Текст книги "Райская птичка (СИ)"

Автор книги: Оксана Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

– Надо же… – до странности бесстрастным голосом бросил он и что-то положил на стол.

Она не могла оторваться от его лица, потому просто уловила его неторопливое движение. Потом Данте шагнул вперёд и тогда внутри что-то дрогнуло. Наверное, кровь забилась толчками, заставляя сердце стучать чаще и быстрее. Меж тем, вниз по позвоночнику поползли ледяные мурашки, кусая за кончики пальцев.

Он подошёл и остановился, не нарушая её личного пространства. Не так близко, но достаточно. В груди его обдало холодом. Эмоции, что так долго удавалось прятать внутри, начали просить выхода. Смешались. Тоска защемила сердце, ярость застучала в висках, гнев запульсировал в венах.

Конечно, он узнал её. Как любой мужчина распознавал свою женщину по походке в толпе, определял по шагам в тёмной комнате. По запаху.

Он узнал её.

Можно стереть из памяти лицо, забыть о прикосновениях, можно даже голос спутать, но запах любимой женщины – никогда. Смешение духов и её собственный аромат, – он впивался в мозг, проникал в кожу, будоража каждый раз при мысли и встрече. Он оставался на одежде, простынях и его не мог вывести никакой стиральный порошок.

Он ждал, что зайдёт именно она. Помнил каждое движение: с какой силой она захлопывала дверь, как давила на ручку, ступала в комнату. Всегда размеренно и никогда с лишней суетливостью.

А может быть, он слишком долго ждал этого, – что это будет именно она.

– И что дальше? Что тебе нужно?

Глубина его голоса привычно поражала; резкие в нём нотки пронизывали до дрожи. Иллюзии, которые она питала, представляя их цивилизованную беседу, испарились как утренняя роса. Что же за судьба у неё такая, что избавившись от Тима она нашла себе новую головную боль. Как же угораздило её с ним связаться…

Незаметно Энджел перевела дух, мягко выпуская воздух, сквозь неплотно сомкнутые губы. Если ответить так, как хочет и ждёт он, будет скандал. Его надо избежать, скандала не хотелось. Пальцы скользнули по лбу к виску, подхватывая прядь волос и мягко убирая её за ухо. Неосознанный, неконтролируемый жест.

– Меня Тьерри попросил, я думала ты знаешь.

– Тьерри… – Он придвинулся, встав за плечом. Пригнулся, давлея. – Ты очень хорошо меня поимела. Ещё что-то?..

– Подожди… – Энджел подняла руку, словно хотела прикрыть его губы пальцами, потом обхватила себя руками, вцепившись в локти. Этот жест отвлёк его и он замолчал. Только жёсткая установка, что ей нельзя волноваться, помогла отрешиться от колких слов и не впасть в ментальный ступор. Она приказала себе не волноваться, потому что маленькое существо внутри неё не должно страдать. – Может быть… я кругом виновата… прости… пожалуйста. Но не нужно сейчас выжимать из ситуации больше, чем она в себе заключает, – негромко, с нажимом упрекнула она. – Не надо. Тьерри попросил меня помочь, я не могла ему отказать. Прости… – Не специально она говорила с такими паузами, не пыталась она их расставить, стараясь произвести таким образом должный эффект. Так выходило.

– И только?

Иногда молчание сильнее слова. Намного. Потому что об него можно биться как о непроходимую стену. Вот и она промолчала. Хотя любила мужчину, которому смотрела в глаза и про себя не раз это говорила, и признавалась, как он ей дорог и нужен. Но слова эти прилипли к языку и сегодня не сотрясут воздух. Если их и стоило произнести, то только не сегодня.

Возникшая напряжённая тишина была тяжела для обоих, резала по нервам, выворачивая наизнанку.

– Исчезни, – мягко проговорил Данте, нарушая её первым.

Смущённая, всё ещё скованная его язвительными эмоциями, Энджел развернулась и вышла из кабинета. Ушла с высоко поднятой головой, стараясь не показать, как задели его слова. Сейчас просто не могла позволить иначе, в приёмной уже сидела Элен. Жоржу можно только посочувствовать. Весьма необдуманно он поступил, не предупредив босса о своём замысле.

