Текст книги "Партизаны. Судный день."

Автор книги: Олег Солод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава десятая
Пришла беда, откуда не ждали

По внешнему виду преобразившейся Семеновки любой сторонний наблюдатель должен был бы признать, что «партизаны» свято блюдут нормы своего устава. Не стало покосившихся заборов и криво висящих ворот, да и сами ворота блестели свежей краской. Правда, Николай, несмотря на титанические усилия, пока не смог увеличить цветовой ассортимент своей продукции, но деревенских вполне устраивали и желтые ворота.

Петровна и Никаноровна сидели на лавочке, по привычке перемывая кости соседкам, когда на дорогу въехал Олесин мотоцикл, за рулем которого сидел Юрий.

– Доброго здоровья, – поприветствовал он старушек.

– Благодарствуйте, – дружно ответили те.

– Как поживаете? Может, есть какие-нибудь просьбы?

– Так чего ж, сынок. Нету просьбов, – сказала Никаноровна. – Два дни назад, правду сказать, забор завалился, так вчерась Сергеич поправил, спасибо ему.

– А можно спросить, ежели не обидитесь? – решилась Петровна.

– Пожалуйста. Разумеется.

– Терентия нашего на поселение пожизненно отправили или как?

Юрий, для которого эта тема по-прежнему была весьма болезненной, сморщился, как от зубной боли.

– Сколько вам объяснять! Никакое это не поселение. Мы его просто в город отвезли на недельку. С одной стороны, чтоб не кляузничал. А с другой – пусть посмотрит на старости лет, какая сейчас жизнь. Дня через три вернется на поезде. Жена моя его сама посадит. Кстати, не подскажете, где доктор?

– В анбулатории он, – ответила Никаноровна. – Семеновну пользует.

– Спасибо, – поблагодарил Юрий. – Если какие-нибудь просьбы будут, вы не стесняйтесь обращаться. – Он укатил дальше по улице.

– Поняла? Насчет Терентия-то? – наклонилась к Никаноровне Петровна.

– А что?

– Посадят его. Сам сказал. Жена его сама и посадит.

– Вот горе-то, – запричитала Никаноровна. – Вот горе.

В «анбулатории» Виктор, стоя на коленях, лечил Семеновну, водя вокруг ее ноги руками. Старушка сидела смирно, стараясь не мешать вершившемуся таинству.

– Все, Семеновна, – Виктор закончил свои пассы и встал.

– Спасибочки, доктор, – поблагодарила Семеновна. – Без вас прямо помирала, а нынче как молодая. Глядишь, еще танцевать буду.

– Обязательно будете, – заверил ее Виктор. – Только это еще не все, Семеновна. – Усевшись напротив нее, он открыл чемоданчик.

Вошедший Юрий неловко затоптался в дверях.

– Я, наверное, помешал?

– Ничего, мы уже заканчиваем. Значит так, Семеновна, – Виктор поставил перед старушкой баночку, завязанную марлей. – Вот этим лекарством будешь мазать ногу каждый день на ночь. Лекарство сильное, предупреждаю сразу. Выпаренный настой цветков полыни, собранных в полнолуние, на поросячьей моче. Ну, и еще всего понемногу. Толченый кошачий коготь, куриный глаз…

Семеновна с благоговением внимала доктору.

– Запомнила? На ночь и каждый день. Пропустишь – лихоманка тебя скрутит, – предупредил Виктор.

– Все сделаю, как говоришь, – закивала старушка. – Век буду благодарная.

– Ладно, ладно. Иди.

Семеновна, неся баночку перед собой, покинула избу.

Юрий укоризненно посмотрел на доктора.

– Витя, и тебе не стыдно? Я согласен, в народной медицине есть много полезного, но это уж чересчур. Поросячья моча… Бред какой-то. Я, конечно, понимаю твой интерес к Алене…

– Как ты думаешь, что я ей дал? – невозмутимо спросил Виктор.

– Ты же сам сказал.

– Финалгон я ей дал. Из тюбика выдавил – и в банку.

– Из тюбика? Зачем?

– А ты думаешь, она взяла бы финалгон?

– Ах, вот оно что! – Юрий рассмеялся. – Ну, ты даешь.

Виктор развел руками.

