Текст книги "Идеальный мир для Химеролога 4 (СИ)"

Автор книги: Олег Сапфир

Соавторы: Марк Альтергот
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

Я спустился в подвал. Мой новый «гость» сидел в клетке, которую я предусмотрительно укрепил, и сверлил меня ненавистным взглядом.

– Ну что, поговорим? – спросил я, присаживаясь напротив. – Мне нужна информация. Хочешь ты этого или нет, но тебе придётся рассказать, что происходит.

– И не подумаю, – сплюнул он на бетонный пол. – Можешь пытать. Убивать. Мне плевать.

– Уверен?

– Абсолютно. Смерть – это не конец. Телесная оболочка – всего лишь сосуд. Хрупкий, недолговечный… А душа – вечна. Так что делай что хочешь. Это только начало.

Я задумчиво почесал подбородок. Фанатик. С такими всегда сложнее всего. Их не напугать болью или смертью. Они видят в этом высший смысл, мученичество…

– Понятно, – кивнул я. – Вечная душа, перерождение, все дела… Но давай подумаем о логистике. Вот выпущу я твою вечную душу из этого, как ты сказал, сосуда. И куда она денется?

Пленник нахмурился, явно не ожидая такого вопроса.

– Она вознесётся к…

– Не-не, давай конкретнее, – перебил я его. – У тебя есть план? Потому что если ты тут станешь призраком, мне придётся вызывать Медиума. А это, знаешь ли, бумажная волокита, счета, плюс они вечно оставляют после себя запах ладана, который потом неделю не выветривается. А потом ты ещё переродишься в комара и будешь жужжать у меня над ухом – тоже так себе перспектива. Мне что, прихлопнуть тебя?

Он молча смотрел на меня, и в его взгляде фанатичный огонь сменился лёгким недоумением.

– Так что давай договоримся, – продолжил я миролюбиво. – Ты мне всё рассказываешь, я тебя отпускаю, и твоя душа остаётся в твоём теле. И никаких лишних проблем ни для тебя, ни для меня. Идёт?

– Псих! – презрительно фыркнул он.

– Ну, почти, – усмехнулся я. – Кстати, о психах… Псих, подойди, пожалуйста.

Из тёмного угла, где он до этого дремал, выскользнула огромная чёрная тень. Псих подошёл и сел рядом со мной, положив свою массивную голову мне на колени. А затем он медленно повернул голову к пленнику.

Его дружелюбная собачья маска спала. Шерсть на загривке встала дыбом, превратившись в острые иглы. Глаза налились кровью, и он зарычал, показывая свою истинную сущность.

– Не будешь говорить, – сказал я, поглаживая Психа по голове, – отдам тебя ему. Пусть развлекается. Он, знаешь ли, очень любит играть. Правда, игрушки у него обычно долго не живут.

Пленник сглотнул. Его взгляд метнулся от меня к Психу и обратно. На его лице промелькнул страх, но он тут же его подавил.

– Я же сказал, мне плевать.

Ну вот. Не сработало. Я вздохнул.

Тогда в лесу я, кажется, немного переборщил с методами. Привык, что если уж использовать пытки, то по-серьёзному. Доводить до грани, ломать психику, переписывать личность… Но там был такой отморозок, которого, мягко говоря, совсем не жалко. Вынужденная мера. По-другому он бы просто не понял. А этот… он, конечно, ублюдок, но не настолько, чтобы превращать его в вечно страдающий комок плоти. Да и сил на это уйдёт много.

– Ладно, я придумал, – сказал я, поднимаясь. – Посиди тут, никуда не уходи. А я приду к утру, и ты мне всё расскажешь.

– Да нет, не в жизнь, – усмехнулся он.

– Ну конечно, расскажешь, поверь.

Я вышел из подвала и позвал Кешу, которому быстренько объяснил его «фронт работ».

– Ты чего, хозяин, я же не могу пытать, – возмутился он. – Я тебе что, инквизитор какой-то, что ли? Могу максимум в лоб клюнуть. Или шутку рассказать…

– Вот, вот! – я хлопнул в ладоши. – Шутки рассказывай. А ещё какие-нибудь истории свои. Помнишь, ты мне рассказывал, как вы однажды с голубем смотрели на проезжающие машины под мостом? Вот и расскажи ему во всех деталях.

