Текст книги "Партизаны. Судный день."

Автор книги: Олег Солод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава пятая
Медицина на марше

Воскресное утро выдалось пасмурным. Впрочем, Любу, секретаршу Юрия и – по совместительству – любовницу его заместителя Константина, это не особенно волновало. Ее личные дела явно шли в гору. Проснувшись, Люба сладко зевнула и пихнула Константина в бок.

– М-м… – поморщился тот.

– Давай-давай, просыпайся.

Константин открыл глаза.

– Который час?

– Скоро десять.

– Черт! Проспали! – Константин резко сел на кровати.

– Успокойся, сегодня воскресенье.

– Воскресенье? – Костя с облегчением рухнул обратно на подушку. – Тогда какого черта ты меня разбудила?

– Хочу кофе в постель, – капризно сказала Люба.

– Ну, привет. Это повод лишать меня сладкого утреннего сна?

– Я, между прочим, удивляюсь, что в нынешних обстоятельствах ты вообще способен на сладкий сон.

– Успокойся. Все идет отлично. Договор с Герасимцом подписан, на этой неделе заключу еще три.

– Не боишься, что дойдет до Катерины?

– Каким образом? Ей сейчас не до того. Занята вертолетом. С ним, между прочим, проблемы, – не без злорадства сказал Константин. – Человек, с которым Катерину попросили связаться, должен был приехать еще три дня назад, но пока не приехал. Ей все время говорят: позвоните завтра.

– Это, конечно, ты подстроил?

– Ты меня переоцениваешь. Просто, на редкость, удачное стечение обстоятельств.

– Да уж. Действительно удачное. А то прыгнет Юрий в этот вертолет – и: «Здравствуйте, Константин Эдуардович. Что у нас здесь новенького?»

Константин пихнул Любу в бок.

– Еще накаркаешь. По деревянному постучи.

– С удовольствием, – та немедленно запустила руку в постель.

– Эй-эй, – Константин перехватил ее ладонь. – А как же кофе?

– Потом. – Люба обвила любовника свободной рукой. – После свадьбы.

На базе, с нетерпением ожидавшей вертолета с Большой земли, жизнь тем не менее не замирала.

Сергеич подошел к Юрию, держа в руках большой лист.

– Командир, я тут план набросал.

– План? Какой план?

Плотник развернул лист.

– Народ у нас маленько обленился. Жизнь-то худо-бедно наладили. Думаю вот полосу препятствий соорудить. Для разминки.

– Полосу препятствий? Интересно. Давай посмотрим… – Юрий с любопытством разглядывал изображенные на листе рисунки. – Это что у тебя?

– Это? Слоник.

– Слоник? Какой слоник?

– Чтоб перелезать.

– Н-ну… допустим, – согласился Юрий, несколько удивленный образностью мышления мастера. – А это что?

– Это такая горка. Наверх – по лестнице, а вниз уже…

– Я догадываюсь. Сергеич… – Юрий попытался сформулировать ответ так, чтобы не обидеть плотника. – Мысль, конечно, хорошая, только… что-то твоя полоса больше на детский городок похожа. У нас и так уже курилка, как песочница.

– Так я в городе, – смутился плотник, – как раз… по детским городкам. – Он принялся сворачивать лист с чертежами. – Пожалуй, еще поработаю.

– Вот-вот, поработай, – согласился Юрий. – Мысль, в принципе, хорошая… Мысль правильная, – повторил он уже после ухода Сергеича. – Потому что народ действительно что-то стал…

На глаза ему попался Жора, который, повесив гамак на свежем воздухе, благодушно возлежал в нем, пожевывая травинку. Юра направился к нему.

– Жора, ты что прохлаждаешься? Ты разве не на ферме должен быть?

– Привет семье, – удивился Жора. – Сегодня ж воскресенье. – Он почесал живот и мечтательно сказал: – На срочной по воскресеньям два яйца давали.