Данте ещё не разобрался, поблагодарить ли Тьерри, но её хоть и совершенно неожиданный приход, наполнил воздух какой-то лёгкостью. Она красочно промолчала на его вопрос. За этим могло крыться тысячи ответов, а мог рисоваться полный ноль. Вот и представился случай дать себе выход, излить свои эмоции и провести окончательный ритуал прощания, сказав то самое заветное слово. Но ему не удалось совладать с собой и избавиться от мучавших вопросов, не вовлекая, не задевая её эмоциональность. Он сделал всё с точностью до наоборот: бросился с обвинениями, пошёл навстречу своим чувствам и переживаниям только избрал неверный путь. Но вот она не поддержала его, быстро и умело сошла с дорожки самым умным и известным способом.

Он сидел, откинувшись в кресле. Женские голоса легко проникали через отрытую дверь. В смысл слов вникать не пытался, но проникался её голосом. Нехотя и сопротивляясь.

– Элен?..

– Да, – девушка оторвалась от монитора, – а вы… мисс Лоран? – с сомнением спросила она.

Почему-то Энджел понравилось её лёгкое стеснение. Может потому, что в глазах была искренность и вероятно проблема только в этом, а не в её глупости или неумении. Излишнее стеснение всегда вызывает скованность, а следовательно, – неловкость, и в действиях и в мыслях. От этого все проблемы.

– Да, – Энджел легко улыбнулась, – но лучше будет, если мы перейдём на «ты». А теперь расскажи мне, что тебя беспокоит.

– Сейчас, – Элен начала листать ежедневник. – Ох, прости, Энджел, может быть чаю?

– Нет, – Энджел приложила ладонь к груди, чувствуя в горле першение, – я выпью воды.

Она прошла к кофейному столику и взяла графин.

– Элен, когда закончите с мисс Лоран, зайди ко мне. И Тьерри с собой прихвати.

Услышав звук открывающейся двери и голос Данте, Энджел не повернулась, сделала это только когда прозвучал щелчок замка.

– Как ты с ним работала?.. – прошептала Элен, изменившись в лице. Но вопрос этот был скорее риторический, ответа она не ждала, вернувшись к ежедневнику.

– Бок о бок, – сказала Энджел и сделала глоток воды. – Послушай, – села рядом, – если сквозь бранные слова, ругательства, укор, похвалу и другие харизматичные проявления его настроения ты услышишь просьбу сделать кофе, так сделай его и работай дальше. Откинь полученные впечатления. Его это волнует меньше всего. Вернее, его вообще не волнуют твои эмоциональные порывы.

– Я пытаюсь.

– Делай то, что он говорит. Не знаешь, спроси. Не ищи других вариантов, он всё равно не одобрит. Сам он лучше знает, что ему нужно.

– Ты, наверное, очень хорошо его знаешь.

Прежде чем ответить, пришлось вздохнуть.

– Достаточно.

…Когда они закончили, Энджел почувствовала облегчение. Сейчас она быстро утомлялась, хотя трудностей в общении с Элен не возникло. Дав напоследок несколько советов, она покинула приёмную.

Просторный холл давил со всех сторон; прохладный воздух вызывал приступ удушья. И всё потому, что из головы не выходили его слова, а перед глазами то и дело мелькало рассерженное лицо Данте. Даже голод, который она теперь почувствовала, не пересиливал тоскливого ощущения, что поселилось в сердце. Давно уже её мучил другой голод, и аппетит её усиливался с каждым днём. Она сказала Элен, что та может звонить ей, когда понадобится помощь. Чувствовала себя мазохисткой, зная, что, если позовут, придёт ещё раз. Желание увидеть его было сильнее, чем страх услышать очередные оскорбления в свой адрес.

Что ж когда-нибудь, он исчерпает свой запас и возможно они поговорят спокойно.

Да и что бы он ни говорил, это не могло задеть сильнее и сделать больнее, чем когда-то ей было. Сама себя она давно уже наказала, так что его попытки поставить её на место и отплатить той же монетой, будут иметь результат, но не такой сногсшибательный, какой он хотел. А он хотел. Определённо.

