Текст книги "Экипаж (СИ)"
Автор книги: Олег Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Я вас спрашиваю
– Где отчет о проделанной работе, я вас спрашиваю? Где он? Почему не у меня на столе?! Что значит, только утром приказ получили? Я его вчера вечером отдал к исполнению… Где вы были вечером, я вас спрашиваю, когда подписанные приказы уже из канцелярии на стол положили и отчитались о вручении?.. Что значит, дома? Как это – дома? Я тут убиваюсь, приказы подписываю, а вы – дома?! Почему ночью не работали, раз вам задачу поставили?
Адмирал занимается профилактикой. У адмирала плохое настроение, вот он и зверствует. Отловил, кто на глаза попался, теперь строит. Исключительно, чтобы служба медом не казалась.
За спиной в погонах вдоль стеночки протискивается кэп. Заметив непонятное шевеление, адмирал словно акула разворачивается на новую цель. Но, уткнувшись в широкую капитанскую грудь, начальник подплава разевает пасть, словно рыба на суше: слова застряли и никак не желают вываливаться наружу.
– Я за картами новыми. Говорят, там какие-то изменения были у соседей. Вот, хочу взять… А вы тут что, политинформацию проводите? Ага. Хорошее дело. Да… Ну, так я за картами. Не буду мешать…
Просочившись дальше по коридору, кэп спокойно топает, выискивая нужную дверь. Адмирал с распахнутой пастью буравит ему спину взбешенным взглядом. Но слова все еще застряли. Кроме того, в подкорке шебуршится мысль, что с придурочным лучше не связываться. От любой припашки отмажется. Ну и кроме того, весь экипаж уже озадачен и должен выходить в море. Толку на них орать? Они уже на берегу исключительно в качестве временно прикомандированных.
Подергав закрытую дверь, кэп гребет обратно. Встав в отдалении, задает вопрос:
– Ключи у кого? Кто кабинет закрыл? Ты? Давай сюда. Давай-давай, не задерживай. Видишь – процесс остановился.
Клерк бодрым кенгуру скачет к дверям, гремит связкой и распахивает дверь. Две минуты они вместе с кэпом роются на полках. Наконец нужные карты обнаружены и свернуты в тугой рулон. Копии кэп брать побрезговал. Кому надо – с копий еще отрисуют. Возвращаясь, ставит бедолагу обратно в строй и козыряет потерявшему речь адмиралу:
– Во, вернул. Все, не отвлекаю. Значит, политическая обстановка сложная. Враги нагнетают, но мы превозмогаем. Ну и дальше по тексту…
“Я вас спрашиваю” из адмирала вываливается, когда ненавистная морда исчезает в дверном проеме на улицу.
Затянувшийся разнос заканчивается через два часа. В этот момент кто-то роняет на кухне котел с борщом и адмирал немедленно устремляется туда для наведения порядка. Строй с высушенными мозгами разбегается, пользуясь шансом на спасение.
– Где старший по камбузу?! – долетает из столовой. – Где он, я вас спрашиваю?
Наука
– Ты уверен, что, если уронить – не шандарахнет?
Оружейник на пару с торпедистом грызут яйцеголового. Инженеров у орков много. Техники разной со всего мира натащили, надо как-то использовать. Но вот собственных обученных кадров, чтобы изобретали и создавали новое – с этим как-то сложнее. Может, общая непоседливость влияет. Может еще какие факторы неудачно наложились. Но ученых и гениальных пронзателей горних сфер маловато. Один такой наездами бывает в арсенале, демонстрирует наработки. В том числе по основному оружию подлодок. Вот его и отловили наши орлы, приперли к стенке и теперь пытают.
– Как это – уронить? Это же – торпеда! Треть взрывчатка, треть топливо и движок.
– Как уронить? Просто. С телеги на пирс, например. А пирс у нас или из дубовых плах или вообще бетонный.
– Ну, если только с не очень большой высоты, – сомневается наука.
– А если на нос? Где взрыватель? Когда за хвост таскаем на погрузке, бывает всякое. Раз – и втыкается. Вертикально. Прямо вот так вот, – Ша демонстрирует, как именно ведет себя непокорная торпеда. В тот раз экипаж поставил рекорд в беге по пересеченной местности.