– Приходится приспосабливаться. Хотя насчет народной медицины ты совершенно прав. Вот смотри – на вид плюгавенький корешок, – он достал из чемоданчика и предъявил Юрию какое-то растение, – но виагра перед ним – ничто. Стоит бросить в чай маленькую щепотку – и три дня будешь лежать.

– Почему?

– Потому что ходить невозможно.

– А ты откуда знаешь? – спросил Юрий. – Сам, что ли, проверял?

– Ты чего приехал? – Виктор предпочел уйти от ответа, что, собственно говоря, можно было расценить как ответ. – Дело какое-то есть?

– Можно и так сказать. Просто пока не хотел при ребятах. Посоветоваться надо.

– Ты о чем?

– Есть у меня одна бредовая идея. Что, если на месте нашего городка организовать экстрим-парк «Военная база»?

– Это как? – не понял Виктор.

– Да очень просто. Мы же уже почти все наладили здесь. Разве что электричество по-нормальному провести. И можно давать рекламу: «Хотите почувствовать себя солдатом удачи? Мы ждем вас». Поставку вооружений Жорик организует. Леха напишет сценарий.

– А стартовый капитал? Без этого никак.

– На первых порах сам вложусь. Думаю, Сашка поможет со своей компьютерной фирмой. А потом можно поговорить с майором Салливаном. Откроем совместное российско-американское предприятие. Они оттуда на дикую русскую базу валом повалят. Только бы военные согласились. Земля, как-никак, их. Правда, с ними, наверное, договориться можно. Как тебе идея?

– Любопытно, – одобрил Виктор. – Но тогда ведь здесь жить придется? – спохватился он. – Хотя бы первое время.

Юрий хитро прищурился.

– Мне кажется, некоторые бы от этого не отказались, а? В конце концов, Колян точно согласится. В городе-то он под подпиской, а здесь – под крылышком.

Виктор неожиданно покраснел.

– Ладно тебе. Вообще-то идея интересная, – он задумчиво почесал затылок. – Только с работой как же? Да и семья… Проблема.

Произнося эти слова, доктор знать не знал, насколько серьезную проблему он в действительности уже имеет. Его супруга Маргарита как раз в этот момент делилась с подругой сногсшибательными новостями.

– Юлька? Привет.

– Ты куда пропадала? – спросила та. – То по три раза на день звонишь, а тут – молчок.

– Куда пропадала? Расскажу, не поверишь. Мне Хренов предложение сделал! – выложила главный козырь Рита.

– Предложение? – не поверила Юля. – Замуж?

– Почему сразу замуж? Он предложил мне слетать с ним на Мальдивы!

– И ты согласилась?

– Естественно, согласилась. Какая ж дура от такого откажется?

– Ничего себе. И когда летите?

– Что значит – когда? Уже. Только вчера вернулись. Мы на два дня – туда и обратно. Ты не представляешь, какой это кайф! В коттедже стеклянный пол – рыбы плавают прямо под ногами.

Рыбы под ногами мало интересовали Юлю.

– Он к тебе приставал? – задала она более актуальный вопрос.

– Естественно, приставал, – похвасталась Рита. – Нет, поначалу он вел себя довольно галантно, но я быстро дала ему понять, насколько недопустимо такое поведение.

– Сумасшедшая, – с неприкрытой завистью в голосе произнесла Юля.

Рита довольно засмеялась.

– Юлька, один раз живем. Вот, кстати, насчет моего доктора. Ты только не падай со стула, но я решила с ним развестись.

– Что?!

– Юлька, Хренова упускать нельзя, – принялась выкладывать свои аргументы Рита. – Это же такой шанс! Во-первых, банкир…

– Вот именно, что банкир. А если его посадят?

– Глупости, – поморщилась Рита. – Не все же банкиры этим заканчивают. А потом, пусть даже и так. Это тоже неплохой вариант. Только надо сначала перевести на себя собственность. – Рита тут же принялась строить стратегические планы.

– А своему что скажешь?

– Своему? – Этот вопрос действительно требовал решения. – Я дам ему телеграмму, – тут же придумала Рита.

– Телеграмму? – удивилась Юля. – И все?

– А что такого? Так даже лучше. Избежим лишних сцен. Документы и по почте послать можно. Насчет суда тоже не проблема.

– Я бы на твоем месте с этим не торопилась, – посоветовала предусмотрительная подруга. – А что, если твой Хренов на тебе не женится?

