Текст книги "Кобун (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Доев половину запасов, задумчиво разглядываю парящий над ладонью шарик. Привычный уже. И когда надоест играться, я его обратно в себя “втяну”, энергия зря не пропадет.

Проблем три.

Первая – он размерами с грецкий орех. А я раньше такие выдавал один единственный раз. Обычно у меня получались горошинки.

Вторая – я его напитал энергией под завязку. Боюсь, если сейчас им запулить в стенку, то дыра будет больше футбольного мяча. Конечно, полетит недалеко и бумкнет не как артиллерийский снаряд, но все равно – внушает. А еще породил я его за пару секунд. И ладонь даже не жжет, как раньше. Похоже – сейчас это мой оптимум для прокачанных на медитации “каналов силы”. Интересно, что я смогу отчебучить через месяц-другой регулярных тренировок?

И третья, самая неприятная. Я понял, откуда у меня появился новый бонус. Я даже то самое ощущение смог воспроизвести, покадрово разбирая прошедшие дни. Проклятый китаец... Он тоже был абэноши. Может, не прямой специалист в той или иной стихии, но даром владел. И когда я свернул ему шею, часть его таланта перешла ко мне. Точно так же, как и после смерти Юми Хаяси. Жирдяй огнем перед школой баловался, китаец дрянь бодяжил. А я теперь колдун ранга один-минус.

Что же, Тэкеши. Ты влип. Причем крупно так. Почему? Потому что если про твой талант потрошителя кто-то в самом деле пронюхает, то на тебя откроют охоту на уничтожение. Ни один абэноши не захочет, чтобы рядом существовал подобный монстр. Ведь я могу посягнуть на самое ценное – на их дар.

Мда... Пью чай и бездумно смотрю в окно. И за что мне это все? Видимо, слишком много грешил в прошлой жизни. Слишком...

***

“Урал” аккуратно припарковался рядом с автобусной остановкой. Заглушив двигатель, Макото Огава выбрался из-за руля, обошел коляску и покачал головой:

– Ты бы хоть предупредил, что у тебя какая-то очень важная встреча. Вырядился, будто на прием к императору. Я бы машину взял, у меня права есть.

– Как дам больно! Меня уже с утра кто только не шпынял внешним видом, – ворчу в ответ. – Давай лучше грузиться.

– Я серьезно, Тэкеши-сан.

– Я тоже. На мятой “тойоте” приехать в гости – это попса. А на “Урале” эксклюзивном, которого в Токио по пальцам одной руки пересчитать – это прикольно. Это – стиль!

Макото хмыкает и помогает уложить два тяжелых баула в коляску. Сверху аккуратно укладываем большую коробку из-под торта и все накрываем чехлом. Устраиваюсь позади водителя на пассажирском сиденье, затягиваю ремешок шлема. Я – очень законопослушный гражданин. Нечего на меня пялиться.

Поехали...

У входа в небоскреб нас встречает пара мрачных ребятишек. Похоже, Кэйташи вставил подчиненным пистон за все хорошее, вот и хмурятся.

– Здесь парковка запрещена! – бурчит левый.

Улыбаюсь, снимаю шлем.

– Парень, плохо слышишь? – вторит ему правый.

– У меня встреча с господином Гото. Меня должны ждать.

В глазах мрачных пупсов мелькает понимание. Сгибаются в глубоком поклоне, чуть не втыкаясь патлатыми головами в коляску. Макото вылезает, убирает чехол и передает баулы охранникам, коробку я забираю сам. Когда уже собираюсь зайти внутрь, байкер тоже сгибается в прощальном приветствии. Да они что, издеваются все? Ну, надел я свой самый модный костюм, так это не делает меня боссом борекудан! Блин, как же все запущено...

В лифте меня сопровождают четверо. Двое с улицы с каменными мордами волокут баулы, еще пара вежливо смотрит куда-то мимо. Когда выходим в коридор, спрашиваю, обращаясь ко всем и никому конкретно:

– Как там здоровье у Хасэгава-сан? Все хорошо?

Сглупил. Теперь все четверо опять буквой “зю”, вызвав оторопь у рассыпанных по коридору телохранителей оябуна. Ладно, что поделаешь. Лучше молчать, за умного сойду.

