Текст книги "По дороге к высокой башне (СИ)"

Автор книги: Олег Будилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

На самом деле я был уверен в том, что он не захочет отпускать меня, поэтому с вечера уже собрал свои пожитки.

– Нет, – воин замахал здоровой рукой, – тебе туда нельзя. В столице ты привлечешь к себе слишком много внимания. Там слишком много шпионов.

От неожиданности я не сразу нашелся, что сказать. Наверно старик был прав. За долгие годы жизни при дворе он хорошо изучил столицу. Конечно она кишит шпионами короля, но неужели они с Гамоном не смогут защитить меня?

– Что же мне делать, – от обиды я едва не расплакался, – вернуться в Паус?

Я знал, что каждый кто пожелает жить на границе может обратиться к властям ближайшего города и получить от них ссуду на строительство собственного дома и обустройство небольшого участка земли. Некоторые в войске считали это предложение очень выгодным. Участь вернувшихся домой младших сыновей дворянских семей была незавидна. В королевскую гвардию их не возьмут. Обычно туда набирают столичных жителей, а на мальчишек с периферии даже не взглянут. Оставшись дома молодые дворяне в лучшем случае проживут свою жизнь в тени старших братьев, подвизаясь на роли помощников или оруженосцев, а согласившись на посулы королевских зазывал смогут стать полновластными хозяевами собственной усадьбы.

– В Паус тебе нельзя, – сказал Ругон, – сейчас там каждый дворянин на особом счету. Начнутся расспросы, и ты попадешься. Нечего мудрить. Ты получил в наследство усадьбу Тагона. Туда и отправляйся.

Конечно это был самый простой путь, но как я стану смотреть в глаза семье погибшего воина. Все это время я гнал от себя мысли о наследстве. На словах все казалось просто – пришел к незнакомым людям и предъявил свои права на дом, но в реальной жизни все могло оказаться намного сложнее.

– А разве там я буду в безопасности? – заупрямился я, – они тоже станут задавать вопросы, потребуют доказательств.

Казалось Ругон с первого взгляда уловил мои сомнения. Наверно страх написанный на моем лице можно было так же легко прочесть, как слова на пергаменте выведенные большими буквами.

– Никто не станет тебя ни о чем расспрашивать, – примирительным тоном сказал старик, – Тагон жил в глуши и надежнее места для того, чтобы спрятаться тебе не сыскать. К тому же ты пойдешь не один.

Я удивленно уставился на него. Интересно кого это старый хитрец решил навязать мне в попутчики?

– Помоги Марону добраться до дома, – попросил Ругон, – во-первых, другу поможешь, а во-вторых не заблудишься по дороге. Мальчишка хорошо знает те края, а от его усадьбы и до твоей недалеко. К тому же после такого ранения человеку трудно одному проделать длинный путь. Пойдете вместе. И вам веселее и мне спокойней будет.

После всего что нам с Мароном пришлось пережить на поле боя я действительно считал его другом, но у меня не было твердой уверенности в том, что юноша испытывает ко мне такие же чувства. Перед уходом в Паус мы с ним тепло простились, но после нашего возращения он встретил меня холодно. Казалось, что за время нашего отсутствия что-то произошло с молодым воином. Самочувствие его явно улучшилось, рана начала затягиваться и мучившие его сильные боли наконец отступили. По всему выходило, что выздоравливающий юноша должен был пребывать в хорошем расположении духа, но почему-то все выходило наоборот. Он не скрывал, что мое присутствие его раздражает и несколько раз позволял себе отпускать в мой адрес колкие замечания. На вопросы Ругона мальчишка отвечал охотно и часто подолгу не отпускал старика, расспрашивая его о подробностях освобождения Пауса, но стоило мне заглянуть к нему в комнату, как он сразу замыкался в себе и ссылался то на плохое самочувствие, то на усталость.

– Не бери в голову, – сказал мне Ругон, – мальчишке здорово досталось. Не знаю, как бы я сам себя вел после такого ранения.

