Текст книги "Тимур и его «коммандос»"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Танцевать неудобно? – понимающе уточнил Данила. Олег поморщился:

– Ерунда, я в своих даже плавать могу… Просто в карауле стоять, пусть и в шутку – одно. А другое – вытанцовывать… У тебя, кстати, классный костюмчик. Где откопал?

– Сам соорудил, – гордо ответил Данила.

– Здорово, – вновь похвалил Олег. И, повернувшись в сторону, вежливо сказал: – Здравствуйте.

Около стенки, о чём-то тихо беседуя, стояли двое мужчин – лет по 30–35. Один – повыше, худощавый, в сером костюме – дружелюбно кивнул Олегу и Даниле, улыбнулся. Второй – в больших очках с мощными стёклами, какой-то взъерошенный, с редкими волосами и красным кончиком носа – покосился и кивнул тоже, но без малейшего дружелюбия. Поскольку это были первые взрослые, которых Данила тут увидел, и эти взрослые не могли

38.

быть никем иным, кроме как учителями, он поинтересовался, когда отошёл:

– А это кто?

– Наши главные враги, – пояснил Олег и, поймав удивленный взгляд Данилы, рассказал популярно и подробно: – В костюме – Зайцев, Роман Романович, историк. Много раз скрещивал клинки с Тимуром в ГорОНО по поводу системы воспитания, калечащей детские души и засилия милитаризма в нашем клубе. Но уроки у него интересные, и спорить с ним здорово. Потом сам увидишь…

– А второй? Он на правозащитника Ковалёва похож, – вспомнил Данила. Олег обрадовался:

– О тоже просёк?! Это наш политолог, Матвийчук Станисла Викторович. Глава школьного клуба "Дети без границ, в просторечьи – "Беспредельщики". Большой поклонник новаторских методов обучения.

– Он тоже с Тимуром клинки скрещивал? – полюбопытствовал Данила. Олег объяснил популярно:

– Нет, он на нас жалобы писал. И пишет. И будет писать. И на твоего деда смертельно обижен – даже статью тиснул как-то в какой-то воронежской газете, назвал "Красный маньяк".

– Дед обиделся? – спросил Данила. Олег покачал головой:

– Посмеялся говорят… Да статейка была бездарная. А написал её Станислав из-за того, что дед твой какие-то там материалы не захотел публиковать.

– Олег, а кто написал статью которую вы в "Красный маяк" отнесли? – вспомнил Данила.

– Не могу сказать, не обижайся, – помотал головой Олег. – Вот поступишь к нам, тогда…

– А ты уверен, что я соберусь к вам? – слегка всё-таки обиделся Данила. – Может, я к этим как раз… без границ?

– Со скуки загнёшься, – предупредил Олег. – И со злости. Ты бы видел, как они всем клубом письмо писали американским лётчикам – поздравление, летом 99-го, " в честь победы над Югославией"! Или послушал, как они у себя о сексуальной революции и нетрадиционной ориентации рассуждают…

– В чём ориентации?! – не врубился Данила. Олег пояснил исчерпывающе:

– В этом.

– Блин, – только и мог сказать Данила. – Нет, я уж лучше к вам.

– Тогда готовься к длительной войне со Станиславом Викторовичем и его иезуитским орденом, – обнадёжил Олег. Данила отмахнулся:

– Что за жизнь без приключений.

– Это да, – Олег вздохнул и спросил: – Тебе мать про письмо рассказала?

– Уже знаете?! – Вновь поразился Данила. Олег без рисовки ответил:

– Мы в этом городе почти всё узнаём раньше милиции. На этот раз, правда, припозднились. Твой дед ростовских братков допёк, но они наезжать перестали быстро – отвадили их, да и ростовская милиция с ФСБ помогли. А последнее время – Данила услышал в голосе Олега искреннюю озабоченность, – кажется мне, что не просто мафия на наши места наезжает. Наркота – это так, побочный эффект или вообще отвлекающий манёвр… Жаль, что шестёрки никого толком не знают – кого покрупнее выловить бы…

– Ты что имеешь в виду? – насторожился Данила. Олег помолчал, потом – словно решился.

– Про историю с порнографией слышал?

– Ну….

– Такой гадостью не всякая мафия не согласится заниматься, это беспредельщики, отморозки, которых на зоне же и кончают… или те, кто наших законов вообще не признаёт,

39.

деньги нужны.

