Текст книги "Идеальный мир для Химеролога 4 (СИ)"

Автор книги: Олег Сапфир

Соавторы: Марк Альтергот
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Я смотрел ей вслед. Надо было спасать ситуацию. Мотивация сотрудника падала на глазах.

– Кхм-кхм! – громко прокашлялся я.

Валерия остановилась у самой двери. Обернулась.

– Что? – спросила она обречённо. – На дело какое-то меня тоже возьмёшь? Нужно постоять на шухере, пока вы будете банк грабить? Или помочь труп спрятать?

Она тяжело вздохнула.

– Ладно. Говори. Только я, чур, никого закапывать не буду, у меня маникюр.

Я усмехнулся и достал из шкафчика, где у меня был маленький тайник, пухлый конверт.

– Да нет. Тут просто премия.

Я протянул ей конверт.

Валерия замерла. Её взгляд сфокусировался на белом прямоугольнике. Усталость и обречённость мигом слетели с неё.

Она подбежала ко мне, буквально выхватила конверт из рук. Ловким движением вскрыла, заглянула внутрь. Пальцы привычно пересчитали купюры.

Лицо её просветлело. Глаза засияли.

– А, в принципе, знаешь, Вик, мне пофиг, – легко сказала она, пряча конверт в сумочку. – На дело так на дело, я готова. Хоть банк, хоть музей. Главное – предупреди заранее, чтобы я удобную обувь надела.

Она поправила причёску и улыбнулась мне самой лучезарной улыбкой.

– И, кстати, да. Завтра я на час позже приду.

– Это ещё почему?

– У меня лишние деньги появились, – просто объяснила она. – Надо срочно их потратить! На маникюр, на платье, на туфли… на всё сразу!

Она послала мне воздушный поцелуй и, напевая что-то весёлое, вышла за дверь.

Я остался стоять в приёмной, глядя на закрывшуюся дверь.

Вот за это она мне и нравится. С ней всё просто. Никаких моральных терзаний, никаких сложных схем. Есть деньги – есть шопинг. А если в жизни существует шопинг, значит, всё хорошо.

Идеальный сотрудник для идеального мира.

Я зевнул и пошёл в подвал. Первым делом надо было разобрать эти рюкзаки. Вдруг там, кроме грязных носков и сухарей, найдётся что-то действительно ценное? А то премия себя не окупит.

Глава 10

С последними событиями я уже и забыл, когда последний раз нормально высыпался. Хотя… сон для слабаков и тех, у кого нет горы неучтённых ингредиентов, которые нужно срочно рассортировать, пока они не начали фонить или разлагаться.

Я стоял в лаборатории, окружённый контейнерами. Мои аисты-курьеры постарались на славу – натаскали столько шкур, костей и органов, что можно было собрать небольшого дракона.

Я методично раскладывал всё это добро по специальным холодильникам, накладывая на каждую полку простенькие стазис-печати.

Я потянулся к контейнеру с пометкой «Железа регенерации. Осторожно, активна!». Ну, конечно. Стоило мне приоткрыть крышку, как синюшный кусок плоти, похожий на перекачанную медузу, попытался выпрыгнуть мне в лицо.

– Куда⁈ – рявкнул я, перехватывая склизкую гадость в полете.

Железа зашипела и выпустила облачко едкого газа. Глаза защипало.

– Ах ты ж пакость, – проворчал я, укладывая её обратно в пластик. – Лежать, я сказал! Ты – ингредиент, а не домашний питомец.

Железа не унималась. Она начала вибрировать, пытаясь прожечь дно контейнера кислотой. Пришлось ударить по крышке кулаком, пропуская короткий парализующий импульс. Железа обиженно булькнула и затихла, превратившись в безвольный кусок органики.

– Так-то лучше, – кивнул я сам себе. – А то ишь, разгулялась. Никакой дисциплины.

Рядом на столе сидел один из моих курьеров – крупный аист. Он выжидательно щёлкнул клювом, намекая на оплату.

– Ты оборзел? – я посмотрел на птицу. – Я тебе вчера две щуки скормил.

Аист нагло ткнул клювом в банку с премиальным жиром.

– Это для экспериментов! – возмутился я. – Хотя ладно, хрен с тобой. Подавись.

