Текст книги "На стыке времён"
Автор книги: Олег Евсюнин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Его корабль, тот, который был на орбите, приближался. Григорий вспомнил, как наводил орудия…
– Остановись, – Невелин включил передатчик. Теперь он точно знал, чей голос раздался тогда в рубке.
– В случае удара в сторону научной лаборатории под воздействие взрывной волны попадут также и поселки местных жителей, – хладнокровно сообщил Эрик.
– Знаю, – сквозь зубы прошипел Григорий и нацелил на приближавшийся звездолет свои орудия. – Ни в коем случае не делай этого, – крикнул он в микрофон, понимая, как все это бесполезно.
Сейчас он там нажмет кнопку, и выжившие из аборигенов будут умирать от лучевой болезни, ран и контузий. Одно его простейшее движение, и пять тысяч человек перестанут существовать. Разом. Просто так. Чтобы дать иллюзорное спасение всего лишь двум.
На месте летящего корабля образовалось облако. Будто мыльный пузырь. Набухло и лопнуло, не оставив даже малого следа на экране.
– Кто?!! – со страхом заорал Григорий. – Вы засекли, кто?
Роботы молчали. Невелин перевел взгляд на свою правую руку. Средний палец его руки все еще давил на кнопку, включающую орудия.
– Это вы, вы заставили меня это сделать! Ваши чертовы штучки!
Ответом было все тоже молчание. Григорий выключил орудия, захлопнул предохранительную чеку на кнопках пуска и в сердцах ударил по пульту кулаком. Его била истерика. Он отказывался понимать, как это могло произойти.
– Вы выполнили то, что должны были сделать, – послышался ровный голос Эрика.
– Но я не имел права так поступать!
– Вы это уже сделали тогда. И вы были правы.
Невелин налитыми кровью глазами уставился на робота. Его реакция как всегда запаздывала по сравнению с холодным электронным мозгом, но даже в таком состоянии, как сейчас, он не утратил возможности мыслить.
– Ты это знал, – прошептал он. – Ты это знал уже тогда. Ты ведь знал, кто стрелял, да?
– Я идентифицировал ваш голос. Но место выстрела засечь не удалось. Позже оно легко поддалось вычислению, – робот будто включил блоки. Его голос стал монотонно-холодным.
– И ты считаешь, что я был прав?
– Да.
– Я не верю, что ты машина.
– Я тоже не хочу в это верить.
У Григория плыло перед глазами. Била дрожь. Вот сейчас была возможность разорвать эту цепь когда-то предопределенных событий, но он не смог. Все произошло ровно так, как было предначертано, и это означало, что все его потуги изменить прошлое никчемны, и вытащить Олину с Оксаной невозможно. Все повторится. Все будет как в том кошмарном сне или даже не так, но конец все равно известен заранее. Это уже произошло и это уже не остановить никакой силой.
Невелина окутала тьма. Черная комната. И откуда-то из ее глубины, из самого дальнего темного угла какой-то слабый голосок:
– Ты не прав, пока есть надежда, надо бороться.
И тут же громогласное, будто взорвавшее весь этот мрак:
– Ты прав. Тебе никогда не разорвать этот порочный круг. Ведь для этого надо переступить через судьбы других, а ты мягкотел и ты все еще веришь, что счастье возможно для всех. А так не бывает. Не бывает счастья для всех и разом.
– Неправда! – с остервенением крикнул Григорий. – Я же выстрелил…
– Конечно, – захохотал голос. – Вот только маленькая ремарка. Ведь ты знал, что этот твой поступок уже совершен, и что он, по большому счету, не принесет никаких трагических последствий. А вот если бы ты не выстрелил… Ты бы мог изменить мир, ход истории. Правда, при этом ты бы уничтожил несколько тысяч человек.
– Это ложь! Такое неподвластно никому.
– Есть множество людей, готовых и за гораздо меньшее уничтожить в десятки большее количество людей. Ты просто не принадлежишь к их числу. Ты прав, ты слишком слаб, чтобы что-то изменить в этом мире. Смирись с этим.
– Не-ет!
