Текст книги "Даханавар (СИ)"

Автор книги: Оле Ляпин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Даханавар. Овладение Ихором

Даханавар. Часть Пятая. Овладение Ихором.

Цена прозрения – печаль. (К. Роу)

Они пересекли мост. Обе девушки ехали верхом на Везунчике, а Илая вел коня под уздцы. Солнце тревожным огненными шаром зависло над скалистым горизонтом. Стены Обители ярко окрасились его закатными лучами, будто покрылись свежей кровью. Путники, подавленные и одновременно восхищенные, этим зрелищем не смели проронить ни слова. Они только завороженно смотрели, как опускающееся за горные пики солнце заставляет алые стены сначала буреть, а затем чернеть, погружая ущелье во тьму ночи.

На воротах Обители висела внушительных размеров колотушка, как и бронзовое изображение черного солнца она покрылась за века толстым слоем зеленой патины. Широкое круглое било тускло сверкало желтоватым древним глазом. Ворота не были заперты. Поднапрягшись Илая заставил их распахнуться достаточно широко что бы можно было проехать всаднику. За воротами было пусто и подозрительно тихо. Сделав девушкам знак не шуметь, Илая извлек меч из ножен. Он передал поводья Сибрис и смело двинулся вперед. Ния с любопытством выглянула из-за спины Сибрис и достала из складок одежды длинный кривой кинжал.

Когда они вышли во двор замка, Илая оглянулся вокруг – никого. Юноша напрягся, пытливо скользя взглядом по резным каменным балконам окружавшим двор, на балконах горели огни в каменных чашах, они ровным светом освещали двор и анфилады. Илая вглядывался в черноту темных провалов галереи, позади бледных колонн, он ожидал чего угодно но уж точно не тишины и пустоты встретившей их в Обители. Ни звука, ни движения юноша так и не заметил, тогда он набрал в легкие побольше воздуха и закричал.

– Эй, есть здесь кто? Мы пришли с миром! Меня зовут Илая и я желаю поговорить с вашим приором. У меня письмо к нему от брата Шамиля по прозвищу Тень!

Слова заметались по двору эхом вторя "Тень, тень, тень!", кроме эха Илае никто не ответил.

– Эй! Отвечайте! – закричал он снова.

"чайте, чайте, чайте….."

– Не надо. – тихо сказала Ния, пряча кинжал обратно в одежду. – Тебе никто не ответит, замок пуст.

– Что? – Илая резко обернулся к девушке. – Почему ты так говоришь?

– Я не чувствую жизни в этих стенах, от них идет холод, как от могил. Если не веришь мне, пусть твоя подруга подтвердит.

Ния спешилась и поправив одежду, крестообразно сложила на груди руки, она прикрыла глаза и на минуту замолчала.

– Нет, ничего. Я не чувствую даже крыс или мышей, абсолютная пустота. – подтвердила она свой вердикт.

– Хорошо, – сказал Илая опуская меч к земле. – я тебе верю. Если все так, то возможно мои наихудшие опасения подтвердились и мы опоздали.

– Опоздали? – Сибрис тоже покинула седло и подошла к Илае. – Что значит опоздали?

– Воины Пепла. – коротко и зло бросил Илая и направился к входу в одну из башен.

– Ты куда? – Сибрис направилась вслед за ним.

– Я должен увидеть, что здесь произошло. Хочу осмотреть здесь все.

– Мы с тобой! – одновременно воскликнули девушки и поспешили за скрывшемся в башне Илаей.

Они все были там, на втором этаже в огромной обеденной зале. Точнее там было то, что от них осталось. Осталось совсем не много.

Чаши с маслом все еще пылали в своих гнездах на стенах зала. Пламя освещало каменные барельефы на стенах по всему периметру залы. Это были сцены из жизни простых людей: охота, рыбалка, работа в поле, рождение ребенка и смерть старика. Все то, ради чего сражались и умирали даханавары. Прежде защитники людей пировали в этой зале, но теперь их обожженные кости были разбросаны вокруг почерневшего от магического пламени круглого стола. Извечная звезда черного солнца, прежде украшавшая центр стола, теперь превратилась в застывшую лужу металла. Серебряные приборы и кубки тоже расплавились и растеклись. Их капли застыли не пролитыми слезами, вытекая через широкую трещину расколовшую мрамор.

