Текст книги "Экипаж (СИ)"
Автор книги: Олег Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Утреннее
Как рассказывал адмирал, получая очередную награду, утро у него начинается обычно с чашки кофе. Вы не знаете, что такое кофе? Эту бурду возят контрабандой спятившие гоблины на миноносках. Это единственные зубастые мартышки, кто согласен мотаться на корабликах, готовых утопнуть по приколу, зарывшись по мачты в набежавшую волну. Единственный плюс у гоблинов – их много, и они не боятся воды. В десант их не берут – слишком слабые. На подлодки не затолкать даже под страхом смерти – клаустрофобия. А вот на тральщиках и миноносцах нашли свое место. Кубрики нужны крохотные, не укачивает, с веселыми воплями разлетаются в разные стороны, если подрываются на мине. Главное же – у них полно родни, которая продаст своим что угодно: хоть честнотянутые боеприпасы, хоть жратву.
Так вот, про кофе. Адмирал по утрам пьет кофе, сидя в любимом кресле-качалке с видом на бухту. Там в рядок выстроились два линкора, четыре крейсера и суетится куча мелочи. Конечно, проклятый враг давно знает, что все бандуры не на ходу, но старается никому об этом не рассказывать. Потому что если у них узнают, что Независимые Острова могут выставить в генеральном сражении только с десяток корыт размером с рыболовецкую баржу, то военный бюджет пустят под нож. А адмиралов много не только среди орков. Поэтому – наш зубастый орденоносный джентльмен любуется стоящими на приколе гигантами, а их адмиралы в своих особняках читают проплаченные статьи про страшных орков, которые вот-вот сожрут всех, до кого дотянутся. Нашим – медали, чужим – ассигнования. Все довольны. То, что спертые боеприпасы не подходят для местных калибров – тоже великая тайна. Потому что уже местному руководству доложено, что базу не взять, пока линкоры и крейсера прикрывают мирную жизнь. И не дай бог кто проболтается…
Утро. Кофе. Любимое кресло. Слуги полируют полы и периодически подливают в чашку что покрепче. Идиллия.
В море слегка штормило. Баллов семь-восемь, вряд ли больше. Волны перехлестывали через палубу и обдавали брызгами застывшего на мостике капитана. В отличие от командования, свое утро он предпочитал встречать так – с ветром в морду и насупленными бровями. Экономя топливо, “катались по горкам”. И это – пока еще между островами, где волны не такие высокие, как на открытом просторе.
Можно было занырнуть и подремать пару-дней, пока стихия угомонится, но магические накопители на базе зарядить не получилось, вот и приходится дышать свежим воздухом. Ближе к обеду тарахтящий двигатель закончит трудиться и можно будет прятаться в глубине. Зато – серая хмарь над головой, соленые брызги пригоршнями и рев полусотни глоток из недр:
– Мы плывем по волнам, раз, два, раз, два… Юнга драит камбуз снова, раз и два, раз и два… Доктор жлоб и нимфоман, раз и два, два и раз… А еще он нарко…
Экипаж борется с морской болезнью. Медицина заявила, что дури хватит на операции и обратную дорогу. И только. Поэтому матросы под руководством офицеров ковыряются по текущим задачам и поют песню, о чем видят. Когда орешь, чуть легче ощущать бесконечные вверх-вниз. Вместо завтрака утром выдали список работ и сейчас шобла крепит все, что летает по коридору, настраиваясь на три месяца развлечений. Морды у всех серые, желудки прыгают вслед за лодкой, толпа сплоченно троллит доктора. Кстати, про наркомана врут. Сознание любит расширять шаман. Ему положено для правильной навигации и отсылки сообщений на базу. Просто медик самый терпеливый из офицеров. Когда его затрахают частушки в свой адрес, он отловит сакральную жертву и опробует еще раз клизму. После чего экипаж выберет следующего и будет грызть мозги ему.
Не трогают одного капитана, ибо он запросто может прибить всех и каждого, после чего утопиться с чувством выполненного долга. И старпома, ибо тот легко устроит политинформацию и в одиночку загрызет экипаж целиком и каждого по отдельности.