Наконец передо мной распахивают двери и я оказываюсь в знакомой комнате. Тот же столик, на котором уже стоят два чайных набора. Та же миловидная женщина в кимоно. И босс местного отделения Инагава-кай, господин Акира Гото.

– Коннитива, Гото-сама. Большое спасибо, что уделили мне время, – кланяюсь, не выпуская из рук коробку. По бокам от меня кладут баулы, охрана испаряется.

– Присаживайся, Тэкеши-сан. Рад тебя видеть.

О как, уже не “кун”, уже “сан”. Расту потихоньку в рангах. И обращение по имени в формальной беседе – тоже неплохой признак. Значит, на меня не обижены. А то я кораблик сжег, полицию на уши поставил.

Ставлю коробку справа от себя, устраиваюсь у столика. Чай буду пить. О смысле жизни беседовать. Хорошо. Самое главное – мандраж куда-то ушел. Утром еще чуть потряхивало, особенно после игр с собственными потрохами. Но сейчас – привычный легкий налет пофигизма. Вежливого, самого собой. Но на грани “ты меня уважаешь, как я тебя уважаю?”.

Когда ополовинили первую пиалу с пахучим напитком, старик чуть заметно кивает, разрешая переходить к делам.

– Я выполнил вашу просьбу, Гото-сама. Надеюсь, гости с континента поймут намек правильно.

– Да, я смотрел новости. И “москиты” прислали гонца с извинениями сегодня утром.

Отлично, значит все получилось как нельзя лучше.

– Могу я попросить еще один столик для подарков?

Из-за спины черными тенями появляются два мужика с отметинами на лицах, ставят рядом с коробкой еще один чайный столик. Я взгромождаю туда картонку, снимаю крышку. На Гото-сама пялится выпученными глазами голова Чжа Хон. Замотанная в пленку, чтобы не воняла.

– Этот человек проявил неуважением к вам и к семье. Я решил, что таким образом он лучше сможет высказать глубокие извинения за недостойное поведение.

Кланяюсь охранникам, которые так и замерли поблизости:

– Не могли бы вы достать все остальное из сумок и положить рядом? Это тоже принадлежит Инагава-кай.

На полированную поверхность выкладываются толстые пачки денег, целлофановый мешок с драгоценностями и два увесистых пакета с белым порошком.

Ткнув в них пальцем, извиняюсь:

– Не знаю точно, что именно здесь. Надеюсь, не сахарная пудра. Из сейфа забрал. Покойнику вряд ли понадобится.

Чуть прикрыв глаза оябун рассматривает дары. Затем переводит взгляд на меня и салютует пиалой с чаем:

– Ты очень интересный человек, Тэкеши-сан. Очень... Если не тайна, сколько человек мешало тебе собрать трофеи на яхте?

– Семеро, не считая хозяина.

– Да. Семеро. И ты сумел выполнить мою просьбу максимально быстро и тихо. Ни одна собака в Йокогаме не слышала ни звука, ни крика, ни выстрела. Мало того, ты поделился добычей, которая полностью принадлежала тебе... И за все это ты всего лишь хочешь?..

– Я буду безмерно благодарен, если вы примите мою клятву и сделаете кобуном. Честь семьи – не пустой звук для Тэкеши Исии. Вы это знаете.

– Знаю, Тэкеши-сан.

Оябун задумывается. Минуты через три шевелит мизинцем и возникшая из ниоткуда женщина подливает нам чай.

Наконец старик спрашивает:

– Представим ситуацию, что семья не смогла тебя принять. Чем ты тогда займешься?

– Создам свою. Согласую рынок, на котором буду работать. И стану выращивать собственную империю.

– Например?

– Например... – Да, вопрос с подвохом. Хотя, кое-какие идеи у меня есть. – Сейчас босодзоку являются формально независимой силой. Они контактируют с вами, но не входят в какой-либо клан. Так вот, я бы занялся клубами для них. Различные публичные мероприятия с привлечением гонщиков, дрифтеров и другой молодежи. С опорой на эти силы вполне можно переломить существующую ситуацию с теми же хангурэ. Эти молодежные банды обособлены и больше заняты вандализмом и мелким хулиганством. Искоренить их полностью не получится, асоциальные элементы есть в любом обществе. Но оттянуть из их среды более-менее адекватных вполне по силам.

