Текст книги "Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина"

Автор книги: Олег Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 48 страниц)

В общем, с сожалением можно констатировать: Горбачев не понял ни смысла радикальных экономических реформ, проводившихся правительством Ельцина – Гайдара, ни того, какова была суть событий осени 1993-го.

Все это, повторяю, не могло не держать Ельцина в напряжении. Надо полагать, окончательно успокоил его лишь унизительно низкий результат Горбачева на президентских выборах 1996 года – меньше одного процента. Стало ясно, что шансов на возвращение в большую политику у Горбачева практически нет и как соперник он более не опасен. Однако до выборов и непосредственно накануне их российские власти всех уровней, по велению самого Ельцина или без такового, относилась к нему как к не то что бы очень серьезному потенциальному противнику действующего президента, но все-таки как к противнику. Из воспоминаний руководителя самарской телекомпании «РИО» Виталия Добрусина о событиях конца мая 1996 года:

«…В 96-м Михаил Сергеевич приехал в Самару уже не всемогущим генсеком, а всего лишь кандидатом в президенты России.       Кандидатов было одиннадцать, но реальных претендентов двое – Ельцин и Зюганов. Шансы на победу бывшего президента СССР Горбачева всерьез не рассматривались.       И встречали его в Самаре соответственно.       Губернатор Константин Титов проигнорировал приезд Михаила Сергеевича. Зная, что Горбачев приедет, Титов рано утром улетел из Самары… Вполне возможно, что свою невстречу Титов благоразумно согласовал с кремлевской администрацией.       Вице-губернатор Владимир Мокрый, оставшийся за Титова, отказался встречаться с Горбачевым.       Первое, что я услышал от Горбачева, когда он приехал ко мне на передачу, – это что его во всем блокируют, что семья постоянно находится «под колпаком» у ФСБ, что телефоны прослушивают. А еще Горбачев постоянно переспрашивал: «Виталий, а вы уверены, что передача выйдет в прямой эфир? Уверены, что ее не заглушат?»…

Но эфир все же состоялся. Это было 23 мая. Горбачев опять жаловался на притеснения, на то, что представители власти не только в Самаре, но и повсюду демонстративно игнорируют его: «Михаил Горбачев: Я уже месяц в разъездах, и такая практика повторяется из региона в регион. За редким исключением, где руководители администраций обладают самостоятельностью и ценят себя. Сегодня власти равнодушны к Горбачеву, ведь его рейтинг, как пишут, один процент. <...>       Виталий Добрусин: Вот уже четыре года вас не видно и не слышно. Почему информацию о вас замалчивают?       Михаил Горбачев: Это сознательная блокада. Даже написанные книги мне не удается издавать в Москве. Одну книжку я подпольно напечатал в Рязани. Представляете? Горбачев – отец советской демократии и гласности – тайно (!) издает книжку 10-тысячным тиражом! Прямо Солженицын!.. Горбачев много и многих знает. Знает, чего они стоят и что делали. Поэтому и надо изолировать Горбачева и повесить на него всех собак. И это отрабатывается идеально». В общем, выступление Горбачева по самарскому ТВ никто тогда не «заглушил».

Однако «притеснения» «отца перестройки», по его словам, продолжались. Сам он так о них вспоминает…

В Интервью газете «Газета», 1 марта 2005 года:

– …Столько было маленьких форосов, попыток унизить. Ельцин, казалось, этим просто болен. Такая мстительность! То, что мы испытывали почти десять лет под его, так сказать, крылом, я Борису простить не могу. Все, как под током, дергалось. То с помещениями, то с машинами, то с командой…

Ну уж про Форос-то, кажется, можно было бы и не вспоминать в таком контексте. Кто же из Фороса-то, Михаил Сергеевич, вас живым вытащил? Не Ельцин разве?

Еще цитата – из интервью «Независимой газете», 15 августа 2006 года:

– Наблюдая, все то, что происходило в 90-е годы, хотелось вмешаться. Но я был изолирован от прессы, от телевидения. Все мои разговоры прослушивались. А ведь я не занимался и не занимаюсь государственными переворотами и заговорами, наоборот, рассуждаю открыто и свободно. Сайт gazetachel.ru (Челябинск), 10 апреля 2008 года:

– Михаил Сергеевич… почему вас так редко можно увидеть в СМИ? Так «само собой» получилось или вы преднамеренно почти не общались с журналистами?

– Если говорить о прошлых годах правления Ельцина, там был наложен запрет на общение с Горбачевым. А на ТВ вообще не пускали, и некоторые [руководители?] СМИ даже пострадали – их просто убрали. Что касается времени Путина, то ситуация изменилась, но уже я не успеваю…

Обратите внимание: вопрос-то задается в 2008 году, Ельцин уже восемь лет как в отставке, и собеседник явно спрашивает Горбачева не о «делах давно минувших дней», но все равно главный виновник горбачевского «молчания» – Ельцин.