– Не надо на взрыватель. Взрыватель доработанный. Очень чуткий к любым нештатным воздействиям.
– Плохо, – скалится пара изыскателей. – Надо бы как-то покумекать. Чтобы оно до приказа – даже не шелохнулось. Чтобы одним железным куском. Хоть с пирса, хоть с крана. И вообще…
Смирившись с тем, что попался, яйцеголовый пытается что-то там мыкать про сложность процесса и недостаток материально-технической базы. Сообразив, что варианты для оптимизации еще имеются, его подхватывают под локти и транспортируют к причалу. Там как раз идет погрузка торпед, где наглядно и демонстрируют – как железные сигары падают на лапы, втыкаются в пирс и ведут себя неподобающим образом.
Через сутки все нужное барахло втрамбовано в корпус, ненужное же свалено грудами на пирсе, пополнив старые неразобранные запасы. Капитан с шаманом только что закончили прикидывать маршрут и теперь старпом орет на матросов:
– Я сказал – через пять минут отчаливаем! Шабаш! Хватит ящики с ромом пихать, у нас внутри уже места свободного нет!
– Ром – и бросить? На произвол судьбы? – Острый Глаз возмущен. Он с таким трудом организовал экспроприацию любимого напитка и теперь – бросить? – Давайте тогда плотик сзади привяжем и на него перегрузим. Что нам какой-то плотик? Мы целый линкор буксировать можем!
– Плотик? – задумываются Чиф и Дика, которые только что закончили штабелировать на палубе тушенку в ящиках и развесили на лейерах копченые окорока с колбасами. После визита на Паучатник парни обзавелись полезными контактами, по которым прогулялись ночью и заработали чуть-чуть для оголодавших молодых организмов.
– Какой-такой плотик?! – сатанеет старпом. Он подозревает, что, если лодка проторчит на базе еще лишние час-другой, сюда сбежится толпа адмиралов и начнут домогаться в особо извращенной форме. И достанется в первую очередь помощнику, потому как капитана никто не трогает. Капитан умеет прикидываться дундуком и ничего не боится. Орать на капитана – бесполезно, пропадает сам смысл мероприятия. А вот старпом – он еще не до конца ороговел, поэтому с него стружку снимать – одно удовольствие.
Лодка должна была выйти еще вчера утром, но до сих пор привязана к берегу. Поэтому огрести на орехи можно от всего руководства скопом и каждого из адмиралов в частности.
– Какой плотик, крабы коротколапые?! Я вам сейчас эти ящики в дупло ввинчу и заставлю так и бегать!
Закончив с шаманом и картами, кэп выползает на свет божий, довольно щурится и принюхивается. Заметив босса, веселая троица мимикой просит прощения, одновременно изображая несчастных котиков. Ром и копчености – ведь это святое.
– Что-нибудь для меня взяли? – уточняет кэп.
– Так точно! Спотыкач двойной перегонки! Проверяли на охране, кто нас на вахте тормознул. С одной рюмки – сшибает напрочь!
– И что, только одну фляжку добыли для старика?
– Две, – тут же добывает из ящика необходимое Глаз. – Вот, на два литра. И вторая, про запас. Вторая на пятьдесят.
Жестом подозвав к себе наблюдателя, кэп попутно шепчет на ухо старпому:
– Ты это, иди обедать. Там как раз супчик приготовили. Хороший такой, с перчинкой. Я плошку заглотнул, так проморгаться до сих пор не могу. Так что – иди, я здесь за тебя докомандую.
Убедившись, что помощник прогремел костями вниз, кэп берет маленькую флягу, отвинчивает крышку и принюхивается. Оценив крепость напитка, блаженно щурится.
– Так что насчет плотика, босс?
– На винты намотаем. Поэтому – спереди пристраивайте, толкать будем. И чтобы не выше рубки навалили, а то знаю вас…
Сделав первый глоток, капитан причмокивает и ощущает, как к перцовому пожару в желудке добавилась ударная доза ядреной жидкости. Вечером кок обещал приготовить бифштексы, мясо уже маринуется. Вот тогда пятьдесят литров можно будет прикончить окончательно. А сейчас – размяться чуть-чуть. Для хорошего настроения.
