сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Под подушкой оказался «ТТ». В обойме не хватало трех патронов, пять остальных Влад выбросил на пол. Рассовав по карманам «стволы», он поднял Бригадира за взмокшие от напряжения мысли волосы и первым же ударом сломал ему челюсть. Двести двадцать четыре грамма и шесть капель недопитой водки из бутылки на столе вылились в приоткрытый рот упавшего в глубокий обморок Бригадира, но тот пришел в себя прежде, чем захлебнуться.
— Вставай, поехали в банк! — приказал Влад.
Бригадир пошевелился, нащупал босой ногой пол, встал, придерживаясь за спинку расшатанной донельзя кровати, и промычал:
— В к-какой… еще… банк?..
— В тот, где деньги лежат. Которые были даны тебе на подкуп «серого». И еще столько же штрафа. Кажется, ты просил, чтобы я скачал с него штраф? За что, за конверт с «куклой»?.. Мы же не беспредельщики, Бригада. Это «мусора» могут отбирать то, что им не принадлежит по закону. А мы свой закон нарушать не имеем права, и когда-то на зоне тебя этому учили. Просто ты забыл, да?.. Вот я и пришел тебе напомнить.
Бригадир рычал от злости, шевелил сломанной челюстью, и Владу потребовалось замахнуться, чтобы он начал наконец просовывать в брючины худые, татуированные русалками ноги.
— Куда ты меня?.. я… нету!.. — застегивая ширинку, прошепелявил он.
— Найдем! Рубашку-то не забудь, а то «ленина» с «Марксом» простудишь, — кивнул Влад на наколки на его впалой груди.
Вышли спокойно, чтобы не привлекать внимания администратора и не беспокоить заблудших в ночи прохожих, но Влад слишком хорошо знал Бригадира, чтобы поверить в его покорность, поэтому перед тем, как усадить на заднее сиденье «девятки», стукнул рукояткой «ТТ» по макушке, вторично за последние десять минут отправив в аут.
За город он его не повез — и городской парк ночью был безлюдным, шпана и менты сюда не наведывались — боялись друг друга. Остановившись на полянке, он вытащил Бригадира из салона, привязал брючным ремнем к дереву, после чего полил бензином из заранее припасенной бутылки и присел на пенек покурить.
Бригадир пришел в себя, неожиданно быстро все понял, рванулся.
— Не дергайся, — посоветовал Влад. — Времени у тебя на то, чтобы дергаться, нету. Вот сейчас я докурю, а в какую сторону выброшу окурок — будет зависеть от тебя.
— Сука! — скривился Бригадир.
— И не сучи, плесень! Действую по твоему же методу. Задаю вопрос: кто убил таможенника?
Бригадир извивался ужом, тряс головой, но привязан был намертво; поняв, что сопротивление бесполезно, сник и обвис.
— Ты убил! Разве нет? — крикнул с вызовом.
— Времени все меньше, Бригадир, затяжки три-четыре осталось.
— Ладно!.. Была за тобой подстраховка. Ты ему по чердаку съездил и слинял как заяц. Оклемайся он — всех бы давно сдал, и тебя в том числе!
— Ты мне зубы не заговаривай! Кто?
— Да Губарь его!.. Губарь. Такого Влад не ожидал.
— Как… Губарь? Он что, был там?
— Он в «восьмерке» с ребятами шел, потом остался на таможне, чтобы границу не пересекать. Пан ему велел подстраховать тебя. Брось окурок-то, дурак!
Влад затянулся, стряхнул пепел. Точнее было не «подстраховать», а проверить. Это было в характере старика — никому не верить, даже себе.
— Сашка Земцов — твоя работа? Говори быстро!
— Нет! Правда, нет!.. Мне Пан велел Кожуха разыскать уже после того, как Саню кокнули.
Влад чувствовал, что развязка близка, но, если не дожать Бригадира сейчас — потом будет поздно.
— Кто?!.
— Не знаю, сказал!
— Знаешь, Бригадир. И покрывать их тебе — никакого резона: скажешь — они тебя убьют, нет — убью я. Но в первом случае ты выиграешь время и сможешь слинять, «бабки» у тебя есть, об этом полгорода знает.
Влад был само спокойствие, и это нагнетало страх: сожжет — не задумается.
— Пан приказал! — истерично выкрикнул Бригадир, не сводя глаз с окурка в его пальцах.
— Не надрывайся. Пан не мог: Кожух был его человеком.
