Текст книги "Просто работа (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Одним глазом на дорогу, другим в бумажку. Набор законов похожий. Не воруй, не убивай, чужое не лапай. Заметил какого-нибудь монстра – сообщи властям. Для этого на всех перекрестках колокола на столбах подвешены. За ложную тревогу – штраф. За убитую заразу – золотой. За тварей из списка – десятка. Список есть в каждой таверне и в библиотеке. Отдельная приписка – любой вояка имеет право на поединок, если счел себя оскорбленным другим придурком с шилом в пятой точке. Вместе подают жалобу в Совет, дуэль по соглашению сторон на Арене. До первой крови, до тяжелой раны или смерти.

Весело. И что это для меня значит? Держи рот на замке, дорогуша. Не удивлюсь, если проводники для головорезов вроде красной тряпки для быка. Тем более, что нас тут почти и не бывает. А кто бывает, уже успел о себе паршивое впечатление составить. Как там? «Кичимся чужими победами». Знать бы, какая сучка без дела сиськами трясла, дала бы при случае в гузло. Что за народ – на пустом месте подосрать стараются. Ни себе, ни людям.

«Абордажник» понравился. Внушительное трехэтажное строение с колоннами, огромными витражными окнами и широким крыльцом. Над которым вместо козырька нос галеры. Или не галеры, но чего-то очень похожего. Эдакий «Арго» отчекрыжили и вмуровали кусок на зависть другим. Правда, потом заметила и то, что рамы укреплены. И двери серьезные с явно не декоративными металлическими полосами поверх. То есть люди о возможной обороне задумались. Да, придется справки наводить.

Внутри – прихожая и два зала, по левую и правую руку. За стойкой с двух сторон по лестнице. Получается – как не старайся, мимо консьержа не проскользнешь. И дядька симпатичный – бородатый, вся рожа тату разрисована. Морские орнаменты – рыбьи хвосты, волны, на лбу оскаленная пасть. Просто «ня-ня».

– Что желаете?

– На сколько у вас можно комнату на одного человека снять? Еще – что с баней, ужином и вообще, как тут все устроено?

– Вы одна или с ватагой?

– Одна.

– Просто здесь часто капитаны квартируют и для команды отдельно апартаменты снимают. Там есть на четверых и на восемь сразу… Серебряная лира за неделю проживания. Десять медяков – вечер в купальне. Баню соседи держат, налево с крыльца, третий дом с другой стороны. С купидончиками на крыше. Самое известное место в Городе. Мы поэтому даже себе ничего строить особенное не стали – не переплюнуть.

И дальше по списку. Белье меняют два раза в неделю. Хочешь чаще – доплата. Еду постояльцам не разносят, кормежка только на первом этаже. Левый зал для любителей покутить и пошуметь. Правый – для тех, кому бардак поднадоел и кто хочет отдохнуть. Там же приватные кабинеты для особо избалованной публики. Менестрели и барды заезжие – слева, где веселье бьет ключом. Девушки вольного поведения для утонченного отдыха – справа.

На этом пункте татуированный посмотрел на меня и поправился:

– Мальчиков не держим. Но если надо, могу заказать.

– Лучше давайте решим с заселением и ужином. С остальным разберемся.

За спиной пьяно хохотнули:

– Вот так всегда! Посмотришь – баба! А рот откроет – из бродяг вшивых.

Обернувшись, пересчитала по головам. Четверо. Все крупногабаритные, в модных атласных рубахах, на поясах палаши. Сапожки со скрипом, золотые цепи на толстенных шеях. Вполне может быть, что те самые матросы из команд, которых пачками заселяют.

– Селедка сморщенная, ты мне что-то хочешь сказать?

– Что⁈ Да я…

Влепила от души по яйцам и мордой шарахнула о стойку. Добыла левой рукой «свинорез», воткнула рядом с разбитой рожей, по самую рукоять. Похоже, не до конца остыла после общения с королевским величеством.

– Слушай сюда, стручок трипперный. Или ты сейчас вместе с друзьями извиняешься и я вас больше не вижу. Или завтра на Арену прогуляемся, там на маленькие ломтики пошинкую. Если до утра не высплюсь нормально, то буду по куску отрезать и заставлю жрать… Вопросы? Что надумал?