– Воскресенье? Ты не путаешь?

На базе все дни были на одно лицо. Лично Юра считал, что сегодня суббота.

– Сам глянь, – кивнул Жора в сторону дома. – Лёха, вон, дембельский календарь вывесил.

На стене дома действительно висел мятый лист оберточной бумаги с нанесенными на него цифрами. Некоторые числа создатель календаря уже перечеркнул крест-накрест. Первым неперечеркнутым было число «25», нарисованное красным.

– Видал? – показал Жора. – Красный день календаря.

– Положим, – заметил Юра, – мы и в будни последнее время не шибко напрягаемся. Деревенские уже косо смотрят. Пищу-то мы у них исправно берем.

– Нормально, командир. В деревне у нас Колян с доктором за всех отрабатывают.

– Знаю я, как они отрабатывают. Колян все больше по ночам.

– И чё? Мужик правильно рассудил. Чего ему в гамаке корячиться, когда можно в тепле и с удовольствием.

– А на ферме как? – перешел на другую тему Юрий. – Бодуну еще вчера схрон закончить обещали.

– Ему сейчас не до схрона.

– Он же лося поймать мечтал.

– Ага, – Жора широко осклабился. – А теперь Леху ловит.

– Как это?

– К Олеське своей не подпускает. А та на мотоцикл – и к нему.

Юрий чертыхнулся.

– Ну, приехали. Теперь еще и Алексей. Надо как-то держать себя в руках. Не хватало еще Бодуна против себя восстановить. Что тогда делать будем?

Качая головой, он двинулся по направлению к столовой.

– Прав Сергеич. Народ распустился. Брали бы хоть с Михаила пример, что ли. Вот уж кто целый день как пчела трудится.

Зайдя за угол дома, Юрий вынужден был резко отшатнуться. Огромный мясницкий нож, прошелестев мимо его лица, смачно врезался в стену. Стоявший в нескольких шагах от нее повар держал за лезвия еще пару ножей.

– Ты что, Михаил, охренел?! – заорал Юрий, придя в себя.

– Виноват. Не заметил.

– Виноват… Тебе что, больше заняться нечем?

– Так особо и нечем, – пожал плечами повар. – Обед вроде сготовлен.

– Шел бы в деревню, если делать не хрен.

– А на фига? Баб разобрали, а обед там и без меня варить умеют.

Юрий резко развернулся и направился в казарму.

«Надо что-то делать. И немедленно. Пока еще не поздно. Иначе здесь скоро будет не база, а черт знает что».

Взбежав по ступенькам, Юрий рванул дверь на себя. Дверь не поддалась.

– Что за ерунда? – удивился Юрий.

Он попробовал дернуть дверь еще раз – с тем же эффектом. Юрий забарабанил в нее кулаком. Это возымело действие. Через некоторое время дверь приоткрылась, в проеме показались голова и плечо Николая. Судя по состоянию плеча, остальные части его тела также не были обременены одеждой..

– Какого черта ты заперся? – спросил Юрий.

Николай виновато потупился.

– Так, Юра… Тут Марья подошла.

Услышав эти слова, Синицын открыл рот, закрыл рот, потом снова открыл.

– Вы, мужики, совсем обалдели, – только и смог сказать он. – Здесь у нас что – воинская часть или публичный дом?

Николай отвел глаза в сторону.

– Скажешь тоже, публичный дом…

– И скажу! Я вот что скажу. Через полчаса в песочнице… тьфу!..в курилке – общее собрание. Явка обязательна. Ответственный – ты! – Юрий ткнул пальцем прямо в лицо Николаю.

– Юра, так половины ж народа нет, – ответил тот. – Леха где-то с Олеськой гуляет, доктор в деревне на приеме, Саня к пруду пошел, с аккумулятором.

– Это еще зачем?

– Рыбу хочет попробовать током бить.

– Значит так. Чтобы через час…

– Через час точно не успеть. Давай через два?

