Текст книги "Экипаж (СИ)"
Автор книги: Олег Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Убер мартыширен
До вулканической гряды мы проплыли примерно половину, когда поздним вечером сидевший на поднятом перископе Острый Глаз забеспокоился:
– Босс, с кормы нас мартышки нагоняют. Опять им что-то приспичило, на всех парах шарашат!
Гоблины – это всегда проблемы. Если в гости заглянут, ложечек лишишься. Если в море найдут, постараются очередной дурацкий приказ из штаба всучить. Если в порту где прицепятся, то через минуту ты уже увешан амулетами, как новогодняя елка. И с пустыми карманами. Потому что кто же амулеты и талисманы задаром раздает?
Но с миноносками у шефа были свои особенные отношения. И столовое серебро у нас не тырили. И барахло не впаривали. И даже в кабацких драках друг друга поддерживали. Зашвырнешь в тыл противника пару десятков зеленых коротышек – они там и развернутся со всем усердием, долбя по чужим загривкам подхваченной скамьей. Вообщем – вполне полезные персонажи. Главное, не забывать об этом и не пытаться их придушить в каком темном переулке.
– Самый малый! – лодка начала сбрасывать ход, выставив на улицу только рубку с торчащим вместо флага Острым Глазом.
Протарахтев движками, рядом присоседился миноносец: с облезлой краской, перекошенным мостиком и злыми как черти гоблинами. Убедившись, что щерятся не в нашу сторону, босс помахал лапой и даже отдал честь чужому капитану.
– Чего стряслось? Кто по вам так знатно оттоптался?
– Гномы, сволочи бородатые, – удивили морские обезьяны. – Кто-то сложил два и два у эльфов и понял, откуда информация течет. Объявили нас врагами и шпионами. Приказано топить в чужих портах без предупреждения. Ну и эти вражины подсуетились. Взяли контракт, теперь стараются на темечко скалу уронить.
– Что, все скурвились? – удивился кэп. У него до сих с кем-то из любителей дирижаблей были неплохие отношения, скрепленные не одной выпитой бочкой бормотухи.
– Не, только один козел нашелся. Но – прицепился как репей. Мы его разок в матюгальник обложили, так теперь исключительно нас и выслеживает. Мы уже и в гильдию пожаловались, но те открестились. Говорят, он у них один такой дурной. Какой-то седьмой сын на киселе. Выпросил у папаши деньжат, потом с ушастыми спутался, организовал для них воздушный гарем. Возил шлюх, денег поднакопил. Теперь считает себя царем неба. Каменюками кидается.
Да. Идиотов хватает, с этим капитан был согласен. На себя в зеркало иногда утром глянет и признается: уродился же в кого-то. Нет бы покойников с перископами тихо-мирно закапывать. Так шило в одно место тычет, обратно в море гонит.
– Чем помочь могу?
– Нам бы поквитаться. У нас даже доброволец есть. Если вы его поближе к побережью тихохонько доставите, он бомбу с собой протащит на аэродром и чертов дирижабль взорвет.
– Вместе с собой?!
– Ну, как получится. В прошлый раз его обломком приложило, так вполне готов сдачи дать.
Перед нами возник крохотный гоблин с торчащими под разным углом драными ушами. Глаза у него, кстати, тоже смотрели каждый в свою сторону. Полный беспредельщик.
– Знаешь, что, – забеспокоился кэп. – Перца я вашего возьму, горю поможем. Только бомбу не надо нам давать. У нас своей дряни по маковку, обеспечим всем необходимым.
Обрадовавшись, что удалось договориться, с миноносца вместе с будущим камикадзе перегрузили еще три ящика угощений, после чего раскочегарили тарахтелку и отвалили:
– Вы как только там все организуете, маякните! Нам по секрету сказали, что если урода накажем, то и в порты можно будет снова вернуться. Контрабандой все склады завалены, народ убытки несет. Не только нам ушастые с бородатым мерзавцем карты спутали.