– Да-а! – загрохотало в мозгу.
Невелин выбежал из командного отсека и стремглав помчался по коридору. Не раздеваясь, рухнул на койку. Он хотел уйти, скрыться от этого всепроникающего безжалостного голоса.
– Командир, вы снова срочно требуетесь на центральном посту.
Григорий с трудом поднял голову. Над ним вновь стоял Эрик. Хотя, может быть, и не Эрик. Для Невелина они были все на одно лицо.
– Что, опять?
– Похоже, мы попали в зону аномалии.
Тяжело оторвавшись от подушки, Григорий шаркающей походкой последовал за роботом. Еще из коридора он различил, что экраны основного обзора звездолета работают в каком-то странном, мигающем режиме. Сначала темные, покрытые зеленоватым оттенком, указывающим на проецирование в условиях искусственной подсветки, они вдруг вспыхнули ярким огнем дневного освещения.
Невелин вновь расположился на командном кресле. Главный экран, поделенный на три части, транслировал картинки с планеты. Ничего необычного. Центральная и большая деревни и научная станция. Все так, как и было и месяц и два назад.
– Ну и что тут?
– Терпение, командир.
Камера, находящаяся в центральной деревне, поплыла. Григорий увидел Берту и Ценну, сидящих рядом и о чем-то беседовавших, затем Круза. Расположившись рядом со своим домом, вождь племени аккуратно затачивал наконечник копья. Было видно, что он прислушивается к происходившему рядом разговору.
– Вот ведь! – усмехнулся Григорий. – А любопытством он все же не обделен… – и, обращаясь к роботам, добавил. – Вы обещали на счет Берты.
– Все сделано, командир.
– Хорошо.
Круз на экране внезапно поднял голову и пристально уставился прямо в Григория. Лицо вождя исказила презрительная гримаса. Камера быстро отъехала от него на почтительное расстояние.
“Засек зонд”, – догадался Невелин, вспомнив, с какой неприкрытой язвительностью отзывался тот о подглядывании за жителями деревни со стороны научных сотрудников. Григорию стало стыдно. Теперь уже он был в той неблаговидной роли научников, пользуясь их оборудованием, которое в свое время реквизировали и перенастроили роботы.
Но ничего не происходило. В большой деревне старуха делала выволочку двум молодым охотникам, а во дворе научной станции та самая девица с пышными формами как ни в чем небывало поливала клумбу.
– Ну и что?
– Терпение, командир.
Внезапно экран погас. Это продолжалось всего мгновение. Затем он снова вспыхнул, но уже в зеленоватом цвете, как это бывает при включении ночного видения. Картинки изменились. От центральной деревни не осталось и следа. Большая деревня предстала в виде покосившегося, а местами и просто упавшего забора с нагромождениями внутри полусгнивших бревен, бывших когда-то домами. Научная лаборатория сохранилась лучше, но заросший двор и здесь выдавал давнишнее запустение.
– Что это? Где люди?
– В данной реальности людей нет. Аномалия распознаванию пока не поддается, – послышался ровный механический ответ.
– Предположения?
– То, что мы видим сейчас, отстоит на несколько сотен лет в будущее.
– На сколько?
– Время нахождения слишком мало. Определить даты более точно не представляется возможным. На территории центральной деревни засечено медленное движение двух объектов, – камера с зонда дала увеличение. В инфракрасных лучах хорошо просматривались две фигуры, направлявшиеся в сторону горы.
– Люди?
– Вероятно. Идентификация невозможна. Аппаратура работает в неполном режиме, данные с датчиков распознавания не поступают.
Красноватые фигуры неспешно подошли к горе и скрылись в ее недрах. Картинка на экране вновь поменялась. Включилось освещение, деревни вновь стали обитаемыми, а на станции деваха продолжила поливать цветы. Время вернулось.
– Как это? – ошеломлено спросил Григорий. – Нас что, бросает?
– Если мы находимся в эпицентре аномалии…
– То малейшее отклонение ведет к броскам в ту или иную сторону, – догадался Невелин. – Нас крутит. Но тогда… Тогда виновниками возникновения всего этого должны являться те, кто… Это же они! Они пришли из нашего будущего и нарушили сложившуюся систему.