– Не женится? Такого не может быть, – самоуверенно заявила Рита. – Во-первых, он, как честный человек, уже обязан на мне жениться…

– Банкир – и честный?

– Не лови меня на слове. Банкиры и честные бывают.

– Ой ли?

– Ну, не бывают, – согласилась Рита. – Но насчет того, что женится – это не вопрос. Готовь ленту через плечо, свидетельницей будешь.

Закончив разговаривать с подругой, Маргарита тут же набрала новый номер, стремясь побыстрей отделаться от неприятных дел.

– Алло, это военкомат? – спросила она. – Скажите, пожалуйста, как я могу передать сообщение мужу, который находится на военных сборах?… Письмо? А если телеграммой?… В каких случаях?… В исключительных? Молодой человек, у меня совершенно исключительный случай… Что значит – мне так кажется? – возмутилась Рита. – А по-вашему, исключительный случай – это что?… Чья смерть? Родственника? И что – это все?… Безобразие! Что у вас там за порядки?! – Рита с негодованием бросила трубку. – Черт знает что! Только в случае смерти близкого родственника…

Вскочив с дивана, она в нетерпении принялась ходить взад-вперед. Маргарита всегда выходила из себя, когда ее планы не удавалось осуществить немедленно. Внезапно она оживилась и вновь подбежала к телефону.

– Военкомат? – спросила Рита, изменив голос до неузнаваемости. – Мне необходимо отправить телеграмму лейтенанту Виктору Всеволодовичу Левинсону. Он находится на военных сборах… В Кривохуково… Да. Я знаю. По случаю смерти. Записывайте.

Рита принялась диктовать:

– Левинсону Виктору Всеволодовичу. Теперь текст: «Наша любовь умерла»… Записали?… Да, правильно. «Наша любовь умерла»… Не надо ничего объяснять, он знает, кто она такая. И еще пишите: «Срочно требуются документы для оформления». Подпись – Маргарита… Это все. Спасибо.

Рита повесила трубку.

– Вот так. Второе дело сделали. Теперь займемся третьим…

Она набрала на телефоне очередной номер.

– Господина Хренова, пожалуйста… – Дождавшись ответа, Рита умильным голосом произнесла:

– Хренчик, это я, Ритусик…

Генерал Кипелов сидел в кабинете за своим столом, когда зазвонил телефон с прямым номером.

– Генерал Кипелов… Приветствую. Ты по делу или как? – спросил он собеседника. – А то у меня тут полно работы… Газеты? Какие газеты! Мне не до газет сегодня. Еще три приказа отработать надо. Завтра комиссия из Москвы приезжает. А что там? – Выслушав ответ, Юрий Борисович нахмурился. – Даже так?… Как ты говоришь? Николаев? Ладно, почитаю.

Положив трубку, он нажал клавишу селектора.

– Рудаков, поищи в сегодняшних газетах. Там какой-то Николаев статью написал… Не знаю, в какой! – рявкнул генерал. – Во всех поищи.

Не прошло и пяти минут, как вышколенный адъютант молча положил перед ним газету, раскрытую на нужном месте.

– Разрешите идти? – спросил он.

– Иди.

Кипелов придвинул к себе газету.

– Ну? И где тут? «Пятидесятилетний мужчина загрыз бультерьера», – прочел он. – Чушь какая-то. А, вот, – генерал заметил в углу листа названную ему фамилию. – Специальный корреспондент Дмитрий Николаев. «Национальная гвардия в действии».

Юрий Борисович углубился в чтение.

– Что за ерунда… – возмутился он, только-только прочтя первые строки: – «Предоставленные самим себе в глухом лесу люди преподали нашей армейской верхушке урок гражданской мужественности и патриотизма… В условиях хронической нехватки денег на оборону за свой счет оборудовали военный городок… Отбросив, как ненужный балласт, формальные армейские нормы…» Это где же такое творится?! – вскипел генерал, хватаясь за телефон.

– Рудаков, полковника Беляева мне! Немедленно!

Юрий Борисович в сердцах отбросил газету.

– Я им покажу «формальные армейские нормы…»

Не удержавшись, он все-таки скосил глаза на статью и тут же наткнулся на еще один вопиющий перл.

– «По образцу американской национальной гвардии…» – процитировал генерал. – Докатились!

Зазвонил телефон. Кипелов схватил трубку.

