Текст книги "Идеальный мир для Химеролога 4 (СИ)"

Автор книги: Олег Сапфир

Соавторы: Марк Альтергот
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Идеальный мир для Химеролога 4

Глава 1

Штаб-квартира отряда «Химера»

Семён Петрович Орлов, он же Беркут, сидел на пустом ящике фирмы «НовХолдингГрупп» и с каким-то отстранённым изумлением наблюдал за происходящим.

БА-БАХ!

От грохота задрожали стёкла, а с потолка посыпалась штукатурка. Беркут поморщился, стряхивая с плеча белый порошок. Только что мимо него протащили старый, но массивный холодильник «Морозко-5», который теперь лежал на боку, намертво перекрыв дверной проём.

Рядом, отдуваясь и вытирая пот со лба, стоял Кабан. Здоровенный, как шкаф, который и в свои годы мог бы поспорить силой с молодым быком.

– Кабан, твою дивизию! – раздался из другого угла комнаты голос Костыля. – Предупреждать надо! Я чуть свою вставную челюсть не выплюнул.

Кабан только пожал плечами, которые были шириной с эту самую дверь.

– Тяжёлый, – коротко пояснил он, будто это всё объясняло.

Беркут мысленно хмыкнул. Конечно, тяжёлый. Поэтому его обычно переносят вдвоём. Но это же Кабан. Ему проще стену проломить, чем попросить о помощи.

На шкафу сидел крупный зелёный попугай по имени Кеша – личный питомец и, кажется, единственный друг их нанимателя. Птица наклонила голову набок, уставившись на всех.

– Полундра! – истошно завопил попугай голосом старого боцмана. – Враг у ворот! Кеша хочет крекер! Срочно! Выполнять!

Костыль погрозил ему кулаком.

– Цыц, консерва пернатая!

– Нарушение устава! – немедленно отреагировал Кеша. – Три наряда вне очереди! С чисткой моего лотка!

Беркут устало прикрыл глаза. Да, к этому он точно не был готов. Воевать под аккомпанемент говорящей курицы – новый опыт даже для него.

За окном сгущалась тьма, а в доме, вместо запаха нафталина и старческой тоски, пахло предвкушением хорошей драки.

«И ведь я почти поверил, – с кривой усмешкой подумал Беркут, – что остаток жизни проведу за разгадыванием кроссвордов».

Он-то думал, работа охранником – это скука смертная. Ходи себе с дубинкой, делай грозный вид, гоняй алкашей от входа. А тут… тут разворачивалась настоящая боевая операция. С планированием, расстановкой сил и противником, который шёл не просто воровать, а убивать.

– Думал, будем от психованных аристократов ветеринарку охранять, – пробасил рядом Костыль, проверяя крепление ножа на поясе. – А тут, гляди-ка, целый форпост держим.

– Зато не скучно, Коля, – отозвался Беркут, не отрывая взгляда от окна, за которым мелькали первые тени. – Главное – не обосраться.

И вот за это он и переживал. Не за бандитов. Тех он видел насквозь. Обычная шваль, наглая и тупая. Таких они в своё время пачками на тот свет отправляли, даже не вспотев. Он переживал за себя. За своё старое, изношенное тело.

Спину предательски ломило от сырости. В груди что-то хрипело – привет от того газового облака в каньоне Теней, двадцать лет назад. Руки, которые когда-то держали снайперскую винтовку так же твёрдо, как хирург держит скальпель, теперь мелко подрагивали. Он был развалиной. И он это знал.

И остальные – не лучше. Двенадцать списанных в утиль героев, которых Империя выплюнула, как отработанный материал.

А этот пацан, их новый командир… он их подобрал. Дал им не просто работу. Он дал им цель. И Беркут до усрачки боялся его подвести. Боялся, что в самый ответственный момент старое тело откажет, и он, легендарный Беркут, окажется бесполезным грузом.

Он посмотрел на своих людей. Они не боялись. Они готовились к бою с тем профессиональным спокойствием, которое приходит только с годами. И в их глазах он видел не страх, а азарт. Они снова были в своей стихии.

Он перевёл взгляд. Костыль, усевшись на перевёрнутое ведро, с противным скрежетом точил о брусок свой старый, как мир, тесак. Лезвие хищно поблёскивало в свете ламп.