– Ты про что? – требовательно спросил Данила. Олег усмехнулся:

– А про то… Когда это дело раскрутили, то всплыла там краем кличка такая – Капитан. Вроде он в Ростове из "новых мафиози" и уже успел много чего под себя подгрести, подмять. Ничем не гнушается и неуловим, как призрак. Шестёрки его – а их немало похватали, что денег этот капитан гребёт столько, что мог бы Москву купить. И все эти деньги – как в черную дыру проваливаются.

– В Швейцарию переводит, предложил Данила, – или Гибралтар, понимает же, что беспредельщикам вечной лафы не бывает.

– Хорошо бы, – согласился Олег. – А почему хорошо? Потому что отец как-то мельком упоминал, что был такой бандюга по кличке Капитан – правда бывший капитан Советской Армии, с большими наградами за Афган, чуть ли не со Звездой Героя… А потом стал приближённым Дудаева. Был-был – и когда наши бандитов из Дагестана попёрли – исчез, как в воду канул.

– Думаешь, он? – тихо спросил Данила. Олег почесал нос:

– Да мои мысли – они что… Это не я так думаю, а умные люди. Отсюда и беспредел – бабульки боевикам нужны ой как, вот и старается зашибить побольше и любыми способами, а там хоть трава не расти. Ну а Горенск-Колодезный его интересует… из-за гарнизонов, помнишь, как в Буйнакске рванули?

Данила ощутил неприятный холодок. Про взрывы домов, где жили семьи пограничников, он помнил. И заочно ненавидел тех, кто взорвал, радовался, когда их начали ловить и сажать. Эти люди – а точнее, нелюди – ДОЛЖНЫ были сидеть. Они не воевали с русской армией, а убивали детей и женщин в тылу, спящими. Так не поступали даже фашисты. Неужели и тут такое может случиться?! Не хотелось.

– Но это же только догадки, – неуверенно пробормотал он. Олег согласился:

– Догадки…

В спортзале в самом деле танцевали – частично, кое-кто болтал вдоль стен или около импровизированного буфета, над которым висел плакат: парень с электрогитарой поперёк груди смотрел со стены, наискось шли слова: "Отстегни родной школе на Hi-Fi стерео!"

Данила чувствовал себя как рыба в воде среди всей этой шумной толпы – тут были самые обычные мальчишки и девчонки, они решали какие-то свои проблемы, смеялись, пританцовывали, жевали… Музыка шла современная, на эстраде, составленной из парт и задрапированной тканью, бушевала тоже явно школьная группа. Данила всё ещё оглядывался, когда солист объявил в микрофон, что следующую песню они посвящают клубу "Хорт" – и мальчишки на эстраде врезали из Цоя:

– Ты должен быть сильным,

Ты должен уметь сказать:

"Руки прочь,

прочь от меня!"

Ты должен быть сильным —

Иначе зачем тебе быть?!

Что будут стоить

Тысячи слов,

Когда важна будет крепость руки —

И вот ты стоишь на берегу

И думаешь – плыть,

или не плыть?!.

Данила рассеянно озирался – просто так, для общего ознакомления. И вдруг словно

40.

споткнулся на ходу:

– Зёрна упали в землю, зёрна просят дождя —

Им нужен дождь.

Взрежь мою грудь, посмотри мне внутрь —

Ты увидишь: там всё

Горит огнём!

Через день будет больно,

через час будет больно,

через миг будет

Уже не встать!

Если к дверям не подходят ключи —

Вышиби двери плечом!..

Человек десять в самых разных костюмах со смехом и шуточками осаждали девчонку лет 14 – по возгласам было понятно, что они набиваются к ней на белый танец. Девчонка остроумно и весело отшивала их, держась при этом совершенно естественно в великолепном бальном наряде начала Х1Х века: белом платье с открытыми плечами, буфами и высокой талией. На шее звёздно поблёскивало холодноватым светом ожерелье, рыжие (не как у самого Данилы – тёмно-бирюзовые, а именно огненно-рыжие!) волосы покрывала тонкая сетка с зеленоватыми камешками. Девчонка повернула смеющееся лицо – правильное, ещё светлокожее, без загара, с большими серыми глазами – и её взгляд, весёлый и искристый, как волосы, скользнул вокруг, наткнулся на Данилу… и стал каким-то рассеянным… а улыбка – слегка наклеенной, словно задумалась девчонка о чём-то постороннем.

А Данила… что Данила? Он только удивился вдруг, что всё осталось прежним. Нет, правда! И ребята вокруг вели себя так же, и свет не загорелся ярче, и музыка играла по-прежнему с эстрады, а не с небес. Странно, странно – неужели никто не замечает, что здесь стоит эта девушка?! Да что они – слепые, что ли?!

Сердце забухало вразнобой, словно не кровь качало, а солярку какую-нибудь, или мазут. Данила сообразил, что не дышит и поспешно, со свистом, вобрал воздух.

