Текст книги "Кобун (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Ко мне подходит сэмпай и представляет отцу:

– Это Тэкеши-сан, единственный абэноши в нашей школе.

– Конбанва, Тэкеши-сан. Очень приятно познакомиться с вами.

– Конбанва, Накамура-сама. Рад увидеть отца одного из лучших учеников в Мэйхо. Его помощь не раз меня выручала с момента, как я попал в эту школу.

– Как вам выступления?

– Очень интересно и зрелищно. К сожалению, я сам не занимаюсь какими-либо единоборствами, поэтому не могу оценить уровень подготовки. Но мне очень понравилось.

– Присоединиться не хотите? У нас в додзё найдется место и для начинающих.

– Был бы рад, но в ближайший год вряд ли смогу. Директор школы хочет, чтобы я подтянул уровень по основным предметам, придется много заниматься. И еще у меня учеба в госпитале Йокомаши Нанбу. Наставник будет пытаться развить проснувшийся дар.

– Очень жаль. Но если вам все же захочется, скажите Кацуо, он поможет с регистрацией.

За спиной громко хмыкают:

– Конечно, в додзё Накамуры берут каждого, у кого толстый кошелек.

Это кто у нас такой борзый? На чужом официальном мероприятии хамить хозяину и оскорблять его гостей – надо вообще с головой не дружить. Либо – специально заглянуть на огонек, чтобы спровоцировать скандал. И для этого прицепиться к тому, кто сдачи дать не сможет.

Оборачиваюсь. Высокий парень с надменной улыбкой. Позади него двое. Любит местная понтовая молодежь с прихлебателями ходить. Если что – используют как силовую поддержку.

– Я вас знаю? – разглядываю потенциального противника. Мускулатура есть, костяшки рук сбиты. Каратэка, не иначе. Похоже, я попал в разборки между местными школами. Выясняют, у кого яйца звенят круче. Вполне возможно, что на соревнованиях себя проявить не удалось, как хотели, так решили теперь чужой праздник испортить.

– Тебе и не надо. Не с тобой разговаривают.

Замечаю, как за спинами троицы материализовался Масаюки и взглядом осаживаю телохранителя. Ему дай волю, он им хребтины прямо здесь переломает.

– Накамура-сама, может быть вы объясните, что за странные люди пытаются нарваться на неприятности?

Отец сэмпая отвечает:

– Это Накано-сан. Его школу сняли за неспортивное поведение с соревнований.

– Потому что мы практикуем настоящее карате, а не этот балет! – фыркает грубиян.

Я был прав. Склоки между разными школами и сэнсеями в Японии обычно дело. Просто зачастую в новостях об этом особо не распространяются. И это раньше ходили с битами в гости к друг другу и громили чужое додзё. Сейчас до такого редко доходит – полиция быстро вправляет мозги. Но – не всегда. Потому что молодежь любит простые решения. И если закусила удила, запросто может нарваться на неприятности. А старшим потом разруливать.

– А какой стиль практикует Накано-сан?

– Киокушинкай.

– Ограничения? Например, удары в кадык, глаза, в суставы? Защитная экипировка?

– Защита для слабаков. Настоящий самурай должен выдерживать удары судьбы!.. – пафосно отвечает мне Накано. Потом снисходит до объяснений: – В моей школе запрещены лишь удары в пах, шею, прямой в колено и кулаком в лицо. Остальное – можно.

Косики-карате или его разновидность? Похоже. Броски, удары, минимум ограничений. Правда, соревнования в полный контакт проводят в защите – легкая кираса и шлем. Иначе спортсмены покалечат друг друга. А этот бравый молодец наверняка увлекся, за что и был дисквалифицирован.

– Очень интересно, Накано-сан. Надеюсь, когда в вашей школе будет день открытых дверей, я смогу посмотреть на выступления и оценить ваше мастерство.

Пытаюсь погасить конфликт, чтобы не портить Накамуре праздник. Но идиот никак не уймется:

– Тебя даже на порог не пустят. Как и этих пижонов. Напялили пояса, которых не заслуживают и выделываются.

Ладно. Пора заканчивать представление. Народ вокруг уже кучкуется. Если скандал пойдет по нарастающей, то местное додзё получит паршивую репутацию. Вряд ли семья Накамуры ожидала, что все закончится вот так.