– Беляев? Статью в газете читал?… В какой? А газеты, по-твоему, для чего выпускают?… Ах, дела?… Так вот, бросай все свои дела. Завтра, самое позднее – послезавтра, поедешь и разберешься на месте, что там творится. Сейчас тебе Рудаков газету принесет… – Генерал переключился на вторую линию. – Рудаков! Живо ко мне.

Он протянул газету вошедшему адъютанту.

– Отнесешь Беляеву и скажешь ему…

Неожиданно на глаза Юрию Борисовичу попались крайне любопытные слова: «Возглавивший группу лейтенант Юрий Синицын…» Он рванул газету к себе и, убедившись в том, что глаза его не обманули, торжествующе воскликнул:

– Юрий Синицын!.. Кривохуково! Так-так… Вот как мы выполняем свой конституционный долг? «Отбросив формальные армейские нормы…» – Юрий Борисович плотоядно улыбнулся. – Отличненько, Катерина Сергеевна… Значит, не нуждаетесь больше в моих услугах?

Генерал поднял глаза на адъютанта.

– Скажешь Беляеву – отбой. Я сам туда поеду!

Поздним вечером в кабинете командира отдельного мотострелкового батальона в поселке Кривохуково можно было наблюдать довольно странную для военного глаза картину. Комбат Лобанов стоял у окна, а молодой солдат в форме рядового сидел за его столом в довольно свободной позе.

– Товарищ подполковник, а можно вас спросить?

Комбат повернулся от окна.

– Я ж тебе говорил, Петька: после отбоя я тебе не товарищ подполковник, а Василий Иванович.

– Василий Иванович, а можно мне спросить? – повторил солдат.

– Давай, спрашивай.

– Вот если на нас нападут, мы как будем обороняться?

– Кто это на нас нападет? – удивился комбат.

– Ну, не знаю. Враг какой-нибудь. Допустим, американец.

– Американец нам не враг, – поправил Лобанов. – Ты что, на занятия не ходишь? Он у нас теперь стратегический партнер, сволочь. Чего ему на нас нападать?

– Так у нас же нефть есть. Вот он и нападет.

– Нефть? В Кривохуково? – предположение о наличии в поселке нефтяного месторождения встревожило комбата. – Ты точно знаешь?

– Я в глобальном масштабе, – уточнил солдат. – Вот он, значит, напал, а у нас связь со штабом потеряна.

– Почему?

– Отрезали, – продолжал фантазировать Петька. – Выбросили десант. С авианосца. Шесть вертолетов «Суперкобра». Железнодорожный узел Кривохуково захвачен…

– Какой идиот будет бросать шесть вертолетов на билетную кассу? – не выдержал столь грубого попрания основ военного искусства комбат.

Солдат проявил упорство в отстаивании своей точки зрения.

– Так узел же.

– Тебе, Петька, надо в военное училище поступать, – посоветовал комбат. – У тебя все задатки есть.

– Нет, – усомнился солдат. – Училище я не потяну. Я на сверхсрочную хочу остаться. Так вот, Василий Иванович, – продолжил он. – Узел захвачен, связи со штабом нет, а со стороны Больших Козлов жмут союзники.

– Еще и союзники! – поразился комбат масштабности оперативных событий на вверенной ему территории.

– А как же, – в голосе Петьки звучал неподдельный энтузиазм. – Если англичане прознают, что американец на нас пошел, они сразу тут как тут. Такая подлая нация. И вот я знать хочу, вы что будете делать? – подошел он к главному.

– Что я буду делать? – подполковник подошел к столу. – Ну, смотри. – Он сдвинул в сторону бумаги. – Допустим, Кривохуково у нас здесь. – В указанное место проследовал стаканчик с карандашами.

– Ага, – Петька весь обратился во внимание.

– Десант – вот тут, – комбат рассыпал рядом со стаканчиком скрепки.

Солдат с тревогой посмотрел на него.

– Больно много. Не справимся.

– Не дрейфь, – успокоил его комбат. – Кривохуково – это тебе не Ирак. У нас атомная бомба есть.

Петька вытаращил на подполковника глаза.

– Здесь? В Кривохуково?

– Я в глобальном масштабе, – уточнил комбат. – Короче. Вот тут – дорога на Большие Козлы. – Он положил один за другим два карандаша.

