Текст книги "Поиск дорог (СИ)"

Автор книги: Оксана Букия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Да ты и в этой не против потакать Бездне, – поддел Дим мальчишку.

Рамир помрачнел. Лана упрямо сжала губы.

– Наша мама, первая благоверная, благословенная половина нашего отца, имела дар и не захотела отказываться от него. Долгое время она скрывала это от других людей. Когда князь узнал, он попросил в молитвенном доме развода и сослал ее в далекое горное селение, где она сейчас живет с небольшим количеством верных ей людей, поехавших за ней в эту ссылку.

– Нам он тоже запрещает с ней видеться.

Вот они где корни трагедии! Не просто акт протеста и нежелание подчиняться устоявшимся правилам, но еще и желание поддержать близкого им человека.

– А ваш отец?

– Он отказался от дара еще в юности, когда понял, что Боги не были милостивы к нему.

Димостэнис тяжело вздохнул. Невыносимо было осознавать, что судьбы многих людей, их внутренние миры ломаются из-за чьей-то глупой прихоти.

Дим попрощался с молодыми людьми через несколько дней у въезда в столицу Фельсевера. Брат с сестрой сообщили, что вынуждены вернуться, так как их уже ждали дома и они затянули с возвращением. Неожиданно расставание вышло грустным, но к сожалению, неизбежным. Юные спутники возвращались в свою жизнь, в свой мир, а Дим свернул на другую дорогу, решив, что вряд ли кто его ищет и у него еще несть несколько дней, чтобы насладиться своей свободой.

[6] Везер – титул советников в Мюрджене.

Часть 5 (Главы 11–12)

Глава 11

Вернувшись в комнаты, которые ему были предоставлены на время пребывания в Скалистом государстве, Димостэнис нашел несколько записок от княжны Эйлин, в которых она сетовала, что скучает по его обществу. Скрепя сердцем, он был вынужден оповестить о своем возвращении, о чем поведал Кари в ответном письме. Однако на его послание в этот же вечер он получил приглашение от правящего князя Фельсевера.

Резиденцию правителя сложно было назвать дворцом в привычном понимании этого слова. Скорее это был комплекс, состоящий из множества зданий и занимающий добрую половину города. Главным и самым высоким, в два этажа был дом, где жили сам князь, его благоверная половина и, не вступившие в семейные союзы дети. Еще был отдельный дом собраний, где решались государственные дела, дом увеселений, где проходили балы, праздники, званые обеды, дома для гостей, бытовые постройки.

Димостэнис шел за прислужником по коридорам княжеского дома. В своих поездках по Скалистому государству он бывало останавливался на обед или даже ночлег в домах фельсеверцев и уже знал, что в таких жилищах, особенно если хозяева были состоятельными людьми, на первом этаже были большие хозяйственные помещения или комнаты для слуг, покои же господ находились на втором этаже, куда вела узкая, довольно крутая, без перил лестница.

Прислужник, почтительно поклонившись, распахнул перед ним дверь с высоким порогом, за которой начиналось жилое пространство для князя и его избранницы. Помещение не отличалось от всего того, что Дим уже успел повидать, но поражало своей роскошью и обилием дорогих вещей, которые, казалось, напирали со всех сторон и давили своей драгоценной тяжестью. Здесь были и лампы, вправленные в золотые оправы, и старинные книги в кожаных переплетах, тесненные золотом, расставленные в нишах стен, и посуда из необычайно тонкого разноцветного стекла, напольные вазы и сосуды. Пол был устлан великолепными коврами и многочисленными подушками различной величины среди которых утопали сам князь и его гости.

Димостэнис учтиво поклонился присутствующим. Умело скрыв удивление, увидев, что двое из присутствующих были его недавние юные знакомые.

– Приветствую вас, сэй Иланди. Рад, что вы приняли мое приглашение.

Князю Фельсевера было аров сорок, может чуть больше. Невысокого роста, крепкого телосложения, с открытым, энергичным лицом, острым пронизывающим взглядом и клинообразной черной бородкой. Одаренный. По его еле читающейся ауре было понятно, что обращается к дару он не часто, либо же хьярт слабый. Однако сказать, что князь совсем не использует свои способности, было нельзя. Его избранница, сидевшая с ним рука об руку, была намного моложе его – аров двадцати, с огромными черными глазами, длинными пушистыми ресницами, придающими ее взгляду томное очарование.