– Без проблем, – согласился кэп. Дождавшись, когда ящики с пассажиром уволокут вниз, про себя добавил: – Нам бы только не сдетонировать во время экспериментов. А то гложут меня сомнения…
* * *
Когда внизу узнали, что за персонаж появился и что его ждет в ближайшем будущем, крохотулю гоблина окружили любовью и заботой. Ему выдали теплый бушлат, изрядно севший после недавней стирки. Как раз получился нужный размер. Надели на мятые уши пилотку с меховыми отворотами – что поделаешь, иногда от вентиляции сквозит, заболеет еще. На лапы натянули парадные галоши старпома – продернув веревочки и подвязав, чтобы не сваливались. С офицерами он питаться отказался, сославшись на субординацию. Но вот с обычными матросами и старшинами с удовольствием обедал-ужинал, слушал байки и периодически пытался свести глаза в кучу.
На второй день его в коридоре отловил док, прижал к переборке и начал пытать:
– Башка болит? Нет? А чего тогда шары пучишь в разные стороны? С детства или после травмы? Ага… Понял… Так, ко мне шагом марш!
– Мне нельзя таблетки! – забеспокоился камикадзе. – Мне надо сохранять ясность духа и готовность к свершениям!
– Дурак ты, братец. Таблетки у нас штука подотчетная, стану я их еще на тебя тратить, ага. Но с таким взглядом на мир до аэродрома не дойдешь. Да и вообще, надоело мне, что ты постоянно башкой о комингсы брякаешь. Будишь ни свет ни заря. Поэтому шевели копытами, салага. Будем тебя спасать.
В каюте док накапал в мензурку пахучей гадости и вручил гоблину. Попутно, чтобы запить, налил в поллитровую кружку спирта.
– А занюхать?
– Процесс нарушишь. Давай, глотай. Разом.
Синяя дрянь пролетела махом, следом проследовал спирт. Ушастый засипел, глаза сошлись в кучу, но док приложил кулаком по малохольной спине, заставив вдохнуть-выдохнуть. Потом уложил мигом захмелевшего пациента на кушетку и накрыл одеялом. Сам пристроился у себя в углу, погасил ночник и захрапел. Дока совершенно не волновало, если кого-то беспокоил его храп. Дока волновало, если кто-то мешает ему отдыхать. За это он карал изобретательно и беспощадно.
* * *
На утро гоблин завтракал и с глазами больше не мучался. Рядом с ним пристроился изобретатель, успевший измерить будущую ходячую бомбу со всех сторон и теперь задумчиво что-то чертивший на клочке бумажки. Любопытный Зур сунул туда нос, ничего не понял и зауважал науку еще больше. Это же надо так извилины заплести!
– Господин оружейник, а как у нас с торпедами дела обстоят? Вроде в одной после покатушек топлива только на половину осталось?
– Есть такое, – повинился Тратта. – Придется или что-то с обычной горючкой химичить, или я кого из гонщиков в добровольцы назначу. Будет сидеть сверху и грести до чужого транспорта.
– Не надо грести, – забеспокоился гений шестеренок. – Я тут прикинул… Если двигатель убрать, часть взрывчатки смешать с остатками топлива и сунуть в бак, потом рули переставить… То эту штуку можно запустить полетать. Гоблин прекрасно там поместится и будет управлять. А когда уже выйдет на финишную прямую – спрыгнет.
Пассажир заинтересовался:
– Полетать? Это типа – сразу до аэродрома и сверху, на огненной колеснице?
– Не, так далеко не получится. В пределах прямой видимости, – потыкал в гроздья цифр изобретатель. – Зато с ветерком! Никакой дирижабль удрать не сумеет.
Однако идея вызвала сомнения не только у гоблина. Зур насторожился, услышав странное предложение:
– Это как так – прыгать? С высоты? Он же расшибется!
– Зачем? Пусть не на берег скачет, а на воду. Вода же – мягкая!
– Э… – нимб над головой гения в глазах поммеха тут же померк. – Ты что, никогда с пальмы в воду не прыгал? Пятки не отшибал?
– Нет, – пошел в отказ изобретатель.
– Ну, вспомни хотя бы, как на табуретке летал. Сильно о воду приложился?
Эпическое испытание самодельной катапульты заставило создателя торпед вздрогнуть:
– Плохо помню. Вроде кувыркался я там знатно. И все бока потом в синяках были.
– Вот. А ведь хряпнулся-то почти что с рубки, низко же шел… Если нашего героя с дирижабля уронить, то он в лепешку расшибется. Совсем-совсем… Почему гномы до последнего за свои мешки воздушные цепляются? Они понимают, что шансов выжить нет, если вывалился.
