Текст книги "Даханавар (СИ)"

Автор книги: Оле Ляпин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– У тебя есть брат, он тоже шаман как и ты? – удивился Илая. – Ты нам этого не говорила, я думал что ты последняя из своего народа.

– Так и есть. – подтвердила Ния. – У меня был старший брат Ла-тонг и он не был шаманом, у него не было дара общения с духами. Мой брат был охотником. Но теперь его больше нет.

– Что же случилось c твоим братом?

– Я не знаю, но духи говорят, что среди живых его нет. Но не перебивай меня, юный даханавар. Дослушай мою историю до конца.

Ния продолжила рассказ:

– На следующее утро мой брат и Блейз ушли в горы. Я сильно беспокоилась за деда. Он был очень взволнован, пытался отговорить Ла-тонга идти с чужеземцем, даже кричал на него, но мой брат был упрямым человеком и не послушал деда. Дед этой зимой сильно болел и после ссоры с внуком ему стало совсем плохо. Я осталась присматривать за дедом в этой пещере и с тех пор больше не спускалась в деревню до самого конца.

– Ты больше не видела своего брата? – спросила харемку Сибрис.

– Только один раз. Он пришел поздно ночью, две луны спустя. Не заходя в деревню он направился прямо сюда. Тогда наш дед был еще жив, но уже не вставал с постели. Он иногда приходил в сознание и говорил со мной, но, зачастую, его дух блуждал не в этом мире. Я присматривала за дедом круглые сутки. Из деревни нам приносили еду и оставляли ее на большом валуне перед пещерой, но внутрь люди не заходили. Их шаман умирал. Когда Ла-тонг вошел внутрь пещеры дед открыл глаза и сказал: "Я ждал тебя внук. Я против того, что ты задумал, но это уже не имеет значения, потому что боги одобрили твой выбор. Следуй своему предназначению." После этих слов дед закрыл глаза и испустил последний вздох. Я кинулась к брату, начала кричать на него, колотить в ярости по его широкой мускулистой груди. В скорби и отчаянье я кричала "Что, что ты задумал, брат?!" Он стоял тихо-тихо, потупив глаза в пол, а потом крепко прижав меня к себе сказал "Я стану даханаваром". "Нет!" – выдохнула я и попыталась освободится от его объятий, но он держал меня в кольце своих крепких рук не позволяя даже шелохнуться. "Ты слышала, так хотят боги." – сказал он и я поняла, что это необратимо. Я смирилась. Мы вместе завернули тело деда в волчьи шкуры и отнесли на вершину горы, где на рассвете, по традиции предков, предали его тело огню. Брат попрощался со мной и ушел в горы. С тех пор я его больше не видела. Мне предстояло стать следующей шаманкой племени, но прежде следовало выждать время до следующей луны. Мое тело и душа должны были очистится. До истечения этого срока я считалась нечистой и не имела права спускаться в деревню к моим людям. Это могло осквернить огни их очагов и принести смерть в их дома. Никто не приносил мне еды, никто не подходил к моей пещере и не заговаривал со мной. В аскезе, молчании и не разжигая огня в очаге я провела так почти половину нужного срока, а потом… – Ния замолкла, она взглянула в лица своих гостей и они поразились той бушующей ярости, которая горела в ее темных глазах, сквозила в ее словах.