– Про пояса не знаю, а вот почему тебя сюда пустили, Накано-бо, мне непонятно. Невоспитанных детей обычно оставляют дома, чтобы не позорили родителей.

Вспыхивает. Кулаки сжаты, ноздри раздуваются. Еще чуть-чуть – и начнет драку прямо здесь. А я лишь чуть подтолкну. Не знаю, что на меня нашло, наверняка гормоны в молодом теле подзуживают.

– Думаешь, можешь отсидеться за чужими спинами?

– Зачем?.. Я попрошу всех освободить место в центре зала! Эти молодые люди вызвали меня на поединок в полный контакт без ограничений. Они считают, что могут доказать преимущество своей школы над человеком с улицы. Хочу проверить, так ли это.

Народ заинтересованно загомонил и тут же подался в стороны. Незапланированный поединок – это отличный повод потом рассказать о неординарном событии. Да еще если в столь жестком стиле.

Оборачиваюсь к Накано:

– Или ты передумал? Тогда извинись перед сэнсэем Накамурой и убирайся.

После такого он точно назад не сдаст:

– Я тебе все кости переломаю!

– Как скажешь... Я тебя услышал.

Посередине зала на татами создали свободное пространство – круг примерно метров двадцать в диаметре. Более чем достаточно для поединка. Часть уже взобралась на трибуны, чтобы не пихаться в толпе и над головами хорошо разглядеть все в деталях.

Снимаю обувь, носки. Отдаю куртку Масаюки. Ножи я оставил в машине, так что ничего запрещенного на мне сейчас нет. Противник сбросил ветровку, разминается.

– У него неплохая подготовка, господин. Может быть, я выйду вместо вас?

– Когда мы долечим тебе руки, попробуем поспарринговать. Оценим, насколько ты хорош без катаны. Пока же наслаждайся представлением. Позволь мне чуть-чуть отдохнуть и развеяться. Давно рожи не бил ради собственного удовольствия.

Кручу руками, приседаю, выполняю несколько скручиваний. Нормально, я в форме. Выхожу в круг и еще раз объявляю, громко, чтобы все слышали:

– Поединок заканчивается, когда противник говорит “сдаюсь”, или хлопает ладонью по татами, или не может продолжить схватку. Полный контакт. Без ограничений. – Улыбаюсь красному от злости Накано: – Ты меня хорошо услышал? Правило только одно – остаться в живых. Любым способом... Кстати, а почему ты один? Почему не взял товарищей?

– Хватит и меня одного!

– Ну-ну... Вы, умники. Вас тоже касается. Я вызываю всех троих. Одновременно. Или завтра последний пацан в Йокогаме будет знать, что две малолетние соплюхи почему-то нарядились парнями.

Трое. Это нормально. Работать против не слаженной команды просто. Особенно, если умеешь “резать углы” и выстраивать их на линии атак друг друга. Тогда они больше мешают, чем в самом деле создают проблемы.

– Начали!

По левому краю, с легким ускорением. Троица подняла руки в груди, пытаются изобразить глубокую стойку. Так, начнем с этого.

Подцепляю правой выставленную вперед чужую левую ногу, резко рывком тяну на себя за стопу. Бедолага чуть не садится на шпагат. Есть, теперь заряженным коленом в подбородок, придерживая за волосы. Хряп! – нокдаун, как минимум. И проскакиваю дальше, оставив падающее тело между собой и Накано. Минус один.

Моя задача – запутать оставшуюся пару и выцепить последнего из “группы поддержки”. С одиночкой мы потом потанцуем.

Пара пытается зажать в клещи. Изображаю прорыв между ними, дергаются за мной следом, а я уже сближаюсь с левым. Закрываюсь локтем, коленом в правое бедро – ногу выхлестывает назад. Возвратным в левое колено – повалился. И уже своей левой от души врубаю по голове, будто в футболе мяч с поля выбиваю. Минус два.

Накано рядом, пытается достать меня двойкой от корпуса. Зря он так, успеваю принять удары на предплечья, тыкаю “вилкой” в глаза. Отшатывается, я добавляю пинком в пузо, отшвыривая в сторону:

– Чего же те спишь? Сказано – без ограничений!