– Кто это? – спросил он, толкнув локтём Олега и указывая подбородком на девчонку.

– Сестра Лешки, – ответил тот. – А ты не знаешь… Короче, это Клара Фоменко.

КАК СПОКОЙНО ОН ГОВОРИТ!

НЕУЖЕЛИ ОН НЕ ВИДИТ?!

Но Олег покачал головой и понимающе, необидно сказал:

– Ещё один пропал. Бесполезно, Данила. Она, как раньше говорили, топчет сердца у половины нашего брата в городе – от12 до 18 лет.

– С чего ты взял?! – возмутился Данила.

– Что взял? – коварно спросил Олег.

– Что я… – Данила отчаянно смутился. – Короче, всё туфта, понял?! Я просто так спросил, понял?!

– Понял, понял, – примиряюще согласился Олег. – Пойдёшь приглашать на танец?

– Пойду, – решительно заявил Данила. В противоречие со всеми прежними заявлениями.

И ВСЁ-ТАКИ – ЧТО СО МНОЙ?!

ПОЧЕМУ Я ВИЖУ ЕЁ – А НА ОСТАЛЬНОЕ СЛОВНО ТУМАН ЛЁГ?!

ЭТО – ЭТО ЖЕ НЕ БЫВАЕТ ТАК БЫСТРО…

…ИЛИ БЫВАЕТ?!

Он шёл сквозь толпу к девчонке, которая внезапно стёрла собой весь остальной мир, только что такой шумный и яркий. И видел – Клара Фоменко тоже смотрит на него, пристально и как-то жалобно, механически продолжая отвечать на реплики мальчишек возле

41.

неё.

Остановившись, Данила отчётливо прищёлкнул каблуками и высоким, звонким голосом обратился к девчонке, замершей перед ним в своём великолепном бальном платье:

– Сударыня, я прошу вас – только один танец. Мой полк завтра уходит под деревню Бородино, и я должен унести с собой воспоминание о самой прекрасной девушке России!

В жизни он не говорил девчонкам ничего даже отдалённо похожего – и в мыслях не держал, просто постыдился бы. А сейчас сказал безо всякого смущения такое, от чего в другое время – сквозь землю провалился бы навылет! Потому что – бал, вроде так и положено, не он говорит, а офицер лейб-гвардии егерского…

Солист на эстраде запел:

– Ты на свете одна —

ты одна,

– Ты одна,

как в ночи луна,

Ты одна,

как в году весна

И к тебе среди звёзд дорога!

Даже так

горячо любя,

Надо знать —

предстоит борьба,

Надо мне

победить себя

И соперников, коих много!

И всё-таки он удивился, когда увидел руку Клары, легко и изящно протянутую ему. Тонкую, светлокожую и слегка подрагивавшую почему-то…

– Вот

моя рука!

Вот

моя рука,

Слово чести!

Сердце – на века!

Сердце – на века!

Знаю —

Будем вместе!

Ты звезда,

что вошла в пике,

Ты рассвет

на лесной реке,

Ключ от счастья в моей руке,

И моя побеждает песня!

И победный грохочет прибой…

Ты мне скажешь: "Любимый, постой!"

Ты мне крикнешь: "Любимый, постой!

Будь по-твоему.

Будем вместе…"

42.

ГЛАВА 10

После танца Данила повёл даму угощать в буфет. Предложил он это с замиранием сердца, но девушка восприняла предложение, как нечто само собой разумеющееся и, опираясь на руку мальчика, величественно поплыла рядом с ним. Данила ловил на себе изумлённые, завистливые, весёлые взгляды незнакомых ребят и старался держаться именно как "старинный офицер".

Он заказал коктейли-мороженое себе и Кларе, и та, сделав первый глоток через трубочку, поинтересовалась:

– Видимо, Его Императорское Величество щедро оплачивает вас, офицер?

– Совсем нет, сударыня, – грустно откликнулся Данила, – но мне было бы стыдно не потратить то немногое, что у меня есть, на вас…

Клара засмеялась – и Данила застыл, сжимая высокий бокал с холодной смесью, почти задохнувшись от того ощущения, которое вызвал этот смех: казалось, кто-то рассыпает на серебряный поднос хрустальные шарики.

– Как тебя зовут? – дружелюбно спросила она, глядя на Данилу с откровенным весёлым интересом.

– Данила, – представился мальчишка. – А ты ведь Клара? Клара Фоменко?

– И только Клара, – уточнила девчонка, – никаких Лар, Ларочек и Клавочек… А меня Олег представил? Или братишка?