Я прекрасно помнил эту историю. Кеша тогда три часа, без остановки, с упоением описывал мне каждый автомобиль. Сначала проехал жёлтый автобус. Потом красная машина. Потом синяя. Потом зелёная. Потом две синих подряд. Потом пожарная, но без сирены. Потом пролетела чайка. А потом снова жёлтый автобус, но уже другой, с рекламой каких-то сосисок на борту… Это было самое мучительное в моей жизни прослушивание.

В общем, я оставил пленника наедине с моим пернатым террористом и пошёл спать, предвкушая результат.

Но стоило мне только лечь, как желудок издал жалобный стон. Я поплёлся на кухню в надежде найти хоть что-то съедобное.

Открыв холодильник, с тоской оглядел его содержимое. Банка с маринованными змеями – явно работа Катерины. Полупустая бутылка с чем-то багровым и этикеткой «НЕ ТРОГАТЬ!!! ОПАСНО!!!» – сто процентов от Романа. Одинокий, засохший кусок сыра, который, кажется, уже начал развивать собственную цивилизацию – всё, что удосужился положить Андрей.

– Великолепно… Опять придётся заказывать пиццу.

Я захлопнул дверцу и как раз собирался найти телефон, когда из-за двери, ведущей в подвал, донёсся монотонный голос Кеши:

– … а потом, представляешь, проехала серая машина! Не просто серая, а цвета «мокрый асфальт». Очень стильно. И у неё на бампере была наклейка с котиком. Котик такой рыженький, машет лапкой. Голубь Вася сказал, что это безвкусица, а по-моему, мило. А ты как думаешь? Молчишь? Ну и ладно. Так вот, после серой машины была… такси! Жёлтое! С шашечками!

Я невольно содрогнулся. Бедняга. Кажется, завтра он мне точно все планы своей организации выложит.

После ужина, стоило мне только задремать, где-то со стороны приёмной послышался шум, какое-то шуршание и приглушённые голоса.

Я приоткрыл один глаз, прислушиваясь.

Ну да, определённо в клинике был кто-то посторонний.

– Да вы издеваетесь⁈ – прошипел я в темноту. – У нас что, химерологи в городе закончились? Или на клинике табличка висит: «Укради Викториана, получи в подарок вечную молодость»? Это уже не прикольно. Сейчас кому-то будет очень страшно и больно. Псих! Полная боевая тревога!

Из коридора тут же донеслось ответное рычание.

– Меня это достало. Иди и разберитесь. Я спать хочу.

И, не дожидаясь ответа, я снова лёг на диван, накрыв голову подушкой.

Теперь-то я точно высплюсь. Наверное.

* * *

Квартира над ветеринарной клиникой «Добрый Доктор»

Колян отправил в рот горсть хрустящих чипсов и, не отрываясь от огромного экрана, пробасил:

– Дави его, гада! В корпус, в корпус ему!

На экране плазменного телевизора, занимавшего половину стены, шёл финал аристократической лиги по футболу, которую в народе называли просто «Мясорубкой». Спорт для богатых, зрелище – для всех остальных.

– Не-е-е, смотри, что творит, урод! – подхватил Славик, его сосед. – Опять запрещённый артефакт использовал! Видишь, аура фиолетовая пошла! Судья, ты куда смотришь, слепая ты тетеря⁈

Они орали на телевизор так, будто их могли услышать. Комнатушка, заставленная пивными бутылками, пропахла луковым перегаром и табаком. Но им было плевать. Они наслаждались.

Ни Колян, ни Славик в жизни не отличили бы одного аристократа от другого, если бы встретили на улице. Но здесь, на поле, всё было по-другому. Здесь эти холёные аристократишки в блестящей броне превращались в гладиаторов. Они ломали друг другу рёбра, выбивали зубы, швырялись магическими техниками… И это было прекрасно.

– О-о-о! Вот это приложил! – восхитился Колян, когда один из игроков с размаху врезал другому шлемом по лицу. – Прямо в челюсть! Красава!

– Да это всё фигня, – махнул рукой Славик. – Помнишь, как в прошлом году один барон другому… ногу оторвал? Вот это была игра! А тут так, возня в песочнице.