Теперь у меня два варианта. Либо противник возьмет себя в руки и постарается атаковать грамотно, ловя на контратаках. Либо полезет в рубку на короткой, чем любят заниматься местные каратэки. Первое для меня не очень выгодно, ногами машут неплохо, запросто может подловить и снесет поставленным ударом. А вот во втором случае я могу доставить неприятности. Главное – не затягивать. За месяц Тэкеши чуть подкачался, но пока еще не блещет. Полноценный долговременный спарринг не вытянуть.

Ага, проморгался и пошел вперед, набычившись. Значит, готов драться до последнего, терпя встречные удары. Только удары бывают разными, парень. И широко шагаешь зря. Очень зря.

Буквально прыгаю вперед, ладонями со скрюченными пальцами в лицо. Отпрянул, пытается изобразить блок. Дурак, вбок уходить надо или назад отпрыгивать, рвать дистанцию. Пока ты за моими пальцами пытаешься уследить, я уже с короткого замаха влепил в пах – держи, приятель! Дети у тебя еще будут, но сейчас белый свет не мил. Руки Накано рефлекторно пошли вниз, а я продолжаю связку на максимальной скорости. Габриэль, свечку в местном храме поставлю, за то, что мордовал без жалости. До кровавых соплей. Один на один, против команды. И команда – не эти школьники, а волки, натасканные на работу группой. Дважды мне тогда ребра залечивали. Зато хорошо усвоил...

Локтем, с разворота с корпусом. Переносица долой. Еще один удар, уже коленом в живот, чтобы дыхалку окончательно выхлестнуть. Теперь ладонями по ушам, с оттягом. Но без фанатизма, или дурак глухим на всю жизнь останется. Резко с левой в печень и крюк правой. Нокаут, башка безвольно мотнулась и на пол тело повалилось как бревно. Готов.

Стою рядом, пытаюсь привести дыхание в порядок. Пыхчу, как паровоз. Блин, а времени-то прошло секунд тридцать от силы. Ну, может чуть больше. Зато выложился неплохо. Трех гавриков уработал. И даже не покалечил, насколько могу судить. Хотя отдыхать дома с компрессами и бандажом придется долго. И нос самому наглому будут в больничке восстанавливать. Но не будет по чужим додзё ходить и нарываться. Не удивлюсь, если еще и от учителя огребет по итогам. Потому что хамил и не смог втроем пацану с улицы накостылять. А как пыхтел, как бахвалился...

– Бой окончен...

Подошедший Масаюки протягивает платок. Зачем? А, все же меня чуть по скуле зацепили, царапину заработал. Ладно, будет чем гордиться. Хотя мне показалось, что разменялся вообще всухую, без пропущенных. Руки только в синяках завтра будут, знатно их отсушили. Но в любом случае – адреналиновый заряд получил, кулаками помахал и за это еще вряд ли ругать станут. Все в рамках местных традиций. Вызвал на поединок, правила бойцов устроили, по итогам победитель пьет сакэ, проигравшего уносят на носилках. Дамы бросают чепчики.

– Господин научит меня так драться, – произносит телохранитель. Думаю, он заметил все, что было нужно. И оценивал не красоту “кия”, а реальную эффективность каждого удара.

– Разумеется, Масаюки-сан. У тебя опыт огромный, быстро все нужное впитаешь. И будем рвать врагов на пару.

***

Из додзё я смог выбраться лишь через полчаса. Долго повторно раскланивался с Накамурой старшим и его сыном, потом пытался аккуратно отделаться от судей. Очень их впечатлило, как быстро и эффективно я молодым идиотам правила приличия вколотил. Зазывали в гости, настоятельно хотели со своими учениками спарринги провести. Прощупать бойца – вдруг, что полезное получится подглядеть. Отбрехался, что все вопросы к хозяину зала, любые контакты через него.

На выходе, когда толпа уже порядела, меня перехватила Эйко.

– Конбанва, Тэкеши-сан. Не ожидала, что у вас такая хорошая спортивная подготовка.

– Конбанва, Эйко-сан. Нет у меня подготовки, просто в районе иногда приходится кулаками махать, вот чего-то и нахватался. Поставь меня на татами против белого пояса – отшлепают, как дошкольника... Поздравляю с отличными результатами на прошедших соревнованиях!

