Текст книги "Стройки Империи (СИ)"

Автор книги: Олег Измеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– ... В своем выступлении перед Конгрессом объявил студенческие волнения, охватившие ряд крупных городов Восточного побережья, следствием международного заговора двух великих держав, СССР и Китая. Американская газета Дейли Уорлд, комментируя это факт, охарактеризовала его, как очередную предвыборную утку...

"Странно, он же вроде как против военщины был и вообще", подумал Виктор. "Хотя – шестьдесят восьмой, в Пиндостане выборы. А выборы все объясняют. Важнее другое. С Китаем не просто нормальные отношения, Китай по ходу в союзниках. А это меняет весь расклад на международной арене."

Остальные сообщения для Виктора были уже более привычны. Прогрессивная общественность требовала остановить грязную войну во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже и наказать виновников убийства пятисот человек в деревне Ла Мей. Несколько человек были убиты в ходе столкновений с полицией в Лондондерри, в связи с чем на Калининской площади в Киеве прошел митинг трудящихся с требованиями предоставить независимость народу Северной Ирландии. Африка пробуждалась, тайваньский катер обстрелял китайских рыбаков. И еще как-то вскользь прозвучало о "новых нападениях на евреев в Братиславе".

Белые кубики сала в черном ложе сковороды стали прозрачными и золотистыми, и все жилое пространство заполнил запах кухни. Виктор включил вентилятор – вытяжка в этой Диогеновой бочке оказалась вовсе не роскошью, – добавил ярко-желтого ароматного масла, и скинул ножом с доски тонкие белые ломтики картошки со стружками лука. Жир затрещал, и Виктор поспешил прикрыть сковороду крышкой.

"Ревна", пообещав назавтра в Центрально-Нечерноземном районе дожди, местами со снегом и опускание столбика термометра до безрадостной отметки, перешла к трансляции арий из классических оперетт. Эллиптический динамик 1ГД-28, неизменный спутник бытовой радиотехники эпохи нототении и фаворит юных радиолюбителей, изо всех сил старался преодолеть узость рамок бакелитового корпуса, но тщетно, и Виктор прикрутил звук.

Итак, холодная война здесь была, но несколько странная. Прежде всего, ничего не сказали ни о НАТО, ни о Варшавском договоре, равно как о лагерях капиталистическом и социалистическом. Еще более странной была ситуация с ФРГ: то ли над ней потеряли контроль США, то ли сознательно закрыли глаза на неонацизм. И еще: совсем ничего про ближневосточный конфликт и израильскую военщину. Про израильскую военщину ничего, а в Братиславе с какого-то бодуна нападения на евреев.

Готовая картошка благоухала, и Виктор подумал, что к этому блюду неплохо бы квашеной капусты и малосольные огурчики. Ладно, подумал он, обживемся, и будем готовить. "Морозко" на одного хватит. Горячую воду не отключат – отопительный сезон...

Примерно в час ночи Виктор проснулся от выстрелов. Спросонья он подумал, что он дома, в своем времени, и какой-нибудь магазин решил отметить очередной месяц на рынке. Но под окном завыла милицейская сирена в два тона и на светлых полосатых шторах зарницами сверкнули оранжевые отблески милицейской мигалки. Виктор вскочил к окну. Вначале было спокойно, потом в сторону вокзала, по проезжей части, не разбирая луж, рванула группа пацанов человек пять; через несколько секунд со стороны вокзала раздались крики, свист, улицу молнией озарила вспышка и тут же что-то грохнуло. Зазвенело разбитое стекло. На желтых послевоенных двухэтажках загорались огни, и мужской голос орал в форточку «В милицию звони!»; в частном секторе залаяли дворняги. Крики раздались снова, уже гораздо дальше; минут через десять все утихло и свет в окнах стал дружно гаснуть.

Утро встретило Виктора сочным гудком, долетевшим с БМЗ; спустя некоторое время ему стали вторить хрипловатые с Фасонки и Отрадного. Динамик молчал. Виктор достал трансформер и раскрутил розетку, потом заглянул за дырчатую картонку на самом девайсе. Все было в норме.

