Текст книги "Операция "Золотой Будда". Книга третья"

Автор книги: Олег Уланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава третья

Золотые пластины

Никогда в жизни Олег так не стремился домой, как в этот раз. Весь путь от Курил до Камчатки, а потом от Петропавловска-Камчатского до Москвы он только и думал о своей встрече с Мэри.

Когда он, наконец, ворвался в свою квартиру, то прямо с порога крепко обхватил свою жену за талию. Мэри тоже прижалась к нему. Почти час он не выпускал ее из своих объятий, гладя по волосам и целуя ее губы.

Отец Мэри – Иван Андреевич Корн – дипломатично удалился из квартиры, оставив наедине дочь и зятя. Ни Олег, ни Мэри этого даже не заметили…

Только под вечер, немного устав от ласк, Олег вышел на кухню, чтобы сварить кофе. Разлив по чашкам ароматный напиток себе и жене, он уже было хотел отнести его в комнату, как на пороге кухни появилась Мэри в наброшенной на голое тело рубашке Умелова. В руках у нее было старое фото ее двоюродного дедушки Куроки Такэо.

– Помнишь, ты хотел посмотреть письмо моего японского родственника? – с этими словами Мэри протянула Олегу рамку с фотографией. – Оно под снимком.

Умелов поставил чашки на стол и взял рамку в руки. Повернув ее тыльной стороной к свету, он понял, что нужно было убрать деревянные фиксаторы, чтобы открыть заднюю бамбуковую пластину, удерживающую фото в рамке. Олег достал свой швейцарский нож, в котором были маленькие плоскогубцы, и легко вытащил шесть деревянных щепок. Далее он извлек из-под рамки три тонких листа, потемневших от времени. Аккуратно развернув их, Олег увидел, что вся поверхность бумаги была испещрена мелкими иероглифами.

– Надо завтра же сделать перевод.

Мэри подошла к Олегу и поцеловала его в мочку уха.

– Надеюсь, это тебе поможет, – прошептала она.

* * *

Утром, оставив Мэри нежиться в постели, Умелов быстро собрался и выскочил из квартиры. Иван Андреевич, спавший на кухне на раскладном диване, даже не проснулся – настолько сильно он вчера вымотался, гуляя по Москве.

Олег отправился на площадь Курского вокзала. Именно там находилось бюро переводов, где работал специалист по японскому языку. Отдав письмо на перевод, Умелов вышел на улицу и около часа бесцельно шатался по прилегающим к вокзалу улицам, глядя, как доверчивые граждане оставляли свои деньги наглым зазывалам-лохотронщикам.

Наконец получив перевод письма, Олег нетерпеливо начал читать его текст. Чем дальше он углублялся в чтение, тем выше поднимались его брови. Теперь он знал все: и почему на Онекотане были спрятаны муляжи золотых слитков, и где находится настоящее золото. Это было невероятно, но факт оставался фактом. Фундамент старого японского бункера, над которым пограничники построили свой склад, был в буквальном смысле золотым!

Сложив бумаги в папку, Олег немедленно позвонил Мальцеву.

– Алло, – донесся из трубки заспанный голос друга.

– Привет, Игорь. Мне нужно срочно встретиться с Воронцовым, – взволнованно произнес Умелов.

– Привет. А к чему такая спешка? – в голосе Мальцева послышались нотки удивления.

– У меня для него есть архиважное сообщение!

– А до завтра подождать не можешь? Он ведь нам на завтра время назначил, – возразил Игорь.

– Нет! – нервно выпалил Умелов. – У меня все кипит в голове от этой информации. Ты меня понимаешь?

– Хорошо, хорошо. Я сейчас попробую с ним связаться.

– Это действительно очень важно, – Олег постарался вложить в эту фразу максимум эмоций.

– Я тебе перезвоню.

С этими словами Мальцев отключил связь. Через десять минут Игорь позвонил Олегу и сообщил, что Воронцов ждет их у себя.

* * *

Помощник в звании полковника указал Мальцеву и Умелову на массивные стулья в приемной, обитые темно-зеленой кожей.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Мужчины послушно присели. Помощник взял в руки папку и приоткрыл дверь в кабинет Воронцова.

– Товарищ генерал-полковник, разрешите?