– Хорошо, – сдался Юрий. – Чтобы через два часа все были в сборе.

Не слушая возможных возражений, он развернулся и ушел. Возражений не последовало.

– Чего это на него нашло? – пробормотал Николай. – Жорик! – крикнул он, завидев «начальника охраны». – Дай сигнал, чтоб народ сходился.

– Ладно.

Жора спрыгнул с гамака, подошел к разложенному посреди курилки костру и неторопливо поджег растопку. Дождавшись, когда займется пламя, он скептически осмотрел результат и пробормотал:

– Хвои надо кинуть, а то дым жидкий будет. Не заметят.

На доме Терентия висело уже привычное для деревенских объявление: «Доктор Левинсон ведет прием амбулаторных больных с 12.00». Правда, теперь между словами «Левинсон» и «ведет» была пририсована «птичка». Над ней значилось важное дополнение: «и народная целительница Алена Сизова». Соответственно, в слове «ведет» последняя гласная также была заменена на «у». Этим нехитрым способом Виктор Всеволодович пытался убить двух зайцев сразу. Во-первых, приобщить-таки недоверчивых жительниц села к современной медицинской помощи. А во-вторых… Убийство второго зайца относилось к категории сокровенных личных тайн доктора Левинсона.

– Большое вам спасибо, Алена, что согласились присутствовать, – поблагодарил он девушку, скромно сидевшую на лавке в «анбулатории». – Эти дуры старые меня почему-то боятся. Семеновна вон до сих пор за версту обходит. А с вами им спокойнее будет.

– Не за что, – Алена с любопытством следила за приготовлениями доктора к началу приема. – Чего ж не глянуть, чему в городе-то учат.

– Пожалуйста, пожалуйста. У меня нет от вас никаких секретов.

В избу с улицы заглянул Терентий.

– Как, доктор? Пущать или обождать пока?

Виктор осмотрел свой импровизированный кабинет. Рядом с рукомойником висело чистое полотенце. Вынутые из чемоданчика прибор для измерения давления и стетоскоп лежали на крахмально-белой скатерти.

– Пожалуй, можно начинать, – решил он. – Мы готовы.

Терентий скрылся. С улицы послышался его голос.

– Петровна, заходь!

Через некоторое время в избу действительно зашла Петровна. Невооруженным глазом было заметно, что старушка сильно нервничает.

– Здравствуйте, – поклонилась она. – Утречко доброе, Алена.

– Здравствуй, Семеновна, – поздоровалась девушка.

– Проходите, пожалуйста, – пригласил Виктор. – Садитесь.

Петровна села на лавку рядом с Аленой и вперила в доктора напряженный взгляд.

– Чем я могу вам помочь? – спросил Виктор. На этот раз, помня о предыдущем фиаско, он решил использовать только те фразы, в которых при всем желании трудно было найти второй смысл.

– Так… Алена вон знает, – Петровна повернулась к девушке. – Поясницу вчерась опять скрутило. В избе-то подметала когда, наклонилась чуток, а уж расклониться никак. Так прихватило, так прихватило…

– Ты чего, Семеновна, мне-то говоришь? – перебила ее Алена. – К доктору пришла, с ним и беседуй.

Петровна немедленно обратилась к врачу:

– Извиняйте. Так вот, говорю, поясницу вчерась скрутило. В избе подметала когда…

– Достаточно, – остановил ее Виктор. – Я все понял. – Он показал на кушетку, установленную у стены и также накрытую чистой белой простыней. – Ложитесь.

– Это к чему? – насторожилась Петровна, напуганная страшным рассказом Семеновны.

Виктор Всеволодович сделал глубокие вдох и выдох, помогая себе успокоиться, и предельно вежливым голосом сказал:

– Прилягте на скамью. На живот, пожалуйста. Раздеваться не надо. Я должен осмотреть ваш позвоночник.

