Текст книги "Партизаны. Судный день."

Автор книги: Олег Солод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава девятая
Мильон терзаний

Утром семнадцатого дня от возвращения на лесную базу военных Бодун кормил дочку завтраком. Некоторое время он бросал на нее неодобрительные взгляды и наконец решился:

– Что-то ты, доча, совсем у меня распустилась. Уже под утро приходишь. Гляди, как бы…

Олеся поморщилась.

– Папка, я тебя умоляю. Во-первых, мы репетируем пьесу. «Ромео и Джульетта», я тебе говорила…

– А ты помнишь, чем она кончила, эта Джульетта? – проявил знание классического материала отец.

– Папка! Это тут совершенно ни при чем. И потом, ты даже не представляешь, какой там вчера был прикол. Во-первых, прилетел вертолет…

– Какой еще вертолет? – насторожился фермер. – Куда?

– Прямо на базу. Из города. Они вроде бы сами заказали. Он им столько всего привез!

– И то слава богу, – успокоился фермер. – Может, теперь поменьше побираться будут.

Вот уже несколько дней Бодун сидел как на иголках, ожидая последствий отправленной ими с Терентием кляузы. Он уже многократно раскаялся в том, что дал подбить себя на такое паскудство, но – сделанного не воротишь.

Дочка посмотрела на него укоризненно.

– Папка, ты чего? Они ж тебе помогают.

– Как-нибудь обойдемся, – буркнул Бодун.

– Ну-ну. Ты вообще-то с ними осторожнее. А то вот дед Терентий доигрался уже.

– Терентий? А что с ним? – встрепенулся фермер.

«Вот оно! Началось!» – подумал он про себя.

– На небеса поднялся.

– Убили?! – ахнул Бодун, готовый ко всему.

– Да нет, что ты. В вертолет – и в город.

– Это зачем же?

– А он на них, оказывается, «телегу» в газету накатал.

За спиной у Олеси с грохотом разбилась тарелка. Девушка от неожиданности вздрогнула и обернулась.

– Ты меня напугал.

– Так говоришь, в город его отправили? – спросил Бодун, собирая с пола осколки.

– Ага. Коля хотел старого в яму посадить…

– Ничего себе…

– …Но решили – в ссылку. И – привет семье. Чемодан – вертолет – Петербург.

– Только не это, – прошептал Бодун, возясь с разбитой посудой. – Только не в город. Лучше в яму.

– Ты чего? – Олеся расслышала его невнятное бормотание.

– Ничего. А они откуда ж узнали, что это он?

– У корреспондента письмо с собой было. Алена его руку и узнала. Лейтенант, правда, засомневался…

– Засомневался? Почему?

– Там слова всякие в письме заковыристые. Терентий такие вроде и знать не должен.

– Может, у него сообщник был какой? – Бодун с замиранием сердца ждал ответа.

– Про это речи не было.

Фермер несколько успокоился, но все же сказал с оттенком обреченности в голосе:

– Не было, так будет…

– Как это? – не поняла Олеся.

– Вот так.

Терентий, чья несчастная участь так живо обсуждалась на ферме, проснулся на диване в квартире Синицыных, заботливо укрытый пледом. Кроме него в комнате не было никого. На всякий случай позыркав глазами из-под полуприкрытых век, дед спустил ноги с дивана и тут же обнаружил на полу записку. Крупные печатные буквы гласили: «Терентий Прокопьевич, если проснетесь первым – завтрак на кухне на столе».

Старик быстро оделся, на цыпочках подошел к двери и осторожно выглянул в коридор. Прямо напротив него обнаружилась еще одна дверь. Терентий осторожно приоткрыл ее и заглянул в образовавшуюся щелку. На большой двуспальной кровати, закутавшись в одеяло, спала женщина. Терентий вспомнил, что зовут ее Катя и она жена того лейтенанта, который заправляет прибывшими на базу военными.

Он тихонько закрыл дверь и задумался. Кажется, ничто не мешало ему бежать из узилища. Терентий схватил с вешалки кепку и устремился к выходу, но на полпути остановился и, опасливо оглянувшись на дверь спальни, тихонько проскочил на кухню.