– Ну, за такие деньги можно и покалечиться. Я бы за десятую часть их гонорара тоже бы так побегал.

– Ты бы, Колян, после первого же подката свои кости в мешочек собирал. Тут же Одарённые играют. У них регенерация. Поломали, полечили, и снова в бой.

Они снова отхлебнули пива, не отрывая взглядов от экрана. Им было плевать на счёт, на тактику, на всю эту футбольную мишуру. Им нравилось смотреть, как богатые и знаменитые ломают друг другу морды. Это успокаивало.

– О-о-о, сейчас будет! – оживился Колян, подавшись вперёд.

Проигрывавшая команда выходила в контратаку. Их нападающий, какой-то молодой барон с труднопроизносимой фамилией, уже почти вышел один на один с вратарём…

Щёлк!

Экран погас. Звук оборвался. Комната погрузилась в темноту и тишину.

– Да ё-моё! – в один голос взвыли оба.

– Свет вырубили, паскуды! – Славик подскочил, чуть не опрокинув стол. – На самом интересном месте!

– Да ладно, сейчас пробки проверим, – проворчал Колян.

Через минуту они уже стояли у щитка в коридоре. Все автоматы были включены.

– Не у нас, – констатировал Колян.

– Да чтоб их! – Славик с досады пнул стену. – Знаешь, у меня такое уже было пару лет назад. Оказалось, общий рубильник в подвале вырубило.

– А как туда попасть? – нахмурился Колян.

– Через эту… ветеринарку внизу, – с кислой миной ответил Славик.

Они спустились вниз. Дверь в клинику была заперта. Постучали. Тишина. Подождали, постучали ещё. Тоже тишина.

– Да нет никого, наверное, – вздохнул Славик. – Поздний вечер уже.

– Ну, конечно! – фыркнул Колян. – А у нас финал! Да тут дверь такая, что её ребёнок плечом вынесет. Давай быстро, зайдём, рубильник дёрнем и свалим. Никто и не заметит.

– Не, ну это как-то неправильно, – засомневался Славик, оглядываясь на пустынную улицу. – Мы всё-таки вломимся. Это статья, между прочим. Проникновение со взломом.

– Какое проникновение? – фыркнул Колян. – Мы по делу! У нас форс-мажор! Чрезвычайная ситуация! Финал Лиги прерывать нельзя, это в имперской конституции прописать надо!

– Ты хоть знаешь, кто хозяин этой клиники? Вдруг он какой-нибудь отморозок? Или у него сигнализация навороченная? Сейчас приедут полицейские и скрутят нас.

– Да ладно тебе, какой отморозок? – отмахнулся Колян, уже примериваясь плечом к двери. – Обычный ветеринар. Котикам уколы ставит да собачкам глистов гоняет. Что он нам сделает? Усыпляющим дротиком в задницу выстрелит? Не смеши мои тапочки. Всё, отойди, я попробую.

Дверь действительно поддалась с одного мощного удара. Они проскользнули внутрь и на цыпочках двинулись к неприметной двери, ведущей в подвал.

Сырой затхлый воздух ударил в их носы. Ступеньки скрипели под ногами, как будто жаловались на незваных гостей. Внизу царила непроглядная тьма.

– И где тут этот рубильник? – прошептал Колян, шаря рукой по стене.

– Да хер его знает! Я же не сам включал, а просил хозяев.

Они бродили по подвалу, как слепые котята, натыкаясь на какие-то ящики и бочки.

– Да что ж так темно? – прошипел Колян, едва не навернувшись. – Надо было с собой хоть фонарик взять.

– А у тебя есть?

– Не-а…

– Ну, может, я хотя бы за спичками сбегаю? А то хрен мы тут что найдём.

Чирк!

Позади них вспыхнул огонёк.

Они резко обернулись.

На полу, в нескольких метрах от них, сидел хомяк. Он был одет в чёрный балахон с глубоким капюшоном, почти полностью скрывавшим его мордочку. В крошечной лапке он держал зажжённую спичку, как факел, освещая себя снизу.

– Э… это что? – дрожащим голосом пролепетал Славик.