От самих братьев почти ничего не осталось. Их скрюченные от жаркого пламени останки с вплавленным в обугленные кости металлом облачения, навечно застыли в страдании. И теперь мертвые хозяева Обители могли лишь осуждающе смотреть на живых гостей пустыми глазницами обугленных черепов.

– Я хочу их осмотреть. – хрипло произнес Илая, оттесняя девушек обратно к двери и закрывая собой страшную картину произошедшего.

– Хочу запомнить моих братьев. Сибрис и Ния, вам лучше подождать меня во дворе. Такое зрелище не для женских глаз.

– Нет. Я с тобой! – отрезала харемка. – Среди этих несчастных может быть и мой брат.

– И я! Моя миссия пока не окончена и я видела вещи намного хуже этого. – Сибрис оттолкнула его руку и первой направилась к расколотому столу.

– Сибрис! – негодующе воскликнул Илая, но она уже склонилась над первым телом.

– Этого сожгли, когда он уже был мертв. – деловито произнесла девушка. – Видишь? У него проломлен висок.

Она перешла к следующему.

– Тут рана в груди – его проткнули мечом. Металл расплавился и затек внутрь, он застыл, когда даханавар был уже мертв.

Следующее тело лежало под столом, ноги в коленных суставах были отделены и лежали рядом, они пострадали намного меньше остального тела.

– А этому похоже не повезло больше остальных – сгорел заживо, как только лишился ног. Ужасная смерть!

Так они обошли вокруг стола, отдавая дань каждому, павшему в неравной битве, даханавару. То что это были именно они не оставалось сомнения, огонь слизав плоть с черепов обнажил явную особенность даханаваров – крупные и удлинённые клыки. Мутацию привнесенную в тело человека демонической составляющей Ихора. У нескольких черепов на верхних челюстях клыков не хватало, Воины Пепла, мерзкие мародеры, забрали их в качестве трофея.

– Я думаю, что нападавших было не менее восьми человек, но и не более десяти. Видите? Два тела из четырнадцати присутствующих принадлежат нападавшим, остальные – даханаварам. – подвела итог Сибрис.

Ния подтвердила, что видела в деревне как минимум семерых, не считая Чужака. Да, теперь они так и называли Блейза – Чужак. Потому как сотворенные Блейзом злодеяния всем троим по натуре были чужды, и вызывали острое желание отомстить ублюдку.

– Что позволило настолько ослабить умелых воинов, что бы простые смертные могли их перебить как цыплят? – удивилась Ния.

Илая нагнулся и пошарил под столом извлекая из под него донышко разбитого винного кувшина. Пятна запекшиеся на дне содержали черный кристаллический порошок. Он показал находку обступившим его девушкам, стараясь не прикасаться пальцем к спресованному на дне осадку.

– В вино, которое пили даханавары, был подмешен толченый рог черного единорога. Для нас это смертельный яд. – пояснил Илая харемке.

– Я знаю это, потому что в Мирцее дротиком из этого рога был смертельно отравлен даханавар спасший мне жизнь – Шамиль Тень.

– Значит, вот как всё было… – задумчиво произнесла Ния. – Да, это дело рук Чужака, он достаточно вероломен что бы пойти на такое и отравить своих братьев.

– Отравил и впустил в замок отряд Воинов Пепла, что бы они расправились с даханаварами, а после сжег их тела, что бы никто не узнал, что здесь произошло. – согласилась Сибрис.

– И напал на деревню Нии, что бы не осталось никого в живых кто бы мог рассказать, что он был здесь и догадаться что сделал.

– Никто, кроме меня и Ла-тонга. Я не нашла среди обугленных тел своего брата, а значит он может быть еще жив.

– Ты уверена? – переспросила девушку Сибрис.

– Уверена, как в том что вода мокрая, а солнце поднимается на востоке. У моего брата на запястье должен быть браслет из метеоритного железа, но не у одного из мертвецов его нет.