– Вероятно.
– Просчитайте возможность влияния этой аномалии на сбой в работе портала перехода.
– Вычислению не поддается. Вероятность имеется.
– Вот и ответ, – Григорий почувствовал себя игроком, которому жутко не везло, но теперь карты сложились, и он мог сорвать банк. – Их надо остановить. Прекратить распространение волны, и тогда Олина и Оксана… Вы говорили, что у вас есть автолет.
– Нам удалось перепрограммировать его.
– Прекрасно.
Невелин резко вскочил с кресла и бросился в отсек со спасательным оборудованием. Извлек из первого попавшегося скафандра лучевой пистолет, потом, подумав, из шкафа напротив достал автоматическую винтовку. “А вот это оружие уже не имеет блокировок, – взвешивая в руках потенциальное орудие убийства, ухмыльнулся он. – Посмотрим, насколько я мягкотелый”.
– Проводи меня к автолету, – тоном, не терпящим возражений, приказал он стоявшему рядом роботу.
Снаружи все было в точности так, как транслировали на центральный экран сканирующие зонды. Не успел Григорий пройти и сотни шагов по острову, как дневной яркий свет уступил место непроглядной тьме. Робот включил фонарь. Автолет находился по другую сторону холма лишь слегка замаскированный ветвями недавно выросших деревьев. Луч, пущенный из пистолета, с легкостью повалил поросль, освободив место для старта.
– От винта! – весело закричал Невелин, пробуждая системы управления от спячки. Пара мгновений, и аппарат, шумно взмыв в небо, на максимальной скорости направился в сторону центральной деревни.
– Командир, – раздалось в кабине. – Они движутся в обратном направлении, в сторону купальни.
– Понял, держите меня в курсе, – Григорий пошарил глазами по кабине и надел пилотский шлем со встроенной рацией. Ему еще предстояло покинуть автолет, и он не хотел остаться без связи со своим космическим кораблем.
Всего десяток минут потребовалось, чтобы достичь выбранного района. На экране мелькнули фигурки двигавшихся в лесу людей. Невелин притормозил и посадил автолет на ближайшей поляне.
– Наведите, ребята, – тихо сказал он.
– Командир, появился третий объект. Быстро продвигается в сторону первых двух.
– Отлично, наводите.
– На одиннадцать часов.
Невелин слегка повернулся влево и быстро побежал в указанном направлении.
– Они встретились, продолжают движение в сторону купальни.
Он их догонял. В лучах фонаря уже начали мелькать удирающие человеческие фигурки. Двое явно были женщинами. “Плевать”, – мелькнуло в голове Григория.
– Стой! – заорал он.
Над планетой зажегся свет. Беглецы исчезли. Только лес вокруг.
– Где они?
– Были в двадцати метрах прямо перед вами, – спокойно раздалось в наушниках.
– Так наводите, черт побери.
– Прямо, – повинуясь командам, Григорий неторопливо двинулся вперед. – Стой. Вы находитесь в точке их исчезновения.
Невелин осмотрелся. Ничего. Просто лес. Сделал несколько кругов.
– Я их не вижу.
– Вероятно, они переместились в другое измерение.
– Да понял уже, – Григорий выпустил длинную очередь из винтовки. – Черт бы вас побрал! Где вы?
– Командир, я бы посоветовал вам отойти от этого места. Если время изменится, находиться в непосредственной близости от точки их выхода будет небезопасно.
– Хорошо, выполняю.
Григорий отошел метров на сто, не упуская из виду прогал в лесу, где пропали преследуемые им люди. Свет вновь выключился. Знак. Он вновь бросился в погоню. И только пробежав метров триста-четыреста, понял, что упустил беглецов.
– Где они теперь?
– Тридцать метров впереди вас. Не движутся.
Невелин поводил фонариком в указанном направлении. Никого. Преследуемые затаились. А они ведь тоже могли иметь оружие. Григорий быстро потушил фонарь и, приняв немного в сторону, залег около ближайшего дерева. Включил прибор ночного видения.