Занятно люди трезвеют, когда острое железо вот-вот в кишки воткнется.

– Прошу прощения, обознался… В самом деле! Тут с караванщиками дамочка месяц назад чудила, со спины – вылитая вы… Уважаемая…

– Свободен.

Компашка слиняла моментально, будто их и не было. Не знаю, я на них так плохо повлияла, или высокий импозантный мужчина в дорогом костюме, спустившийся по лестнице. Наверное, их босс или знаком с руководством. Потому что отловил идиота с разбитым носом за ухо и что-то ласково так ему прошептал. Затем приподнял широкополую шляпу с пером, галантно поклонился и ушел в зал, где по звукам начинали кутить по нарастающей. Цыган успешно заменяли барды, терзающие струны местных мандолин.

Я вернула «свинорез» в ножны, поколупала дыру и потупилась:

– Не хотела, вырвалось… Сколько с меня за ремонт?

– В этот раз будет бесплатно. Мебельщик божился, что это специальный мореный дуб, ни поцарапать, ни пробить. Завтра заставлю латать. Буду признателен, если вы больше не будете так нервничать.

– Не буду. Помоюсь с дороги, покушаю и буду паинькой.

Консьерж ехидно оскалился и вручил мне ключ с привязанной деревяшкой, стилизованной под пивной бочонок:

– Сегодня в тихом зале подают запеченного угря. Порция вам за счет заведения.

* * *

Помылась быстро. Вещи на входе оставила постирать, сверху пять медяков насыпала. Пока плескалась – все привели в порядок. Поэтому сидела в уголочке, жевала и вытирала набегающие слезы. Угорь – просто огонь. Проперчен так, что любой мексиканский повар от зависти удавится. Зато под пиво идет – пальчики оближешь. Не заметила, как попутно хлебом вычистила остатки тушенных овощей из опустевшей тарелки. Следом добила горку огромных отварных креветок. Все, сил больше не осталось. Откинулась на спинку винтажного кресла и боролась со сном. На дне кружки еще чуть-чуть осталось. Как допью – так можно и на боковую.

С боку вежливо кашлянули. Надо же – тот самый симпатичный дядька с бородкой-эспаньолкой и модной шляпой в руках.

– Уважаемая, могу ли я попросить уделить мне пару минут драгоценного времени?

– Прошу… Вам что-нибудь заказать?

– Обычно здесь кавалеры угощают даму. Патриархальное общество, ничего с этим не поделаешь. Если не ошибаюсь – вы из ходоков?

Я прислушалась к ощущениям. Вроде нормальный мужик, без закидонов. Не скажу, что прямо очень хочет понравиться, но и без каких-либо подколок. Обычно людей с двойным дном я чувствую. Здесь же – любопытство, интерес и желание приятно провести вечер. Нормальный набор.

– Шебутная Мария, бродяга.

– Карл Сандерсон, капитан. Еще раз прошу прощения за парней. Мы только вернулись в порт с дальнего похода, вот ребят и штормит.

– Ничего страшного.

– Вы не подумайте чего плохого. Они вас в самом деле перепутали. У Старого Гарри дочка полная оторва. Сначала с семьей разругалась, потом стала с наемниками на дальние фактории караваны водить. Там чуть не каждый день заруба с монстрами. Наслушалась заодно историй про чужаков и вообразила себе невесть что. Дважды ее уже лупцевали за длинный язык, но никак не угомонится.

– Хотите сказать, про ходоков здесь разные слухи ходят?

– Книги. Рыцарские романы. Правда, там обычно вас описывают как порождение зла и могучих колдунов, от загребущих лап которых спасают принцесс. Вот девочка и нафантазировала невесть что.

– Сколько лет этой валькирии?

– Шестнадцать.

Допив пиво, отодвинула опустевшую кружку и с грустной усмешкой достала из кошелька деньги. Надо за ужин расплатиться.

– Шестнадцать. Пусть помогут ей боги не загнуться хотя бы до восемнадцати. Может быть, тогда поймет, что написанное в романах не совсем похоже на правду.

– Хотите сказать, ходоки не живут в личных замках, не кушают со злата-серебра и не похищают красавиц в гарем?