Рядом с первым зажглась вторая спичка. Затем третья, четвёртая… Через минуту перед ними стояла целая армия. Не меньше полусотни хомяков в одинаковых чёрных балахонах, с горящими спичками в лапках. У каждого на поясе висел крошечный клинок, тускло поблёскивавший в свете спичек.

Они стояли молча, как отряд боевых монахов, и смотрели на двух мужиков своими чёрными глазками.

– Пи-и-и-и… – раздался из их рядов низкий вибрирующий гул.

– Пи-пи-пи… – подхватили остальные, раскачиваясь в такт.

Колян и Славик смотрели на это сюрреалистическое зрелище, и их пьяная бравада улетучивалась с каждой секундой.

– Кажется, мы попали, – прошептал Колян.

– Пора валить, – согласился Славик.

Они развернулись и, толкая друг друга, рванули вверх по лестнице, как будто за ними гнались все твари из Диких Земель разом. Выскочив на улицу, они неслись без оглядки, пока не оказались в своей квартире.

Захлопнув дверь на все замки, они прижались к ней спиной, тяжело дыша.

– Ты… ты это видел? – заикаясь, спросил Славик.

– Видел, – выдохнул Колян.

Они посмотрели друг на друга.

– Знаешь, – сказал Славик. – А и хрен с ним, с этим футболом. Пойдём лучше спать.

– Ага, – согласился Колян. – И, кажется, пить я сегодня больше не буду. И завтра. И вообще больше никогда.

* * *

Практически идеальное утро выглядело так:

1. Чашка горячего кофе в руке.

2. За окном – тишина.

3. В приёмной – ещё ни одного клиента.

Красота!

Я сделал глоток и вспомнил ночные события.

Хорошо всё-таки, что Псих оказался не настолько долбанутым. Вместо того, чтобы без суда и следствия разорвать незваных гостей, он вернулся, ткнулся мокрым носом в руку и тихонько заскулил. Мол, «хозяин, извини, что беспокою, но у нас там какие-то доходяги шастают». Не истошный лай боевой тревоги, а деликатный доклад. Умный пёс. Понимает, когда настоящая угроза, а когда всего лишь мелкие вредители.

Что ж, меня это даже заинтересовало.

Я тогда поднялся, даже не включая свет. Мои глаза, которые я предусмотрительно «подкрутил» ещё во времена работы на складе, прекрасно видели в полной темноте. Для меня подвал был освещён не хуже, чем днём, только все цвета были приглушёнными, сероватыми.

Я бесшумно скользнул следом за двумя фигурами, которые, как слепые котята, тыкались в стены, пытаясь найти электрический щиток. Они даже не подозревали, что в паре метров от них, среди старых труб, стоит тот, кого они разбудили.

– Да где этот рубильник, блин⁈ – шипел один. – Финал же! Наши сейчас им наваляют!

Второй что-то промычал в ответ.

Меня разобрал смех. Тихий, внутренний, чтобы не спугнуть этих двух гениев. Это что же получается… Они вломились в мою клинику ради какого-то грёбаного… футбола. Серьёзно⁈

Я стоял в тени и чувствовал, как во мне борются два желания. Первое – просто шугануть их. А второе – повеселиться.

Да, это была наглость. Вопиющая, запредельная наглость. Вломиться в чужой дом, чтобы включить себе свет. А ещё это была наглость со стороны ремонтников – ставить на входную дверь такой замок, который два простых соседских мужика выносят одним ударом.

Нет, так дело не пойдёт. Нужно было преподать урок. И соседям, и будущим потенциальным взломщикам. Чтобы слухи по району пошли. Чтобы впредь боялись ломиться в мою клинику. А то ишь, повадились все, кому не лень.

Мой взгляд упал на спичечный коробок, лежавший на одной из бочек. Секунда раздумий, и вот – готов план «устрашения».

Я мысленно потянулся к дальнему углу подвала, где стояла многоуровневая клетка – настоящие казармы моего спецназа.

«Подъём, бойцы!»

В ответ я ощутил волну возмущённого сопения и писка. Десятки крошечных сознаний, вырванных из сладкого сна в опилках, негодовали.

«Тревога не учебная. За выполнение – двойная порция семечек».

Настроение в «казармах» тут же сменилось на деловитое. Я почувствовал, как мой элитный отряд приходит в движение.