Петровна проявила неожиданную сообразительность.

– А как же ты его посмотришь-то, ежели не раздеваться? – спросила она.

– В принципе, так мне, разумеется, было бы удобнее, – согласился Виктор, – но поскольку, как я вижу, вы неловко себя чувствуете, можно и так. Хотя, если вы согласитесь немного приподнять кофту, будет прекрасно.

Петровна, к середине фразы запутавшаяся в силлогизмах городского специалиста, посмотрела на Алену:

– Чего он сказал?

– На скамейку ляг. На пузо, – пояснила та. – И кофту задери. Доктор хребет твой потискает.

– Только хребет! – поспешно добавил Виктор, обеспокоенный тем, как Петровна воспримет последнее слово.

– А, поняла, поняла, – закивала старушка.

Пройдя к кушетке, она послушно легла на живот, однако вывернула голову так, чтобы иметь возможность следить за действиями доктора.

Виктор Васильевич решил в этих обстоятельствах применить американскую методику, в соответствии с которой врач, перед тем как выполнить процедуру, обстоятельно комментирует пациенту все свои действия.

– Не волнуйтесь, – успокоил он Петровну, занося над ней руки. – Сейчас я буду пальпировать ваш позвоночник.

– Как? – старушка опять посмотрела не на доктора, а на Алену.

– Смирно лежи, – прокомментировала та.

– А, лежу, лежу, – успокоилась Петровна.

Виктор Всеволодович мысленно восхитился лаконичности и одновременной действенности реплик Алены. «Есть чему нам еще учиться у народной медицины».

– Что-нибудь чувствуете? – спросил он Петровну, ощупывая позвоночник.

– Чувствую.

– Что? – насторожился Виктор.

– Так эти… пальцы.

– А боли нет?

– Нету. Нету боли, – произнеся эти слова, Петровна вздрогнула и вскрикнула: – Ох, смертная сила!

Виктор немедленно приподнял руки.

– Все, все. Больше не буду. Достаточно. Можете вставать. – Подойдя к столу, он пояснил Алене: – Все ясно. Обычный поясничный остеохондроз.

– Чего это? – встрепенулась Петровна, услышав страшные слова.

– Прострел у тебя, – перевела Алена латинский диагноз на русский язык.

– А, верно, – кивнула старушка. – Прострел. – Она села на лавку и, несколько успокоившись, принялась ждать продолжения. Ей было немного странно, зачем пришлось терпеть такие муки. Если бы доктор спросил, она бы и так сказала, что у нее прострел. Но, видать, так у них, городских, положено.

Виктор достал из чемоданчика тюбик с мазью и протянул его Петровне.

– Вот вам мазь. Ее нужно втирать в поясницу. Это поможет.

– Спасибочки, – оживилась Петровна не столько от того, что ее одарили мазью, сколько от того, что прием закончился. В лечении она особенно не нуждалась, резонно полагая, что прострел – он и есть прострел. Как же без него? Зато любопытство удалось удовлетворить полностью. – Мне чего, идти можно? – на всякий случай спросила она, беря тюбик с мазью.

– Идите, – разрешил Виктор. – И пригласите следующую.

– Спасибочки, доктор, – поблагодарила Петровна.

Столкнувшись в сенях с Терентием, она не удержалась и похвасталась:

– Вот что значит городской. Мазюку дал. – Петровна показала деду тюбик с непонятными иностранными буквами. – Сказал, втерешь – и как рукой сымет. А мы тут живем в глуши, не знаем. – Вскоре с улицы послышался ее бодрый голос: – Салтычиха, заходь.

– Слава богу, лекарствами я на складе затарился под завязку, – поделился с Аленой Виктор. – Даже удивительно, откуда там столько всего. В городе бы с Петровны за эту мазь три шкуры содрали. Альтернативы-то нет. Лекарство прекрасное. Но пришлось бы основательно раскошелиться.