– Мы плывем по…
– А-а-а-ай-яй-яй-ой-уй!
Все, доктор отловил очередного бедолагу и теперь мордастым нужна новая мишень для частушек.
Когда капитану не дают выпить дома с любимой мамой горячего грога, у шкипера зачастую сносит крышу. В башку приходят странные идеи, от которых разумных бросает в дрожь, а наш пустоголовый экипаж стремительным домкратом уносит в пучины безумия.
– Юнга! – орет босс, цепляясь за поручни и протыкая башкой очередную высокую волну.
– Да! – булькает новенький, отплевываясь соленой водой.
– Чай на мостик, живо! Горячий!
Кэп решил, что адмиралу одному жирно будет встречать утро с кофе. Конечно, зарплата не позволяет простому потрошителю эльфов черную бурду, да и изжога от нее. Но чай? Просто горячий чай, чтобы промыть от соли глотку?
– Ваш напиток, ка…
Юнга высунулся на половину из люка, как очередная волна нахально перехлестнула через ограждение и смыла несостоявшегося официанта и кружку внутрь. Бульк – только кости прогремели по ступеням.
– Не понял?..
Прошу понять правильно. Наш босс – замечательный орк. В меру умный, прагматичный, со слабым пониманием субординации и чутьем на вражеские корабли дай бог каждому. Но у него есть маленькая проблема. Он – упрям. И если что-то втемяшилось в эту зеленую башку, то проще мирозданию встать в какую угодно позу и удовлетворить злобного мерзавца. Потому что он все равно добьется своего.
Шептались, что отец решил сделать из парня гробовщика. Прекрасная, спокойная работа. До обеда снимаешь мерки и сколачиваешь гробы для клиентов. После обеда изготавливаешь надгробия. Строго с восьми до пяти и вечерами дома. Но отпрыск желал пиратствовать и отказался. Вышвырнул невесту в ближайшую лагуну и удрал на флотскую базу до того, как родня с сетями успела перекрыть все входы и выходы из дома. Затем встретил пулеметной очередью рассерженную процессию и ушел в море. Ходили слухи, что наставник кэпа был первым, кто перестал перечить зубастой морде с габаритами два на два метра. И именно благодаря этому ослиному упрямству молодой матрос быстро взобрался по служебной лестнице, замещая выбывших в боях и рейдах старших офицеров. Теперь же наша подлодка за счет его желания плавать никак не могла испустить дух. Видимо, морские боги не хотели заполучить злобного и вредного призрака, который будет дергать за бороду и требовать воскрешения.
– Где мой чай? – капитана “закусило”. Дождавшись, когда очередная волна боднет рубку и окатит пенной шапкой, шкипер сунул башку в дыру и потребовал законного: – Если эта беременная каракатица не напоит любимого босса хорошим, крепким чаем, то доктор лишится клизмы… Потому что я засуну ее целиком и полностью одному идиоту!
Юнга шестнадцать раз поднимался по трапу. Его смывало водой, срывало во время кренов. Он умудрился семь раз окатить себя кипятком и дважды в падении плющил жестяные кружки в лепешку. Но на семнадцатый все же выполз на свет божий и подал боссу пахучий напиток. Правда, наполовину разбавленной очередной порцией морской воды, но кэп сделал вид, что так даже лучше. Солнце уже встало, волнение набирало силу и хотелось прекратить дурацкий цирк до того, как смоет к чертовой матери.
– Молодец, хвалю за службу…
Отхлебнув, первый после бога поморщился и сунул морду к раструбу:
– Бдык, что с накопителями?
– На две трети, остальное доберем в процессе.
– Тогда гаси шарманку и ныряем.
Спускаясь вниз, капитан куртуазно матерился про себя. Что за дурацкую фигню рассказал адмирал? Надо же было придумать – кофе по утрам! Куда проще делегировать полномочия и поспать лишние пару-тройку часов в каюте, пока экипаж на цыпочках проползает мимо. В тепле и на сухой кровати. Без скрипучей соли на клыках.