На кухне на столе стояли одна большая и две маленькие цветастые коробочки, а также пустая тарелка. Рядом с тарелкой была положена записка с лаконичным сообщением: «Молоко в холодильнике».

Терентий взял одну из маленьких коробочек и, подслеповато щурясь, прочитал:

– Йо… гурт с ки…ви.

Повертев коробочку в руках, он поставил ее на стол:

– Буквы вроде наши, а ничего не понять.

С большой коробкой вышло не лучше.

– Мю… сли, – прочитал старик. – Поскольку это странное слово ничего ему не говорило, он высыпал немного содержимого себе на ладонь, осторожно попробовал и тут же сплюнул: – Комбикорм. Скотину, что ли, держат?

Поскольку уходить на голодный желудок не хотелось, Терентий решил попытать счастья еще раз. Подойдя к стенному шкафу, он приоткрыл дверцу и тут же радостно сказал:

– О! Консерва.

Дед запустил руку в шкаф и выудил оттуда высокую консервную банку.

– Рыбные али как?

Он внимательно осмотрел этикетку. С нее, к неописуемому ужасу Терентия, на него уставилась толстая кошачья морда. Банка тут же полетела обратно в шкаф.

– Смотри, до какого паскудства в городе дошли, – пробормотал старик, – котов едят. – Он совсем было уже собрался уходить, как вдруг вспомнил про молоко, о котором говорилось в записке.

– Молочка разве выпить на дорожку…

Терентий подошел к холодильнику, открыл дверцу и достал оттуда пакет. Крупные буквы «МОЛОКО» вроде бы свидетельствовали о том, что с этой стороны подвоха ждать не приходится. Угол у пакета был предусмотрительно отрезан. Терентий поднес пакет ко рту. В это время холодильник, чья дверца так и осталась открытой, издал мелодичный звон.

Терентий вздрогнул, как ошпаренный.

– Сигнализация! Подстерегла, зараза!

Так и не сделав ни глотка, он опрометью выскочил с кухни, подбежал ко входной двери и принялся суетиться с замками.

– Как же оно тут… А, вот! – распахнув-таки дверь, Терентий обернулся, победно крикнул: – Подавитесь своим молоком! – и выскочил за дверь, приговаривая: – Теперь вы у меня попляшете…

– Как-то там наш Терентий, а, командир? – спросил Алексей Юрия.

– Лучше не напоминай, – ответил тот.

Лейтенант и без того провел бессонную ночь. Спать не давали не только мысли о будущем «репрессированного» старика, но и тяжкие раздумья о судьбе собственной фирмы. Возможное предательство со стороны Константина, – а сообщенные Катей факты, как ни крути, указывали именно на это – оказалось для Юрия полной неожиданностью. Уж в ком-ком, а в Косте он до сих пор был уверен, как в самом себе. Столько лет вместе…

– Давай, командир, твоя очередь, – развеял тяжелые мысли Юрия Алексей.

Спохватившись, лейтенант поднял руку с пистолетом…

В гарнизоне проводились учебные стрельбы. Решение об их проведении было принято утром после того, как «партизаны» закончили размещение доставленного Катей имущества. Солидную его часть составляли присланные друзьями Жоры средства убийства живых существ: от разнообразных пистолетов до крупнокалиберного пулемета с вращающимися стволами – примерно такого, каким орудовал Терминатор во второй серии одноименного фильма.

Поскольку в каждом мужчине до конца его дней живет мальчишка, а каждый мальчишка мечтает поиграть в войну, уже через час после завтрака «партизаны», увешанные оружием с ног до головы, стояли на импровизированном огневом рубеже, наспех оборудованном за пределами базы. Примерно в пятидесяти метрах от них по направлению к лесу маячил «Чонкин», на груди которого была закреплена фанерка с намалеванными на ней концентрическими кругами.

Юрий тщательно прицелился, выстрелил и тут же посмотрел на доктора, на груди которого висел бинокль.

– Попал?

Тот поднял бинокль к глазам.

– Командир, тебе как ответить? Как командиру или правду?

– Понял. Можешь вообще не отвечать.