– Тогда я не знаю… – на пару с гоблином загрустил гений. – Жалко его с бомбой просто так на смерть отправлять.
Идея окольными путями добрела до шкипера уже вечером, когда тот гонял чаи. Выслушав в пересказе Бдыка про “огненную колесницу”, кэп заинтересовался и потребовал привести пару недоумков для уточнения деталей. Покосившись на исчерканный листок и выслушав “мы туда намешаем, а оно как… а потом дык… а потом хренак…”, поманил к себе шестереночника и приказал:
– Значит, делай свою железяку. Табуретку с ремнями у механика возьмешь. Ее как раз в полете испытали, будет отличное место управления. А ты, пучеглазый, за мной топай.
Подлодка уже шла на экономном режиме, подзаряжая накопители и проветриваясь. Босс принял доклад Острого Глаза, затем поставил гоблина на ограждение и вручил ему непонятный кусок материи.
– Смелый? Решительный? Отлично. Тогда держи это как можно крепче и прыгай.
Кувыркнувшись с высоты рубки, лопоухий камикадзе схватился в выданный ему предмет и заорал. Набегающий ветер наполнил парусину и теперь стало видно, что коротышка планирует в воду на безразмерных белоснежных панталонах. Убедившись, что эксперимент закончился успешно, кэп сунулся к раструбу переговорного устройства:
– Внимание по экипажу! Учебная тревога! Пассажир за бортом! Стоп машины! Надувную шлюпку к спуску приготовить!
* * *
Сначала впотьмах уронили мешок с лодкой на голову Дига. Тот как раз страховал снизу, вот и слетел с лестницы вместе с мешком, успев проорать всякое разное до встречи с настилом.
Потом долго спрашивали, у кого насос. Устав дожидаться результатов, весь кормовой отсек начал по очереди надувать спасательное средство. Когда закончили и сунулись в воду, то выгребли из воды одни панталоны. Гоблина не было.
– Это как так? – удивился кэп. – Я же видел, он там табархтался…
– Кто? – пискляво спросили с кормы подлодки.
– Вот ты где! – обрадовались спасатели и поволокли бедолагу на освещенный пятачок. – А мы тебя по всей округе ищем.
– Зачем? Я же плавать умею. У нас на миноносках иначе нельзя.
По итогам команде вставили пистон за все хорошее, заставили найти насос и устроили еще пару тренировок по добыванию упавших за борт. Гоблину же босс обрисовал ситуацию в простых и доходчивых выражениях:
– Слушай сюда, гений воздушных боев. Шестеренка тебе девайс соберет, сядешь на него и полетишь в гости к бородатым. Как останется чуть-чуть – выводишь на прямую дистанцию и сигаешь с торпеды вниз. Пролетишь немного и штанишки раскроешь. Веса в тебе меньше, чем в курице. Поэтому спланируешь, словно всю жизнь этим занимался. Мы еще веревочки подошьем, чтобы держаться было удобно. Как на грешную воду вернешься, подберем. Все понял?
– Все. Только откуда у вас столь ценная штука?
На этот вопрос шкипер отвечать не стал. Нахлобучил пилотку гоблину и отправил того пить горячий чай. На немой вопрос старпома, лицезревшее бесплатное представление, нехотя ответил:
– Подарили. На память. А я думаю – чего без дела валяется деталь туалета? Вон, даже пристроить получилось. Жалко ведь коротышку.
Не став дальше развивать пикантную тему, помощник посмотрел на далекий восход и уточнил:
– Ловить идиотов где будем? Они ведь явно за миноносками охотятся. Точнее – за одной конкретной.
– Ага. Только не забывай, что коротышкам ремонт нужен и горючка очищенная. Это все только у эльфов можно добыть, раз те музыку заказывают. И дорога на поиски – как раз мимо нужной нам гряды. Поэтому мы тихонечко у камушков пристроимся, замаскируемся, площадку для летающей торпеды оборудуем. И подождем. У меня такое впечатление, что даже куковать долго не придется… Ты о другом подумай.
– О чем? – старпом уже засобирался назад и теперь раскорячился над люком, терзаемый любопытством.
– Стул железный от механика мы забираем? Забираем. Когда это все шандарахнет, стулу придет хана. Чем откупаться будем? Бдык за свое барахло всегда с процентами торгуется. Не расплатимся.