– А комендант когда будет? – спросил он вахтершу на выходе. – Динамик что-то не работает.

– А у мене тоже не работает. Это, видать, ночью порезали.

– А что ночью было?

– Кладбище с центром дралось на крахтовских. Как маленковских шестерок понастроили, так драки сызнова и пошли. С деревни едуть, квартиры снимають, у них культура своя.

– А бригадмилы или как их теперь?

– Дружинники, они ж до одиннадцати. Но такой давно не было, обычно там человек по пять, а тут, говорят, целой толпой валили, как милиция приехала, они все и бечь кто куда. Бандитский район стал, одно слово, вот только после указа гайки стали крутить, утихать стало. На Власовой будке народ счас купаться не ходит, так оне там по вечерам из обрезов шмаляют и что с войны осталось.

"Так, картина знакомая, только это было на Новом Городке. А по ночам постреливали до середины семидесятых. Но у нас позже взялись."

В старой поликлинике вход был не с Куйбышева, а сбоку, и в вестибюле толпился народ возраста в основном не пенсионного. Медичка в регистратуре ворчала, выписывая справку.

– Кать, ну когда к нам перестанут на профосмотр гонять? У них же в новом инженерном поликлиника на первом этаже. Там бы сразу и смотрели.

– Подождите... – сказала полненькая Катя, и подошла к окошку, уминая на ходу тульский пряник, – ему же в инженерной можно. Письмо Минздрава, ну, после той статье в "Крокодиле"...

– А они знают? Вот сейчас товарищ пойдет, а они завернут обратно, потому что у них нашей справки нет.

– Погодь, я им звякну.

Катя отложила пряник и взялась за трубку пузатого бюрократического телефона с белыми буквами на черном диске, путаясь в проводе, который еще не был витым, а свисал со стола причудливыми петлями.

– Маргарита Степановна! Это из первой районной. Вы осмотр при приеме на работу проводите? Ну как же?.. А письмо от двенадцатого? Нет, ну вы посмотрите. У нас... Я говорю, у нас больных... Новое здание построят в девятой пятилетке, как бээмзевскую сдадут! Да, вот это, за подписью... Ну я его к вам тогда... Гражданин! – крикнула она, уже оторвавшись от трубки, – идите на третьи проходные, в инженерном корпусе на первом этаже. Там вообще почти никого.

Выходя, Виктор заметил, что в вестибюле стояли два газетных автомата – серые шкафы с окошком наверху и надписью "Союзпечать" на железной груди, в одном были "Известия", а в другом – "Брянский рабочий". Порывшись в мелочи, Виктор обнаружил трехгривенный: похоже, эту монету здесь специально для автоматов и ввели. Виктор кинул ее в чрево автомата "Известий" и нажал рычаг; автомат щелкнул, и из щели под стеклянным окном выскочил угол номера.

"Пока буду проходить, почитаем" – подумал он, сворачивая газету и пряча в карман куртки.

Инженерная поликлиника порадовала его чистотой и безлюдьем: на прием в этот ранний час пришли только пара женщин с ОРЗ, одна закрывала бюллетень, другая открывала. У терапевта Виктор успел мельком заглянуть в печатный орган.

В глаза ему бросился заголовок во всю первую полосу, кричащий жирными прописными буквами:

«ЛУННАЯ ПРОГРАММА США ЗАКРЫТА»

Виктор впился в текст передовицы.

"На вчерашней пресс-конференции президент США Джон Кеннеди заявил журналистам, что он прекращает выполнение разрекламированной программы "Аполлон", предусматривающей посадку на поверхность Луны аппарата с человеком на борту. "Америка не может тратить миллиарды долларов лишь для того, чтобы показать миру, что Америка может их тратить", сказал он. Как стало ясно из дальнейшей речи президента, выделенные средства и созданные ракеты "Сатурн" решено использовать для создания и вывода на орбиту сверхтяжелых космических станций, на которых будет размещено шпионское оборудование и оружие для уничтожения спутников противника. "Это решение президента еще раз доказывает, что американское правительство готово принести развитие человечества в жертву аппетитам военно-промышленного комплекса" – так прокомментировал решение Джона Кеннеди президент Академии Наук СССР Мстислав Федорович Келдыш..."