– Новомодная сталь – барахло, – ворчал он себе под нос. – Два раза ткнёшь – и снова точить. А этот… этот ещё деда моего помнит. И ни разу не подвёл.

Неподалёку Шприц, их медик, раскладывал на чистой тряпке своё хозяйство. Рядом с тугими бинтами и шприцами лежали блестящие ампулы с боевыми стимуляторами – жуткая армейская дрянь, способная поднять на ноги даже мертвеца. На пару часов. О побочных эффектах Шприц предпочитал не распространяться.

Глазок колдовал над какой-то коробочкой с проводами и датчиками. Судя по довольной ухмылке, он готовил бандитам какой-то особенно неприятный сюрприз.

Каждый был занят своим делом. Эта симфония была для Беркута роднее любой другой музыки.

«Да уж, – усмехнулся про себя Семён Петрович. – Наняться на работу к химерологу, чтобы воевать с бандитами. Какая ирония».

Он всю жизнь боролся с последствиями этой самой химерологии. С тварями, которые вырывались из подпольных лабораторий. С культами, которые создавали монстров для своих кровавых ритуалов. С бандами, которые использовали химер как оружие. За последние десятилетия этого дерьма развелось столько, что честному человеку на улицу выйти страшно. Лёгкие деньги, власть, незаконные эксперименты… Всё это, как раковая опухоль, разъедало Империю изнутри.

А теперь он сам работал на одного из них.

Правда, этот Виктор был каким-то… неправильным химерологом. Он не нападал. Не пытался захватить мир. Он лечил, командовал хомяками и дружил с говорящим попугаем. И при этом обладал силой, от которой у Беркута, Одарённого ранга Абсолют, волосы на затылке вставали дыбом.

Тот случай с крысами… Семён Петрович до сих пор не мог его забыть. Сотни тварей, подчинившиеся одному его слову. И то, как он это сделал – без пафоса, без ритуалов, без напряжения. Просто приложил руку к полу. Как будто это был сущий пустяк.

То ли пацан не понимает, какой силой обладает, то ли… ему просто плевать. И Беркут не знал, какой из вариантов пугает больше.

Он был скрытным, этот Виктор. Замкнутым. Но иногда, в такие моменты, он вдруг брал и показывал часть своей истинной мощи. Будто забывал, что нужно притворяться обычным. И это было самое страшное. Беркут видел много сильных Одарённых. Но ни один из них не мог похвастаться такой лёгкостью и таким контролем.

Впрочем, какая теперь разница? Они подписали контракт. И они будут держать слово. Не только из-за денег. А из-за благодарности. Они обошли десятки мест в поисках работы. И везде на них смотрели, как на отбросов. Старые, покалеченные, никому не нужные. А этот парень… он посмотрел на них по-другому. Он увидел в них не инвалидов, а бойцов.

Семён Петрович вспомнил, как вчера вечером он зашёл в магазин и купил внучке того самого «Лупоглазого Ушастика». Розового. Самого большого. И ещё целую гору конфет. Он впервые за много лет почувствовал себя не просто дедом, а Дедом с большой буквы. Который может.

Нет. Они не подведут. Они вгрызутся в глотку любому, кто посмеет тронуть этого странного пацана и его ещё более странную ветеринарную клинику. Потому что он дал им то, чего у них давно не было.

Шанс.

Снаружи раздался треск ломаемого забора.

– Началось, – пробасил Кабан, перехватывая поудобнее тяжёлую дубинку.

Беркут медленно поднялся. Спина отозвалась тупой болью, но он проигнорировал её.

– По позициям, – тихо скомандовал он.

Старая гвардия снова была в деле. И пусть их тела были изношены, но дух их был крепок, как имперская сталь. А опыта у них было столько, что хватило бы на целую армию.

* * *

Я сидел в главном зале, который мои новые сотрудники уже успели превратить в подобие штаба, и с упоением отдавался своему любимому занятию. В блокноте, раскрытом на коленях, рождались формулы. Сложные, многоуровневые, они сплетались в изящные узоры, описывая структуру новой химеры, которую я собирался создать.

Смешать «Кислотные железы» болотной мокрицы с «Огненным дыханием» саламандры, стабилизировать всё это вытяжкой из панциря броненосца… Теоретически, должно получиться нечто, способное плеваться самовоспламеняющейся кислотой. Практически – могло рвануть так, что от нашей клиники осталась бы только дымящаяся воронка. Рискованно, но чертовски интересно.

