Текст книги "Тимур и его «коммандос»"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Как писал Хайнлайн, – кивнул Тимур, – очень немногие ощущают себя достаточно сильными, чтобы быть частью коллектива и подчиняться принятым в нем формам взаимоотношений…

– Но, боюсь, драки будут продолжаться, – покачал головой Астафьев. – А так хочется чтобы не мешали эти мелкие дрязги… – он поморщился. – Эти склочники, сплетники, глупцы… Не мешали даже нам – мальчишкам нашим не мешали…

Мужчины умолкли, глядя в проносящуюся за окном ночь. Спали вагоны, прикорнули бабульки, задремали проводники – и лишь в хвостовом вагоне самые неугомонные во главе с Артуром распевали под гитару:

– Есть ещё белые-белые дни,

Белые горы и белый лёд!

Но все, что мне нужно —

Это несколько слов

И место для шага вперёд!

ГЛАВА 10.

Сырая духотища висела над лугом. Кто-то сказал "банная", но Данила в жизни не был в бане, для него такое ассоциировалось с "тропической". Под ногами чавкало, в лужицах воду лепились гроздья жабьей икры и личинки комаров. Сами комары были тоже, но не поднимались выше колен – жара

95.

доконала и их, им просто лень было куда-то лететь и кого-то кусать. Всё живое попряталось, лишь где-то очень высоко, неподвижно распластав крылья, висели ястребы – то соскальзывали, то поднимались выше в потоках воздуха.

Пот стекал по лицу и шее Данилы ручьями. Он давно пропитал насквозь куртку, трусы и штаны. Кроссовки промокли от тёплой, противной воды. Глаза щипало. Ладони прилипали к рукоятке и стволу автомата. В горло словно засунули ёршик для посуды, и при каждом глотке он елозил там вверх-вниз. Рюкзак набил плечи и поясницу. Вода во фляжке находилась на точке кипения.

Данила никогда бы не подумал, что может так хочется пить – не где-нибудь в пустыне, а в самой обыкновенной России. Пусть и на юге. Казалось, что река где-то за сотни километров, и ручьи с родниками пропали, испарились, осталась только эта вода, под ногами – бульон из икры. Но и она уже не казалась противной.

Три десятка парней растянувшейся цепочкой двигались через луг, держа курс на холмы, за которыми начинались приречный лес и плавни – цель перехода. Каждый нёс рюкзак, фляжку и автомат.

Пентбольный, конечно. Вот только жара от этого не становилась ненастоящей.

Рано утром отряд под командой Кольки Ангелова высадился на полустанке. Сейчас было за полдень, они отшагали километров двадцать с короткими привалами. По правилам, привалы нужно было устраивать каждый час – по правилам турпохода. Но они отдыхали три раза. Первый раз – в полях, где уже начинали золотиться колосья, через час после начала движения: подгоняли снаряжения. Второй раз – на границе поля и заливных лугов, километрах в шести отсюда. Третий раз – полчаса назад. Отдыхали стоя и не снимая рюкзаков – сесть самим или поставить их было некуда. Колька спешил, остальные тоже. До границы леса нужно было добраться не позже часа дня – иначе их перехватят и положат на открытом месте. Это понимали все.

Восьмикилограммовый рюкзак. Общий вес груза – килограмм пятнадцать. В голове вертится одна и та же мысль: "Через глаз повязка, через череп – шрам. Это не жизнь, а сказка, скажу я вам!". Привязалась и вертится, а за её фоном разворачивается целый монолог. Покаянный. Его краткое содержание следующее "Больше никогда не совершу такой глупости!!!"

В смысле – похода.

А ведь мог бы быть а одной из групп преследования, идиот! Мог бы не бежать, как лошадь! Нет, не как лошадь – верблюд, он так же без воды ходит, и горб у него такой же… Как же! Захотелось попробовать! Не пожелал показаться слюнтяем! Друзья – это святое, вместе с другом хоть на медведя, или как там в песне поётся? Вот упаду – пусть друзья тащат и рюкзак и меня.

Это не жизнь, а сказка, скажу я вам.

Глаза у всех были усталые и злые. А ведь похоже, что и остальные идут примерно с такими же мыслями… Только Артур – замыкающий – непобедимо, хотя и негромко напевал:

– Я здоров, как бык, поднимаю танк.