– Смысл?

– Имидж. Одно дело гопники, обижающие младшеклассников. И совсем другое – крепкие ребята, которые занимаются спортом, любят свою страну и уважают старших. Да, не все из них пойдут в университеты, но создать на их основе подобие сил правопорядка на улицах, обеспечить безопасность в бедных районах и в случае необходимости поставлять бойцов по требованию старших товарищей – это плюс. Кроме того, жители с опасением относятся к борекудан и тем же босодзоку. Будет куда лучше, если мы не станем протипоставлять себя соседям. Да, Инагава-кай отвечает за теневую сторону Йокогамы, но она не враждует с простыми людьми. Мы – одно целое.

– Посыл понял, Тэкеши-сан. Что-то еще?

– Организация музыкальных шоу. Сначала в клубах, для нераскрученных групп, затем их можно продвигать на различных городских мероприятиях. И вплоть до аренды стадионов для выступления перед молодежью. Почему только “Сони” владеет популярными лэйблами? Никто не мешает нам найти новые таланты или создать их. А ведь это – международный рынок. Миллионы в валюте.

– Кстати, насчет валюты. Почему ты не взял юани?

Действительно, среди сваленных в кучу денег большую часть занимают китайские банкноты.

– Зачем они мне? Я живу в Йокогаме, не в Бейджине. За покупки дома я расплачиваюсь йенами. И это меня вполне устраивает.

Старик снова замолчал. Думаю, он уже давно оценил и мой внешний вид, и то, насколько сильно изменился подросток, второй раз заглянувший с визитом.

– Как твои успехи в овладении даром?

– Встал на учет, буду тренироваться. Смог договориться с местным союзом, поэтому не поеду в лицей под замок.

– Говорят, правительство очень не любит слишком самостоятельных абэноши.

– Еще говорят, Гото-сама, что правительство очень не любит борекудан. Но ведь вы существуете.

Усмехнувшись, оябун подводит итог в беседе:

– Будь ты простым парнем, я бы согласился на высказанную просьбу. Но в твоем случае, Тэкеши-сан, все чуть сложнее... Я побеседую с уважаемыми людьми в клане, мы оценим все возможные варианты и то, какие последствия они могут вызвать. Через две недели ты получишь ответ.

Покосившись мне за спину, Гото-сама спросил:

– Симидзу-кохай вернулся?

– Да, господин.

– Пусть зайдет.

Повернувшись ко мне, старик усмехается:

– Я тоже люблю делать подарки... Скажи, Тэкеши-сан, не боишься ли ты проклятых вещей?

Неожиданный вопрос.

– Нет, Гото-сама, не боюсь. Проклятье подчиняет слабых и служит сильным. Я не считаю себя первым и стараюсь быть вторым.

– Хорошо. Тогда у меня есть, чем ответить на это, – жест рукой на заваленный дарами столик.

Позади слышно, как открывается дверь. Рядом молчаливой тенью замирает Кэйташи Симидзу.

– Ты привел его?

– Да, господин.

– Пусть войдет.

Еще через минуту уже по левую сторону от меня появляется старый знакомый с яхты. Сейчас он в новом черном костюме, мизинцы уложены в лубки и забинтованы. Стоит, склонившись в молчаливом поклоне.

– Сядь, Хасэгава-сан.

Опускается, снова кланяется, уткнувшись лбом в пол. Так и замирает, подобно черному изваянию.

– Этот сятэй совершил ошибку. Он переоценил собственные силы, проявил слабость в сражении с врагами. Я никак не могу придумать, какое наказание будет соразмерным его проступку. Что скажешь на это, Тэкеши-сан?

Жалко мужика. Он ведь пытался отбить вещь, принадлежавшую одному из членов клана у китайцев.

– Я могу ошибаться, Гото-сама, но мне кажется, его вина не столь безмерна. Он не потерял лицо в ожидании смерти. Он честно дрался. И он вернул утраченное друзьями. Да, пытался в одиночку противостоять варварам и был подло захвачен в плен. Но я бы не стал называть его провинившимся. Я тоже часто совершаю ошибки и стараюсь их исправить. Мне кажется, если ему дать шанс, он докажет, что достоин имени, которым его наградил клан.