Тишина. Покрепче приложившись к винтовке, Невелин направил ствол в сторону своего вероятного противника. Никакого движения. Все замерло. Но вот хрустнула ветка. Григорий напрягся. Из кустов появилась фигура человека и прыжками направилась в сторону ближайшего оврага.
– Хрен тебе, – злорадно прошипел Невелин и нажал на гашетку.
Сколько он стрелял, он не помнил. Но видел, как его враг падает на землю пробитый попавшими в него пулями. Двух других не было видно. Вновь зажегся свет.
– Где остальные?
– Исчезли в точке появления. Вероятно, здесь они больше не появятся.
– Ушли, мать твою!
Григорий встал из-за дерева и неспешно направился к лежавшему неподалеку человеку. Прошитый насквозь дорогой костюм. Невелин перевернул тело. Его свела судорога. Это был… он сам! Прищуренные глаза, приоткрытый рот и лицо, застывшее в вызывающей ухмылке. В руке кусок старомодной бумаги.
Стараясь не смотреть сам на себя, Невелин вытащил записку.
“Дурак. Земля – 3089”.
Сорвав с себя шлем, Григорий повалился на землю. Наверное, надо бы похоронить тело. Хотя бы так, как делали это аборигены, засыпав ветками. Но он не мог. Он не мог вот так взять и похоронить самого себя.
Сверху раздался свист. Помощники подогнали автолет поближе. Григорий, стараясь не смотреть на убитого, побрел к кабине. Машина быстро понесла его прочь от страшного места.
– Там…
– Вы видели свою смерть? – может быть, Невелину это только показалось, но в голосе Эрика прозвучали какие-то живые нотки сочувствия. – Но вы это знаете, а, значит, вольны это исправить.
– Наверное, могу, – Григорий все еще находился в оцепенении. – Мы можем попасть обратно на Землю, но в 3089 год? Это возможно?
– Можно рассчитать выход из космической дыры и отправить вас в спасательной капсуле в сторону Солнечной системы с таким расчетом, чтобы службы спасения засекли вас примерно в это время. Придется погрузить вас в анабиоз.
– Я этого не боюсь. От этого я точно не умру, – слабо ухмыльнулся Невелин. – Так это возможно?
– Возможно. Мы отправим вас в сторону Земли, а сами уйдем. Как и предполагалось. Думаю, в дальнейшем мы вам уже больше не понадобимся.
– Есть еще одна загвоздка. На Земле я – преступник. Они проверят меня на “мозготрясе”.
– Можно надеяться, что угон звездолета вам простят, а на остальное мы можем наложить блоки так, что при проверке ваши воспоминания будут выглядеть как сон. Вы не были на планете РТ-398/4. При выходе из космической дыры ваш корабль потерпел крушение, и вам чудом удалось спастись, использовав капсулу.
– Думаешь, прокатит?
– Прокатит. Вы же каким-то образом оказались вновь на Земле. Значит, вам поверили.
– Тогда летим.
– Командуйте.
– Нет. Теперь командуй ты. Это твой план, тебе его и осуществлять.
Глава 18
– Так что скажете, коллега?
– Случай поистине уникальный. Более ста лет в анабиозе, но по выходу моторика и рефлексы в норме, сознание немного спутано, но на это потребуется несколько месяцев. Думаю, ему надо полежать у нас еще с месячишко, а далее я бы назначил амбулаторное.
– Да. Будь моя воля, я задержал бы его и на все полгода, а то и год. Подобный случай выпадает раз в столетие.
– Раз более чем в столетие, коллега.
– Не стоит так сильно напирать на слова.
В кабинете их было двое. В иссиня белых халатах и таких же накрахмаленных шапочках. Оба с мягким произношением “р”. На чем сходство и заканчивалось.
Первый, высокого, даже был очень высокого роста, худощав, немного сутуловат и вообще больше походил на вырванную из штакетника жердь, на которую кое-как накинули халат. Впалые щеки и запавшие далеко глаза только еще раз подчеркивали эту неестественную худобу. А завершали картину козья, выдающаяся немного вперед, бородка и завитые в кудри волосы, спадавшие до плеч.