С этими словами офицер зашел к своему начальнику. Умелов с Мальцевым переглянулись.

– Ты слышал? – шепотом спросил Умелов, имея в виду новое звание Воронцова.

Мальцев кивнул головой. Дверь кабинета открылась, и в приемную вышел помощник.

– Проходите, пожалуйста. Генерал-полковник ждет вас.

Первым вошел Мальцев, за ним следом Умелов. Воронцов вышел из-за стола навстречу своим гостям. Пожав им руки, он пригласил Олега с Игорем за стол заседаний.

– Ну, что, друзья мои, засуетились? Выкладывайте.

Умелов положил на стол письмо Такэо и листки с переводом. Но прежде чем изложить важную информацию, он не преминул отметить новые звезды Воронцова.

– Валерий Петрович, поздравляю вас с очередным званием.

– Спасибо. И давай сразу к делу, – Воронцов направил разговор в деловое русло, хотя по выражению его лица было видно, что реплика Умелова насчет нового звания была ему приятна.

– Валерий Петрович, я знаю, где на Онекотане спрятано настоящее золото.

– И где же? – спокойно переспросил генерал-полковник.

– Ящики с золотом находятся под фундаментом бункера, на котором стоит склад пограничной заставы.

Мальцев, слушая Умелова, удивленно округлил глаза. Воронцов, напротив, был абсолютно спокоен.

– Откуда тебе это известно? – спросил генерал-полковник.

– Вот из этого письма, – Умелов подвинул к Воронцову бумаги, лежащие на столе, – это письмо офицера, который руководил всей операцией по сокрытию японского золота. В нем он докладывает генералу Ямасите о выполненной задаче.

– Откуда оно у тебя? – нарушив субординацию, спросил Мальцев.

– Ты не поверишь, – возбужденно произнес Олег, – но этот офицер – двоюродный дедушка моей жены!

– Вот это фокус! – непроизвольно воскликнул в ответ Мальцев.

– Товарищ генерал-полковник, нужно срочно организовывать экспедицию на Онекотан для извлечения ценностей, – выпалил Умелов.

Воронцов по-прежнему был спокоен.

– Не надо, – покачал головой он, – там уже нет золота.

– Почему «нет»? – растерянно спросил Умелов.

– Оно было изъято летом восемьдесят седьмого года, когда мы получили информацию о его существовании.

– Как изъято? – не поверил Олег.

– Очень просто. Инженерная рота сделала боковой подкоп под фундамент бункера, и все ящики легко вытащили наружу. А личному составу заставы сообщили, что прошло штатное разминирование японских боеприпасов.

Олег ошарашенно смотрел на Воронцова.

– А откуда вы узнали, что золото именно там? – наконец справившись с растерянностью, спросил Умелов.

– В восемьдесят шестом году на научной конференции в Ганновере к руководителю советской делегации обратился один американец и сообщил, что у него есть важная информация. Ему организовали встречу с нашим посольским сотрудником, который был действующим офицером КГБ. На этой встрече американец передал нашему коллеге копию этого письма.

То, что сказал Воронцов, было верно. Но он не стал говорить Умелову о той колоссальной работе, которая развернулась сразу же после получения этого документа. Письмо сначала было переправлено по дипломатическим каналам на Смоленскую площадь – в МИД. Затем оно было передано в КГБ. После совещания на самом высоком уровне Первому управлению было поручено проверить через сеть своих нелегалов, действующих в США, всю информацию об Иване Андреевиче Корне, от которого было получено это письмо. Именно тогда к Корну была подведена одна из самых лучших сотрудниц Первого управления – Лара Смолл, которая впоследствии стала супругой американского публициста Бенджамина Смолла. Она смогла вскружить голову Ивану Андреевичу и со временем стала близким ему человеком. Именно после этой проверки руководство КГБ решило передать материалы в Пограничную контрразведку, чтобы там подготовили секретную операцию под кодовым названием «Золотой Будда». Именно тогда в руки Воронцова в первый раз попала копия этого письма, которое сейчас лежало перед ним на столе.

Взяв со стола письмо Куроки Такэо, он посмотрел на Умелова и продолжил:

– Надеюсь, ты понял, кто был тот американец.

– Иван Андреевич, – растерянно пробормотал Умелов, догадавшись, что речь шла о его тесте.