Этого еще не хватало, подумал Виктор. Звездные войны в этой реальности начинаются на десять лет раньше.

Дальше было не так интересно. Первая полоса вещала об успехах электрификации и газификации, путях научно-технического прогресса, и только сбоку, словно в траурной рамке, "Международные комментарии" осуждали действия лидера АФТ-КПП Джорджа Мини, выступившего за дальнейшую эскалацию войны в Индокитае и жесткую позицию по отношению к "советско-китайскому блоку". На одном из снимков передовицы Виктор заметил знакомое квадратное лицо, которое он видел на портрете в линейном отделении; подпись мелким шрифтом гласила: "Первый Секретарь ЦК КПСС Ф.Р. Козлов на укладке первого кубометра бетона в основание Кольской АЭС".

«Фрол Козлов!» – в мозгу Виктора моментально всплыла фраза партийного босса Гриднева из романовского СССР-98:

"Культ личности Козлова после 22-го Съезда и ограниченный конфликт с США в шестьдесят шестом из-за Тайваня. Так что вы уж поосторожнее с историей..."

Правда, на культ личности снимок явно не тянул (хотя кто знает, каким должен быть культ личности в шестьдесят восьмом?), да и про войнушку с США Виктор пока тоже ничего не слышал, хотя, может быть, просто повода не было. Самое главное, что Козлов, как и Кеннеди, тоже был жив. А Виктор, наведя справки после возвращения в Интернете, точно знал, что Козлов Фрол Романович скончался в 1965 году и вроде как от инсульта из-за атеросклероза. Известно, что Козлов считался возможным преемником Хрущева. В остальном мнения современников расходились, одни считали Фрола Романовича грамотным организатором, другие называли неумным и нечистоплотным карьеристом. Хотя Виктор уже убедился, что оценки современников в зависимости от личных отношений с историческим персонажем могут меняться до прямо противоположных.

– Скажите, а прививки какие вы делали?

– Да все, какие надо, я еще с советских... эээ... со сталинских времен их аккуратно делаю.

Врачиха, улыбчивая темная шатенка с начесом под белой шапочкой, покачала головой.

– Справки нет... Ладно, по возрасту, если жили в городе, вам должны были сделать, никуда бы вы не делись. От гриппа в этом сезоне иммунизировались?

– Совсем недавно, в этой... как ее... в поликлинике, в общем.

– Покажите... Есть покраснение, это нормально... Температура, недомогание было?

– Немного. Но уже прошло!

– Нормально. Можете одеваться...

Остальные кабинеты Виктор проскочил быстро.

"Надо срочно вражий голос слушать", подумал он, проходя по стекляшке вестибюля НТП, "те всякие сплетни вытащат. Если их Козлов сильно бесит, значит – наш человек. А так вроде в Союзе жить можно, народ о машинах мечтает, и жилье хоть маленькое, а по карману".

Почему ему пришли в голову "Культтовары", он так и не понял. В его реальности в эти годы приемник можно было купить в универмаге, появился и магазин радиотоваров, под двусмысленным названием "Огонек"; то ли это было первым, что пришло в голову, то ли потому, что секция радио должна быть там наверняка.

На улице дул ветер, подсушивая вчерашние лужи на потрескавшемся асфальте; серая пелена облаков тянулась где-то в вышине над потемневшими скелетами деревьев.

– Скажите, а на каком доехать до "Культтоваров"?

Молодая женщина в светлом платке посмотрела на него с любопытством, как на приезжего.

– А до него дойти можно. Он на Комсомольской. Пройдете два квартала, у роддома свернете, ну, там еще железная арка будет, и напротив музыкалки как раз он. Музыкалка такая старинная, как теремок, это вот сразу за памятником Камозину, это летчик такой, он на Больничной живет...

– Спасибо. Исчерпывающе.

– Что вы говорите?

– Спасибо! Я понял, где это!

9. «Я снова в СССР!»