Я кинул ему капсулу. Аист ловко поймал её на лету, проглотил, довольно курлыкнул и, взмахнув крыльями, полетел наружу через специальный отсек в крыше.

Дверь скрипнула.

– Виктор… – голос Катерины дрожал.

Я повернул голову. Моя ассистентка стояла в дверях, вцепившись побелевшими пальцами в косяк. Её глаза были расширены от ужаса, а взгляд прикован к куску шкуры, который я как раз собирался убрать в морозилку. Это была часть того самого гиганта, которого мы с Рядовой и Психом разобрали в лесу.

– Что? – спросил я, не понимая причины паники.

– Оно… оно же так сильно фонит! – прошептала она, делая шаг назад. – Эта аура… она давит. Это какого уровня тварь? Это же… это… это класс «Сигма С10»⁈ Или… даже «Каппа»⁈

Она начала заикаться, её лицо побледнело.

– Эй, спокойно, – я хлопнул дверцей холодильника, отрезая излучение. – Всё нормально. Дыши.

– Но это невозможно… Такие твари обитают в глубоких зонах! От них армия бежит! А ты… ты держишь кусок ЭТОГО в руках, как кусок говядины⁈

Я вздохнул и покачал головой.

– Не такая уж и сильная химера на самом деле. Большая – да. Живучая – безусловно. Но структура примитивная, мозгов – хомяк наплакал. Чему вас только учат здесь, «дипломированных специалистов»? Если вы не можете различить реальную мощь от простого биологического фона? Вас что, на манекенах учили? Или по картинкам в учебниках? Непонятно.

Я вытер руки тряпкой.

– Ладно, с этим закончили. Пойду, проведаю нашего гостя. А ты пока… ну, не знаю, подыши на четыре-семь-восемь. Успокаивает.

Я спустился в подвал.

Пленник сидел в углу, прикованный к цепи. Увидев меня, он дёрнулся, как от удара током. Кеша, который до этого, видимо, дремал на стуле, встрепенулся.

– Я всё расскажу! – заорал мужик, как только я подошёл. – Всё, что знаю! Только убери птицу!

– Да нет, мне не нужно, – лениво отмахнулся я.

– Прошу! Умоляю! Я всё расскажу! Только прекрати это! Он же не затыкается! Он мне про виды асфальта рассказывал! Про то, как голуби хлеб клюют! Это пытка!

Я усмехнулся.

– Кеша, ты что, опять клиента заговорил?

Попугай гордо выпятил грудь.

– Кеша умеет говорить, но затыкаться не умеет! У Кеши нет такой функции! В заводских настройках не предусмотрено!

И он начал хохотать – скрипуче, именно так, как нужно, чтобы довести человека до белого каления.

– Кеша сейчас расскажет тебе про влияние влажности воздуха на скорость высыхания штукатурки! – радостно оповестил попугай. – Это очень, очень увлекательно! Слушай внимательно!

Пленник заскулил, пытаясь закрыть уши плечами, так как руки были скованы.

– А ещё Кеша знает двести четырнадцать видов мха! – не унимался пернатый садист. – Вид первый: сфагнум обыкновенный. Растёт на болотах. Очень мягкий. Вид второй: сфагнум необыкновенный. Тоже растёт на болотах, но он чуть зеленее. Вид третий…

– Заткни его! – взвыл мужик. – Он это по кругу гоняет уже третий час! Про мох! Про штукатурку! Про то, как правильно варить клейстер! Я больше не могу!!!

– А ты не перебивай, – строго каркнул Кеша. – Лектор сбивается! Теперь придётся начинать с начала. Итак, глава первая: «Введение в мир гипсокартона»…

– Ладно. Кеша, Помолчи. А ты говори давай, – сказал я пленнику.

И он «запел». Рассказал всё, что знал. И даже то, о чём лишь догадывался.

Оказалось, в городе действительно ведётся масштабная охота. Кто именно заказчик – он не знал, уровень не тот. Но по всем криминальным каналам прошла информация: ищите химерологов. Любых. Недоучек, мастеров, бывших студентов – плевать. Главное – наличие Дара. Платят дофига денег. Живыми или… ну, желательно живыми, но в состоянии овоща тоже сойдёт.