Ко мне подошёл Семён Петрович.

– Командир, кажется, к нам гости. Две группы. Одни лезут через забор со стороны сада. Вторые ломятся к главному входу. Судя по всему, разные банды. Решили, что мы лёгкая добыча.

Рядом с ним, как тень, возник Седой. Он молча показал на пальцах: десять с одной стороны, пятнадцать – с другой.

Я снова уткнулся в свой блокнот, внося очередную правку в формулу.

– Ага, хорошо, – рассеянно бросил я. – Разберитесь.

Семён Петрович на мгновение замер. А потом на его обветренном лице появилась кривая усмешка.

– Есть, командир. Разберёмся.

Он развернулся и отдал несколько коротких команд своим людям.

Я слышал, как они занимают позиции. Скрип передвигаемой мебели, тихий лязг металла, приглушённые голоса… А затем – тишина. Напряжённая и звенящая, как натянутая струна.

Я же продолжал работать. Нужно было рассчитать оптимальную температуру для синтеза…

Снаружи раздался треск ломаемого дерева – это высадили раму на втором этаже. Почти сразу же – грохот выбитой входной двери. Они пошли на штурм.

Начался бой.

Я сидел в кресле и слушал. Глухие удары, короткие вскрики, звон разбитого стекла… Я уже настолько привык к этим звукам… Они стали фоном моей новой жизни. Иногда мне казалось, что если я вдруг окажусь в полной тишине, то просто не смогу уснуть.

Вот где-то наверху раздался короткий, похожий на хлопок, взрыв. Стены слегка дрогнули. Через секунду я увидел в окне напротив отблеск – яркую вспышку, окрасившую ночное небо в фосфорно-зелёный цвет.

Костыль, мой сапёр. Его фирменные светошумовые гранаты. Примитивно, но эффективно.

Послышался протяжный, полный боли вой, который тут же оборвался. Я увидел, как Седой, бесшумно выскользнув из тени, на развороте метнул один из своих клинков. Похоже, старый вояка никогда не промахивался.

На моё плечо спикировал Кеша. Он прилетел из своей «наблюдательной точки» на чердаке.

– Хозяин, там это… – прошептал он, нервно перебирая лапками. – Ты вообще в курсе, что там твоих дедуганов бьют⁈

– Не моих, а наших, – поправил я, не отрываясь от блокнота.

– Да какая разница! Может, вмешаешься? А то они там сейчас всю новую мебель поломают!

– Зачем? – я поднял на него бровь. – У меня же есть боевой отряд. Пусть работают. Это их боевое крещение. Мне нужно посмотреть, на что они способны.

– Ну, я бы на твоём месте всё-таки вмешался! – не унимался попугай. – У них там, между прочим, Одарённые! Я видел, один огнём швыряется!

Тем временем бой переместился внутрь дома. Я слышал топот тяжёлых ботинок по лестнице, глухие удары тел о стены, лязг металла…

На лестнице со второго этажа, двое бандитов, ослеплённые гранатой Костыля, отчаянно отмахивались ножами. Но они были дезориентированы. А против них работал Седой.

Седой двигался, как призрак. Короткий выпад – и один из бандитов захрипел, хватаясь за перерезанное горло. Перекат – и клинок вонзается в подколенное сухожилие другого. Он не убивал сразу. Он калечил, лишая возможности сражаться. Как кошка, которая играется со своей жертвой, нанося смертельные раны.

Кабан же снизу действовал иначе. Он был как таран. Его огромная туша просто сминала противников, ломая их кости. Вот он схватил одного из нападавших за голову и с хрустом впечатал в стену. Второго просто поднял над головой и швырнул в шкаф.

Бандиты, ворвавшиеся через главный вход, тут же попали под перекрёстный огонь. Но не пуль, а стали.

Один из ветеранов активировал свой Дар усиления. Его тело окутало слабое серое свечение. Он двигался с нечеловеческой скоростью, превратившись в размытое пятно. Его короткий меч мелькал, оставляя за собой кровавые росчерки.