– Скорее всего, этим заняты ублюдки, кто тех самых ходоков заставляет мотаться на край света. Мы же получаем без меры дорожную грязь, холод ночных стоянок и вонь выдранных монстрами потрохов. За первый год выживает каждый десятый от силы. И большую часть этого дерьма волокут на своих хрупких плечах женщины. Все как обычно.

Помолчав, капитан спросил, внимательно разглядывая мое усталое лицо:

– Если вы не против, госпожа Мария, я бы предложил вам попробовать хорошего вина. В местном подвале есть бутылки, хранящие в себе очень приятные на вкус образцы.

Положив ладонь поверх его руки, ответила:

– Не обижайтесь, Карл. Я чувствую, что вы хороший человек. И в самом деле не желаете мне зла. Просто я действительно смертельно устала. И завтра мне снова бегать по Городу с высунутым языком. У меня за правым плечом стоит Смерть. За левым гора неприятностей. Если вы не передумаете, оставьте адрес. Надеюсь, за пару месяцев разгрести накопившееся дерьмо. Повезет и останусь живой – я вас найду. Не обещаю, что в постели я вам понравлюсь. Но вот надраться от души мы точно сможем. Научим местных менестрелей орать матросские песни и оттянемся всей командой. Чтобы смыть кровь, грязь и помянуть ушедших за грань как положено…

Глава 12

Я выспалась. Обычно даже в знакомых тавернах редко когда полностью отрубаюсь. А тут – на чистых простынях, на большом матрасе, набитом сушеными водорослями. Еще тихо было – окна двойные, ни один лишний звук не пробивается снаружи.

Не отказала себе в удовольствии ополоснуться и пошла завтракать. Заодно у господина Тьерри взяла справочник полистать по местной флоре и фауне. Консьерж был очень любезен и дал мне «выжимку». Как объяснил, полный бестиарий занимает томов сорок. Но из того, с чем можно столкнуться в Городе и рядом с ним – как раз небольшой томик с цветными картинками подойдет.

Доедаю яичницу с острыми колбасками и киваю: в самом деле, на ночь вне Города лучше не отсвечивать. Потому что тут море рядом. Тут река неподалеку протекает. Тут пойма с прорвой островков, тростником и летающей мелочью. Счастье еще, что вся эта гадость выше трех-четырех метров не поднимается. Лень ей. Но если стая «белесых кикимор» на тебя наткнется – схарчат за минуту. Чистые пираньи, только с крыльями и крохотными лапами. Отодрать можно – срубив тварь с пострадавшего. Есть еще «бурые кикиморы», но эти калибром больше. С лошадь примерно. Сидят в глубоких местах на реке, жрут рыбу. Предпочитают сомов, которые в свою очередь охотятся на все, что перед мордой окажется.

Из самого неприятного, ради чего стены высокие отгрохали, это именно морские монстры. Там глубины, там большая кормовая база. Поближе к побережью выходят, когда штормит. Тогда течения меняют направление движения и теплый пласт воды тащит к берегу. В нем рыба, кальмары и прочая живность, за которой идут гидры, морские змеи, зубастые киты и всякое разное. Киты мне больше динозавров земных напомнили – у которых пасть с половину тела, плавники безразмерные и аппетит дай бог каждому.

Вот если шторм, вся эта радость начинает ломиться или в запертые ворота порта, или вообще на стены прет. Местные считают, что просто ориентацию теряют. Потому, как если бы в самом деле хотели прорваться – пушки бы не остановили. Сейчас стража больше отпугивает совсем обнаглевших. Еще – старается по возможности ослабленных или больных покоцать максимально. Потому что шторм заканчивается, тушка валяется в полосе прибоя и есть возможность ее покромсать, добывая груду ингредиентов. Из печени той же гигантской гидры ману можно ведрами сцеживать. Отборную, от которой волосы на голове шевелиться начинают.