Десантник орёл… минуты три.

96.

Потом он мустанг.

Вот ведь! Худощавый, невысокий, а жилистый, как не знаю кто!

Внезапно Даниле стало смешно. Он на миг представил себе, что его вот сейчас бы увидели некоторые одноклассники из Москвы. (Не все, нет – кое-кто позавидовал бы; некоторые!) Решили бы что он сошёл с ума…

– Ты чего хрипишь?

Это Олег обернулся. Лицо бронзовое, блестит, как в масле.

– Это я смеюсь, – пояснил Данила. – Как думаешь, у меня уже стропила подкосились?

– Иди ты, – Олег отвернулся. Артур сзади напевал:

– Обещает быть весна

скоро.

Только я не доживу —

знаю.

Нас осталось человек

сорок,

Да и те, кажись, помрут

к маю.

А в столовке еда

Пахнет горечью…

Кто-то в бане прилёг

У стены…

Просыпаемся мы-

И грохочет над полночью

То ли гроза-

То ли голос жлоба-старшины.

…Когда под ногами перестало чавкать, а идти почему-то сделалось труднее, Данила понял, что они начали подниматься на склон одного из холмов. Колька явно нервничал – озирался, то и дело смахивая с бровей пот, на вершину никому выйти не позволил. Положил всех за кустиками, а сам пополз, скинув рюкзак, дальше.

Ну и пусть. Ну и ладно. Счастье-то какое, что можно лежать! Ещё бы рюкзак снять, ну да ладно… От кроссовок и низа штанин поднимался пар. Данила тронул было фляжку, но больше никто к ним не тянулся, и он убрал руку.

Колька вернулся быстро. Сел, скрестив ноги, поставил автомат стволом вверх. Оглядел свой отряд:

– Пусто вроде, – провозгласил он, но тут же строго добавил: – Это не значит, что и правда пусто! Конечно, кто-то нас преследует, но наверняка несколько групп вышли на перехват, так что рассиживаться не будем. Короче, так. Сашко!

– Ихь бин, – отозвался тот.

– Бери двух человек, пойдёте в разведку.

– Есть! – браво ответил Сашко. Колька заметил:

– Да не есть, а в разведку. Бери себя и людей. Но не как в прошлый раз – узнайте хоть что-нибудь.

Данила напрягся. Но Сашко выбрал Артура и Вовку Сапегина. Они

97.

сбросили рюкзаки, пригибаясь и скрываясь за кустами, добрались до вершины и исчезли за ней.

– Перекусим и попьём в лесу, – ответил Колька на невысказанный, но явственный вопрос. – Остаток дня перележим где-нибудь, стемнеет – пойдём. К рассвету выйдем в плавни.

– А там как? – спросил Севка, брат Артура. В таком походе он был первый раз и в диверсионной группе оказался младшим.

– Как бог даст, – усмехнулся Колька. А Джек пояснил.

– Командиру таких вопросов не задают. И вообще – чем меньше боец знает о планах начальства – тем лучше для всех.

– Ну да, – лениво откликнулся Олег, который вроде бы дремал, надвинув на глаза панаму, – вот возьмут тебя, Севка, в плен. Будут бить, огнём там пытать, щепки вставлять под ногти… А ты ничего не скажешь. И не потому, что ты такой стойкий. А просто знать ничего не будешь.

Севка заморгал растерянно. Кругом засмеялись.

– Идите вы! – обиделся мальчишка. Колька его обнадёжил:

– Скоро все пойдём… Нас, товарищи, ждут две с полтиной сотни человек. А поскольку учились мы вместе, то вы понимаете – это не какие-нибудь американцы, которые без крема от загара и туалетной бумаги воевать не могут. Это тоже – "командос" Тимура. И ждать от них можно чего угодно. Так что призываю к бдительности похлеще, чем в 37-м. Войдём в лес – надеваем очки.

Защитные очки для глаз у всех болтались на шеях. Без них Тимур обещал дисквалифицировать любого, кто схватится за автомат или вступит в бой.

Шло время. Жажда уже не так донимала – потому что превратилась в часть существования и казалась вечной, как небо. Данила начал задрёмывать, когда сверху скатился Вовка смахивая пот со лба, он сбивчиво затараторил:

– До самого леса – никого… а там – колодец, настоящий… наши сидят, ждут…

– Пошли, – решительно поднялся Колька.