– Может Воины Пепла забрали его, как трофей? – предположил Илая.

– Или его расплавил магический огонь? – добавила Сибрис.

– Нет! – Ния улыбнулась и покачала головой. – Это очень особенный браслет. На него не действует магия. Мой брат никогда бы не расстался с этим браслетом – он сокровище предающееся из поколения в поколение в нашей семье.

– Тогда у нас еще есть шанс найти Ла-Тонга. – согласился Илая.

– Надеюсь он прошел обращение полностью и стал даханаваром. – добавила Сибрис. – Он мог бы помочь тебе с прохождение ритуала, Илая.

– Вот! Я нашла это под скамьей, на которой сидел мужчина с медальоном похожим на твой, но без камня. Огонь расплавил цепь, но не тронул медальон. – Ния протянула Илае связку ключей на деформированном от жара стальном кольце.

– Это ключи приора! – воскликнула Сибрис. – Какая же ты умница, Ния! Нам стоит поскорее заглянуть в его покои, возможно там мы найдем сведения о Чужаке и твоем брате.

– Ты права, Сибрис, но прежде нужно похоронить тела моих братьев. Они заслуживают что бы после смерти к ним отнеслись достойно. – осадил её пыл Илая.

Девушки согласились с ним и занялись активной подготовкой к траурной церемонии сожжения останков даханаваров во дворе замка. Поленья нашлись в подсобном складском помещении возле просторной кухни на первом этаже, а масла было вдоволь в погребах. Одной дубовой бочки в половину человеческого роста высотой, которую Илая выкатил во двор для погребального костра, было предостаточно. Саваном для мертвецов послужили алые бархатные шторы снятые девушками в покоях приора.

Когда золотые языки очистительного огня взметнулись в ночное небо, Илая готов был поклясться, что слышит в реве огня пожирающего останки, мерное и спокойное дыхание великана. Ния запела погребальную песню харемов. Прощальная песня лилась подобно серебряному ручью. Давно забытый язык, на котором пела юная шаманка, будто срывал покровы с души обнажая ту скорбь которая притаилась в сердце каждого из этой троицы. Илая видел в огне лицо своей молодой и прекрасной матери, так давно покинувшей этот мир и своего сына, лицо Шамиля, ставшего ему другом и братом. Сибрис слышала голоса родителей, которые шептали ей как любят свою дочь, как они хотели бы быть с ней рядом, перед ее взором проплывали лица тех, кого она потеряла в древней гробнице и тех, кого утратила уже позже, ступив на путь воина. Ния пела и песнь ложилась целебным бальзамом на их израненные сердца. Широко раскинув руки в стороны шаманка стояла лицом к костру, ее пальцы и кисти трепетали и казалось, что девушка играла на арфе, струнами которой стал холодный свет звезд. Звезды, как глаза древних богов и героев, мудро и понимающе взирали на маленькую огненную точку из своих немыслимых небесных далей. Это была древняя магия, магия прощания, магия памяти предков, и она исцеляла души, придавая каждому силы верить в то, что наступит утро а вместе с ним наступит новый день. Верить, что жизнь продолжится дальше.

Потом, когда ярость огня поутихла, оставив лишь угли и скорбь, все трое сидели прямо на голых камнях двора, закутавшись в шерстяные красные накидки. Они молча пили терпкий харемский мед передавая из рук в руки медленно пустеющий мех. Погребальный костер догорал, близился час рассвета. Над горами взошло солнце. На рассвете живые собрали остывший пепел мертвых что бы отнести его к мосту и развеять над пропастью. Илая торжественно поклялся над прахом даханаваров, что отомстит за их смерть. Ответом ему был лишь тоскливый вой ветра, доносившегося из пропасти под каменным брюхом моста.

Уставшие, измазанные пеплом и гарью, но еще не осознавшие всю степень обрушившихся на них испытаний, Илая и девушки молча вернулись в замок. Проведя более суток на ногах Илая бодрился, но Сибрис заметила, как вокруг его синих глаз залегли глубокие тени усталости, а лицо утратило естественный цвет, приобретя нездоровую меловую бледность. Девушки тоже выглядели ничуть не лучше, но ни одна из них не была так похожа на восставшего из гроба мертвеца, как молодой даханавар.