По пирсу бродит злой начальник арсенала, заглядывает во все щели и орет:
– Вы тут доходягу не видели? В зеленом халате с дырками. Высокий такой, еще волос на башке с левой стороны нет.
Кэп как раз добил пробную фляжку, теперь благодушно разглядывает пристроенную к носу баржу со спиртным и едой. Когда вопли снизу начинают надоедать, спрашивает у арсенальщика:
– Что так верещишь? Где мы тебе доходягу возьмем? Он что, на палубе кнехты ворочает или мусор сметает? Нет? Ну и чего тогда беспокоишь зря?
– Сюда пошел! Обещал проверку новых торпед закончить!
– Ну не знаю. Боезапас мы уже два часа как погрузили, посторонних на пирсе теперь нет. В другом месте ищи.
* * *
К вечеру лодку все же освобождают от канатов, и она ползет на выход, толкая баржу перед собой.
В кают-кампании изобретателю накладывают полную миску овощей с мясом, попутно вручая здоровенную кружку с ромом. Любые попытки отказаться от безразмерной порции разбиваются на “ты же нас уважаешь”.
Капитан интересуется у оружейника:
– Он нам зачем? Вроде все полезное с берега прихватили.
– Обещал чуть подшурупить, чтобы дальность хода у торпед была в два раза больше. И взрыватели настроил. Теперь – только когда в борт влепится торговцу. А еще там хитрую такую штуку из осьминога пришпандорит. Выпустил, торпеда пошла-пошла, до чужого корабля добежала, под брюхом поднырнула – и тут осьминог понимает – мимо! Сейчас его счастье над башкой пролетит и не заметит. Лапами за чужое дно цепляется – детонация – все рады.
– Интересная задумка, – вгрызается в мясо капитан. – Но по глазам вижу, что есть какая-то не решенная до конца проблема.
– Ага. Пока эта зараза лапами за торпедный аппарат хватается. Не хочет наружу. Вот поэтому и прихватили науку с собой, пусть голову поломает.
– Пусть. Может, вообще самонаводящиеся торпеды смастерит. Чтобы каждый выстрел – в цель… Вы только его в кормовые не пускайте. Бдык терпеть не может чужаков рядом с движками. Прибьет ненароком.
Вечером осоловевший гений шестеренок и прочей машинерии меняет драный халат на комбез подводника и, уткнувшись башкой в переборку, пытается выдерживать вертикальное положение. Создателю торпед и прочих полезных военных безделушек нравится на подлодке. Тут столько всяких труб, вентилей и прочего – просто раздолье для оптимизации и инноваций. А еще ром. Который вышибает тебя в нирвану после первой же кружки.
– А осьминогу мы стопочку… Перед выстрелом… Нальем… Ик… Пока продышится… Глаза в кучу соберет… Там и чужой борт… Ик…
Для профилактики
Похоже, звезды удачно для нас сложились.
Первыми проскакали мимо миноноски и пожалобились, что у эльфов праздники начались. На целых две недели. Праздники – это когда все синие с перепоя и в море ни ногой. Ведь в море – качает. И тогда все салатики-рулетики попросятся обратно. Вот и встали на прикол торговые корытца. Вместе с ними на неделю любой пассажирооборот замерз. Вместе с туристами, кто на чемоданах в портах кукует. А нет туристов – гоблинам некому амулеты и сувениры продавать. То есть и тут ушастые подгадили.
Вторым плюсом было это желание старпома как можно быстрее удрать с базы. В результате все намеченные работы ударно выполнены за четыре дня, положенное и прихватизированное складировано на каждом свободном квадрате. И мы – в море. Без эксцессов. С опережением графика.
Вот с графиком и нужно что-то делать. Потому как плевать на суда снабжения – они рано или поздно в назначенные точки доберутся. Проблема в том, что воевать не с кем. И топить некого. Поторопились мы чуть-чуть.