…Колодец и в самом деле был "настоящий" – прятался под ивами, из вделанной в сруб бетонной трубы выбегал и терялся среди деревьев ручеёк, плотная крышка на ремённых петлях надёжно защищала воду и от солнца, и от мусора. Все ордой ломанулись к воде – Артур как раз отвалил крышку, открыв поросший изнутри белёсой плесенью чёрный сруб, – начали отталкивать друг друга… но уже через секунду опомнились. Воду из фляжек – тёплую, пахнущую металлом – слили в ручей. Двое мальчишек встали около колодца и наполняли фляжки, передавая остальным, а те пили. Вода оказалась холодной, она пахла морозом, землёй и была необыкновенно вкусна – как только может быть вкусной вода в такой день. напившись наконец и наполнив фляжки ребята, ещё кое-какое время стояли около колодца. Потом – молча – Колька выделил по три человека в головной, тыловой и фланговые дозоры – и также молча – отряд втянулся в лес, исчезнув в нём, литая в губку вода. Даже высокая, сочная трава не могла показать с какой стороны вышли люди – тридцать пар ног аккуратно переступили через неё.

… Они прошли по лесу километра три – без дорог, во всяком случае,

98.

Данила дороги не видел. Здесь комары бесчинствовали, аэрозоль, который взяли с собой, помогал плоховато. Но двигаться приходилось всё равно абсолютно молча. Останавливались один раз, по тому же молчаливому знаку головного дозора – поднятая левая ладонь. Всего в десятке метров от замерших мальчишек через кусты прошли цепочкой три или четыре кабана. Данила обмер. Но остальные казались спокойными.

Окончательно остановились в узкой сырой лощине, над которой ветви кустарников смыкались пологом, образуя настоящий шатёр. Здесь, усевшись по пятнадцать человек на краях лощинки – так, чтобы видеть происходящее за спинами сидящих напротив – молча съели по банке консервов с сухарями, и, убрав пустые банки в рюкзаки, спустились вниз. Наверху осталось только шестеро человек – по трое на каждую сторону "дома", они залегли в кустах, натянув капюшоны курток. Остальные, сложив рюкзаки в два ряда, и улеглись возле них голова к голове. Происходило все это в полном молчании – а Данила усваивал урок: в лесу у человека нет языка, как нет его у птиц, зверей, деревьев. Слова здесь – неуместны.

Он не думал, что сможет уснуть – комары вились и кружились, кроссовки так и не просохли, под спиной постоянно что-то кололось. Но, потратив перечёт всех неудобств где-то пол минуты, Данила не просто уснул – вырубился наглухо.

…Его разбудили ровно в восемь, на смену. В лесу всё ещё было светло, но всём чувствовался вечер. Ребята кругом спали – часовые менялись по одному: спускались, будили сменщиков и сами ложились не раньше, чем убеждались, что пост принят. Данила сменил Артура, но так и не понял, кто стоит на часах вместе с ним. Заняв своё место, он просто не смог обнаружить соседей. Оставалось ждать два часа, наблюдать и надеяться, что и он замаскировался хорошо….

Никогда ещё Данила не видел такого леса. Звери бояться необычного, неожиданного, а за шесть часов почти полной недвижимости, люди перестали казаться страшными. Мальчишка мог видеть, как дневные животные устраиваются на ночлег – оказывается, лес кипел жизнью! Это помогало терпеть(кроме всего прочего, хотелось ещё и в туалет!), но одновременно отвлекало внимание.

И всё-таки Данила не проморгал! Ну, может быть, ему просто везло – белка за которой он наблюдал, вдруг прыжками взлетела вверх по стволу, на высоте быстро развернулась и застыла, распластавшись, головкой вниз, глядя любопытными глазками и приподняв хвост. А на том уровне, где только что она была, появился человек. Он шёл совершенно бесшумно, наклонив ствол автомата и поворачивая влево-вправо очкастую голову. Данила провёл глазами – так и есть, с обеих сторон на небольшом расстоянии – чтобы видеть друг дуга – шли и другие поисковики – ребята из клуба.