Я взял коробок со спичками и вытряхнул его содержимое на пол.

«Разобрать оружие! По одному стволу в лапы!»

И вот уже хомяки, деловито пыхтя, хватали своими крошечными лапками спички.

Всего минута, и мой «тёмный легион» хомяков был готов к бою. Я отдал им короткий мысленный приказ, и хомяки, как отряд ниндзя, рассыпались по подвалу, занимая позиции.

А потом я просто наблюдал из темноты, как два здоровенных мужика, увидев армию хомяков со спичками, с визгом перепуганных школьниц рванули вверх по лестнице.

Их вопли эхом отдавались по всему подвалу, как будто две сирены из Диких Земель решили устроить концерт. Я еле сдерживал хохот, прикусив кулак, пока эти два «героя» спотыкались друг об друга на лестнице, матерясь на чём свет стоит.

Один даже умудрился зацепиться за перила и проехаться вниз на заднице пару ступенек, прежде чем вылететь на улицу. Дверь за ними хлопнула так, что штукатурка посыпалась.

Да уж. Теперь, наверное, по району пойдут слухи о том, что в подвале ветеринарной клиники собирается секта боевых хомяков. Ну, пусть боятся. Мне только на руку. Может, хоть вламываться перестанут.

Ладно, повеселились и хватит. Пора за работу.

День выдался насыщенным.

Сначала притащили боевого грифона, у которого мутация пошла вразнос. Его крылья, вместо того чтобы расти наружу, начали прорастать внутрь грудной клетки, разрывая лёгкие и смещая сердце. Хозяин, какой-то нервный аристократ, рыдал в три ручья, умоляя спасти его «пташку».

Пришлось повозиться.

Я ввёл зверя в стазис, а затем, работая на грани своих нынешних возможностей, буквально пересобрал ему всю грудную клетку, развернув вектор роста крыльев и восстановив повреждённые органы. Когда грифон очнулся и, расправив свои новенькие, идеально симметричные крылья, издал победный клич, его владелец чуть не упал в обморок от счастья.

Был и ещё один похожий случай – горный баран с рогом, который по какой-то причине решил расти не наружу, а внутрь, медленно, миллиметр за миллиметром, вгрызаясь в черепную коробку и давя на мозг. Бедолага уже почти не реагировал на внешние раздражители и находился на грани смерти.

Здесь пришлось действовать ещё тоньше.

Я не стал ничего спиливать или ломать. Просто изменил полярность костной ткани, заставив рог расти в обратную сторону. Через пару часов он уже торчал наружу, как и положено, а баран с удивлением разглядывал мир, который для него снова обрёл чёткость.

Да, работа была сложной. Но чертовски приятной. Я чувствовал себя скульптором, который исправляет ошибки природы. Или, что было ближе к правде, ошибки других, менее одарённых «скульпторов».

Сейчас, когда последний клиент ушёл, оставив в кассе оплату, я мог наконец-то расслабиться. Устало плюхнулся в кресло в своём кабинете, закинул ноги на стол и включил телевизор. В руке – чашка горячего, крепкого кофе. На тарелке – стопка свежих, ещё тёплых бубликов из булочной напротив, которые принесла Валерия.

Пока жевал, краем глаза заметил движение. В дверном проёме, деловито почёсывая лапкой за ухом, стоял Борис. Мой крот-шахтёр. Он посмотрел на меня, потом на тарелку с бубликами. Я кивнул, мол, угощайся.

Борис подошёл, взял один бублик, вежливо поклонился и удалился, утаскивая добычу в свою нору, которую он уже успел вырыть где-то в глубине клиники.

Всё-таки хорошо иметь подчинённых. Особенно таких, которые не задают лишних вопросов. Надо бы проверить, как там остальные.

Первым делом я заглянул к Роману.

На операционном столе, терпеливо виляя хвостом, сидела большая овчарка. А рядом, на высоком лабораторном стуле, развалился сам Роман. Он лузгал семечки, сплёвывая шелуху в заранее подставленную баночку, и с озадаченным видом разгадывал кроссворд в какой-то газетёнке.

– Работаешь, я смотрю, – сказал я, прислоняясь к дверному косяку.