– Олег, – не стал скрывать Данила.

– Хороший парень, – ответила Клара. И добавила: – А я удивилась, когда ты позвал меня танцевать… так.

– А то бы отказалась? – вырвалось у Данилы. Клара покачала головой – зелёные камни ярко замерцали:

– Нет.

Вроде бы ничего особенного не сказала… а… эх да что там говорить!

Девчонки – беспощадные существа. Для них нет большего наслаждения, чем мучить ребят – не физически конечно, а именно морально, да ещё и следить при этом за тем, как "объект" страдает. Несмотря на летящие годы, меняющиеся нормы поведения и отношений, это остаётся постоянным – они чувствуют себя принцессами и с удовольствием вытирают ноги об этих смельчаков и умников, драчунов и остряков, отличников-ботанов и крутых двоечников, которые вдруг разом теряют все свои – и положительные и отрицательные – качества, оставаясь лишь при одном: распахнутых глазах и идиотской готовности выполнять любые прихоти своих богинь. И совершенно не понятно, откуда потом берутся жёны-стервы и мужья-придурки – да это и не очень интересует тех, кому по 12–15 лет.

Так бывает всегда. Кроме тех редких случаях, когда девчонка и мальчишка "попадают". И это случается с ходу, мгновенно, как в кино. (Редко, правда – поэтому большинство не верят, что такое возможно). Никуда не деться, да и нет желания куда-то деваться, а есть ощущение полного до глупости счастья при течении время то ли нулевом, то ли молниеносном – не разберёшь.

Это и был тот самый случай. Клара с порога увидела самого обычного мальчишку – хотя и незнакомого, но обыкновенного: высокого, плечистого, рыжеватого, одетого в красивый офицерский мундир – старинный. Увидела и поняла – ВСЁ. Именно это слово и мелькнуло у неё в мозгу.

Его звали Данила. Он отлично танцевал бальный танец, не пыхтел, не наступал ей на ноги, а главное…

Главное – он был ей нужен. И всё тут.

…– У нас была собака, но её в прошлом году сбил грузовик, – ответил Данила на вопрос

43.

о животных. – Москва – не очень классное местечко для четвероногих. А так мы бы не прочь завести.

– У моей колли есть щенки, только они ещё маленькие. Если хочешь, через две недели возьмёшь любого, – предложила Клара. – Дарю.

– Можно мне тебя проводить сегодня? – вырвалось у Данилы, и он тут же с ужасом поправился, нашёлся. – Я же не знаю, где ты живёшь, как я за собакой зайду?

Клара засмеялась (без конца можно слушать, как она смеётся, на магнитофон записать и слушать!) и кивнула:

– Ага, ладно. Только сейчас пойдём потанцуем, ага?

И они танцевали ещё, ещё и ещё, а потом снова пошли к буфету, чтобы угоститься добавочно. Потом Клара извинилась и убежала, сказав, что она на "секундочку", а Данила остался балдеть "у стойки". Только тогда к нему подошёл Олег и с немалым удивлением сказал:

– Ну ты даешь! Жаль, что я не поспорил с Джеком – кто же знал, что она… – он не договорил и повторил: – Ну ты даёшь.

– Отличная девчонка, – блаженно пояснил Олег. – А её отец, он кто?

– Покойник, – без тени иронии ответил Олег. – Год назад он погиб в Чечне, он ОМОНовцем был, офицером. А мать инженер в стройфирме.

Вернулась Клара. Шутливо и грациозно присев, она поприветствовала:

– Доброй ночи, Олег.

– Очень доброй, Клара, – в том же тоне ответил Олег. Даниле вдруг показалось, что он с девчонкой не в очень-то хороших отношениях… И ещё Данила подумал – не иначе как и Олег подбивал к ней клинья. И, может быть, и сейчас… не зря же он один, без пары! Мысль эта была не очень приятной, но при взгляде на Клару все неприятные мысли обращались в свою противоположность; – Ладно, вы веселитесь, а я пойду! – он широко улыбнулся, отсалютовал Даниле кулаком и скрылся в толпе.

Если честно – Данила тут же о нем забыл. Они с Кларой купили по мороженому – лимонное для Данилы и с вишнями и шоколадом – для Клары – и заговорили снова. Данила вдруг обнаружил, что ему очень легко говорить с девчонкой. Обычно они интересовались одной-двумя темами (ДиКаприо и барахло; барахло и попса; ДиКаприо и попса; "загранка" и барахло; ДиКаприо и "загранка") и любые другие отвергали либо ледяным молчанием либо репликами типа "гонишь" и "да ну". Часть из них просто была непроходимо тупа, часть – напротив, здорово развита и отчётливо прикидывала, какие блага можно поиметь через Данилу с его матери. Блага опять-таки в виде "загранки" и барахла. Зато на интересующие их теме они трещали как зенитки, отбивающие атаку "юнкерсов" – одной бесконечной очередью. То ли Даниле не везло… а скорее "столица" и элитная школа располагали к высокой концентрации именно таких девиц.