– Теперь я, – не встретив возражений, Алексей поднял пистолет и дважды выстрелил.

Доктор посмотрел на мишень и заметил:

– У Юры лучше было.

– Как это? – удивился Алексей. – Он же никуда не попал.

– Он никуда не попал с одного раза, а ты – с двух.

– Для пистолета больно далеко, – успокоил незадачливого актера повар. – Тут из «калаша» надо.

Он неторопливо снял с плеча автомат и прицелился.

– К плечу прижми, – посоветовал Сергеич.

– Учи ученого, – пренебрежительно бросил Михаил.

Последнее слово заглушила длиннющая очередь. В процессе стрельбы автомат странно вихлялся в руках Михаила, будто старался отделиться от него и зажить самостоятельной жизнью. Вскоре стрельба прекратилась, но Михаил так и остался стоять в той же позе, держа автомат в вытянутых руках. Глаза повара были слегка выпучены.

– Мишаня, все уже, – попытался вывести его из транса плотник. – Кончилось.

Повар вздрогнул, медленно опустил оружие и ошеломленно сказал:

– Вроде же когда-то стрелял…

– Кучно положил, – заметил Виктор, прильнув к биноклю.

– Правда? – удивился Михаил.

– Правда. Только знать бы – куда.

– Учи ученого… – подколол повара Николай.

– Жора, давай теперь ты, – предложил Юрий. – У тебя как-никак практика. Тебе что привычнее: пистолет или автомат?

Жора покачал головой:

– Баловство все это.

Он подошел к ящику, стоявшему неподалеку, и достал оттуда какую-то толстую зеленую трубу.

– Вот эта игрушка по мне.

Виктор занервничал.

– Жора, может, не надо?

«Начальник охраны» деловито положил трубу на плечо.

– Ща я его сделаю. Помню, мужики в «Лексус» из такого шмальнули. Тот за сотку летел, а получил прямо в форточку. Ракета умная, сама цель найдет.

Жора навел прицел на обреченное чучело и хищно прищурился. Из трубы с шипением вырвался заряд. Оставляя за собой дымный след, он пролетел на внушительном расстоянии от «Чонкина», благополучно миновал его и скрылся в лесу. Через некоторое довольно продолжительное время оттуда послышался звук отдаленного разрыва.

– Наших в лесу никого нет? – спросил Николай.

Доктор оглядел ряды стрелков.

– Вроде все здесь. Кроме Сашки. Он опять со связью возится.

– Могла и в Кривохуково улететь, – сказал плотник. – Штука сильная. Видать, на дерево нарвалась.

– Я слышал, она вроде бы на тепло идет, – вспомнил Юрий.

– А я печку дома не загасил, – с запозданием испугался повар.

– Да нет, на тепло – это другая. Которая по самолетам. Таких у нас нет, – успокоил его Жора.

– Ну, гад, держись, – неожиданно крикнул Алексей. По направлению к «Чонкину» полетела ручная граната. Однако, то ли актер не рассчитал свои возможности метателя, то ли бросок не удался по другой причине, но граната плюхнулась на землю гораздо ближе к «партизанам», чем к чучелу.

– Ё… Ложись, братва! – завопил Жора, подавая личный пример остальным.

«Партизаны» повалились на землю.

– Ты чего кинул? – спросил Жора лежавшего рядом актера.

– Гранату, – испуганно ответил Алексей.

– Ясно, что не камень. Какую гранату?

– Бог ее знает. Ребристая такая.

– У тебя крыша слетела? У нее разлет осколков двести метров!

Алексей округлил глаза.

– Я же не знал.

– И не узнал бы.

– А чего она не взрывается-то? – спросил откуда-то сбоку Николай.

– Ты чеку выдернул? – спросил Жора Алексея.

– Ой, нет, – спохватился тот.

Жора перевел дух.

– Пронесло.

Все встали и принялись отряхиваться.

– Может ты, Сергеич, попробуешь? – предложил Юрий плотнику.

– Староват я уже для такого дела, – засомневался тот.

– Нет, так оставлять нельзя, – раззадорился Николай. – А ну-ка… давайте все вместе… из всего, что есть.