«При Ельцине, что хотели, то и печатали»

Если же вернуться к ельцинским девяностым годам, не думаю, что Ельцин специально отдавал какие-то распоряжения не печатать Горбачева, не показывать его по телевизору (если не считать тот случай с костиковским окриком в июне 1992 года). В России ведь как все устроено: чиновникам достаточно один раз скомандовать «Фас!», и они будут следовать этой команде долгие годы. Начальник не любит такого-то – значит, надо его давить. Никаких дополнительных приказов не требуется.

Я уж не говорю о том, что Горбачев говорил все, что хотел, выезжая за границу, в том числе и то, что он думает о Ельцине. А выезжал он довольно часто. И никаких окриков, наподобие опять-таки того приснопамятного, что раздался из уст Вячеслава Костикова в июне 1992-го, более не слышал.

Собственно говоря, и сам Горбачев прекрасно понимает, что какие-то преграды и препоны не обязательно «спускаются» к нему с самого верха, нередко они исходят от нижестоящих чиновников. Снова интервью Горбачева на сайте gazetachel.ru (Челябинск), апрель 2008 года:

«И при Ельцине, да и сейчас ОКОЛОВЛАСТНЫЕ СТРУКТУРЫ (выделено мной. – О.М.) пытаются забыть перестройку, переписать историю. Оказывается, и до сих пор для многих перестройка, как кость в горле.

Фонд Горбачева не получает государственной поддержки. На первых порах нашей работы проявлялось желание наших бизнесменов сотрудничать с Фондом и оказывать ему помощь. Но Борис Ельцин пресекал все подобные попытки. Но все же есть люди, как говорится, смелые. А остальные смотрят: что же скажет начальство. А начальство, собственно, часто этим не занимается, а клерки вокруг начальства, чтобы их не обвинили в любви к Горбачеву, ведут себя вот так: вставляют палки в колеса».

Как видим, палки в колеса, по словам Горбачева, вставлялись ему и при Ельцине, и при Путине, но Ельцин, по его мнению, лично пресекал все попытки оказать ему, Горбачеву, какую-то помощь, а вот про Путина у него язык не поворачивается такое сказать, хотя он прекрасно осознает, что психология чиновников, алгоритм их действий и там, и здесь одинаковы: «клерки вокруг начальства, чтобы их не обвинили в любви к Горбачеву, ведут себя вот так: вставляют палки в колеса».

Тем не менее, Горбачев продолжает и продолжает обвинять самого Ельцина, что тот все девяностые зажимал ему рот. Вот уж совсем близкое к сегодняшнему время – сайт самарского журналиста Алексея Семенова, 22 февраля 2011 года:

«Во времена его (Ельцина. – О.М.) правления я был закрыт и для прессы, и для многих политиков. Эта была вынужденная опала. Смешно сказать, но многие действовавшие тогда руководители опасались контактировать со мной».

Валентин Юмашев (в нашей беседе в ноябре 2012 года):

– Все это полная ерунда. Никаких таких указаний – как-то ограничивать Горбачева в контактах со СМИ – не давал ни сам Ельцин, ни кто-либо из его администрации. Вообще, при Ельцине такие указания были немыслимы. Такое можно было представить разве что теоретически – кто-то в Кремле мог использовать какие-то личные контакты, позвонить кому-то в газету или на телевидение: «Ребята, все-таки мы делаем одно общее дело… Давайте Горбачева поменьше показывать и печатать». Но поскольку «проблемы Горбачева» не было, то никто об этом никого не просил – ни Вощанов, ни Костиков, ни Ястржембский, ни другие ельцинские пресс-секретари… Никого он уже не интересовал в то время. На какое-то мгновение интерес к нему возник перед выборами 1996 года: он стал одним из кандидатов в президенты. Все тогда удивились: чего это он вдруг?.. И тогда разве что самый ленивый не напечатал интервью с ним. Я был в ту пору главой администрации, эти вопросы были «моими». Мне и в голову не приходило как-то воспрепятствовать этим публикациям. Да печатайте его хоть каждый день! А потом интерес к нему опять угас. Он был интересен лишь как «фигура селебрети», – такое сейчас новое слово появилось, тогда его не было, – как известный человек, оказавшийся на пенсии. Только с этой точки зрения. А Горбачева это совершенно не устраивало, он хотел по-прежнему представать перед читателями и телезрителями как политик. Но на политической сцене появились уже совсем другие люди… Так что при Ельцине, повторяю, что хотели, то и печатали. Самого Бориса Николаевича пинали как кому заблагорассудится, показывали в «Куклах»... Никаких запретительных указаний не было. Хотя Горбачеву, конечно, приятно было бы сознавать: про него действительно не пишут или пишут мало потому, что было распоряжение Ельцина. С этим представлением как-то легче жить.