Второй же был практически абсолютным антиподом первого. Кругленький, как мячик, розовощекий, с маленьким похожим на пятачок, носиком, и короткой, почти под ноль, стрижкой. Он был среднего роста, но стоя рядом со своим долговязым собеседником, казался коротышкой.
Первый был доктором медицинских наук, академиком. Второй – просто доктором медицинских наук. Звали их соответственно Абрам Германович Цеммерман и Игорь Моисеевич Брокколли.
– Да, коллега, все бы хорошо, только боюсь, что эти господа, – Цеммерман многозначительно скосил глаза куда-то вбок и, в основном, вверх, – не позволят нам подольше продержать нашего пациента.
– Эти господа в серых пиджаках привыкли все делать нахрапом. При этом почему-то их совершенно не волнует наука. А ведь благодаря именно ей они сейчас так лихо работают, – подтвердил Брокколли. – А что, послать их куда подальше вам так и не удалось?
– Только отсрочить.
– И даже через академию?
– Что поделаешь, коллега, – грустно улыбнулся Цеммерман. – У них, похоже, и там свои люди.
Радары дальнего обнаружения засекли его еще на дальних подступах к Солнечной системе. Телу, как и многим подобным объектам, появлявшимся в поле зрения, был автоматически присвоен порядковый номер, вычислена траектория, и так как это был всего лишь один из многих летящих из далекого космоса обломков, не представлявших особой опасности, о нем сразу же забыли. Лишь роботизированная служба аккуратно занесла все данные в неистощимый реестр учета.
Объект шел почти под прямым углом к плоскости эклиптики и должен был миновать Солнечную систему где-то в районе между орбитами Юпитера и Сатурна. Столкновений с астероидами, по крайней мере, крупными, не предвиделось.
Все началось тогда, когда этот мертвый космический булыжник подал вполне земной, старомодный, но не утративший актуальности сигнал “SOS”.
Вот тогда и завертелось. Поднятая на ноги аварийно-спасательная служба срочно выслала на перехват один из своих новейших кораблей. На центральный диспетчерский пост полетели запрос за запросом и, в конце концов, все замкнулось на службе безопасности. Проблема в том, что за последние пятьдесят лет ни один из земных кораблей не был утерян и не находился в аварийном состоянии. Увеличение зоны поиска до ста лет также не дало результата. Последний корабль, который хоть как-то подходил под параметр “утерян/погиб” стартовал с Земли более ста лет назад. Транспортник Г-550, угнанный неким любителем острых ощущений и пропавший сразу после входа в космическую дыру.
Перехватчик сблизился с капсулой и осторожно завел ее в шлюз. Здесь она впервые была подвергнута тщательному исследованию. Предположения подтвердились. Это был спасательный бот с Г-550, но почему-то кроме сигнала “SOS” не подававший более никаких идентификационных данных. Внутри капсулы находился человек. Живой, но в глубоком анабиозе. Время нахождения в открытом космосе оценивалось более чем в сто лет.
Не знавшие прецедентов такого длительного отключения всех функций организма экипаж перехватчика решил не вскрывать кабину, а доставить все как есть в медицинский центр на Земле. Под присмотр науки.
Далее все происходило донельзя медленно и заняло без малого месяц. Выдержав саму капсулу на карантине и проведя кучу поверхностных анализов по отсутствию космического заражения, врачи вскрыли кабину и извлекли пилота. Вывод из анабиоза, учитывая его невероятную длительность, проходил в два этапа. Больного ввели в медикаментозную кому, постепенно восстанавливая кровообращение, пищеварение и мышечную активность и только после этого начали понемногу снимать мозговую блокаду.
И все это время рядом с медиками крутились “серые пиджаки”. Они настолько достали своими вопросами весь персонал, отвлекая и не давая работать, что обычно весьма интеллигентный Цеммерман, не выдержав, взорвался и послал всех по некоему указанному адресу.