Клара же поддерживала любую тему. А так говорят только с человеком, который не просто собеседник. Который тебе нравится именно как ЧЕЛОВЕК. Тогда всё равно, о чем с ним говорить – любая тема одинаково интересна. Даже та, которая тебе обычно – по барабану.

Было уже около двенадцати. Расходиться никто не собирался, двери из зала были распахнуты настежь, народ шастал туда-сюда. Данила и Клара успели ещё потанцевать, а потом ушли в школьный коридор, куда открывались двери классов.

Тут было почти темно. Данила искоса следил за Кларой – её силуэт то уплывал в тень, то возникал в полосах лунного света. Платье чуть слышно шуршало.

– Офигенное здание, – заметил Данила.

– И все равно то и дело на кого-то натыкаешься, – сообщили из тени возле одной из дверей, послышался девчоночий смех, парочка шмыгнула в параллельный коридор. Клара

44.

тоже засмеялась. Данила шёпотом ругнулся и спросил:

– А выше что?

– Такие же коридоры, – пояснила Клара. – Ещё выход на башню, с неё когда-то гимназисты город рассматривали.

– Пошли? – загорелся Данила. Они поднялись по широкой каменной лестнице с вытертыми посредине прогибами ступеней, охраняемой с боков черными гранитными фигурами рыцарей, стоящими в стенных нишах. С половины, от широкой площадки, лестница разделялась на два рукава.

– Мы очень подходяще одеты, – шепнула Клара, останавливаясь и опираясь на согнутую руку Данилы, чтобы поправить туфлю. – Днём тут всегда полно народу, а сейчас – как в рыцарском замке.

– Тут нет призраков? – в шутку спросил Данила. И услышал совершенно серьёзно:

– Ты знаешь, что во время войны тут одно время было здание гестапо? Они наш госпиталь заняли, всех раненых перебили прямо в палатах и устроили штаб… Потом, когда наши прошли, тут единственное место оказалось, где шёл бой – гестаповцы удрать не успели, а сдаваться им всё равно было без пользы. Вот. С тех пор тут иногда видят призраки фашистов. Они ставят опыты в химическом кабинете.

– Прикол? – ошарашено спросил Данила. Клара покачала головой:

– Даже фотки есть… Наша газета про это несколько раз писала. И про химический кабинет правда… Вот тут можно направо, можно налево.

– Странная кладка какая-то, – заметил Данила, всё ещё переваривая известие о гестаповцах-химиках. – Вот тут не такая, как везде. И вот тут…

– Тут были дыры от танковых снарядов, – буднично пояснила Клара. – Во многих местах. И потолок наверху почти весь был обрушен. В музее есть фотки школы – какой она в войну была.

Они поднялись по ещё нескольким лестницам на четвёртый этаж и остановились перед узкой дверью, похожей на дверь подсобки.

– Тут не закрыто, – пояснила Клара, бесшумно распахивая дверку. – Пошли?

Разбужденные шагами голуби питюкали где-то под остроконечной крышей. Широкие окна – скорее даже проёмы – выходили на четыре стороны света. Отсюда в самом деле открывался вид на весь город – а дальше лежали под луной поля, луга, посверкивала полоска реки, темнели рощи и перелески… Тут и там горели огоньки полуночников, тянулись цепочки фонарей – их ещё не погасили. В черном небе чеканно блестел рисунок созвездий, а между ними двигались два огонька – летящие самолёты.

– Знаешь, а я мечтаю стать военным лётчиком, – Клара оперлась на стену высоко поднятой рукой, склонила голову на плечо.

– Ты? Но ты же девушка! – не сдержался Данила. А Клара не обиделась:

– Есть девушки-летчицы. В США, в Англии, в Израиле…

– А почему именно военным? – поинтересовался Данила.

– Скорость, – мечтательно сказала Клара. – Полёт. Машина у тебя в руках, и не по ниточке рейса идёт, а как захочешь… Я в аэроклубе РОСТО занимаюсь.

В проёмы задувал прохладный ветер. Клара поёжилась, и Данила, тут же сняв мундирную куртку, набросил на плечи девушки, стянул на груди и хотел отступить, но Клара тихонько сказала:

– Подожди, я сейчас кое-что сделаю… – она качнулась к мальчику, и тёплые, мягкие, чуть влажные губы прикоснулись к его щеке пониже скулы. – В Москве целуются лучше?