– Вот я и повёлся… – всхлипнул он. – Думал, лёгкие бабки. Ты же всего лишь ветеринар…

Он сдал мне несколько контактов посредников, парочку явочных квартир и даже местонахождение одного тайника с деньгами, который держал на чёрный день.

Я слушал, запоминал, анализировал. Картина вырисовывалась неприятная, но предсказуемая.

– Я всё сказал! – выдохнул он. – Всё! Отпусти меня!

Я посмотрел на него с жалостью.

– Тебе никуда отсюда не сбежать. А даже если сбежишь… я тебя буду вечно преследовать.

Я присел на корточки и ударил ладонью по земляному полу подвала (там, где ещё не было бетона).

Земля треснула. Из трещины показалась голова дождевого червя. Обычного, розового.

Я направил в него поток энергии. Червяк начал меняться. Он потемнел, покрылся хитиновыми пластинками. А самое главное – у него появилась пасть, усеянная мелкими, как иголки, зубами. Он извивался, шипел и выглядел как ночной кошмар рыбака.

Я взял это создание двумя пальцами и поднёс к лицу пленника. Тот вжался в стену клетки, его глаза полезли на лоб.

– Видишь его? – ласково спросил я. – Это Мозгоед.

Конечно, никакого Мозгоеда не существовало, я его только что придумал и слепил из грязи и палок, то есть из червя и магии. Но выглядел он убедительно.

– Вот это у тебя в голове будет сидеть, – сказал я, делая вид, что подбрасываю червяка в воздух, а на самом деле незаметно отправляя его в рукав. Одновременно я послал импульс в мозг пленника – резкую вспышку фантомной боли в виске.

Мужик заорал и схватился за голову.

– Стоит мне только что-то сказать, или просто подумать об этом – и всё. Он начнёт кушать. Медленно. Со вкусом. Так что ты будешь сидеть в этом подвале долго. Лет пять…

Я повернулся к Кеше.

– А в будущем таких попугаев станет больше. Мне нужно, чтобы кто-то их развлекал… Вот ты и будешь их развлекать. Какой благородный слушатель.

Пленник завыл. Он рыдал, размазывая сопли по лицу, умолял, ползал на коленях.

– Ты что, думал, что я такой добрый? – холодно спросил я, глядя на него сверху вниз. – Да ну нет. Не обманывай себя. Это только начало. Или думаешь, если бы ты меня похитил, мне было бы лучше? Ты обрекаешь химерологов на смерть или на рабство. Вообще неважно. Когда предлагают работу, их просто приглашают на собеседование. А тут – похищают, ломают, превращают в скот… Хорошего ничего здесь не может быть. Так что сиди и бойся.

Я развернулся и пошёл к выходу.

Поднявшись наверх, я наткнулся на Валерию. Она стояла в коридоре, скрестив руки на груди, и смотрела на меня с немым вопросом.

– Вик, это правда? – тихо спросила она. – Ты его там оставишь? На годы? С червяком в голове?

– Да забей, – я махнул рукой и зевнул.

– Вик, я серьёзно. Это же… негуманно.

– Понимаешь, не всё так однозначно, – я приобнял её за плечи и повёл в сторону кухни. – Никто его здесь не собирается держать. Это же кормить, содержать, убирать за ним… Лишние расходы. Хомяки многое могут, но и у них есть свои пределы. Пока что. Я не собираюсь превращать клинику в тюрьму.

– Тогда зачем этот спектакль?

– Увидишь.

Через полчаса, после лёгкого перекуса, мы втроём – я, Валерия и Кеша – вернулись к двери подвала. Я открыл её.

Внизу было тихо. Клетка была пуста. Дверца с другой стороны подвала распахнута настежь.

– Вот видишь, его уже нет, – констатировал я.

– Как⁈ – удивилась Валерия.

– Всего лишь надо было ослабить звенья цепи, и он подумал, что сам вырвался.

Я подошёл к дальнему углу. Массивная дверь, ведущая на улицу с другой стороны клиники, была приоткрыта. Засов сбит.

– Видишь? – я указал на следы. – Он выбежал. Из подвала на волю.

– Хозяин, а как же тот Мозгоед? – спросил Кеша, заглядывая в темноту улицы. – Теперь он убьёт его?