Сейчас она не испытывала унижения, только лёгкую грусть. Хотя осадок всегда оставался, маленький, но он был. И злиться на него до скрежета зубов не могла. Может и хотела бы. Но не могла. Это как злиться на самого себя – всё равно простишь. Тем более что он теперь стал её частью, ведь в ней рос его ребёнок. Её маленькое счастье. Их.

Легко было дать совет Элен, выступив в роли «бытового» психолога, но невозможно трезво оценить личную ситуацию. К собственному всегда пристрастен. Всегда видится только одна сторона, и зачастую, – это иллюзорные представления. Но без них совсем нельзя, они заполняют пробелы в жизни. Может и в её их слишком много, но без них была бы одна сплошная пустота.

Хотелось поспешить. Бросить всё и помчаться навстречу, чтобы заполнить эту пустоту и разрушить пустые иллюзии. А для этого и нужно-то всего-ничего – чтобы он протянул руки, обнял и прижал к себе. Очень мало. Маленькое крохотное желание, но стоящее очень дорого.

Это страсть не поддаётся управлению. Она слепа, глупа, горяча как огонь, а он неуправляем. Страсть ломает, разрушает, постепенно выжигает изнутри. А любовь нет, любовь умна, она зарождается, живёт, растёт, развивается, становится больше, у неё есть свои законы. У страсти же их нет. Когда любишь, то переживаешь, думаешь, стараешься, планируешь, ищешь. Любовь умна…

В лифте она столкнулась с Лили и, поздоровавшись, наивно понадеялась, что никаких комментариев от той не последует. Как и следовало, ошиблась.

– Высоко же ты забралась, – сказала девушка с едкой улыбкой, возведя глаза в потолок.

– Я больше не работаю у него, – спокойно сказала Энджел, справедливо подумав, что Лили обрисовала таким жестом её положение в должности секретаря главы.

– Да нет, я не про это. И как часто ты с ним спишь? – будто вскользь спросила она, продолжая мило улыбаться.

Раньше, Энджел сдержалась бы, ответила равнодушно или просто сожгла взглядом, но сейчас гормоны уже начали будоражить нервы и игнорировать подобный выпад Лили ни терпения, ни сил не было. Чувствовала, что скоро её с потрохами съедят, а она так и будет продолжать пытаться вести себя «достойно». С какой стати она должна «съедать» оскорбления, позволяя всем говорить гадости! От этого достоинства такими аховыми темпами ничего не останется, потому, так же язвительно улыбаясь, она сказала Лили в лицо:

– Не так часто, как хотелось бы. Обожаю его.

– И почему это он тебя тогда уволил? – Их диалог продолжился, и Энджел снова ответила в том же духе:

– Разве он позволит, чтобы его жена работала? – сделав нужные акценты, она бросила на Лили высокомерный взгляд и вышла, потому что двери лифта уже открылись.

Наверное, если бы Лили съела мышь, её лицо выражало бы больше радости, чем когда она услышала слова о замужестве. Эту новость она точно не разнесёт в «массы». Не посмеет. Это не такая сплетня, какой она сможет похвастаться.

Глава 38

Говорят, что все войны в мире начинались из-за женщин.

Все не все, а его собственная внутренняя война началась именно по этой причине – из-за безумно притягательной блондинки. Поистине, женщины – виртуозы во взаимоотношении полов. Хранить молчание, значит позволять вещам самим высказываться о себе. Как красочно она это сделала, убила все слова, что он готов был сказать. Появилась, извинилась, промолчала и ушла. И думай, что хочешь.

А сказать он хотел, что уничтожит её. Да-да, именно это. Никакой он не рыцарь, чтобы поцеловать даме ручку и откланяться. Только запал весь иссяк, как только близко к ней подошёл. За одно только это её можно ненавидеть, что отчаянно хотелось прикоснуться к её мягкой щеке. Так, что от желания всё комком внутри сворачивалось. И очарования её этим днём невозможно не заметить. Сегодня Энджел была какой-то особенной, искрящейся. Не мог понять, в чём дело: соскучился, может, истосковался. Она как глоток свежего воздуха, словно жил до этого в болотной мути, чёрной ночи длинною в несколько недель, во времени пересечённым отчаянием. Появилась, толкнула в рёбра, чтобы сердце забилось быстрее, и исчезла. В сумерках растворилась.