Вот он перекатился под замахом огромного топора, одновременно вспарывая нападавшему живот снизу вверх. Выпрямился, уходя от выпада ножа, и тут же нанёс ответный удар в шею.

В какой-то момент один из бандитов, Одарённый огня, зажал в углу Беркута. Огненный шар сорвался с его ладони… но Беркут, не растерявшись, выпустил небольшой сгусток энергии и швырнул его навстречу.

Сгусток раскрылся в воздухе, превращаясь в небольшой земляной щит, который с шипением поглотил пламя. А в следующую секунду из-за щита вылетел нож и вонзился Одарённому точно в глаз.

Бандиты были в шоке. Они ожидали встретить дюжину сонных, беззащитных стариков. А нарвались на слаженный, идеально работающий механизм уничтожения.

Они пытались отступать, но было поздно.

Один из них, отшвырнув одного из ветеранов, рванул к выходу. Но на его пути вырос Беркут. Семён Петрович не стал тратить время на разговоры. Короткий удар рукоятью ножа в висок – и бандит мешком осел на пол.

Последний оставшийся в живых на первом этаже, видя, что дело дрянь, швырнул под ноги дымовую шашку и бросился к разбитому окну.

– Уходит! – крикнул кто-то.

Но он не ушёл.

Из дыма вылетела тяжёлая дубинка, метко брошенная одним из ветеранов. Она с глухим стуком врезалась беглецу в затылок.

Всё было кончено.

Я сидел в кресле и дописывал последнюю строчку в своей формуле:

«…если взять за основу костную структуру того бронированного крокодила, добавить в неё атрибут эластичности болотного угря и пропитать всё это регенерирующим составом на основе грибных спор… получится самовосстанавливающийся живой доспех. Идеально для Рядовой. Но энергозатраты… колоссальные. Нужно продумать систему подпитки… Может, встроить в броню фотосинтезирующие элементы?»

Ко мне снова подошёл Семён Петрович. Теперь его ранее безупречная форма была забрызгана кровью, но на лице играла довольная улыбка.

– Командир, объект зачищен, – доложил он. – Потери противника – сто процентов. С нашей стороны – четверо легкораненых.

Я оторвал взгляд от блокнота.

– Хорошо, – кивнул я.

Он кивнул в ответ и отошёл к своим, которые уже деловито собирали трофейное оружие и стаскивали трупы в угол.

Я смотрел на них, и в очередной раз убеждался, что сделал правильный выбор, поставив на опыт, а не молодость.

Вот Семён Петрович. Спокоен, как скала. Отдаёт чёткие команды, ни грамма лишней суеты. Профессионал.

А вот Соломон, однорукий боец, деловито снимает с одного из трупов дорогие часы, прикидывая их вес на своём латунном протезе. Он тяжело дышит, но в глазах – радость от победы и сбора трофеев.

Тихий, чья задача была сидеть в резерве и ждать команды, выглядит почти разочарованным. Ему, видимо, не досталось самого интересного.

А вот этот… я присмотрелся к одному из ветеранов, который как раз оттирал с клинка кровь. Я помнил его досье – позывной «Булат» – проблемы с печенью, цирроз в начальной стадии. А сейчас он двигался легко и почти без одышки. И аура… она стала чище, плотнее.

Интересно… У него, похоже, скрытая способность. Регенерация, подпитываемая убийствами. Чем больше он убивает, тем здоровее становится.

Опасная штука. Человек с таким даром, если узнает о нём, может легко поехать крышей. Начнёт убивать просто для того, чтобы вернуть себе молодость и силу. Нужно будет за ним присмотреть. И, возможно, слегка подкорректировать его дар, пока не поздно.

Четверо раненых сидели на диване. Одному перевязывали плечо, проткнутое заточкой. Другой морщился, пока ему обрабатывали ожог от огненного шара. У остальных – глубокие порезы. Мелочи. Они даже не стонали, просто переругивались, обсуждая бой.

– Говорю тебе, надо было его сразу в глаз бить! – доказывал один.

– Да пока ты там целился, он бы тебе уже башку снёс!

Я усмехнулся. Молодцы. Никакой паники или суеты. Даже сейчас, после боя, они не сбились в кучу, а инстинктивно заняли позиции, контролируя окна и двери. Старая гвардия. Их не нужно было учить. Они просто делали то, что умели лучше всего – выживали и убивали.

