Текст книги "Новое место жительства (СИ)"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

15. ЖЕЛАНИЕ ПОЛЁТА

   Мы стояли в большой пещере ангара, задрав головы, плечом к плечу – я и Витька Редин. Витька был в рабочем комбинезоне, весь невероятно деловитый, с задранным длинным носом, и полная невозможность этой картины усиливалась тем, что вокруг аппарата сновали, что‑то деловито перетаскивая, люди, которые только что повиновались витькиным распоряжениям – совершенно беспрекословно. Я уже знал, что постройкой дирижабля руководил именно он, даже технаря Димку оттеснил.

– И всё‑таки… – я помедлил. – Всё‑таки, Вить… где тут живут взрослые, которые вам помогают? Признавайся!

   Витька рассмеялся – несолидно захихикал.

– А, тоже оглядываешься? – уточнил он. – Увы, нету никого, кроме нас. Я и сам иногда не очень‑то верю, но вот так оно и есть. В смысле – нету… А хорош, да? Скажи?

   Спорить было, конечно, бессмысленно.

   Дирижабль оказался именно такой, каким я его себе представлял (до этого я в реале дирижаблей не видел ни разу). Длинный, серебристый, с крестом–оперением – два киля и два стабилизатора, отчётливо снабжённых подвижными рулями направления и рулями высоты. Плотно прижатая к «пузу» аппарата слегка угловатая гондола казалась неприлично маленькой по сравнению с баллоном. Неподвижно, но в то же время в какой‑то напряжённой готовности застыли в воздухе две пары винтов по бокам гондолы. С баллона тут и там свисали полусложенные в длинные петли тросы – наверное, примитивная причальная система, если я правильно понял – а четыре из них расчаливали аппарат к крюкам в полу пещеры, вплотную к нему, так, что гондола лежала на камне… Витька между тем довольно наставительным лекторским таким тоном – я бы такого никому не спустил ни за что в каком‑то другом случае, – продолжал:

– «Летящий к рассвету» – жёсткий дирижабль. Внутри – титановые шпангоуты и стрингеры, стальные плетёные расчалки и киль.

– Киль? – с сомнением переспросил я.

– Киль тут – это не то же, что на кораблях, – пояснил Редин. – Так просто коридор называется. Ну понимаешь, коридор внутри корпуса. Там баки со сжиженным газом, с топливом, с маслом, дизельный двигатель, вспомогательный который… Семьсот лошадок, танковый настоящий… Но его будем стараться не запускать, не стоит снова начинать гадить… Электродвигатель там же… А, ну вот. Покрытие – обычная хлопчатка, практически джинса, только очень толстая и прочная. Ну и с пропиткой и с серебряным красителем. Между шпангоутами – двенадцать отдельных газовых баллонов. У каждого свой предохранительный клапан – для подкачки или стравливания газа. В принципе, дирижабль может летать всего на трёх баллонах, только скорость станет очень маленькой, и управляться он будет плохо… Баллоны прорезиненные, заполнены гелием.

   Я присвистнул:

– Гелием?! Где вы его взяли?

– 22 евро за литр сжиженного гелия, – пожал плечами Витька. – Сами пока синтезировать не можем, а вот купить – вполне… Была идея на водороде или на метане лететь, их добыть проще простого, но это уж слишком огнеопасно… Так. Дальше… – Витька почесал нос. – А. В рубке стоит комп с хорошей программой, но он только общий курс поддерживает, должен постоянно дежурить пилот… или хотя бы кто‑то – корректировать текущее положение аппарата. Полностью автоматику можно было поставить, конечно, это не сложно, но чревато, так сказать… Внутри ещё плавающий балласт стоит, чтобы гравитационную стабилизацию проводить… На носу – воооон там – гайдропный арбалет с ручной лебёдкой. Видишь, гайдроп пристёгнут через блоки к мачте снаружи? А можно причаливаться даже в необорудованных местах, хотя лучше, конечно, опять‑таки к родной мачте и с наземной командой… Пошли внутрь, или как?

– Спрашиваешь! – я заторопился даже впереди Витьки.

   На нижний ярус гондолы – в грузовой отсек – мы попали по левому пандусу. Открыты были оба, но грузились в основном справа. Однако почти тут же нам пришлось задержаться – Витьку остановила на меня посмотрев лишь мельком, невысокая стройная девчонка с тёмной короткой стрижкой в комбезе с засученными рукавами. В правой руке она, как пистолет, сжимала включённый КПК:

– Рационов ИРП–Б[48] 48
  ИРП–Б(индивидуальный рацион питания (боевой))
  Вес – 1,5 кг вместе с упаковкой.
  – четыре консервные банки
  – мясные консервы (свиная тушёнка)
  – консервы в виде колбасного фарша
  – рисовая каша с говядиной
  – рыбные консервы (скумбрия в масле)
  – 6 упаковок пресных крекеров
  – 2 пакета растворимого чая с сахаром
  – 1 пакет концентрата сухого черносмородинного напитка
  – 1 пакет растворимого кофе,
  – 4 пакета сахара–песка
  – 1 упаковка яблочного повидла,
  – 1 упаковка томатного соуса
  – 1 таблетка поливитаминов
  – 3 таблетки «Акватабс» для обеззараживания воды
  – 4 таблетки сухого спирта
  – консервный нож
  – ложка
  – спички ветроводоустойчивые
  – 3 гигиенических салфетки.


