальнейшем. Я не понимала, какой стратегии должна была теперь придерживаться с Ярославом и как вести себя с ним. Чувство было такое, будто меня подводят к пропасти, а я должна сделать выбор прыгать мне туда или нет.
Но в тот день я решила, что Востриков сделал выбор за меня сам. Он просто не сделал ровным счетом ничего, тем самым отводя подальше от пропасти. Мы, как и до всего произошедшего, просто поздоровались друг с другом и разошлись в разные концы коридора, словно ничего и не было. Словно не он вез меня и Милану пьяных домой, а на следующий день звал провести с ним вечер.
Все, что хоть немного намекало на его заинтересованность во мне – это чуть более теплая улыбка и сдержанный кивок головы.
Не ожидавшая такого поворота сюжета, я осталась стоять на месте и тупо смотреть ему в след. Паззлы в моей голове вновь перемешались, создавая полный беспорядок, желая оказаться сейчас на месте Стаса и просто улететь куда-нибудь подальше.
На второй и третий дни все повторялось. Та же прохладная встреча и те же странные смс утром и вечером с пожеланиями хорошего дня и приятных снов. И хотя меня волновал вопрос о том, что же все-таки происходит, я не задавала его, предпочитая оставаться лишь сторонним наблюдателем.
В середине недели, как и предполагалось, мама улетела домой, оставив нас с Кирой наедине с ее наставлениями жить дружно и во всем помогать друг другу. И уже спустя два часа после ее отлета я сделала все, чтобы исполнить ее волю – собрала свои вещи и съехала из квартиры сестры, заранее договорившись о предоставлении комнаты с комендантом общежития.
На четвертый и пятый дни Ярослав перестал играть роль строгого равнодушного начальника и стал чаще наведываться ко мне в кабинет, недвусмысленно намекая, что его приглашение на свидание и ежедневные сообщения не были для него таким уж пустым звуком. И эту его перемену я соотнесла с уходом надзирателя свыше – мужчины лет около пятидесяти с такими же колючими глазами как у него и стильной прической, подернутой благородной сединой. Странно, но его постоянное присутствие где-то вблизи Вострикова я заметила лишь тогда, когда он исчез.
Вечером пятницы Ярослав решил подвезти меня до общежития, где так скривил свое симпатичное лицо, что я просто не смогла удержаться от смеха. Наверно его поразил мой выбор в пользу не самых лучших условий проживания в обмен на шикарную квартиру с сестрой в комплекте.
– Ты серьезно живешь теперь здесь? – спросил он у меня удивленно, когда я вновь смогла поднять на него глаза.
– Тебя что-то не устраивает? – продолжала тихо посмеиваться я, глядя на его реакцию.
– Да нет, – с некоторым недоверием смотрел он на меня. – Просто не ожидал, что вы с сестрой настолько не ладите.
В ответ на это я лишь повела головой. Ярослав действительно знал не слишком много из того, что творилось в моей жизни. Как и я до сих пор почти ничего не знала о нем.
В субботу и воскресенье я смогла по-настоящему отвлечься и на какое-то время поверить, что у меня и вправду есть подруга. С самого утра в первый выходной Милана удивила меня своим ранним подъемом и какой-то необъяснимой активностью. За время общения с ней я привыкла, что обычно она вставала с постели только часам к двум, а вся ее активность начиналась в то время, когда моя энергия уже полностью сводилась к нулю.
Возможно, именно по этой причине ранее нам не удавалось проводить свой отдых совместно. Мы просто жили по разному графику и не могли удовлетворить желаний ни одной из нас.
– Так, все, – сказала она тогда, остановившись посреди комнаты и взглянув на меня, лежащую на кровати и читающую один из самых бессмысленных любовных романов в моей жизни. – Мне уже надоело видеть твою кислую мину.
Мила, будто превратившись в мой личный индикатор настроения, теперь улавливала буквально каждую эмоцию на моем лице и читала ее если не правильно, то очень близко к тому, что являлось истиной.
– Я, конечно, понимаю, что твоя большая любовь разбивает тебе сердце, а желания обратить внимание на действительно классного парня у тебя не много, но хватит убиваться по этому поводу.
– Я и не убиваюсь, – возразила я тут же, но была остановлена одним лишь ее серьезным взглядом.
– Я вижу, – кивнула она саркастично.
Я лишь тяжело вздохнула.
– Вставай, – скомандовала она, уперев руки в боки.
– Зачем? – возмутилась я, когда Киреева подошла ближе и попыталась стащить меня с кровати.
– Затем, что ты без меня тут руки на себя наложишь.
«Боже, за что ты послал мне в соседки именно эту женщину?» – думала я тогда, все же поднимаясь со своего места.
И скорее всего, это было лучшим решением из тех, что я приняла за последние несколько недель.
Толком ничего мне не объяснив, Милана сказала собрать свои вещи, с расчетом на два дня, а затем, закинув на плечо свой рюкзак, повела меня в сторону остановки, где нас уже ждал небольшой фургон, полностью забитый людьми и какими-то большими сумками.