* * *
Дирижабль появился через два дня. Мы только-только обустроились на выбранном месте, даже тенты с закусками поставить не успели, как Острый Глаз заверещал:
– Летит, летит зараза! Вижу его! На три часа!
Гоблина буквально выдуло из подлодки. Он взлетел ракетой на верхушку рубки, цапнул молча бинокль у медитировавшего там старпома и забормотал:
– Оперение в полоску, рубка белая, левый маршевый движок чуть перекошен… Да, это он. Он, зараза! Капитан! Это тот гаденыш, что мне чуть голову скалой не проломил!
На его вопль уже среагировали.
Гений шестеренок проверял пересобранный движок для летающей торпеды. Чудовищная смесь из топлива и мелко дробленой взрывчатки должна была забросить устройство в поднебесье.
Ша проворачивал взрыватель, выставляя его на боевой взвод. Тратта подавал ключи и зло скалился на еле видную между облаков гномью “колбасу”.
Устроив гоблина на сидушке, Бдык проверил крепление ремней, укладку панталон с пришитыми веревочками и поправил безразмерные очки на лопоухой морде:
– Чтобы живым вернулся, понял? Нам с тобой еще новое кресло мастерить. Если сдуру сдохнешь, я ведь не поленюсь, вниз загляну к местным богам и заставлю тебя еще раз возродить. Чтобы утопить лично за нарушение приказа.
– Я попробую.
– Как дам по лбу, попробует он! Исполнять! Сшибай гада бородатого и обратно! У нас еще дел невпроворот…
Получив добрые напутствия, гоблин вцепился в рукояти рулей покрепче, а мы рванули в сторону, подпалив запал. Пусть наука божилась, что не должно рвануть прямо на старте, но мало ли.
Выпустив длинный огненный хвост, торпеда прыгнула с направляющих и помчалась навстречу дирижаблю. На такой скорости никто толком даже заметить не мог – жив ли остался наш камикадзе или его расплющило на железной седушке. Но потом стало видно, что яркая точка медленно доворачивает, подбираясь к цели.
– Даже если спрыгнуть не сумеет, то все равно задачу выполнит, – оценил происходящее старпом и засуетился: – Вы чего по щелям попрятались? Лодку на воду! Движок раскочегаривай!
Надувнушка уже болталась в бухточке готовая к забегу на короткую дистанцию. Гонять всю подлодку за гоблином смысла не было – на переносном моторчике трое бравых матросов по волнам доскачут до места возможной посадки через десять минут. Ну и обратно столько же. На испытателя нового оружия мы нацепили пробковый жилет, не должен утонуть. С акулами гоблины давно уже договорились по своим каналам и коротышек не жрали.
Пока суетились, запускались и выгребались на простор, в небе расцвел кровавый цветок. Запоздало ударило по ушам грохотом взрыва. Наполненный водородом дирижабль не вынес встречи с половинным торпедным зарядом. Взрывчатки, которой хватает на обычный транспорт, горючему шару за глаза и уши. Бумкнуло – и пылающие лохмотья по все округе.
Старпом водил подзорной трубой туда-сюда, пытаясь найти хоть что-то интересное. Но первым белое пятнышко отметил Острый Глаз:
– На два часа, кулак выше горизонта! Вон они, панталончики! Видимо, пониже упал, чтобы горящими обломками не зацепили!
– Герой, – подтвердил результат атаки кэп и порылся в кармане. – Где-то у меня вроде медаль была, за проявленное мужество и дебилизм. Когда на абордаж в одиночку идут. Вот ее и вручим отличившемуся.
Гоблина встречали всем экипажем. Прокосолапив мимо бравой шеренги, ушастый застыл перед боссом и замер. Получив награду, хлюпнул носом и попросил:
– А можно, я у вас останусь? Юнгой или еще кем? Меня с миноноски уже списали, назад не ждут. И дирижабли вроде как закончились, которые надо на дно пустить.
– К нам? – шкипер поправил приколотую медаль, затем ответил: – Юнгой тебя взять не получится, место уже занято. И наш еще не дорос, чтобы вакансию освободить. Зато должность младшего заместителя помощника механика – вакантна. И такие бравые ребята мне всегда нужны. Поэтому – добро пожаловать в экипаж, братец! Ну и на выходных будешь у меня адъютантом, бумаги разбирать.