Пиджаки, не привыкшие к такому обращению, вначале возмутились, но тут же получили еще одну добавочную порцию весьма не академических объяснений. Тогда немного отстали. Надо отдать должное, эти ребята не стали выносить сор из избы и никуда наверх об инциденте сообщать не стали. Хотя, может быть, просто побоялись насмешек от собственных сотоварищей.
Наконец наступил самый ответственный момент. Григорию Невелину, а это был именно он, разрешили открыть глаза.
Не снимая до конца блокаду, врачи начали понемногу восстанавливать его мозговую активность. Но тут снова появились “серые пиджаки”, потребовали снять слепок воспоминаний, забрали все данные и, отключив и опечатав установку, удалились, лишив врачей возможности дальнейшей проверки сознания пациента.
Абрам Германович негодовал. А “пиджаки”, будто почуяв, что с ними могут сделать, не появлялись не менее недели.
Наконец, подошел срок полного снятия блокады. Уважительно расположившись поодаль, члены консилиума ждали появления Цеммермана.
– Так, все вон, – Абрам Германович буквально ворвался в палату в развевавшемся не застегнутом халате. – Приказ Главного, – удивленные врачи начали покидать помещение. – Брокколли, останьтесь.
Навстречу выходящим медикам в палату зашла парочка все тех же “серых пиджаков”. Они тщательно осмотрели палату и, убедившись, что кроме двух докторов здесь никого не осталось, подошли к больному. Тот лежал с открытыми глазами и смотрел в некую точку прямо перед собой.
– С ним уже можно говорить? – спросил один из них
– Пока – нет.
– А когда будет можно?
– Увидите, – надрывно ответил Цеммерман. А вот голоса вошедших были под стать их внешнему виду. Такие же невыразительно-блеклые. – Начинайте, Игорь Моисеевич, – кивнул академик.
Брокколли осторожно убрал блокирующие токи. Пациент слабо вздрогнул и повел взглядом. Видимо, зрение еще не до конца восстановилось, так как он тут же прищурил глаза, будто стараясь получше рассмотреть окружавшую его обстановку.
– Григорий Вадимович, вы меня слышите? – тихо сказал один из “пиджаков”.
– Да, – выдохнул тот. Было видно, что Невелину с трудом удается сфокусировать взгляд на говорившем.
– Григорий Вадимович, постарайтесь ответить, откуда вы прилетели?
– РТ-308/4.
– Как вы оказались в спасательной капсуле?
– Роботы.
– Вас посадили туда роботы?
– Да.
– А где они сами, где корабль?
– Улетели, далеко.
– Вы говорили, что были на РТ-308/4. А когда вы там были?
– Давно…
Невелина вдруг перекосило. Цеммерман бросился к кровати, стараясь оттеснить гостей.
– Сеанс окончен. Можете уходить.
– Нам надо задать еще несколько вопросов.
Брокколи добавил блокирующего тока. Пациент успокоился. Протиснувшись около академика, врач встал между агентами и кроватью Григория.
– Что непонятного? – вдруг свирепо набросился он на гостей. – Сказали, выметайтесь, значит, выметайтесь, – уперев руки в бока, Игорь Моисеевич заслонил пациента. – И не считайте других глупее себя. Фамилия Невелин отсутствует в базе данных. Так бывает, если человек или является разработчиком весьма серьезного проекта, или работает в соответствующих структурах. Вам что больше по нраву? В любом случае за сто лет все, что он знал, быльем поросло. Это до чего надо дойти, чтобы так беспардонно убивать своего же сотрудника. Да еще у нас на глазах. Пшли вон!
– У нас имеется разрешение от…
– Мне плевать.
– Желаете неприятностей?
– Желаю. Желаю, чтобы я вас сейчас же не видел.
“Пиджаки” холодно посмотрели на разбушевавшегося доктора. Будто смотрят даже не на него, а сквозь него. Медленно повернулись и вышли.
– Все, что вы сейчас слышали, является государственной тайной. Вы обязаны хранить молчание, – уже в дверях палаты проронил один из агентов.
– Без сопливых разберемся, – вдогонку припустил Брокколли.
Дверь закрылась. Наступила тишина. Цеммерман с удивлением рассматривал своего коллегу.