– А то, – не отрываясь от кроссворда, буркнул он. – В поте лица. Так… «Древнегреческий философ, отравленный цикутой»…

– Что ты делаешь? – спросил я, кивая на собаку.

– А что не так? – он наконец-то поднял на меня взгляд. – Работаю, всё в норме. Так Валерия распорядилась. У нас сегодня клиентов не особо много.

– Что она распорядилась?

– Ну, я работу закончил. Токсины вывел. На это ушло две минуты. Но как клиенту объяснить, что работа хоть и тяжёлая, но для такого мастера, как я, сущий пустяк? Он сейчас начнёт возникать: «За что мне вам платить пятьдесят рублей? За две минуты работы?». Так что сижу, время тяну. Создаю видимость сложного и долгого процесса.

Я хмыкнул. Так-то логично. И не поспоришь.

Следующими на очереди были Катерина и Андрей. Я застал их в соседней операционной. Они стояли над столом, на котором лежал без сознания какой-то мелкий зверёк, и ожесточённо спорили.

– Это гематома мягких тканей! – доказывал Андрей, тыча пальцем в синяк на боку зверька. – Классический случай! Приложить холод, и всё пройдёт!

– Нет! – возразила Катерина. – Посмотри на цвет! Он с фиолетовым оттенком! Это значит, есть внутреннее кровоизлияние! Нужно вскрывать!

– Да какое кровоизлияние⁈ Это просто пигментация кожи у этого вида такая!

– Это не пигментация, а признак некроза!

Я подошёл, молча взял зверька в руки.

– Это вообще не гематома, – сказал я, возвращая его на стол. – Это подкожный паразитический грибок. Он выделяет токсин, который вызывает локальное потемнение тканей и отёк. Похоже на синяк, но природа совершенно другая.

Они оба замолчали, уставившись на меня.

– Ну, или так, – выдавил из себя Андрей.

– А долго спорили?

– Минут сорок, – виновато призналась Катерина.

– Понятно.

Я достал из шкафа маленькую баночку с мазью, которую приготовил ещё на днях. Зачерпнул немного на палец и втёр в потемневший участок.

– Вот. Через час пройдёт. И не спорьте больше. Лучше учебники почитайте. Или, на крайний случай, у меня спросите.

Я вышел, оставив их в растерянности переглядываться.

Вернувшись в свой кабинет, я снова завалился в кресло. Ну, в принципе, всё шло неплохо. Новички учатся, Роман время тянет, Кеша… А где, кстати, Кеша?

И только я о нём вспомнил, как он и прилетел. Как говорится – вспомнишь… кого не надо, а он тут как тут.

Кеша тут же затараторил, захлёбываясь словами:

– Хозяин! Там кипиш! У этой твоей, ну, аристократки! Войска собираются! Броневики, гвардейцы, все бегают, суетятся! Кажется, война!!!

– В смысле?

– В прямом! – взвизгнул попугай. – У них там во дворе целый отряд выстроился!

Я нахмурился.

– Ладно, – сказал я, поднимаясь. – Надо съездить, посмотреть. Заодно и проветрюсь.

Я быстро собрался. Взял с собой Психа и Рядовую. Мало ли что.

Я, конечно, слегка подправил своей макаке внешность. Уменьшил клыки, сделал черты лица более мягкими, почти человеческими, убрал лишнюю шерсть с щёк. Накинул на неё длинный плащ с капюшоном, нацепил тёмные очки. Получилась такая… очень крупная и неразговорчивая дама. Сойдёт.

Мы приехали к поместью Новиковых. Кеша не соврал. Во дворе действительно царила военная суета. Гвардейцы в полной боевой выкладке грузили в броневики ящики с боеприпасами и снаряжением.

Меня встретил Макар.

– Виктор? Проходите. Госпожа здесь, во дворе.

Агнесса стояла у огромной тактической карты, разложенной на капоте одного из броневиков, и отдавала короткие команды. Увидев меня, она нахмурилась.

– Виктор, что ты здесь делаешь?

– Приехал проведать, как у тебя дела. А, кстати, что происходит?

Она смерила меня долгим взглядом.

– Это дела рода, Виктор. Тебя это не касается.