– Домо аригато, – розовеет довольно. Похоже, для нее это в самом деле очень важно.

Достаю коробочку, с поклоном вручаю:

– Это мой подарок тебе. Я буквально чудом узнал, что ты тоже участвуешь в нынешних показательных выступлениях, постарался выбрать что-то на память. И еще раз спасибо, что поддерживаешь в школе, мне это помогает.

Футляр я специально брал не выпендрежный, без всякой обивки бархатом и прочими золотыми разводами. Лакированное темное дерево. С первого взгляда и не поймешь, что внутри.

– Только уговор, Эйко-сан. Посмотришь дома. А то вдруг не понравится и прямо здесь за уши оттаскаешь.

Посмеялись, поклонились на прощание и разошлись. Успел заметить, что девушку уже ждут – высокий мужчина в светлом костюме и парень лет двенадцати. А что? Я ничего – всего лишь одноклассник. Еще им издали кивнул и к машине двинул. Масаюки уже ждет. Нам домой пора. Завтра опять чертова школа и очередные тесты. Опять придется пыхтеть, изображать гения в угадывании “поставь крестик в правильном месте”.

Глава 17

Только отъехали, как завибрировал телефон. Я его на беззвучный режим поставил, пока в зале прохлаждался.

– Моши-моши, Кэйташи-сан. Надеюсь, у тебя все хорошо? Или помощь нужна?

– Как ты догадался, что это я?..

Совсем забегался сятэйгасира‑хоса, света белого не видит.

– Ты вместо сисястых подруг заведи секретаря, он подставит плечо, поддержит тебя в старческих попытках успеть за убегающим вдаль новым миром... Определитель номера у меня. Тебе это что-нибудь говорит?

– Тикусё! В самом деле, что-то я забыл... Ладно, чего звоню. Гото-сама хочет с тобой повидаться в среду, в девять вечера.

– У него?

– Да.

– Буду.

Конечно буду. Похоже, оябун с кем нужно насчет меня побеседовал, теперь озвучит решение.

– И Масаюки-сан передай, что ваш заказ готов будет утром. Пусть подъезжает.

– Отлично. Тогда он меня в школу забросит и потом к тебе.

Совсем хорошо. В итоге у нас будет две злые вооруженные огневые единицы для потенциального конфликта. А это куда лучше, чем увечный боевик и мальчишка с выпученными от удивления глазами.

– Если еще что понадобится, то я в кладовку пущу, пусть покопается.

– Понял. Домо, Кэйташи-сан. Надеюсь, в среду увидимся.

– Ага. Я тоже там буду. Все, удачи.

Закрываю телефон, чешу затылок.

– Масаюки-сан, завтра после школы заглянешь в офис к сятэйгасира‑хоса. Он отдаст автомат и пистолеты с патронами. Если будут гранаты, прихвати и их.

– Ящик, господин?

– Много нам ящика, мы же не собираемся войну устраивать. Штук шесть вполне хватит. Припрячем в лимузине, пусть катаются.

Когда припарковались у дома, я снова сел на переднее сиденье. Погонял лечение по мизинцам Масаюки, оценил результаты. Теперь суставы почти не отличаются от других на остальных пальцах. Разве что кажется, что жизненная пленка на них пока очень тонкая.

– Разрабатывай, но осторожно. Никаких ударов пальцами, тяжелый вес не поднимай. Думаю, что за неделю мы приведем их в порядок.

– Я ваш должник, господин.

– Ты мое второе я, Масаюки-сан. Так что давай не будем считаться, кто, кому и сколько должен. Очень надеюсь, что проблемы с китайцами были единственной крупной неприятностью на нашем пути.

Это я его типа успокаиваю. Потому что у самого кошки на душе скребутся. Но – наблюдения внешнего не заметил, посторонние лица рядом не мелькают. Значит что? Значит – или до меня пока у врагов руки не дошли, или у них хорошие средства внешнего наблюдения. И я это могу проверить – доступ к камерам у меня есть. А еще – доступ к их логам. Вот по району и пошарю – не лазает ли кто посторонний у меня под носом.

***

Закончив убирать на кухне, невысокая стройная женщина подошла к мужу и спросила:

– На выступлениях все было нормально? Эйко сама не своя.