Ладно. Главное – никакие вампиры и прочая дрянь по улицам не шастает. Если какая сволочь зубастая и попадется – то ее диким порывом ветра в непогоду через стену зашвырнуло. Прибил, денежку в кассе получил. Иногда крабы забредают. Размером с огромный сундук. Эти умудряются в любую безлунную ночь по стенке взобраться и в лабиринт улиц бегут. Якобы солнце прогревает плиты, вот они и шастают, чтобы икру отложить. Такие «чемоданы» рекомендуют из огнестрела на запчасти разбирать. В ближнем бою броню перекусывают клешнями – без разговоров. Поэтому патрули в темноте с пиками гуляют. Пришпилить и удержать на расстоянии крабика, дать возможность товарищам свинцом тварь накормить. Счастье еще, что подобного рода случаи – пару раз в год. Обычно охрана на башнях перехватывает, премиальные загребая.

Вернув книгу, уточнила, как лучше добраться в порт. Часики тикают, а я пока до нужных мне потенциальных контактов не добралась.

Люблю море. Самое интересное, что жариться на песке во время отпуска меня не прельщает. Как и нырять с трубкой, кататься на параплане или еще как-то время убивать. Но просто сам вид бесконечной воды, солнечные блики на волнах и запах соли… Хорошо. Как и множество кораблей, выстроившихся вдоль пирсов. На вскидку – штук пятьдесят разнокалиберных крупных парусников, в углу видны трубы пароходов. Это редкие гости, ценник на топливо для них обычно зашкаливает. Используют только там, где мешанина островов и ветер ловить заколебешься. Рыбаков вообще не сосчитать. Отстроились широко, лагуна глубокая, стены высоченные и сдвижные титанические ворота, чтобы на ночь закрываться от неприятностей.

В самом порту строения в два ряда идут. Первые – склады и разные производственные лабазы. Там, где торгуют сетями, бочками и прочим необходимым в морском деле. Это все к пирсам приткнулось. За ними тянется параллельно улочка, где уже магазинчики, рыбные развалы и шатры, куда приличная публика заглядывает. По утрам слуги закупаются, после обеденной сиесты горожане, скупающие разные диковинки. Ковры, раковины, жемчуг, шкуры невиданных зверей. Не знаю, как далеко биом раскинулся, но у меня осталось впечатление, будто попала на арабский базар: глаза разбегаются, все интересное и хочется если половину увиденного не скупить, то хотя бы потрогать. Еле себя в руках удержала.

Лавку Идуды нашла быстро. Тут над каждым сарайчиком вывеска. У кого-то рыба, у кого-то кораблик, у кого-то осьминог, насаженный анусом прямо на пику. У нужного мне человека на крыше вывеска, где на темно-синем фоне огромный белоснежный глаз. С ресничками. Глаз нарисован, реснички приделаны в виде гибких прутиков, ветер их чуть-чуть шевелит, привлекая внимание прохожих.

Ближняя к улице стена – распашная. Поднял наверх щиты, столбиками закрепил – вот тебе и крыша, и сразу доступ к прилавку. Хозяин в данный момент чистил доски от налипшей чешуи, смывал остатки потрохов в узкую канавку. Соседи делали точно так же. Кто-то уже совсем закончил и теперь мыльной пеной и шваброй наводил марафет. А что – одобряю. Ни вони, ни грязи. Наверняка власти еще и вредных ребят пускают с пачкой штрафных квитанций. За порядком не следишь – вот тебе бумажка, оплата в канцелярии в обед, кроме выходных дней. Пару раз звонкой монетой накажут – моментально станешь поборником чистоты.

– День добрый, человек моря, – поздоровалась с загорелым до черноты стариком. Но как только обернулся, пометку себе сделала – обмишулилась ты, подруга. Ему от силы лет сорок пять. Для местных это самый расцвет. Просто худой, мосластый, морем просоленный. И волосы паклей, в небрежный пук сзади обрывком веревки прихвачены.

– И тебе здравствуй, госпожа. Прости, я уже закрываюсь. Весь улов распродал.

– Мне бы поговорить с тобой, Идуда. Можно у тебя, можно в трактире. Желательно без чужих ушей.

Зыркнув по сторонам, рыбак согласился:

– Тогда у меня. Разносолов не обещаю, но бражка есть.

– А чего полегче? Я по жаре крепкие напитки стараюсь не пить, голова потом болит.

– Чай есть. И луговой, и с заливных чаков, и заморский.