– Хорошо, – кивнул я. – Тогда я свои рецепты тебе тоже буду так рассказывать, как ты мне сейчас. «Это секрет моей клиники, тебя это не касается».

Она поджала губы. Я видел, как в её глазах борются досада и понимание.

– Это другое, ты же понимаешь!

– Ага. А потом ты со своими гвардейцами не вернёшься из военного похода, и мне нужно будет искать нового партнёра? Или с братом твоим дела вести? Так его сначала вылечить надо до конца. А кто мне платить будет за всё?

Она вздохнула.

– У нас закончились некоторые ингредиенты. Очень редкие. Их можно достать только в одном месте, в определённое время года. Мы знаем, где обитают нужные нам твари. И раз в несколько лет род Новиковых отправляется в экспедицию, чтобы пополнить запасы.

– Отлично, – кивнул я. – Я еду с вами.

– Нет, Виктор. Извини, но мы тебя не возьмём, – отрезала она. – Это дела рода.

– Знаешь… Вдруг мне в дороге придёт вдохновение? И я придумаю какой-нибудь интересный рецепт… Например, сыворотку, которая временно делает химеру невосприимчивой к боли и удваивает её силу. Ну, так, на полчасика. Чтобы прорваться через засаду. Или… зелье, которое заставляет диких тварей впадать в ступор от запаха. Чтобы можно было спокойно пройти мимо стаи.

Я видел, как загорелись её глаза.

– Собирайся, – коротко бросила она. – Через полчаса выезжаем.

* * *

Мы ехали в головной машине – огромном бронированном внедорожнике, который Агнесса, видимо, считала своим личным кабинетом на колёсах. Внутри было всё: от голографического проектора до кофемашины и холодильника.

Я сидел напротив, а рядом со мной, стараясь не отсвечивать, застыла Рядовая.

Через несколько часов мы углубились в Дикие Земли.

Началась охота. А точнее – отстрел. Нам нужны были какие-то особые болотные птицы. Гвардейцы Новиковых работали умело. Одарённые-воздушники сгоняли птиц в кучу, а снайперы сбивали их точными выстрелами.

Когда охота закончилась, и гвардейцы начали собирать тушки, я заметил, что Агнесса нервничает. Она то и дело посматривала на скалы, видневшиеся вдалеке.

– Что, не туда приехали? – спросил я.

– Туда, – коротко ответила она.

Вскоре мы добрались до небольшой пещеры, скрытой в скальном уступе. Гвардейцы заняли позиции у входа.

– Вот, – сказала Агнесса, кивая на тёмный провал. – Они там.

– Кто?

– Летучие мыши. Очень редкий и опасный вид. Переносчики жуткой заразы. Нам нужны только их лапки.

В пещеру полетели светошумовые гранаты. Из темноты с визгами вырвался чёрный рой. Гвардейцы открыли шквальный огонь.

Через десять минут всё было кончено. У входа в пещеру лежала гора из сотен крошечных тел. Бойцы в защитных костюмах принялись за работу, аккуратно отделяя то, за чем они пришли.

Агнесса стояла рядом со мной, глядя на эту картину.

– Даже не спрашивай, зачем они нам нужны, – сказала она, предвосхищая мой вопрос.

Я усмехнулся.

– А что тут знать? Берёте их лапки, извлекаете костный мозг. Там содержится уникальный фермент, который при правильной обработке нейтрализует их же собственный яд. Затем выводите из него токсин альфа и бета, катализируете через вытяжку из… – я на секунду задумался, прикидывая варианты, – ну, например, из печени болотной жабы. Получаете основу для мощнейшей сыворотки, повышающей иммунитет и сопротивляемость к большинству известных ядов.

Агнесса медленно повернула ко мне голову. На её лице было такое выражение, будто я только что на её глазах превратил воду в вино.

– Я половину из того, что ты сказал, не поняла. Но да. Примерно такой результат.

– Зато я теперь понимаю, почему вы так нервничали, – сказал я, глядя на гору из сотен крошечных тел. – Зараза, которую они переносят… она же не просто убивает. Она переписывает генетический код, превращая жертву в рассадник.

Агнесса побледнела, глядя на то, как её гвардейцы в защитных костюмах сжигают останки летучих мышей. Даже пепел они потом собирали в специальные контейнеры.