– Вот именно, – подытожил генерал-полковник.

Умелов почувствовал, что у него внутри все начало закипать.

– А как же все это?! Зачем же тогда весь этот сыр-бор с экспедициями, с моим расследованием?! – в сердцах выпалил он.

– А этот, как ты выразился, сыр-бор – не что иное, как специальная операция контрразведки под кодовым названием «Золотой Будда». Ее разработало наше Управление и успешно провело, в том числе и с твоей активной помощью, – в голосе Воронцова появились командные нотки.

Олег повернулся к Игорю.

– И ты все это время молчал?

– Он тоже не знал о том, что золото уже найдено, – заступился за Мальцева Воронцов.

Умелов с укором посмотрел на генерал-полковника.

– Валерий Петрович, но мы же жизнью своей рисковали! Неужели вы раньше не могли нам это сказать?

– Олег, ты не забыл, где находишься? – Воронцов взглядом обвел свой кабинет. – Это военная контрразведка, а не редакция газеты «Особо секретно». И если бы мы со всеми делились своими планами, то нас давно бы все разведки переиграли на раз-два.

Умелов опустошенным взглядом уставился на уже ненужное японское письмо. Генерал-полковник, видя смену настроения Олега, решил его приободрить.

– Но без тебя мы эту операцию все равно успешно не провели бы. Ты был ее стержнем. Правда, сам ее чуть-чуть не подпортил.

Умелов поднял взгляд на Воронцова, не понимая, о чем идет речь.

– Когда?

– Тогда, на острове. Когда ты золотые слитки на гантели поменял в рюкзаке американского агента Гольца. Мы же хотели, чтобы они под нашим контролем эти образцы вывезли и убедились, что на Курильских островах нет японского золота. А ты нам чуть всю операцию не завалил. Хорошо, что мы тебя органично на второй круг запустили.

Умелов, нахмурив брови, вспомнил прошлогоднюю операцию и эпизод с гантелями. Единственное, чего он не понимал, это почему он узнал об этом только сейчас…

– Ну, хорошо, вы не открыли мне тайну о найденном золоте. Но почему подполковник Рыжов мне не сказал, что образцы золотых слитков должны быть обязательно вывезены с острова? Ведь я-то думал совсем по-другому, поэтому и решил слитки спрятать, чтобы они американцам не достались.

– Олег, ты не обижайся, но мы на тот момент решили тебя использовать втемную.

Услышав эти слова Воронцова, Умелов просто опешил. Он даже не сразу смог ответить.

– Мне не доверяли? – переспросил он.

– А как ты хотел? Ведь когда наше управление спланировало эту операцию, мы просчитали, что на тебя, когда ты вынужденно стал изгоем в России, должны выйти иностранные спецслужбы и как-то проявить свой интерес к Онекотану. А когда ты пропал за границей на целых два месяца, а потом вдруг объявился в научной экспедиции, которую мы ждали на Онекотане… – Воронцов замешкался, видимо, решая, говорить следующую фразу или нет, – Мы приняли решение в интересах дела использовать тебя как «подставу». Надеюсь, когда ты остынешь и все проанализируешь, поймешь, почему мы приняли такое решение.

Умелов вдруг изменился в лице. Теперь он выглядел не растерянным, а сосредоточенным.

– Я все понимаю, Валерий Петрович, – согласно кивнул он, – вы действовали правильно.

Воронцов впервые за время разговора улыбнулся.

– Ну, вот и хорошо, что ты все понял. И раз уж вы пришли сегодня, а не завтра, как было запланировано, то, так и быть, я вам скажу это сейчас. Наше Управление представило вас к награждению государственными наградами за успешно проведенную операцию «Золотой Будда».

Умелов с Мальцевым переглянулись.

– Так что хоть заранее и не поздравляют, но я все же нарушу это правило.

Встав со стула, генерал-полковник застегнул свой китель, пожал руки мужчинам и крепко обнял их по очереди.

Умелов вдруг вспомнил о золотых пластинах.

– Валерий Петрович, а где сейчас это золото? – невольно нарушил он торжественный момент.

Генерал-полковник покачал своей головой.