– Да, все хорошо. Получила награду и грамоту. Сэнсей очень доволен – у него лучшая девочка в группе на весь район. Если постарается, через полгода сможет выступать на общих соревнованиях по Йокогаме.

– Тогда схожу, спрошу. Какая-то она вернулась слишком задумчивая...

Тихо постучав в дверь, Наоки Хаяси сдвинула ее и заглянула внутрь:

– Эйко-химэ, у тебя все хорошо? Я тебя не узнаю.

– Да, ока-сан. Все хорошо.

– Тогда давай я посижу рядом, а ты подумаешь. Может быть, захочешь мне что-нибудь рассказать.

Устроившись рядом, мать замолчала. Девушка достала из-под подушки деревянный футляр, раскрыла и положила перед ней.

– Это мне сегодня подарил Тэкеши-сан. Сказал, в благодарность за поддержку в школе.

– А ты его в самом деле поддерживаешь?

– Я над ним не смеюсь. Особенно после того, как он месяц назад подрался, а потом у него нашли слабый дар. Будет ходить в госпиталь, может, сумеют его удержать и развить.

– Родители наверняка очень рады – абэноши в семье, это к счастью.

– Он живет с дядей. Мама давно умерла, отец погиб еще когда Тэкеши-сан ходил в среднюю школу.

Посмотрев на изящные часы, Наоки нахмурилась:

– Мне кажется, но это дорогой подарок.

– Хай, мама. Но я хочу его оставить. Мне они очень понравились... Хотя принимать такой подарок от человека, которого почти не знаешь... Я запуталась, мама.

Наоки Хаяси размышляла. С одной стороны – молодые люди практически не знакомы. Но подарок сделан в знак благодарности за поддержку и дружеские отношения. Нормы приличия не нарушены. Кроме того, вручили часы не с объявлением каких-либо официальных отношений. Поэтому можно принять дар и не акцентировать на этом внимание. А вот если отказаться, то выскажешь неуважение к молодому человеку. Вряд ли он это заслужил.

– Когда Тэкеши-сан дарил часы, он сказал что-нибудь еще?

– Поздравил с успехами в изучении каратэ.

– Мне кажется, тогда нет причин отказываться. Все прилично. Единственное, часы можно брать в школу на торжественные случаи, не носить каждый день. Разве что завтра показать, что ты приняла подарок. Этого будет пока достаточно.

Приобняв дочь, мать поинтересовалась:

– Он тебе нравится? Для старшей школы нормально – общаться с мальчиками.

– Он забавный. Почти год его никто не замечал. Как и остальные парни – баловался на уроках, пытался с друзьями изображать крутых. Месяц назад попал в какие-то неприятности, пришел с разбитым лицом в школу. И взялся за ум. Даже удивительно... Он сейчас учится, сдает тесты. Директор очень доволен, потому что Тэкеши-сан остался в школе, не стал переводиться. Нам даже новые компьютеры в класс поставили и спортзал будут ремонтировать.

Наоки задумалась.

– Интересно. Но в самом деле, я не помню, есть ли еще в нашем районе абэноши. Для школы такой ученик – ценное приобретение.

– А еще он изображает взрослого. Иногда это кажется неуместным. Но его прощают.

– Сироте рано приходится взрослеть, Эйко-ко. Но если надумаешь пригласить мальчика в гости – дай знать заранее. Хорошо?

– Хай, мама. Обязательно.

Вернувшись в гостинную, женщина присела рядом с мужем и спросила:

– Ты видел одноклассника Эйко? Он подарил ей часы. Говорит, очень ценит поддержку в школе.

– Видел, – односложно ответил Кенджи Хаяси.

– Что-нибудь не так? У парня проснулся дар, он начинающий абэноши.

– В зале он спарринговал без использования силы.

– Спарринговал?

– Накано Исикава. Старшеклассник из школы Ямате Гакуин. Сын Исикавы, владельца автосервисов в Чигасаки. Коричневый пояс в контактном каратэ. Пришел в додзё, скандалил, оскорблял сэнсея. Был прекрасный вечер, но этот молодой бака пытался все испортить под конец.

– И?