– Это большая честь для меня, ваше высочество.

Дим устроился среди подушек, встретился взглядом с княжной. Ее глаза чуть более положенного времени задержались на его глазах. Губы тронула едва заметная улыбка.

– Княжна Эйлин поведала мне на днях, что мою страну посетил один из подданных Астрэйелля.

Взгляды брата и сестры метнулись к нему. Да, он тоже не раскрыл всех своих тайн при их недолгом общении. Просто не хотел, чтобы они смотрели на него, как на ожившую страшилку из их детских сказок.

– Сэй Иланди, – чуть нараспев, как она это любила делать, произнесла княжна, – с недавнего времени является подданным князя Мюрджена, а также хорошим другом Дома Эйлин.

– Насколько я знаю сэй – обращение к человеку из высшего сословия Астрэйелля, – произнес Аввар, изучая своего гостя, – а Иланди – Дом, глава которого является одним из членов Совета.

Димостэнис отметил, что тот неплохо был осведомлен о традициях и жизни империи.

– Вы не ошиблись, ваше высочество, мой род, на самом деле, приближен к трону, а его глава является одним из Советников.

Князь, чуть сощурив глаза, смотрел на него, потом перевел взгляд на Кари. Та легко улыбнулась, следуя правилам только ей известной игры.

– Если княжна Эйлин считает вас другом, то двери и моего дома открыты для вас. Приветствую вас, гость из империи.

Димостэнис еще раз учтиво поклонился, отмечая, что князь неплохо говорил на их языке, иногда ошибался в ударениях, иногда неправильно выговаривал то или иное слово, но в общем, очень четко и доступно.

– Лейя, душа моя, – обратился князь к своей второй половине, – налей вина нашим гостям и нам.

Девушка грациозно приподнялась, взяла кувшин, стала разливать напиток по бокалам. Дим наблюдал за легкими, словно порхающими движениями изящных рук, гибким тонким станом. На нее трудно было не смотреть. Она притягивала взгляд своей совершенной необыкновенной красотой. Гладкая нежная кожа, огромные глаза, коралловые губы, и запах… Он вдохнул этот тонкий ни на что не похожий аромат.

На мгновение прикрыл глаза.

Или все же похожий

… золото волос, словно шелк расползается под его пальцами. Он пытается заплести их в косу. И везде этот запах. Голубых цветов…

– Спасибо, госпожа[7], – Димостэнис улыбнулся.

Она стрельнула в него глазами и быстро отвернулась.

– Это то самое вино из ваших личных виноградников, князь? – спросила Кари, делая небольшой глоток.

– Для дорогих гостей все самое лучшее, – ответил тот, посмотрев на Дима. – Вы не пьете, сэй Иланди? Вам не нравится?

– Оно великолепно, – он, на самом деле, лишь пригубил, ощутив невероятный вкус напитка, и поставил бокал на пол. – Весь организм одаренно подчинен работе хьярта. Любое одурманивающее вещество распознается как яд, и он начинает с ним борьбу.

Князь презрительно фыркнул.

– Вы настолько зависимы от своего, так называемого, дара?

Иланди изумлено приподнял брови.

– Зависимы?! – переспросил он. – В том мире, где я родился, вырос, прожил всю свою жизнь, дар обладанием силой Шакти является благословением Богов и нашей прародительницы Таллы, мы благодарим Небеса за любую вспыхнувшую искру.

– Однако не можете подчинить свое тело работе без какого-то там ненужного отростка.

Дим легко улыбнулся. Аввар пытался всеми силами показать свою непричастность к людям, имеющим дар, но его аура сейчас была хорошо видна. Князь пытался работать с энергией огня, очень неуклюже скрывая следы и выставляя защитные барьеры. Дим не понимал, зачем ему это было надо. Щиты от него? Так он их даже не почувствует, задумай он причинить правителю Фельсевера какой-либо вред.