– Знаете, Игорь Моисеевич, ну я-то еще куда не шло… но от вас подобного я не ожидал.
– Я и сам от себя не ожидал. Но с этими, – Брокколли кивнул в сторону двери, – наверное, по-другому нельзя.
Впрочем, ничего не произошло. На следующий день “пиджаки” вернулись.
– Принято решение, что в палате будет постоянно находиться наш сотрудник. Он не будет вмешиваться в процесс лечения и ничем не помешает вам. Ему даны инструкции действовать лишь в самом критическом случае, – проговорил тот, что был вчера. – И еще, от себя. Приношу извинения за вчерашний инцидент, – в голосе агента промелькнули искренние человеческие нотки. Брокколли был поражен.
– Да мы и сами немного перегнули…
– Вам извиняться незачем. Вы были правы. Абсолютно, – “пиджак” достал из кармана карточку накопителя. – Руководство просило вас изучить эти материалы и дать по ним заключение. Это часть воспоминаний вашего пациента.
– Хорошо.
Агент кивнул головой и удалился. Второй тихо занял место в дальнем углу палаты.
– Что будем делать? – недоуменно спросил Брокколли.
– Для начала принесем ему кресло, – ответил Цеммерман, кивнув на серого, неподвижно застывшего в углу.
Слегка поклонившись в знак благодарности, охранник замер в кресле. Он действительно не мешал, ни во что не вмешивался, и его вообще как будто не существовало. Этакое сидящее изваяние. Медсестра, пришедшая покормить пациента, предложила чаю и охраннику. Тот не отреагировал. Просто сидел, не шевелясь и даже не моргая. Манекен.
Сменивший его через четыре часа оказался таким же. Постепенно к присутствию кого-то еще в палате привыкли и перестали на него реагировать. Его просто не замечали.
Тем временем, аккуратно дозируя нагрузку на мозг, сеансы полного бодрствования пациенту все увеличивали. Невелин уже без особых проблем выдерживал более часа, с интересом присматриваясь к новой для себя обстановке и даже задавая кое-какие вопросы. Вскоре ему разрешили вставать.
Не получив никаких ограничений по использованию воспоминаний Невелина, Брокколли скопировал их, раздав коллегам на изучение. Ответы он получил довольно быстро.
– Ну что же, – обратился он к Цеммерману, передавая ему последнюю копию, – все сходятся в одном. Пациент, угнав звездолет, не справился с управлением, при выходе из дыры корабль получил какие-то повреждения и начал разваливаться. Роботы запихнули своего командира в капсулу и отправили в сторону Солнечной системы. Все. Остальное, то, что ему якобы удалось побывать на РТ-308/4 не более чем переработка тех знаний, что он имел перед взлетом об этой планете. Сон, обычный сон. Только в весьма заторможенном состоянии, но за сто лет… вот и поназаписывалось.
– Думаете так?
– Я, конечно, не уверен на счет технических подробностей со звездолетом, но сами посудите: картинка пребывания на РТ-308/4 смазана, нечеткая. Хотя, я бы попросил проверить наши выводы и вас.
– Хорошо, я посмотрю, если все так, так и запишем, пусть “пиджаки” сами потом разбираются, что им лучше.
Кабинет начальника управления собственной безопасности, оклеенный приятными светло синими обоями, с подобранными в тон шторами на окнах и несколькими натюрмортами на стенах, больше походил на приветливую гостиную хорошего дома. Из мебели в помещении были мягкий диван, несколько уютных кресел, да с десяток стульев. И если бы не огромный письменный стол со встроенной правительственной и местной связью, можно было бы запросто подумать, что очутился не в официальном месте, а где-нибудь на загородной вилле скучающего пенсионера.
На стук в дверь хозяин кабинета, крепкий человечек небольшого росточка в цветастой рубахе, выскочил из-за стола и живо подбежал к посетителю. Тот же, едва переступив порог, вытянулся в струнку.
– Старший инспектор капитан Воронцов, товарищ генерал, – отрапортовал вошедший. – Разрешите доложить.
– А имя у вас есть, капитан Воронцов? – по-отечески мягко поинтересовался хозяин кабинета.