— Дурак ты! Телок!.. — Бригадир выругался. — Да Кожух твой Пану и на хрен не нужен, и весь его комбинат — дешевка, просто контора для отмыва денег! Все операции с цветметом были даны Кожуху на откуп, они Пана не интересовали! У него свое дело, за которым стоят москвичи, Кожух на него позарился, а Пан узнал и приказал…
— Саню кто убил, пес?! Кто?!. — чувствуя, что Бригадир на сей раз не врет, сорвался Влад.
— Не знаю!
— Ну, не знаешь — гори синим пламенем, — затянулся в последний раз Влад.
— Стой! Стой!.. — взмолился Бригадир. — Пан король, но и он не сам по себе. Самого его давно бы накрыли. Мы с тобой — так, мелочь, замочить кого или должок выбить… да брось ты свою сигарету, черт! Скажу, что знаю!
— Говори. Пять секунд осталось — огонь пальцы жжет.
— Чекисты убрали Земцова. Они и Кожуха должны были, но он смотался. Пан думал, что Кожух пойдет с повинной, приказал Губарю бросить всех на его поиск, а тот меня подключил, людей дал…
— Значит, Губарь знал, что Кожуху крышка?
— Знал. Только он тоже исполнитель, у него менты свои есть, и у Зарицкого на крючке целая команда.
— В Беларусь они ездили?
— Они. Только этого никто доказывать не будет, менты решат, что таможенника ты кончал.
Влад отшвырнул окурок, полоснул ножом по веревкам. Не устояв на ногах, Бригадир упал на колени и завыл.
— Куда ни плюнь — тебе кранты, — сказал Влад. — Менты взяли Бота и раскрутили его на всю катушку. А если и уйдешь — наркота тебя доконает. Считай, сегодня повезло.
Бригадир вдруг затрясся — Влад думал, его бьет кумар, но через несколько секунд парк огласился животным хохотом:
— Так ведь тебе тоже кранты, телок!! — выкрикнул он, давясь словами. — Я-то хоть покуролесил по самое «не хочу», а ты?!. Тебя проще кончить, чем ментам сдавать!..
Влад конца истерики дожидаться не стал, сел в машину и газанул через кустарник, все равно — куда. В первый попавшийся на глаза просвет.
23
Все, что Владу удалось вытащить из Бригадира, ему и самому уже не раз приходило в голову; он понимал: игра, в которой фигурировала загадочная «база», приносившая миллионные доходы, где на кон запросто ставился крупнейший комбинат и даже целый город, такими, как он да Бригадир, не делалась. Таких использовали, чтобы позже подставить, списать на их разборки трупы им подобных и материальные убытки. Даже в смерти Кожухова не было ничего сверхъестественного, и семь загубленных рэкетирских душ должны были отвести подозрение от какой-то политической аферы.
Но очень уж не хотелось признаваться самому себе в том, что оказался в одном стане с убийцами друга, и Влад подсознательно выискивал факты, способные опровергнуть его подозрения. Было два пути: продолжать работать на Панича, платившего столько, сколько едва ли заплатит кто-нибудь другой, или дождаться очередной «сходки» да перестрелять всех без разбора, кто прямо или косвенно причастен к Саниной смерти. Оба пути сулили гибель ему самому.
Среднего пути, которым он хотел пройти по жизни, не было.
…В половине восьмого утра шум дождя заглушил телефонный звонок.
— Владислав Михайлович? — произнес мягкий, чуть насмешливый голос.
— Слушаю.
— Фирма передумала…
Сон, начавший было одолевать его, смело как рукой.
— Мы можем встретиться?
Влад рывком сел на постели. Что-то подсказывало не торопить события и не соглашаться на встречу сразу.
— Ваша фирма меня не интересует, господин Камай, — с достоинством ответил он. — Но я готов разговаривать с вами как с частным лицом.
В трубке молчали.
«Советуется, — догадался Влад. — Ему хорошо, у него там небось целая кодла советчиков. А мне с кем посоветоваться?»
И все же шаг, сделанный Камаем, возрождал едва не угасшую надежду.
— То есть?
— То есть вы придете один. Вашу безопасность я гарантирую.
Снова наступила тишина.
— Хорошо, — почему-то весело ответил Камай. — Когда и где?
— На полпути, в лесном кафе «Ночные птицы». В одиннадцать.
Он положил трубку и стал собираться: опустил в карман брюк старый «вальтер», в наплечную кобуру под куртку сунул «кобру». Тяжелую ампулу из толстого стекла брать не хотелось, как не хочется игроку до времени выкладывать козырный туз, но по всему выходило, что это — тот самый случай, когда возможно переломить ход игры и заставить партнера забрать битые карты. Уложив образец осмия в коробку, он спрятал его в тайничок, оборудованный в салоне машины для оружия на случай ментовских облав — найти не мудрено, но не сразу.