Юрий пожал плечами.

– Почему бы и нет.

«Партизаны» разобрали оружие и взяли его на изготовку.

– Пли! – скомандовал Юрий.

Вслед за его словами началась оглушительная канонада. Последней с тихим стоном улетела к лесу мина, выпущенная Жорой из полевого миномета.

Когда стих звук последнего выстрела и рассеялась поднятая разрывами дымовая завеса, Николай пробормотал:

– Ни хрена себе.

– Конечно, навык потерян, но не до такой же степени, – присовокупил Юрий, с определенным смущением разглядывая целого и невредимого «Чонкина».

– А ну, сейчас я его по-нашему возьму, – разозлился Жора.

Достав из-за голенища финку, он взял ее за лезвие и побежал к чучелу. Не добежав до него метров десять, Жора остановился и швырнул нож. Финка со звоном вонзилась в центр фанерки. Жора повернулся к остальным и радостно сообщил:

– Положил гада.

Внезапно со стороны базы раздался крик.

– Эй! Эй!

«Партизаны» обернулись. От ворот в их сторону быстро бежал Александр.

– Вы что, совсем охренели? – завопил он, когда оказался рядом.

– А что такое? – не понял Юрий.

– Что такое? На нас Салливан вышел!

– Это тот майор? Из Пентагона? – вспомнил Николай.

– Вот именно!

– И чего?

– Чего?! Это у вас надо спросить – чего. Майор говорит, в нашем районе обнаружена небывалая военная активность русских. Ничего подобного не наблюдалось с девяносто первого года. Он требует разъяснений.

– Так разъясни ему.

– Уже. Скажите спасибо, что сегодня наш майор дежурил. Я его еле уговорил не докладывать президенту. Так что давайте, сворачивайте лавочку.

– Глядите-ка… – вдруг сказал повар. – Кто это?

От леса по направлению к базе шел человек с развевающимся белым флагом.

– Кого это мы из леса выкурили? – удивленно спросил доктор.

– Может, с войны прятался? – предположил Николай. – Случаи бывали.

Алексей пригляделся к приближавшейся фигуре.

– Мужики, это ж Бодун.

– Точно, – согласился Жора. – Бодун. Натуральный.

– Не стреляйте! – завопил фермер, размахивая флагом. – Я сам сдаюсь! Добровольно!

«Партизаны» недоуменно переглянулись.

– Чего это он? – удивился Юрий.

Ответа не последовало.

Подошедший Бодун, на котором лица не было, нерешительно опустил флаг.

– Вы что это, Семен Михалыч? – спросил Юрий.

– Вот. С повинной пришел. Вы бы мне, чем бомбы класть, лучше сразу сказали, что знаете.

– Никак в твой дом засветили? – ахнул повар.

– Мимо прошла. Я так понял – предупредительный. Сразу на мотоцикл – и к вам. С повинной.

– С повинной? В каком смысле? – не понял Юрий.

Бодун посмотрел на него с замешательством.

– Так как же… Я думал, вы знаете. Раз стрельба.

– Мы-то знаем, – на всякий случай сказал Алексей. – Но хотелось бы услышать все от вас лично.

– Что ж… Если так… Я это. Письмо написал. С Терентием вместе.

Только теперь до Юрия дошло, о чем идет речь.

– Вы?! Не может быть. Зачем?

Бодун вздохнул и бросил исподлобья красноречивый взгляд на актера.

Юрий негодующе посмотрел на Алексея:

– Я ведь тебя предупреждал.

– А чего, командир? – взвился тот. – У нас дружба. Ничего такого. И потом, каждый имеет право на личную жизнь. Я человек свободный…

– Ты человек военный, – перебил его Юрий. – По крайней мере, пока.

Все неловко замолчали. Юрий тоже не знал, что делать дальше. В принципе, Бодун был хорошим мужиком и ссориться с ним не хотелось.

– Что делать-то со мной будете? – спросил фермер, глядя себе под ноги. – Тоже в город отправите?

Юрия внезапно осенило.