Сумасбродство – вот главная черта моей одноклассницы. И это я окончательно поняла, оказавшись на берегу дикого безлюдного пляжа, спрятанного за живописными горами в компании людей, которых и сама Киреева видела буквально третий раз в жизни.
– Будет весело, – сказала она мне, когда я скептично осмотрела присутствующих и отнесла их к числу таких же ненормальных, как и эта девчонка.
Но к моему удивлению все оказалось именно так, как она и сказала – весело, шумно и безрассудно. Ребята прыгали в море со скалы и устраивали забег на скорость по горячему от жаркого солнца песку. Все мы пели песни у костра и ночевали в палатке, слушая шум прибоя. И в ту ночь, которую мне неожиданно для самой себя пришлось провести на пляже, я смотрела на звездное небо и впервые думала, что и оно тоже бывает прекрасным, если душа твоя полна эмоций, способных показать тебе его красоту.
А на следующий день, вернувшись домой и вспомнив о наличии телефона, я прочла целое письмо о том, что кинула бедного мальчика Ярослава, в очередной раз лишив его возможности сходить со мной на свидание. Так что, заручившись его обещанием вести себя со мной прилично, я в свою очередь пообещала, что когда-нибудь схожу с ним на пляж. И это же заставило меня вдруг смутиться, вспомнив, что купальник – не лучший наряд для первого свидания.
А Ярослав, который, как я успела убедиться, дураком совершенно не был, особенно в том, что касалось подобных вопросов, тоже все прекрасно понял. И теперь уже атаковал меня просьбами пойти с ним на пляж, ради чего он даже был готов временно оставить свое рабочее место.
В этих его предложениях я вновь могла разглядеть того полуголого парня, стоящего по другую сторону окна и нагло глядящего на меня. Только теперь он больше надо мной не смеялся, а вполне серьезно предлагал присоединиться к нему.
– Кофе за один поцелуй, – раздалось над моей головой, когда я сидела, опустив лицо в ладони. – Учти, что кофе уже здесь, так что ты просто не можешь отказаться.
Я опустила руки и посмотрела на Ярослава, держащего перед собой две небольших кружечки ароматного напитка.
– Теперь ты мой секретарь? – хмыкнула я, принимая у него свой кофе.
Он даже вполовину не был так хорош, как напитки из кофейни Стаса, куда я не заходила уже практически две недели, почему-то боясь, что в одной из них смогу встретить хозяина.
Я не знала, куда уехал Стас и когда должен был вернуться, а потому все время искала его взглядом где-то за углом. Я хотела видеть его, но безумно боялась этого.
Мне просто нужно было пережить это. И вопреки своим принципам я должна была признать, что Ярослав отлично подходил на роль моего личного лекарства. И его гадкий кофе я тоже наверно смогла бы когда-нибудь полюбить.
– Теперь я твой раб, – фыркнул он в ответ. – Вплоть до того момента, пока ты не сдержишь свое обещание и не сходишь со мной на пляж.
– Хочешь предложить мне отгул? – с надеждой в глазах посмотрела я на него.
– Ну, уж нет. Тебе осталось отработать всего два дня, так что будь добра отчитаться передо мной по полной. Ты ведь хотела получить хорошую характеристику?
Закатив глаза, я отхлебнула немного обжигающего кофе.
Ярослав знал, что я люблю латте, но все равно настойчиво предлагал мне эспрессо с минимальным содержанием сахара, что наводило на мысль о его недолговечной памяти.
– Зайдешь ко мне перед тем, как соберешься домой? – спросил он прежде, чем уйти обратно к себе. – Возможно, я смогу отлучиться ненадолго и подвезти тебя.
– Хорошо, – кивнула я дружелюбно, вспоминая в этот момент, как еще недавно мне хотелось с ним лишь огрызаться.
Мое мнение на его счет несколько изменилось за это время, и я даже смогла поверить в то, что он искренне хочет понравиться мне, хотя иногда и делает это чересчур резко и как бы это сказать – в своей собственной манере. Ярослав порой бывает невыносимым со своими шуточками, подколами и грубыми ответами. Еще иногда он кажется равнодушным и циничным, а иногда вполне себе сносным и даже веселым парнем, способным рассмешить даже меня. Но порой, заходя к нему без предупреждения, я будто видела его совершенно другим – видела его третий или четвертый образ, тот, который вполне мог бы напоминать его истинное лицо. Он выглядел снявшим все свои маски маленьким запутавшимся мальчиком, который и сам не знает, что ему нужно от этого мира. Только все это знание о нем всегда оставалось во мне лишь на уровне предположений и личного ощущения. Ведь, когда я появлялась в поле его зрения, он становился вдруг привычным, хотя порой и слишком противоречивым для меня.
Я пока не знала, где именно кончаются все эти маски и начинается его настоящее лицо. Мне было проще думать, что та часть, которая заставляла его продолжать добиваться моего внимания, и была настоящей. И что, познакомившись с ней еще ближе, я смогла бы найти то, что ищу и то, в чем нуждаюсь. Вот только мой субъективный взгляд никогда не был истинно верным, а потому я продолжала держать в голове мысль о том, что настоящего Ярослава я могу и вовсе никогда не узнать. И это почему-то не особенно меня волновало.