– А потом он вернулся. Чужеземец – Блейз. Но это был уже другой человек, от него веяло силой. Белый и смертоносны, как снег на вершинах гор, с глазами бордовыми и горящими, как угли. А вместе с ним пришли воины в тяжелых стальных латах украшенных знаком пылающего человека на черном фоне. Они вероломно напали на рассвете, солнце еще не успело разогнать утренний сумрак. Они ворвались в деревню на своих огромных конях, с горящими смолистыми факелами в руках, пока мои соплеменники мирно спали в своих кроватях. Я проснулась от криков боли и ужаса. Крыши домов уже пылали, женщины и дети метались меж ними, пытаясь спастись от острых мечей безжалостных воинов и шаров огня посланных им вслед бледным чужаком. Его руки испускали эти сгустки пламени разя направо и налево, тех, кому удалось избежать удара меча, копья или тяжелого конского копыта. Ужас от увиденного сковал меня, я не могла кричать, не могла кинуться на помощь моему племени, даже дышать не могла. Я видела, как этот человек и его отряд рушит мой мир! В отблесках пламени, пожирающих мою деревню, я поняла, что харемы ошиблись – это был демон, и не важно какого цвета была его кровь. – Ния сглотнула, видно было как тяжело ей говорить о произошедшем. – А когда вы пришли, когда твоя подруга смогла почувствовать этого ублюдка по следам его магии, когда я услышала ваш разговор с ачери… Я поняла, что вы можете мне помочь найти его и отмстить за мою деревню и за мой народ.

Илая и Сибрис переглянулись их лица стали напряженными.

– То, что ты нам рассказала, поистине ужасно. – задумчиво и хмуро произнес Илая.

– Ния! – обратилась к юной харемке Сибрис. – Эта девочка, это существо – ачери, что это было? Я так понимаю – ты спасла меня от необдуманного поступка, который мог стоить мне жизни, объясни мне, что ты тогда сделала?

– Ах, это… Да, ачери – это голодный дух. Призрак, вселившийся в труп невинно убитого ребенка. Ачери появляется там, где были убиты дети и юные женщины. Эта ачери спустилась с гор, потому что почувствовала здесь невинные смерти, она искала себе новое тело. Мой народ знает, что обычно ачери живут в горах и охотятся на не осторожных путников. Стоит человеку приблизится к ачери настолько, что бы на него упала тень захваченного духом тела и призрак заберет душу доверчивой жертвы. Песня ачери завораживает, позволяет ачери самой приблизится к жертве. Еще шаг и ты была бы мертва, Сибрис, ты почти наступила на тень духа.

Лицо Сибрис побелело от услышанного, в горле стал ком.

Спасибо, Ния. – с трудом выдавила из себя потрясенная услышанным девушка. Ния продолжала.

– Единственное чего боятся ачери – это красная шерсть. Достаточно тонкой нити, что бы не поддаться наваждению её песни. Человек в красной шерстяной одежде может вообще не боятся ачери. Я смогла справится с голодным духом просто накинув на неё свой красный плащ. Эта ачери теперь никому не навредит. Призрак навсегда покинул старые кости.

– Теперь я понимаю почему так славятся таризские красные шерстяные плащи и одеяла. Они способны спасти не только от убийственного горного холода.

Ния улыбнулась и закивала головой соглашаясь с Сибрис.

Сибрис вытащила ровную веточку, из кучки хвороста, лежащей у очага, заострила ее конец ножом и стала быстро рисовать на земляном полу пещеры. Двойной круг, внутри схематическая фигура человека, упирающаяся руками и ногами в него изнутри, и языки пламени охватившие эту фигуру.

– Ты видела ЭТОТ знак? – спросила она Нию.

– Да, этот. Алый, пылающий человек на черном фоне, заключенный в двойной круг. Этот знак был на доспехах убийц моего народа. – с отвращением произнесла харемка.

– Воины Пепла! – одновременно выдохнули Илая и Сибрис.

– Что им тут нужно? Отсюда слишком далеко до Пушта? – Сибрис была явно удивлена.

Илая посмотрел на символ тяжелым, немигающим взором.

– Кажется я начинаю понимать, Сибрис, ЗА ЧЕМ, они пришли сюда, а точнее ЗА КЕМ.

Юноша перевел взгляд на харемку.

– Ния, нам очень нужно в Обитель, и я боюсь как бы мы не опоздали.

– Сначала, ты поможешь мне найти чужака и расквитаться с ним, тогда я помогу тебе. – отрезала харемка.

Илая покачал головой.

– Боюсь все не так просто, я не смогу тебе помочь, пока не закончу обряд посвящения.

Девушка подскочила, шипя, как дикая кошка.