Поэтому кэп ведет пальцем вдоль карты и останавливает перст указующий над россыпью мелких островков:
– Так, народ. Учитывая тяжелые будни и ратный подвиг на Паучьей гряде, приказываю. В целях профилактики и поддержания здоровья экипажа, на недельку зависнем на любимом месте. Заодно хоть часть с баржи сжуем, а то ведь засмеют – переделали подлодку в буксир-толкач… Поэтому – готовимся.
Готовиться – это добыть из нычек гавайские рубахи, панамы и настроиться на отдых на свежем воздухе. Профилактика – она такая. Промывание ромом оптических осей, борьба с голодом при помощи копченостей и спортивные мероприятия в чистейшей бухте. Там еще на пальмы гамаки из сетей отлично подвешиваются. И все – ради профилактики возможных проблем в будущем.
Что еще скажешь – наш капитан мудр. И добр. Временами.
Лодка аккуратно подгребла к атоллу, проскользнула в маленькую бухту и приткнула гору барахла к песчаному пляжу. Прибыли.
Кстати, бывший вулкан за долгие годы превратился в отличное курортное место. Пальмы, травка, минимум живности и дыра под брюхом нашего боевого корабля, куда можно занырнуть при случае. Но место отдаленное, в стороне от любых торговых и пассажирских трасс. Поэтому просто сеточку сверху натягиваем, маскируясь чисто для проформы, и начинаем обживаться.
Гамаки, ящики вместо кресел и столов, магический усиленный холодильник, воткнутый в центре лагеря. Слева – разложены копчености. Справа радуют глаз солености. Вина и ром – блестят горлышками бутылок. На мангале уже шкворчит шашлык. Половина матросов трогает лапой воду и пытается прийти к консенсусу: жарко или освежает? И купаться после первой-второй или лучше не частить?
– Эй, мясо я за вас жевать буду? – удивляется кок, меняя шампуры над огнем.
– Одну секунду! – отвечает Бдык, пролетая эдаким метеором по пляжу. В лапах у механика снятая крышка с огромного ящика. Поэтому вся толпа задумчивых и нерешительных летят в воду, а Бдык делает вираж и первым подгребает к раздаче. – Расчет закончил! Давай три порции сразу, а то понабегут разные…
* * *
– И раз, и два! – Ша раскачивают за лапы и забрасывают в воду. Берег тут такой, своеобразный. Пару раз шагнул по колено – потом сразу буль – и все, можно лодку на попа ставить. Вулкан, что поделаешь. Зато – внизу хорошо. Прохладно, сквозь прозрачный хрусталь видно другой берег и даже выход из бухточки.
Торпедист выныривает, отдуваясь и говорит:
– Чтобы вы так же бодро изделия в аппарат забрасывали!
– Изделия?.. Кстати…
Теперь первый отсек осаждает оружейника и предлагает тому чуть-чуть развлечься. Нужно с пары торпед снять детонаторы и устроить гонки. Кто последний – тому обратно в одиночку железные дуры затаскивать. Оружейнику лень пререкаться, и он тычет когтем в старпома: если разрешит, то хоть тараньте друг друга, только отвяжитесь.
Это ошибка, потому как старпом наконец-то расслабился после базы, лежит в гамаке и потягивает коктейль. Поэтому увидев делегацию матросов тут же орет:
– Если поубиваетесь – сами виноваты! Все, проваливайте!
Старпому даже лень выяснять, что там народ задумал. Сломают – починят. И никак иначе.
Капитан вальяжен. Ему лень месить песок, поэтому устроился на освобожденной от ящиков палубе. Здесь у него навес, кресло-качалка и персональный ящик для вдумчивой дегустации. Когда мимо него пролетают в воде две торпеды, кэп добывает сбоку жестяной рупор и начинает болеть попеременно то за одну команду, то за другую. Когда ему это надоедает, стучит ногой по железу. Упорно стучит. Дождавшись появления сонного акустика, командует:
– Кончай киснуть. Патефон сюда тащи. А сам – на бережок, пузо погреть.
– Затопчут, – сомневается слухач.
– Штыря с собой возьми, он любитель в тенечке подремать.