– Можно мне? – вместо ответа спросил Данила. И увидел, как наклонилась, сверкнув камешками в сетке, голова его недолгой знакомой…

45.

…Бал плавно перешёл в групповые посиделки: многие уже расходились по домам или компаниями куда-то. Школьный оркестр без слов наигрывал что-то лирическое. Группа ребят и девчонок стояла у подножья лестницы – среди них был Олег, Джек, Сашко, взявшийся непонятно откуда – он и окликнул Данилу:

– Эй, москаль! З нами пойдёшь? Мы до парка.

Олег за спиной Сашко сделал не очень приличный жест и поморщился:

– Трепло.

– Не, ребята, – Данила покосился на свою спутницу, – Я Клару провожу.

Сашко, похоже, хотел что-то сказать, но Олег пнул его коленом под копчик и сделал невинное лицо, когда тот обернулся. Олег-тёзка, выходящиё как раз из спортзала, мимоходом предложил:

– Москвич, ты заходи к нам, когда захочешь.

…Парней было трое. И, судя по запаху, они шли не из бала в школе. По интонации разговора, ведшегося на повышенных тонах и пересыпанного матом, это можно было понять ещё лучше.

– Давай повернём, – сказала Клара, крепко сжав локоть Данилы. – Это Витаха с приятелями, меня не тронут, но до тебя обязательно домотаются.

– Не бойся, – тихо ответил мальчишка, оценивая противников. Только один был с него ростом и шириной плеч. Двое других – покрупнее. Весьма обычная история – трое прибалдевших от выпивки и безделья переростков.

– Данила, их трое…

– Не бойся, иди рядом со мной, – так же тихо и спокойно, почти отстраненно, сказал Данила.

Те трое шли навстречу, занимая почти весь тротуар – развинченной походкой никуда не спешащих людей. Они тоже замедлили шаг, но Данила шел прямо на них – и троица расступилась. Правда, слишком узко – так, что можно было учуять запах спиртного и фруктовой резинки. Но Данила спокойно и жёстко – на ходу – отодвинул одного плечом, и они с Кларой прошли, не сбавляя и не убыстряя шаг, не теснясь друг к другу.

Свисток раздался вслед, когда они уже отошли шагов на десять. Такой негромкий, но паскудненький свисточек: мол, шагайте, мы сегодня добрые…

Данила и сам не помнил, как оказался вновь лицом к лицу с теми тремя. И сухо, отрывисто спросил:

– Кто тут под Соловья-Разбойника косит?

Наверное, было что-то ТАКОЕ в его голосе, в позе, да и просто в решительности незнакомого поддавшим придуркам мальчишки, отчего они сперва попятились – все трое – а потом, быстро повернувшись, почти побежали по улице.

– Пошли, – громко сказал Данила, подавая руку Кларе. – А то тут сортиром воняет.

Никто из тех троих даже не замедлил шаг.

… – Ты что, железный, что ли?

Это были первые слова Клары с момента неприятной встречи. И сказала она их уже около своего дома. Данила пожал плечами – ему было неловко.

– Почему железный?

– Их же трое было! Вообще они безвредны, но когда компанией и водки нюхнут – спасай добро, станичники! – Данила рассмеялся. Клара сердито продолжала: – А если бы они тебя отлупили?! Я бы не оттащила!

Вместо ответа Данила окинул взглядом дом – не такой большой и явно не такой благоустроенный, как у них: с удобствами во дворе и колонкой для воды наискось, под каштаном.

46.

– Вот, значит, где ты живешь?

– Вот, значит, где я живу! – передразнила Клара. – Ты не ответил!

– Я бы стал драться, – Данила повел плечом. – Может, у них и не получилось бы меня отлупить.

– Теперь ты сможешь зайти за щенком, – вдруг сказала Клара.

– Через две недели? – вздохнул Данила, подумывая, не взять ли ему Клару за руку, чтобы немного придержать, чтоб не уходила так быстро.

– Сначала его нужно выбрать, – засмеялась девушка и ловко прыгнула в калитку.

…Домой Данила вернулся около двух ночи, никого своим появлением не разбудив. Костюм повесил в шкаф и свалился в трусах на кровать, которую не удосужился разобрать. Широко зевнул – и рассмеялся в полутьме комнаты. Таким счастливым он не чувствовал себя ни разу за все четырнадцать лет своей жизни.