– Да я понимаю, – ответил я, – просто странно все это. Раньше мы с ним нормально ладили.

– Дай ему время. Рана заживет, и он опять начнет радоваться жизни.

Я не стал спорить со стариком, но в глубине души чувствовал, что рана Марона здесь не причем. Что-то другое мучило юношу. С Холином мне было легко. Простодушный стражник ничего не скрывал и всегда говорил то, что думал, но с молодым дворянином дело обстояло иначе. О чем он грезил ночами мучаясь от боли в жарко натопленной комнате? Какие сомнения и страхи терзали его душу?

Помимо нас к Марону заходил еще один человек. Не знаю участвовал ли он в основном сражении, но на поле боя мы с ним не встречались. Он несколько раз навещал раненного и подолгу засиживался у его постели. Таинственный незнакомец остановился в стороне от деревни в собственном шатре. Он путешествовал не один. Конечно свита его была меньше чем у Гамона, но судя по количеству сопровождающих вельможа занимал высокое положение при дворе. Как оказалось, Ругон успел с ним пообщаться.

– Это троюродный дядя Марона, – пояснил он мне, – он специально прибыл из столицы, чтобы поддержать племянника.

– Значит он не участвовал в битве? – спросил я.

– Он занимался сбором ополчения, – ответил старик, – в королевской армии не обязательно все время махать мечом, можно и другими делами заниматься.

Это было для меня новостью. Все время я считал, что главное для дворянина – это возможность защитить свою родину с мечом в руке. По крайней мере в лагере воины только об этом и говорили.

Видя мое удивление Ругон усмехнулся.

– Не все хотят воевать, но уверяю тебя честь этого человека не пострадала. Его ценят при дворе и Гамон хорошо отзывался о нем.

К сожалению, я все еще слишком мало знал о нравах, царящих в столице. Дворяне со всеми своими правилами, неписанными законами и клятвами все еще оставались для меня загадкой. И не было рядом настоящего учителя, который мог бы поведать мне обо всех премудростях этого мира. Ругон, как мог старался объяснить и помочь, но многие вещи он считал очевидными, поэтому не заострял на них внимание. Выходит, родственник Марона достиг высокого положения при дворе только за счет своего острого ума. Об этом стоило подумать. В отличие от большинства дворян, встреченных мной в лагере я был хорошо образован. Получив в наследство меч и жезл дети знатных фамилий часто не хотели утруждать себя изучение различных наук. Может быть знания, полученные в монастыре, в будущем пригодятся мне больше, чем умение махать мечом и способность бросаться в бой сломя голову.

После этого разговора одна тревожная мысль не давала мне покоя. Раньше я считал, что у Марона родственников очень немого, но теперь выходило, что за спиной маленького воина стояла большая семья. Кто я для них? Смогут ли они принять незваного наследника?

Судьба долгое время хранила меня от встречи с дядей Марона, но однажды я столкнулся с ним нос к носу. В тот день я возвращался от зажиточного крестьянина, у которого обычно покупал еду. Ввалившись в сени, я ненадолго задержался, чтобы снять мокрый от дождя плащ. Ругон должен был быть в доме вдовы. Старик уезжал в столицу и еда, которую я принес предназначалась для прощального ужина. Когда я вешал плащ неожиданно распахнулась дверь в комнату и на пороге появился родственник Марона. Похоже он навещал раненного и сейчас собирался уходить. Увидев меня, он застыл в проеме. Свет падающий из комнаты хорошо освещал меня, зато фигура незнакомца оставалась в тени. Я видел перед собой только темный силуэт.

– Ты Тибон? – спросил он.

– Да, – ответил я, чувствуя ужасную неловкость. Для того чтобы познакомить меня с новой родней боги выбрали неподходящее время. Я только что вошел с улицы, поэтому был мокрый, как мышь, к тому же мои руки были заняты снедью. Наверно сейчас я больше походил на слугу, чем на дворянина.

– Меня зовут Лагон, – представился незнакомец, – я дядя Марона.

– Я знаю.