Больше мы не распивали горячие напитки утром. Рылом до адмиралов не вышли.
Морские обезьяны
Как мы уже говорили, на миноносках служат исключительно гоблины. Кроме этих безбашенных зубастых пираний, больше никто с Островов не решается взобраться на хрупкую палубу маленьких кораблей. В трюмах куча шипастых мин, из всего оружия только пара мелкокалиберных пукалок и лозунг “Умрем красиво!”. Если эльфы видят серые острые тени на горизонте, предпочитают уступить дорогу. Либо долбят из всех стволов, превращая океан в нафаршированный осколками слоеный пирог.
Кроме того, что ушастые камикадзе таскают контрабанду, попутно во время службы они еще доставляют сообщения. Шаманы болтают через общий эфир, где шляется любой обожравшийся мухоморов утырок. Поэтому для особо важных случаев командование отлавливает у пирса любого гоблина, всучивает бедолаге документы и отдает приказ. Дальше пускай разбираются сами. Что те и делают.
Вот и сейчас – прыгая по волнам и чадя трубами, миноносец срубал пену на полном ходу. Марсовые вцепились зубами в растяжки и трепыхались на ветру, подобно раскоряченным флагам. У бравых утырков боевая задача, которую они выполнят быстро и без задержек. Ведь каждая зря потраченная минута – это потери в доставке полезного и дефицитного контрабандного груза. Будешь слишком часто ошиваться на базе – замордуют срочными поручениями. И минус премия по итогам месяца.
Вы скажете, что проще купить собственную лоханку и ползать беременной улиткой между островами, важно назвав себя представителем купеческой гильдии? Вот только вы забыли, что самые быстре корабли в море – это миноноски. Это раз. Военных не досматривают – это два. И превратиться в скучных тупых кобольдов, регулярно чапающих из точки А в точку Б – совсем не для гоблинских утырков. Положение и заработанная слава обязывают держать марку. А приказ из штаба? Ну и что – сейчас найдем клыкастых утопленников, спихнем пакет и по делам. Все как обычно.
В дверь капитанской каюты поскреблись:
– Шкиииипер, а шкииипер?..
В ответ глухо шваркнуло подушкой:
– Я сплю!
– Так обед уже! – никак не унимался старпом.
– Значит, предаюсь размышлениям над важной частью плана… Нет меня!
– Это плохо…
За дверью завозились. Поняв, что кэп не собирается просто так сдаваться, помощник начал выкладывать козыри:
– Акустик озабочен, босс. Очень-очень озабочен.
В приоткрывшуюся щель выглянул любопытный глаз:
– Эльфы? Караван? Вроде далековато еще, мы еще границу архипелага не пересекли.
– Не. Мартышки летят, всю воду винтами взбаламутили.
С гоблинами у экипажа условно сложные отношения. Вроде как вся база суетливую шушеру не очень любила. Скидок приличных у них не выпросишь. Пьют без меры и всегда толпой. Этой же толпой влезают в любую драку, если кого из мелких обидели. А когда сотня зеленых идиотов наваливается кучей, то даже могучий Бдык не способен устоять на ногах.
Вот только однажды после изрядной попойки и мордобоя уставшего кэпа гоблины притащили на лодку, не забыв достать из мешанины тел любимую фуражку. И теперь шкипер с командирами миноносцев раскланивается, а экипажу приходится скалить морды в улыбке. Потому что: “плаваем и тонем одинаково, это не штабные уроды”. И только вякни сдуру про обезьян с продутыми напрочь мозгами. Может и прилететь за проявленное неуважение.