Магазин оказался на старом месте, в довоенном зеленом доме с черным цоколем, отделанным под руст. Прямо от входа, за колоннами был отдел игрушек, где на полках дремали забавы его детства – голубой заводной робот, желтый танк на батарейке, который мог объезжать стулья без всякой электроники, конструктор, похожий на «Лего», но с круглыми детальками... Виктор вдруг почувствовал, что он хочет купить сборную модельку МиГ-17 – всего за семнадцать здешних рублей! – склеить ее, выкрасить, наклеить кальки и поставить на полку над кроватью. Избегая соблазна, он рванулся вправо, и интуиция его не обманула: перед ним оказался радиоотдел. Трехэтажные стеллажи во всю стену были заставлены полированными ящиками: квадратные – телевизоры, длинные и низкие – радиолы.

– Чего хотите выбрать? – пижонистый продавец с усиками по виду лет тридцати явно хотел перевыполнить план и не отпускать покупателя. – Новинки третьего квартала – цветной телевизор "Лазурит-2", микротелевизор "Парус", стереорадиола "Юрмала" со светомузыкой...

Виктор внезапно узнал этого продавца. Это он, в двубортном костюме и с голливудской улыбкой, во второй реальности пятьдесят восьмого года показывал ему телевизоры в здешнем универмаге. Продавец не погиб в войну и пришел в "Культтовары", потому что нового двухэтажного универмага здесь не построили. Все равно приятно.

Старый знакомый воспринял замешательство Виктора по-своему и перешел к агрессивному маркетингу.

– Похоже, вы часто бываете в поездках, – предположил продавец. – В таком случае вам просто не обойтись без этого...

Изящным жестом фокусника он продемонстрировал Виктору нечто, очень похожее на айфон в кожаном футляре.

– А что это?

– Это айфон, – произнес продавец с таким видом, будто всю жизнь провел в билайновском салоне. – А это зарядка к нему.

– Это айфон? Настоящий? – Виктору показалось, что он еще спит в экономе.

– Настоящий. К юбилею Советской власти выпущен. "Фон" – это с греческого звук, а приставка "ай" – святой, это в честь Ай-Петри, или горы Святого Петра, потому что выпускает Симферопольский завод телевизоров, Симферополь в Крыму, а Ай-Петри – это у них символ края, который не только является всесоюзной...

– Он работает? – выдавил из себя Виктор, раздавленный эрудицией труженика прилавка.

– Конечно. Вот записная книжка, вот включаете радио. В кармане свободно...

– Так это приемник с записной книжкой? То-есть, в записной книжке?

– Выполненный на новейших отечественных микросборках. Госпремию за них дали.

– Скажите, у вас АРТы есть?

– АРЗ? Александровского радиозавода?

– Нет, мобильные телефоны.

– Вы, наверное, "Голубой огонек" смотрели? Нет, там же сказали, что в розничную продажу – это на перспективу. Пока только по организациям. Ну и это же все на хозрасчете – сам "кирпич" недорогой, но там тариф по минутам, как на междугородке, да еще за номер платите. Выгоднее дойти до будки и за двугривенный куда угодно. Но обещали, что в девятой пятилетке модернизируют сети и снизят.

«Война все-таки сказалась... Но меньше, чем у нас. Мобильники у них есть, судя по фразе, здоровые.»

– Что ж, будем жить простыми радостями... Что посоветуете из приемников?

– Вы знаете, у нас большой выбор. Самые простые и дешевые – транзисторы четвертого класса, карманные и переносные, цена от двухсот до двухсот пятидесяти.

– Недорого...

– Так китайский монтаж. Ввиду дешевизны продаем без рассрочки.

– А в рассрочку что?

– Могу посоветовать "Спидола-67" и "Киев-5". Современное оформление, хороший звук. Стоят порядка восьмисот. Настоящий советский монтаж. Есть подешевле, третий класс, идут за пятьсот примерно. Есть короткие, мощность как у четвертого класса, звук лучше четвертого. Тоже все советские.

– Они и от сети и батареек?

– Только от батареек, разумеется. Могу предложить универсальный блок питания за сто десять рублей, подходит ко всем.

– То-есть, отдельно еще блок питания?