– Сергей Владимирович.
– Для меня это слишком длинно. Давай остановимся на Сереже. Так что у тебя? Ты по делу Невелина?
– Так точно, разрешите доложить.
– О-хо-хо, – по-старчески запричитал генерал, хотя это ему совсем не шло. Несмотря на достаточный возраст, командир выглядел более чем молодцевато. – Когда же вы оставите свои штучки там, на улице. Вам самим-то еще не надоело? Сколько раз вам всем повторять: вы приходите сюда не к своему начальнику, а к старшему товарищу. А потому не товарищ генерал, а Вячеслав Васильевич. И располагайтесь, располагайтесь.
Хозяин кабинета легко подтолкнул гостя к дивану, а сам блаженно развалился в кресле напротив. Капитан аккуратно уселся на краешек, сохраняя возможность мгновенно вскочить при случае.
– Так не сидят, – генерал подошел к Сергею. – Ну куда ж вы вскочили, Господи Боже, – он снова толкнул гостя на диван. – Одну руку сюда, другую – сюда, корпус назад, – руки вошедшего оказались на подлокотнике и спинке дивана, под спиной Сергей почувствовал мягкую обшивку. – И расслабьтесь. Может, рюмочку вина?
– Товарищ генерал.
– Тогда чай. Женечка, принеси-ка нам, пожалуйста, чаю и чего-нибудь там, – генерал повернулся на кресле, еле достав кнопку селектора.
Буквально тут же в кабинет вошла Женечка. Тучная женщина далеко после пенсионного возраста. Перед собой она толкала небольшой столик на колесиках, на котором ароматно дымился свежезаваренный чай в старомодных стаканах с подстаканниками, а из-под салфетки выглядывали аппетитные бутерброды.
– Вот, – засмеялся генерал. – Никто тебя здесь не съест. Для этого у меня есть более вкусные вещи.
Капитан нерешительно посмотрел на секретаршу. Та улыбнулась в ответ, приглашая брать стакан и налегать на бутерброды, а сама быстро удалилась.
Вообще-то Воронцов был наслышан о причудах “старика”, как называли свое руководство практически все подчиненные. О его безудержной тяге к некоей фамильярности в разговоре с подчиненными, хорошем чувстве юмора и веселом, жизнерадостном характере. Генерал мог простить своим подопечным многое. Перевести в шутку их небольшие огрехи, и тут же рассказать что-нибудь из собственной практики. Но опытные сотрудники не раз предупреждали: все это всего лишь часть проверки, старик терпеть не может провалов и непрофессионализма в работе.
– Теперь рассказывай, – сказал генерал, увидев, что подчиненный все-таки отхлебнул чаю и надкусил бутерброд.
– Товарищ генерал…
– Вячеслав Васильевич. Можно просто дядя Слава.
– Вячеслав Васильевич, согласно заключениям экспертов…
– Это я уже прочел, что сам думаешь по этому поводу?
– Пока не пришел к однозначному выводу. Невелин сам подтвердил, что был на РТ-308/4, но узнать конкретное время его пребывания там не удалось.
– Это, конечно, ваш промах.
– Виноват, тов… Вячеслав Васильевич.
– Слушать надо до конца, – кряхтя, засмеялся генерал. – Хотя, думаю, спроси вы его прямо в лоб первым вопросом: “В какое время вы были…”, – реакция была бы та же самая. Так что все нормально. Далее?
– Я поднял архивные данные Невелина.
– Вам кто-нибудь это поручал? Какое это имеет отношение конкретно к вашему заданию?
– Товарищ генерал, – голос Воронцова зазвучал необычно твердо даже для него самого. – Я хочу сделать заявление, – но тут он почувствовал, как боевой дух оставляет его, а язык заплетается. И уже перейдя на предложенный стариком тон, он закончил. – Это же такая мелочь, генерал! Звездолет погиб, модифицированные роботы – тоже. Что мы тут роем?
– Вот именно мелочь. Тем более, срок давности давно истек. А вот пропавшие роботы – не шутка. Вы должны все еще раз тщательнейшим образом проверить.