Вот теперь Данила в полной мере оценил предусмотрительность Кольки! Да, они могли бы и не спешить. Но тогда их бы нагнали преследователи, которые сейчас, конечно, ждут на опушке. Могли бы и не останавливаться на днёвку – и столкнулись бы с загонщиками, которые, судя по всему, проплыли Колотьвой на лодках и шли от берега. И не зря Колька выбрал заросший овражек! Тот, кто ищет должен быть осторожней того, кто

99.

прячется. Не полезут загонщики в заросли, чтобы не шуметь.

Но по спине всё равно струился пот, а внутри всё скрутилось в тугой комок от веселья, страха, ожидания…

Загонщик прошел в МЕТРЕ от Данилы. Можно было плюнуть на его кроссовки. Он остановился на несколько секунд, покрутил головой снова, всмотрелся в заросли, кому-то что-то показал рукой… но так и не догадался, что заросли скрывают ложбинку!!!

Данила даже ослабел от нешуточного облегчения. Да-а, если кто-то хочет новых ощущений – играйте в игры с Тимуром и его "командос", мало не покажется!

– Ушли?

Шёпот был в самое ухо. Данила повернулся – на него смотрел Колька. Данила кивнул. Колька глянул на часы – пять минут десятого.

– Подымай остальных, – так же еле слышно сказал он, – я подежурю. Быстро.

…Что бы там не говорил Олег, а сейчас Колька вынес свои планы на общее обсуждение. Все сидели уже в полной боевой готовности, ели и слушали.

– Загонщики через полчаса выйдут на опушку, – говорил Колька, – встретятся с группой преследования. В то, что они не поняли, что мы уже побывали у колодца – не верю, не такие они лохи. Значит – пойдут обратно. Ночь-не-ночь, а пойдут, потому что время им дорого. Теперь давайте-ка кое-что прикинем. Сколько может быть людей в отрядах загонщиков и группах преследования?

– Человек по шестьдесят там и там, – тут же ответил Олег. – По логике – чтобы над нами был двойной перевес.

– Правильно, – согласился Колька, – сто двадцать. Ещё шестьдесят на охрану моста, не меньше. И ещё столько же прочёсывают плавни или там нас караулят – это без разницы. Короче – двести сорок. Остаётся ещё десяток, от силы – два. Где они?

– Может, в группах больше, чем мы считали? – предположил Стас Голявко.

– Может, – согласился Колька. А Данила вдруг вскинулся, вспомнив свои мысли:

– Стоп, я знаю, где они! – и, торопясь, заговорил: – Эти, загонщики – они как сюда попали?

– Точно! – Олег хлопнул себя ладонью по лбу. – Лодки!

– И я про это думал, – кивнул Колька. – А теперь – дальше. Если их там пусть двадцать – они особо не опасаются. Может даже – костёр разожгут, в лесу же больше сотни ихних! И уж точно – оставят человека три на часах, а остальные завалятся спать. И правильно, и мы бы на их месте так сделали… Но даже если поосторожничают – у нас всё равно преимущество в людях, а главное – во внезапности. Мы выходим на берег и атакуем. Захватываем лодки.

– На кой бис? – не выдержал Сашко. – Ну поплывём мы на них. Утро уже будет. В плавнях нас прижмут с берегов, как американцев во Вьетнаме!

– Никуда мы на них не поплывём, – торжествующе заявил Колька. – То есть – мы отплывём. А потом половина высадится на противоположный

100.

берег и плавнями пойдёт к мосту. А остальные двинут дальше по воде. Как приманка.

– Не, – замотал головой Артур, – пополам нельзя. Догадаются. Пусть пятеро идут к мосту, а остальные поплывут, тогда незаметно будет, что разделились.

– Годиться, – кивнул Колька. – Олег, – окликнул он Кройца, – поведёшь диверсов?

– Поведу, – кивнул Олег, – только мне кто-то из местных нужен. Артур, пойдёшь?

– Без вопросов, – отозвался гитарист. Колька сказал:

– Бери ещё троих.

– Сашко, – выбрал Олег. Тот потряс поднятыми руками. – Ещё…

– Возьми меня, – дрожащим от волнения голосом попросил Севка. Олег посмотрел на Артура.

– Пусть идёт, – кивнул тот, – он плавни не хуже меня знает.