– Да нет, – я достал из кармана того самого мутировавшего червяка и щелчком отбросил его в угол, где тот сразу зарылся в землю. – Это самый обычный червяк. Я его немного прокачал, чтобы он угрожающе смотрелся. И блок поставил, чтобы мужику казалось, что у него в голове кто-то шевелится.

– Зачем? – хором спросили Валерия и Кеша.

– Ну, чтобы он херню дальше не делал и подальше держался от меня, – я пожал плечами. – Страх – лучший поводок. Я примерно знаю, куда он сейчас пошёл. А там уже пусть с ним разбираются.

– Так он же в полицию придёт! – ахнула Валерия.

– Именно, – я широко улыбнулся. – Я уверен, что он туда и направится. Прямо сейчас. Побежит рассказывать о суперзлом химерологе, который его похитил и червяка в голову подсадил… Он думает, что если меня задержат, а возможно, даже убьют при задержании, то магия рассеется, и он станет свободен.

– И ты этого хочешь? Чтобы к нам приехала полиция?

– Полиция к нам не приедет. А вот он… он найдёт там именно то, что заслужил.

Я потянулся до хруста в суставах.

– Всё, я спать. День был долгим.

Когда подходил к своему кабинету, услышал какие-то шорохи. Остановился и прислушался. Звуки доносились из вентиляции: топот десятков маленьких лапок и какой-то металлический скрежет.

Я подошел к решётке вентиляции и постучал пальцем.

– Отчёт!

Решётка тут же отъехала в сторону. Оттуда высунулась мордочка хомяка Коммандоса. Он был в крошечном сшитом на заказ кевларовом жилете и с копьём за спиной. Хомяк встал на задние лапы и отдал честь.

– Пи-пи-пи! – доложил он басом.

Да, шутки ради я перекроил ему голосовые связки, и теперь он звучал как прокуренный прапорщик, надышавшийся гелием наоборот.

– Периметр чист? – спросил я.

Хомяк кивнул и указал лапой назад. Из вентиляции двое его бойцов вытаскивали огромную крысу размером с кошку. Крыса была профессионально обезврежена и упакована в прочную леску.

– Чужак?

Коммандос утвердительно пискнул.

– Молодцы, – похвалил я, доставая из кармана горсть сушёных яблок. – Распределить на взвод.

Хомяк сгрёб подарки, снова отдал честь и скрылся в темноте шахты. Раздался хруст и довольное чавканье.

Я улыбнулся. Моя гвардия не дремлет. Конечно, против серьезного Одарённого они не выстоят, но любую обычную угрозу сгрызут до костей быстрее, чем та успеет сказать «ой».

* * *

Отделение Имперской полиции №13

Адмиралтейский район

Дежурный сержант полиции лениво помешивал остывший чай пластиковой ложечкой и мечтал о том, чтобы смена поскорее закончилась. Ночь выдалась на удивление тихой: пара пьяных драк, одна кража белья с верёвки, вызов на «подозрительный шум», который оказался кошачьим концертом и… сумасшедшая бабуля.

– Господин полицейский, ну запишите! – старушечий голос сверлил мозг не хуже бормашины.

Она сидела на скамейке для задержанных уже час и уходить не собиралась.

– Голуби-то не простые! Я им хлеб крошу, а они на меня смотрят. И глаза у них… странные! Как у наркоманов ваших!

Сержант вздохнул, не отрываясь от сканворда.

– Бабуля, я же тебе уже сто раз сказал – голуби не бывают наркоманами.

– Брешешь! – бабка стукнула клюкой по полу. – Они шпионы! Вчера один сел на карниз и говорит мне человеческим голосом: «Курлык, старая, скоро мы вас всех поработим». Я в него тапком кинула, а он увернулся! В воздухе завис, как вертолёт, и нагадил мне прямо на пол!

– Мы вышлем наряд, – монотонно пробубнил сержант. – Группу захвата по борьбе с голубями.

– И танк! – потребовала Никитична. – Без танка их не взять.

Сержант уже открыл рот, чтобы отправить бабулю домой, но тут дверь отделения распахнулась.

В дежурку влетел мужик. Выглядел он так, будто за ним гнался сам дьявол, причём с твёрдым намерением совершить с ним что-то непристойное. Глаза безумные, волосы дыбом, одежда порвана, а руки судорожно ощупывают собственную голову.