– Что-то случилось? Ты молчишь всю дорогу.

– Разговаривать мы учимся у людей, молчать – у богов.

– Хочешь приблизиться к богам?

– В какой-то степени. Хочу отрезветь.

– Хм-м… Весьма многозначительно. Но если бы ты рассказал мне больше, я бы возможно и могла посоветовать тебе что-то дельное.

– Мама, ты же знаешь, что добрые советы, как касторка…

– …намного проще давать, чем принимать.

– Вот именно.

Хорошо это или плохо, но Данте никогда не обсуждал свои проблемы, в том числе и личного характера, если таковые имелись. Что сегодня в очередной раз только нашло своё подтверждение. Альда поправила на шее шёлковый шарф и, оглядев внимательно сына, негромко сказала:

– Молчание иногда лжёт, Данте.

Он метнул на мать быстрый взгляд. На миг ей показалось, что прозвучавшие слова вынудят его заговорить. Но, нет, он снова обратился к дороге, выбирая место для парковки.

– Ох, ни хрена себе, – вполголоса проговорила Каролина, подходя к окну.

– Что там? – спросила коллега, услышав тихо сказанное восклицание. – Твоя клиентка?

– Да, – кивнула, слегка шокированная Кари. – Она самая. Кто бы мог подумать... Кажется я идиотка… – Последнюю фразу она прошептала.

– Интересно, это её сын или молодой любовник? – Вторая девушка с любопытством смотрела на приближающуюся к дверям пару.

– Сын, – прозвучал уверенный ответ. – Пойду встречу…

Кари выскочила из зала и на повышенной скорости подлетела к стойке администратора.

– Альда, дорогая, здравствуй, – прощебетала она, почти раскланявшись. – Господи, – бросила на Данте невинный взгляд и будто вполголоса сказала, придвинувшись к женщине: – Только не говори мне, что это и есть твой сын. Я ни за что не поверю, ты слишком молода.

– Шутница, – мягко улыбнулась Альда, медленно стягивая шарф. – Конечно.

Она заметила лёгкую озадаченность Данте, но значению этому не придала.

– Сколько это всё продлится? – спросил он, но первым его порывом было узнать, с какой стати мама стала посещать именно этот салон красоты.

– Час, – сказала Каролина.

– Час, – повторила Альда.

– Хорошо, – безразлично он посмотрел на Каролину, – через час я буду.

– Вот и отлично, – проговорила Альда.

«Лучше не бывает!» – про себя сказала Кари и поспешила скрыть расползающуюся улыбку.

Данте не соизволил сообщить, что они знакомы, да и не надо. У неё самой на это язык достаточно подвешен.

– Дорогая, ты как всегда прекрасна! Но должна сказать, что образ богини тебе идёт куда больше. Давай-ка этим займёмся, у меня уже всё готово. Я в твоём полном распоряжении.

– Каролина, ты чудо, – женщина с удовлетворённым вздохом села в кресло, – под твоими волшебными ручками я засыпаю.

– Голову потом помоем, после всех масочек.

– Как скажешь, – согласилась Альда.

Зарываясь пальцами в густые волосы клиентки, Кари раздумывала, стоило ли сказать Альде о знакомстве с Данте или нет. Лучше, если она не будет знать. Тогда есть шанс выведать что-нибудь полезное. Но с другой стороны, когда та об этом узнает, подобная тактика будет выглядеть лицемерно, если не подло. А этого совсем не хотелось.

Решив отказаться от опасной провокации, Каролина, как бы между прочим, сказала:

– А мы с твоим сыном знакомы.

– Да? – Альда искренне удивилась.

– Да, но оно такое «близкое», что я, как ты видишь, даже понятия не имела, что он твой сын. Кстати, его я могла бы тоже… – Каролина щёлкнула ножницами.