– Рад, что мы встретились, – голос у вельможи был резкий и хриплый словно карканье ворона, – давно хотел посмотреть на того, кто унаследовал усадьбу Тагона. Это большая честь для нашей семьи.

Мне не понравился тон, которым были сказаны эти слова. Похоже Лагон в открытую смеялся надо мной. Но что мне было делать? Не мог же я бросить вызов своему новообретенному родственнику.

– Дай пройти, – неожиданно сказал дворянин и я с ужасом понял, что все это время загораживал ему дорогу. Возможно, если бы я сразу посторонился и пропустил вельможу к выходу он и не заговорил бы со мной. Я поспешно отошел в сторону. Дворянин прошел мимо и открыл дверь. С улицы дохнуло ветром и дождем. Уже на пороге Лагон обернулся и мне наконец удалось рассмотреть его лицо.

– Марон объяснил мне кто ты такой, – сказал он на прощание, – скажу прямо – мне не нравится опасная игра, которую затеял Гамон. Королевство не нуждается в возрождении твоего рода. Тем не менее я не стану доносить на тебя. Просто держись подальше от меня и моей семьи.

– Хорошо, – сказал я.

Лагон на мгновение задержался на пороге словно хотел еще что-то сказать, но видимо передумал, кивнул и вышел под дождь.

Я смотрел, как он идет прочь высокий и сутулый похожий на большую черную птицу и думал о том, что впереди меня ждет еще много неприятных разговоров. Вроде бы у Марона еще жива матушка, есть сестры и другая родня. Если все они думают так же, как Лагон, то мне не стоило останавливаться в доме Марона. Провожу его до ворот и сразу уйду.

– Эй, Тибон, – окликнул меня из комнаты Ругон, – это ты там? Иди скорее сюда! Пора выпить и закусить!

Прощальный вечер прошел весело. Старый воин много пил, шутил и смеялся. Казалось даже Марон развеселился. Когда Ругон ушел спать я немного задержался в доме, чтобы помочь вдове убрать со стола.

– Что ты делаешь? – спросил Марон.

– Что ты имеешь в виду? – не понял я.

– Зачем ты словно слуга таскаешь грязную посуду, бегаешь Ругону за едой? Для этого у старика есть оруженосец.

– А что в этом такого? – искренне удивился я, – оруженосец вещи собирает, к тому же его рана еще не зажила, а Ругон мой наставник. Нужно уважать старших и помогать им.

Казалось мой ответ разозлил Марона.

– Как ты не понимаешь, – вспылил он, – в тебе течет священная кровь! Это они должны перед тобой стелиться и бегать на посылках!

Я не совсем понял кого он имел в виду, и кто должен был мне прислуживать, но ярость с которой были сказаны грубые слова напугали меня.

– Что с тобой, Марон, – попытался я успокоить его, – мне это ничего не стоит.

– Наследство моего дяди не поможет тебе измениться, – с обидой сказал мальчишка, – наверно ты так и останешься до конца дней простаком-деревенщиной.

Ругон ушел, и я оказался совсем один. Нет конечно по соседству жили и другие дворяне, в деревне и в лагере оставалось много раненых, но я старался ни с кем не сходиться и держался особняком. Больше всего я боялся сделать или сказать что-нибудь не то. Все-таки дворянином я стал совсем недавно, и любая мелочь могла меня выдать. Перед отъездом Ругон даже предложил мне на время снять и спрятать драгоценный амулет, но я отказался.

Маркитанты ушли и достать что-нибудь съестное становилось все труднее. Крестьяне продали почти все, что могли проходящим войскам и теперь вынуждены были отказывать нам в самом необходимом, чтобы зимой не опухнуть от голода. Сейчас мне пригодились навыки, полученные на монастырских полях. Вечно голодные послушники-огородники умели добывать еду разными способами. Я ловил рыбу самодельной острогой и воровал у соседей отложенные на зиму картошку и яблоки. Обнаружив пропажу, местные жители валили все на оставшихся в лагере слуг. На остановившегося в доме молодой вдовы дворянина они и подумать не могли.