Дверь еще приоткрылась, в коридор высунулся опухший босс с обнаженным торсом и в трусах с розовыми цветочками:
– Пусть акустик тоже идет подремать. Нас – нет! И не было здесь! И не…
Бам-бам-бам – разлетелось по отсекам. Приткнувшаяся вверху миноноска спустила на тонкой цепи якорь и теперь молотила им по корпусу. Как именно гоблины умудрялись найти в безбрежном океану нужную им подлодку – тайна великая есть. Кто-то шептался, что ушастые контрабанду задвигают не только на Островах, но попутно еще снабжают кого-то из местных богов. Бородатые и хвостатые обитатели подводного пантеона за это готовы намекнуть: кто, где, когда и в каком количестве. Это с плюющими через губу эльфами никто общаться не хочет. А если тебе ящик кофе и бочку самогона притопят при случае – то почему не подсказать.
Бам-бам…
– Да задолбали уже, крысы бесхвостые! – долетел из центрального отсека многострадальный вопль акустика. – Старпом, там торпеда рядом с каютой капитана лежит, возьми ее в лапы и постучи хорошенько! Сколько можно спать, у меня уже уши отваливаются от этого шума!
Вздохнув, кэп грустно скомандовал:
– Всплываем. Если по нашу душу, то не отцепятся. Оденусь и на мостик выйду…
На поверхность выбрались удачно – миноносец лежал брюхом на палубе, изобразив эдакий “крест” с подлодкой. Толпа гоблинов возликовала и поделилась на две кучи, разбежавшись на нос и корму. Теперь они перебегали туда и обратно, устроив “железные качели”, заставляя бедный кораблик скрипеть всеми сочленениями. Наиболее придурковатые оседлали центральную мачту и мотались в такт раскачиванию с довольными воплями.
– Они нам торпеду не поцарапают? – забеспокоился старпом, разглядывая бесплатный цирк.
– Будет хуже, если один край перегрузят и скатятся с нас, как с горки. Под углом в девяносто градусов. Бульк – и все, минус одна боевая единица.
– Не засчитают, – авторитетно заявил шаман, пуча глаза на солнце над головой. Наш штурман и камлатель в одном лице решил в свободную минуту проверить счисление. А то по карте выходило, что мы уже пробурились куда-то в глубины ближайшего острова.
– Эй, мордастые, примите пакет! – в жестяной рупор проорал атаман банды морских мартышек. Стоял он при этом у ближайшего к нам борта и между капитанами набралось бы от силы метров десять.
Проковыряв звенящее ухо, шкипер уточнил у старпома:
– Когда кур ловили, вроде сачок забрали?
– Ага. Охрана еще возмущалась, что ничего на пирсе оставить нельзя, все сопрут.
– Тащи сюда.
Подцепив гоблина, выдернули его к себе и с доброй оскаленной улыбкой спросили:
– Так что ты там хотел? Какой такой пакет?
Но напугать чужого шкипера не удалось. Он добыл из кармана мятый мокрый комок бумаги и протянул в ответ:
– Во. Я там заглянул на всякий пожарный, чтобы ничего не перепутать. Сказано, что “Толстуха Берта” вместе с охранением из двух авиаматок, линкоров и прочей шушеры пройдет с дружественным визитом к соседям. Штаб требует проследить и пощипать караван, если такая возможность представится. Разведка утверждает, что вся шобла через неделю проплывет мимо Паучьей гряды.
– Что?! Гряды? – капитан обернулся на корму, за которой в слабой дымке были видны далекие острова. – Это совсем с другой стороны, нам снова мимо базы тащиться? В разведке полный придурки, не могли сразу сказать…
– Придурки, – согласился гоблин. – Они же через одного на подсосе сидят. Кто из вражин больше проплатит, ту информацию и подают наверх. Еще и торгуются, меньше чем за полсотни золотом даже не почешутся.
– Не, я туда не поплыву. Болтаться, как идиоту рядом с паучатником. А там вдов толпа. Выловят в проливе и заставят часть экипажа срочно жениться. Кто на борту останется?
– И не надо… Я не разведка, но мы сейчас в Таратуйск, за кофе и розовыми винами. Для специальных клиентов.
Капитан помнил, что розовую бурду пьют только ушастые уроды, которых он топит уже много лет.
– Так, это как раз по курсу. И?