– Ты хочешь обмануть меня, даханавар?! Я этого не позволю, сначала принеси мне голову чужеземца с алыми глазами!

– Сядь и успокойся, Ния, я не хочу и не могу тебя обмануть, но я и не могу отправится по его следу, пока не навещу Обитель.

И юноша рассказал юной шаманке зачем ему нужно попасть к даханаварам.

– К тому же, есть малый шанс того, что твой брат все еще жив. Когда человек проходит обряд он действительно умирает и духи действительно сказали тебе правду, что его нет в мире живых, но ты не спрашивала их есть ли он в мире мертвых!

– О, если твои слова окажутся правдой, клянусь, я сделаю для тебя, что угодно! – Ния, еле сдерживая слезы, заломила руки В ее сердце, после слов Илаи, зародилась надежда.

– Значит, так! – Илая поднялся во весь рост и протянул харемке руку над огнем очага. – Ты помогаешь нам попасть в Обитель, а я клянусь перед богами, своей жизнью, помочь тебе. Клянусь, что принесу тебе голову красноглазого чужеземца который называет себя Блейзом, истребившего твою деревню! Если ты согласна, просто пожми мою руку. – сказал он.

Девушка торжественно поднялась, заглянув в сапфировые глаза Илаи, она протянула руку навстречу его руке и крепко сжала ее, выдохнув:

– Клянусь по перед богами, своей жизнью, что помогу тебе Илая – даханавар!

4

Ясное утреннее солнце безжалостно освещало разрушенную деревню харемов. Теперь это место выглядело вдвойне жутким.

Илая приставив ладонь козырьком ко лбу, внимательно осматривал открывшееся его взору, распростершееся под горным склоном, пространство. Нии нигде не было видно. К юноше подошла Сибрис, только что выскользнувшая из-за полога скрывавшего вход в приютившую их пещеру шаманки.

– Что ты там увидел? – поинтересовалась девушка.

– Скорее, чего не увидел. – холодно произнес Илая. – Ния пропала.

– Я думала она спустилась в деревню, попрощаться с мертвыми перед отъездом.

Илая отрицательно качнул головой.

– Там ее нет, я это хорошо вижу. Постой…. – юноша присмотрелся в даль, где виднелась над рекой часть древнего моста. – Там всадник.

– Что? Где? – Сибрис, как ни старалась, ничего не могла разглядеть с такого расстояния.

– Это она. – коротко объяснил Илая и начал спускаться вниз по тропе.

– Ния? Ты там увидел Нию? – девушка еле поспевала за другом.

Они встретились за околицей. Ния была верхом. К удивлению Илаи и Сибрис, харемка была верхом на том самом коне, что вывез их из Таризы и которого они уже считали павшим.

– Я привела тебе твоего друга. – сказала шаманка спешиваясь и передавая поводья Илае.

– Эгей! Коняга, да ты жив! – Илая потрепал жеребца по морде и тот в ответ одобрительно фыркнул. Теплый язык животного лизнул юноше руку в знак приветствия.

– Но как ты его нашла, как узнала? – обратился удивленный Илая к харемке.

Она только пожала плечами и коротко бросила через плечо.

– Духи.

Сибрис тоже была рада возвращению их вороного спасителя.

– Я думаю тебе надо дать ему имя. – обратилась она к юноше.

– Дай-ка подумать. – Илая потер лоб пытаясь подобрать имя коню. – Я назову его – Везунчик!

– Что? – со смехом переспросила Сибрис. – Везунчик? Что это за имя для коня?

– А что? Как по мне имя отличное ему ведь повезло выжить – повезло. А теперь он будет снова возить нас и нам будет везти так же как тогда, когда повезло удрать из Таризы.

Сибрис громко и заливисто рассмеялась.

– Ну ты даешь Илая – вот так каламбур! Не ожидала!

– Калам что? – не понимая переспросил юноша.

– Забудь! Везунчик – это просто отличное имя.

– Правда ведь, коняга? Это ведь ты наш Везунчик?! – Сибрис погладила коня по шее и тот тихо заржал высказывая свое одобрение.