– Не не могу, – очень мягко поправил имперец, – а не хочу. Я получаю удовольствие от того, чем меня одарил этот мир.

– У вас необычная аура. Я такой еще никогда не видел.

– Так все же вы способны видеть мою ауру? – Димостэнис спрятал улыбку за бокалом вина. То и вправду было отличным. Даже обходило на пару очков знаменитое мюрдженское, и Дим с удовольствием смаковал вкусный напиток. И естественно преувеличивал действие хьярта на свой организм. Он мог легко отказаться от него на какое-то время, закрыть, однако сейчас не желал позволить себе такую роскошь – расслабиться.

Князь не ответил на его вопрос. Прищурил глаза, отчего его взгляд стал еще более недоверчивым, холодным.

– Мне Рамир с Ланой рассказали, – он слегка повернулся к притихшим молодым людям, которые на все время общения так и просидели истуканами, почти не шевелясь и не произнеся ни одного слова, – что вы спасли им жизнь, когда на них напали разбойники.

– Да, им немного не повезло.

– Как я понимаю, сейчас вы сказали о разбойниках? – усмехнулся Аввар.

Шутка немного сняла напряжение. Лейя вновь наполнила бокалы.

– У них изменилась аура, – произнес князь, сделав несколько глотков. – После общения с вами. Вы обучаете их владению даром?

Веселье разом улетучилось. Дим заметил, как вскинулась вторая половина, как напряглась Кари.

– Отец, – Рамир расправил плечи, – Дим, простите, сэй Иланди делал это по нашей просьбе.

Атмосфера накалялась с каждым мгновением. Князь недобро усмехнулся.

– Не сомневаюсь. Сэй Иланди, видимо, мои своенравные отпрыски забыли сказать вам, что у нас это не принято. Мы не считаем то, что вы называете даром, подарком небес. В Фельсевере это карается законом.

Князь пронзительно смотрел на своего гостя.

Дим бросил взгляд на Рамира, прочитав в его глазах отчаянную решимость, на Лану, одетую в красивое дорогое платье, превратившее ее из смешливого сорванца-подростка в трепетную нежную красавицу с томным взглядом под бархатом черных ресниц, на которых сейчас застыли едва сдерживаемые слезы.

– Право, ваше величество, – Димостэнис спокойно выдержал тяжелый взгляд темных как омуты глаз, – вы зря считаете своих детей столь легкомысленными. Конечно же они рассказали мне о ваших традициях.

– Все же вы пошли против? – еще более резко спросил Аввар.

Дим отрицательно покачал головой.

– Я дал им всего лишь силу знаний. Чтобы они смогли познать себя. Кто они и что могут взять у этого мира. Я не учил их пользоваться даром, я всего лишь показал, что это такое.

– Вы здесь – чужак и не имеете права разрушать наши устои. Мы не для этого столько аров строили наш мир и защищали его, чтобы первый же пришлый имперец попытался нас уничтожить.

Димостэнис стиснул зубы. Серебро начало затапливать сознание. Как это обычно бывало, когда он терял над собой контроль, и оно брало вверх. За последнее время он только и слышал в свой адрес слова: чужак, пришлый, имперец. Он устал от них. Устал от пустоты и холода, которые они несли за собой. Устал от презрения и недоверия. Ему безумно надоело оправдываться и делать вид, что его это не касается.

Почему они все решили, что он отказался от своего наследия? Что им можно помыкать и постоянно тыкать носом за то, что он не совершал, наказывать за грехи, которые не на его совести.

– Отец! – вскинулся вновь Рамир, но князь осадил его властным поворотом головы. И вновь повернулся к гостю.

– Они понесут заслуженное наказание за свою строптивость, – по его тону было понятно, что подобная участь ждала бы не только молодых людей, но он был вынужден соблюдать законы гостеприимства.

Дим вернул князю тяжелый, наполненный яростью взгляд.