Лучше бы он не говорил ни слова о Ельцине…

Думаю, противостояние Горбачева и Ельцина продолжалось бы до сих пор, слишком уж велика оказалась инерция той четырехлетней – с 1987-го по 1991 год – политической борьбы. Но судьба распорядилась так, что Борис Николаевич ушел из жизни раньше Михаила Сергеевича, тем самым предоставив своему сопернику неоспоримое преимущество в их как бы продолжавшемся противоборстве, которым экс-президент СССР и воспользовался «на полную катушку».

Впрочем, это преимущество Горбачев получил уже после ухода Ельцина в отставку. С этого момента Борис Николаевич почти не выступал в прессе. А уж персоны Горбачева касался вообще считанные разы. Что касается Михаила Сергеевича, тот продолжал без устали публично «полоскать» Ельцина, ельцинские девяностые годы, ельцинско-гайдаровские реформы. Продолжает до сих пор. И это, как ни жаль говорить, самая постыдная часть общественной деятельности Горбачева – скажу прямо, недостойная его великого имени.

При этом он – не буду гадать, осознанно или неосознанно, – как бы старался подольститься к новому президенту, Путину: вот, мол, Ельцин оставил своему преемнику хаос, бардак, развал страны, и теперь новому правителю приходится расхлебывать все это. На самом деле, никакого хаоса и бардака, как мы знаем, не было, финансы были стабилизированы, рыночная экономика набирала обороты, возобновился рост производства… Путин, собственно говоря, пришел на все готовенькое. Все, что требовалось от него, – продолжить демократический, рыночный курс Ельцина. Увы, он его быстро свернул. По крайней мере, демократический курс. Что касается курса на построение и укрепление рынка, тут дело оказалось не столь однозначным…

Странно, что Горбачев никак не может понять: с каждым новым ругательством в адрес Ельцина он наносил и по-прежнему наносит все больший урон своей репутации. Лучше бы он ни слова не говорил о нем. Для него же, для Горбачева, лучше.

Как сам Горбачев попал в Москву из Ставрополя?

Есть несколько «сюжетов», «обличающих» Ельцина, которые Горбачев из интервью в интервью повторяет, как заигранная пластинка. Один из них – как он ошибся, пригласив Ельцина из Свердловска в Москву. Ведь предупреждал же его Рыжков, знавший Ельцина по Уралу: «Вы с ним наплачетесь»! Но генсек доверился другому своему партай-геноссе – Лигачеву, аттестовавшему первого секретаря Свердловского обкома иначе: «Стопроцентно наш человек».

Ну вот все было в его, Горбачева, руках: мог бы взять Ельцина в Москву, а мог бы и не взять. Взял. И вот вместо того, чтобы до конца дней своих быть благодарным Горбачеву, неблагодарный Ельцин начал куралесить… Такой вот «сюжет», бесконечно повторяемый в бесконечных антиельцинских интервью бывшего президента СССР.

Ощущение такое, что сам Горбачев попал в Москву из Ставрополя как-то по-другому, не как обычно попадали в столицу члены провинциальной партийной номенклатуры – по чьей-то протекции, чьей-то рекомендации, – а, допустим, за какие-то великие, всеми признанные заслуги. Но никаких особых, выдающихся заслуг у Горбачева на его ставропольском крайкомовском посту не было… Тогда, может, он попал туда не по чьей-то обычной человеческой воле, а – по велению Господа Бога? Вообще-то, вполне возможно, что и Горбачев, и Ельцин оказались на вершине власти именно по замыслу Провидения, решившего избавить наконец Россию от многодесятилетнего властвования коммунистической «Золотой орды», но это другой разговор… Если оставить Провидение в покое, и сам Горбачев, как и Ельцин, как и большинство партийных чиновников высокого уровня, оказался в столице вполне тривиальным образом – благодаря одному из более высоких чиновников, в данном случае благодаря Андропову, которого он, принимая в Ставрополе, возил на природу и возле костерка за шашлычком сумел ему понравиться. Возможно, если бы Андропов воскрес и увидел, какую кашу Горбачев заварил в стране, он бы тоже, как и сам Горбачев в случае Ельцина, стал бы рвать на себе волосы: ах, как я в Горбачеве ошибся! В короткую бытность свою генсеком Андропов, конечно, думал о том, чтобы устроить кое-какие реформы, кое-какие перемены в стране, но уж точно не такие, которые привели бы к крушению социализма, крушению всей коммунистической системы, причем не только в СССР, но и в его окрестностях.

Тем не менее, Горбачев вновь и вновь продолжает бравировать тем, что именно благодаря ему «Ельцин стал Ельциным»:

– Где бы был Ельцин, если бы не Горбачев? Он продолжал бы руководить Свердловским обкомом и строить развитой социализм! (Интервью газете «ФельдПочта», 19 ноября 2004 года).