– Ну вы чего там? Нам пора собираться в путь. Я и так потратила все утро что бы найти ваше животное. Эта зверюга преспокойно щипала травку, будто вокруг него и не было около полудюжины "ледышек". Мне пришлось изрядно попотеть, что бы поймать его, не угробив себя. Пошевеливайтесь-ка! – донеслось до них добродушное ворчание Нии.

Горы были ослепительно прекрасны – величественные, мощные, древние и вечно молодые. Снежные короны венчали их скалистые пики, которые рвались ввысь на фоне бескрайнего небесного океана. Слепящий солнечный свет омывал зубчатые хребты, а густая сиреневая тень нежила бока на дне глубоких ущелий и провалов. Пропасти разинули ненасытные глубокие пасти, будто замершие во времени каменные монстры, жаждущие крови своих жертв.

Мелкие камушки вылетали из под копыт Везунчика и падали вниз по склону поросшему камнеломкой и горечавкой. Бело-зелеными коврами по склонам расстилалась пушистая азорелла, кивал голубыми головками-ёжиками, покачиваясь от легкого ветерка, букашник, белыми, голубыми и розовыми колокольчиками плелись по склонам вездесущие вьюнки. Над травами гудели пчелы, порхали бабочки-малютки, в траве стрекотали цикады и деловито сновали прочие букашки.

На плечах всех троих были накидки сотканные из тонкорунной шерсти красного цвета, на головах широкополые шляпы-конусы из речного тростника с нашитыми по краю бусинами из ракушек. Всем этим добром Илаю и Сибрис щедро снабдила харемка. Путникам стоило остерегаться обманчивого нрава горной погоды. И правда, за время их путешествия на солнце уже пару раз набегали плотные облака. Оторвавшись от белых мантий, окружавших самые высокие пики Аталасских гор, они приносили с собой пронизывающе холодный ветер. Мелкие колючие снежинки снова и снова атаковали незащищенные лицо и руки людей. Ровно полчаса путники продвигались вперед, ежась от холода и выстукивая зубами барабанную дробь. Но уже через минуту после того, как облака выпускали солнце из своего плена, они страдали от его жарких ласк. Тепло его лучей моментально уничтожало снежную крошку, наметенную на дорогу и одежду людей.

Ния оказалась отличным проводником. Перевалило слегка за полдень, а путешественники уже добрались до каменной арки Шепчущих Ворот. Эта горная достопримечательность была так причудливо создана ветрами, и временем, что можно было подумать её специально вырезали в гранитной скале зодчие-исполины. Шепчущие Ворота получили свое имя из-за акустического фокуса, который мог проделать даже самый легкий сквознячок. Арка будто едва слышно вопрошала у путешественника ступившего под ее сень "кто? кто?".

Миновав арку путники попали в ущелье, по его дну стелилась старая мощеная черным гранитом дорога ведущая к Обители. Дорогу проложили в незапамятные времена, когда орден даханаваров переживал период рассвета и со всего континента к его воротам стекались желающие вступить в ряды борцов с монстрами и нечистью. Вся эта мерзость активно расплодилась после магической войны восставших Свободных Королевств с Восточной Империей магов некромантов.

Ехавшая верхом на Везунчике Сибрис, постоянно сверялась с картой даханавара и даже делала на ее полях пометки угольным карандашом.

– Ну, что говорит карта? Скоро ли мы прибудем на место? – спросил девушку Илая. Он вел коня под уздцы, следуя за бодро идущей впереди него Нией.

– Я думаю, если к вечеру успеем добраться до перевала, то завтра сможем войти в ущелье Альташ. А там рукой подать до крепости братства. – закусив кончик карандаша, задумчиво ответила ему Сибрис. – Это вон за теми пиками, если я не ошибаюсь.