Рана Марона заживала хорошо. Каждый день его навещал лекарь. Наверно не было в лагере другого такого дворянина за которым был бы такой уход. Гамон не оставил своего любимца и перед отъездом хорошо заплатил за его проживание и лечение. А тем временем похолодало еще сильнее, и хозяйка наконец пустила меня в дом. Я устроился ночевать в теплых сенях на старом сундуке. Наверно какой-нибудь молодой воин нашел бы такую постель слишком жесткой и неудобной, но ложе в монастырской спальне было немногим лучше, поэтому я не роптал. Дядя Марона ушел вслед за Ругоном. Он задержался на несколько дней, простился с племянником и отправился в столицу в сопровождении большого отряда слуг. Все это время я старался не попадаться ему на глаза. Странное дело, после ухода Лагона молодой воин перестал меня дичиться. С глаз Марона словно спала пелена и он стал радоваться моему присутствию в доме. Большую часть времени мы проводили вместе и только на ночь я уходил в сени на старый сундук.

И все-таки иногда от его странного взгляда мне становилось не по себе. Казалось, что мальчишка меня в чем-то подозревает. Раньше он сам любил поговорить, а теперь больше слушал. Неожиданно Марон заинтересовался моей прошлой жизнью. Он подробно расспрашивал меня о монастырских порядках, о владыке и Химоне. Казалось, ему нравились мои истории, но иногда я замечал, как во время моего рассказа по губам юноши проскальзывает презрительная улыбка.

Время шло, миновал первый месяц зимы, и мы с Мароном стали собираться в дорогу.

– Мы с тобой не пойдем по главному тракту, – говорил мальчишка, разглядывая небольшую карту, которую он захватил из дома и сам дополнил по дороге к западной стене, – так будет короче. Будем двигаться от деревни к деревне, через пару дней доберемся до ближайшего города, немного передохнем и свернем к горам.

Я с интересом слушал своего нового друга. Окружающий мир оставался для меня загадкой, поэтому до поры я решил во всем с ним соглашаться.

Мы отправились в путь, когда прекратились сильные снегопады. За последнее время Марон окреп и уже мог ходить без посторонней помощи. Он торопился домой и хотел поскорее обнять родных. Как только нам удалось нанять в деревне двух носильщиков мы с радостью простились с хлебосольной хозяйкой и пустились в дальнюю дорогу. Как не спешил Марон вернуться в родные края, но тяжелая рана не позволяла ему быстро идти. Мы часто останавливались и делали длительные привалы, чтобы молодой воин мог восстановить силы, поэтому до ближайшего города мы добрались не на третий день, как планировали, а только на пятый. Люди радовались победе короля, поэтому в деревнях нас встречали хорошо, кормили даром и бесплатно оставляли на ночлег. Наш путь лежал вдали от главного тракта, поэтому прошедшее ранее королевское войско не успело опустошить кладовые местных жителей. Охочие до новостей крестьяне с радостью приглашали нас к себе, чтобы послушать о великой битве со степью. Так медленно двигаясь от селенья к селенью, мы прошли через всю страну.

По сравнению с Паусом город Нуйс выглядел бедно, грязно и убого. Это было самое последнее крупное поселение на севере. Дальше нам могли встретиться только небольшие деревеньки, хутора, хижины пастухов и охотников. В единственной таверне нам отвели две широкие лавки у огня, предложили вина и жаренного мяса. За последнее время мой кошелек порядком полегчал и видя мои страдания Марон сжалился надо мной.

– Здесь есть один торговец. Он с удовольствием купит у тебя мою старую куртку.

– А ты не обидишься? – спросил я.

Все-таки в свое время мы поменялись доспехами, и я не был уверен в том, что Марон обрадуется, если я попробую избавиться от вещи, которая раньше принадлежала ему.

– Вот еще, – юноша скривился словно от зубной боли, – тебе она больше ни к чему.

Он с завистью посмотрел на доспехи Булина, которые теперь красовались на мне.

– Вон какая у тебя теперь броня.