– Мы тут больше по-своему, – уклончиво заметила Алена.

– То-то и беда, – посочувствовал Виктор.

Дверь в горницу открылась, и на пороге показалась Салтычиха.

– Можно войти, али как?

– Разумеется, – пригласил Виктор.

Салтычиха, бросив быстрый взгляд в сторону односельчанки, пожаловалась доктору:

– Зуб у меня чегой-то дергает.

– Зуб? – нахмурился Виктор. – Хм… Вообще-то я не стоматолог. К тому же, боюсь, у меня может не оказаться подходящих инструментов… Впрочем, посмотрим, – решился он, не желая допускать падения собственного авторитета.

Виктор достал из чемоданчика маленький фонарик, подошел к Салтычихе и попросил:

– Откройте рот.

Салтычиха послушно выполнила его просьбу. Виктор заглянул в приоткрывшийся черный провал и тут же непроизвольно отшатнулся.

– Чего там? – с беспокойством спросила Салтычиха.

– Будьте добры, попробуйте некоторое время не дышать.

Салтычиха вновь раскрыла рот и замерла. Виктор, сам задержав дыхание, еще раз заглянул внутрь, светя себе фонариком.

– Ну, с этим мы справимся, – с облегчением произнес он и пояснил для Алены: – Десна нагноилась… Небольшой флюс. Вскроем нарыв – и все быстро заживет. Будьте добры, сядьте на лавку поближе к свету, – попросил Виктор Салтычиху, возвращаясь к столу.

Алена оставила его речь без комментариев.

– Значит так… – Виктор принялся копошиться в чемоданчике, готовя необходимый инструментарий и втайне дивясь тому, что предложение пусть о небольшой, но все же операции было воспринято пациенткой столь безразлично. «Вот ведь, сварливая баба, а понимает, в отличие от остальных», – мысленно похвалил он Салтычиху. – Теперь надеваем масочку, – прокомментировал Виктор свои действия. «Маска будет очень кстати. Запах изо рта у нее – хоть святых выноси». – Готовим новокаинчик… – доктор ловко обезглавил ампулу и набрал в шприц необходимую дозу.

Салтычиха равнодушно следила за его действиями, но вовсе не по причине недюжинного мужества, как наивно предполагал Виктор. Она просто не догадывалась, что они имеют к ней самое непосредственное отношение. Салтычиха терпеливо ждала, пока лекарь закончит суету и вернется к осмотру. «Дело бы сделал, а уж потом», – неодобрительно подумала она.

– Вроде бы все, – Виктор сбросил из шприца воздух и подошел к Салтычихе. – Откройте рот.

Та с недоумением посмотрела на него.

– Опять, что ли?

– Конечно. Сейчас начнем ваше лечение. Для начала вколем обезболивающее, а потом разрежем нарыв.

Тут только до старушки дошло, что с ней собираются делать. Салтычиха мгновенно вскочила со скамьи.

– Резать не дамся!

– Ну-ну, – успокоительно произнес Виктор, дивясь столь резкому изменению настроения пациентки. – Больно не будет, – заверил он.

Салтычиха, не имея возможности попятиться, выставила вперед руки.

– А ну, отойди. Ишь чего удумал!

Виктор опустил шприц.

«Похоже, это будет непросто», – с досадой подумал он, принимаясь за очередные увещевания:

– Послушайте, если не вскрыть этот нарыв, будет только хуже.

– А ты меня не пужай! – задиристо бросила старуха. – Пуганая уже.

Виктор повернулся к Алене.

– Может быть, вы поможете?

– Могу и помочь, – согласилась та. Однако действия, которые она предприняла, оказались вовсе не теми, которых ожидал доктор.

Алена скомандовала Салтычихе:

– Сядь.

Та, косясь на доктора, так и стоявшего со шприцем в поднятой руке, села на лавку.

– Открой хлебалку.