– Ты неисправим. Золото еще в восемьдесят восьмом было передано через нашего спецпредставителя буддистам Юго-Восточной Азии. Я в этом сам не участвовал, но знаю, что тогдашнее руководство страны очень хотело понравиться всему миру. И, чтобы не злить нашего китайского соседа, эта операция по передаче золота буддистам прошла в строжайшем секрете. Я знаю только, что ящики с ценностями вывезли на транспортном самолете в одну из юго-восточных стран, а кому они были переданы, это уже, как говорится, вопрос не нашей епархии.

– А пластины там были? – не вытерпел Умелов.

– Там много чего было. Тебе-то это зачем? – переспросил Воронцов.

– Валерий Петрович, это очень важно, поверьте.

– Ну ладно. Поскольку это дела минувших дней, я сейчас сделаю звонок в наш архив, и тебе дадут доступ к описи всех изъятых ценностей.

– Спасибо, Валерий Петрович. Но можно еще один вопрос?

– Давай.

– А Сергея Хромова как-нибудь отблагодарили за участие в операции?

Воронцов, услышав вопрос Умелова, расплылся в улыбке.

– Молодец, что заботишься о друге. Причем, заметь, о хорошем друге. Ведь пограничная дружба – одна из самых крепких.

Умелов кивнул, соглашаясь со словами генерал-полковника.

Воронцов продолжал:

– Сергей завтра будет награжден ведомственной наградой, которой, я думаю, он будет гордиться всю жизнь. Впрочем, он сам тебе об этом расскажет, если захочет.

* * *

Открыв дверь своим ключом, Умелов зашел в квартиру и с порога крикнул:

– Маша!

Вместо нее в прихожую вышел Иван Андреевич. Увидев выражение лица Олега, тесть немного смутился.

– Что-то не так? – спросил он Умелова.

Олег с упреком посмотрел на Корна.

– Иван Андреевич, почему вы мне в Филадельфии не сказали, что передали копию письма Куроки Такэо в советское посольство?

– Ах, вот вы о чем?

Поняв причину такого поведения зятя, Иван Андреевич немного успокоился.

– Вы же знали, чем я занимаюсь, – сухо продолжил Умелов.

– Олег, я хотел вам это сказать, но… – Корн замялся, – но я побоялся за вас. Вы даже не представляете, в каком круговороте вы могли бы оказаться с этим золотом. Ведь все это могло быть чрезвычайно опасно. Я уж не говорю, что с этим золотом и жизнь можно было потерять.

– Эх, Иван Андреевич, – в сердцах махнул рукой Олег и прошел на кухню.

«Знали бы вы, – думал он про себя, – что я уже два года как хожу по лезвию ножа из-за этого золота».

Кинув на кухонный стол ксерокопии фотографий золотых пластин, сделанных в архиве ФСБ, Умелов достал турку и насыпал в нее кофе.

Иван Андреевич, решив загладить свою вину, тоже зашел на кухню. Он уже настроился рассказать Олегу все. Как летом восемьдесят пятого года его дочь принесла ему это письмо и попросила перевести его. Как, сделав перевод, он лишился покоя и сна, боясь рассказать хоть кому-то о сделанном открытии. Как он долго решал, что дальше делать с эти письмом. Как, все же решившись передать его в посольство СССР, он, чтобы не попасться на крючок американской контрразведке, придумал для себя легенду, что он хочет посетить советское посольство якобы для того, чтобы написать заявление о поиске своих родственников в Стрельне. Как он, выбрав подходящий момент, передал руководителю советской делегации в Ганновере просьбу о том, что ему нужно встретиться в посольстве с послом или его помощником. Как, передав письмо и получив из рук посольского сотрудника письмо-алиби, что его заявление о поисках родственников будет рассмотрено, он быстро вылетел в Америку. Как он долгое время ждал, что к нему рано или поздно придет ФБР. Как, узнав от дочери, что Умелов занимается поиском того самого японского золота, он сомневался до самой последней минуты, стоило ли говорить своему зятю о том, что письмо уже передано…

Прокручивая в голове все эти мысли, Иван Андреевич уже хотел было начать приносить свои извинения, как его взгляд упал на листы с изображением пластин. Не спрашивая разрешения, он поднял со столешницы один из снимков и принялся внимательно его разглядывать.

– Откуда это у вас? – взволнованно произнес Корн.