* * *
Кресла сделали два: одно побольше для Бдыка, второе поменьше для Зура. На рельсах – чтобы мимо двигателей катались туда-обратно. Гоблин себе подвесил люльку под трубопроводами, подглядел конструкцию у торпедистов. Теперь он мог рассекать над головами, подавать инструменты или возить детали вместо крана. Еще ему выдали комбинезон, на который рукастый умелец тут же пришил кучу карманов.
Единственный, кто остался не очень счастлив, так это шестереночник. Ему честно рассказали, как проходил полет, но участвовать в доработке нового типа оружия ушастый отказался напрочь:
– Страшно очень. Я даже голос сорвал, так орал в полете. Поэтому если на ком тренироваться, то другого ищи. С меня и одного раза достаточно.
Бухгалтерия
Любой выход – это учет и контроль. Мало того, все шишки заранее списаны на капитана. Вот и приходится ему считать прорву барахла в дальний путь, оценивать риски и одновременно с этим прикидывать, как со всем этим табором выполнить боевую задачу.
– Топлива у нас сколько? – спрашивает сидящих рядом офицеров кэп, медленно сдвигая палец по открытому гроссбуху.
– Пятьдесят бочек и основные баки под завязку, – рапортует старпом.
– Ага. Значит, две недели автономки для патрулирования имеем. Пиши – две недели, – гоблин по отмашке изображает каракули на выделенной ему тетрадке. Прочитать его почерк никто не может, но это радует руководство – не надо на шифровальщика тратиться. Потом ключевые пункты в отчет перетолмачат – и шабаш.
– Торпед сколько?
– Двадцать две в носовом и шесть в кормовом. Еще полтинник должен быть на первой точке рандеву.
– Значит, делим примерно пополам на волнение, проблемы с точностью и прочее…
Капитана перебивает инженер, сумевший пролезть на совещание:
– Какая точность? Осьминоги до кондиции доведены! Мы теперь даже если с глубиной ошибемся, все равно попадем!
– Этот район забит кораблями, придется работать только из-под перископа. А под ним допуски большие получаются. Плюс-минус прикрутил – все, цель проскочила. И торговцы по габаритам меньше, промахнуться легче. Поэтому – половину списываем на ошибки.
Но инженер не согласен:
– Я там еще подшаманил, доложить не успел! Если правильно восьмилапых мотивировать, они чужое днище за скалу принимают. Поэтому будут подруливать, чтобы мимо не проскочить. Так что – не надо такой дикий процент на промахи ставить, от силы каждая десятая не отработает штатно.
После коротких препирательств капитан сдается:
– Хорошо. Тогда мы поступаем просто. Считаем, что большая часть пойдет в цель и топит с первого захода любую местную лоханку. Значит, идем на встречу караванам, которые от эльфов на запад двинутся. Как раз мимо гряды, севернее. Сообщить о проблемах не успеют – мы же кого успеем попятнаем и в точку встречи. Можно даже на полном ходу, горючки хватит. Там дозаправка, боеприпасы пополняем и назад. Уже в другую сторону, караваны с той стороны ловить. Их причешем – и на точку два.
– А грузы?
– Грузы пока трогаем, не до них.
Нет, капитан просьбу не забыл. Просто его богатый опыт предупреждал, что тащить в зону боевых действий дамочек из Паучатника сейчас – это гарантированно подставить под ответный удар.
– Наш поход распадается на четыре больших фазы. Первая – это притопить все, что шевелится от эльфов. Кто сидел, балду пинал и рванет первым с перепоя легкую деньгу сшибать. Корабли будут так себе. Мелочь разная. Топим и не заморачиваемся.
Отпив глоток чаю, кэп продолжил:
– Второй этап – гоняем точно таких же обалдуев от соседей. Они как раз с накопленным барахлом поскачут на восток. И мы их проредим. Как можно качественнее.
Погрустнев, эстафету перехватил старпом:
– Тут набегут миноноски и эсминцы, чтобы нас грохнуть.
– Именно. И мы должны им дать ложные цели. Чтобы гонялись и топили до потери пульса. Над этим еще подумаем. Главное – нам нужно эту острую фазу пережить. Когда все снова в портах сидят, только вояки воду баламутят.
– А потом? – высунулся инженер, плохо представляющий себе особенности подводной войны.