…Кафе «Ночные птицы», которое содержали екатеринбургские кавказцы, давало такую незначительную прибыль, что авторитеты из местных группировок не считали нужным облагать его данью. Находилось оно в полутора часах быстрой езды. Влад выехал чуть раньше, заправился на окраинной АЗС и промчал по утренней, не слишком перегруженной дороге.
Нетрудно было сообразить, что российско-американскую фирму, занимавшуюся редкоземом, охраняют профи, а значит, необходимость в рекогносцировке отпадала: эти если захотят — оснастят прослушивающими устройствами все столики и пристреляют мангалы.
Солнце заиграло в черных очках Влада и снова скрылось за набрякшими водой тучами; мотор дышал озоном и работал отменно, хотелось разогнаться до взлетной скорости и хоть ненамного оторваться от земли. Готовность к любому исходу придавала легкость и позволяла ни о чем не думать.
Кафе являло собой обыкновенный шиферный навес, буфетную стойку и двенадцать столов с электромангалами — шашлыки подавались сырыми, каждый из посетителей мог жарить их до излюбленной кондиции. Съезд с двухполосного проселка вел к заасфальтированной стоянке на берегу живописного пруда. Влад бывал здесь не раз, был знаком с благодушным хозяином Вахтангом, хотя практической пользы из этого знакомства не извлекал — платил сполна и в долг не брал.
Оставив машину на стоянке, он заказал пару шашлыков и бутылку сухого красного вина, сел за столик возле кряжистой ели в смоляных потеках и закурил, разглядывая посетителей. Их было четверо: водитель автопоезда с харьковским номером, владелец черного «Вольво», на каких ездят мелкие лавочники, одетый в растянутый на толстом пузе тренировочный костюм, да немолодая уже пара в одинаковых брезентовых штормовках, не иначе, дописывавшая курортный роман в близлежащем желудочном санатории «Сосновый Бор». Вкусно пахло мясом, дымом, стояла блаженная тишина. Буфетчик Гиви осваивал новенькую кассу, двое в белых куртках разделывали свиную тушу в стороне.
Камай приехал точно в назначенный час. Отогнав «Форд» на стоянку, подошел к столику в тот момент, когда Вахтанг собственноручно заряжал в мангал два увесистых шампура.
— Доброе утро, — протянул Владу руку.
— Играем в пунктуальность? — глянув на часы, неловко пошутил Влад.
— Я не игрок, Владислав Михайлович, — не принял шутки Камай. — Всякая игра предполагает поправку на удачу, на русское «авось». Печально известное, потому что, как правило, приводит к проигрышу. Я сын англичанина и татарки, во мне русского ничего нет, поэтому расчетлив и рационален во всем — от цены до времени.
Он опустился на резную деревянную лавку и, надев очки, стал рассматривать этикетку на бутылке. В бизнесмены Влад не годился, рациональной жилки в себе не чувствовал и по той уверенности, с которой держался Камай, догадался, что возможная сделка просчитана им основательно.
— Значит, свинину вы не едите? — разочарованно спросил Влад, учуяв запах, исходивший от шашлыков в мангале.
Камай рассмеялся:
— Нет, ем, Владислав Михайлович. Но дела предпочитаю решать до трапезы. У вас действительно есть образец осмия?
Влад повернул шашлыки, усмехнулся.
— Действительно, — ответил серьезно. — Теперь вы спросите откуда, да?
— Меня интересует перспектива стабильных промышленных разработок, а не контрабандный товар в экспериментальных количествах. Поэтому знать происхождение хотелось бы. В противном случае наша встреча не имеет смысла: хотя по вашему условию я здесь как частное лицо, платить мне придется не из собственного кармана.
Влад понял, что коммерческие тайны здесь неуместны: перед ним сидел искушенный, хорошо подготовленный человек.
— Допустим, из Ладанского отвала. Вам это название о чем-то говорит?
Камай достал американские сигареты.
— Говорит, — ответил уверенно, щелкнув золотой зажигалкой. — Если окажется, что вещество действительно осмий-187, как я могу проверить месторождение? Оно ведь находится под крышей Миноборонпрома, если я не ошибаюсь?
Разговор выходил за рамки компетентности Влада. Он понимал, что именно степень его компетентности Камай и проверяет, задав этот вопрос, но что ответить — решительно не знал. И Камай это почувствовал.
— Ну хорошо, — сказал, подавив улыбку. — Сколько же вы хотите получить за грамм?
— А я еще не уверен, что хочу продать, — посмотрел Влад ему в глаза.
— Не понимаю?