– Если хотите вместе, то вас, как ценителя настоящей аппаратуры, заинтересуют "Петергоф" и "Даугава". Все волны, встроенный трансформатор, цена всего тыща сто.

– Всего?

– Это экспортируют в Европу! Немцы и англичане берут!

– Ну, что немцу хорошо... Мне вообще для небольшой квартиры.

– Вы обставляете квартиру и экономите? Минимальный вариант – это "Восток", китайский монтаж и корпус, длинные, средние, короткие, и всего триста сорок. Но для вас, честно скажу, это будет несолидно. Это в деревню берут на кухню ставить. Поверьте, мне, человеку со стажем работы в сети и победителю соцсоревнования: вам лучше взять недорогую радиолу. Вы выгадаете двести рублей, чем если будете брать транзистор и проигрыватель в чемодане. И звук лучше.

– Самая дешевая какая?

– "Звезда", триста шестьдесят, тоже теперь китайская. Длинные, средние и панель. Вы живете далеко от линий электропередач? Частный сектор, или?

– У железной дороги.

– Э, нет, не пойдет, трещать будет. Специально для вас рекомендую – "Проксима-5", недорого, семьсот десять, Ижевский завод. Все диапазоны, включая УКВ. Оформим в рассрочку.

Он показал Виктору на длинный ящик , половину которого занимал проигрыватель.

– Надо померить, влезет ли он в стенку.

– Есть более компактный – "Бердск-68"... Слушайте,товарищ, а может вам уцененка подойдет?

– Какая уцененка?

– Специально для вас. Обратите внимание – "Проксима-С" выпуска шестьдесят пятого года. Всего четыреста семьдесят после двух уценок. Все диапазоны и УКВ. Ижевский монтаж, будет работать, как автомат Калашникова.

Представленный Виктору ящик напоминал уменьшенную копию павильона "Радиоэлектроника" на ВДНХ. Или, точнее, павильон на ВДНХ делали те же дизайнеры. В берлоге Виктора девайс смотрелся бы вполне прилично.

– И что же с ним не так? Уценили за что? Два раза?

– Ну, во-первых, устаревший дизайн, шкала под динамиком. Сейчас это не модно, сейчас модно длинное и низкое. А главное, видите, пластмасса пожелтела. Потеря товарного вида. А так работает, сейчас включим, проверим... – продавец наклонился к Виктору и зашептал, – берите, я вам в порядке исключения скидку выпишу юбилейного покупателя, и рассрочку по максимуму. Первый взнос восемьдесят рублей, это почти ничего. Он нам все показатели успешной реализации портит. У нас уже хотели скинуться и сами купить, но если бы сначала премию, а потом купить...

– Так вам из-за него премию снижают? Конечно, поможем.

– Да? – засиял продавец. – Тогда я оформляю кредит, а вам наша карточка в отдел пластинок. Купившим радиолу скидка на пластинки.

Виктор понял, что его раскручивают на покупки, но все же решил посмотреть. В конце концов, если есть проигрыватель, надо хоть что-то на нем крутить.

Не дойдя полшага до прилавка музотдела, он замер.

С картонного конверта, из которого продавщица только что вынула диск – гранд, на Виктора смотрели Джон Леннон, Пол Маккартни, Ринго Старр и Джордж Харрисон.

Надпись внизу конверта гласила:

Квартет «Жуки»

Снова в СССР

Брюнетка с подведенными глазами поставила гранд на проигрыватель и опустила иглу.

– I'm back in the USSR! You don't know how lucky you are, boy! – весело заорал динамик знакомыми голосами.

– Пробиваю, – кивнул молодой парень в кепке и отправился к кассе.

"Нет, это не может быть. Подражатели какие-то. Из Югославии небось"

– Скажите, это кто поет? – поинтересовался Виктор.

– Это "Жуки", тут написано. Эстрадный квартет из Англии.

– А кто, какой состав?

Продавщица сняла пластинку с вертушки и равнодущно посмотрела на "яблоко".

– Дэ Леннон, Пэ Мак-Картни...

– А еще есть такая?

– Но это же молодежная музыка. Для вашего возраста у нас есть Рознер, Зоя Рождественская...