На лице старика не дрогнул ни один мускул. Но я ощущаю, что ответ ему понравился.

– Хорошо, Тэкеши-сан. С этого момента жизнь этого человека принадлежит тебе. Он будет твоим верным цепным псом. Будет спать у порога. Будет рвать глотку врагам, на кого укажешь. Если сочтешь, что он искупил проступок, сможешь вернуть его в семью... Встань, Хасэгава-сан. Жди в коридоре нового хозяина.

Боевик медленно поднимается, кланяется оябуну. Затем точно такой же поклон дарит мне и пятится назад, исчезая из поля зрения. Более чем уверен, что в дверях он выполнит стандартный ритуал с прощанием, как положено. Это вколочено в японцев намертво, особенно в борекудан. Демонстрация “кто на какой ветке сидит и имеет право гадить на головы уровнями ниже” – часть клановой культуры.

– Симидзу-кохай, та железка все еще стоит в гараже? Которую отказался брать Номура-сан?

– Да, господин.

– Хорошо. Мне не нравится, что отличная вещь пропадает. Я хочу подарить ее Тэкеши-сан. Тем более, что он продемонстрировал настоящий самурайский дух и силу воли. Я думаю, что живущий в железе ёкай признает его хозяином и не станет больше безобразничать...

Судя по тому, как старик поставил пустую пиалу, время аудиенции закончено.

Поднимаюсь вслед за Кэйташи, кланяюсь:

– Домо аригато гозаймасу, Гото-сама. Благодарю, что уделили мне время.

– Ёй итинити-о [хорошего вам дня], Тэкеши-сан. В конце месяца я передам тебе, что решил Инагава-кай.

В коридоре двигаемся неспешной гусеницей к лифтам. Затормозив перед закрытыми дверьми, задаю первый вопрос, который почему-то пришел в голову:

– Симидзу-сама, а сколько обычно получают обычные сятэй? Просто, Хасэгава будет теперь работать у меня, не хочу его ненароком обидеть.

Сятэйгасира‑хоса задумчиво разглядывает каменное лицо временно отлученного от клана, потом смотрит на меня и отвечает:

– От ста в месяц. Плюс премии за хорошую работу. Те, кто работает на улицах и собирают дань, еще и процент с доли. Хотя я бы ему лучше палкой по башке настучал за дурацкую выходку.

– Прошу прощения, Симидзу-сама, но теперь это мой человек. И палка теперь у меня в руках.

Улыбается, затем хлопает по плечу и разрешает:

– Можешь называть меня по имени, Тэкеши-сан. Честно говоря, ты меня серьезно выручил. Если бы китайцы сняли с Хасэгава шкуру, то мне бы тоже досталось... Ладно, поехали.

В подвале идем в дальний угол. Наконец, останавливаемся перед машиной, закрытой серым брезентом.

– Понимаешь, какая вещь, Тэкеши-сан. Это – подарок. Который хотели сделать хорошему знакомому оябуна. Но человеку сначала было некогда, потом он поехал в командировку в Малазию и вернулся оттуда уже в гробу. Семья отказалась от подарка. Посчитали, что недостойны... Затем двое сятэй пытались покататься и оба раза получали неприятности. Один неудачно с полицией пообщался, пришлось его потом с адвокатами добывать. Второй чудом не слетел в пропасть, увлекся скоростью на серпантине. Короче, у нас эту машину считают проклятой. А еще она сделана за границей. Но если ты в самом деле такой удачливый, то вряд ли ёкай или какой другой дух внутри посмеет тебя побеспокоить.

Делаю жест, Мэсейкуки стягивает брезент. Передо мной стоит огромный черный трехсотый Крайслер. С безразмерной решеткой радиатора, крупными фарами, хромированными зеркалами заднего вида. Монстр.

– К нему еще два контейнера запчастей притащили, потом сможешь забрать. Внутри индивидуальная отделка, покруче “ролс-ройса” будет. У Хасэгава-сан есть права, может побыть водителем, пока свои не получишь.

– Мда, вопрос лишь, где хранить... Кэйташи-сама, нет на примете какого-нибудь офиса в нашем районе? Чтобы маленький домик и парковка рядом?