Салтычиха послушно открыла рот. Алена, придвинувшись к ней, принялась что-то тихо шептать, водя руками вокруг ее головы. Доктор с удивлением следил за странной церемонией. Закончив шептать, Алена неожиданно трижды плюнула прямо в открытый рот бабки, что та снесла совершенно безропотно.

– Все. Иди.

Салтычиха захлопнула рот и победно посмотрела на Виктора.

– То-то, городской. Набирайся пока уму-разуму. А то сразу иголками махать. Я-то думала… – Она пренебрежительно махнула рукой и покинула избу.

Виктор положил на стол шприц, снял маску, открыл дверь в сени и крикнул Терентию:

– Перерыв пять минут.

Вернувшись, он присел на скамью рядом с Аленой.

– Послушайте, при ней я ничего не сказал. Не хотел ставить под сомнение ваш авторитет. Но неужели вы не понимаете: от того, что вы ей, извиняюсь, плюнули в рожу, нарыв не рассосется.

Алена пожала плечами.

– Может, и не рассосется. А может, и да.

– Ну, знаете ли! – возмутился Виктор. – Вот когда ей понадобится срочная операция…

В дверь постучали.

– Я же сказал, перерыв пять минут… – с досадой начал он, но на пороге с тюбиком мази в руках уже стояла Петровна. – Что вам? – спросил Виктор.

– Извиняйте, люди добрые, – попросила прощения старушка, заметив хмурое лицо врача. – Только чего-то, дохтур, мазь твоя не помогает. Уж я обмазалась вся, а как по воду-то пошла, так снова стрельнуло.

Виктор улыбнулся. Несмотря на все еще испытываемое им раздражение, наивность Петровны его развеселила.

– Что же вы хотите? Естественно. Лечение – дело не быстрое. Мазаться надо минимум десять дней. Тогда почувствуете улучшение.

– Десять дней?

– Как минимум. Если не хватит мази, приходите, дам еще.

– Вон оно как. Тогда спасибочки.

К удивлению Виктора, старушка подошла к столу и положила тюбик.

– Погодите. Вы что? – не понял он.

– Зачем же добро зазря переводить? Я думала – раз городское лекарство, может, облегчение даст. А так, что ж…

Виктор почувствовал, как его снова охватывает волна бессильной злобы. «Боже, какая дремучесть! – с досадой подумал он. – И Алена еще. Вместо того чтобы помочь…» – Петровна, поймите, – с тоской в голосе произнес он, – при вашей болезни нет лекарства, которое могло бы подействовать быстрее. – Он вновь протянул ей тюбик. – Берите. Это очень хороший препарат.

– Как же нету? – Вместо того чтобы взять лекарство, Петровна посмотрела на доктора чуть ли не с жалостью, дивясь тому, что городской врач не знает простых вещей. – Как же – нету? – повторила она. – Аленкины-то травки привяжешь – и к утру будто молоденькая. Так что, спасибочки. Извиняйте, что побеспокоила.

Еще раз поклонившись, Петровна покинула избу. Тюбик с дорогой импортной мазью так и остался в руках у Виктора. Он повернулся к Алене:

– Что она несет? Это правда? Действительно к утру?

– Чего ж ей врать? – вопросом на вопрос ответила Алена.

– И что это за травы?

– Есть такие.

– Понимаю, – кивнул Виктор. – Семейный секрет. – Он с горечью развел руками. – Похоже, в моих услугах здесь не нуждаются. В таком случае…

– Погодите, доктор… – с непонятным смущением в голосе прервала его Алена.

Тот посмотрел на нее.

– Что?

Под его взглядом Алена еще больше смутилась.

– Может… вы бабушку мою глянете? – попросила она с неожиданной робостью.

– Бабушку? Это Марфу, что ли? – Виктор пристально глядел на Алену, ожидая подвоха, но, похоже, просьба была искренней. – А сами что ж? – не в силах сдержать язвительности, спросил он. – Травками… или плюнуть куда.