– ПОМОГИТЕ! – заорал он, подлетая к стойке и хватая сержанта за грудки. – ОН СИДИТ ВО МНЕ! ВЫТАЩИТЕ ЕГО!

Сержант, видавший и не такое, привычными движениями скрутил буйного посетителя и усадил его на скамью, пристегнув одну руку наручником к трубе отопления.

– Так, гражданин, успокойтесь. Кто вас преследует? Кредиторы? Тёща? Белая горячка?

– Червь! – выл мужик, царапая себе висок. – У меня в голове червь! Мозгоед!

На шум из кабинета вышел капитан.

– Что тут у нас?

– Да вот, господин капитан, потерпевший. Говорит, в голове чужие.

Мужик закивал так, что чуть шею не свернул.

– Это всё он! Злой химеролог! Он меня похитил! Пытал! Вживил в меня эту тварь! Я чувствую, как он шевелится! Он жрёт мой мозг!

Капитан нахмурился.

– Химеролог, говоришь? Ну-ка, поподробнее…

И мужика прорвало. Он начал рассказывать такие ужасы, что даже у бывалого капитана волосы на затылке зашевелились. Подвал, полный крови… Клетки с людьми, которых скрещивали с животными… Пытки раскалённым железом… Говорящие монстры, которые смеялись над его страданиями…

Он, конечно, приукрасил. Добавил от себя и про циркулярные пилы, и про бассейны с кислотой.

– Я петлял по городу! – захлебываясь слюной, орал он. – Следы путал! Чтобы он меня не нашёл! Но червь… он внутри! Сделайте что-нибудь!

– Ладно, ладно, – капитан кивнул сержанту. – Тащи сканер. И менталиста дёрните, пусть глянет.

Через десять минут вокруг «потерпевшего» уже суетились несколько человек. Сержант тыкал в мужика артефактным жезлом-детектором. Дежурный врач, которого тоже успели выдернуть, светил фонариком в глаза.

Затем в дежурку ввалился взлохмаченный парень в мятой толстовке. В одной руке он держал недоеденную шаверму, в другой стаканчик с кофе. Это был стажёр-менталист, которого выдернули прямо из постели.

– Ну что за жизнь? – прошамкал он, жуя на ходу. – Только, понимаешь, с девочкой уединились, самый экшен, а тут вы со своим: «Срочно, у нас ЧП!».

Он с тоской посмотрел на шаурму, положил её на стол (капитан брезгливо отодвинулся) и подошёл к трясущемуся мужику.

– Так, дядя. Смотри мне в переносицу. Не моргай. О боги, как громко ты думаешь…

Менталист поморщился и положил ладонь на лоб задержанного. Мужик дёрнулся, как от удара током.

– А-а-а! Он горячий!

– Не ной, – буркнул менталист. – Это у тебя мозги кипят, а не рука горячая. Так… Глубже… Ещё глубже… Фу, ну и гадость.

– Что там? – напрягся капитан. – Монстр?

– Хуже. Песня «Алкоголичка» на повторе играет. И образы… какие-то зелёные перья, кровь и… анекдот про Поручика? Серьёзно?

Менталист убрал руку и вытер её о штаны.

– У него в башке каша, но ничего сверхъестественного я там не вижу. Биополе истеричное, рваное, но своё, родное.

– Точно?

– Зуб даю. Если там и есть червь, то он мастер маскировки 80-го уровня. Но скорее всего, у мужика просто белочка. Очень качественная, жирная белочка.

– Врёте! – взвизгнул мужик. – Вы просто не видите! Червь хитрый! Он прячется!

– А следы пыток? – уточнил капитан.

– Ни царапины, – констатировал врач. – Пульс зашкаливает, адреналин в крови, зрачки расширены. Но физически он здоров, как бык.

Капитан подозрительно прищурился. История начинала попахивать бредом сумасшедшего.

– Так, гражданин. Допустим, мы вам верим. Химеролог-маньяк, подвал, все дела… Где это место? Говорите адрес. Мы вышлем наряд для проверки.

Мужик открыл рот, чтобы назвать улицу и дом. Он точно помнил, где это было. Он же сам туда пришёл и только что оттуда сбежал!