– Я спас ваших детей с помощью своего дара. Кому я этим навредил? Ваш сын едва не остался без рук, так как его запястья почти до самой кости были перерезаны стальной проволокой, которой его привязали к дереву. Если бы не его хьярт, ускоривший регенерацию тканей, заражение крови, которое у него уже началось, было бы ничем не остановить. Разве это грех? Я несколько дней отпаивал их обоих настойками и мазал раны мазью, которые сделала одна целительница, владеющая сильным даром, возвращать к жизни даже от самих Врат Зелоса. Вы это называете дыханием Бездны? Кто более безумен и порочен? Те, кто забивает детей камнями, пытаясь очистить их от своей сути или те, кто пытается за нее бороться даже ценой собственной жизни? Вы уверены, князь, что ваш сын или дочь завтра не найдут свой конец на дне пропасти, в которую они прыгнут, решив испытать себя? Или не шагнут в костер, не думая о последствиях. Сколько раз они это уже проделывали?

Аввар медленно опустил глаза. Видимо, вопрос задел за наболевшее. Лейя тревожно посмотрела на своего избранника.

– Я не хочу менять ваш мир, – проговорил Димостэнис, – да и вряд ли у меня это получится. Я случайно столкнулся с вашими детьми. Если вы запретите, мы больше не увидимся. И все же мне кажется, что они достойны большего.

Он поднялся, отвесил учтивый поклон проявителю Фельсевера и покинул его дом. Идти в покои желания не было и Дим медленно шел по княжескому парку. Правильно ли он поступил, что вмешался в жизнь этих молодых людей? Пошел против законов государства, где был всего лишь гостем. Однако он все еще хорошо помнил и искусанные до крови губы, и обожженные, переломанные конечности, и злость, и безнадежность, когда ты не можешь взять то, что по праву должно принадлежать тебе. Ощущение полной никчемности и ничтожности.

И Бездна его забери, если он отступит от своих взглядов на жизнь.

Димостэнис сел на деревянные качели, слегка оттолкнувшись ногой от земли.

Он и так многого лишился, чтобы еще потерять самое ценное. Свою сущность.

– Вы не перестаете удивлять меня, – раздался позади него голос княжны Эйлин.

– Что затеял ссору с правителем Фельсевера, – усмехнулся Димостэнис, – и меня едва не выгнали отсюда?

– Позволите мне присесть рядом? – улыбнулась женщина.

Дим учтиво указал рукой на место рядом с собой.

– Я знаю Аввара уже довольно давно, – произнесла Кари. – Его тяжело заставить переменить свое мнение, если он принял решение.

– Князь пользуется даром, но пытается всех переубедить в обратном. Зачем?

– Как думаете вы?

Димостэнис немного помолчал. Он уже не раз пытался найти ответ на этот вопрос.

– Каждому правителю необходимо доказывать свое превосходство над остальными, чтобы удержать свою власть. Если у тебя этого нет, то надо создать условия, чтобы непременно было.

– Разве в империи правители не делают того же?

Иланди прикусил нижнюю губу. Ее высочество настроена сегодня повоевать.

– А в Мюрджене?

Ее брови иронично приподнялись.

– В чем же мое отличие? Я обычная смертная. У меня нет даже способностей, какие имеют большинство моих подданных.

– Если бы это было так, вряд ли род Эйлин столько аров оставался правящим.

Княжна положила ладонь на его руку. С таким невинным выражением на лице, как будто он разрешал ей делать это.

– Лэрд Эардоре рассказывал вам о происхождении наших семей?

– Да.

– Дом Эйлин долгие ары пытался возродить истинное наследие нашего великого предка. Вы понимаете, о чем я?

– О серебряной ауре?

Кари кивнула.

– Нам казалось, что мы делали все, как велел он. И все же ошиблись.

– Его светлость сказал мне, что он, чтобы усилить способности своих потомков, создал семью с женщиной, рожденной от смешанного союза. Правда, так и не объяснил, что он имел в виду.

– Эардоре консерваторы и ортодоксы. Они чуть ли не единственные, кто никогда не смешивал свою кровь с неодаренными. Олгин поступился своими правилами. Его сын Янаур – сильный одаренный, владеющий всеми четырьмя стихиями, к тому же проводник, что, впрочем, неизбежно при смешанном союзе. Однако то чего так хотел добиться его отец, ради чего сломал устои своей семьи, не случилось. В его крови тоже нет серебра.