– И вот тут, – подключившийся к планированию Петька взял один из карандашей, сломал его пополам и положил обратно, – ее перерезали союзники.

Подполковник с неудовольствием посмотрел на исковерканный карандаш.

– Виноват, – спохватился Петька.

– Ладно, черт с ним, – проявил великодушие Лобанов. – Теперь смотри. – Он принес кастрюльку, достал оттуда картошины и начал раскладывать их на столе. – Здесь, – к указанному месту покатилась первая картофелина, – мы ставим первую роту… Вот здесь… – свое место занял следующий корнеплод. – Вторую… Тут – третью… А вот здесь… – комбат поставил одну картофелину далеко впереди всех, почти рядом с рассыпанными скрепками.

– Понял! – вскрикнул Петька. – Здесь, впереди всех, на лихом БТРе – командир! Да? – он с надеждой посмотрел на комбата.

– Нет, – развеял его иллюзии Лобанов. – Здесь ты. Без БТРа, с одной гранатой и одним рожком.

– Почему? – удивился Петька.

– Чтобы глупости всякие из головы выкинул! – прикрикнул на него подполковник. – На сверхсрочную он остается! Вот я сейчас матери твоей позвоню, сообщу радостную весть.

– Батя, ты чего? – испугался солдат. – Не надо.

– Давай, Петька. Иди, – махнул на него рукой отец. – Достал ты уже меня сегодня.

Телефонный звонок прервал их беседу.

– Иди, Петька, иди… – повторил комбат, снимая трубку. – Подполковник Лобанов у телефона. – Выслушав ответ, он моментально вытянулся. – Слушаю, товарищ полковник… – Слушать пришлось долго. При этом услышанное, судя по выражению лица, повергло комбата в ужас. – Това… Товарищ полковник… – попытался вставить слово он. – Это какая-то ошибка. Ничего подобного… В газете? Нет, не читал… К нам газеты раз в месяц привозят… Мои? Не может быть! Товарищ полковник, я за своих людей, как за себя… На сборы? Какие сборы… Двухмесячники? – Комбат внезапно вспомнил о присланных в его распоряжение «партизанах». Кажется, он давал команду своему заместителю за ними присмотреть. Неужели подвел? – Да… – признался он. – Виноват. Да, присылали… Где? На месте… службы. – Выслушав ответ, он машинально опустил трубку и с отчаянием произнес: – Господи, как же я о них забыл?

Голос, доносившийся из трубки, был настолько громок, что слышать его можно было, даже не поднося ее к уху.

– Вот в это место, подполковник, тебя как раз и будут иметь! – орало начальство. – Ты меня слышишь?

Комбат поспешно поднял трубку.

– Да. То есть слушаюсь… Что?… Есть быть готовым к проверке. – Глаза Лобанова широко раскрылись. – Послезавтра?! – с ужасом переспросил он. – Товарищ полковник… – Начальство не дало ему закончить. – Есть послезавтра… – обреченно произнес комбат, медленно положил трубку на телефон и пробормотал: – Как там в анекдоте? Крути, жена, на погонах новую дырку для звездочки. А эти две – отпарывай на хрен.

Петька, весело насвистывая, шел по улице по направлению к казарме, когда из штаба донесся оглушительный вопль:

– Петька-а-а-а!

Солдат вздрогнул и опрометью кинулся обратно, но тут из штаба донесся новый крик:

– Терентьева ко мне!

Петька на ходу круто развернулся и понесся в противоположную сторону.

Глава одиннадцатая
Армейские будни

Юрий подошел к Александру, сидевшему в курилке.

– Ну, ты как, подумал?

– Подумал, – Александр подвинулся, приглашая Юрия сесть рядом. – Вообще, предложение заманчивое.

– А то! – Юрий присел на скамейку. – Я уже с Лехой поговорил, он текст рекламы набросал. Представь растяжки по городу: «Секретная военная база! Групповые заезды по системе „все выключено“. Попробуйте выжить!» Программы можно сделать разные. По минимуму, просто познавательный туризм с чисткой оружия. Для экстремалов устроим заезд с дедовщиной. Кому подешевле – салабоном. Кто заплатит подороже – будет дедом. Спецтуры для женщин: «Солдат Джейн». «Гарантированное похудание за неделю». Отбою не будет! Экскурсии всякие. Прикинь, к примеру… Рейд по уничтожению посадок конопли на ферме наркобарона.