– Сибрис, ты говорила, что мне есть на что взглянуть. На что-то найденное вами наверху? – нарушил молчание Илая, когда они поднимались по лестнице на верхние этажи Башни Магистров.

– Да, Илая, когда мы с Нией искали ткань для саванов, то нашли очень интересную потайную комнату за одной из бархатных портьер в покоях приора. К сожалению, мы были не первые. – со вздохом произнесла Сибрис.

В покоях приора царит хаос. Ведомые корыстными желаниями Воины Пепла искали сокровища: золото и серебро, которым даханаварам платили за их нелегкий труд. Разбитые хрустальные вазы, изрубленная в щепу мебель, вспоротые подушки кресел и картины – всё вокруг носило следы жестокого вандализма. В кабинете приора на полу было полно испорченных бумаг и распотрошенных книг. Пожалуй единственного реального сокровища в Обители – тайных знаний записанных на их древних страницах алчные захватчики не смогли оценить по достоинству. Сибрис подвела Илаю в маленькую прежде очень уютную спальню, расположенную позади кабинета. Она подвела юношу к стене по правую сторону от алькова приора.

– Это Ния нашла вскрытую дверь в потайную комнату. Механизм был сломан при помощи магического огня. Здесь тоже побывал Чужак.

В потайной комнате не было ни одного окна, она была похожа на полукруглую нишу в стене, глубиной не более пяти шагов. Свет наполнявший её исходил от тусклого сияния магических рун нанесенных на куполообразный низкий потолок. Посреди комнаты возвышалась узкая колонна-постамент, едва доходившая Илае до пояса. Что бы там не стояло прежде, забирали его из потайной комнаты в спешке. Пятна от пролитого содержимого еще остались на полу и колонне, застыв слюдяными дорожками и лужицами. Горьковато-сладкий запах пролитого, сродни полынному, от которого у Нии запершило в горле, еще слабо витал в воздухе. Напротив постамента висело обугленное знамя даханаваров с неизменной символикой черного солнца, которую Илая уже не раз встречал в замке Обители.

Сибрис глубоко втянула носом воздух и спросила юношу:

– Узнаешь? Ты узнаешь этот запах? – она присела на корточки и поддев кончиком кинжала льдистую корочку застывшего пятна, поднесла ее сначала к своим ноздрям, а потом к ноздрям Илаи.

– Да, так пахло из орихалкового флакона, который Шамиль носил на шее. – лицо Илаи помрачнело и исказилось гневом. – Ихор Первородного. – произнес юноша.

Сибрис кивнула. Ния, стояла у входа, она так и не решилась переступить порог потайной комнаты, переспросила:

– Ихор Первородного? Что это значит?

Илая обернувшись к девушке сурово начал пояснять:

– Это значит, что кто-то затеял очень опасную игру. Кто-то кто нанял Воинов Пепла, что бы перебить даханаваров. Кто прислал сюда Чужака – мага, скрывшего свою суть, что бы стать послушником даханаваров, а затем уничтожить их и выкрасть Ихор Первородного хранящийся в Обители. Кто-то, кто хочет создать свою непобедимую армию, потому как Ихор… Ихор… – голос Илаи сорвался и перешел на хрип, в уголках рта появилась кровавая пена. Юноша конвульсивно вздрогнул всем телом, согнулся будто от внезапно пронзившей его боли и упал навзничь. Глаза его закатились глубоко под череп и стали видны белки. Они быстро покрывались сетью взрывавшихся тьмой капилляров. Лицо юноши почернело от прилившей к голове крови. Пальцы свело, превратив руки в когтистые лапы, которые судорожно скребли пол потайной комнаты оставляя на камне глубокие борозды заполненные сочащейся из под сломанных ногтей кровью. Пересохшие губы растянулись обнажив почерневшие десна и открыв взору жуткий оскал нечеловечески острых и длинных зубов. Новый виток боли заставил выгнуться тело юноши, стало слышно как трещат его ребра. Кровавая пена текущая по его подбородку стала загустевать и почернела.