– Офиса? – сятэйгасира‑хоса задумался. – Давай так, подъезжай во вторник вечером ко мне, Хасэгава-сан знает, где это. Я озадачу бухгалтера, у него что-то было на примете. Только учти, это шесть сотен минимум в месяц обойдется, даже для своих.

– Не проблема. Главное, чтобы место тихое и хорошее. С остальным разберемся по ходу дела.

– Тогда – забирай подарок. Ключи и документы в бардачке.

Когда медленно и величаво выкатили из подвального гаража, сидевший за рулем Хасэгава-сан спросил:

– Куда ехать, Исии-сама?

– Домой, Масаюки-сан. Мы едем домой, что-то я устал за сегодня.

Глава 11

Еще когда к дому не успели подъехать, я набрал на телефоне байкеров.

– Горо-сан, не подскажешь, у вас места нет свободного среди небоскребов, где тусуетесь?

– Припарковаться хочешь?

– Да, мне надо бы машину пару часиков придержать. Не хочу, чтобы штраф влепили.

– Есть, у Чихару здесь знакомые живут, мы у них иногда место занимаем.

– Во сколько обойдется?

– Уймись уже, удзэ-э упертый. Мы твои деньги за поездку с Макото еще на пиво не успели до конца потратить. И здесь пока будем, единственное время, чтобы спокойно отдохнуть. Можем и за колесами присмотреть. Попросишь – даже чего-нибудь на память нацарапаем.

– Отлично. Тогда я скажу человеку, где вас найти...

Сложив трубку, показываю Мэсейуки:

– Сюда поворачивай, да... Теперь вон тот проезд налево, прямо за белым высоким забором. Почти дома уже...

Дождавшись, когда лимузин остановится, кратко инструктирую сятэй:

– Те высотки видишь? Значит, делаешь круг по нашему кварталу, здесь улицы все как гребенка, не ошибешься. Потом направо, огибаешь многоэтажки. Заезд внутрь с северной стороны и западной. В центре парковка. Увидишь там рядом с байками босодзоку, старшим у них Горо-сан. Смешливый такой, чуть выше меня ростом и с прической под Элвиса Пресли. Понимаешь, о чем я?

– Я видел такие фото.

– Отлично. Горо-сан покажет, куда машину поставить. Вернешься сюда, будем ужинать.

– Да, господин.

Меня от неожиданности на секунду клинит:

– Твой оябун Гото-сама или я ошибаюсь?

– Он передал меня вам. Теперь вы мой оябун. Если сочтете мое поведение достойным и договоритесь, меня примут обратно в семью.

– Ладно, позже обсудим. Давай, двигай. А я пойду посмотрю, что на стол поставить. Вроде в холодильнике полно было еще всякого.

Молодежная кампания курит, устроившись на скамейках и с интересом наблюдает за подъезжающим черным лакированным монстром. Остановившись рядом, наружу выбирается невысокий мужчина квадратных габаритов с забинтованными мизинцами на каждой руке.

– Конбанва, могу я увидеть Горо-сан?

– Ты от Тэкеши-сан, с машиной?

– Да. Господин просил поставить ее здесь.

– Вон, семьдесят четвертый номер. Паркуйся.

Когда здоровяк заканчивает переставлять автомобиль и выходит, главарь босодзоку показывает металлическую банку:

– Пиво будешь?

– Домо аригато, но господин ждет меня на ужин.

– Тэкеши-сан пьет лишь шипучку, пива от него не дождешься.

– Мне хватит.

Кивнув, мужчина уходит по направлению к пешеходному спуску из стоящего на возвышении микрорайона высоток.

Сидевший сбоку Макото комкает бумажную салфетку в шарик и кидает в Горо:

– Я же вам говорил, куда сегодня отвозил Тэкеши-сан! А вы мне хором: “не может быть, что ему там делать”! Тьфу на вас!

– Да ладно тебе, просто постоянно привираешь!

– Это Сузуму привирает, а я всегда говорю правду, – дуется на приятеля Макото. – Охрана его встречала, как уважаемого человека, баулы за ним несла.

Услышав свое имя, “малыш Эндо” разворачивается:

– Интересно, что в них было?

– Это не нашего ума дело, – тут же резко осаживает его Горо. – В дела борекудан не суй нос, проживешь дольше.

– Да я так, просто спросил!

– Не. Суй. Нос...