– В город? – строго спросил он. – Дешево отделаться хотите, Семен Михайлович. Нет, приговор будет другим. – Он прищурился. – Во-первых, безвозмездные поставки в нашу часть страусятины. Во-вторых…

В отделении милиции Приморского района Санкт-Петербурга сидел скучающий дежурный. Газету, которая лежала перед ним, он прочел уже дважды и теперь принимался за нее в третий раз. Вошедший Терентий, оробев, сдернул с головы кепку.

– Желаю здравствовать, – подобострастно поклонился он.

Милиционер отложил газету в сторону.

– Вам что, гражданин?

– Вы тут власть будете или как?

– Тебе чего надо, дед? – спросил дежурный.

– Заявить желаю.

– Заявить? На кого?

– Много их, душегубов, – пожаловался старик. – Всех сразу и не назвать. Но, как я есть похищенный, то требую справедливости. Чтобы, значит, меня возвернули, и, которые есть виноватые, тех чтобы наказанию подвергнуть.

Дежурный насупился.

– Я чего-то не пойму. Ты о чем говоришь, дед?

Терентий подошел поближе.

– Сынок, что ж ты такой непонятливый? Если ты есть начальство, так должен людей разуметь. Я ж тебе объясняю: желаю сделать заявление. Поскольку я есть незаконно похищенный…

– Стоп, – остановил его милиционер, понимая, что сейчас старик снова заладит ту же песню. – Молчи, дед.

Терентий послушно замолк.

– Я тебя буду спрашивать, а ты только отвечай. Но коротко. Понял?

– Чего ж не понять, – согласился Терентий.

– Что у тебя случилось? Коротко!

– Так я ж объясняю, – подхватился старик. – Желаю заявить про беззаконное похищение.

– Похищение? – насторожился дежурный. – А ну, дед, погоди. Раз дело серьезное, будем оформлять. – Он достал бланк протокола, авторучку и спросил: – Фамилия, имя, отчество…

Терентий растерялся.

– Фамилии-то я не знаю. А зовут Юрий.

– Как это – не знаешь? – удивился дежурный.

– Так не говорил он фамилию-то.

– Кто?

– Главный супостат. Офицер который у них.

– Какой еще офицер? Я твою фамилию спрашиваю!

– Ах, мою… – Дед внезапно насторожился. – А про что вам моя фамилия?

– Так, – разозлился милиционер. – Дед, вопросы здесь задаю я. Понял?

– Понял, – кивнул Терентий. – Чего ж не понять. Пузырев моя фамилия. Терентий Прокопьевич Пузырев.

– Лет сколько?

– Девятьсот двадцатый пошел…

– Что?! – вытаращился дежурный.

– Девятьсот двадцатый пошел, как родился, – с готовностью пояснил старик. – Первого января день рождения мой. Как девятьсот двадцатый пошел, так я и родился.

Милиционер сделал запись и задал следующий вопрос:

– Где проживаете?

– Деревня Семеновка Кривохуковского района…

– В Петербурге где проживаете? – перебил дежурный.

– В Петербурге? В Петербурге нигде не проживаю.

Милиционер отбросил ручку.

– Так ты бомж, что ли?

– Сынок, я же тебе сказал уже, – принялся заново объяснять дед. – Пузырев я, Терентий Прокопьевич. Заброшен в Петербург злодейской силой.

Дежурный молча посмотрел на него и снял трубку телефона.

– Литвинов? У тебя сводка по городу есть? Глянь, там психов на сегодня сбежавших не было?

– Не психи они, сынок, – доверительно шепнул Терентий. – Так-то люди разумные, городские, только что же творят? Сначала грабют… Гвоздей им ящик отдал, стекло оконное… Все добровольно. А они…

– Погоди, дед, – остановил его дежурный, прислушиваясь к ответу телефонного собеседника. – Что? Не было? Понял. – Он повесил трубку, посмотрел на старика и, подчиняясь внезапному порыву, добродушно сказал: – Слушай, дед, шел бы ты домой, а?

– Так как же, сынок… – удивился Терентий. – Я тебе о чем и толкую. Чтобы возвернули по месту жительства. И, конечно, наказать по всей строгости. За глумление и за то, что в деревне сделалось, за это тоже, конечно.