Трупы уже почти все стащили в подвал, на корм моим крысам.

И тут в дом, как зелёная молния, влетел Кеша и уселся мне на плечо.

– Хозяин! У нас проблемы! – прошипел он мне в ухо.

– Насколько большие?

– Кажется, одна из банд обиделась, что вы так поступили с её людьми.

Я посмотрел в окно. К нашему дому подкатила чёрная блестящая машина без номеров. Из неё вышел молодой парень лет двадцати пяти. Зализанные волосы, дорогой костюм, на лице – скучающее выражение. За ним, тяжело ступив на землю, из машины выбралось нечто.

Огромная перекачанная горилла. Один её глаз был заметно больше другого, что придавало её морде асимметричное и оттого ещё более жуткое выражение.

Парень подошёл к нашей двери, которую ветераны предусмотрительно забаррикадировали изнутри холодильником, и легонько постучал.

– Откройте, пожалуйста. У меня к вам деловое предложение.

– Пропустите его, – сказал я Семёну Петровичу.

Тот кивнул своим людям. Холодильник отодвинули.

Парень спокойно вошёл, оглядел разгромленную гостиную, заставленную баррикадами, и усмехнулся.

– Весело у вас тут.

Он прошёл в центр комнаты, где сидел я, и посмотрел на окруживших его ветеранов.

– Так значит, это вы наших парней положили? Интересно. Скажу боссу, не поверит. Пенсионеры уделали целый отряд отморозков. Ну, бывает.

Он обвёл взглядом стариков, потом снова посмотрел на меня.

– В общем, смотрите. У меня нет времени. Я вообще не знаю, зачем меня сюда прислали. Обычно меня зовут на прибыльные и выгодные дела. А тут какой-то дом престарелых. Наверное, чтобы просто отомстить. В общем, давайте так. Чтобы я руки не марал, я даю право вам, – он обвёл рукой ветеранов, – но не тебе, – он ткнул пальцем в мою сторону. – Ты, по всей видимости, здесь главный. Значит, ты пойдёшь со мной. Ну а вам я даю право выбора. Выбираете троих, которые убьют всех остальных. И этих троих я отпущу.

– Да ладно? – я удивлённо поднял бровь. – Всех троих отпустишь?

– Я не люблю, когда кто-то влезает без разрешения, – его голос стал холоднее. – Уже двоих отпущу. И нужны мне, в принципе, тоже только двое.

– Ой, какой щедрый! – не удержался я от сарказма.

– Ну, теперь уже одного, – он смерил меня ледяным взглядом.

– Да ладно?

Парень тяжело вздохнул, как будто я его утомил.

– Что ж, придётся самому марать руки. Скажите своему боссу спасибо за то, что он настолько не ценит ваши жизни.

Ветераны напряглись, их руки легли на рукояти клинков. Огнестрел я им запретил. Зачем нарушать закон? Но носить при себе холодное оружие им, как бывшим военным, состоящим на службе у владельца частной бизнеса, разрешалось. А уж использовать его для самообороны в собственном доме – тем более.

– А ничего, что нас тут тринадцать, а ты один? – спросил я.

Парень оглядел нас, и на его губах появилась снисходительная усмешка.

– Да я даже ничего делать не буду. Вы разве не замечаете, что со мной химера?

Он кивнул на гориллу, которая как раз протиснулась в дверной проём.

– Знакомьтесь, Боксёр. А теперь, Боксёр, порви здесь всех.

Химера издала оглушительный рёв, от которого задрожали стёкла, и ударила себя кулаками в грудь.

БУМ! БУМ! БУМ!

Звук был таким, будто по наковальне бьют двумя кувалдами…

Глава 2

Мои ветераны не дрогнули. Они рассыпались по комнате, занимая позиции, как будто делали это всю свою жизнь. Что, в общем-то, было правдой.

Глазок, двигаясь с поразительной для его возраста лёгкостью, метнул в сторону химеры три небольших металлических шарика. Те, ударившись об пол, со щелчком раскрылись, выпуская облако густого, едкого дыма.

Горилла кашлянула, отмахнувшись огромной лапой, как от назойливой мухи. Дым ей был нипочём.