– Заказ на полный трюм. Как раз для такой эскадры… Которая пойдет мимо пляжей Элегиума и дальше, к соседям. Как раз через неделю, максимум две.
Покопавшись в карманах, шкипер добыл огромную вонючую сигару и вручил коллеге:
– Слушай, не в службу, а в дружбу. Если вдруг бледнолицые передумают, пришли весточку. За мной не заржавеет, ты же знаешь. А “Берта” – это цель. Хорошая такая цель…
О “Толстухе Берте” мечтал любой подводник. Суперсовременный дредноут, в создание которого вбухали десять бюджетов. Оборудованный по последнему слову техники – джакузи, мраморная плитка на облицовке, пять синематографов и бассейн для высшего офицерского состава. Не считая двадцати огромных орудий, способных залпом перевернуть собственный корабль кверху килем. И все это чудо – в пределах возможной успешной атаки.
Конечно, если посмотреть на будущую вражескую эскадру, то там полным-полно вкусных целей и кроме монстра. Авиаматки, линкоры и даже пару-тройку крейсеров на закуску. Но “Берта” – это ничем не замутненный экстаз.
Принюхавшись к сигаре, гоблин поправил крохотную фуражку и согласился:
– Сделаю. Если не сам, то родню попрошу. Значит, если что-то поменяется, обязательно дадим знать. Только не забудь – если они мимо Элегиума попрут, то запросто могут там зависнуть на неделю-другую. Бордели, игорные дома, пляжи с золотистым песочком. Сам понимаешь.
– Ничего. Я дождусь. Хоть все три месяца буду на дне отлеживаться, но дожду-у-у-у-усь. В штаб сообщи, что пакет передал и я ушел на боевую позицию. И меня больше – не найти! А то паучатник опять разведке заплатит ради холостых и бодрых, выдернут посреди процесса.
– Я попробую…
– С меня ящик сигар.
Гоблин тут же оживился:
– Все, вопросов нет. Ты на позиции. Найти тебя невозможно!
Такую вонючую дрянь делали только орки. Ни один уважающий себя торговец не связывался с подобным товаром. А вставляла намешанная клыкастыми дурь похлеще мухоморов. Плюс – эксклюзив, манящий каждого настоящего торговца. Ведь когда у тебя одна сигара – ты просто пижон среди завистливо вздыхающей команды. А когда у тебя ящик – ты уже обладатель потенциального состояния.
– Отлично. Тогда – до встречи на базе.
Покосившись на миноносец, который раскачивался все сильнее, кэп спустился вниз и скомандовал:
– На полсотню медленно и печально. Еще утопим коротышек, будет обидно… Штурман, что с координатами?
– Две сотни до границы. Завтра к утру будем там.
– Запишите в журнал: “Выходим на боевую позицию согласно полученного приказа”. Объявить по центральной связи: мы идем охотиться на большую цель. Самую большую, которую сможем добыть в этой жизни…
С борта линкора под цветным флагом злобно орали и отталкивали миноносец баграми:
– Пошли нахрен, уроды! Нам ничего не надо!
Еще бы – все содержимое трюма уже распродали, теперь толпа гоблинов гроздьями висела на чужих крючьях, трясла бусами и орала:
– У нас лучший товар на Островах! Если не хотите жемчуг, то возьмите заговоренные амулеты! Даже если ваше корыто утопнет, сможете ходить по волнам и доберетесь до дома!
– К демонам жемчуг и амулеты! Мы с прошлой закупки это барахло в ломбарды сдать не можем!
– Тогда – вино, специи, дуранинум со скидкой! С минимальной предоплатой! За две недели доставим!
Обсуждение будущего заказа перешло в более конструктивное русло. Через час ругани и тыканья баграми капитан миноносца пересчитал тощую пачку наличных и приказал отправляться. Слетевший с мачты марсовый почесал отбитую рожу и прошептал:
– Все тут. Дальше не пускают, но разглядел эскадру в полном составе и под парами. Точно, как троюродный дядюшка обещал.