– Тогда кинжал, которым тебя пытались заколоть я тоже продам, – сказал я.

Марон погрустнел.

– Покажи мне его.

Я вытащил из-за пояса тонкий стилет. Вещь была дорогая на рукоятке сверкал драгоценный камень.

– Сколько ты за него хочешь? – спросил молодой воин.

– Не знаю, – честно признался я, – никогда не торговал оружием и цены не знаю.

– Я куплю его.

При виде кинжала едва не лишившего его жизни Марону стало не по себе. Он вытер ладонью, проступивший на лбу пот и полез за кошельком.

– Не надо, – сказал я, – возьми так. Это подарок.

Юноша удивленно посмотрел на меня и покачал головой.

– Так не пойдет. Ты и так мне уже доспехи Тагона подарил.

– А сейчас еще и кинжал подарю, – беззаботно сказал я, – мы же теперь родня. Какие счеты могут быть между своими?

Мальчишка хмыкнул и отвернулся.

– В чем дело? – спросил я.

– Так, ни в чем, – сказал мальчика, – спасибо!

– Значит берешь? – переспросил я и протянул ему стилет.

Марон кивнул, взял кинжал, но все равно вытащил кошелек и достал оттуда две большие серебряные монеты.

– Чтобы оружие не подвело своего нового владельца за него все равно надо заплатить, – сказал он, – такова традиция. Но не волнуйся. Кинжал стоит намного дороже, поэтому будем считать, что я принял его в дар.

Старые доспехи Марона ушли за хорошие деньги. Торговец сказал, что куртка находится в приличном состоянии. Искореженную Булином пластину заменят, а порез на коже зашьют. В этих местах оружие всегда было в цене, потому что местные кузнецы в основном занимались изготовлением крестьянского инструмента и охотничьей снасти. Хорошие мечи и прочные латы дворяне заказывали в столице, поэтому в здешних лавках почти не было подходящего товара. Конечно при желании местный мастер мог бы и меч отковать, но такие заказы поступали редко. Тем не менее торговцы старались держать под рукой какой-нибудь доспех, пусть и самый простой. Вдруг понадобиться здешнему вельможе для младшего сына.

– Ты бы себе сапоги купил что-ли, – сказал Марон, когда мы вышли из лавки, – а то скоро подметки отвалятся.

Не могу сказать, что моя обувка была в таком плачевном состоянии, но мальчишка был прав – за последние месяцы сапоги совсем потеряли вид.

– Да и штаны бы новые не помешали, – продолжал юноша, презрительно оглядев меня с ног до головы.

Я не стал с ним спорить и сразу согласился отправиться в соседнюю лавку, потому что хорошо понимал его беспокойство. Скоро Марону придется представить меня семье, и он не хотел, чтобы в первый же день я ударил в грязь лицом.

Чем дальше мы уходили на север, тем безлюднее становились места вокруг. Я привык к тому, что в моих родных краях каждый свободный участок земли был возделан трудолюбивыми крестьянами и дома лепились друг к другу словно пчелиные соты, а здесь жилье встречалось редко и вместо плодородной почвы под ногами лежали камни. Удивляться тут было нечему, потому что мы подошли к северной оконечности долины – месту глухому и безрадостному. В стародавние времена боги ради смеха разбросали у подножия гор огромные валуны, отгородились от людей отвесными скалами, непроходимыми лесами, глубокими ущельями и быстрыми горными ручьями, которые приходилось обходить стороной, чтобы не стать жертвами ревущего потока. Наверно один я бы потерялся среди камней и елок, но Марон уверенно вел меня по едва заметным тропинкам проложенным одинокими путниками и дикими зверями.

– Ты уверен, что знаешь куда идти? – спросил я.

– Конечно, – мальчишка беззаботно махнул рукой, он явно повеселел, предвкушая скорую встречу с семьей, – я ходил здесь множество раз. Совсем скоро мы будем на месте.