– Пусть молодежная. Я просто тащусь от "Жуков". Есть такая еще?

– Выбивайте, тринадцать рублей.

– У меня скидка за радиолу. Вот карточка.

– Тогда десять.

– А еще что-нибудь подобное? Западные рок-группы?

– Так они же поют непонятно. У нас в основном наши берут. А эти – для школ, на уроках английского разучивать, или те, кто на инструментах играет...

И она показала на соседний стеллаж, где были разложены популярные в народе инструменты. Судя по электрогитарам рядом с балалайками и баянами, народ продвинулся.

– То-есть, у вас нет?

– Конечно есть, вот каталог, выбирайте...

10. Будь Карузо Баранкин

...Тащить радиолу в тринадцать кило до эконома с Куйбышева оказалось не так сложно – Виктору помог какой-то парень, которому оказалось по пути. Просто помог, даже вместе подняли на этаж, а потом категорически отказался взять за труды деньгами или бутылкой коньяка – «Да вы что! Мне помогают, и я помочь должен!». Совершенно незнакомый парень, с папкой на молнии, студент по виду. Потрясающая страна, одни драки устраивают, другие помогают просто так, будто при коммунизме. Виктору поймал себя на мысли, что ему тоже хочется сделать что-то для других просто так, чтобы должником себя не чувствовать.

Купленная радиола с пачкой пластинок, несмотря на желтую решетку динамиков, внезапно придала комнате совсем другой вид, уютный и обжитый; Виктор внезапно догадался, почему. К концу шестидесятых бытовой техникой обзавелись почти все, кто жил в отдельных квартирах, она означала, что обитатель этой жилплощади не алкаш, а человек с культурными потребностями. Конечно, лучше бы здесь выглядел телевизор, но даже при китайской сборке самый дешевый потянул бы тысячи на полторы. Кроме того, чтобы не выделяться, надо было узнать, что народ ставит в экономах.

«Так. А ведь с ночной могут и гопники обчистить...»

Откинув отвертку из трансформера, Виктор отвинтил заднюю картонную часть радиолы и пристроил слева над трансформатором пакетик с мобилой и российскими деньгами. Оставив в бумажнике сдачу – серо-голубой червонец и разноцветные казначейские рубли, похожие на фантики, он рассовал оставшуюся зелень по трем другим нычкам. Выносить радиолу через вахту, пожалуй будет сложновато, подумал он, а внутри простому домушнику копаться нет времени.

К зданию НТП Виктор подошел уже к половине второго, и он думал лишь о том, успеет ли пообедать: в перерыв везде должны быть очереди. Общепит он обнаружил по запаху тушеной капусты, плывшему по коридору первому этажа и бело-синему плакату над дверями:

"Быстро есть в столовой – значит, экономить время!"

Тревога оказалась напрасной: в столовке уже сделали конвейер, и к окошечку, из которого выплывали подносы, стояло человек десять. Комплексов было три: за четыре рубля, шесть, и восемь, и, чтобы выбрать нужный, надо нажать одну из трех кнопок на стене, а потом дать деньги в кассу, которая уже пробила чек. Виктор выбрал среднюю, и ему достался салат из квашеной капусты, суп с курицей, рыба жареная с рисом и стакан компота из свежих яблок, на котором стоял пирожок с повидлом. Хлеб стоял в вазочках бесплатно, как соль и горчица: это был священный продукт, который должен быть доступен даже человеку без гроша в кармане. Виктор оглядел соседние столы; в комплексе за восемь был борщ, голубцы, винегрет и кофе с ватрушкой, а за четыре суп был молочный, без выпечки и салата. Поодаль виднелось окошечко для сдачи подносов с сентенцией, написанной почему-то старославянской вязью: "В нашей столовой порядок такой: поел – посуду убери за собой!".

Так, подумал Виктор, значит, если работу будут давать сидячую, вполне хватит за шесть, а постоянно бегать по этажам – за восемь. По вкусу, вроде готовят прилично, хоть и однообразно. В выходные обед варим дома, так дешевле. С получки начинаем искать зимнюю куртку и обувь, в крайнем случае тут наверняка можно японские часы загнать. Возможность подкалымить искать однозначно, тем более, мастера на дом по мелочам наверняка дорого. Именно по мелочам, штекер, к примеру, подпаять, они часто отваливались. А для этого надо заводить знакомства.