Покопавшись в рюкзаке, достала свернутый из большого лопуха кулечек:

– У меня лесной есть. Наверное, у вас редкость. С ягодным листом, пахучий.

– Буду рад, я люблю новый чай пробовать. Проходи, я пока воду поставлю греться.

* * *

После второй кружки рыбак не выдержал и выдал «в лоб»:

– Я думал, меня раньше найдут. Долго вы следы разбирали.

– Ты о тех людях, кому весточку сбросил? Они про тебя не знают. Я по друзьям смогла о тебе сказки послушать. Якобы ты знаешь, как до хранителя Грааля добраться можно.

Сидели внутри, подальше от набирающего силу солнца. Тенек, стена пока в виде «распашонки» стоит. Поэтому лавку внутри ветерком продувает. И чай. Горячий, пахучий, с привкусом настоящего Леса. На прилавке тряпица, поверх горками разные сладости. Я только изюм узнала и вроде сливу сушеную. Остальное ни разу в жизни не видела. Хотя – вкусно. Одни кусочки сладкие, другие с кислинкой, третьи будто солью изнутри пропитаны. Надо будет потом на рынок сходить, набрать в дорогу.

– Значит, ты не из чужаков.

Аккуратно придержав крышечку на пузатом заварнике, доливаю себе в большую кружку. Отщипнув кусочек с прессованного бруска с зернышками, начинаю объяснять:

– Гостей у вас много, разных. Одни – мулами работают. Грузы туда-обратно таскают. Другие от безделья деньгами сорят. Это «туристы». Заглянуть в местные Города, подлечиться, по развалам походить. Третьи проводниками вкалывают, как я. Безопасно от одной точки до другой провести. Охотников проводить до места, где монстров видели. Посылку передать как можно быстрее… Самые последние – это кукловоды. Они похуже королей с советниками будут. Люди, кто привык другими жертвовать ради личных корыстных интересов. Вот им твоя весточка и попала. Поэтому по другим биомам ищут тебя. И хранителя. Очень им Грааль нужен. Чтобы еще больше возвыситься.

– А тебе?

– Мне сначала надо с хранителем встретиться. Понять, почему она артефакт продать хочет. И уже от этого плясать.

Не уверена, что Идуда мне поверил, но толику сомнений я в его душу заронила. Молчал, о своем думал. Потом заявил:

– Мне особо скрывать нечего. Поэтому могу тебе все поведать. Но плату запрошу за это серьезную.

– Что хочешь?

– В море хочу тебя посмотреть. Море – оно чешую наносную сдирает. Когда в порт шла, тучи видела? Шторм идет. Слабенький, но все же. Завтра с утра уже ударит по берегу. Змей пригонит. Их будут из пушек бить, шкуру портить. На пролитую кровь обязательно танни придут. Знаешь таких?

– Нет, не слышала. Я здесь в первый раз.

– О, это рыба богов! Вот такая, – Идуда развел руки в стороны. – Жирная, вкусная, если подкоптить – лучшее блюдо. За одну рыбину дают золотой не торгуясь. Или горсть жемчуга с горкой… Танни ходят большими косяками, но очень глубоко. Обычно их не поймать. И постоянно рядом с морскими змеями, остатки их пиршества подбирают. У меня лодка в каменном сарае рядом с рекой. Когда ветер чуть стихнет и повернет от берега, парус поставим и пойдем на охоту. Гарпуны с веревкой, станешь рыбу добывать. Я править буду. Возьмем хороший приз – все расскажу, что знаю.

– Ружье с собой брать?

– Не, зверье ты не отгонишь. Змея – только если пощекотать. Главное – за борт не свалиться на волнах. Могу не успеть выловить… Если в ту сторону пойдешь, там лавки в конце. Попроси на тебя одежду для промысла подобрать. Штаны плотные, сапоги с акульей подошвой, чтобы не скользила. Рубаху с поясом. И перчатки с металлической сеткой. Танни – зубастые, запросто могут за руку тяпнуть. Ножи и все остальное я дам.

– Во сколько к тебе подходить?

– Сегодня после обеда. Перекусим и в лодочный сарай пойдем. Там переночуем и оттуда уже в море.