[Закрыть] взято из расчёта на пятьдесят дней полёта на двадцать человек, – начала она без подготовки, но временами сверяясь с экраном, – полторы тонны груза. В НЗ так же пятьдесят двухлитровых бутылок с пресной водой и двести пятьдесят килограмм европейского пеммикана[49] 49
  Старая пища для походов – изобретённый в незапамятные времена пеммикан (само слово индейское из языка кри) – бывает трёх видов:
  – индейский (смесь топлёного жира, кусочков сушёного мяса и соли);
  – европейский (смесь высушенного мяса, топлёного жира и сушёной фруктово–ягодной пыли с солью и специями);
  – сибирский (смесь топлёного сала, соли и сухарной крошки).
     Пеммикан может храниться в самых тяжёлых условиях годами (подчёркиваю – это не пропаганда, это реально проверенные факты). 200–300 грамм пеммикана в сутки при наличии достаточного количества воды в рационе хватает на то, чтобы поддерживать нормальную работоспособность 2–3 недели, а европейский пеммикан ещё и очень вкусен само по себе. Негативные последствия потребления пеммикана – расстройство желудка и – в случае очень длительного потребления – опасность гастритов и язв. Именно под этим лозунгом он был удалён из армейских и туристических рационов и заменён сублиматами и консервами, содержащиеся в которых активные химические добавки (т. н. Е) разрушают организм в ударные сроки. Такова плата человечества компаниям–производителям за возможность наживаться на огромных поставках консервов и сублиматов… Между тем, люди, ведущие активный образ жизни, делают пеммикан самостоятельно и по сю пору и используют в дальних походах именно его.


[Закрыть]. Это почти три тонны груза. Ещё столько же – обычные продукты, плюс три тонны оборудования, материалов, снаряжения и прочего. На всё прочее чистого подъёмного веса остаётся полторы тонны. Мы – все шестнадцать – весим почти две трети этого остатка.

– Я надеюсь, ты считаешь БЕЗ залитых водных цистерн? – встревоженно спросил Юрка. Девчонка тоже посмотрела на него ошалело, сама ткнулся в экран и вздохнула облегчённо:

– Ты чего меня пугаешь?! Без, конечно. Без.

– Надюха, – Витька вроде бы как опомнился, – а чего ты ко мне с этим?! Я кто? Я – ме–ха–ник. Механик. И всё. Не суперкарго[50] 50
  На кораблях – офицер, отвечающий за груз.


[Закрыть]. Посмотри на меня – что общего между мной и суперкарго? Между мной и пеммиканом?!

– Ты первый механик, – уточнила девчонка.

– Да ну и что?! Иди к Милорду, он старпом, и…

– Он вообще не здесь ещё. У него какая‑то мутня в храме. То ли молятся коллективно, то ли бегемота жертву приносят, то ли уже вообще Ктулху вызывают, – сообщила девчонка, но от нас отстала – заорала в люк: – Эй! Эти ящики последними! Что за бестолочи!!!

– Это Надька Гареева, наш повар, – пояснил Витька, таща меня за собой по уже полузагруженному отсеку. – Она не из нашего отряда, беська бывшая. Но готовит отлично просто и деловитая, как кролик на капусте… Вот сюда.

   Мы оказались в недлинном, тускловато освещёном пустом коридоре шириной не больше полутора метров и высотой метра два всего. Кроме той двери из грузового отсека, в которую мы вошли (и ещё одной точно такой же напротив) тут были две двери подальше и одна в дальнем торце.

– Там рубка, – махнул вдаль рукой Витька, – слева–справа – моторные отсеки, а вот, – он повернулся на каблуках, и я увидел люк в полу и крутую тонкую лесенку к люку в потолке, – подъём на вторую палубу… Ты как, рубку хочешь посмотреть, или второй этаж?

– Давай наверх, – решил я. – А можно мою каюту глянуть, или ещё не распределили?

– Да распределили уже, – Витька ловко вдёрнул себя по лесенке и сверху сообщил. – Сразу после капитула… Давай сюда.

   Коридор, в котором мы оказались, был длинней и намного ярче освещён. Наверх – к ещё одному люку – тоже вела лесенка, и я спросил:

– Там киль этот самый?