– Приятного аппетита! Нормально прошли?

К его столику подсел Петросов, сияющий так, как будто наша сборная уже победила канадцев.

– На днях из Москвы к нам приедет группа товарищей из головного института и министерства. Будет мозговой штурм, нужны идеи, как обогнать японцев по магнитофонам.

– Завалим Европу дешевой китайской бытовкой?

– И автомобилями. Тут некоторые пищат, что мы не просто подарили заводы, а оставили в нашей собственности, вроде эксплуатации. Так ведь китайские братья довольны, они зарабатывать хоть нормально стали. Автомобиль, конечно, не купят, приемник купят. Но, понимаете, одной низкой цены мало. Нужны новые идеи. Вы там подумайте.

– Какой вопрос? Все для блага человека, подкинем.

В сектор они поднимались вместе.

– Виктор Сергеевич, вы говорили, у вас есть опыт работы с ЭВМ?

– Да, в основном с малыми, вроде стола. Ну, у каждой серии есть свои особенности...

– Ребята все покажут. Пока задача такая – тут одну программу прислали по почте, надо ввести в машину, – сказал он, входя в комнату, – а наши все загружены.

– Просто ввести и все?

– Да, пожалуйста, не надо там ничего менять и оптимизировать.

Петросов взял со стола почтовый конверт и вытащил оттуда гармошку листов с круглыми дырочками по краям.

– Вот вам программа, держите... Инночка, подойди на минуту!

К Виктору неторопливым шагом приблизилась цветущая девушка с ямочками на щеках, улыбкой Жанетт Хардинг и темными распущенными волосами до середины предплечий. Виктор уже заметил, что каждая представительница прекрасного пола здесь старается выбрать неповторимую расцветку и узор чулок. На этой леди были плотные черные; впрочем, они ей шли.

– Это Инна Леонидовна, лучший математик группы, то-есть, уже сектора... Слушай, ну внешний вид-то!

– Викентий Андреевич, – протянула Инночка, – когда я иду в цех, я прячу волосы под косынку. По правилам техники безопасности.

– Хорошо. Включите видеотерминал и покажите Виктору Сергеевичу, как вводить.

– Он включен. Виктор Сергеевич, халат надевайте и присаживайтесь, – и Инночка пододвинула легкий трубчатый стул для себя, попытавшись максимально подтянуть край своего халата к коленям от середины бедра. Желание выглядеть "как все" и природная стеснительность явно вызывали в ней когнитивный диссонанс.

– Черт, совсем из головы вылетело, – Петросов взялся левой рукой за лоб, – Люба, выпиши сегодня товарищу халат! Э-ээ... два халата, белый и еще синий для работы в лаборатории. Пока возьмите в шкафу, там для командировочных висят. А умыться можно в лаборатории.

– Так я ж с утра умывался.

– При работе с видеотерминалом полагается вымыть лицо и руки, – пояснила Инна, – это не с машинки вводить.

– Сначала о самой системе, – важно произнесла Инна, когда Виктор, наконец, уселся на вращающееся кресло, чувствуя себя хирургом перед операцией, – у нас в цоколе стоит комплекс на микросхемах из четырех «Минск-67», с коммутатором и устройствами проводной связи с другими комплексами. Вы знаете, что такое операционная система?

– В общем, представляю...

– Начнете работать – постепенно освоите. Здесь УМОС – универсальная многозадачная операционная система. Комплекс может одновременно работать со всеми видеотерминалами в этом здании. Я вызвала экранный редактор и он создал новое досье – видите, на экране мигает зеленая звездочка?

Виктор взглянул. Звездочка, похоже, была белая, просто телевизорный кинескоп спереди закрыли большим зеленым стеклом. Загадочное "досье" видимо, было файлом.

– Вы можете набирать текст на экране, – продолжала лекцию Инна, – проверять и исправлять ошибки, и сохранять его в досье, машина каждый раз меняет содержимое.