Патефон бубнит расслабляющие марши, рулевой с акустиком под пальмой в гамаках рассуждают о проблемах мироздания. К ним и близко никто не подходит. Штырь – орк простой, у него под рукой лежит стальной прут, позаимствованный в двигательном отсеке. И при попытки пробежать мимо одуревшим козлом этот прут немедленно применяется для наведения порядка. Потому что центральный пост – где рулевой. А по центральному все матросы обязаны передвигаться строевым шагом и отдавая честь заслуженному и бессменному Штырю. Или – по хребтине.
На палубу рядом с кэпом выбирается наука. Изобретатель щурится на солнышко, затем замечает гоночные аппараты и меняет цвет:
– Там по две бочки модернизированной взрывчатки в каждой торпеде! Если в борт влепятся, то сдетонируют все запасы! Атолл просто исчезнет. И мы тоже!
– Не волнуйся, все предусмотрено, – кэп демонстрирует огромную гранату. – Вон буйки, за них заплывать нельзя. Если сунутся – я им гостинец. Рванут чуть в стороне, разве что бок лодке чуть-чуть помнут. Его и выправить можно. Зато – весело!
Теоретик удирает на берег, подальше от идиотов.
* * *
– Выйду в запас, магазин открою “Все для рыбалки”, – мечтает Чиф. В прошлый поход он подумывал про автомастерскую, но навел справки, уточнил зарплату для нанятых мастеров и похоронил идею на корню. Бдыку хорошо, он в железках все понимает. Чиф же про железо знает одно – люк открыть, дуру здоровую туда засунуть, на пимпочки штуковинку насадить и ручку потом закрутить до упора. Чтобы торпеда пошла “туда” а не “обратно”.
Сейчас же Чиф пытается обжевать с товарищами новое светлое будущее. Которое в глазах орка выглядит очень просто: деньги откуда-то берутся в тумбочке и не кончаются.
– И что продавать будешь? – вылезает из песка Дига. На него обиделись за сожранный в одно рыло поднос с шашлыками и попытались похоронить на пляже. Но хитрого водолаза таким не проймешь – он прокопался поближе к пальмам и выбрался живым и здоровым. Пока гробовщики в панике пытаются найти его останки на месте захоронения, Дига уже выбил песок из ушей и теперь донимает приятеля.
– Ну, как что. На одном прилавке толовые шашки. На другом гарпуны с моторчиками. Можно еще сеть с крючьями, чтобы никто выдраться не мог. Главное – кобольдов не звать. Они все скупят и рыбу в архипелаге повыведут.
Прикинув размах, Дига тут же начинает суетиться:
– Живность гранатами глушить – это привычно, любой справится. Только ведь много брать будут, нужно поставщиков правильных. А у меня как раз нужные подвязки в арсенале. Возьмешь в долю?
– На паях? Почему не взять? – Чиф сбрасывает сонную истому и начинает чертить палочкой план будущего магазина. – Где пулеметы поставим?
* * *
– Не долетит, легковат, – Зур осторожно трогает натянутую как струну веревку. С одной стороной петля зацеплена за согнутую верхушку пальмы, на другой присобачена к стулу. Стул пожертвовал с возвратом Бдык. Теперь помощник механика пытается оценить, насколько его придумка с катапультой реализована в рамках поставленной задачи.
Ножки стула удерживаются специальным стопором. На самом стуле пока никого нет. Все хотят посмотреть – как оно, но никто не собирается жертвовать шкурой для полета. Они что, больные?
– На что забьемся? – пританцовывает рядом Острый Глаз. Это он предложил проверить – сможет ли доброволец пролететь через всю бухту и воткнуться в стену пальм на другой стороне или хряпнется раньше.
– Проигравший в кают-кампании сто раз кукарекает из-под стола! – у поммеха загораются глаза от предвкушения. Он уже запускал пробный булдыган и тот поднял волну прямо посередине водной глади. Изобретатель по весу куда как меньше каменюки, поэтому упадет чуть дальше. О том, что Глаз подхимичил с конструкцией, Зур не в курсе.
– Сто – много. Давай – пять!
– Сорок!
– Двадцать!
– По рукам!
Теперь нужно как-то заманить науку в качестве подопытного. В сторону двух отдельно висящих гамаков направляется делегация.