С другого фланга Костыль, хромая, но двигаясь на удивление быстро, активировал свой Дар. Вокруг химеры появились энергетические сети, пытаясь сковать её движения. Но горилла только махнула ручищами, и сети испарились, не в силах удержать такое мощное существо.

– Не берёт! – рыкнул Костыль, уходя с линии атаки.

Они кидались в неё магическими техниками, прощупывали оборону.

В этот момент с другой стороны в дело вступил Кабан. Здоровяк, чьё прозвище полностью соответствовало его телосложению, взревел и рванул вперёд, выставив перед собой руки, окутанные мерцающим силовым полем. Он собирался просто снести тварь с ног, как таран.

Идея была неплоха, но горилла оказалась умнее. Она не стала встречать удар в лоб. Вместо этого она присела, пропуская летящего Кабана над собой, а потом с неожиданной ловкостью подхватила его за ногу.

– Опаньки, – только и успел сказать здоровяк, прежде чем химера раскрутила его и швырнула в стену.

Штукатурка посыпалась дождём.

– Кажется, наш Кабанчик сегодня в роли кегли, – хмыкнул Беркут, меняя позицию. – Седой, твой выход!

Седой, самый быстрый из них, уже был там. Он двигался как тень, его клинок метнулся к подколенному сухожилию. Но горилла, даже не поворачивая головы, просто отмахнулась рукой.

Клинок со звоном отлетел в сторону.

– Сильная, зараза! – выдохнул Седой, отскакивая назад.

Парень, стоявший в центре, расхохотался.

– Вы серьёзно? Думали справиться с ней так легко? Это химера редкого класса, на минуточку. Вы даже не представляете, скольких она убила. А знаете, что она любит больше всего? Она любит не просто убивать. А раздирать на части. У неё, знаете ли, специфический вкус к прекрасному.

Он посмотрел на меня, всё ещё сидевшего в кресле.

– Слушай, а ты не собираешься вставать? Твои люди здесь сражаются, а ты…

– А я кофе хочу, – перебил я его.

Мой взгляд скользнул по комнате и зацепился за небольшой столик у стены. Там стояла одинокая чашка. Я лениво поднялся, подошёл, взял её. Понюхал.

– Остыл. Жаль.

Я сделал глоток и скривился. Мерзкая кислятина.

Парень смотрел на меня так, будто я только что на его глазах съел живого котёнка. Его лицо побагровело.

– Ты… издеваешься? Моя химера рвёт твоих людей, а ты пьёшь холодный кофе⁈

– Во-первых, не рвёт, а просто отмахивается. Это разные вещи, – я поставил чашку обратно. – А во-вторых, я просто наблюдаю за ребёнком, который думает, что его игрушка здесь что-то решает. Серьёзно, эта перекачанная обезьяна – твой главный козырь? Скучно.

Парень нахмурился, его лицо исказилось от злости.

– Игрушка⁈ Да мой Боксёр сейчас…

– Окей, – прервал я его. – Давай я покажу тебе, что означает настоящая, нормальная химера.

Я лениво махнул рукой в сторону тёмного угла комнаты.

– Рядовая, давай, хватит там уже подслушивать. Выходи, к тебе тут жених пришёл.

Из тени в углу шагнула фигура в длинном чёрном плаще. Она бесшумно подошла к горилле, которая как раз отшвырнула в сторону Кабана, и остановилась в паре метров.

Парень и его химера уставились на неё. Ветераны тоже замерли.

Рядовая, не обращая внимания на напряжённую тишину, подошла к горилле вплотную. Она подняла руку и начала с деловитым любопытством рассматривать морду зверя. Потрогала пальцами за ухо, провела по складкам на лбу…

Горилла заревела от такой наглости. Её огромный кулак со свистом обрушился на Рядовую, целясь прямо в голову. Удар, способный проломить бетонную стену…

Но он не достиг цели.

Рядовая спокойно, почти лениво, подняла руку и поймала кулак гориллы. Просто поймала. Без видимого усилия. Звук был таким, будто кувалда врезалась в гранитную плиту.

Она удержала удар, даже не пошевелившись, и продолжила своё исследование. Капюшон плаща соскользнул, открывая её покрытую тёмной шерстью морду.

Рядовая ещё раз внимательно осмотрела гориллу, скривилась в брезгливой гримасе, а затем повернулась ко мне и решительно замотала головой.