– Ха! – донеслось до них, Ния была явно несогласна. – Я доведу вас к Обители еще до заката! Карта, которую читает твоя подруга, уже устарела. Две луны назад в горах случился оползень, с Волчьего клыка сошла лавина, гул был слышен даже в моей деревне. Мой брат успел рассказать мне о новом проходе через гору, когда мы виделись с ним в последний раз. Он сказал, что прошел прямо под горой, а не ходил к перевалу. Конечно этот путь более опасный чем старая дорога, но и более короткий. Так, что если вы действительно спешите…

– И ты сможешь провести нас по нему? Ты уверенна? – перебил ее Илая.

– Конечно, именно это я и собираюсь сделать. – утвердительно кивнула головой харемка.

– Что скажешь? – Илая обернулся к Сибрис.

– Скажу, что это безумие идти путем, о котором нам почти ничего не известно. Но ты прав, время действительно играет против нас и чем раньше мы достигнем Обители, тем будет лучше.

Вход, если его можно так назвать, представлял собой огромный разлом в скальной породе, который пересекал тело горы справа налево, точно нанесенная клинком рана. Серая глыба льда, принесенная лавиной, угрожающе зависла над проходом и теперь медленно таяла на солнце. Скупые капли звонко падали в мутную лужу перед входом. Внутри разлома клубилась тьма. Взглянув на уходящую вдаль под склоном старую дорогу, ведущую к перевалу, а потом на предстоящий ей мрачный путь через нутро горы, Сибрис спешилась со спины Везунчика и зябко поёжилась. Волоски на ее руках и затылке приподнялись. Последнее время она испытывала острую неприязнь и подавленное чувство ужаса к подобным местам. Как ей казалось, от них остро веяло смертью. Быстро справившись с собой, она не позволила спутникам заметить её минутную слабость. Или, все же, эта черноглазая харемка что-то заметила?!

Илая вытащил из поклажи палку с намотанной на нее просмоленной паклей, высек искру и поджег факел. Попросив девушек оставаться на местах, он бесстрашно ступил в расщелину. Сначала ему показалось, что тьма яростно пища бросилась на него. Инстинктивно пригнувшись, Илая почувствовал, как она мазнула его по щеке кожистым крылом, но это была всего лишь стая летучих мышей испуганных золотистым сиянием огня. Пройдя шагов двадцать внутрь и осветив представшее перед ним пространство уходящего под гору пещерного коридора, юноша понял, что тот достаточно широк и высок, чтобы Везунчик мог пройти по нему. Вернувшись к ожидавшим его возле входа попутчицам, Илая заверил их, что проход вполне безопасен и они, вооружившись факелами, могут спокойно следовать за ним.

Внутри было сухо, воздух спертый, как в долго не проветриваемом помещении, под ногами тихо похрустывала мелкая каменная пыль. Стены приглушали звук шагов и тишина подземелья отрезавшая их от наполненной звуками поверхности, угнетающе давила на слух. Место это было древним, очень древним, и из уважения к этой седой древности путешественники разговаривали почти шепотом. На удивление, Везунчик вел себя совершенно спокойно, не выказывая неудовольствия по поводу того, что ему, созданию с поверхности земли, предстоит совершить путешествие в ее недрах.

– Брат говорил мне, что этот путь почти не имеет ответвлений, кроме одного. В самом сердце горы есть пещера со многими выходами, Ла-тонг отметил нужный нам коридор знаком летящей птицы, поэтому, когда мы достигнем ее смотрите в оба. – сказала Ния своим спутникам.

– Как твой брат понял какой из коридоров ведет на поверхность? – удивился Илая.

– Он внук шамана. Пусть у него и нет дара общения с духами, но это не значит, что он не может их чувствовать. У всего на свете есть дух у тебя, у меня, у горы и у цветка, даже у твоего меча, который ты носишь за спиной. Это чутье помогло брату стать лучшим охотником и проводником в нашей деревне. Так, что он просто почувствовал, куда ему нужно идти.

– И ты тоже это чувствуешь? Именно по этому ты рискнула нас вести этим путем?

– Да, чувствую. Правда, не так хорошо как мой брат, однако достаточно что бы я могла бы научить этому тебя и твою подругу, если бы вы меня попросили.

– Что же, возможно позже я воспользуюсь твоим предложением. – согласился Илая.