Димостэнис нахмурился.

– Что значит, неизбежно при смешанном союзе. Умение проводить энергии как-то зависит от того, кто твои родители?

Кари бросила на него недоуменный, слегка раздраженный взгляд. Словно обвиняла в том, что в такой ответственный момент он отвлекается на столь несущественное.

– У двух одаренных не может быть потомков, обладающих даром проводника. Это только в крови обычных людей. Они не могут этим пользоваться сами, но умеют передавать.

Димостэнис замер, пытаясь осознать, что только что услышал.

– Но ведь импер…

Он оборвал себя. Вряд ли княжне Мюрджена стоило знать, что Аурино – проводник. Он сам открыл для него эту грань дара и в последнюю их встречу ясно видел, что император осознанно и умело этим пользуется.

– Вы уверены?

Кари горько улыбнулась.

– Вы не представляете сколь высокую цену, род Эйлин заплатил за эту уверенность.

Игры в искренность сыграли с ее высочеством не самую лучшую шутку. Она явно прибывала в расстроенных чувствах и замешательстве. Пальцы княжны сжали его руку.

– Еще вчера мне казалось, что вы сильно изменились. Вы перестали быть похожи на того человека, которого я в первые увидела в центральном парке Антаклии. Того благородного сэя, привыкшего на все смотреть сквозь призму величия своего дара. Надменного, снисходительного, уверенного лишь в своей правоте.

Дим скривил губы. Зачем она говорит ему это?

Ее ладонь поднялась вверх по его предплечью, остановилась слегка поглаживая.

– Я ошиблась. Это все осталось в ваших глазах. И от этого вы не стали менее непредсказуемым. И… притягательным.

Пальцы скользнули вверх по плечу, по шее, задержались на щеке.

– Может, просто надо чаще смотреть людям в глаза? – Дим взял ее руку и прикоснулся губами к кончикам пальцев. – Спокойной ночи, Кари.

Иланди пересек парк и скрылся в доме.

Глава 12

Стук в дверь стал ознаменованием начала нового дня. Дим открыл глаза – за окном едва-едва обозначился рассвет.

– Доброго утра, – на пороге, опустив глаза, стоял Рамир.

Димостэнис едва заметно улыбнулся и пропустил раннего гостя в комнату.

– Я хочу попросить прощения за своего отца и за наше с Ланой поведение.

– Тебе не за что извиняться. Правитель Фельсевера имеет право негодовать на того, кто нарушает законы его страны.

– Наша встреча на той поляне не была случайностью, – понуро произнес юноша.

Дим удивленно приподнял брови.

– Вот как?

– Мы знали кто ты и следили за тобой. Мы думали, – Рамир прервался, подбирая слова.

– Думали, что раз я имперец, то с радостью начну попирать ваши правила и разрушать сложившиеся устои? – безжалостно уточнил Дим.

– Что поможешь нам, так как не знаком с нашими представлениями о жизни.

– Может стоило просто попросить, – язвительно бросил Иланди.

– Ты бы согласился? – вскинул голову юноша.

– Вряд ли.

– Вот видишь! – как за спасительную соломинку вцепился в его ответ Рамир. – Мы видели, как ты поехал в деревню и знали, что твой путь будет лежать через ту поляну и ждали тебя, тренировались в плетениях, которые мы умели делать. Потом пришли эти люди. Дальше ты все знаешь сам.

Димостэнис молчал.

– Я понимаю, – наследный принц Фельсевера поднял на него глаза, – что нельзя обманом заставлять людей делать то, к чему они не готовы или просто не хотят. Поэтому прошу у тебя прощения.

– Прощаю – сухо произнес Дим.

Рамир уныло повесил голову.

– За эти несколько дней ты изменил нашу с Ланой жизнь. С тобой вдруг все стало по-другому. У меня появился даже не друг – старший брат. Все понимающий и поддерживающий. Я бы хотел, чтобы все так оставалось и дальше.

Молодой человек тяжело вздохнул.

– Я всегда мечтал видеть такого друга в отце. Ты не представляешь, как это, – он прервался, погрузившись в собственные мысли, подыскивая слова.