– Скорее! Ния, помоги мне его отсюда забрать! – крик Сибрис разорвал пространство, заставив Нию преодолеть робкий страх перед странной наполненной магией комнатой.

Вдвоем они выволокли сопротивляющееся и бьющееся в конвульсиях тело Илаи из рунической комнаты. Они дотащили Илаю до огромной кровати приора и обливаясь потом от усилий еле смогли уложить его на вспоротую пуховую перину. Ния держала голову юноши, острием своего кинжала она заставила Илаю разжать сведенные судорогой челюсти, просунув между зубов толстый золоченный шнур сдерживавший полог алькова. Теперь бьющийся в припадке Илая не смог бы прокусить себе язык. Сибрис уселась на друга верхом прижимая его плечи к кровати и удерживая его трепещущее тело своим весом. Она безостановочно все повторяла: "Тихо, тихо, все хорошо, все хорошо". Наконец Илая успокоился припадок отпустил его. Юноша глубоко задышал, тело расслабилось – он находился в глубоком, похожем на оцепенение сне.

– Ч-ч-что это было? – тихим дрожащим голосом спросила у магички Ния.

– Это Ихор. Илая должен закончить обращение иначе Ихор превратит его в кровожадного монстра. Мы ехали сюда, что бы в Обители ему помогли пройти обращение, а теперь, теперь когда все мертвы… – Сибрис судорожно сглотнула. – Нам нужно найти другой способ, Ния. Он должен жить слышишь, должен. Я поклялась, что больше не потеряю ни одного друга из-за поганой магии. А он, он…

– Он тебе больше чем друг, верно? – харемка горящим взором сверлила душу Сибрис.

– Я, я, я не знаю, возможно. – еле слышно ответила та. – Но у нас очень мало времени, он должен пройти посвящение до того как взойдет полная луна.

– Слишком поздно. Полная луна взойдет сегодняшней ночью. – Ния покачала головой. – Нам его не спасти.

– Значит у нас чуть меньше чем сутки, но клянусь богами, я не собираюсь сдаваться. – отчеканила Сибрис.

Она соскочила с кровати, стала поднимать с пола разбросанные бумаги.

– Если Чужак прошел обращение, об этом должны быть записи, Ния. И о твоем брате тоже. Мы должны найти книгу или журнал, что-то где приор вел записи о вступлении в братство новых членов. Они должны быть где-то здесь. Спускайся и помоги мне, ты же умеешь читать на общем.

Они долго искали, но ничего полезного так и не нашли. Среди бумаг были доклады расходах и доходах Обители, отчеты о выполненных контрактах, какие-то деловые письма и заметки. Списки, ведомости, но ничего действительно важного о последних днях жизни Обители девушки так и не нашли. Все записи о приеме в братство были либо уничтожены, либо исчезли вместе с Чужаком.

– Знаешь, Сибрис, мы могли бы поискать не только здесь. – робко, будто боясь спугнуть последнюю надежду, произнесла Ния.

– Что? – Сибрис оторвалась от изучения очередной обгоревшей по краям бумаги.

– Поискать. Мы могли бы поискать в комнатах даханаваров. Вдруг кто-то из них вел личные записи.

– Ния, ты гений! – воскликнула Сибрис, просветлев лицом.

– Кто? – Ния явно не поняла ругается Сибрис или хвалит ее. Слово "гений" было харемке не знакомо.

– Не важно. Пойдем быстрее! – Сибрис вскочила на ноги и документы лежавшие на ее коленях посыпались на пол. Не успел последний листок упасть на мраморные плиты, девушки уже мчались по коридору соединяющую Башню Магистров С Башней Послушников.