Они как раз достигли середины пути и вошли в центральную пещеру. Пещера была похожа на грубо вырубленный в скале колодец, стены которого испещрили большие и малые проходы ведущие вверх, вниз и кто еще знает куда. С потолка и с пола друг на встречу другу тянулись стрелы сталактитов и копья сталагмитов, где-то, на самом краю слышимого, ухо улавливало шум подземной реки и звонкую капель. Тут было прохладно и влажно, но воздух в отличии от коридора был чист и даже сладок. Илая поднял факел и пошел по периметру этого колодца, выискивая тот единственный проход, который выведет их обратно к солнцу и свету. Девушки решили не отставать и тоже разбрелись в поисках знака на стене. Это было царство сквозняков. Отблески от пламени факелов метались по влажным стенам пещеры, заставляя причудливо и безумно плясать тени. Илая надеялся, что влажность не повредила знак оставленный Ла-тонгом.

Везунчик нашел соляной выступ возле одного из проходов и принялся активно его облизывать. Заметив это Сибрис прекратила поиски знака и подошла, что бы отогнать животное от соленого лакомства. Она беспокоилась, что конь может увлечься и потом будет страдать от жажды. Потянув за удила, она попыталась оттащить Везунчика от выступа, но упрямое животное не пожелало ее слушаться. Сибрис дернула сильнее – никакого результата. Она уперлась ногами в пол и повторила свою попытку, Везунчик мотнул головой и надоедливая девица, потеряв равновесие, неожиданно приземлилась на пол. Пол оказался под наклоном и довольно скользким после обилия пролитых Везунчиком слюней. Не успев даже пикнуть, Сибрис заскользила прямо в черное жерло узкого прохода возле которого все это произошло. Никто ничего не заметил, пока конь не заржал. Везунчика потянуло вслед за девушкой, так и не выпустившей из рук поводья. Ния и Илая мгновенно оказались у злополучного места. Из-за того что Сибрис висела на поводьях, голова коня и его передние ноги были в проходе, перекрывая Илае обзор. Ему не удавалось разглядеть, что там внутри происходит с его подругой. Ния удерживала Везунчика, что бы тот не делал резких движений и его не понесло по скользкому полу дальше.

– Ты жива? – крикнул Илая в темноту.

– Да! Попробуйте меня вытащить отсюда. Я вешу на поводьях, но они порвались и выскальзывают из рук. Тут очень скользко и темно! Я не вижу за что мне зацепится, боюсь, я не смогу висеть так слишком долго! – крикнула в ответ девушка.

– Сейчас, погоди! Я брошу тебе веревку и оттащу коня. Сибрис, успокойся и не делай резких движений, мы тебя обязательно вытащим оттуда!

– Надеюсь. – пробормотала себе под нос девушка.

Илая достал веревку из седельной сумки Везунчика, споро закрепил ее за луку седла и бросил свободный конец Сибрис. Девушка подтвердила, что успешно его поймала. Отпустив порванную кожанную ленту удил, она крепко вцепилась в спасительную веревку. Понемногу, стараясь не напугать обеспокоенного жеребца, Илая и Ния начали медленно оттаскивать коня от злополучного проема. Каждый шаг Везунчика назад поднимал Сибрис наружу. В какой-то момент она заметила как что-то сбоку ярко блеснуло в темноте.

– Илая, стой! – воскликнула девушка. Как ни пыталась она разглядеть, что же такое могло блеснуть в стене, да еще при таком скудном освещении, но без достаточного освещения не могла.

В проеме наверху обрисовался силуэт темной головы.

– Что случилось? – Илая не понимал, почему подруга попросила его притормозить.

– Посвети! Кажется я что-то увидела там, в стене.

– Ты серьезно?

– Да, хочу увидеть что это.

Но света от факела поднесенного Илаей к проему оказалось не достаточно.

– Скинь мне его сюда, мне все еще ничего не видно. – попросила Сибрис.

– Надеюсь ты держишься крепко. – сказал Илая и выполнил ее просьбу.