Ночь опустилась на Дикие Земли быстро, почти внезапно, укутав лес в плотное покрывало тьмы. Воздух стал холодным и влажным.

Гвардейцы Новиковых разбили полевой лагерь. Несколько броневиков встали в круг, создав подобие передвижной крепости. Между машинами натянули силовые барьеры, способные остановить некрупную тварь. На крышах зажглись мощные прожекторы.

– Значит, вы ночевать тут будете? – спросил я, когда мы устроились у небольшого костра, который развели в центре круга.

– Ну да, – кивнула Агнесса. – Это стандартная процедура при долгих вылазках. Ночью передвигаться по Диким Землям – самоубийство. Проще занять оборону и переждать.

Я оглядел их лагерь. Казалось, всё было продумано до мелочей. Периметр под контролем, дозорные на постах, даже полевая кухня уже дымила, распространяя аромат жареного мяса.

Через час мы, сытые и довольные, всё ещё сидели у костра. Агнесса, я и Макар, который, хоть и был на дежурстве, нашёл минутку, чтобы присоединиться. Атмосфера была на удивление спокойной. Пили горячий чай из термосов, ели какие-то питательные батончики, которые по вкусу напоминали шоколадные конфеты с орехами.

Я был спокоен. Потому что чувствовал. Лес вокруг жил своей жизнью. Я слышал его дыхание, тихий шёпот. Стрекот ночных насекомых, далёкий уханье совы, шелест листвы… Всё было в гармонии. Никаких признаков угрозы.

Но внезапно всё изменилось.

Лес замолчал. Резко, разом. Будто кто-то нажал на кнопку «выкл».

Я замер, прислушиваясь.

– Что такое? – Агнесса почувствовала моё напряжение.

Я поднял руку, призывая к молчанию.

Я чувствовал их. Не ушами или глазами. Моё внутреннее чутьё завопило об опасности.

Они были рядом. И их было много. И они были сильными. Очень сильными.

Я поднялся.

– Скажи людям, чтобы приготовились, – тихо сказал я Агнессе. – Сейчас начнётся веселье.

– Какое веселье? – не поняла она.

– Не знаю, – я улыбнулся. – Но сейчас увидим.

И в этот самый момент из-за баррикады из машин выпрыгнуло нечто и приземлилось прямо посреди нашего лагеря.

Оно было огромным, метра три в высоту, и походило на жуткий гибрид паука и… скалы. Две мощные ноги, покрытые бугристой, похожей на гранит, кожей, поддерживали массивное шарообразное тело. Из него во все стороны, как лучи уродливой звезды, торчали длинные зазубренные костяные отростки.

Один из этих отростков дёрнулся и со свистом метнулся вперёд, как копьё.

Прямо в Агнессу.

Она не успела бы среагировать. Её энергетический барьер и защитный амулет, конечно, сильные, но против такого прямого таранного удара они бы не устояли.

Я рывком отшвырнул её в сторону, а сам встал на пути летящего острия.

Времени на создание полноценного щита не было. Пришлось просто выставить вперёд левую руку, вливая в неё остатки своей энергии.

Удар.

Острая, разрывающая боль пронзила предплечье. Костяной шип, пробив мою защиту, вошёл в плоть, разрывая мышцы и сухожилия.

Но в тот же миг произошло то, чего тварь никак не ожидала.

Отросток, коснувшись моей руки, зашипел. По нему пошли трещины, как по раскалённому стеклу, в которое плеснули ледяной водой. Он, вместе с тварью, начал рассыпаться, превращаясь в серый пепел прямо на глазах.

Я стиснул зубы, выдернул из руки то, что осталось от шипа, и отшвырнул в сторону. Рана дымилась, но уже затягивалась, покрываясь тонкой плёнкой новой кожи.

– О, – сказал я, глядя на превратившуюся в пепел тварь, а затем на Агнессу. – Я же говорил, что будет весело. Кстати, да. Она пришла не одна. И, по идее, даже была не самая сильная.

Я выпрямился, чувствуя, как энергия бурлит в жилах, и окинул взглядом темноту вокруг лагеря. А потом повернулся к Агнессе и её гвардейцам и спокойно произнес:

– Ну что ж, господа… К бою.