Но вместо слов из горла вырвалось только мычание.

Он нахмурился. Попытался представить карту города. Но в том месте, где должна была быть клиника, в его памяти зияла огромная чёрная дыра.

– Я… – он растерянно моргнул. – Я не помню.

– В смысле, не помните? – удивился капитан. – Вы же сказали, что только что оттуда. Петляли по городу.

– Да! Я петлял! Я бежал! Я помню подвал, помню клетку… помню этого урода с его попугаем…

– С кем?

– С попугаем! Зелёным! Он надо мной издевался! Анекдоты рассказывал! – мужик схватился за голову. – Но адрес… Я не помню! Ни улицы, ни района… Даже как дом выглядел снаружи – как отрезало!

Он начал раскачиваться из стороны в сторону, его глаза наполнились паникой.

– Это червь! Это всё он! Он стирает мне память! Он съел этот кусок мозга! А-а-а!

Истерика началась по новой. Он бился в наручниках, орал, плевался… Пришлось вколоть ему двойную дозу успокоительного.

Только когда он обмяк на лавке, тупо глядя в стену и пуская слюни, в дежурке воцарилась тишина.

– Псих какой-то, – резюмировал капитан, закуривая. – В дурку его надо.

В этот момент сержант, который молча лазил в телефоне, вдруг поднял голову.

– Господин капитан… А вы на лицо его посмотрите.

– Ну? Рожа как рожа. Бандитская.

– Нет, я не про это. Помните, полтора года назад громкое дело было? Похищение дочери богатого купца. И ещё серия разбоев с особой жестокостью. Мы тогда ещё фоторобот составляли, и даже снимки с камер были, но качество паршивое.

Сержант подбежал к столу капитана и положил перед ним телефон.

– Вот. Сравните.

Капитан посмотрел на экран, потом на пускающего слюни «потерпевшего». Ещё раз на экран.

– Твою ж маму… – выдохнул он. – Мы его целый год искали!

– Точно он, – подтвердил сержант. – Шрам на шее, татуировка на пальце… Всё сходится.

Капитан потёр руки.

– Вот это удача! Сам пришёл!

– Господин капитан, только есть одна проблемка, – охладил его пыл сержант. – Дело-то мы в архив сдали. Доказательств прямых не было. Свидетели запуганы, улики косвенные. Срок давности, конечно, не истёк, но… Чтобы его закрыть сейчас, нужно железобетонное основание. Чистосердечное признание, например. А он, – опер кивнул на овоща на лавке, – сейчас двух слов связать не может. А как проспится, в отказ пойдёт. Адвоката потребует. И мы его выпустим через сорок восемь часов.

Капитан выругался. Ситуация была паршивая. Рыба сама запрыгнула в лодку, но была такой скользкой, что удержать её было почти невозможно.

– И что делать? – рыкнул он.

Сержант хитро прищурился.

– А у меня есть идея, господин капитан. Он же верит, что у него червь в башке? Верит. И боится до усрачки. Давайте подыграем.

Он быстро изложил свой план.

Капитан слушал, и его лицо медленно расплывалось в широкой улыбке.

– А ты, лейтенант, далеко пойдёшь. Действуй. Только быстро, пока он не очухался окончательно.

Сержант метнулся в подсобку. Через десять минут он вышел оттуда преображённым. Белый халат, какие-то дурацкие очки с толстыми линзами, которые он, видимо, конфисковал у кого-то из задержанных «ботаников», и стетоскоп на шее. Вид у него был придурковатый, но внушительный.

– Готов принять пациента, – хохотнул он.

Подозреваемого привели в допросную. Он сидел, затравленно озираясь. Действие успокоительного начинало проходить, и паника возвращалась.

– Так-с… – протянул сержант, входя в роль. – Я из Института прикладной химерологии и мозговых паразитов. Профессор Преображенский-младший. Мне сказали, у вас интересный случай.

Мужик уставился на него с надеждой.

– Вы… вы вытащите его?

– Посмотрим-посмотрим… – «профессор» достал какой-то прибор (на поверку оказавшийся старым алкотестером) и начал водить им вокруг головы задержанного.

Прибор противно пищал.

– Ох, ни ничего себе… – пробормотал сержант, глядя на шкалу. – Да у вас тут не просто червь. Это же Королевская Личинка Мозгоеда! Редчайший экземпляр.