– Потом ресурс у большей части корыт выработается, они расползутся. И сформируют уже караваны с охранением. И вот туда сунут самых вкусных, самых крутых и забитых под клотики не ширпотребом, а действительно ценными грузами. И наша задача – перехватить хотя бы один похожий караван, выбить сопровождение и заставить остальных спустить флаги.
– Пушек не будет на палубах?
– Только у вояк, – отмахнулся кэп. – Два года назад показательно пустили на дно три корыта, кто вздумал артиллерию воткнуть. Теперь негласное соглашение – пушки ставят на эсминцы и миноносцы. Если кто-то начинает огрызаться, то в бочину получает не одну торпеду, а штук пять.
– И какая разница? – не унимался шестереночник.
– После одной успевают плоты и лодки спустить. Место оживленное, через день, максимум два, выживших подбирают. После пяти попаданий даже щепок не остается. Вообще. Вот поэтому торговцы избегают теперь пушки ставить. Экипаж запросто взбунтоваться может, если такую радость на палубе увидит… Так о чем это я? А, да… Флаги спустить, наши кораблики подогнать и перегрузить, что нужно. Затем чужих торгашей на дно и драпать. Даже один вкусный караван покроет все расходы на операцию.
– А если будет хвост? – инженер явно с кем-то успел пообщаться и теперь просто фонтанировал услышанными историями.
– Если будет хвост, то нам будет кисло, – подтвердил кэп. – Именно поэтому после захвата каравана мы идем мимо четвертой, последней точки рандеву. Где добираем все, что нужно и начинаем эти хвосты рубить. Девочки с Паучатника обязаны вернуться домой в целости и сохранности. А мы – как получится. Еще вопросы есть?
Вопросов больше не было.
* * *
Кок считает ящики с ромом. В этот раз взяли очень удачную партию, ее можно хранить несколько месяцев. Поэтому нет необходимости выпивать в спешном порядке.
– Значит, три ящика под настилом у дока, док ром не потребляет. У дока свое припрятано… Так, три ящика. Два ящика в машинном, – бормочет кок, заняв место в углу кают-кампании.
– Полтора! – поправляет его Зур.
– Что значит – полтора? Вчера было два!
– Позавчера. Ну и отмечали с ушастым медаль. Поэтому – пиши полтора.
– Вы эту медаль сколько отмечать будете, неделю?! Я вас сладкого лишу! – орет кок. Но, отхлебнув из кружки пахучую забористую жидкость, мусолит карандаш и исправляет на бумажке. Подумав, возвращается к аудиту: – Еще пять ящиков в носовом было. Один вверху, на торпедах лежал, остальные…
– Три ящика, – подает голос уже Ша. О том, что в кормовом все запасы давно уничтожены, он благоразумно умалчивает. Пусть сами отдуваются.
– Ты издеваешься? – начинает закипать кок. – Босс же запретил спиртное вне ужина!
– Ну так это же как компот, – возражают ему хором. – Вот спотыкач – это да, это серьезно. А ром?!
– И мне что теперь, все на камбуз перетащить?!
– Не поместится, – авторитетно заявляет Глаз, которому лень ящики туда-сюда кантовать.
– Боюсь, что все влезет и еще место свободное останется, – со вздохом возражает ему Штырь. Рулевому толком не спалось, и он ради интереса произвел ревизию всякого полезного. Теперь раздумывает – дотянут ли всем скопом до первого транспорта с припасами. После отдыха очень уж бодро пошло втягивание в рабочий процесс.
Кок складывает бумажку и начинает рвать на мелкие клочки:
– Вот попросите вы у меня чего-нибудь эдакого, вкусного. Хрен вы у меня чего получите, сволочи неблагодарные…
Ему тут же достают бутылку рома и наливают кружку до краев. Кормильца надо любить. Иначе в самом деле без сладкого оставит.
* * *
Док сортирует таблетки. В этот раз ему повезло – у кого-то настолько огромный зуб на капитана, что в медицинской службе из жалости разрешили брать с запасом. О том, какие представления о запасах у хомяка в орочьем обличье, догадались слишком поздно. Поэтому теперь док может открывать походно-полевой госпиталь на сто персон и еще пару походных лазаретов поблизости. Да, часть награбленного пришлось пристроить на базе, в укромном месте. Но и того, что разложено по баулам, коробкам, шкафчикам и портативным аптечкам хватит на десять походов под непрерывными бомбежками.