«Не-не-не. Ни за что».

– Увы, – я развёл руками, обращаясь к ошарашенному парню. – Он нам не подходит. Ведите следующего.

– Следующего⁈ – только и смог выдавить он.

Горилла, поняв, что её только что публично унизили, снова заревела. Её вторая рука метнулась к Рядовой.

И в этот момент моя обезьяна-солдат перестала играть.

Её движение было молниеносным. На её кулаке проступили костяные пластины, превращая руку в шипастую булаву.

Удар. Короткий, резкий, точно в челюсть.

Раздался звук, похожий на то, как с пятого этажа роняют переспелый арбуз. Голова гориллы дёрнулась под неестественным углом. Её огромное тело качнулось и мешком рухнуло на пол, поднимая облако пыли.

Рядовая брезгливо отряхнула ладонь о свой плащ, словно прикоснулась к чему-то грязному. Затем подошла к поверженной горилле, ещё раз осмотрела её и демонстративно сплюнула на пол. Мол, совсем никуда не годится.

Парень с ужасом смотрел на неё. Затем он выхватил из-за пояса пистолет.

Но выстрелить не успел.

Рядовая молнией метнулась к нему, одной лапой выхватила пистолет, вторую занесла для удара, готовясь размозжить ему череп.

– Нет, – спокойно сказал я. – Обезвредить.

Рядовая тут же изменила траекторию. Она сделала в воздухе сальто, приземлилась за его спиной, и ребром ладони нанесла короткий, точный удар по затылку. Воздух вокруг парня вспыхнул и погас – его личный энергетический щит рассыпался, как стекло. Он дёрнулся и безвольно рухнул на пол.

Я поднялся с кресла.

– Ну что, будем информацию добывать?

Вперёд шагнул ветеран со странным прозвищем Торквемада.

– Могу провести допрос, командир. Меня учили. И пыткам тоже.

Я покачал головой.

– Да нет. Честно говоря, мне всё равно, кто он и откуда. Он как боец – вообще никакой. Скорее всего, просто приручатель. Без своей химеры он ничего не стоит. А его химера… это ужасная подделка. Работа даже не ученика, а кого-то ниже. Так что, что он мог сделать? Да ничего. Зачем его убивать?

– Так что, мы его теперь отпустим? – спросил Беркут.

– Нет, – я посмотрел на бесчувственное тело. – Я прекрасно вижу, сколько крови на его руках. Да и его химера уже почти впала в безумие от всех тех зверств, которые совершила. Она рано или поздно вышла бы из-под контроля. И самое паршивое, что хозяина она бы не тронула. Просто сбежала и начала бы валить всех подряд.

Я достал телефон и набрал номер Агнессы.

– Привет ещё раз, это я. Есть ещё одна просьба. Пришли кого-то, тут надо одного человечка забрать.

– Какого ещё «человечка»? – раздался в трубке её удивлённый голос.

– Ну, вот и посмотришь. Можешь делать с ним, что хочешь. А вдруг тебе пригодится? Мне-то уж точно не нужен.

Я повесил трубку и повернулся к своим парням.

– Теперь давайте приводить здесь всё в порядок. Дальше этой ночью, думаю, всё будет спокойно.

* * *

Бар «Логово», Адмиралтейский район

Тесак сидел в своём любимом кресле, обитом потрескавшейся кожей, и с ленивой грацией чистил дуло своего кастомизированного револьвера. Здесь, в прокуренной полутьме его личного кабинета, расположенного в подвале бара «Логово», он чувствовал себя в безопасности. Как хищник в своём логове.

В дверь робко поскреблись. Не постучали, а именно поскреблись, будто за ней стоял не двухметровый громила, а нашкодивший котёнок.

– Чего тебе? – не отрываясь от своего занятия, спросил Тесак.

Дверь приоткрылась, и в щель протиснулась бритая голова Верзилы, одного из его «вышибал».

– Босс, тут такое дело… деликатное, – просипел он, топчась на пороге.

Тесак медленно поднял взгляд. Один его вид заставил Верзилу съёжиться.

– У меня все дела деликатные. Говори, не тяни резину.

– В общем, это… Штырь… он мой шейкер для протеина спёр. Фирменный, с двойным дном для капсул. Я его на подоконнике в качалке оставил, а он взял. Говорит, не брал, а я видел!