Ну так и что? То же самое можно сказать и о самом Горбачеве: «Где бы был Горбачев, если бы не Андропов? Он продолжал бы руководить Ставропольским крайкомом и строить развитой социализм!» Кроме того, стоит добавить, что Горбачев, в отличие от Ельцина, продолжал строить развитой социализм еще и в Москве, на более высоком посту.

Во время онлайн-конференции в «Аргументах и фактах» 26 декабря 2005 года одним из вопросов, заданных Горбачеву, был такой:

«Михаил Сергеевич, Вы как человек непьющий, как могли привлечь в Москву Ельцина из Свердловска, зная, что он алкоголик? Ведь есть поговорка у разведчиков, что алкоголикам и прост*****ам нельзя доверять…»

Вместо того, чтобы урезонить хама и редакцию, этот хамский вопрос опубликовавшую, Горбачев в тысячный, наверное, раз начинает нудно излагать все тот же рассказ, как Рыжков не советовал брать Ельцина – «наберетесь с ним горя», – но все решила позиция Лигачева: «Это наш человек, это то, что нам надо».

«Надо было послать его куда-нибудь в Африку или Латинскую Америку!»

Другой «сюжет» бесчисленных горбачевских интервью – о другой его роковой ошибке. В 1987-м, после октябрьского пленума, надо было не переводить Ельцина на министерскую должность, не оставлять в ЦК, а отослать куда-нибудь послом, в какую-нибудь дальнюю «банановую республику», чтобы он сидел там в тишине да покое и курил кальян.

В общем, по словам Горбачева, надо было «кончить» с Ельциным уже после октября 1987 года. «Интерфакс», 27 июля 2007 года:

«Ельцина  надо  было отправить после октябрьских его выходок (выступление на пленуме  ЦК  КПСС  в  октябре 1987 г. – Прим. Ред.) на дипломатическую работу и на этом кончить с ним. Это ошибка моя», – заявил М. Горбачев».

Кстати, про «кончить» с Ельциным Горбачев говорит уже после кончины Бориса Николаевича. Не царапает ли это его слух и слух его собеседников?

Так что, главная ошибка Горбачева, как он считает, – что он не отослал тогда Ельцина куда-нибудь подальше, в Африку или Латинскую Америку. Тогда бы все в стране пошло по-другому. Вопрос только: а поехал ли бы туда покорно Ельцин? Или предпочел бы оставить государственную, партийную службу и опять-таки посвятить себя оппозиционной общественной деятельности? Времена-то уже изменились – изменились благодаря самому Горбачеву, так что высокопоставленный чиновник не обязательно должен был выполнять команды начальства: «Смирно! Кругом, шагом – арш!»

Это подтверждает в разговоре со мной и Валентин Юмашев:

– Никуда послом Борис Николаевич не поехал бы. Самый дальний пункт, куда он мог бы поехать, – Свердловск. Но потом, на мой взгляд, он точно так же политически возродился бы, с той лишь разницей, что – из Свердловска.

Конечно, может быть, не обладая официальным статусом – министра, члена ЦК, – Борису Николаевичу труднее было бы стать депутатом, после председателем Верховного Совета, но, с другой стороны, образ человека, гонимого властью, напротив, как всегда, прибавил бы ему очков. Да и вообще не надо забывать, какой вулканической энергией обладал в ту пору Ельцин. Так что здесь «бабушка надвое сказала», сумел бы Горбачев тогда «покончить» с Ельциным или эти его усилия оказались тщетными…

«В развале Союза виноват Ельцин»

Третий бесконечно повторяемый Горбачевым «сюжет» – это, конечно, Беловежье:

– Ельцин воспользовался результатами путча, чтобы расколоть СССР, а затем и ликвидировать его... («Новая газета», 19 августа 2004 года).

Ну зачем выворачивать все наизнанку? Мы ведь видели: СССР, при полном согласии Горбачева, был расколот еще 23 апреля 1991 года, когда от него осталось лишь девять республик (Заявление «9+1»). Но и при таком, усеченном, составе в него не собиралась вступать Украина, что вполне ясно, еще до путча, означало: Союза уже не будет. Путч, конечно, ускорил распад, но и без него все достаточно быстро пришло бы к тому же самому концу. Так что о каких там интригах коварного Ельцина можно толковать?

Нет – Ельцин, в изображении Горбачева, такой-сякой, оказался предателем. Ведь договорились с ним обо всем: подписываем Союзный договор, – а он, на тебе, вместо договора устроил подписание совсем другого документа – Беловежского соглашения.

– 25 ноября Ельцин визирует проект нового Союзного договора, а через неделю тайно, подписывает Беловежские соглашения о развале союзного государства, – рассказывал Горбачев в интервью «Российской газете» 14 августа 2001 года. 