Милиционер понял, что так просто от назойливого деда отделаться не удастся. С другой стороны, делать все равно было нечего. Не читать же, в самом деле, прочитанную газету в третий раз. Он собрался с силами и спросил:

– Ты толком объяснить можешь, какая с тобой беда стряслась?

Терентий внимательно посмотрел на него.

– Сынок, у тебя, видно, день был тяжелый. Я ж тебе говорю…

– Дед, ты кончай тут дурить, – разозлился дежурный. – В последний раз говорю: объясни толком, в чем у вас там суть?

Терентий оторопело уставился на него.

– Где?

– В деревне твоей!!! – сорвался-таки дежурный.

– В деревне? – Терентий смотрел на милиционера с опаской, не понимая смысла странного вопроса. – Так… Кто в чем. А, извиняюсь спросить, вы почему интересуетесь?

– А ну, вон отсюда! – не выдержал дежурный. – Живо! А то я тебя сейчас самого…

– Так как же, сынок… – растерялся дед.

– Во-о-он!!! – заорал милиционер.

Терентий, не помня себя, выскочил из отделения. Оказавшись на улице, он посмотрел на вывеску и в сердцах сплюнул.

– А еще власть.

Неодобрительно покачав головой, дед надел кепку и поплелся куда глаза глядят, потому как больше идти ему было некуда.

К разговору с Константином Катя готовилась тщательно. Ни вечером, ни утром его телефоны не отвечали. Лишь днем уже надоевший Кате мобильный автоответчик наконец сменился длинными гудками.

– Алло, – ответил Константин. Стоя в саду, он держал в руках шампуры с нанизанным на них мясом, неловко прижимая телефон плечом к уху. – Кто это?

– Ты уже не узнаешь свое начальство?

– Катя? Ты, что ли?

– Катя, Катя… Ты почему телефон выключил? Я тебе со вчерашнего вечера дозвониться не могу.

– Да мы тут с Лю… – Константин осекся. – Мы тут на шашлыки выехали… с друзьями. Хотелось на денек отключиться от дел.

– Очень хорошо. Я как раз по этому поводу.

– В смысле?

– Отключить тебя от дел, – пояснила Катя. – Короче, завтра в десять встречаемся в офисе. Передашь мне все договоры. И в первую очередь тот, который ты заключил с Герасимцом.

Мясо полетело на землю. Константин схватил трубку.

– Катя, я что-то не понял. Ты о чем?

– Зато мы все поняли, – с невыразимым наслаждением произнесла Катя. – Привет тебе от Юры. Пока. – Она тут же разъединила линию.

Люба, хлопоча у мангала, пожаловалась:

– Костик, перестань болтать. Угли уже не горят.

Константин медленно опустил руку с зажатой в ней трубкой.

– Зато мы с тобой горим. Синим пламенем.

– Так, – удовлетворенно сказала себе Катя. – Одно дело сделали. Теперь второе. – Она набрала на аппарате следующий номер. – Генерала Кипелова, пожалуйста… Кто спрашивает? Екатерина Синицына. – По-видимому, в трубке попросили перезвонить попозже, потому что Катя довольно резко произнесла: – Вы ему доложите, кто звонит, и я вас уверяю: перезванивать не придется.

Ее уверенность подтвердилась. Через несколько секунд в трубке раздался радостный голос генерала.

– Катерина Сергеевна! Куда же вы тогда пропали? Я просто места себе не находил. Звонил вам домой, на службу… Кстати, у меня для вас хорошие новости. Есть повод для встречи. Тот человек…

– У меня тоже есть хорошие новости, Юрий Борисович, – перебила Катя Кипелова. – Вчера я виделась с Юрием…

– С Юрием? – удивился генерал. – Как это? Он здесь?

– Долго рассказывать, – предусмотрительно не стала вдаваться в подробности Катя. – Так вот. Он убедил меня в том, что как настоящий мужчина и гражданин должен выполнить конституционный долг до конца. Поэтому, Юрий Борисович, можете больше себя не утруждать. Тема исчерпана. Благодарю вас за помощь. – Она с наслаждением нажала на клавишу, прекращающую разговор, и сказала: – Ох, как бы я с тобой поговорила, если бы Юре еще не служить.