– Разве Бодун сажает коноплю? – удивился Александр.

– Попросим – высадит. А когда развернемся, можно и не такое завернуть: «Ракетная атака. Почувствуй себя героем!» Сейчас как раз по договору со штатниками кучу ракет списывать придется. А здесь мы их к делу пристроим.

– Это уж ты загнул, – усмехнулся Александр. – Кто же согласится, чтобы его за деньги закидали ракетами?

– Так мы их не сюда пускать будем, а отсюда.

– С армейскими проблемы возникнут. Все-таки их территория.

– Саня, так для них же прямая выгода. Они сейчас как только народ не отлавливают, не нам с тобой рассказывать. А тут люди сами поедут, да еще и деньги за это будут платить. Потом – реклама. Может, после тура кто и на контракт подпишется, если понравится. – Внезапно Юрия осенило. – Слушай! Знаешь, на чем еще раскрутиться можно? Устроим здесь диктаторский режим!

– Это еще зачем? – не понял Александр.

– Ты что?! Чистая валюта! – Юрия совершенно захватила новая идея. – Американцы по всему свету ищут диктаторов, чтобы с ними воевать. Осталось буквально два-три режима. Дефицит! А мы им раз в неделю будем новый предлагать. Договоримся с нашим дружком Салливаном. Он под это дело генералом станет. Представляешь? Каждые семь дней то «Шок и трепет», то «Буря в тайге». Победа гарантирована, потерь никаких. Бомбить можно, сколько влезет. – Переполнившись энтузиазмом, Юрий вскочил со скамьи. – Пойду с Лехой поговорю, пусть накатает страничку для Салливана. Типа сценарной заявки.

– Ну-ну, – Александр предпочел сохранить здоровый скептицизм, хотя внутренне не мог не признать, что идея действительно перспективна.

В импровизированном клубе, под который Алексей отвел одну из многочисленных пустовавших построек, интенсивно шли репетиции «Ромео и Джульетты». Сцену склонный к авангардизму Бревнов оборудовал не на краю помещения, а прямо посредине. Сколоченный Сергеичем из свежеструганных досок постамент венчала кровать, в которой в данный момент находились исполнители главных ролей. Молодые люди, одетые, вернее, раздетые в соответствии с мизансценой, со всем жаром молодости занимались искусством. Впрочем, чувствовалось, что Ромео, в отличие от Джульетты, несколько напряжен.

– Любимый… – Олеся страстно впилась в Алексея губами.

– Погоди, погоди… – актер, в котором пробудившийся талант режиссера все более заглушал естественные человеческие инстинкты, отстранился.

– Что?

Алексей сел на кровати. Говоря по правде, значительно сильнее режиссерских принципов его мужское достоинство сдерживало клятвенное обещание, данное отцу Олеси.

– Не так откровенно. Помни, кого ты играешь. Тебе четырнадцать лет. Ты первый раз в жизни так близко увидела мужика. В конце концов, вспомни свое детство.

– Леша, – возразила Олеся, – чтобы я в четырнадцать лет первый раз в жизни так близко увидела мужика – такого детства у меня не было.

Вошедший без стука Юрий заставил ее инстинктивно прикрыться.

– Я же просил не беспокоить нас во время репетиции! – Алексей в раздражении повернулся к дверям. – Ах, это ты… – заметив Юрия, он поспешно вскочил, хватая со стула брюки. – Подожди минутку, – попросил он Олесю.

– Леха, а ты не перебираешь? – вполголоса спросил Юрий, когда наспех экипировавшийся Алексей подошел к нему. – У Олеськи батя – мужик серьезный. Хоть он перед нами и провинился, но если узнает…

– Это же Шекспир. Все строго по тексту.

– Так я ж не против. Только у тебя выбор сцен какой-то подозрительный. Сначала репетировали первый поцелуй, а теперь что?

Алексей смущенно потупился.

– Ночь. После венчания.

– Вот именно, что после. А вы репетируете до.

Актер придвинулся к Юрию.

– Если честно – это не я. Она сама настояла. Хочу, говорит, полностью раскрыться как актриса, использовать свой шанс.

Юрий скосился в сторону Олеси, терпеливо дожидавшейся окончания их беседы. Рискованная ночная рубашка, при виде которой модельеры эпохи Шекспира упали бы в обморок, заставила его поспешно отвести глаза.