Тут уж прямая ложь. Ранее в этой книге описано, как в действительности было дело. 25 ноября 1991 года Ельцин и руководители других республик отказались парафировать договор о ССГ и отправили его на рассмотрение в парламенты республик, то есть фактически выкинули в мусорную корзину.

Тем не менее, Ельцин до последнего момента, до того самого 8 декабря 1991 года, пытался сохранить Союз в каком-то виде – в виде ССГ или еще каком, – но… все уперлось в Украину. Перепрыгнуть через Кравчука он не мог… В общем-то, Горбачеву прекрасно это известно, но он делает вид, что не знает этого, неустанно всех убеждает, что это Ельцин все так хитро подстроил – перевел стрелки на Украину, а сам приладился ей «в кильватер».

Горбачев уже подзабыл, какая ситуация была в стране в момент подписания Беловежского соглашения и ставит себе в заслугу, что он тогда не прибег к силе:

– Силовой вариант существовал. Я его рассматривал. Одержи верх это решение, – Ельцина ждала бы другая судьба. Отправили бы его подальше от русской земли, пусть бы грелся и пил экваториальные напитки.

Ну вот – опять про «экваториальные напитки» где-нибудь в теплых краях. Как бы он отправил Ельцина куда-нибудь «подальше от русской земли», на этот раз – если бы решил прибегнуть к силе, чтобы подавить «беловежский мятеж».

Это он рассказывает газете «Газета» 1 марта 2005 года… Все уже выветрилось из памяти экс-президента СССР: никакой силы, чтобы прибегнуть к силе, в декабре 1991 года у Горбачева уже не было.

Он не помнит, в каком состоянии он оставил страну

Следующий «сюжет» – ельцинско-гайдаровские реформы, будто бы развалившие страну, ввергшие ее в разорение и хаос. Горбачев словно бы не помнит, в какой катастрофической ситуации он сам оставил страну, уйдя в отставку в декабре 1991-го. Магазины пусты, продовольствия осталось на считанные дни, закупку и доставку его из-за границы нечем оплачивать… Он не в состоянии сравнить ту ситуацию с другой, – которая, благодаря реформам, возникла уже через короткое время – ломящиеся от продуктов прилавки, заработавший «деревянный» рубль, начавший функционировать рынок…

Горбачев уверяет, что в СССР все проблемы у его соотечественников начались лишь после путча:

«Путч, конечно, ослабил мои позиции, а потом пошли социальные проблемы. Страна оказалась в очередях» («Коммерсант»-online, 2 марта 2010 года).

Такое ощущение, что Михаил Сергеевич в советское время ни разу не заходил в магазин, не любовался на пустые прилавки, заметил их пустоту (да и то, наверное, по рассказам помощников, – в частности, того же Анатолия Черняева) лишь в конце 1991-го.

К тому же эти проблемы, по мнению Горбачева, можно было бы без особого труда решить. В одном из изданий он сообщает читателям поистине сенсационную новость: оказывается, в конце 1991-го и продукты, и деньги были, так что не о чем было беспокоиться (интервью журналу «Мир перемен», №1, 2011 год):

– С осени 90-го года у нас резко обострился дефицит, начались очереди и борьба в очередях за сыр и ботинки… 150 поездов вокруг Москвы стояли загруженные. Больше того, я же на 11 миллиардов долларов договорился на кредит для покупки и продовольствия, и всего, и товар пошел потом. А до сих пор врут: ввели рыночные цены – спасли народ от голода. Что же на самом деле? И продукты были, а народ дурной оказался – вроде поверили Ельцину.

Вот, оказывается, как было дело! 150 поездов с продовольствием прорывались в Москву. Вот только двадцать лет мы об этих поездах и об этих миллиардах долларов кредита, о которых будто бы договорился Горбачев, почему-то ничего не знали. Лишь спустя два десятилетия Михаил Сергеевич нам о них поведал.

Между тем, Гайдар сетовал, что если бы Запад предоставил в ту пору России хотя бы миллирд долларов, реформы в России могли бы пойти совсем по-другому. Но Запад оказался недальновидным скрягой.

Еще о ситуации декабря 1991 года (интервью Горбачева в газете «Гардиан», перепечатка в «Новой газете», 19 августа 2011 года):

– Один важный практический и тактический момент, который мы упустили, – нужно было улучшить ситуацию на потребительском рынке (что верно, то верно, важней задачи не было. – О.М.). Нужно было действовать, когда в магазинах опустели полки. Около 105 миллиардов рублей по-прежнему расходовалось на вооружение. Если бы мы взяли из бюджета 10-15 миллиардов, чтобы наполнить потребительский рынок товарами, это обеспечило бы нам поддержку. Старая номенклатура, а также Ельцин и его люди придерживали запасы продовольствия вместо того, чтобы пустить их в магазины. Тем не менее, мы понемногу выпутывались и из этого.