– У нас вопрос возник! У Бдыка табуреточка есть такая, железная, цельная. Она стоит на станине и от вибрации механика колбасит. Мы подумали насчет допусков – если чуть-чуть доработать, сможет ли он усидеть на полном ходу или нет?
– И что?
– И у нас вопрос по модернизации. Может, чего не рассчитали, не учли?
Любитель заумных шестеренок выцарапывается из гамака и топает следом за толпой. В отличие от подозрительного Штыря, ученый не знаком с особенностями экипажа.
– Во. Стул. Ремни. Вы сядете, мы потрясем и убедимся, что все нормально.
– Ремни обязательно?
– Ну, мы же будем как в самом деле. На полном ходу.
Проверив надежность крепления, Глаз вышибает стопор. Дерево со скрипом распрямляется и седушку вместе с наукой вышибает куда-то за горизонт. Со свистом.
Проводив глазами метательный снаряд, Тратта свистом привлекает к себе внимание и оглашает приговор:
– Эй, залетчики. Нам еще не все торпеды до ума довели и не всех осьминогов надрессировали. Поэтому – вон у вас два гоночных подводных катера. Зубы в лапы – и за ним. Если не найдете или увечным притащите, я вас лично на ленточки распущу. Понятно?
Толпа мчится на берег, отбирать у уставших гонщиков торпеды.
* * *
– Какая зараза забыла топливо долить? – пыхтит Зур, выгребая против волн верхом на железной бандуре. Позади него отплевывается от соленой воды Острый Глаз. С правой стороны у него знатный бланш, полученный за излишнюю хитроумность, поэтому лапами работает молча. Не хочется получить для симметрии второй. Но душу греет проигранный поммехом спор. Двадцать раз прокукарекать из-под стола, когда там будут офицеры обедать – это нечто. За такое можно и потерпеть.
На второй торпеде присобачен сверху стул с привязанным изобретателем. Тот сидит с выпученными глазами и раскрытым ртом. Практичный Бдык под табуреточку присобачил бак для разных полезных напитков. Этот бак и сработал словно поплавок, обеспечив бедолаге выживание посреди океана. Но сам полет произвел настолько неизгладимое впечатление, что до сих пор не издал ни звука.
– Молчит, – беспокоится Зур, наводясь на пальмы в далеке.
– Наверное, слова растерял, – предполагает Глаз, выглядывая акульи плавники поблизости. – Я бы если так летел, проорал бы все, что знал. И еще чего бы придумал.
– А, вот в чем дело… Ну ничего, новым словам научим, дело нехитрое.
К полуночи заплыв успешно завершается. Торпеды поднимают на палубу, проводят регламентные работы и прячут в подлодке. Док вливает в науку бутыль успокоительно и вместе с креслом укладывает спать в кубрике. Расцепить лапы и освободить чужое железное имущество пока никак не получается. Поэтому пусть так отдыхает. Завтра разберемся.
Среди пальм горит крохотный одинокий костерок, и старпом со Штырем играют в карты. Они наконец-то дождались, когда толпа очумевших от отдыха бабуинов разбредется на боковую и теперь учат друг друга разным полезным штукам. Умение ловко передернуть и прибрать к лапам козыри – полезный навык, который всегда ценится среди орков. Своих не обувают, это закон. Но срубить монету-другую у соседей в порту – повод для гордости. Вот и тренируются.
* * *
Мы уходим от атолла через неделю. Излишки припасов съедены, мусор захоронен, песок граблями причесан. Маленькая баржа, на которой были складированы ящики с тушенкой и спиртным перевернута и переделана в домик под пальмами. Теперь если кому захочется отдохнуть – получит оборудованное место. Может, мы сами сюда вернемся при случае.
– Центральный!
– Есть центральный! – отзывается вахтенный.
– Прямо руля, малый ход! – кэп возвышается на рубке, словно попугай на веточке. Снимать разноцветную рубаху ему лень. Кэп еще не отошел от праздника ничегонеделания. Единственное, что он сделал – так водрузил на макушку любимую фуражку. И теперь пугает возможных наблюдателей дурацким видом. Но, как уже было сказано, кэпу плевать. Он добил последние запасы мозговышибателя для профилактики и теперь готов к любым подвигам. Как и любимый экипаж.