Поднявшись, подцепила рюкзак за ремень и уточнила. Очень уж на меня выжимка из бестиария впечатлила:

– Не сожрут ночью? За Городом у вас какой только дряни не бегает.

– В сарайке можно не волноваться. А как шторм начнется, вся живность по норам забивается. По реке крокодилы поднимаются, их приливом и теплой водой гонит. Но они туповатые, лодки никогда не трогают. Ходить у них перед носом не советую. Но нам и некогда будет, делом займемся.

– Поняла. Тогда часа в четыре буду. Нормально?

– Жду…

Прикольно. Значит, я еще помощником рыбака поработаю. Главное, что за утро узнала – существует хранитель. В цвет меня оборотни вывели, с нужным человеком встретилась. И пока я все детали не узнаю, с него не слезу.

* * *

Лавку для промысловиков нашла легко. Там наверху будто белье повесили сушиться – на ветру полоскало тряпье вместо флагов. Стены – тоже на распашку, только уже к пирсам. И сидят четыре дедка колоритных, в наброшенных на голое тело жилетках. У каждого грудь и руки в синих татушках. Наверняка подобным образом местные личные достижения отмечают. Типа – сто выходов в море; удрал от кита; намотал на винт в ближайшем борделе.

– Чего ищем, человече?

– Одежду для промысла танни.

– Брату? Мужу?

– Себе.

Старые перцы оживились. Наверное, редкость у них здесь, чтобы по волнам тетки скакали.

– Серьезно? И с кем выходишь?

– Идуда предложил себя в деле попробовать.

– А, краболюб… Ты, наверное, еще не слышала его главную историю, как он пьяным ночью на главной площади от морской твари бегал? Стража тогда от смеха чуть не рехнулась. Уже забили гадину, а наш молодец сверху напрыгнул и давай вилкой тыкать. Где только вилку добыл.

– Спрошу. Если в настроении будет… Что из одежды присоветуете?

Все. Народ при деле, моментально выволокли из угла несколько тюков и стали вокруг меня кружить, словно акулы.

– Штаны тебе надо широкие. Это гарпунерам обычно в «дудочку» шьют, им много бегать приходится. Тебе же лучше с запасом. Танни пока по башке киянкой не наподдашь, все на палубы прыгать пытаются и за жопу ухватить. Поэтому – с начесом, иначе в синяках домой вернешься.

– И мотню усиленную. Если ухватит, как ей дальше по мужикам ходить?

– Дурак ты старый! Она же баба! Ей откусывать нечего!

Я аккуратно вытянула из жилистых рук обновку, стала примерять. Пока довольные жизнью утырки ржали над моей половой принадлежностью, сбросила с себя всю рабочую робу, осталась в трусах и топике. Натянула брезентуху, поприседала. Отлично. Пусть и охальники, но глаз набит. Нигде не жмет, не давит. По низу пришиты мягкие ленты, чтобы стопу прихватить, и штанина не задиралась. Пояс широченный, на бронзовых крючках. Почти мне под грудь. При этом двигаться не мешает. И материя чем-то пропитана, наверняка воду не пропускает.

– Беру. И между ног прошили знатно, сколько тут слоев? Три? Пусть у меня яиц нет, но не люблю, когда без разрешения туда морду суют. Особенно – рыбью.

Отлично, я им точно утро раскрасила веселыми красками. Ржут, слезы ладошками смахивают. Но о деле не забывают.

Рубаха. Плотная, с широченными рукавами. Манжеты узкие, длинные. Накинула, сверху перчатки с металлической сеткой поверх натянула. Выглядит – будто благородная дама на бал собирается.

– Те, кто давно в море, только этим обходятся. Молодым лучше верхонки еще взять. Смотри – мягонькие, чтобы гарпун не скользил. Но ремкаются быстро. Две-три пары за раз износишь.

– Пять пар хватит?

– На день – да.

– Беру.

Последним выбирали сапоги. Тут старики поделились на две равные команды. Первая пара упорно рекомендовала ботфорты с застежкой под коленом. Типа – в таком и к морскому царю не стыдно. Вторая пара с жаром доказывала, что лучше укороченных говнодавов ничего не придумали. Штаны все равно не промокают, а баба за танни собралась, не за акулами или летучей рыбой. Там да, там дополнительная защита ног очень важна.