– Жить в ожидании признания, – тихо, за него проговорил Димостэнис. – Чувствовать себя неумехой, подражая, стремясь, быть хоть немного похожим на него. Идти наперекор, только чтобы тебя наконец заметили. Протестовать, напоминая о своем существовании.

Юноша резко обернулся.

– Откуда ты это знаешь?

Дим грустно улыбнулся.

– Мир гораздо больше, чем тебе кажется. Мы все повторяемся в нем по многу раз. Попробуй посмотреть на все другими глазами. Чаще мы сами создаем себе проблему, потом начинаем судорожно искать ее решение. Совершаем одни и те же ошибки. Думая при этом, что жизнь нас чему-то учит.

– Как делать правильно?

– Чаще всего решение проблемы находится в самом начале, когда ты только ее создаешь. Остановись на этом этапе и спроси себя: «зачем?» «мне это надо?» Половина наших бед от головы. Людям вообще нравится страдать.

– Сам-то ты как? Следуешь тому, что сейчас мне сказал? – недоверчиво хмыкнул Рамир.

Димостэнис задумался, наблюдая за одиноким лучом Таллы, робко скребущимся в темные занавеси. Он резко, широким жестом распахнул окно, впуская в комнату свет нового дня.

– Я заменяю слово проблема на слово приключение и жизнь расцветает новыми красками.

Собеседник ошарашено хлопнул ресницами. Дим не выдержал и улыбнулся.

– Если бы я умел, как сказал тебе, – он вновь стал серьезным, – то я бы…

Не гонялся бы за неизведанным.

Не пытался раскрыть спрятанные под гнетом аров тайны.

Не шел наперекор всему миру.

Смирил свою гордыню.

– Это княжна Эйлин рассказала отцу о наших занятиях.

Дим слегка прищурился, выдавая свое удивление и интерес.

– Лана призналась, что рассказала ей о нашей встрече. Она хотела расспросить о тебе. А вышло все наоборот.

– С чего ты взял, что ее высочество передала разговор с твоей сестрой вашему отцу? – уточнил Димостэнис.

– Я не рассказывал и Лана тоже. Остаются два человека – либо ты, лицо княжна Эйлин.

Имперец задумчиво прикусил нижнюю губу. Интересно Кари хоть когда-нибудь отдыхает от своих интриг? Какую игру она ведет сейчас? Зачем ей надо было так демонстративно ссорить его с правителем Фельсевера?

– Я хотел тебе кое-что показать, – оторвал его от раздумья голос Рамира. – Если ты конечно не против нашего дальнейшего общения.

– У меня есть еще несколько дней и куча свободного времени, – улыбнулся Дим.

Дорога ровно ложилась под ноги лошадям. Через несколько сэтов путники прибыли к высокой горе, у подножия которой располагалось большое селение.

– Это была моя идея, – гордо произнес Рамир, – у нас климат тяжелый, а природные блага распределены неравномерно. Здесь же такая необходимая вода для полноценного жизнеобеспечения деревни уходит в никуда. Мы выкопали глубокую яму, обрушили горные породы, сделали плотину, перекрывающую их уход. Получилось небольшое, но глубокое озеро, в которое постоянно будет набираться вода, необходимая для орошения земель в долине.

– Очень рискованно, – Дим задрал голову. Оттуда, где они стояли, был виден лишь пик горы.

– Вода будет стекать по склонам в положенном ей месте.

– Как ты собираешься этого добиться?

– Расчищу здесь, – юноша показал рукой на то место, о котором он говорил, – вода пойдет по нужному направлению, чуть внизу уже есть разветвление, куда она будет течь дальше, ниже еще больше ответвлений и так далее до самой долины.

– Я впечатлен, – искренне произнес Дим. – Ты – молодец! Твой отец, наверняка, гордится тобой.

Рамир фыркнул, но было видно, что его приятно зацепили слова друга.

– Ты чувствуешь? – спросил Иланди. – Какая здесь невероятная сила стихий?

– Я чувствую, что здесь стало тяжело дышать. Раньше такого со мной не было. Наверное, из-за большой влажности.