Мы провели в дороге уже несколько недель и признаться я был бы не против оказаться у пылающего очага. Последние несколько ночей мы спали под открытым небом, потому что попавшиеся нам на пути крестьянские хижины оказались слишком малы, чтобы приютить нас. В этих краях зима была холоднее, а снега с неба сыпалось больше.

Вчера у нас с Мароном состоялся странный разговор. Мы расположились в неглубокой расщелине, развели большой костер и поели колбасы купленной у охотников два дня назад. Носильщики оставили наши вещи и ушли. У них была своя еда и ночевать они предпочитали подальше от нанимателей.

– В доме у дяди ты будешь в безопасности, – сказал Марон, когда мы уже улеглись у огня и накрылись плащами.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

– Его дом стоит далеко от главных дорог, людей там в округе очень немного, так что вряд ли в эдакую глушь заберутся королевские шпионы. Думаю, что если они и станут тебя искать, то точно не здесь. Говорят, что в больших городах легче затеряться.

Я промолчал, думая о том, что теперь мне всю жизнь придется прятаться от словоохотливых незнакомцев и больше помалкивать, чем говорить. И все-таки я был рад, что добился своего. Так или иначе мой план удался. Я стал дворянином и теперь у меня будет свой дом, а в кошельке заведутся звонкие монеты. Могла ли предположить моя бедная матушка, что ее младший сын когда-нибудь станет настоящим вельможей и будет соперничать с самим королем? Не стану скрывать от открывшихся перспектив у меня иногда захватывало дух. Конечно я никогда всерьез не думал, что когда-нибудь смогу занять королевский трон, но никто из нас не может знать наперед, что задумали боги. Вдруг они приготовили мне что-нибудь настолько невероятное, что даже представить нельзя? И все-таки, как я не радовался своему новому положению, но возможная встреча с рыскающими повсюду королевскими шпионами пугала меня до смерти.

– А твоя усадьба далеко от дома Тагона? – спросил я Марона.

– Изрядно.

– Значит в случае чего ты не успеешь прийти мне на помощь?

Мальчишка привстал на локте и удивленно уставился на меня.

– А я и не собираюсь, – ответил он.

От неожиданности я чуть не потерял дар речи. Вот так помощник! Выходит, для юноши, которого я считал своим другом и чуть ли не родственником все это время я оставался чужим человеком.

Казалось мое искреннее удивление развеселило Марона.

– Послушай, Тибон, – сказал он, – тебе пора понять, что мы с тобой не родные братья. Мы вместе воевали и только. Сейчас нам с тобой по пути, но завтра каждый из нас пойдет своей дорогой. Не думай, что я собираюсь нянчится с тобой всю жизнь.

Вот так дела! Конечно Марон здорово помог мне в пути, кое-что объяснил, кое-что показал, научил, как нужно вести себя с торговцами, но все это время я считал себя в нашей группе старшим. По просьбе Ругона я сопровождал раненного мальчишку домой и следил за тем, чтобы в дороге с ним ничего не случилось, а он значит думает, что все происходило наоборот.

– Скажу тебе честно, – продолжал Марон, – мы вряд ли сможем стать друзьями. Мы слишком разные. Не хочу тебя обидеть, но боги могли бы выбрать для своих целей кого-нибудь более достойного.

Теперь его косые взгляды и презрительные усмешки стали мне понятны. Похоже моего попутчика терзала простая человеческая зависть.

– Ты хотел бы оказаться на моем месте? – прямо спросил я.

– Я уже один раз оказался, – ответил юноша, – когда надел твои доспехи.

Мне было обидно слышать такие слова. Признаться, я ожидал от Марона большей благодарности. Все-таки убив Булина я спас ему жизнь. А мальчишке похоже понравилось поучать меня. Не знаю кем он себя вообразил – мудрым наставником или старшим товарищем, но остановиться он уже не мог.

– И вообще имей в виду, что мы – настоящие воины всегда делаем только то, что выгодно, – важно заявил Марон, – и сейчас я иду с тобой только потому что нам по пути.

Снисходительный тон, которым были сказаны эти слова здорово разозлил меня.