– Забито, – согласился Олег. – И пятым идёт… Данила, пойдёшь?

– Я?! – вырвалось у Данилы. Он этого совершенно не ожидал, но тут же закивал: – Конечно!

– Пять, – подытожил Колька. – Значит, на берегу держитесь позади, в драку не лезьте.

– А я пострелять хотел, – с наигранной досадой вздохнул Сашко. Олег пообещал:

– Настреляешься.

ГЛАВА 11.

Впервые в жизни Данила шёл куда-то по ночному лесу. Луны практически не было, темнотища царила – хоть глаз выколи, но, как ни странно, оказалось, что всё равно можно ориентироваться. На свете просто не бывает ПОЛНОЙ темноты, всегда хоть какое-то освещение, да есть. Кроме того, все ребята, когда стемнело, облучили глаза красным светом от Колькиного фонарика со светофильтрами разных оттенков. Способ нехитрый, а помог.

Сложнее было другое. Молчание плюс темнота плюс напряжение действовали на нервы. Когда сверху плавно, будто комок пуха, спикировала сова, а в кустах что-то забилось, Данила едва не выпрыгнул из штанов. Временами ему казалось, что в лесу он остался один, мальчишка невольно ускорял шаг, пока впереди не начинала маячить спина Олега.

Шли долго. Данила и не заметил, как ночь поредела, стала похожа уже не на чёрный занавес, а на реденькую серую марлю – и дело было не в том, что глаза окончательно освоились. Просто уже был четвёртый час утра. На проталинах появились тени. Впереди орали во всю мочь лягушки – так громко, что казалось, будто река рядом.

И вдруг разом замолкли. Молчание было даже угрожающим… но вот неуверенно квакнула одна, её поддержали ещё несколько, и хор залился с прежней силой и активностью.

Колька, шагавший впереди, поднял руку… потом – развёл обе руки в стороны, пригнулся и канул в заросли. Данила, не зная, что делать, остался

101.

на месте, его обогнали несколько ребят, а потом подошли Олег, Артур, Севка и Сашко.

– Вот и всё, еле слышно сказал Олег, – головной к реке вышел. Слышал, как они за лягушек квакали?

– За лягушек? – не понял Данила. Сашко хихикнул:

– Що ты за дурня…

– Блин! – разозлился на себя Данила. До него дошло.

Лягушек нельзя обмануть. Как бы тихо человек не шёл – они всё равно перестанут орать. Тут уж если внимательный часовой у врага – плохо дело. Но если пару раз сымитировать кваканье – зелёные снова завопят, будто ничего и не случилось.

В вышине над лесом – там, откуда они пришли – вдруг вспыхнула ярко-алым и начала снижаться алая ракета. За ней – белая и ещё одна алая. Олег засмеялся уже открыто:

– Предупреждают, только поздно!

И словно бы в ответ совсем рядом зачастили, перебивая друг друга, пентбольные автоматы: "Пок! Пок! Пок-пок-пок!.." Кто-то заорал без слов, просто: "У-уу!.. – с досадой, длинно. Олег махнул своим:

– Пошли, всё.

Берег оказался метрах в ста. Отлогий, хороший пляж. На нём лежали вытащенные полтора десятка лодок – с лодочной станции, борта у нескольких украшали алые брызги. На песке ещё дымился костёр, возле лодок сидели человек двенадцать-пятнадцать: уже без очков и оружия, тоже густо испятнанные алой краской – диверсанты от души постарались.

– Потерь нет? – весело спросил Олег у Кольки. Тот отмахнулся:

– Спали, только вон двое часовых в кустах… Мы их обошли. Ракеты видел?

– Видели? Такой фейерверк… Километра три отсюда.

Колька засмеялся:

– Бегут, наверное… Всё, отваливаем! В лодки, живо!

Олег Строев, командир охраны, мрачно наблюдал за погрузкой. Волосы у него были забрызганы красным. Сашко, проходя мимо развёл руками. Олег вяло отмахнулся:

– Вали… Всё по– честному.

Данила запрыгнул в лодку, куда уже сели Олег и Сашко. Сашко взялся за вёсла, Олег лёг на носу, выставив автомат. Артур и Севка столкнули лодку в воду. Забрались в неё. Севка, как и Данила, сел на дно, Артур устроился на корме.