С видом “не очень-то и хотелось”, Сузуму подходит к лимузину и начинает его рассматривать.

– Это что за марка?

– “Крайслер”. Американец.

– Да? А почему не “Лексус”?

– Потому что Тэкеши-сан может себе это позволить... Крутая тачка. А мы ему байк предлагали.

Вся банда сгрудилась рядом с машиной и разглядывает ее, аккуратно заглядывая через затененные стекла внутрь салона.

– Клас, там и бар есть. И сиденья кожаные. И, смотри, вроде как стекло можно поднять, от водителя отгородиться... Ой, вон телевизор! Видишь, экран торчит!.. И трубка телефонная... Слушай, так он оттуда может звонить, прямо по дороге...

Вздохнув, Макото кается:

– А я ему предлагал на встречу на машине приехать. На прокатной. Вот бы опозорил...

– На мотоцикле – типа можно?

– Тэкеши-сан сказал, что это прикольно. Таких байков в Токио почти нет. Все лишь удивятся.

– Ладно, пойдемте дальше пиво пить. Завтра расспросим у него, как ему в машине катается.

Пока все рассаживались на привычных местах, Горо успел вспомнить ходившие с утра субботы разговоры между людьми про убитых китайцев и сожженную яхту. Может, за это знакомого наградили? Но вслух даже заикаться про такое не стал. Если Тэкеши-сан приезжает в офис борекудан и его встречают у входа, как очень большого человека, то лучше вообще говорить о нем как можно меньше. И радоваться, что знаком с таким человеком лично.

***

Аки-сан к гостю отнесся достаточно спокойно. Я лишь обмолвился, что мне для разного рода важных визитов выделили машину с водителем и он изредка будет меня сопровождать в поездках. Можно и дальше мотаться на метро, но в союзе Микоками, например, такое уже не поймут. Кто именно выделил – не уточнял.

Опекун довольно покивал, поздоровался и достаточно быстро закончил есть. Я так понимаю, он до сих пор не до конца отошел от пивного загула, на супчики в основном налегает. Сославшись на необходимость работы с документами на завтра, откланялся. Не забыв при этом холодную банку из холодильника прихватить с собой.

Я навалил нам с Хасэгаве побольше риса, овощей и отварной рыбы. Оценив взглядом обилие на столе, спросил:

– Что пить будешь, Масаюки-сан? Чай, минеральную воду или пиво?

– Чай, если можно.

– Можно. Я тогда тоже чай. Сейчас заварю.

Было видно, что головорез стесняется, поэтому постарался его растормошить.

– Масаюки-сан, давай без дурацкого чинопочитания. Ты у меня дома, я тебя угощаю, просто ужинаем. Все эти “да, господин, никак нет, господин” – оставь пока. На людях можешь ходить, словно лом проглотил. Я же дома не кусаюсь. И вообще, мне всего шестнадцать, я в школе учусь. До уровня того же Кэйташи-сама мне еще лет десять ползти, если не больше... Конечно, хочется серьезное положение в борекудан занять, но меня еще даже не приняли... Добавку надо?

Через час уже просто пили чай.

– Значит, жизнь у нас будет простая. Где-то раз в неделю или чаще я буду мотаться по городу. Вроде особых дел пока нет, но пока непонятно, как сложится. Телефон у тебя есть? Отлично, номерами обменяемся. Если я буду знать на следующий день планы после обеда – перезвоню... Так, во вторник нам к Кэйташи-сама насчет офиса. В пятницу учеба – но до госпиталя десять минут пешком. Вроде пока ничего больше нет... А, да. Через неделю в понедельник на показательные выступления поедем... Отлично. Значит, у тебя как минимум неделя руки подлечить. И если к докторам нужно, то в больницу тебя положим.

– Спасибо, Тэкеши-сан, меня уже осмотрели. Сказали, что все нормально. А пальцы заживут.

– Как скажешь. Лангеты носить три недели, потом будешь разрабатывать... Все, я наелся и напился. Чай еще будешь?

– Аригато гозаймасу, я сыт.

– Ну и отлично.

Мое внимание привлекает непонятный звук над головой. Поворачиваю голову и вижу осу, которая пытается пристроиться на стеклянной банке на верхней полке. Может, там что-то сладкое хранили раньше и не промыли толком? Хорошо еще, что это не местный шершень, те вообще летающая смерть.