Тут тоже обнаружились следы погрома и поджога, но от магического пламени не было найдено и следа. Кельи братьев не заинтересовали Чужака и были отданы на разграбление Воинам Пепла. Как и в Башне Магистров здесь была та же унылая картина погрома: разбитая посуда, вспоротые матрацы и подушки, поломанная и изрубленная на куски мебель, выпрошенные шкафы, сундуки и шкатулки. Противник явно покуражился, к тому же здесь стойко пахло пролитым вином, коим подкрепляли свои силы бравые мародеры.

В одной из комнат, которая меньше других пострадала от погрома из-за скудности и бедности обстановки, обнаружились вещи принадлежавшие Ла-Тонгу. Ния всхлипнув зарылась лицом в порванную кожаную куртку, принадлежавшую ее брату. Сибрис тактично отвернулась, дав девушке время выплеснуть свою боль и горе. К счастью, следов крови на одежде не было. Когда Ния подняла лицо от слез не осталось и следа, лишь покрасневшие веки свидетельствовали о том как ей было горько.

– Это была комната моего брата. Я узнала его вещи. А еще я кажется нашла его тайник..– она не договорила.

Ния поднялась со старого соломенного матраца, лежавшего на полу у стены и заменявшего Ла-Тонгу постель, девушка решительно вспорола его тощее соломенное нутро и извлекла наружу сверток из старой холщовой рубахи. Когда Ния развернула ткань, то Сибрис чуть было не закричала от радости. Это был личный дневник приора. Сомнений не было, небольшая книжица с обложкой обтянутой красной телячьей кожей тонкой выделки, с золотой инкрустацией символом даханаваров и руной "ДАШ" в центре. На первой странице дневника было аккуратным, немного угловатым почерком выведено "Приор Братства Ордена Черного Солнца, Наставник и Гранд-Ментор Даханавар Амбросиус Левша. Размышления", далее следовали число и год.

По большей части это были действительно размышления и записи личного характера. Слог их был ясен и четок, а стиль изложения сух и скуп на цветастые подробности. Каждый день описанный в дневнике был кратким отчетом о наиболее взволновавших приора событиях. Приор был человеком деловым и не склонным к пустым фантазиям и разглагольствованиями. Девушки быстро пролистали дневник размышлений до конца и обнаружили что последняя запись была сделана отнюдь не хозяином дневника. Неровные, пляшущие буквы, выведенные рукой брата Нии описывали печальные события, свидетелем которых ему довелось стать.

– Илая, Илая очнись! – Ния трясла юношу за плечо пытаясь вырвать его сознание из липкой паутины сна.

Все происходившее казалось нереальным, перед взором все плыло, голова раскалывалась от боли, мерзкий привкус железа во рту вызывал тошноту. Илая попытался приподняться на локтях, от резкого движения желудок взбунтовался и его вырвало прямо на постель. В желчной рвоте присутствовали черные комки свернувшейся крови. Ния отерла лицо юноши смоченной в воде тряпицей и дала напиться из медного кувшина, забрав его с письменного стола в центре комнаты. За столом, не отрываясь от изучения пожелтевших от времени пергаментных свитков, в окружении неровных стопок тяжелых фолиантов, сидела Сибрис.

– Рада, что тебе уже лучше. – деловито сказала она. – Мы очень обеспокоились, когда с тобой произошел припадок.

– Припадок? – охрипшим голосом уточнил Илая.

– Да, в той секретной рунной комнате, – Сибрис махнула рукой в направлении потайной двери, скрывавшей разграбленное хранилище Ихора. – Я изучила кое-какие из этих книг и пришла к выводу что безопасно там могут находится только маги или даханавары завершившие обращение. Тебе стало плохо из-за того, что Ихор в твоем теле еще, как бы это выразится? – она сделала неопределенный жест рукой, пытаясь подобрать нужное слово.

– Еще не "укрощен". – пришла на помощь девушке Ния.

– Да пожалуй, это именно то что я хотела сказать. – кивнула в знак согласия Сибрис.

– Ты не поверишь как нам повезло! Мы нашли дневник приора. – воодушевленно сообщила Ния. Она помогла юноше подняться и добраться до второго кресла стоящего у стола, поближе к Сибрис.