– Клара! – громко сказал мальчишка, закрыл глаза и представил себе, как они целовались на башне. Потом – солнечные зайчики запрыгали по заводи озера… или это было не озеро, Данила не мог понять… и они с Кларой ловили солнце ладонями, его свет, похожий на жидкий металл, но не раскалённый, а тёплый и пушистый…

Данила спал.

ГЛАВА 11.

Навестить "Хорт" он решил не откладывая. В воскресное утро небо хмурилось, и Данила влез в чёрную ветровку с золотой надписью "Я – СВОЙ!". А в удобный карман ветровки положил пистолет, решив теперь в связи с "усиленным режимом" без него никуда не выходить. Ну к чёрту! А то правда придешь в себя где-нибудь за пределами страны. Он, впрочем, по-прежнему не представлял себе, как это будет стрелять в живое существо, но пистолет придавал уверенности. Рекомендацию-разрешение, подписанное мамой, Данила спрятал в другой карман.

Несмотря на тучи – или благодаря им – на улице оказалось даже не тепло, а душно. В развалинах Данила едва не запутался, с большим трудом выбрался к заброшенному рынку и, огибая здание, добрался до парадного входа в клуб.

Если честно, ему было не по себе. В голове роились разные сцены жутковатых обрядов посвящения, вспоминания о тайных обществах, зомбировавших своих членов… Данила оставался настоящим подростком девяностых – то есть, в первую очередь индивидуалистом.

Пока он раздумывал – двери вдруг распахнулись, и наружу выскочил мальчишка в спортивном костюме – так, словно ему влепили пинка. Слетев по ступенькам, он обернулся и заорал, сорвавшись в последнем слове "на петуха":

– Правду не замажешь!

Из дверей раздался демонический хохот, потом вылетел кед. Мальчишка – он был смуглый и черноволосый – в полёте отфутболил кед обратно, завопил: "Го-о-ол!" – и, подмигнув Даниле, побежал по улице.

Данила сделал глубокий вдох, решительно взбежал по ступенькам и, открыв дверь, оказался уже в знакомом вестибюле.

…Самым интересным было то, что на Данилу никто не обратил внимания, хотя народу тут оказалось полным-полно – все в форме или спортивных костюмах. На доску объявлений какой-то пацан клеил скотчем плакат, красочно извещавший о подготовке к концерту. С плакатом соседствовало сделанное на компьютере объявление о предстоящем походе в плавни – предлагалось всем желающим пройти отборочный конкурс.

Данила помог, придержав загибающийся край плаката, потом спросил:

47.

– А где Олег?

– Строев? Бескин? Филипенко? Гриценко? Кройц? Левко? – выдал парень с ходу несколько фамилий, поправляя берет и глядя на Данилу без какого-либо высокомерия.

– Кройц, – назвал Данила фамилию друга.

– В спортзале, – мотнул головой парень, – Знаешь, где?

– Ага, спасибо, – поблагодарил Данила.

Неподалёку из комнаты в комнату проскочил Джек – Данила попытался за ним сунуться, но навстречу попёрли с рюкзаками, палатками, чехлами и Данила все-таки отправился в спортзал.

Там народу было ещё больше, но в основном он стоял и орал около площадок – все они оказались заняты. На двух вроде бы боксировали. А на третьей…

Данила приоткрыл рот. На третьей сражались трое в тех самых доспехах, которые до этого красиво, грозно, но неподвижно висели на стенах. Сейчас эти доспехи оч-чень даже двигались – казалось, фигуры бойцов облиты жидким металлом; они напоминали робота из "Терминатора-2". Один – без щита – обеими руками держал большой боевой топор. У второго был треугольный щит и меч. Лиц сражавшихся не было видно за выпуклыми полумасками шлемов, увенчанных у того, что с топором – белым султаном, у его противника – драконьими крыльями.

Данила замер. Бой походил на страшный и завораживающий танец – мальчишке казалось, что вот-вот кто-нибудь из бойцов… брр! Данила не мог понять, что каждое движение тут выверено до миллиметра долгими тренировками – он только стоял и смотрел, как жутко сверкает сталь, да временами раздается её лязг или глухое "грбамм!" от удара топором о щит.

Топор в левой руке бойца вдруг описал шелестящую дугу – и воин с мечом, спасая ноги, подпрыгнул, а потом рухнул на спину от молниеносного удара обухом топора в грудь, над щитом. Победитель с ликующим воплем сорвал хвостатый шлем – и оказался Олегом…

…Тимур занимался с кандидатами на соседней площадке Тимур занимался с кандидатами на соседней, четвёртой площадке. Мечи у них были имитационные, но, похоже, достаточно тяжёлые. Олег даже не переоделся – подойдя поближе, поднял в руке, обтянутой кольчужной рукавицей, шлем, показывая, что хочет поговорить.