Пылающий факел заскользил вниз очень быстро, но Сибрис удалось его поймать. Она поменяла положение, крепко зажала веревку бедрами и ступнями, а потом освободила руки. В стене действительно что-то было. Вытащив из-за пояса кинжал и подсвечивая себе, Сибрис начала работу по откалыванию от стены куска льда за которым что-то призывно мерцало. Вместе со льдом откололся кусок породы обнажив невероятную картину. Это была могила в камне. В скальной породе, как в утробе матери, лежал древний скелет в полном боевом облачении. Это был даханавар. Мертвец лежал на боку в позе эмбриона, согнув ноги в коленях, а руки в локтях. Длинная огненно рыжая коса, как змея, обвивала его истлевший торс, черная кожа доспехов почти не истлела от времени, на груди у мертвеца на стальной цепи висел медальной – черное солнце. В центре солнца в медальон был вправлен огромный алмаз с вырезанной на нем руной "ДАШ". Дыхание, жизнь, сила – эта руна имела много значений, но прежде Сибрис никогда не видела, что бы ее сочетали с символом черного солнца. Именно блеск медальона заметила Сибрис в кромешной тьме. Она подцепила острием кинжала цепь и медленно потянула её на себя. В этот момент иссохшее тело сдвинулось с места, обнаружив хрупкость каменного могильного кокона. Мумия даханавара, вместе с куском отвалившейся стены, с грохотом пронеслась вниз, в кромешную тьму. Медальон, прощальным подарком остался на кинжале Сибрис. Покачиваясь на длинной цепи в отблесках дрожащего пламени, он отчаянно сверкал, переливаясь всеми цветами радуги.

– Сибрис! – отчаянный возглас Илаи прозвучал над ее головой.

Сибрис подняла голову улыбаясь, она подняла руку с находкой повыше, что бы Илая мог видеть.

– Это тебе, подарок из прошлого. Он весел на груди даханавара, чьи громыхающие кости ты принял за мои. – и она засмеялась. – Вытаскивай меня уже отсюда, поскорее!

Когда девушка поднялась на поверхность, Илая крепко обнял подругу и Сибрис услышала как громко и взволновано бьется сердце в его груди.

– Я нашла выход. Тут вход отмеченный птицей, я уверенна, это метка моего брата. – донеслось до них. Ния первой проскользнула в нужный коридор.

– Сибрис, не смей меня так больше пугать. Слышишь?! – горячо прошептал Илая.

Вместо ответа она поцеловала его в поросшую щетиной щеку и повесила найденный медальон ему на шею.

– Обещаю. – тихо прошептала девушка и скрылась вслед за Нией.

Илая взял Везунчика под уздцы, поднял с земли факел и последовал за девушками.

Они вышли наружу чуть выше каменного моста. Один его конец упирался в старую гранитную дорогу, другой вел к воротам высокого каменного сооружения – Обители Братства даханаваров. Под мостом зияла бездонная пропасть. Обитель была настоящей махиной. Суровые серые стены крепости, её круглые высокие башни были вырезаны из плоти могучей горы, заснеженная вершина которой терялась в густых облаках. На высоких воротах Обители, укрепленных железными полосами шириной в две ладони, красовалась бронзовая накладка изображающая черное солнце. Подобное изображение было также высечено в каменном орнаменте украшавшем стены каждой из четырех башен. При виде Обители у всех троих вырвался невольный вздох восхищения.

– Теперь я кажется начинаю понимать своего брата, пожелавшего остаться здесь. – произнесла юная харемка. – Это место будто само сердце гор, будто их дух воплощенный в камне.

– Да, ты права, я тоже чувствую здесь сосредоточение невероятной силы. Мою кожу прямо таки покалывает от заключенной в этих башнях мощи. – кивнув согласилась Сибрис.

Она обернулась к Илае и спросила:

– А ты, что чувствуешь, ты?

Илая улыбнулся девушкам и тихо сказал:

– Это странно, ведь прежде я здесь никогда не бывал, но я чувствую, что я дома.