На полном автопилоте создаю крохотный огненный шарик, и щелком отправляю его в полет. Вижу, что промазываю на пару сантиметров и усилием воли подправляю в нужную точку. Хлоп! Только крылья и остатки башки вниз осыпались. Прикольно – мои фокусы еще и самонаведением обладают. Достаю из-под раковины совок, сметаю мусор в ведро и встаю, потягиваясь.

– Отлично. Значит, на сегодня мы все дела закончили. Ты где живешь, Масаюки-сан?

– В Фуджисаве, меньше часа поездом до офиса.

– Парковка есть?

– Да, на улице есть место.

– Тогда давай, я тебе сейчас кое-что дам и можешь ехать домой. Сегодня у нас шестое число, завтра седьмое. Есть у меня одна мысль, в школе надо ее будет проверить. Если что, я тебе после обеда перезвоню.

– Слушаюсь, Тэкеши-сан.

– Все. Можешь обуваться, я сейчас буду. Подожди буквально пару минут...

Вернувшись из своей комнаты, передаю толстую пачку наличных, завернутую в газету:

– Вот, у меня конвертов таких просто нет. Здесь двести тысяч, твоя зарплата за этот месяц. Костюм мы тебе чуть позже купим, ближе к выходным. Номер твой я забил, созвонимся.

– У меня есть костюм, Тэкеши-сан.

– У меня старый тоже есть. Ремонт по дому делать или еще чем заниматься. Просто сравни его с подаренной мне машиной. Сам понимаешь – в таком виде над нами станут смеяться. Скажут, что мы ее угнали.

Хасэгава кланяется:

– Я не подумал, господин. Неряшливо одетый слуга послужит позором.

– Все, не заморачивайся. И не вздумай деньги на это тратить. Я знаю, кто нам поможет и чтобы выглядело стильно... Все, до завтра. Парням привет передавай, если они с парковки еще не разбежались.

Масаюки Хасэгава медленно ехал домой и размышлял, насколько интересные выверты делает жизненный путь. Неделю назад он был всего лишь мелким боевиком в организации, стоял на входе в офис, участвовал в качестве силовой поддержки на выездах для решения каких-либо проблем. Потом глупая стычка с китайцами, ожидание смерти. И чужак, освободивший его и вернувший честь. Масаюки видел, как с парнем разговаривал оябун. Почти как с равным. Так же Гото-сама говорит с вакагасира-хоса, офицерами борекудан. И теперь он, простой боевик, стал личным водителем и телохранителем молодого господина.

Конечно, с виду ничего особенного, всего лишь несовершеннолетний пацан. Но пусть Масаюки не может похвастать хорошим образованием, он даже в старшую школу не ходил. Но он все видит и замечает, как и положено воину. И обратил внимание, насколько непринужденно Тэкеши-сан уничтожил осу. Для него пользоваться даром совершенно естественно. А убитые на яхте китайцы? Стоявшие на посту, с оружием в руках. Они даже закричать не успели, как умерли... Да, новый господин очень серьезный человек. Как тот же Гото-сама, в начале карьеры лихо рубивший головы врагам. И молодость скорее всего используется как ширма, чтобы не привлекать лишнее внимание. А еще он совершенно не жаден. За такого можно и умереть.

Хасэгава вспомнил, как уже попрощавшись, на крыльце Тэкеши-сан тихо сказал:

– У тебя неделя, Масаюки-сан, чтобы определиться. И либо ты мой человек, которому я могу доверить прикрывать спину. Либо ты человек Гото-сама. Просто когда вернешься в семью, не все вещи про меня можно будет рассказывать.

– Я никогда не посмею открыть рот без вашего разрешения, господин.

– Я знаю. Но все же подумай. Я видел, что ты был готов умереть там, в порту. Надеюсь, до такого не дойдет. Но есть тайны, которые я могу доверить лишь своим людям. Надеюсь, ты войдешь в это число.

Притормозив на красном светофоре, Хасэгава удобнее перехватил руль. Он заслужит доверие и докажет, что достоин оказанной чести. Ему дали второй шанс и он не подведет. Никогда больше.