– По-твоему Ругон и остальные всюду сопровождают Гамона только потому что им так выгодно? Я думал они делают это из любви и уважения, думал, что они друзья. Неужели вы – настоящие воины все время талдычащие про верность и честь на самом деле думаете только о материальном благополучии?

Видимо мои слова задели Марона. Мальчишка отбросил в сторону плащ и сел на постели.

– Глупец! Гамон полководец и ближайший соратник короля. Тот, кто окажется с ним рядом в нужное время получит от жизни все.

– Ругон тоже так думает?

– Конечно! – глаза Марона блеснули в свете костра, – за свою службу он получает большие деньги. Только ей он обязан домом в столице и местом при дворе.

– Значит им движет только корысть? – не сдавался я.

– Корысть движет всеми нами, – воскликнул мальчишка, – говорю тебе Ругону повезло! Конечно ему много лет и рано или поздно Гамон заменит его кем-нибудь по моложе, но это будет еще очень нескоро. Так что у старика еще есть время, чтобы потуже набить свой кошелек.

Похоже Марон завидовал не только мне. Наверно он был бы не прочь когда-нибудь занять место старика. Неужели Тагон не видел, как алчность овладевает его племянником? Я был уверен в том, что в этом споре маленький воин поддержал бы меня. Наверно он был бы так же удивлен услышав слова любимого родственника. В речах Марона то и дело проскальзывали интонации Лагона. Неужели за такое короткое время троюродный дядя сумел вложить в голову юноши свои мысли.

– Значит ты можешь выдать меня королевским шпионам, – спросил я боясь услышать утвердительный ответ, – если тебе это будет выгодно?

Мальчишка вскинулся и сердито засопел.

– Я поклялся хранить твою тайну и сдержу обещание, но не проси у меня большего.

Он лег, повернулся ко мне спиной, накрылся плащом с головой и притворился спящим. Сказать мне было нечего, поэтому я свернулся калачиком на постели и попытался заснуть. Похоже заполучив богатое наследство я так и не обзавелся родней. Действительно глупо было надеяться на то, что представители другого мира встретят самозванца с распростертыми объятиями. Конечно я им не ровня. Кстати Ругон так и не показал мне, как нужно обращаться с магическим жезлом, сославшись на то, что серьезному колдовству лучше учиться у настоящих знатоков.

– В каждом городе есть мастер огня, – сказал он, – обратишься к нему. Он тебя всему научит.

Теперь я понимал, что старику просто не досуг было со мной возиться.

После нашего разговора Марон все больше молчал и держался особняком. Я старался не обращать на него внимания. Кто знает, что сейчас происходит у мальчишки в душе. Может быть мои слова о предательстве задели молодого дворянина и теперь он мучается от обиды, а может быть он понял, что вел себя глупо и сейчас испытывает стыд за свои необдуманные речи. Будет очень жаль, если мы поссоримся из-за подобного пустяка. При первой же возможности я постараюсь объяснить ему, что дорожу его дружбой и ценю все, что он для меня делает. Даже, если он не станет меня слушать ему все равно еще какое-то время придется терпеть мое общество. Я обещал Ругону проводить Марона домой и слово свое сдержу.

Горные дороги трудны и небезопасны, но все когда-нибудь заканчивается и даже нашему долгому путешествию пришел конец. Извилистая тропа неожиданно вывела нас к небольшому поселению, состоящему из шести дворов. Я с интересом принялся разглядывать деревню Марона. Признаться, ее маленькие размеры удивили меня. Я думал, что она будет значительно больше. Постройки выглядели весьма внушительно. Дома и заборы в этих краях по традиции складывали из камня, потому что обломки скал лежали прямо под ногами и собирать их было легче, чем таскать из ближайшего леса бревна для сруба. Колодца я не заметил, зато в двух шагах от деревни обнаружился небольшой водопад. С горной кручи поднимая тучи брызг низвергался вниз сверкающий поток, который не замерзал даже зимой и падал в глубокую каменную чашу.

"Интересно, где же усадьба Марона", – подумал я, разглядывая крестьянские дома, – "Не станет же дворянин прозябать в этих холодных хижинах".