– Значит, домой. Быстренько так, на всех парах. Загрузимся ночью, чтобы штабные не перехватили, и в Элегиум. Надо распродать новую партию, пока клиентов к морским чертям не перетопили. Знаю я мордастого. Пока все торпеды не использует, не успокоится. А если какая железная дура не взорвется штатно, догонит и просто дыр в днище напротыкает. Обезьяна анаболическая.
Полюбовавшись выросшим за кормой пенным буруном, гоблин добыл коробку с сигарой, втянул манящий запах и мечтательно протянул:
– Зато какую забористую штуку они на потных спинах самок катают, эх… И такой дряни – целый ящик!..
Акустик
Наш акустик – это ходячее недоразумение. Начнем с того, что его мама отличилась тридцать лет назад. С кем из большого камерного оркестра она переспала, история умалчивает, но сынок уродился явно не в ближайшую родню. Высокий, худющий, печальный и вечно озабоченный здоровьем. Даже на подлодке он напяливает мохеровый свитер тройной вязки и заматывает горло многометровым шарфом, спасаясь от несуществующих сквозняков. На лапы надевает валенки с галошами, не забыв теплые шерстяные носки. У него единственного был собственный двухэтажный кубрик, в котором это печальное недоразумение могло сидеть, не согнувшись. А ради психического спокойствия экипажа мы скинулись и купили специальные наушники для личного патефона любителя классической музыки. Потому что в первый поход скрипку разломали к вечеру, а патефон раздолбали за сутки до возвращения на базу.
Зато теперь акустик находился в привычном флегматичном настрое и изредка прерывался на прослушивание окружающего пространства. Как говорила наша долговязая каланча: “Море – это целый мир, в котором тонешь… Симфония звуков… Какофония пространства…”. Дальше мы обычно впадали в коматоз, потеряв нить разговора.
Но чего не отнять у любителя симфоний, так это его умение с важным видом сообщить нам кто, как, в каком направлении и с какой скоростью пытается удрать от подлодки. Если в темных глубинах или на поверхности возникал звук, то акустик широкими ушами улавливал, классифицировал и с постной мордой сообщал окружающим, что происходит по ту сторону железного борта.
Кстати, в баскетболе мы благодаря его талантам брали первые места уже третий год подряд. Потому что силовая поддержка выгрызала мяч у чужой команды, после чего передавала его акустику и вставала “свиньей” вокруг. Похожий на скелет слухач добредал до чужого кольца и клал мяч в корзину. Затем мы бодро доносили его назад, и он перехватывал любые чужие подачи. После чего процесс повторялся. Две последние игры мы вообще сделали всухую. Правда, Бдыка хотели дисквалифицировать за использование в борьбе разводного ключа, но, когда он догнал судью, тот вписал пару пунктов в правила. И теперь первое место нам присуждали без выхода на площадку. Исключительно из чувства самосохранения.
– Акустик! Что у нас там вокруг?
Акустик молчит, он медитирует рядом с патефоном, вместо раструба которого змеится шнур к безразмерным наушникам.
Осторожно постучав по плечу, старпом азбукой глухонемых еще раз задает вопрос. Получив в качестве ответа фигу, сообщает капитану:
– На горизонте чисто, можно всплывать!
Шипит воздух, с бульканьем продуваются цистерны главного балласта. Лодка медленно начинает взбираться на поверхность. Кок тащит две кружки: одну акустику, дабы не подхватил насморк, другую капитану. Остальные вполне о себе могут позаботиться сами.
– И тра-та-та – тихо напевает любитель скрипки. Он счастлив – на базе удалось подрезать целый ящик новых пластинок, слямзив их втихую у ротозеев из штабного ресторана. Все равно они используют их вместо подставок под пивные кружки. Идиоты! Как можно не ценить прекрасное! Когда две сотни клыкастых морд во фраках пилят на расстроенных инструментах, порождая волшебную музыку!
Лодка мерно тарахтит двигателями, режет ночную волну. Вокруг пустота. И только в железных недрах нескладный худой орк тихо напевает “тра-та-та”.