Я померяла и те, и другие. В итоге выбрала боты с голенищем до середины икры. С толстенной шершавой подошвой и окованными носками. В таких можно на стройке работать. Если стена на тебя упадет – пальцы целыми останутся.

Напоследок придирчиво выбрала из груды портянок поприличнее, подергала на разрыв, оценила плотность и мягкость материи. Самый маленький и шустрый из стариков засуетился, нырнул под прилавок, вытащил отрез желтой ткани с россыпью цветов:

– Во, от сердца отрываю! Обещал внучке на пеленки, могу тебе уступить!

Я пощупала краешек, ткнула пальцем в серые куски рядом:

– Цена какая будет?

– За ту же уступлю! – скалится довольно. Да, тетка с портянками в цветочек – весь порт ржать будет. Хотя зря он так. Мне предложенный вариант больше понравился. Все же на пеленки ткань берут лучше, чем дерюга, которую пробовала перед этим.

– На две пары получится? Хорошо. Давай раскроим по ноге.

Сдвинула все лишнее, развернула полотнище и «свинорезом» три раза легонько прошлась, стараясь не зацепить сильно прилавок. Готово. Четыре куска. Прямо на месте стала собираться.

Рубашка, в кучу перчатки и пачку верхонок. Штаны, затем портянки и сапоги. Прошлась туда-сюда, попросила:

– На смену рубаху и портки попроще. Чтобы домой не мокрой курицей возвращаться.

– Найдем… Ты, пенек старый, чего скалишься? Видишь, молодая, а мозгами не обижена. Сам сколько раз бороду драл: «ой, продуло вечером, два дня потом отлеживался».

– Это ей подсказали!

– А тебе что подсказывай, что нет – все едино…

Для вещей взяла еще мешок непромокаемый, туда сгрузила необходимое. Потом села на прилавок, потерла ладошки и спросила:

– Торговаться будем или за так отдадите?

И еще на полчаса мы языками зацепились. В итоге мне все за серебряную монету отдали. Еще и извинялись, что больше уступить не могут. Каждого поблагодарила и коротышку отдельно за пеленочки. Обещала зайти, если что еще понадобится.

Теперь по расписанию обед, бутербродами закупиться на завтра и можно начинать рыбацкую карьеру.

* * *

Лодочная сарайка внушала. Не удивительно, что я ее не видела. Цепочка этих строений тянулась вдоль реки, буквально вцепившись в обрывистый берег глухими задними стенами. Если не знать, что сразу за травой-муравой спуск вниз – то прямо на крышу можно шагнуть, разогнавшись. Стены из огромных булдыганов, которые вряд ли тяжеловозы смогут сдвинуть. Совершенно не представляю, чем их сюда волокли и как потом в кладку пристраивали.

– Верх тоже бронирован? – спросила, топая следом за рыбаком. Идуда с веслами на плече неспешно вышагивал первым, показывая дорогу. Тропинки как таковой не было, из восточных Городских ворот полями напрямки к реке и добрались. Или это приток?

– Там плахи в три наката, цепями связаны и штыри вбиты. В наследство досталось, от деда. Они здесь отстроились, на побережье постоянно какая-нибудь дурная зараза на зуб все пробовала.

– Подожди, говоришь – дед? Что, здесь не так давно люди обустроились?

– Лет сто или меньше. Села и фермы в той стороне были. По реке набегами за рыбой ходили. Пытались несколько раз закрепиться поближе, но как шторм – так все бросать приходилось. Потом из-за моря первые варвары пришли, крепость поставили. Перезимовали и бросили, посчитали слишком опасным. Чуть нос наружу высунешь, обязательно на неприятности нарвешься. Но идея понравилась, и капитаны в складчину выкупили рабов со всех островов. Магов пригласили, те полог держали. За двадцать лет Город отстроили, может даже быстрее получилось. Эта лодочная станция с той поры так и стоит. Когда море спокойное – мы из порта на ловлю уходим. Как шторм – так отсюда.

– Рабы… Это сколько же погибло, пока стены не подняли?