– Угу… – Витька вдруг спохватился: – Вот чёрт! Владька, мне надо бы туда подскочить… Ты один посмотришь?

– Да не вопрос… – я не успел договорить, а люк над моею головой лязгнул, и я остался один.

   По бокам коридора было по шесть дверей, ещё по одной – в торцах. Насколько я помнил виденный у Юрки в компьютере план, торцовые вели в хвостовой наблюдательный пункт и столовую, а через неё – дальше, в комнату отдыха на носу. Ещё четыре двери ближе к хвосту – туалет, туш, лаборатория и маленький склад. А остальные восемь – каютные.

   Я пошёл по коридору. Пол был голый металлический, хотя и мелко рифлёный, гулкий. Постелили бы чего‑нибудь, а то от каждого движения весь дирижабль будет гудеть… Думаю об этом, я рассматривал каютные двери – одинаковые, но с номерами и табличками…

   Слева – N8. Надежда Гареева, повар и Ольга Назарова, врач.

   Справа – N7. Наталья Вахрушева, фото–видеооператор и Анна Редина, метеоролог.

   Слева – N6. Максим Саппа, радист и Антонина Саппа, первый разведчик. Ого…

   Справа – N5. Павел Зубков, первый пилот и Дмитрий Зубков, второй пилот.

   Слева – N4. Дмитрий Лукьянов, третий механик и Иван Солнцев, четвёртый механик.

   Справа – N3. Виктор Редин, первый механик и Александр Коновалов, второй механик

   Слева – N2. Роман Буров, старший помощник и Вадим Толубеев, геолог. Никогда бы не подумал…

   Справа – N1. Дальше идти некуда, если только меня не поселили в столовой… так… Юрий Скиба, капитан и Владислав Сторожилов… приятно быть первым номером… чего?!. второй разведчик?!

   Я застыл перед дверью, постепенно переваривая факт, что я, видимо, буду подчинённым Антонины. Факт не переваривался. Он возмущал. Я сердито засопел и открыл дверь – она сдвигалась в сторону, как в поездном купе.

   Каюты были просторные – четыре на четыре, комнаты настоящие. Без иллюминаторов, что меня расстроило. Две кровати. Шкаф между ними. Большой рабочий стол, два стула. Умывальник. Ростовое зеркало из полированного металла. Два светильника на гибких трубках над столом, два – над кроватями, один – побольше – на потолке. Над дверью – аппарат связи. На полу – ага, уже хорошо! – резиновый ковёр, пенистый такой, упругий. Казалось даже пустовато. А ещё – странно было думать, что я тут – хозяин. Это ведь не номер отеля, не каюта на теплоходе… Это – дирижабль. Не шутки. Такой, на каких летал (и погиб) Амундсен[51] 51
  АМУНДСЕН Руаль (1872–1928), норвежский полярный путешественник и исследователь. Первым прошёл Северо–Западным проходом на судне «Йоа» от Гренландии к Аляске (1903–06). Руководил экспедицией в Антарктику на судне «Фрам» (1910–12). Первым достиг Южного полюса (14.12.1911). В 1918–20 прошёл вдоль северных берегов Евразии на судне «Мод». В 1926 руководил первым перелётом через Северный полюс на дирижабле «Норвегия». Пропал без вести в Баренцевом море во время поисков итальянской экспедиции У. Нобиле. Но Владька ошибается – в этот полёт Амундсен пошёл на самолёте, а не на дирижабле.


[Закрыть].

   Сказать честно, каюта меня слегка примирила с должностью. Я даже собирался посидеть на кровати, но услышал в коридоре деловитый грохот и выглянул.

   У двери седьмой каюты передвигалась большая коробка на двух ногах. Как раз когда я высунулся в коридор, коробка чуть опустилась, и на меня глянул немного сердитое лицо девчонки, которая немедленно поинтересовалась:

– Не поможешь занести?

   Она была одета в маскуху и сапоги. Позади около ног стояли ещё несколько коробок разной степени громоздкости – вроде бы фотоаппараты и видеокамера.

– Ты Наталья? – спросил я. Удивить не получилось – девчонка приподняла угол рта:

– Табличку видел? – я кивнул. – А ты Владька. Владька Сторожилов, наш второй разведчик. И Юркин двоюродный.

– Тоже табличку видела? – спросил я, подходя ближе.

– Не–а, общий список… И я тебя одного в лицо не знаю, – она смерила меня, уже подошедшего вплотную, взглядом.

   Девчонка была высокая, тонколицая. Глаза – зеленоватые, не такие, как у меня, серовато–зеленоватые, прищуренные. Волосы туго заплетены в недлинную косу. Нос – прямой, маленький. Губы очень красиво изогнутые, брови – вразлёт, как два лука.

   В общем – красивая девчонка.

– Давай затащу, – я подсунул ладони под коробку на её руках, глядя в лицо девчонке поверх плотного жёлтого картона.