– Вижу, раскрылась она действительно полностью.

– Юра, я ж тебе говорю, она сама эту сцену выбрала. Я-то думал – то-се, легкий флирт. Какое! Она на меня так бросается… Это уже не «Ромео и Джульетта», а какой-то «Основной инстинкт».

– Ты все же осторожнее, – предупредил Юрий.

– Сам понимаю. А ты что хотел-то?

– Ах, да, – Юрий наконец вспомнил, зачем пришел. – Слушай, мне тут такая мысль в голову пришла…

Их оживленная беседа продолжалась столь долго, что у Олеси лопнуло терпение.

– Леша, ты скоро? – позвала она. – Я придумала!

– Иду, – откликнулся Алексей. – Все ясно, – кивнул он Юрию. – К завтрашнему дню сделаю. Не вопрос.

– Ты попроще пиши, – попросил тот. – Сам знаешь, у Салливана с русским не очень.

– Ничего страшного. В случае чего сосед Гриша ему переведет.

– Леша… – капризно заныла Олеся. – Иди скорей, а то я забуду!

– Иду, иду, – Алексей посмотрел на Юрия. – Видишь, что делается?

– Да уж… – командир предпочел быстрее ретироваться.

Алексей, внутренне собравшись, вернулся на сцену.

– Ну?

– Ложись, – в голосе Олеси звучало неприкрытое нетерпение.

Алексей, перед глазами которого немедленно встал образ ее могучего отца, на всякий случай предупредил:

– Олеся, помни о роли.

– Так я о роли и говорю. Ложись быстрее.

Актер покорно забрался в постель. Олеся, улегшись рядом, накинула на него одеяло. Алексей напрягся.

– Не забывай. Тебе четырнадцать лет, и ты впервые увидела мужика.

– Я помню. Сейчас ты увидишь, как я это решаю. – Олеся привстала на локте. – Любимый…

Она принялась медленно стягивать с партнера одеяло. Как только грубая синяя ткань с вышитым в ногах «В/ч 20210» покинула большую часть мужской фигуры, Олеся изумленно вытаращилась и вскрикнула:

– Святая мадонна! Мужик!!!

Она с надеждой посмотрела на Алексея.

– Как? Получилось?

– Я ожидал худшего, – честно признался тот.

Сергеич, окучивавший картошку на огороде у Никаноровны, подходил к концу очередной грядки, когда хозяйка в сопровождении Петровны вышла из дома.

– Вы бы отдохнули, Поликарп Сергеевич, – заботливо сказала она.

– Успею еще, – откликнулся плотник. – Вот пару грядок пройду…

– Уж такой работник, такой работник… – похвасталась Никаноровна Петровне. – Вчерась флюгер мне на крышу посадил. Петуна здоровенного. Будешь, говорит, Никаноровна, в любой день знать, куды ветер дует.

– И как? Работает?

– Работает. Только так скрыпить! Моченьки нет, как скрыпить. Ажно ночью вздрагиваю. С другой стороны, так-то надо на улицу иттить, чтобы поглядеть, куды он повернулся. А теперь и без того ясно. Как заскрыпел: ясно дело – ветер.

– Как же ты от скрыпа поймешь, откуда он дует-то? – не поняла Петровна.

– А на что оно мне – откуда он дует? – резонно возразила Никаноровна.

– И то верно, – Петровна одобрительно посмотрела на Сергеича. – Конечно, мушшина в доме – большое дело. Я уж и думать-то забыла, какой он есть.

– Не говори, Петровна, – хозяйка понизила голос. – На что я старая баба, а как посмотрю на него, такие мысли в голову приходят…

– Что ж за мысли-то?

– Известно какие мысли. Смотрю и думаю: он ведь не только картошку копать годный.

– Гляди, Никаноровна… – предостерегла подругу Петровна.

– Он и забор поправить могет, – продолжила та, – и за скотиной прибрать, и мебель в доме наладить. Только ведь неловко так мужика сплуатировать. Как думаешь?

– Ладно, Никаноровна, пойду я, – воздержалась от ответа Петровна, которая всегда считала, что если мужика не эксплуатировать, так зачем он вообще нужен? – Спасибо за угощение.

– Какое там угощение. Заходь. Всегда рады.

Проводив соседку, Никаноровна вновь попыталась унять трудовой энтузиазм своего работника:

– Может, поешь, Сергеич? Пока картошечка не остыла?