Теперь светило медицины сидит на полу и с интересом читает названия на коробках. В эту сумку он сгребал, не глядя с полок на складах. Теперь пытается понять, чем таким полезным удалось разжиться.
– Трилоперидол… Трило… Что за хрень? Не помню в списке неотложной помощи. Где мой справочник?
Нужное находит в третьем потрепанном талмуде.
– Ураганное слабительное?.. Так, куда я могу его пристроить?.. Положу вот сюда, недалеко. Может и пригодится.
Лапы уже вертят следующую коробку:
– Аналирсетоцил… Блин, еще одна неизвестная гадость… Про-ти-во-за-ч… Чего?!
Подавив первый порыв в направлении мусорного ведра, док начинает соображать. Док вообще очень практичный орк и просто так ничего выбрасывать не любит. Если даже у каких-то лекарств вышел срок, их запросто можно махнуть у того же шамана на болеутоляющие или просто косяк. Косяк в ближайшем порту можно поменять на что-то практичнее, а из просроченных таблеток камлатель гонит чудовищное пойло для просветления. Док разок попробовал, потом неделю пытался осознать: где настоящий мир, а где глюки.
– Противозачаточное. А я еще думал, чего у них там целая полка заставлена… Кстати, а ведь можно на гряду сплавить. У них там в ресторанах официантки слишком бодрые, за муж пытаются без очереди выскакивать. Заделают себе карапуза и потом на жалость давят… Решено, отдам со скидкой. Плюс десять… Нет! Плюс пятьдесят процентов к ценнику! Если хорошо пойдет, еще раз на базу загляну.
К вечеру в коробке уже сложены разнообразные пилюли и микстуры для торговли. Док всерьез рассчитывает, что ему получится неплохо провернуть бартерную сделку. Больше половины нужных препаратов приходится искать на черном рынке, их просто на базе нет. Вот и приходится крутиться.
– Так, завтра закончу, устал.
Вернув все по закуткам, хранитель нашего здоровья двигает в кают-кампанию. Ужин давно закончился, но всегда можно перехватить чего-нибудь вместе с вахтенными. Кстати, вроде у кока не весь ром вылакали. Принять сто грамм сладкой заразы для разнообразия на сон грядущий…
* * *
Шаман результаты проверки никому не докладывает. У него все просто – бездонный мешок мухоморов и вереница бутылочек с мутным содержимым. Плюс – самогонный аппарат, который раз в неделю используется для создания наиболее забористых настоек.
Чтобы поддерживать все в нужной кондиции, шаману приходится на каждой остановке шерстить ближайшие кусты и собирать травки. Вот и в этот краткий отдых команда гуляла от души, а он лазал под пальмами и добывал нужное. Зато сейчас тот же Ша терроризирует бойцов по перезарядке торпедных аппаратов, а шаман скручивает косяк. Механики колдуют над движками и что-то там подтягивают и подкручивают – а мастер по общению с астральными духами делает первую затяжку. Кэп подозрительно принюхивается к запахам из вентиляции, а далеко в штабе дежурный колдун вываливается из транса и орет злобно:
– Не могу я с этим отмороженным работать! Он опять там каких-то цифр наслушался, сплошная высшая математика прет! Я ему про погоду, а он про баланс и процентную ставку на зерновые!
Убедившись, что связь пропала, шаман довольно тушит самокрутку, прячет ее заботливо в коробочку и укладывается спать. Формально – он отчитался, теперь сутки никто не будет беспокоить. А потом уже и на боевое дежурство, капитану помогать курсы прокладывать.
* * *
Лодка окончательно затихает. Одинокий кок сидит у себя на камбузе и перепрятывает последний ящик с ромом. Рядом с ним пристроилась курица и выпрашивает зерна. Сколько теперь хохлушек на подлодке и где добывают еду – никто не знает. Хотя ячницу каждое утро трескают с удовольствием.
– Так, не пихай клюв под руку, прищемлю. Сейчас тебе насыплю, морда ненасытная… На вот, держи… И скажи своим, чтобы еще раз по всем закоулкам пробежались. А то дожили – у меня пять ящиков с ромом не хватает, пять! Совсем обнаглели…
– Ко-ко-ко, – соглашается курица. Она знает, кто ее подкармливает и сдаст хозяину любые заначки.