Какое там выпутывались… Совсем зарапортовался бывший президент СССР. Страна стала банкротом. И опять Ельцин виноват – чего-то там «придерживал».

Что касается запоздалого совета сократить расходы на вооружение, – это уже ненавистный Горбачеву Гайдар сразу сократил раздутый в коммунистические времена оборонный госзаказ аж на семьдесят с лишним процентов, за что его до сих пор проклинают. Горбачеву это не известно?

Поразительно: в своих рассуждениях о России, «погубленной» будто бы ельцинско-гайдаровскими реформами, он опускается до уровня какого-то провинциального обывателя или, того хуже, штатного путинского пропагандиста, причем не самой высокой пробы, в чьи служебные обязанности входит всячески поносить Ельцина, Гайдара, «лихие 90-е».

Горбачев не устает противопоставлять радикальным реформам девяностых годов свои планы «постепенного» реформирования, которые у него тогда, мол, были (поверим на слово, что были):

«У нас, у перестроечников, была четкая стратегия – постепенное реформирование Союза, децентрализация Союза, сохранение его. И одновременно постепенное наращивание, создание инфраструктуры демократии, основ рыночной экономики, формирование законодательной базы, банковской системы, кооперативного движения. Плюрализм собственности… Мы предполагали двигаться в этом направлении 25 – 30 лет, без резких движений и социальных потрясений».

Нельзя читать эти слова без усмешки. Михаил Сергеевич, да кто ж вам дал бы эти 25 – 30 лет? А кушать-то людям что было бы в эти годы? И где, в какой стране, вырывающейся из объятий социализма, вы видели рыночные реформы, растянутые на 25 – 30 лет? Хоть одну назовите.

« Ельцин – плохой, Путин – хороший»

Кстати, не оставляет ощущение, что неумеренные похвалы, которые Горбачев до последнего времени расточал в адрес Путина, в значительной степени объяснялись как раз тем, что при этом ему было очень сподручно «по контрасту» оплевывать Ельцина, топтать его, смешивать с грязью: Ельцин и такой, и сякой, и «алкоголик», и «авантюрист», и «человек без морали», и «предатель», и, помягче, «ненадежный человек, подверженный шараханиям, настроению, страху, влияниям», и, похлеще, «волюнтарист по натуре», «взломщик», человек, одержимый, «безумной жаждой никому не подконтрольной власти». Наконец, совсем уж убойное – «мародер» («После путча Борис уже выступил в качестве мародера…»).

А Путин, в противовес этому монстру, – ну прямо «ангел небесный»!

Уж как он нахваливал Путина в первые годы его правления! Дескать, Ельцин оставил своему преемнику страну в хаосе, в разрухе, а тот делает ну прямо героические усилия, чтобы вытащить ее из этого хаоса, улучшить жизнь людей.

Использует Горбачев и опостылевшее, лживое утверждение, будто благодаря Путину Россия начала «подниматься с колен». На коленях-то она стояла, когда осталась нищей в конце коммунистического, в том числе и горбачевского, правления. Да даже не на коленях стояла, а, скажем прямо, – в лежку лежала.

Горбачев вроде бы понимает, что некоторое улучшение жизни при Путине, после переходных, революционных девяностых годов, произошло, в первую очередь, благодаря рванувшимся вверх ценам на нефть. Понимает, но все равно – Путин хороший, гораздо лучше Ельцина. Из интервью The Financial Times, 12 февраля 2004 года:

– При Путине улучшилась жизнь тех двух третей населения, которые пострадали от реформ 1990-х годов, хотя, разумеется, этому способствовали высокие цены на нефть. Но именно поэтому люди доверяют Путину…

Почему же «именно поэтому»? Потому что при Ельцине, в тяжелейшей ситуации ломки всего и вся, прорыва от социализма к капитализму, цена на нефть не поднималась выше десяти – двенадцати долларов за баррель, а при Путине, в успокоившейся уже обстановке, – сиганула за сто долларов и выше? Отменная логика!

Даже за трагические события в Беслане Горбачев обвиняет Ельцина (интервью «Российской газете», 8 сентября 2004 года):

«Бессмысленная война, начатая в 1994 году Борисом Ельциным и его советниками, обернулась трагическими последствиями не только для чеченцев, Кавказского региона, но и для всей России. Нынешняя российская власть заявила о своей решимости добиться нормализации обстановки, решения проблемы… Но сделанного в этом направлении оказалось недостаточно для реального политического процесса».