– Так чего – я. Она сама меня и учила. Не подпускает. Говорит: к концу моя жизненная дорога подошла, внучка.

В голосе Алены прозвучала столь откровенная тревога, что Виктор моментально устыдился своего ернического тона. К тому же в нем вновь проснулся профессионал.

– Идемте, посмотрим, – согласился он.

– Спасибо, – обрадовалась Алена. – Только вы не обижайтесь, она на вас ругаться будет.

– Ладно, – усмехнулся доктор. – Уже опыт есть.

Сложив все причиндалы обратно в чемоданчик, он вместе с Аленой покинул «анбулаторию». Сидевший на скамеечке Терентий спросил:

– Я вам не нужон? Мне бы к Бодуну наведаться. Туда да обратно.

– Конечно, конечно, – кивнул Виктор. – Я здесь сегодня до вечера. Так что вы вполне успеете вернуться.

Старая Марфа с безучастным видом лежала на кровати, протянув вдоль тела худые морщинистые руки.

– Бабуля, – почтительно сказала Алена, подойдя к ней. – Я вам доктора привела. Городского.

Виктор предупредительно стоял чуть поодаль. И не зря. Услышав о городском докторе, Марфа с усилием приподнялась на кровати и вперила в него страшные черные глаза.

– Изыди, сатана! – произнеся эту короткую фразу, старуха откинулась обратно на подушки, хватаясь за горло.

– И вам здравствуйте, – невозмутимо сказал Виктор. – Что с ней? – спросил он Алену, подходя.

– Горло. Еле дышит уже. Я и отвар пробовала, и заговоры…

– Заговоры – это потом, – Виктор с сомнением посмотрел на старуху, которая, потеряв последние силы, лишь злобно стреляла в него глазами. – А рот она сама откроет?

– Бабуля, рот открой, – попросила Алена.

В ответ на эту просьбу Марфа лишь теснее сжала губы. Взволнованная Алена подумала уже о том, чтобы пойти на крайние меры и применить силу, как вдруг Виктор неожиданно гаркнул во весь голос:

– Кончай дурака валять, дура старая!

Старуха, налившись гневом, распахнула рот, чтобы ответить. В этот момент доктор ловко ухватил ее за челюсти и заглянул в рот. Его действия оказались столь неожиданными для строптивой бабки, что та просто не успела ничего предпринять.

– Так-так… – произнес Виктор.

– Что? – забеспокоилась Алена.

– Некогда объяснять. – Пришедшая в себя Марфа попыталась закрыть рот, но Виктор был начеку. – Держи, Алена. Только не отпускай.

Алена ловко перехватила бабкины челюсти. Та попробовала оторвать от себя ее руки, но справиться с молодой внучкой оказалось ей не по силам. Увидев подбежавшего с пинцетом в руках врача, бабка отпустила Алену и попыталась осенить доктора крестным знамением. Виктор, не обращая на это внимания, храбро засунул пинцет в глубь ее рта. Бабка принялась тихо выть.

– Виктор… – взволновалась Алена.

– Некогда! – резко ответил тот. – Ты, главное, держи… Есть! – торжествующе воскликнул он, выдергивая пинцет и показывая его Алене. На конце пинцета была зажата большая рыбья кость. – Вот. Пожалуйста. А ты – заговоры. Все, можешь отпустить.

Алена отпустила бабкины челюсти.

– Что ж ты, внученька? – немедленно заголосила Марфа. – Бабку родную не пожалела. Не дала без позору помереть. – Сгоряча Марфа даже не заметила, что мучившая ее боль исчезла. Осознав наконец это обстоятельство, бабка схватила себя за горло, ощупала его со всех сторон и произнесла: – Ох, ты…

– Вот вам и «ох ты», – Виктор не отказал себе в удовольствии искупаться в собственном триумфе. – Рыбку осторожнее кушать надо. А то – заговоры…

Алена подбежала к нему.