– Не очень много. Говорят, каждый двадцатый, может и меньше. Кстати, они все свободу получили, когда на местный берег спустились. Из горожан треть их потомки. Из поселенцев – больше половины. Фермы, шахты, лесопилки. Если на север податься, там каменоломни и горный кряж. Небольшой, но нам хватает. Часть к соседям перебралась, но мало таких. Если ты с морем пожил рядом, оно не отпустит. Нет больше нигде этого простора.

Тут полностью согласна. Мне тоже море нравится все больше. Хотя, завтра в шторм на утлой лодчонке по волнам прыгать. Может, я и передумаю. Хотя попробовать все равно стоит.

Ужинали внутри. Выложили на стол часть припасов, запивали все квасом или его подобием. Внутри сарай не казался уже таким огромным. Большую часть занимала лодка с уложенной мачтой и свернутым парусом. Большая, запросто человек десять в нее поместится. Стоит на ошкуренных бревнах, которые катки заменяют. За закрытыми воротами – желоб с подобием колес. Как объяснил Идуда, одному человеку вполне по силам вытолкать плавсредство на воду. Обратно – канатом затаскивают, наматывая на огромный барабан. Все давно продумано и работает как часы.

– Шторм услышишь – он скоро начнется. Чаще всего именно ночью первые тучи пригоняет. Ближе к утру живность доберется. Пушки начнут греметь. Мы же рассвета подождем, когда ветер стихнет, тогда двинем. Протокой до основного русла, там бриз поймаем и по правой излучине на большую воду.

– Крокодилы уже будут за бортом плескаться?

– Может кто и заявится. Хотя они чаще к вечеру местную мелочь теребить начнут. Как по тростнику все интересное сожрут, так и выше по течению поднимутся. Нам же нужно успеть до обеда основной улов взять. Потом назад.

– Как по реке подниматься станем?

– Мотор у меня в корме стоит и выносной винт. За час управимся. Улов отсортируем, вон в те бочки уложим. Водой речной зальем, солить пока не станем. Переночуем еще раз и обратно. Там я повозки найму, вывезем добытое.

Про то, как рыбу делить, даже не заикнулся, зараза. Но перед сном неожиданно разговорился:

– Остальное я после ловли дорасскажу. Сейчас про то, что было поначалу… Прошлой осенью ко мне в обед зашла молодая женщина. На лицо необычная, у нас таких и не бывает в гостях. Глаза узкие, лицо белое, волосы черные. Видел ее один раз. Потом только письма передавала.

Хорошее описание. Если в степь сунуться – там всех женщин можно подгрести. Особенно молодых.

– Что хотела?

– Дала адрес. У меня дальняя родня в Песчаном Городе. Попросила туда съездить, весточку сбросить. Вроде как у местного шаха знакомства есть с чужаками. Могут заинтересоваться и купить информацию. Попросила быть очень осторожным. Заплатила золотом, я на эти деньги лодку подремонтировал и снасти новые взял. Монеты с загогулинками, здесь не в ходу.

Порывшись в кошельке, добыла несколько штук. Благо, я девушка богатая, у меня в коллекции полно разного.

– На какие походили?

Перебрав тяжелые кругляши, протянул один:

– Вот такие были.

Юани. Забавно. Китайцев на Конфе мало. И валюта их ценится.

– Съездил к родне?

– Само собой. И письмо ловко властям подсунул. О встрече там дописал, в одном из караван-сараев. Туда человек должен был ответ доставить.

– Раз тут сидишь, со мной, то на встречу ты не пришел.

– Почему же? Там стена старая идет вдоль, в ней раньше акведук был. Но воду потом через большие трубы пустили, поэтому получилась нора. На карачках как раз пробраться можно. Вот оттуда я и посмотрел, что в главном зале делается… Обычно один-два купца сидят. Ну приказчик еще забежит из соседней лавки. В обед по жаре редко кто там трапезничает. Это вечером не протолкнуться. А в тот раз – почти все столы заняты. И у большинства гостей на руках мозоли характерные. Почти как у тебя. Когда с мечом долго упражняешься или копьем в чучело тычешь.

Глазастый мне собеседник попался. Да, у местного аватара руки грубые, для землян почти не характерные. Что поделать – не забываю с железом упражняться.