Горбачеву словно бы неведомо, что войну, начатую в 1994 году, Ельцин и закончил в 1996-м Хасавюртовскими соглашениями, а потом, в мае 1997-го, Московским договором. Новую же, вторую, чеченскую войну развязал именно Путин, а не Ельцин. Это как бы прошло мимо сознания Горбачева. Где он был, интересно? На Луне? Я уж не говорю, что Путин несет прямую ответственность за гибель детей в том же Беслане. Нет, Горбачев никак не может отцепиться от Ельцина: он, он во всем виноват!

Это как в одном из фильмов Гайдая при упоминании развалин старой крепости герой фильма Шурик, пришедший в себя после выпитого накануне, с ужасом спрашивает: «А крепость тоже я развалил?» Горбачев, похоже, и тут, не моргнув глазом, мог бы обвинить Ельцина: ну да, и крепость тоже он развалил.

Противопоставление «хорошего» Путина «плохому» Ельцину поистине утомительно (для тех, разумеется, кто читал эти горбачевские разглагольствования):

«Спустя полтора года после своего избрания на пост Президента Владимир Путин решительно пошел на преодоление инерции ельцинских лет, ориентируясь при этом на национальные интересы, интересы большинства граждан, а не на узкоэгоистические интересы кланов, групп и окружения семьи бывшего Президента» («Известия», 11 декабря 2001 года).

Учитывая, что мы теперь знаем о Путине и кооперативе «Озеро», о друзьях ельцинского преемника, о питерских и не питерских чекистах, получивших зеленый свет к повышению своего благосостояния, особенно комично утверждение, произносимое «на голубом глазу», что «Путин решительно пошел на преодоление инерции ельцинских лет, ориентируясь при этом на национальные интересы, интересы большинства граждан, а не на узкоэгоистические интересы кланов, групп и окружения семьи бывшего Президента».

Чудовищная слепота великого человека (а Горбачев, будем справедливы, великий человек, если судить по его делам; как и Ельцин)! Президент СССР словно бы не видел то, что было очевидно для всякого мало-мальски зрячего человека: Путин разрушает ельцинскую демократическую Россию и строит на ее развалинах примитивный авторитарный режим. Правда, в последние годы из уст Горбачева все чаще стала слышаться и критика в адрес путинского правления. Хотя на первых порах в этой критике он старался не трогать самого российского президента-премьера, в основном обходился эвфемизмами – «власть», «Кремль», «Единая Россия»… Однако мало-помалу начал цеплять и «нацлидера», после чего в один прекрасный день «получил по зубам» – ему посоветовали «прикусить язык». В общем, сошло на нет горбачевское заигрывание с «ангелом небесным»! Однако ругань, посылаемая Ельцину, осталась в целости и сохранности, уже сама по себе, без контрастной привязки к «замечательной» деятельности «замечательного» ельцинского преемника.

Ругательства, приуроченные к годовщинам и юбилеям

Особенно много интервью Горбачев дает к двум годовщинам – августа и декабря 1991-го. Ладно декабрь, уж там ничего, кроме ругательств в адрес «главного разрушителя СССР» Ельцина от Горбачева не стоит и ожидать, но и, вспоминая об августе, он тоже теперь старается принизить роль Ельцина и, напротив, выпятить, свою собственную: дескать, он первым, еще 18 августа, принял на себя удар гэкачепистов. М-да… Что было бы тогда с Горбачевым, если бы не Ельцин… Он позабыл, как утром 19-го в разговоре с Анатолием Черняевым у него – может быть, и независимо от его воли – вырвалось, что единственная его надежда – Ельцин: «Ты знаешь, в данном случае я верю Ельцину. Он им не дастся, не уступит…» Но вот прошли годы, и о той единственной, еще теплившейся у него тогда, в критический момент, надежде можно больше не вспоминать.

Ельцин, в общем-то, никак не реагировал на этот бурный поток горбачевских ругательств. По свидетельству Татьяны Юмашевой, вообще не читал и не слушал выступлений Горбачева. Очень возмущалась и переживала лишь Наина Иосифовна. На ней все и замыкалось.

Кажется, только однажды Борис Николаевич сделал ответный выпад. Незадолго перед своим семидесятипятилетним юбилеем в интервью Николаю Сванидзе сказал, что вообще-то с форосским заточением президента СССР в августе 1991-го дело обстояло не совсем так, как принято считать…

Это высказывание Ельцина, естественно, попросили прокомментировать Горбачева. Горбачев прокомментировал весьма резко. Из его интервью «Собеседнику» (номер от 1 – 7 марта 2006 года), вопрос:

– Недавно Борис Ельцин в фильме Сванидзе поведал, что Горбачев-де в августе 1991-го не был затворником Фороса, есть документы, подтверждающие, что он все знал про заговор ГКЧП, просто затаился в Крыму, выжидая, кто победит. Получается, вы сорвали подписание Союзного договора, привели к крушению СССР, а не те, кто четыре месяца спустя оформил его кончину в Беловежской Пуще?Ответ Горбачева:

– Комментировать это нет смысла. Все это вранье. Подтверждение тому – амнистия, объявленная при Ельцине участникам антигосударственного путча…

Вот так – по принципу «Сам дурак!». Раз амнистия объявлена «при Ельцине» – значит, Ельцин ее и объявил. На самом деле гэкачепистов амнистировала Госдума, где большинство составляли народные избранники, близкие путчистам по духу, или же их прямые единомышленники.