Дим покачал головой. Нет, дело было не во влажности. Здесь просто зашкаливало от невероятного напряжения и концентрации огромной мощи. Он постоянно оглядывался, всматривался в камни, вершину горы, пытался понять, проникнуть в суть.

Он закрыл свой хьярт, чтобы лучше видеть холст мироздания, его целостную картину. Лучше не стало. Только перед глазами – марево из плотного тумана, который окутывал пик и расползался по всему хребту.

– Я вот, что еще хотел, – голос Рамира прозвучал неуверенно.

Дим вопросительно посмотрел на молодого человека.

– У нас в Фельсевере есть традиция – братание кровью. Если два человека смешивают свою кровь, они становятся братьями. И эти узы сильнее родственных.

Он достал из-за пояса два кинжала.

– Ты меня совсем не знаешь, – серьезно произнес Димостэнис.

– Для любого фельсеверца братание важное решение. Когда мужчина достигает аров своей самостоятельности, отец дарит ему два ритуальных кинжала. Они могут использоваться только один раз. Кровных братьев не может быть много. Это как крик сердца, когда оно указывает на близкого человека.

Рамир достал из ножен один кинжал и провел остро заточенным лезвием себе по ладони. Протянул его Диму.

– Это моя сторона души. Ты можешь ее принять и не отдавать взамен свою. Я все равно буду тебе братом. Ты же будешь свободен от любых обязательств. Или, – юноша пожал плечами, пытаясь скрыть волнение, – сделать как я. И мы будем связаны с тобой кровными узами.

Димостэнис прикрыл на мгновение глаза.

… – Дим, – тихий шепот заставил его вернуться в реальный мир. Все тело ломило, мышцы, суставы, болела даже кожа. Воздух будто состоял из раскаленных игл, и каждый вздох причинял боль.

– Дим, – зов повторился.

Пришлось открывать глаза. Аурино склонился над ним, пытливо разглядывая.

– Ты как?

– Ужас, – еле шевеля губами, произнес он.

– Пантерри сказал, что ты чуть не умер. В подземелье слишком большая концентрация энергии. Ты повредил себе хьярт.

– Знаю.

– Зачем ты сделал это?

– Тебя бы убила ловушка.

Будущий император положил ладонь на его руку.

– Я никогда этого не забуду. Теперь ты мой брат. Там в подземелье мы смешали нашу кровь и эти узы сильнее любых родственных. Мы с тобой теперь навсегда вместе…

Димостэнис вложил кинжал в ножны и заткнул его за пояс. Медленно взял из рук юноши второй и провел по своей ладони. Рамир протянул ему руку. С ладони будущего правителя Фельсевера капала горячая кровь, орошая землю. Дим вложил в нее свою, крепко сжимая.

– Эти узы нерушимы, – торжественно произнес молодой человек.

Иланди улыбнулся.

Время покажет. Как обычно все расставит по своим местам.

Вдали показалась большая кавалькада, ехавшая по направлению к горе. Скоро можно было разглядеть всадников.

– Сегодня я решил представить свое творение отцу, – произнес Рамир, проследив за взглядом Дима, – но я рад, что ты увидел это первым.

– Спасибо, за оказанное доверие. Однако сейчас, думаю, мне лучше оставить тебя, чтобы ты смог подготовиться ко встрече с друзьями.

Димостэнис сел на коня и поехал в долину. Первыми ему встретились молодые люди, среди которых он увидел Лану. Юная княжна отделилась от друзей и направила свою лошадь к нему.

– Приветствую, принцесса, – мужчина слегка склонил голову. Девушка зарделась и смущенно улыбнулась.

– Тебе Рамир рассказал?

Дим кивнул.

– Это я виновата, что отец сердится на тебя. Я не думала, что так получится! – Она умоляюще сложила ладошки.

– Что ты хотела узнать? – поинтересовался он. – Почему не спросила у меня?

Лана засмущалась еще больше.

– Я… я для тебя всего лишь ребенок?

Димостэнис замер. По меркам империи она и в самом деле была еще ребенком, да и по традициям Фельсевера не достигла еще аров своей самостоятельности.