Мужик побелел.

– И… что делать?

– Ну, вытащить можно, – задумчиво протянул «профессор». – Но есть нюанс. Этот паразит реагирует на психоэмоциональный фон носителя. Он синхронизируется с личностью.

Он строго посмотрел на бандита поверх очков.

– Я вижу диссонанс. Вы назвались… как? Сидоров Иван Петрович?

– Н-ну да…

– А червь чувствует другое! – пояснил сержант. – Он чувствует ложь! Он чувствует кровь на руках! Он чувствует нераскаянные грехи! Пока вы не назовёте своё настоящее имя и не расскажете всё, что натворили, он будет думать, что вы – чужеродное тело. И начнёт жрать. Прямо сейчас.

Мужик схватился за голову.

– Он шевелится! Я чувствую!

– Ещё бы! – подлил масла в огонь «профессор». – У вас час. Максимум. Потом процесс станет необратимым. Сначала откажет речь, потом моторика, а потом вы превратитесь в овощ, пока он будет доедать ваш мозжечок.

Это стало последней каплей.

– Я всё скажу! Всё! – заорал мужик. – Это я! Я убил тех инкассаторов! И дочку купца мы похитили! И склад на Лиговке мы вынесли!

Капитан, стоявший за зеркальным стеклом, довольно кивнул, глядя на то, как всё записывают видеокамеры.

– Отлично, – кивнул сержант, делая пометки в блокноте. – Личность подтверждена. Конфликт ментальных полей снижается.

В допросную вошёл капитан с готовым протоколом.

– Подписывай, – сунул он бумаги. – И мы немедленно начнём операцию по извлечению.

Мужик, не глядя, черканул подпись.

– Всё! Везите меня в операционную!

– Конечно-конечно, – кивнул капитан. – Сейчас, только санитаров позовём.

Двое дюжих омоновцев вошли в кабинет, заломили мужику руки и поволокли его к выходу.

– Э! Куда⁈ Вы же обещали! – заорал он.

– В изолятор, – улыбнулся капитан. – Там у нас самая лучшая палата. Червь не выдержит и сдохнет от тоски.

…Когда он проснулся на жёстких нарах в камере СИЗО, голова была ясной. Никакой боли. Никакого шевеления.

Он потрогал висок. Цел.

Прошёл час. Второй. Он был жив. И даже мог думать.

Постепенно до него начало доходить.

Развели. Как лоха развели! Не было никакого червя.

Это был просто трюк.

Но потом он вспомнил тот подвал. Взгляд того парня. Спокойный, холодный, нечеловеческий…

И эту странную пустоту в памяти, когда он пытался вспомнить дорогу к тому проклятому дому.

Он действительно ничего не помнил. Ни адреса, ни района, ни даже лица того химеролога. Только глаза. И… попугая.

– Он меня стёр, – прошептал мужик, глядя на решётку на окне.

Он понял, что память у него забрали по-настоящему. Химеролог не просто напугал его. Он залез ему в голову и вырезал кусок воспоминаний, как хирург вырезает опухоль.

Мужик лёг на нары и уставился в потолок.

Ему светило лет тридцать тюрьмы. Или даже вышка, учитывая количество дел, в которых он признался.

Но странное дело… Он почувствовал облегчение.

Здесь, за толстыми стенами, под охраной автоматчиков, он был в безопасности. Сюда тот химеролог не доберётся.

– Тридцать лет… – пробормотал он. – Ну и ладно. Зато живой.

Он вспомнил попугая. Зелёную тварь, которую он лично сжимал в руке, пока та не хрустнула. Он же убил её! Он точно знал, что убил! А она вставала, отряхивалась и продолжала рассказывать свои дебильные шутки.

– Не, ну нахер, – он перевернулся на бок и натянул на голову куртку. – Лучше тюрьма. Таким людям дорогу не переходят. Вообще никогда.

Пусть лучше думают, что он псих, который поверил в червя. Чем ещё раз столкнуться в этом городе с человеком, способным создавать бессмертных тварей и стирать память щелчком пальцев.

Мужик закрыл глаза и впервые за последние сутки уснул спокойно.

Он был в тюрьме. Но он был спасён.