– Это понятно.

– Это теперь ясно. Раньше, чтобы что-то посчитать, надо было написать программу на бланках, сдать листы в перфораторную, получить перфокарты, пронумеровать, чтоб не перепутались, сверить набивку, сдать на выполнение, машина выдает ошибку и все начинается сначала. Видеотерминал повышает производительность ЭВМ в десятки раз.

– Потрясающе, – хмыкнул Виктор. – При таком прогрессе ЭВМ скоро будет стоять на каждом столе.

– Ее в кармане носить будут. – без тени улыбки произнесла Инна. – Она будет понимать голос, и связываться с банками данных во всех концах земли.

– Двадцать четыре на восемьдесят? – Виктор положил руку на ящик.

– Да. По новому ГОСТу.

– Мануалы есть?

– Мандуалы? – хихикнула Инна. – Это вроде гамандрилов?

– Ну, техдокументация.

– А, руководства? Конечно.

Она выдвинула ящик и положила на стол несколько увесистых альбомов с цветными комиксами, где каждое действие разжевывалось до уровня четвероклассника. Впрочем, похоже, что в этом Союзе компьютеру учили сразу после принятия в пионеры.

С командами удалось разобраться быстро. Сложнее оказалось с техникой. Виктора все время сбивало то, что «Esc» оказалась под единицей, а «Ctrl» на месте «Tab»; ошибки же приходилось просто забивать. Машина тормозила не по детски, зеленый шрифт прописных букв на экране через пять минут стал реально напрягать, но Виктору хотелось заплатить этому миру за помощь, которую ему утром оказал этот незнакомый молодой парень, и он упорно продолжал щелкать клавишами, сверяясь с текстом программы, и каждые пару минут набирая комбинацию сохранения. Он стал специально поминутно моргать и время от времени поглядывать вдаль, чтобы глаза не так утомлялись.

Нудно гудевшие с потолка лампы дневного света комфорта не прибавляли. Ко всему прочему, в отделе негромко играл динамик; музыку каждые четверть часа перебивали прогнозы погоды, информация о новых товарах и полезные советы, перемежаемые афоризмами из польского журнала "Пшекруй". Виктор помнил эти афоризмы с детства. Они попадались ему в каждом номере "Науке и жизни", эти прикольные фразы выдуманных личностей или из выдуманных книг "Пи", "Ву" и "Будь Карузо баранки"; последнее название он так и не понял, и почему-то всегда считал его продолжением повести "Баранкин, будь человеком!"

Спустя полчаса лучший математик группы заглянула ему через плечо, и, не говоря ни слова, тихо вернулась на место. Еще через полчаса Виктор заметил, что сотрудники начали перешептываться, и искать повод пройти мимо, осторожно посматривая в его сторону. Наконец, Инночка как-то странно, боком подошла к нему.

– Виктор Сергеевич! А вы не забыли про перерыв?

– Так обед уже прошел.

– Я не про него. По охране труда положено перерывы делать.

– Да я не устал... Просто клавиатура немного непривычная, это замедляет. Несколько страниц осталось.

Инночка чуть ли не в прострации взяла уже отложенные листки программы и открыла рот.

– Вы что... – в ужасе выдавила она, – вы что, ввели больше тридцати тысяч знаков?

11. Приключения Электроника или детство Терминатора

Виктор совершенно не представлял, чем комсомолку могут напугать тридцать тысяч знаков.

– А чего, зависнет, что ли? – выпалил он первое, что пришло в голову.

– Не зависнет, там оверлей... За половину смены более тридцати тысяч обрабатывать не положено.

– Предупреждать надо, – полушепотом ответил Виктор.

– Случилось страшное, да? – с другой стороны из-за терминала свесился на стол Вадим. – Инес, что такое, скажи мне!

– Он... он набирает быстрее, чем машина думает.

– Виктор Сергеевич, а ви, случайно, не робот? Кино недавно такой был, Роберт звали.

– Я тоже когда-то читал про роботов, – пожал плечами Виктор, – "Приключения Электроника или детство Терминатора". Любая машинистка быстрее печатает.