Тимур узнал Данилу и, дружелюбно улыбаясь, кивнул:

– А, поцарапанный! С чем пришёл?

– Тимур, он, – Олег мотнул мокрыми от пота волосами, – хочет к нам.

– Родители согласны? – Тимур положил "оружие" на плечо.

– Я принёс разрешение, – поспешно сказал Данила.

– Так… – Тимур откровенно смерил его взглядом. – Олег, смири гордыню и занимайся молодёжью. Пошли, Данила, поговорим.

…Кабинет Тимура оказался просто закутком, выгородкой в помещении, сплошь заваленным предметами, явно имевшие отношения к туризму, но зачастую не поддававшимся определению на взгляд Данилы. Ловко скользя между ними, Тимур открыл дверь выгородки и, щёлкнув выключателем, кивнул:

– Давай, проходи.

Кроме стола, трёх стульев, телефона на сейфе и стеклянной горки с кубиками, медалями и грамотами, внутри ничего не было. Тимур уселся на край стола и кивнул Даниле:

– Садись… Если я правильно понял – ты хочешь вступить в клуб?

– Да, кивнул Данила, спрятав руки между колен. Рот у него пересох, он зачем-то повторил: – Да, хочу.

– А можно спросить – почему ты так решил? – с искренним интересом полюбопытствовал Тимур. – Ты ведь только что приехал?

48.

– Да… – Данила собрался с мыслями и заговорил медленно: – Понимаете… ваши ребята мне помогли… и, мне кажется я сними подружился…

– Кроме того, тебе одному скучно дома, ведь так? – понимающе спросил Тимур. – И ещё – нравятся доспехи, мечи, оружие, нравится то, что тебе рассказали о стрельбах, о походах? Так?

– Ну… да, – согласился Данила.

– Так, – кивнул Тимур. – Ты занимаешься спортом?

– Конечно, – подтвердил Данила. – Боксом, футболом…

– А что ты думаешь о России? – неожиданно спросил Тимур.

– Я? – удивился Данила. – Ну… это моя родина… я её люблю… – он вздохнул и замолчал, пожав плечами.

– Это я слышал много раз, – внезапно и резко сказал Тимур. – В том числе – ты представить себе не можешь, от каких мерзких людишек! – он встал на ноги, прошелся по закутку, остановился у стены и, глядя на Данилу серьёзными глазами, продолжил: – Знаешь, сколько русских жило в Чечне в начале 90-х годов? Почти половина населения! Вот я думал-думал и не мог понять, как так получилось. Из чеченцев бандитов поддерживали далеко не все. Даже не большинство! Русских – почти половина! Так почему же бандиты так легко захватили власть? И другой пример. Время – почти то же, гражданская война в Югославии. Хорватия. В Хорватии сербов жило едва ли 30 %;, а они не только смогли не пустить хорватов на свои земли, но и страну свою создали – Республику Сербская Краина – и армию, да ещё без помощи регулярных войск 2/3 Хорватии захватили, и хорваты с ними справились только когда технику, оружие и наемников из разных стран получили, да ещё инструкторов из Германии и США. Вот я и тут думал – как же так? Чем же русские – те самые русские, которые гордятся столькими победами! – хуже сербов? И знаешь, что я понял? – Тимур улыбнулся печально: – Слишком много мы пьём и говорим. Пьём и говорим, пьём и говорим, а реально давно разучились давать отпор. На любом уровне. Ты посмотри – сейчас даже мальчишки вместо того, чтобы драться, начинают хлюпать и хныкать! Там, где надо взять и сжать кулаки, они пищат, как девчонки и грозятся пожаловаться – папе, маме, телохранителю, Комитету по защите прав детства… Вот и вырастают те, кого голыми руками брать можно. Данила, одна из задач нашего клуба – главная задача! – воспитывать тех, кто любит свою родину не на словах, а на деле готов её защищать. Мы это сразу стараемся дать понять любому кандидату, чтобы ушли те, кто приходит к нам качаться или играть в исторические игрушки. "Хорт" требует от своих членов немалой самоотдачи. Ты, проще говоря, не будешь иметь морального права самоустраниться от проблем, которые сейчас обходишь стороной. Тебя будет касаться ВСЁ – или ты уйдёшь, а стоило ли тогда к нам поступать? Случается так, что выходные тебе хочется поваляться в постели – а от тебя требуют встать и отправляться разбирать кирпичи на стройке. Примерно так – понимаешь мою мысль?