– Это можно, – согласился тот. – Только грядку закончу…

– Вот и ладно, – обрадовалась Никаноровна. – А я пока на стол накрою. – Она скрылась в доме.

Закончив намеченное, старый плотник с кряхтением разогнулся, потирая натруженную спину. Воткнув лопату в землю, он вышел за калитку, сел на скамейку и достал из кармана кисет.

Не успел он скрутить из обрывка газеты цигарку, как дверь избы, стоявшей через дорогу напротив, раскрылась, и на пороге показался Николай. Выглядел химик столь живописно, что Сергеич от неожиданности просыпал драгоценный табак на землю.

Чертыхнувшись, он достал из кисета новую щепоть и спросил:

– Чего это ты так вырядился, Николай?

Химик несколько неуверенно оглядел себя:

– Ты ничего не понимаешь, старый ретроград. Это образец новой формы. Марья пошила.

Реакцию Сергеича можно было понять. Надетое Николаем одеяние напоминало привычную военную форму лишь цветом. Нетрудно было догадаться, что на это произведение «от кутюр» пошло изрядное количество ткани цвета хаки, доставленной из города вертолетом. В остальном за право считать сей образец мужского одеяния своей спецодеждой могли бы с равным правом сражаться жрецы зловещей богини Кали и воины наиболее экзотического из африканских племен.

– Ты не представляешь, она такая рукодельница, – Николай вновь оглядел себя. – Олеська из города журнал мод привезла, так она у нее выпросила – и вот… Стиль милитари. Вроде бы от Хуго Босс. Необычно, правда?

– Тут спорить не буду, – искренне согласился Сергеич.

– Я ей говорю – ты бы для себя чего пошила. Материи-то полно. Отнекивается. Говорит: «Куда я в ем пойду? Баловство это…»

– Ей видней.

Плотник вновь приступил к конструированию папироски, но тут дверь дома Марьи опять скрипнула. Машинально подняв глаза, Сергеич вторично просыпал табак на землю.

– Смертная сила… – прошептал он.

И вновь его реакция была вполне адекватной. Вышедшая на улицу статная селянка явила себя миру в длинном – чуть не до земли – платье, отмеченном невероятной смелости декольте. Вряд ли стоило говорить, что материалом для этого шедевра послужил все тот же знаменитый отрез. Выглядела Марья столь ошеломляюще, что даже Николай потерял дар речи.

Марья зарделась.

– Вот, Колюша… – потупилась она. – Как ты просил. Я по журнальчику глянула, да ночью и пошила.

– Да ты, Марья, просто… – наконец смог вымолвить Николай. – Просто модель. – Он повернулся к плотнику. – Как, Сергеич? Хоть сейчас на подиум, верно?

Сергеич окончательно оставил попытки изготовить себе папироску. Видно, не судьба.

– Какая ж она модель? – уважительно произнес он. – Модель – та вроде вешалки. А тут… – глаза плотника против воли уперлись в наиболее рискованную часть платья. – Тут фигура, елки-палки, – окончательно смутился он.

По загону фермы Бодуна гулял страус. Вид у птицы был необычайно независимый и гордый. Жора и Михаил разглядывали его сквозь сетку с явной опаской.

– На хрена тебе его яйца? – спросил повара Жора.

– Ты что! Это ж деликатес! Больших денег стоит, если в городе в каком ресторане заказать. А тут – халява. Тем более Бодун не против.

– Бодун-то не против. Осталось вот с ним договориться, – Жора с неудовольствием посмотрел на внушительную птицу. – Глядит, сука. Того и гляди – кинется.

– Брось, Жора. Страус – не людоед, – успокоил его Михаил. Впрочем, без особой уверенности в голосе.

Сослуживца этот аргумент не убедил.

– Да? Мы с братанами раз в Испании были, в зоопарке. Там такой же индюк за решеткой бродил. Как нас увидел – понесся через весь загон и давай сетку клювом рвать, будто мы его родного дедушку завалили. Аж искры летели. Главное – ни с того ни с сего. Правда, один из наших ему голую задницу показал для смеху… – вспомнил Жора. – А ты говоришь – не людоед. На человека бросается только так.

– Но ведь бабы семеновские как-то их кормят – и ничего.

– Может, он бабу за человека не считает.