– Одноклассник Эйко-сан наподдавал и Накано, и двум его приятелям. Вызвал троих одновременно на татами и уложил. Без какого-либо применения дара абэноши.

– Наверное, он тоже занимается в каком-нибудь клубе. Ты же знаешь, спорт популярен у ребят, это дает дополнительные баллы при поступлении в университеты.

– Нет, официально он ничем не занимается.

Повернувшись к жене, Кенджи постарался более четко сформулировать свою мысль:

– До того, как я уволился из сил самообороны и мы открыли нашу фирму по экспорту местных вин, мне довелось побывать в разных командировках в Азии.

– Я помню, Кенджи-сан. Тебя списали после ранения. Мы полгода ходили потом по врачам. Я так боялась каждый раз, что ты не вернешься.

– Это в прошлом... Но у нас был инструктор, который обучал войне в джунглях. Так вот, Наоки-сан. Этот мальчик подготовлен лучше господина Шибата. Мне показалось, что он тоже восстанавливается после ранения, еще не вошел в форму. Но при этом порвал голыми руками трех каратистов буквально за двадцать семь секунд. А Накано-сан неплохой боец в своем дане, брал призы на соревнованиях. И его вынесли без сознания из додзё, повезли в больницу... За двадцать семь секунд... У нашей дочери в классе учится очень интересный молодой человек.

– Эйко-ко говорит, что став абэноши, Тэкеши-сан взялся за ум. Учится, ведет себя примерно.

– Надеюсь, она права. После проявления одаренности люди меняются. Кому-то гордыня ломает психику и превращает в мерзавца. Кто-то принимает дар богов с благодарностью и начинает восхождение на вершину Фудзи-сан. Посмотрим, что будет дальше.

***

Поздно вечером в ресторане Гонпачи в центре Токио встречались двое: владалец Аючи Банка Изао Ямасита и человек для специальных поручений Риота Кикути.

Утолив голод, старик приступил к докладу:

– Мы проверили первые три цели, Ямасита-сама. Пустышки. Осталась последняя.

– Как это знакомо, – усмехнулся банкир. – Аналитики вечно считают, что им ведомы тайные пружины мироздания и постоянно ошибаются.

– Никто не может знать всех фактов, которые влияют на общую картину. Для таких случаев и нужны мои люди... Мне кажется, у парня был сообщник. Мало того, я даже могу предположить, кто это. Масаюки Хасэгава, изгнанный из клана Инагава-кай. Работает водителем у Тэкеши-сан.

– Боевик и водителем?

– Да. Мотается с парнем по всей округе. Мы пока не смогли выяснить, что именно связывает пацана с борекудан, но ему спихнули проклятый автомобиль. Американскую железку, прежние владельцы которой постоянно попадали в неприятности.

– Что еще ждать от поделок из-за океана, – фыркнул Ямасита-сама. – Эти железные корыта любит лишь шпана. Наверное, мальчишка всю жизнь копил на такую и безмерно счастлив, заполучив на время.

– Мы отрабатываем сейчас возможные варианты, постараемся закрыть проблему к концу следующего месяца.

– А если оформить все, как конфликт между бандитами? Рядовые члены борекудан не терпят отступников.

– Это тоже возможно. Главное, не всполошить союз Микоками. Они очень не любят, когда кто-нибудь обижает абэноши. Плюс для нас – парень слабосилок, с высоким шансом на выгорание. Даже в госпитале наблюдается. Особо за него держаться не станут.

– Хорошо. Я скажу Масаши Хаяси, что проблему с пропавшим сыном держу на контроле и работа идет. Когда у вас будут результаты, сообщите мне. Финансирования хватает?

– Более чем. Размер премиальных можно будет обсудить после завершения операции.

***

Тесты-тесты. Поставить крестик, обвести кружочек, сдать сочинение на пять страниц “значение эпохи Эдо в становлении государственности Нихон”. К последнему уроку начинаешь понимать, почему неделю называют “проклятой”. Но вроде втянулся. Или занимаюсь самоуспокоением. В любом случае, результаты объявят на следующей неделе. Осталось продержаться десять дней.