– Подождите, Катерина Сергеевна… Катерина Сергеевна! – убедившись, что разговор окончен, генерал в сердцах бросил трубку на аппарат. – Черт знает что… «Можете себя не утруждать»… Нахалка.

Он в задумчивости побарабанил пальцами по столу и вздохнул:

– Что ж, у каждого Наполеона должно быть свое Ватерлоо.

Юрий Борисович умел признавать поражения. Это помогало ему добиваться новых побед.

Терентий вот уже битый час в полной растерянности слонялся по городу. Ненароком набредя на газетный развал, он с недоумением посмотрел на прилавок, где красовались многочисленные журналы с обнаженной женской натурой. Подойдя поближе, он принялся разглядывать глянцевые обложки.

– Что, дед, – ухмыльнулся продавец, – решил вспомнить молодость?

Терентий покачал головой.

– Чтоб в мою молодость такой срам – и не припомню. – Он оглянулся по сторонам и тихо спросил: – А тебя, сынок, не того… не арестуют?

Продавец, живший в городе без прописки, подозрительно уставился на него:

– Ты это о чем?

Терентий показал на журналы.

– Разве государство… извиняюсь спросить… такое дозволяет?

Успокоившийся продавец посмотрел на него снисходительно.

– Ты, дед, никак с Луны свалился?

Терентий вздохнул.

– Выходит, что с Луны. – Он робко спросил, показывая на журнал с самой фигуристой теткой на обложке: – А поближе глянуть можно?

– Гляди, – разрешил продавец, кладя журнал перед ним. – Только руками не лапай.

Терентий навис над журналом.

– Смотри, чего деется… – Он пригляделся к модели повнимательней. – На Никаноровну похожа. Та в молодости тоже фигуристая баба была. Как выскочит из бани да сиганет в речку – та аж из берегов выходила.

– Ладно, дед, – продавцу надоела эта беседа. – Кончай день воспоминаний. Брать будешь?

– Чего? – не понял Терентий.

– Никаноровну свою.

Старик понял его буквально.

– Годы уж не те, сынок, – вздохнул он. – А помню, после войны, как погожий денек – завалимся в сено… Один раз даже пожар случился.

– Курил, что ли?

– Не то. От сильного трения занялось, – похвастался дед. – Ну, бывай, сынок.

Он поплелся дальше по улице. Продавец с уважением посмотрел ему вслед.

– Да-а… Уходит порода.

Пройдя еще один квартал, Терентий наткнулся на кафе и зашел внутрь. У столика два мужика довольно потрепанного вида лениво потягивали пивко. Терентий с завистью посмотрел на них и подошел к стойке. Продавец, протиравший кружки, спросил:

– Что-нибудь хотите?

– Пивка бы мне… – мечтательно произнес дед.

– «Бочкарев»? «Солодов»?

Терентий посмотрел на продавца и с некоторым недоумением сказал:

– Пузырев.

– Что? – не понял продавец.

– Пузырев я.

– И что?

– Так… я подумал, вы, как звать меня, спросили.

– Уважаемый… – проявил нетерпение продавец. – Вы брать чего-нибудь будете или просто побеседовать зашли?

– Пивка бы мне… – повторил Терентий.

– Понятно, – не вдаваясь больше в подробности, продавец подставил кружку под ближайший кран и предупредительно спросил: – А деньги-то у тебя есть, отец?

– А как же, – Терентий снял кепку и принялся отдирать подкладку. – На черный день берег. Так что – самое время… – Он бережно вытянул из-под подкладки свернутую в несколько раз советскую двадцатипятирублевку. – Вот, держи.

Увидев купюру, продавец резко прикрыл кран.

– Ты, дед, чего, издеваешься?

– Неужто не хватит? – забеспокоился Терентий. – Ты внимательней гляди. Двадцать пять рублев – деньги немалые.

– Давай, дед, гуляй, – продавец отставил кружку в сторону. – А то я сейчас милицию вызову. Ты бы еще керенки принес.