– Я в тебе не сомневаюсь, вышло бы великолепно, – отрешённо сказала клиентка.

– Знаешь, я уже давно заметила, что есть мужчины, которым ну абсолютно не идут короткие волосы. Данте один из них, его харизматичность только выигрывает.

Руки у Каролины и впрямь волшебные. Альда словно не в кожаном кресле сидела, а на мягкой перине. Расслабившись, она с трудом понимала слова и отвечала автоматически, чего Каролине и надо было. А требовалось ей – лишь чуть-чуть откровения со стороны итальянки.

– Я другим и не помню его. Уже много лет он носит эту длину.

– Это его вариант, говорю как парикмахер. И как женщина тоже, – она легкомысленно хихикнула. – Ох, женщины-то в восторге, наверное.

– Наверное. – Каролину слегка расстроил такой однозначный ответ, но тут Альда добавила: – У него есть невеста. Но…

– Что «но»?.. Она тебе не нравится? – затаив дыхание, Кари ждала ответа, но Альда не торопилась, разжигая своей леностью нетерпение девушки.

– Она мне и не должна нравиться. Пусть она ему нравится. В общем-то, Алисия неплохая девушка, но мне кажется у них какие-то неурядицы. Я уже давно ничего не спрашиваю.

Алисия?! Каролина чуть не упала на месте, очень стараясь не отхватить ножницами лишнюю прядь. Вот жеж подонок! Невеста у него есть! Теперь перед ней встала новая дилемма: затянуть ли процедуры Альды, как она собиралась, чтобы Энджел как раз столкнулась с Данте или отправить пораньше, не позволив. Решение не заставило себя долго ждать: сегодня Альда просидит у неё в кресле больше часа.

– Отношения у них какие-то аморфные. Голову дурят. – Эти слова принесли Кари небольшое облегчение. Значит не всё там так гладко.

– Понятно. Прямо тайны мадридского двора…

– И не говори. Думаешь, он мне рассказывает о своих похождениях за чашечкой чая?

Каролина рассмеялась:

– Уверена, что нет.

– То-то и оно.

Каролина чувствовала себя не хуже Фемиды. Только вот повязки у неё на глазах, как символа беспристрастия, не было. Какая уж тут беспристрастность, когда решалась судьба родного человека. Энджел была для неё больше чем подруга – как сестра. Потому её радости и горести Каролина принимала близко к сердцу. Может, даже излишне близко, но по-другому не могла.

Не рассказать Энджел об Алисии, значит повторить свою же ошибку и потом снова прослыть предательницей. Поэтому лучше будет сделать это. Только вот слова надо тщательно подобрать.

Судя по реакции матери Данте, её не сильно вдохновляла его невеста. И невеста та, как видно в кавычках, а потому ещё разобраться надо. Так вот пусть Энджел сама и разбирается. И лучше сейчас, а не потом.

Занятие для мечтателя: смотреть на часы и ждать. Но не для него. Ждать он ненавидел, особенно в окружении гламурных плакатов и снующих туда-сюда таких же гламурных «тюнингованных» девиц.

Теперь кроме всего прочего его мозг занимал другой вопрос: как чувства, от которых он старательно пытался избавиться, могли существовать без каких либо источников подпитки и почвы для развития.

Вот так и могли… Куда же им теперь деться, если объект его обожания снова возник перед глазами. И пусть не было сомнений в том, что не могла она знать, что может с ним столкнуться, кто-то очень постарался, чтобы в этот момент они оба оказались именно здесь. Никак сама судьба прикладывала к тому усилия.

Звякнул колокольчик, сообщая, что в салон вошёл очередной посетитель. Уже несколько раз Данте слышал этот мелодичный звук, но ни разу не смотрел на дверь. А сейчас почему-то интуитивно повернул голову, натолкнувшись на знакомую женскую фигуру и прелестное личико.

Энджи подошла к администратору. Девушки обменялись приветствиями, улыбнулись, дама за стойкой что-то защебетала. По той непринуждённости, что сквозила в жестах, было понятно, что они знакомы и Энджел не раз уже сюда заходила. Кивнув, девушка скользнула быстрым взглядом по залу и замерла, остановившись на мужчине.