Во время большой перемены класс обедал всей кучей. Это стало подобием традиции – сдвинуть столы и устроиться друг напротив друга: с одной стороны девчонки, с другой парни. Жуем, друг друга подкалываем. Комментируем измученный вид. Заметил, что Эйко надела подарок, часики пару раз блеснули в солнечных лучах. Комментировать не стал.

Когда народ двинулся на выход, собрал тетради в рюкзак и побрел последним в очереди. Завтра у нас английский, я официально буду свободен на час раньше. Может, завалиться куда-нибудь перед встречей с оябуном? Исключительно, чтобы голову разгрузить.

У дверей натыкаюсь на англичанку:

– Коннитива, Тэкеши-сан. Как твои успехи в учебе?

– Коннитива, Накадзима-сэнсей. Вроде неплохо. Про пересдачу никто не заикался.

– Да? Но если хочешь, я могу организовать тебе еще один экзамен по английскому.

– Спасибо большое, Накадзима-сэнсей, я бы лучше не отказался от еще одних каникул. – Надо как-нибудь переключить вредную старуху с тестов. А то с нее станется, заставит вытягивать на девяносто баллов и выше. – Все хочу спросить, офицер Накадзима не является вашим родственником? Очень серьезный инспектор. Я с ним несколько раз встречался.

– Это мой сын, – улыбается довольная карга. Похоже, я ей польстил. – Кстати, он про тебя тоже спрашивал. Узнавал, как успехи в школе.

– Конечно, я как великая черепаха, держу на спине трех слонов, которые служат подставкой для Йокогамы. Все важно, чтобы тесты были сданы на отлично...

– Не возмущайся, Тэкеши-сан. Считай, что тебе выпал шанс сделать что-то полезное не только для себя, но и других.

Да, да. Умри за интересы общества. Проклятый муравейник.

– Если получится запустить клуб с ребятами, то мы займемся помощью волонтерам. Мне почему-то кажется, что это будет в самом деле полезно. А не отметки в табеле.

– Одно другому не мешает... Ты на машине? Не можешь подвезти меня до станции? На выходных подвернула ногу, теперь начала ощущать свой возраст.

– Может, сразу до дома, Накадзима-сэнсей?

– Спасибо, но лучше до станции. Успею еще забежать по дороге домой по делам.

Вот и пойми ее – или ходить не может, или просто любопытство заело. Но мне не жалко.

Масаюки с поклоном открыл заднюю дверь. У нас уговор – заезжает во двор школы только после звонка и становится чуть в стороне, чтобы не мешать школьникам вприпрыжку нестись по ступеням.

Устроившись на безразмерном диване, англичанка погладила обтянутые кожей двери и спросила:

– Это у всех американских машин так внутри или эксклюзив?

– Не знаю, Накадзима-сэнсей. Это вообще первая машина, в которой меня катают. Одно скажу – багажник большой, все учебники влезают разом.

– Ты мало бываешь в школьной библиотеке. Если взять все, что нужно для подготовки к домашней работе, придется арендовать грузовик.

Точно, тут не врет. Список рекомендованной литературы обычно на пару листов к каждому заданию. Я даже не знаю – кто вообще эти простыни читает, не говоря уж о книгах, в них перечисленных.

Мы медленно катим к станции метро в правом ряду. Слева неторопясь ползет автобус.

Похожий на молчаливую будду Масаюки неожиданно говорит:

– Я взял подарки сегодня утром, как вы и просили, господин.

– Отлично. Думаешь, они нам понадобятся?

– Спортивная субару, пытается подпереть нам бампер уже второй светофор подряд.

Одно из двух – или нас провоцируют на аварию и пытаются проверить, как отреагируем. Или это какие-то идиоты. Но пленку на стекла мы еще не сделали, поэтому лучше подстраховаться.

Поэтому, когда сзади взревел мотор, действовал на автомате. Открыл подлокотник, сдвинул верхнюю полочку, “ТТ” в руки. Проверил патронник – пусто. Передернул затвор, готов ответить на атаку.

Справа по встречке пролетает спортивная машина с двуми молодыми идиотами внутри. Орут что-то, пальцы топорщат. Придурки малолетние. У Масаюки-сан правая рука уже засунута за отворот пиджака, только скажи “фас” – и все, вы покойники.

– Это кандзё-дзоку, любители гонок на выживание. Все нормально, Масаюки-сан.