Тесак молча смотрел на него секунды три.

– Шейкер, – безэмоционально повторил Тесак. – Для протеина?

– Ага! – обрадовался Верзила, решив, что босс проникся его проблемой. – Фирменный!

Тесак закончил протирать ствол, аккуратно положил ветошь на стол и так же медленно, не повышая голоса, произнёс:

– Верзила, послушай меня внимательно. Сейчас ты выйдешь отсюда. Найдёшь Штыря. И сломаешь ему палец. Любой. За то, что он отвлёк меня от важных дел из-за куска пластика. А потом заберёшь свой шейкер. Понял?

Глаза Верзилы округлились. Он замотал головой так, что шея затрещала.

– П-понял, босс! Всё понял!

– Проваливай.

Вышибала испарился так быстро, будто его ветром сдуло. Тесак хмыкнул и снова взял в руки револьвер. Вот с такими идиотами приходилось работать. Тем ценнее были такие парни, как Щелбан, которого он ждал.

Его лучший боец должен был позвонить ещё десять минут назад. Десять минут – не срок. Но Тесак не любил, когда что-то шло не по его плану.

Им всего-то и надо было взять под крыло новый райончик. Тот самый, где какой-то выскочка-аристократ решил устроить себе базу.

Разведка доложила всё чётко. Неприметный особняк, который ещё недавно пустовал. Из охраны – дюжина каких-то стариков. То ли грузчики, то ли сторожа. Может, даже дальние родственники, которых пристроили на тёплое местечко. И какой-то молодой хлыщ, который, судя по всему, и был тем самым аристократом. Ни тебе гербов на одежде, ни охраны из гвардейцев. Обычный папенькин сынок, решивший поиграть в самостоятельность.

Тесак усмехнулся. Он таких на завтрак ел.

Сначала отправил группу – пятнадцать отъявленных отморозков. Просто чтобы забрать ценный груз. Они должны были вломиться, навести шороху, может, даже пару стариков прирезать для острастки. Но они пропали. Просто исчезли с радаров.

Вот тогда Тесак и отправил Щелбана. С его Боксёром – химерой, на которую было потрачено целое состояние. Щелбан должен был зайти, разнести там всё к чертям, найти причину исчезновения отряда и притащить этого аристократишку к нему на ковёр.

Но Щелбан молчал.

Тесак отложил револьвер и взял со стола стакан с виски. Ледяная жидкость обожгла горло, но не принесла облегчения. Внутри нарастало холодное и незнакомое ему чувство. Тревога.

Он посмотрел на часы. Прошло уже полчаса. Щелбан всегда докладывал вовремя. Всегда.

Тесак достал свой телефон и набрал номер. Длинные, издевательские гудки… Никто не отвечал.

В дверь кабинета осторожно постучали.

– Войдите.

На пороге, с видом побитой собаки, стоял Филя – один из его «бегунков», отвечавших за наблюдение.

– Что? – коротко бросил Тесак.

– Босс, там это… – Филя сглотнул. – Щелбан… он вошёл. Но не вышел. И Боксёр тоже.

Тесак медленно повернул голову. Он посмотрел на Филю так, будто тот только что сообщил, что солнце встаёт на западе. На лице Тесака не отразилось ни удивления, ни злости. Только недоумение.

По правде говоря, он нормально так прихренел от этой новости.

Как? Как, чёрт возьми, такое могло случиться? Щелбан и Боксёр – это была его главная ударная сила. Их боялись все банды в округе. Один их вид заставлял конкурентов переходить на другую сторону улицы. И они просто… пропали? В каком-то сраном особняке, который охраняли старики-пенсионеры?

– Наблюдатели что-нибудь видели?

– Ничего, босс. Вообще. Ни выстрелов, ни криков. Просто тишина.

Тесак молчал. Его мозг, привыкший к простым и понятным раскладам – «сила решает всё», – отказывался обрабатывать эту информацию.

Сегодня был чёрный день в истории его банды. За одну ночь он лишился почти всех своих лучших бойцов. Тех, на кого он мог положиться. Тех, кто прошёл с ним весь путь с самого начала. Осталась одна мелочь. Десять человек, не больше. Отморозки, годные для того, чтобы отжимать мелочь у торговцев, но не для серьёзной войны.