Умелов обернулся.

– Из архива. Эти пластины входили в перечень тех ценностей, которые были извлечены на Онекотане.

– Этого не может быть! – с волнением проговорил Иван Андреевич и поднял со стола остальные листы.

– Что вы имеете в виду? – переспросил Умелов, глядя на странную реакцию своего тестя.

– Это невероятно! – продолжал удивляться тот, явно не услышав вопроса своего зятя.

– Иван Андреевич! Черт возьми! Вы можете мне толком объяснить, что вы имеете в виду?

Глаза Корна заблестели.

– Олег, – выдохнул он, – вы слышали что-нибудь о сантиях?

– О чем? – не понял Умелов.

– О сантиях. Это золотые пластины, на которых написаны Веды.

Умелов отставил в сторону турку с кофе и взял из рук тестя один из листков.

– Вы думаете, что это действительно сантии?

– Я просто уверен, – продолжил Иван Андреевич, посмотрев на Умелова, – Олег, я уже много лет изучаю материалы, относящиеся к ведической культуре. Сейчас многие стали обращаться к этой теме, особенно после того, как были опубликованы тексты с дощечек Изенбека. Есть очень много письменных источников, в которых упоминаются сантии. Но самих их никто не видел, за исключением тех пластин, которые историки называют «сантии даков».

В Умелове начал просыпаться журналистский зуд.

– А что это за сантии даков?

Иван Андреевич увлеченно продолжал:

– Эти пластины нашли в Румынии в конце девятнадцатого века на месте древнего ведического капища. Король Румынии Карл Первый решил переплавить найденные пластины в монеты. К счастью, он оставил несколько золотых пластин, а с тех пластин, которые решено было переплавить, он распорядился сделать свинцовые копии. И сегодня эти румынские пластины – единственное подтверждение, что сантии существуют. Правда, самим пластинам, найденным в Румынии, всего три тысячи лет. А по письменным ведическим источникам, где-то должны быть спрятаны сантии, которым сорок тысяч лет!

Умелов еще раз взглянул на черно-белые ксерокопии.

– Вы хотите сказать, что это именно они и есть?

– Я просто уверен! – воодушевленно потряс бумагами Иван Андреевич. – Вы даже не представляете, что бы случилось, если бы эти пластины были представлены научному сообществу! Ведь вся мировая история могла бы перевернуться с ног на голову. Я уж не говорю о религиях.

Умелов лихорадочно потер свои ладони.

– Я знаю ниточку, которая приведет нас к этим пластинам, и мы… – Олег не успел закончить свою фразу, поскольку на пороге кухни появилась Мэри. Было видно, что она только что зашла с улицы.

– О чем спорите?

– Да вот решаем, с чего начать новое расследование, – улыбнулся ей Олег, – ты не представляешь, что мы держали в своих руках. И сейчас я знаю, с чего нужно начать наши поиски.

Мэри с улыбкой понаблюдала за яркой жестикуляцией мужа, потом тихо подошла к нему и, прильнув к его груди, посмотрела ему в глаза. Олег немного смутился от этого взгляда.

– Ты чего?

– У нас будет маленький, – тихо произнесла Мэри.

Умелов хорошо расслышал ее слова, но тем не менее ему захотелось услышать это еще раз.

– Что?! – с волнением переспросил он.

– У нас будет ребенок.

Олег недоверчиво посмотрел на Мэри.

– Но ведь прошли всего одни сутки, – растерянно проговорил он, имея в виду их вчерашнюю близость.

– Какие сутки? – улыбнулась Мэри. – Беременности уже больше четырех месяцев.

Иван Андреевич, улыбнувшись, подошел к дочери и поцеловал ее в щеку.

– Поздравляю.

Затем он лукаво посмотрел на Умелова и с улыбкой произнес:

– Значит, новое журналистское расследование отменяется?

Олег стоял и не верил в то, что сейчас происходило с ним. Новое ощущение близости отцовства дарило ему такие переживания, которых он никогда не испытывал раньше. Его душа ликовала!

Кинув беглый взгляд на стол, где лежали фотографии сантий, он подумал:

«Пусть эти пластины ищет кто-нибудь другой. А на мой век приключений уже хватит… Во всяком случае не сегодня».