Терентий с недоумением поглядел на отвергнутые деньги.

– Вот и сберег на черный день. Видать, совсем власть переменилась.

От столика, за которым стояли мужики, донесся голос:

– Налей-ка ему за наш счет.

Терентий обернулся. Продавец недоверчиво посмотрел на неожиданного мецената, вид которого никак не предполагал большой кредитоспособности. Мужик отделился от столика, подошел к раздаче и небрежно кинул на стойку сотенную купюру. Продавец, привыкший ко всякому, молча положил деньги в кассу, долил кружку и поставил ее перед Терентием.

– Благодарствую, – дед взял кружку и извинительно пояснил: – Деньги ему, видишь, мои не понравились.

– Идем к нам, – пригласил его мужик.

Они подошли к столику.

– Слава, – благодетель протянул Терентию руку.

– Терентий, – ответил на рукопожатие Дед.

– А я – Вова, – подмигнул ему приятель первого.

– Терентий, – повторил старик.

– Тогда давай – за встречу.

Они чокнулись кружками.

– Смотри, как «Жигулевское» варить стали, – одобрительно сказал Терентий, сделав глоток. – Хорошо пивко.

Слава с Вовой переглянулись.

– Ты чего за деньги ему давал? – спросил Слава.

– Да вот, – Терентий показал двадцатипятирублевку. – Держал про черный день.

– Крепко же ты их передержал, – усмехнулся Слава. – Откуда приехал-то?

– Из деревни я. Почитай, лет пятнадцать в городе не был. А уж чтобы в Питере…

– И чего ж пожаловал?

– Одним словом не скажешь, – махнул рукой Терентий. – Брошен насильственным путем.

– Это как же?

– Да воины к нам в деревню прибыли. База у них там была. Брошенная. А тут объявились. Мы-то поначалу и срадовались, да не тут-то было. Почитай, чистый грабеж начался. У одного меня гвоздей ящик взяли, стекло оконное, телевизор «Радуга»… Я, значит, жалобу в газету. А они в отместку словили меня, в вертолет кинули, да в город. Вот, теперь и бедствую.

– Ишь ты, – удивился Вова. – Прямо Голливуд. И куда ж ты теперь?

– Пребываю в раздумьях. В милицию хотел заявление сделать, так прогнали.

– К ментам не ходи, – предупредил Слава. – Только хуже будет. Если хочешь, можешь у нас пожить. У меня или у Вовы.

– Вот спасибо-то, – обрадовался Терентий. – А то я уж и не знал, куды податься. Вот спасибо. А не стесню я вас? – забеспокоился он.

– Нет проблем, – успокоил деда Слава. – У Вовки, правда, дом за городом. Коттедж, блин. А у меня трехкомнатная на Невском, как раз ремонт закончил. Живи на здоровье. Да и город поглядишь.

Терентий посмотрел на новых знакомых с нескрываемым уважением.

– А вы, извиняюсь спросить, кто же будете?

Слава отхлебнул пивка и пояснил:

– Нищие мы.

– Как? – не понял Терентий.

– Нищие, – подтвердил Вова и кивнул на Славу. – Он вот – жертва афганской войны, а я – инвалид детства.

– Господи, – засуетился Терентий. – Как же… Что ж вы… Небось последнее на меня потратили… А я-то…

Слава молча допил пиво и отставил кружку.

– Пошли, Терентий. Сейчас сам наше последнее увидишь.

– Да куда ж я… – сердобольный Терентий не решался стеснять убогих.

– Идем, – хлопнул его по плечу Вова. – Сам увидишь – куда. Мы со Славой все равно целый день на работе. Кстати, Терентий, хочешь, мы и тебя пристроим? У тебя вид подходящий. Будешь ветеран битвы на Калке.

– Ты загнул, – засмеялся Слава. – Кто поверит-то?

– Славик, я тебя умоляю. Это ты со своим филологическим в курсе, а для нынешней молодежи, что Калка, что Кубань… Идем, Терентий. Никуда твоя деревня не убежит. Присмотришься, обживешься – еще и понравится.

Втроем они покинули кафе.