***

Понедельник – дежавю. Зарядка, медитация, легкий завтрак, пробежка до школы. Там спортзал, душ, переодеться и в класс. Кстати, поправляя пиджак, задумался – хватит ли мне до конца года одного стандартного костюма или придется покупать еще? Вроде в плечах не раздался, сроки еще не прошли. Но держать имущество в зале – как-то странно. Ладно, в конце месяца определимся с оябуном, что они там между своими надумают, от этого и буду плясать. Вплоть до того, что подыщу где-нибудь домик поближе для съема, туда временно переселю Масаюки. Покупать свою недвижимость смысла пока не вижу – без понятия, каким именно образом и с какими ограничениями борекудан такие вопросы решает. А ведь наверняка есть какие-то требования. Может – особняк за городом отстраивают. Или наоборот – скупают этаж-другой для своих в небоскребе. Но телохранителя лучше держать поближе вместе с машиной.

Кстати, про машину. Вчера я после разговора был уставший. Не совсем выжатый, но внимание на внутреннюю отделку толком не обратил. И лишь в зале, отрабатывая кувырки, перекаты и падения в разные стороны, подумал: маты жестковаты. А кресла в лимузине – просто высший класс. В прошлой жизни у меня была обычная “Шкода” – вполне хватало сначала для себя, потом и для семьи. Просто модель взял попросторнее. А вот так, чтобы в супер-люксе на четырех колесах...

Сегодня у нас информатика, этика, классический японский, география, всемирная история и что-то там на закуску перед английским. По нему мне Накадзима-сэнсей выкатила ультиматум. Написать эссе на три листа, побеседовать на отвлеченные темы и расставить галки в тесте. Если справлюсь – то остаток месяца на ее уроки могу не приходить. Учитывая, что старуха подгребла под себя последние часы школьных дней – очень заманчиво. Все еще тейблом об алфавит долбят, а ты домой идешь.

На перемене сгребаю к себе поближе мужскую половину:

– Парни, есть предложение. Как-то у нас с девушками отношения не очень складываются. Третье марта прошло, день кукол закончился. Но если мы подарим завтра каждой по маленькому презенту, то наверняка хотя бы до конца года растопим лед недоверия. Куда это годится – обедаем чуть ли не разным половинам класса.

Я утрирую, на самом деле. Народ худо-бедно общается, просто девушкам уже больше интересны старшеклассники. Мы же проходим по категории “обалдуй среднестатистический”. Ну и я еще про международный женский день вспомнил, который завтра. Здесь его не отмечают, а мне захотелось вдруг. Я жене подарки дарил два раза в год – на восьмое марта и на ее день рождения. Так почему бы нам не примазаться к местным кукольным заморочкам?

Куколок девушкам дарят – как способ приучить ухаживать за будущими малышами. Наряжать, кормить с ложечки, пока хозяйка маленькая. Многие фарфоровые куклы настоящее произведение искусства и стоят очень серьезных денег. А какие-то передаются от матери по наследству. Так что – вполне себе нормальный праздник. Отмечают им попутно начало весны, вот под это и замаскируемся.

Парни мнутся, я же обещаю взять общую организацию на себя. От них завтра нужно будет только поулыбаться и раздать коробочки с подарками. Приятный сюрприз, чего бы не постараться? Вроде уломал.

Больше всего носом крутил Митио Окада. Для него любые мои слова сейчас как острый нож по сердцу. Я с ним разговариваю ровно, как с другими одноклассниками. А вот у Широ получилось и на день рождения зазвать, и на его “доброе утро” всегда отвечаю. Почему? Да потому что он никогда не забывает поздороваться, в отличие от другого бывшего друга.

Плевать, я расслабляюсь. У меня действительно важные дела закончились, теперь до конца учебного года плыть по течению. Сдавать экзамены, учиться водить руками и просчитывать возможные бизнес-проекты для байкеров. Хочется их клуб сделать опорной точкой для будущих экспериментов. И не важно даже – под чьей крышей это будет: исключительно мои личные заморочки или одобренные ночными властями.

Переодевшись, топаю из спортзала на пробежку домой. С послезавтра начнутся уже зачеты, надо хоть для видимости груду книг полистать. Рядом с лестницей на второй этаж замечаю директора и здороваюсь:

– Коннитива, Кимура-сэнсей.