Шесть лодок одна за другой отвалили от пляжа, оставив на нём остальные плавсредства и как в воду опущенных "убитых". Видок у них и правда был убитый, что и говорить. Данила даже посочувствовал. Но с другой стороны – в жизни так и бывает, и нечего тут вздыхать.

Над рекой разводами плавал туман. В некоторых местах даже лежал вроде бы неподвижными шапками, но в их глубине что-то ворочалось, шевелилось, даже вздыхало, кажется. Плыть мимо этих белёсых куч было жутковато. Лодки, подгоняемые умелыми гребками вёсел, шли бесшумно и быстро. И скоро повернули за речной изгиб, скрылись из глаз.

Данила подумал, что Колька сразу прикажет высаживаться. Но он

102.

сидел, как носовое украшение "Мальчик с автоматом" на носу своей лодки, никаких сигналов не подавал.

Лодки проплыли в тумане мимо ещё одного пляжика – с другого берега. На нём тоже дымился костерок, стояла старая "брезентуха", отдыхала вытащенная на берег рыбачья лодка. Возле кустов избавлялся от вечернего чая мальчишка лет двенадцати – заспанный, он даже покачивался, и вдруг, выпучив глаза, увидел шесть лодок, бесшумно скользивших через туман, полных людьми в камуфляжах и с оружием. Так и провожал ошарашенным взглядом то ли видение, то ли кусочек сна, выскочивший следом из палатки.

Когда и этот пляж остался позади, а туман начал таять, разгоняемый лучами приподнявшегося над горизонтом солнца, Колька остановил лодки. Сашко подгрёб ближе, Олег прихватил рукой за борт командирского судна.

– Сельские нас видели, – довольно сказал Колька. – в случае чего подтвердят, куда мы плыли и сколько нас было… Ну что расходимся. К берегу приставать не будем. Рюкзаки оставьте.

Позади над берегом взлетала со свистом сигнальная ракета – километра за четыре. Впереди над деревьями, на таком же расстоянии ей ответила вторая. Пятеро мальчишек переложили в карманы курток по две банки консервов, герметичные пакеты со "взрывчаткой" и, подняв над головами автоматы, один за другим перевалились через борт. На их место влезли четверо из других лодок. Оказалось – по грудь. Стоя в воде, Сашко сказал:

– Потаскайте их подольше, ага?

– Постараемся! – Колька поднял руку со всех лодок молча замахали. Олег скомандовал:

– Пошли!

Между мелью и берегом оказалась холодная яма. Первым её обнаружил Севка – ойкнул, нырнул с головой, тут же появился на поверхности с испуганными глазами, погрёб одной рукой, держа другую, с автоматом, над головой. Следом поплыли остальные.

Кусты и ветви зелёным шатром скрывали полоску песка – со стороны казалось, что лес подступает к самой воде. Здесь выжали, как могли, одежду. Севка, провожая глазами удаляющиеся лодки, спросил:

– Пацаны, а вот на самом деле если бы… они же ведь…

Он не договорил, да остальные и так поняли. Чем – то холодноватым, жутковатым потянуло то этой невысказанной мысли.

ОНИ БЫ ВЕДЬ ПОГИБЛИ, ЧТОБ МЫ ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНИЛИ.

Артур пробормотал – не пропел – выливая воду из кроссовки:

– Что было – не важно,

А важен лишь взорванный

форт… Ну что, командир, пошли?

– Артур, Сашко – головной дозор, – ответил Олег. Помолчал и добавил: – Короче, если нарвёмся, я с головным остаюсь, прикрывать. Севка, Данила – пойдёте к мосту. Его нужно взорвать любой ценой… А сейчас – двигаем, партизаны. Плавни рядом.

…После первых трёх километров по плавням Данила впервые в жизни посочувствовал фашистам и начал вспоминать заболоченный луг за лесом с

103.

нежностью. Если в здешних местах и могли где-то прятаться партизаны, так лишь здесь. Хотя – тут можно особо и не прятаться. Просто сесть и сидеть на одном месте. Если только случайно найдут. Наступят, например.