– Нам туда, – молодой воин махнул рукой.

Только сейчас я заметил стоящую неподалеку от деревни прижавшуюся одной стороной к отвесному горному склону одинокую башню. Сложенная из дикого камня она практически сливалась со скалой. Ведущую к ней некогда ухоженную дорожку занесло снегом и засыпало сорвавшимися с кручи мелкими камешками. Небольшой участок земли, отведенный под огород, весь зарос высокими с человеческий рост сорняками. Высохшие от холода они печально шелестели на ветру и покачивали круглыми пустыми головками. От сырости на одной из сторон башни обращенной к водопаду неровно уложенные камни поросли зеленым мхом. Рассохшаяся входная дверь была чуть приоткрыта.

– Добро пожаловать домой, – сказал Марон.

Я замер с открытым от удивления ртом разглядывая давно заброшенное строение. Несомненно, эта башня когда-то была дворянской усадьбой. В стародавние времена, когда людей в долине было совсем немного, а дворян и того меньше воины по праву считались защитниками родных мест. Удерживать большие крепости малым числом было трудно, поэтому они строили вот такие башни в которых могли жить и при случае обороняться от врагов или диких животных. С тех пор многое изменилось, население долины умножилось, и дворяне стали возводить для себя обычные дома к которым в память о трудных временах иногда пристраивали небольшие башни. Правда теперь они служили больше для красоты, чем для безопасности.

Судя по всему, эту башню люди покинули много лет назад. Почему Марон привел меня сюда? Не может быть, чтобы его семья жила в таких условиях. А если это так, то где его мать и родня?

– Что случилось с твоим домом? – в ужасе спросил я.

Марон зловеще рассмеялся.

– Это твой дом.

– Мой? Но как же..., – не понял я, – мы же шли к твоей усадьбе?

– Вот еще, – фыркнул мальчишка, – стану я приводить в дом человека, который лишил меня наследства. Да и мои родственники вряд ли обрадуются такому гостю. Извини, Тибон, но хотя ты и принадлежишь к великому роду, но выглядишь и ведешь себя, как оборванец.

Я смотрел на него во все глаза и не верил своим ушам. Значит странный разговор состоявшийся между нами вчера был только прелюдией к чему-то большему и теперь мне предстояло узнать много интересного. От нехорошего предчувствия похолодело в груди. Если бы сейчас из-за крайнего дома появились королевские стражники я бы не удивился.

– Поздравляю, – сказал Марон, – ты теперь зовешься Тибон и Регема. Можешь войти в дядюшкин дом, если не боишься пауков и крыс.

Словно громом пораженный я стоял и смотрел на высокую древнюю башню.

Не может быть, чтобы блестящий воин Тагон жил в такой дыре.

"Хотя почему не может", – неожиданно подумал я, – "человек которому я прислуживал не был богат, после его смерти в кошельке оказалось совсем немного денег и оружие у него было самое простое".

А Марон все никак не мог успокоиться. Видимо то, что я получил в наследство имущество его дяди не давало ему покоя. Всю дорогу обида и зависть разъедали душу молодого воина и сейчас долго скрываемое раздражение наконец вырвалось наружу.

– Наверно зря ты подарил мне кинжал Булина, – издевательским тоном сказал он, – сейчас бы он тебе пригодился. Думаю, вырученные с его продажи деньги помогли бы тебе отремонтировать новый дом.

Наверно он хотел унизить и обидеть меня этими словами, вот только у него ничего не получилось. Несмотря на то, что жестокая правда наконец открылась мне в душе не было горечи. Я ни о чем не сожалел. Подаренные вещи не значили для меня ровным счетом ничего. Легко пришли, легко ушли. Наверно потому что я еще не привык к тому, что в этом мире за все надо было расплачиваться звонкой монетой деньги не имели для меня такого значения, как для Марона. К тому же давно в прежней жизни мудрые люди говорили со мной на другом языке, который до сих пор был мне более понятен и близок, чем язык современного дворянства.