– Думаю ты должен его немедленно прочесть, Илая. Обрати внимание на последние записи в дневнике, их сделал Ла-Тонг и они многое объясняют. Если то, что он написал правда, то еще не всё потеряно и ты сможешь закончить обращение. – Сибрис была предельно серьезной, когда произнесла. – Ния говорит, что сегодня полнолуние, а это значит, что времени медлить не осталось и тебе придется пройти ритуал сегодня.

Кресло приглушенно скрипнуло, когда Илая в него присел. Внешний вид мебели в комнате, весьма пострадал от варварского обращения захватчиков, но она была из железного дуба и могла прослужить еще довольно долго. Илая взял дневник размышлений в руки. Он несколько раз перечитал то, что было написано Ла-тонгом прежде чем отложил записки Амбросиуса в сторону. Классический ритуал Испытания Ихором, который должен был пройти новообращенный послушник, требовал наличие даханавара-наставника, который бы поделился с испытуемым своей кровью. Это существенно снижало риски для новичков не справиться с укрощением демонической составляющей Ихора. Ихор в крови наставника уже был укрощен и сила его пагубного влияния на молодую неокрепшую психику послушника снижена. Процесс укрощения был завершающим этапом мутации, Сибрис сравнила само обращение с чумой, а принятие крови наставника с вакцинацией от нее. Теперь единственный, кто мог бы это сделать для Илаи был Чужак – последний и единственный из известных им живых даханаваров, закончивших обращение.

Из записей оставленных братом харемки следовало, что Амбросиус Левша принял в послушники обоих и Чужака и Ла-тонга. Честь быть первым, кто пройдет Испытание, досталась Чужаку. Амбросиус посчитал, что Ла-тонг еще не готов, что нрав его слишком горяч, а это может серьезно навредить молодому охотнику во время ритуала Испытания, требующего смирения и умения хорошо владеть своими эмоциями. Приор отослал Ла-Тонга прочь из замка, в одну из пещер Покаяния, спрятанных высоко в горах окружавших Обитель. Это случилось накануне того, как должно было пройти обращение Чужака. Ла-Тонгу полагалось провести трое суток в безмолвной медитации, размышлениях и посте.

У многих из братьев было весьма темное прошлое и по традиции при вступление в ряды даханаваров новообращенному давали новое имя. В день, когда Блейз прошел Испытание в большую книгу Братства Черного Солнца было вписано новое имя – брат Альбин Чужестранец. Книгу эту Сибрис не смогла найти ни в замковой библиотеке, ни среди книг испорченных огнем, и девушка предположил, что Чужак унес её с собой. Сведения о новом имени Блейза теперь остались лишь на страницах дневника приора.

Пока Ла-тонг постигал свою душу в пещерах над Обителью у ног его разыгралась жуткая трагедия. Испытание было пройдено, торжественно было внесено новое имя в анналы братства и во время праздничного пира все даханавары испили отравленного вина. Это сильно их ослабило и позволило Воинам Пепла захватить замок и сокрушить некогда славную Обитель. Оставался лишь один вопрос, как так случилось, что Чужак и сам ставший даханаваром не погиб от яда вместе со всеми братьями? Не осушить торжественный кубок, который по традиции первым подавали новоиспеченному брату, в присутствии других даханаваров он не мог, это вызвало бы не нужные подозрения. Слишком много этот человек оставил после себя вопросов.

К счастью для Ла-тонга, Чужак не мог знать куда именно отослал охотника приор, а непокорный и любопытный Ла-тонг умыкнул с собой в горы дневник. Юноша желал найти там записи о собственной участи уготованной ему приором по возвращении из пещер. Так как огонь брать в пещеры не разрешалось, прочесть дневник брат Нии смог лишь на следующий день. Отослали его под вечер и ему едва удалось добраться до пещеры, как солнце село и горы погрузились во мрак. Это спасло его самого и теперь обещало спасти Илаю.