В плавнях невозможно ходить. Зелёная полянка вполне может оказаться болотом, где под ковром из переплётшихся корешков растений – бездонная ледяная яма с жижей из перегноя, ила и торфа. Островки суши ничем между собой не соединены, хотя на некоторых из них растут настоящие рощицы – видишь такую метрах в двадцати от себя, облизываешься на сухую травку, на тень под деревьями, а добраться не можешь – болото! Протоки безо всякой системы пронизывают плавни, как кровеносные артерии. Но и плавать тут тоже нельзя! Любая протока может завести в зелёный тупик, откуда приходится долго выбираться задним ходом, потея, отпихиваясь вёслами и теряя их в илистом дне. Сытые и довольные жизнью пиявки вольготно существуют на открытой воде. В воздухе висят их братья меньшие, но куда более агрессивные и многочисленные – комары. По словам одного из местных ребят, они в плавнях такие, что переворачивают лодки. Тут не жарко, нет. Тут ДУШНО, и эта духота похожа на мешок, который надели на голову и завязали.

И Олег, и Сашко более-менее ориентировались в плавнях – они жили в Горенске-Колодезном уже не первый год и бывали тут. Но с братьями Талашко сравниться не могли. Те находили дорогу по каким-то непонятным признакам – и оказывалось, что от островка к островку можно пробраться, нащупывая ногой то рыбачью гать, то скрывающуюся под водой природную тропку; что даже через болотины можно пройти, ориентируясь на приметы – неясные, но верные… Правда, комары от этого не переставали кусаться, духота не уменьшалась, а здоровенная, острая, как бритва, осока продолжала полосовать руки и лицо.

Данила уже знал, что в конце сентября 42-го, когда партизаны допекли итальянцев, стоявших в городе и окрестных сёлах, те упросили немцев прислать егерскую команду. В здешних степных районах каждый партизанский отряд был как бельмо на глазу, поэтому немцы не отказали союзникам.

Егеря оказались настоящими профессионалами. Кур не крали, по сундукам не лазили – упорно и незаметно работали, и в начале октября, вычислили район пребывания партизан, ушли а плавни.

Больше их никто не видел. Лишь один – ОДИН! – из команды выбрался к итальянским аванпостам аж около Дона почти в середине октября. Выбрался истощённый, полусумасшедший, оборванный. Он так ничего и не смог связанно рассказать, лишь твердил что-то о "ди грюне тойфель" – "зелёных чертях". Так его и увезли в тыл…

Брр…

Артур приостановился, повернулся, показал ладони шалашиком, ткнул вперёд. Что он, с ума сошёл, какой дом? Но оказалось, что гитарист прав. Уже через пять минут вся компания лежала в зарослях на берегу широкой протоки и созерцала серый от времени и влаги рыбачий сарай, крытый просевшим толем. На берегу отчётливо виднелись следы – совсем не давно стаскивали в воду лодку. К стене сарая были прислонены вёсла, какие-то палки, дверь – заложена на цепочку.

104.

Артур показал ладонью, что тут по пояс, ткнул в Севку – даже ему. Олег изобразил, как работает ложкой: поедим – и указал на сарай: – здесь. Артур поднял брови, подложил под щёку ладони: отдохнём? Олег показал часы и прочертил пол-круга.

Протоку перебрели по очереди, страхуя друг друга. О рыбацком сарайчике знали, конечно, не только Артур с Севкой – другое дело, что, похоже, план Кольки сработал, ловят сейчас диверсантов на границе леса и плавней, может, даже на суше. Во всяком случае, других людей вокруг не наблюдалось.

Первое, что встретило мальчишек в сарае – запах. Тяжёлый и какой-то знакомый. Сашко догадался первый – прошелся, заглядывая в углы и под ветошь, сваленную тут и там, пнул ком сетей, приподнял его и хрюкнул:

– Цукор…

Там правда один к одному стояли несколько мешков сахара. А Артур, разворошив другой ком старья, засмеялся:

– Чудо-агрегат, хлопцы!

Под тряпками скрывался самогонный аппарат, как в старом фильме, который часто крутят по телику. Олег было примерялся дать аппарату пинка, но Артур удержал его:

– Да ладно…

Такая позиция удивляла Данилу. В Москве гнать самого никому не приходило в голову. А тут к этому относились спокойно. Олег – тот был вообще противником любого спиртного, но в цело самогоноварение не считалось в Горенске-Колодезном особенным преступлением, многие гнали самогон "для соби", уверяя, что он в сто раз "краще казённой водки".