– Вот! – прочитав ответ на его лице, она что-то быстро сунула ему в руки, – время быстро бежит.

Натянув поводья, девушка поспешила за своими друзьями. Дим опустил глаза на подарок. Это был шейный платок, искусно расшитый цветами. Символ союза по традициям Астрэйелля. Он бросил взгляд в том направлении, куда уехала девушка, повернул голову, смотря на приближающуюся компанию всадников, ища глазами княжну Эйлин. Этим-то она чего хочет добиться?

Князь со свитой поравнялись с ним. Димостэнис поклонился правителю Фельсевера, тот едва заметно кивнул головой и проехал мимо.

– Ваше высочество, – Дим дождался пока к нему подъедет Кари, – я удивлен вашими знаниями традиций Астрэйелля.

Бросив на него величественный взгляд, княжна задрала подбородок и проехала мимо. Дим задумчиво посмотрел ей в след, потом переместился в самый конец процессии, закрыл глаза, позволяя себе погрузиться в дурманящий мир силы. Здесь ему было легко ощущать стихии и безболезненно соединяться с ними, не теряя связи с реальностью. Мир Фельсевера принимал его как равного и ему нравился этот почет. Первый раз за все время, как он узнал правду о своем даре, он чувствовал удовлетворение и покой.

Протяжный стон разрушил его умиротворение. Он резко открыл глаза, осмотревшись вокруг. Все было по-прежнему. Слышались голоса, смех, ржание лошадей, стук копыт по камням. Ярко светила Талла. Впереди высилась красавица гора.

Укутанный белесым маревом пик. Лучи звезды, доходящие до первых клубящихся колец тумана, застревали в его непроходимой гуще, ломались, погибая в неравном бою, разбрасывая серебристые всполохи.

Димостэнис тряхнул головой, отгоняя наваждение. Новый крик заставил его вздрогнуть. Он резко повернул коня, и поехал назад, тревожно пробегая глазами заросли густого орешника, заглядывая между деревьями. Стон повторился. Ударил в спину.

Чувствуя, как по коже поползли мурашки, Дим медленно повернулся.

Это гора. Это она стонала. Кричала. Взывала. К нему.

Его глаза остановились на белом тумане, почти скрывшим величественный пик, на беспомощно тонувших в нем искрах затерявшихся лучей Таллы. Всем своим существом он потянулся к этому серебру, нырнул в бескрайнее облако силы, оголяя истинное – свою пробудившуюся сущность. Зов о помощи захлестнул его, щупальцами пробравшись под кожу, переплелся с каждым нервом, наполнил каждую клетку.

Он чувствовал, как чужие, уже не его пальцы сжимают, изо всех сил дергают поводья. Как конь становится на дыбы, обиженно заржав. Как из-под копыт летит пыль, перемешанная с осколками камней, ошметками земли, травы.

– Что происходит? – изумленный голос сзади. По властным нотам, звенящем в каждом звуке он узнал князя Аввара.

– Гора, – выдавил он из себя, – ей плохо. Она больше не выдержит.

Изумленные крики. Серебро, заливающее все вокруг. Это он источник этого света.

– Кари, – произнес он в искрящуюся пустоту, в надежде, что она сможет понять, – забирай князя, людей. Уходите.

– Там Рамир и Лана! – первый голос. Теперь дрожащий от страха и волнения. – Я без них не уйду!

Он больше не мог говорить. У него больше не было связок, гортани, рта. Он весь растворился в пучине зова, он наконец стал собой.

Серебряный подхлестнул скакуна, заставляя его почти лететь. Тот хрипел, из последних сил исполняя волю наездника. Впереди показалась цепочка людей, ехавших друг за другом.

– Ты решил присоединиться…? – молодой звенящий голос, наполненный радостью, сменившийся на бескрайнее удивление. – Что с тобой?

Ладонь заныла. Второе «я» попыталось вернуться.

– Гора, – просипел Дим, едва выдавливая из себя слова, – она больше не выдержит. Надо уходить.

На лице Рамира застыла маска непонимания.

– Плотина. Слишком много воды. Большая тяжесть.

– О, Боги! – прошептал молодой человек. – Там внизу люди. Их надо предупредить.