– Господи. Спасибо вам большое!

– Давайте на «ты», коллега. В виде вознаграждения, – не упустил возможности Виктор.

– Спасибо, Витя! – искренне поблагодарила Алена.

– Да чего уж там, – несколько смутился тот и, дабы побороть внезапное смущение, назидательно произнес: – Пойми, Алена. Для своего же блага. Есть медицина – и есть все остальное.

На лавочке напротив дома старой Марфы сидели Петровна и Никаноровна. Петровна обстоятельно рассказывала подруге подробности недавнего визита к городскому врачу, безбожно привирая при этом. Никаноровна ахала.

Дверь в избу Марфы распахнулась, на крыльце появилась Алена. Заметив соседок, она поделилась с ними радостной вестью:

– Виктор бабушку вылечил!

Марфа, уже более недели не казавшая носа на белый свет, выкарабкалась из дома вслед за ней.

– Доброго дня, соседки.

– Здравствуй, здравствуй, – закивали в ответ те.

– А говорили: отходит Марфа, – шепнула Никаноровна на ухо Петровне. – Почитай, дней десять не вставала. Неужто и вправду городской доктор вылечил?

– Надо бы нашим сказать, – Петровна поднялась с лавки, надеясь опередить Никаноровну с этой сногсшибательной новостью. Но не тут-то было. Та резво отправилась вслед за ней.

Виктор посмотрел на часы.

– Пожалуй, хватит на сегодня. Выздоравливайте. И осторожнее впредь с рыбой.

– Спасибо, сынок, – поблагодарила бабка. Чудесное избавление от смерти привело ее в благодушное настроение. – Прямо чудо какое.

– Никакое не чудо – просто медицина в действии, – назидательно сказал Виктор. – В противовес всяким суевериям, – не удержался он.

На улице показалась Салтычиха с узелком в руках. Завидев стоящих на крыльце людей, она свернула к ним, подошла к Алене и с поклоном протянула ей узелок.

– Возьми, соседка, не побрезгуй.

– Что? Помогло? – спросила Алена.

– Помогло. Еще как помогло. Уж и не нарадуюсь. Как рукой сняло.

Виктор недоуменно посмотрел на нее, потом на Алену:

– Ты дала ей обезболивающее?

– Какое? Сам же видел. Так, поворожила чуток.

Доктор вновь посмотрел на Салтычиху и без особой уверенности в голосе попросил:

– Рот откроете?

– А и открою, – неожиданно согласилась та. – Глянь, городской.

Виктор, заранее поморщившись, заглянул в открытый рот Салтычихи. Лицо его немедленно вытянулось. Он присмотрелся повнимательней, потом нерешительно протянул палец. Салтычиха немедленно отпрыгнула.

– Еще чего удумал. Пальцы совать.

– Опухоли нет, – не веря самому себе, произнес доктор. – И нарыва тоже.

– То-то и оно. А ты – резать. – Салтычиха в очередной раз поклонилась Алене. – Спасибо тебе, соседка. Век буду благодарная.

Когда она ушла со двора, Виктор честно признался:

– Ничего не понимаю.

– А это еще чего? – вдруг сказала Алена. – Никак пожар?

Доктор проследил за направлением ее взгляда. Там, куда смотрела Алена, над лесом восходил вверх густой столб дыма.

– Ого! – моментально забеспокоился Виктор. – Тревога.

– Что? – не поняла Алена.

– Общий сбор. На базу бежать надо. Может, случилось чего. До свидания, еще увидимся. – Сбежав с крыльца, он быстро устремился вперед по дороге, досадуя, что так некстати отпустил Терентия.

Алена посмотрела ему вслед.

– Хороший он, правда, бабушка?

– Ведьмак, чисто ведьмак, – согласилась Марфа и деловито спросила: – Женатый, али как?

– Да вроде женатый, – вздохнула Алена.