Короче, аппарат уцелел. Рядом с сахаром стояли ещё какие-то ящики, лежало рыбацкое снаряжение, на котором ребята и устроились, чтобы поесть и отдохнуть.

Севка управился с колбасным паштетом первый, начал укладываться, но вдруг ойкнул и подскочил:

– Ой, блин! Это чего?!

Он запустил руку в ворох сетей и достал…. кинжал. Здоровенный, прямой без ножен. Не охотничий нож, а именно кинжал, почти меч. В рукояти из чёрного серебра поблёскивал, как злой глаз, рубин. Мальчишки, понимавшие толк в холодном оружии, перекатились ближе, рассматривая клинок, отточенный до бритвенной остроты, синеватый, острый на конце, как игла.

– Кавказский, – определил Сашко. – Трофей, наверное, сколько же ему лет?

– Лет двести, – ответил Сашко. – Во, неужели им рыбу чистят, или ещё чего по хозяйству?!

Такая мысль казалась издевательством над оружием.

– Убери ты его, – поморщился Данила, – чужая вещь…

– Да, – Севка помедлил, убрал кинжал и вздохнул: – Жалко… Придурки эти рыбаки.

Тему никто не поддержал.

Почти все задремали. Во всяком случае, про себя Данила точно знал, что задремал – его вдруг начали трясти за плечо, и он, вскочив ещё со сна,

105.

увидел, что все на ногах. Артур стоял в дверях и мурлыкал себе под нос, глядя на небо:

– Там, вдали, за рекой,

Загорались огни —

Ирокезы нашли зажигалку…

Двое смелых бойцов —

Чингачгук, Зверобой —

С растаможки коня забирали…

А в небе догорала с подвыванием сигнальная ракета.

ГЛАВА 12.

Из сарая они убрались во время. Не успели ещё перестать шевелиться кусты на берегу протоки, а с другой стороны к несуразному строению выбрались полдесятка злых, потных и исцарапанных поисковиков. Данила ещё слышал, как один из мальчишек говорил командовавшему группой Димке Орлину:

– Кого мы тут ищем? Они же в другую сторону всей шаблой ломанулись, лодки бросили… И деревенские говорили…

Потом началась перепалка, пока Димка не наорал на своих подчинённых, и они не пошли дальше берегом. Пятеро диверсантов в кустах корчились от смеха. План Кольки сбывался по пунктам.

Правда, вскоре стало уже не до смеха. Оказалось, что они проделали самую легкую и короткую часть пути. Начиналось наиболее жаркое послеполуденное время. Воздух над плавнями зыбко дрожал и растекался, как масло на сковородке. Неподалёку крякала утка – Артур минут десять потратил, выясняя, настоящая, или нет. Она оказалась настоящей. Хотелось, пить, есть и сесть. Ещё лучше – лечь. Впрочем, скоро представилась возможность полежать, и долго: на островке, который нельзя было обойти, пятеро "врагов" разожгли костёр. И скоро Данила начал думать о них, как о врагах, безо всяких кавычек: его в кустах жрали комары, пузом он лежал в тёплой луже с мелкой живностью, а эти охламоны жрали рыбу! Уходить они не собирались – наевшись, разлеглись на травке и принялись травить анекдоты. Олег чуть не вскипел от злости, и в конце концов пришлось опять лезть в воду, пробираясь мимо поста по дну, отчаянно цепляясь за какие-то осклизлые коряги. Даниле всё время казалось, что его "корма" уже всплыла, и сейчас по ней стеганут из автомата – вот будет позорище! Кроме того, у всех едва не лопнули лёгкие – потом диверсанты минут пять лежали, дыша широко открытыми ртами, на берегу, а комарьё радостно и беспрепятственно их жрало.

В 19.34 диверсионная группа увидела мост.

… Мост был муниципальный, построенный в узком месте плавней, чтобы возить сено с заливных лугов в пригородные сёла. Данила успел изучить это построение в деталях – они лежали в метрах ста и созерцали, как охрана базарит с проходящими и проезжающими мимо людьми. Охрана не скрывалась – на кой чёрт? Сам мост и подходы к нему были буквально усеянные опухающими от безделья мальчишками в плавках, очках и с автоматами.