Фильм Сванидзе я не смотрел, но, судя по пересказу, утверждение Ельцина не так уж далеко от истины. «Знал про заговор ГКЧП…» Может, точно и не знал, но уж наверняка догадывался. Горбачев сам в этом не раз признавался. Смысл его признаний: догадывался, но не хотел обострять обстановку перед подписанием Союзного договора. Вот только непонятно, как он мог ее обострить больше, чем путч 19 августа, который поставил всю страну «на уши» и просто сорвал подписание договора?

Почти одновременно о том же самом ельцинском высказывании по поводу ГКЧП с Горбачевым завели разговор в «Комсомольской правде» (2 – 9 марта 2006 года):

– Месяц назад точно такой же юбилей – 75-летие – отмечал Борис Ельцин. И он обвинил вас в том, что вы знали о подготовке ГКЧП, якобы у него даже есть подтверждающие документы. – Враль. Так и напиши. Враль. – А свою вину вы в этой истории не чувствуете? – Я с себя вины не снимаю. И несу ответственность за все, что происходило в стране, когда я был во главе государства. – А могли бы вы, как Ельцин, уходя, сказать людям: «Простите»? – Я не Ельцин. И каяться мне не в чем.

Вот так, безгрешный у нас Михаил Сергеевич. Редкий случай для политика, государственного деятеля.

Действительно ли Ельцин считал, что Горбачев знал…?

Все же, действительно ли Ельцин считал, что Горбачев знал о готовящемся путче, или в разговоре со Сванидзе просто, после долгого молчания, дал волю эмоциям, вновь, в очередной раз скопившейся неприязни к своему вечному оппоненту? Спрашиваю об этом Валентина Юмашева (наш разговор – в ноябре 2012-го). Юмашев:

– Мне кажется, что осенью 1991 года, – и об этом можно говорить со стопроцентной уверенностью – Борис Николаевич считал что Горбачев действительно ничего не знал. А потом, когда он уже был на пенсии, когда появились какие-то воспоминания, – Болдина, например, – у него возникли сомнения на этот счет. Мы с ним это обсуждали. Болдин, в частности, как уже говорилось, пишет, что в конце их, делегации ГКЧП, разговора с Горбачевым в Форосе, тот бросил такую фразу: «Черт с вами, действуйте» (я уже упоминал об этом. – О.М.) Перед их приездом Горбачев, по-видимому, действительно ничего не знал о том, что они замышляют, он был поставлен перед фактом. Но в принципе его любой вариант устроил бы: если они выигрывают, он возвращается уже, так сказать, «на новую поляну», но в том же качестве – президента; если они проигрывают, он тоже не несет никакой ответственности: «Я был арестован». И тоже «на коне» в Москву въезжает. Поскольку он мужик умный, он все это просчитал, понял, что оба варианта его устраивают, при любом варианте без президента Советского Союза им никуда не деться. Так что, прочитав воспоминания Болдина, Борис Николаевич пришел к почти полной уверенности: Горбачев знал о подготовке заговора, он практически полный его участник.

– Все же, – говорю, – воспоминания – это не документы. А Ельцин ссылается на какие-то документы…

– Конечно, это не документы, – соглашается со мной Валентин Борисович. – Никаких документов на этот счет, безусловно, не существует. Единственное, что существует, – это рассказы участников той встречи. Всё! Но я на сто процентов, – ну, не на сто, на девяносто девять, – уверен, что Горбачев дал им именно такое напутствие: «Черт с вами, действуйте».

Кстати, мы помним, эту свою фразу в своих воспоминаниях приводит и сам Горбачев, хотя – совершенно в другом контексте:

– И вы, и те, кто вас послал – авантюристы. Вы погубите себя – ну, это ваше дело, черт с вами. Но вы погубите страну…

В общем, все крутится вокруг этого «черт с вами» – вокруг того, как его понимать.

Еще несколько слов про «знал – не знал»… Очень важное признание Горбачев сделал 17 августа 2011 года, в очередную годовщину путча (вот опять – годовщина):

«17 августа на пресс-конференции в агентстве «Интерфакс», посвященной 20-летию событий августа 1991 года, экс-президент СССР Михаил Горбачев ЗАЯВИЛ, ЧТО ЗНАЛ О ГОТОВЯЩЕМСЯ ПЕРЕВОРОТЕ (выделено мной. – О.М.), но считал, что важнее предотвратить кровопролитие и, тем более, гражданскую войну».