Первым её желанием, продиктованным ещё не отошедшим от их последнего разговора организмом, было скрыться. Отступить и выскочить за дверь, дабы уберечься от его гневных выпадов. Несмотря на чувства, невероятно тяжело было выносить такую злость и равнодушие, которые он страстно выказывал. Но она не успела, Данте поднялся с дивана и шагнул к ней, окликнув.

После такого знака внимания с его стороны просто так не улизнёшь, оставалось только пойти навстречу. Он что-то хотел сказать и это точно не просто «привет». Всё-таки могла она по его лицу читать. Когда он позволял. Но слова уже были не нужны. Как оказалось, поступки лучше всяких слов говорят о чувствах.

– Не нужно теперь убегать каждый раз при встрече со мной.

Даже примитивного «привет» сегодня не было. Перешёл прямо к делу, не позволяя ей съехать на нейтральную сторону.

– Я и не собиралась, – смело соврала Энджел, хотя, действительно, тогда уже смотрела в направлении двери, мысленно ища за ней спасения.

– Так и не собиралась? – усмехнулся он.

– Нет, – в подтверждение своих слов девушка шагнула к кожаному диванчику и села. Но слова эти были такими далёкими от реальности, как снег в самый разгар лета. Стало невероятно любопытно, что он тут вообще делал. Весьма сомнительно, что пришёл подстричься.

– Вот и отлично. – Данте последовал её примеру. – Нам же не обязательно воевать? Мы вполне можем остаться друзьями, ведь так?

– Вполне, – небрежно пожимая плечами, с фальшивой весёлостью ответила Энджел.

Был ли у неё выбор? Могла ли она сказать, что не в друзьях он ей нужен? Или просто присоединиться к нему? Замешательство рождается не только в словах, но и в молчании. Как любовь рождается в пустоте. И слово. Только когда сердце свободно рождается любовь.

Они сидели рядом и слушали. И наблюдали друг за другом несколько мгновений. Энджел почувствовала, что под его взглядом краснеет, и чтобы скрыть неловкость отвела глаза, обратив внимание на полукруглую стойку, около которой, искоса поглядывая на них, стояла Каролина. И женщина, которая была рядом с Кари, смотрела на них тоже. Уладив свои вопросы, они обе двинулись в их сторону, что заставило и Энджел, и Данте подняться с дивана.

– Мама, – сказал Данте.

Женщина улыбнулась и окинула их внимательным взглядом.

– Мне пора, – Энджел тронула Данте за локоть и, кивнув женщине с лёгкой, едва заметной улыбкой, отошла, ухватив под руку, замеревшую чуть поодаль, подругу.

– Я смотрю, у тебя тут полно знакомых, – мягко поддела Альда.

– Как выяснилось, – ничего не выражающим тоном ответил сын.

– Мама?.. – прошептала Энджел.

– Да, представь. Я сама ни сном, ни духом.

Энджел села в кресло и покрутилась из стороны в сторону. Почему-то разобрал смех. Она прикрыла рот ладошками, но сдержаться не получалось.

– Что? – пробубнила Каролина.

– Ничего, – и подруга снова прыснула со смеху. – Прости, это нервное. – Действительно, если так и дальше пойдёт ей придётся плотно сесть на успокоительные, потому что Данте капитально срывал ей нервы. Даже такой короткий и спокойный разговор был для неё маленьким, но потрясением. – Просто ты так усердно выспрашивала про него, а его мама твоя клиентка. – Энджел хорошо помнила тот разговор, когда Каролина прилипла к ней с расспросами, умирая от любопытства.

– Откуда мне знать? Сын и сын… Это молоденькие мамочки только о своих чадах и говорят. Кстати, Энджел мне нужно поговорить с тобой, – невесело закончила Кари, роясь на полке среди расчёсок, кисточек и брашнингов.

– Давай поговорим, раз нужно, – проговорила Энджел, придвигаясь к зеркалу. Оглядев себя, она взъерошила волосы. – Я как-то не представляла, что мы с тобой соберёмся просто помолчать рядом. – Показалось, что на щеку упала ресничка, и девушка вплотную приблизилась к своему отражению, чтобы убрать её. – Сегодня ты что-нибудь со мной сделаешь?