Магазин долой, разряжаю пистолет, убираю его обратно. И только закончив все манипуляции, понимаю, что слева от меня тихой мышкой затаилась Накадзима-сэнсей. Для нее все происходящее наверняка из раздела фильмов ужасов. Только – вживую.

Когда подъехали к станции, старуха вздохнула и произнесла на английском:

– У тебя очень странная жизнь, Тэкеши-сан. И я боюсь, что не узнаю прежнего ученика. За этот месяц ты сильно изменился. Очень сильно.

– Прощу прощения, Накадзима-сэнсей. Но когда мне ставят ультиматум: превратиться в портовую шлюху или сдохнуть, я выбираю третий путь. Я предпочитаю сдохнуть вместе с теми, кто ставит ультиматумы.

– Я тебя понимаю... Боюсь, я не смогу принять твое приглашение о совместном визите в ресторан.

Что и следовало ожидать. Если парня с оружием в руках увидят в обществе мамы полицейского, на карьере инспектора поставят жирный крест.

– Гомен-насаи, Накадзима-сэнсей. Никоим образом не хотел обидеть вас или вашу семью.

– Я поняла, Тэкеши-сан. Меня можно не провожать.

Масаюки открыл дверь с ее стороны, потом вернулся за руль.

– Поехали домой. Перекусим и потом на учебу. А вечером в тир.

– Хай, господин. Нобору Окамото сегодня вечером будет ждать вас там. Он отлично подойдет на должность водителя.

– У него был опыт?

– Да, господин. В молодости увлекался спортивными гонками, но не хватило денег, чтобы продолжить заниматься этим профессионально. Сейчас работает вышибалой в зале игровых автоматов. Я уточнил у Симидзу-сама, тот не против, если Окамото-сан перейдет к вам.

– Хорошо, посмотрим на твоего кандидата.

***

В госпиталь я вошел ровно в шесть ноль-ноль. На улице уже не так холодно, поэтому как обычно вырядился в белую майку и черные джинсы. Поверх напялил медицинский халат. Слева подвесил самопальный бэйджик, где улыбалась моя фотография и глянцево блестела надпись: “Тэкеши-абэноши, решение проблем”. Если не приглядываться, вполне сойдет за пропуск.

На стойке регистрации с кислым видом болтался один из студентов. Заметив меня, удивился внешнему виду, но спрашивать про метаморфозы не стал. Протянул пачку листов и кивнул в сторону лифта:

– Третий этаж, до конца налево. Отдел кадров. На тебя должны будут заполнить документы... Хотя, ты вроде уже оформился.

– Зайду, поздороваюсь, – согласился я и двинул вперед. Для себя же сделал отметку: если придется валяться в госпитале, то охрану нужно ставить из личных мордоворотов. Проходной двор. Любой умник со стороны пройдет здание из конца в конец, заглянет в каждый закоулок – а его даже не остановят.

Бумажки оформил минут за десять. Благо, здесь в личном деле уже скопилась куча макулатуры после зявки на обучение абэноши. Поэтому потыкал в нужных местах печатью, вручил лежавшую в кармане фотокарточку на документы, получил временную картонную карточку-пропуск. Постоянную выдадут через неделю. Откланялся и двинул в гости к профессору. Он что-то там обещал про книжки.

Коичи Сакамото обещание сдержал. В дальнем углу кабинета появилось еще одно кресло. Мне в руки сунули лист с названиями книг.

– На память не жалуешься? Это хорошо. Значит, работаем по такому принципу. Тебе нужно сначала пройтись по основам, подучить теорию. Поэтому каждый раз в начале занятия я тебя осматриваю, оцениваю возможные изменения в потенциале. После чего садишься и читаешь. Объем материала оценивай сам. Старайся уложиться в час. До следующего занятия – должен усвоить прочитанное. Поэтому постарайся не гнаться за количеством, упирай на качество. Прочел, обдумал, задал вопросы в следующий визит. Понятно?

– Хай, Сакамото-сэнсей.

– Тогда начнем. Встань ровно, руки в стороны ладонями вверх. Представь, что в правой руке у тебя чашка с горячим чаем, а в левой кубик льда. Ты пытаешься медленно вытягивать тепло справа и растапливать лед слева... Медленно, я сказал!