В дневнике приор упоминал, что недавно братья наткнулись на Замурованный проход в новые подземные помещения. Замок за прошедшие века несколько раз перестраивали, но ни на одном из планов замка эти помещения указаны не были. Братья разбирали обрушившуюся часть стены в дальней части подвалов, лавина принесла с вершин в ущелье огромные глыбы льда, заставивших содрогнуться даже Обитель, когда обнаружили, что из трещины в стене сильно сквозит. Разобрав древнюю каменную кладку они они обнаружили, что подвалы является лишь ее малой частью подземелий Обители. Амбросиус Левша взял клятву с нашедших молчать о том, что они видели. Ссылаясь на возможное дальнейшее обрушение стен и потолка, Амбросиус запретил посещать подвалы, и самолично занялся исследованием найденного. Он мало писал об этом дневнике, но по записям было видно, что приор перевернул библиотеку Обители вверх дном, и все же нашел в старых книгах упоминания о таинственном механизме найденном в одном из залов подземелья. Зеркальный Лабиринт – чрезвычайно опасный и трудный путь прохождения Испытания Ихором. Этот Лабиринт, изобретенный первым Магистром даханаваром – способ для которого не требовалась помощь наставника-ментора и его кровь, был смертельно опасен для испытуемого. Выживших после прохождения Лабиринта было мало, но тогда это был единственный известный способ обуздать силу Ихора. Позже когда Магистры открыли способность крови наставника помогать телу испытуемого легче принимать Ихор, от Лабиринта отказались, навеки похоронив его глубоко под землей. К счастью для Илаи и Ла-Тонга, Чужак так и не узнал о существовании Лабиринта. Последние записи сделанные рукой брата Нии говорили о том, что Ла-Тонг решил отправиться в эти подземелья что бы пройти Зеркальный Лабиринт и стать даханаваром.

– Ния, ты это читала?

– Да, мы обе читали дневник пока ты спал. Я не знаю, что случилось с моим братом, там в подземельях, прошел ли он Лабиринт или нет, но я готова отдать всё, что имею чтобы узнать о нем хоть что-нибудь.

– Понимаю. Значит пришла пора и мне пройти Испытание. – Илая уверенно поднялся из кресла.

Сибрис подскочила со своего и придержала юношу за локоть.

– Ты уверен, что достаточно хорошо себя чувствуешь? У нас еще есть время до заката. Всего несколько часов, но ты можешь отдохнуть еще немного, набраться сил! – девушка встревоженно заглядывала в глаза Илае. В её серых зрачках сквозило беспокойство и страх и еще что-то такое, что Илая прочел как мольбу. Мольбу не к нему, но ко времени, что бы оно не бежало столь быстро, мольбу отсрочить решающий момент в их жизни хотя бы ещё на час, на два и дать её побыть вместе со своим подопечным.

Ния опустила глаза, она старалась не смотреть на Сибрис и Илаю. Под сердцем юной харемки что-то шевельнулось, что-то темное, неясное, горькое и так похожее на зависть.

– Сибрис! – Илая ласково обнял подругу за плечи, его голос был тихим, но тон уверенным. – Уверяю тебя – я в полном порядке. Но если тебе или Нии нужно отдохнуть…

Сибрис покачала головой, русые пряди упали на её грустное и решительное лицо.

– Нет, Илая, не стоит думать о нас. Я и Ния в порядке. – она едва слышно вздохнула и улыбнулась глядя юноше прямо в глаза. – Ты же сам знаешь ради чего мы сюда пришли. Зачем оттягивать неизбежное?!

Солнце начало клониться к западу, убавляя свой ясный золотистый свет, но всё еще стараясь прогреть серые громады гор. В погребах было холодно и сухо, мягкую темень разгоняли рыжие язычки пламени факелов. Илая подошел к огромной винной бочке, перекрывавшей вход в глубины подземелий. На полу в пыли еще виднелись следы того что бочка иногда меняла свое положение. Изрядно поднатужившись Илая и девушки совместными усилиями сдвинули её с места, благо она была пустая. Их глазам открылся наполовину разобранный пролом в стене.

– Этот Амбросиус был сильны малым, как я погляжу. – пробормотал Илая утирая выступивший на лбу пот.

– Он был даханаваром. Мутация изменила его тело сделав намного сильнее обычного человека. – согласилась Сибрис.