– Что-нибудь сделаю. Но боюсь, твоё радужное настроение сейчас испортится. Право, я не знаю с чего начать, но и промолчать не могу. – Каролина накинула пеньюар и обмотала поясок вокруг талии.

– Резонно начать с самого начала, Каролина. Что и тебе советую.

– Хм-мм… В общем… Чёрт! Это касается его. Ну ты поняла.

– Данте? – подсказала Энджел. У Каролины образовалась на редкость острая нехватка слов. Что было, по меньшей мере, странно.

– Да. Короче, от Альды я узнала, что у нашего папаши есть невеста. Некто – Алисия. Подробностей я не знаю. Вот, – выпалила она на одном дыхании.

– Альда. Так зовут его мать? – последовал вопрос.

– Да.

– Красивое имя. И женщина она очень красивая. Породистая такая.

Она и впрямь была такой. Не тростинкой, что в её возрасте смотрелось бы неестественно, но с абсолютно правильными пропорциями фигуры: в меру широкими бёдрами и оформленной талией. То, что вкус в одежде у неё был безупречный, даже не обсуждалось. А уж о степени ухоженности и говорить нечего.

– Малышка, ты вообще слышала, что я тебе сказала?

– Да. Ты сказала, что у Данте есть какая-то Алисия. Я не глухая и тебя я прекрасно слышу, – сказала Энджел, проявляя деланное равнодушие к словам.

– И что ты на это скажешь? – никак не могла угомониться Кари.

– Каролина, знаю я про эту дамочку, не переживай. – Энджел махнула бы рукой, не будь те прикрыты накидкой.

– И ты так спокойно об этом говоришь… – качнула головой подруга.

– Было бы странно и даже ненормально, если бы у такого мужчины не было женщин, правда? А среди них тех, кто хотел бы стать его невестой. Мало ли кто чего хочет, я вот тоже хочу быть его невестой, но, тем не менее, таковой не являюсь.

– По словам Альды отношения у них далеки от идеальных. И всё равно, меня твоё спокойствие удивляет.

– А что бы ты сделала на моём месте?

– Космы бы повыдергала этой «Алисии».

– Ну да, это в твоём стиле. Хорошо, что ты не косметолог, а то кожу бы с неё содрала.

Каролина залилась смехом.

– О, да-а-а… Именно так бы я и сделала.

Каролина уникальный человек. Болтая без умолку, она чётко делала своё дело, при этом не теряя нить разговора.

– Вы поговорили? – Она смешала краску. Сегодня это было что-то новенькое: мелкие перламутровые гранулы, по структуре похожие на пудру в шариках.

– Да, поговорили. Поздоровались, перекинулись парой слов. Договорились о перемирии.

– Очень продуктивно, – ехидно оценила Кари услышанное.

Это трудно назвать разговором. Скорее маленьким переполохом по дороге в парикмахерское кресло. Небольшой встряской. Энджел не успела испытать радости от общения, а слова про «дружбу» вообще никак не могла взять в толк. Она так пошутил? Дружить после расставания могли только абсолютно равнодушные друг к другу люди. Те, кто ещё испытывали хоть какие-то чувства, дружить не смогут.

– Каролина, а как там Дэвид поживает? – после некоторого молчания, как бы невзначай, спросила Энджел.

– Дэвид? Прекрасно, интересовался тобой.

– И что ты ему сказала? – Энджел улыбнулась.

– А что я ему могла сказать? Сказала, что у тебя всё прекрасно.

– Молодец. Мне бы его номер телефона. Мы как-то в прошлый раз даже не успели обменяться.

– О, да… Тебе тогда было совсем не до него. Что же сейчас изменилось?

– Собственно, ничего. Но Дэвид мне всё равно нужен.

Каролина нахмурилась:

– Позволь спросить – зачем?

– Хочу встретиться с ним, – ответила Энджи.

– Зачем? – не отставала Кари.

– Каролина, ну неужели я должна теперь запереться в четырёх стенах?

– Нет, конечно, нет…