— Объясню. Если вы расскажете, зачем к вам приезжал Кожухов…
— Это интересует лично вас или того, на кого вы работаете?
— Ну и на кого же я работаю? — поинтересовался Влад.
— Вы работаете на Дмитрия Панича, который контролирует территорию Ладанского отвала, — неожиданно прямо ответил Камай. — Панин представляет интересы тех, кто скоро сойдет со сцены: такие водевили длятся не более одного акта. И вам об этом известно.
Так смело открыть карты мог только человек, не чувствующий опасности.
— А вы что, решили протянуть утопающему Паничу руку? Или выйти на поклон вместе с ним?
— Владислав Михайлович, я не имею дел с криминалитетом. Тем более что Панич — персона «нон грата»: по документам и официальному статусу он пенсионер, хотя и это липа. Неужели вы думаете, что я «под него лягу»? Так, кажется, говорят у вас в карате?
— Зачем же вам иметь дело со мной? Если Панич для вас никто, то уж я и подавно?
— Меня интересует перспектива добычи и производства осмия. Меня и моих партнеров.
— Что, деньги не пахнут, да?
Камай несколько раз затянулся, погасил сигарету и встал:
— Не будем продолжать беседу — это ни к чему не приведет. Думаю, вы осилите оба шашлыка? Физически сильный человек, чемпион, а в мясе содержится около двадцати аминокислот, необходимых для формирования мышц. Так что вам это на пользу, а я не голоден.
Влад не сомневался, что он сейчас сядет в свой «Форд» и отвалит, и прикажет своим «быкам» не пускать его на порог впредь и по телефону не связывать. С уходом Камая терялось какое-то очень важное звено в цепочке событий, предшествовавших Сашкиной смерти.
— Погодите, Джек, — дождавшись, когда «Форд» выедет со стоянки, встал на пути. — Давайте поговорим.
Камай помедлил, но все же съехал на обочину и заглушил мотор.
Влад сел к нему в машину.
— Ситуация очень несложная, — поняв, что Влад не искушен в вопросах бизнеса и ведения деловых переговоров, объяснил Камай. — Вы продаете, а я покупаю. Я должен проверить качество товара и найти валюту в том количестве, о котором мы с вами договоримся. Вы же не приехали на встречу со мной, не зная реальной цены, правда?
Говорил Камай так, словно знал: именно приехал, не зная реальной стоимости, именно — олух, которого можно надуть, уговорить на треть или попросту «кинуть».
— Зачем. К вам. Приезжал. Кожухов? — жестко, чувствуя, что вот-вот сорвется, задал вопрос Влад. — Погодите! Выдумки ваши я уже слышал. Теперь послушайте вы. В пятницу после работы он, никому не говоря ни слова, не отмечая в гараже выезда, берет телохранителя, договаривается с шофером и едет к вам. Заметьте: он мог бы попросить Земцова сесть за руль и не посвящать водителя в то, куда едет. И даже поехать на своей машине. Но он берет и того, и другого. Он кого-то боялся, у телохранителя должны были быть свободные руки, он должен был выполнять свою работу. Это говорит о том, что поездка для него была очень важной. И вам он, безусловно, звонил. И наверняка просил о том, чтобы о его визите знало как можно меньше лиц. Именно поэтому ваши охранники встретили его у черного входа и проводили в офис. Утром в субботу Кожухов уехал. Его водителя уже поджидал полковник госбезопасности и заставил рассказать, куда он возил шефа и с кем тот встречался. Имейте в виду, что ваша контора — точнее, отель «Малахит» — под колпаком спецслужб. В понедельник Кожухов оформил доверенности на машину и дачу на имя жены — на всякий случай. Он еще надеется, вдруг пронесет и доверенность не понадобится. А еще через неделю понимает: все. Понимает, когда на него уже объявлена охота, когда нанятая кем-то бригада убийц — я уже наверняка знаю, кем, но это мое дело — объявляет на него охоту. Когда Земцов — мой друг Саша Земцов, — спасая его, погибает, оказывается, нет никого, кто мог бы его защитить. Человек стреляется тогда, когда его жизнь будет хуже смерти. Ни в милицию, ни в прокуратуру, ни в ФСБ он не обращается: они пытаются пришить ему дело, возможно, даже расправиться с ним. У вас, наверно, классная служба безопасности — не чета той, где работал я. Обо мне вы все знаете. Только в одном ошиблись ваши ребята: я ничьих интересов не представляю. Я один. Частное лицо, понимаете?
Камай выслушал его, глядя перед собой в пространство, и по его взгляду нельзя было понять, верит ли он Владу или дает выговориться из вежливости.
— В чем состоит ваш интерес? Отомстить за друга? — спросил он.
