Текст книги "Поиск дорог (СИ)"

Автор книги: Оксана Букия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Вы живете один? – поинтересовался гость.

– Да, – легко кивнул Олгин, – моя избранница живет за городом в нашем родовом имении. Она терпеть не может суеты, шума города, многолюдность улиц и меня.

Димостэнис улыбнулся.

– А ваш сын? – именно это и вызывало больший интерес. За все время его пребывания в Мюрджене он еще не разу не видел младшего Эардоре. – Он тоже любитель свежего воздуха?

– Когда мы с его мамой определились с нашими потребностями и симпатиями, Янаур решил остаться с ней. Лишь в двадцать пять аров он прибыл в столицу и какое-то время жил здесь. Потом встретил свою будущую избранницу и все пошло кувырком. К счастью этот союз не состоялся, но даже столь недолгого времени хватило, чтобы эти отношения оказали не лучшее влияние на моего сына.

– Та самая неодаренная девица, о которой вы упоминали в одной из наших бесед?

Князь мрачно кивнул.

– Но право, сэй Иланди, я пригласил вас отобедать со мной, а не уморить голодом, рассказывая о своих проблемах. Прошу к столу.

– Вы, как всегда, любезны, – светским тоном поблагодарил Дим за проявленную о нем заботу.

В гостиной уже все было готово к трапезе. На столе стояли различные яства, напитки. Рядом почтительно застыли два прислужника.

Лэрд показал гостю на его место, сам занял на противоположной стороне стола. Прислужники отодвинули стулья, помогая устроиться, налили вино в бокалы. Хозяин дома знаком показал, что этого достаточно и те покинули зал.

– Не возражаете? – спросил он у гостя.

– Поверьте, вилку ко рту я могу поднести самостоятельно. У нас этому учат.

– С вами интересно общаться, сэй Иланди. Всегда находишься в тонусе.

– Не думаю, ваша светлость, что для вас это как-то необычно.

Олгин усмехнулся и покачал головой.

– Его высочество редко принимает гостей в последнее время, – перешел он к интересующей его теме. – Он хотел поблагодарить вас за спасение своей сестры?

Димостэнис спрятал улыбку за бокалом. Человек удивительное создание. У него всегда до всего есть дело, даже если оно его не касается. Особенно если оно его не касается.

– Его высочество оказал мне огромную честь и наградил подданством княжества.

Надо было отдать должное лэрду – он даже не перестал улыбаться. Выдали его лишь пальцы, несколько нервно отбившие дробь по поверхности стола.

– Что вы теперь думаете делать?

Дим бросил нарочито удивленный взгляд на собеседника.

– Вы, наверное, имеете в виду покину ли я вас, испугавшись такого внимания или продолжу отравлять жизнь подданных его высочества радостью от созерцания Серебряного?

Олгин уже взял себя в руки и слегка откинулся на спинку стула.

– Зря вы не верите нам.

Имперец отрезал кусок мяса и положил в рот, выказывая свое восхищение. В первый раз за все общение ему не пришлось играть. Утка была отменной.

– Можно задать вам откровенный вопрос, сэй Иланди? – князь пристально смотрел на него.

Дим сделал глоток вина. Превосходный напиток из черного винограда. Гордость княжества. И нескончаемой поток контрабанды в империю.

– Почему я здесь? – опередил он Олгина.

Собеседник развел руками и слегка наклонил голову, подтверждая правильность его слов.

– Тогда, ваша светлость, откровение за откровение, – усмехнулся Димостэнис.

Лэрд Эардоре чуть подался веред.

– Хочу выведать у вас секреты.

В глазах князя сверкнуло холодное раздражение.

– Хорошая шутка, – он почти искренне засмеялся. – Не могу вас не понять. Однако я никогда не причислял себя к числу тех, кто считает вас посланником императора.

– Я серьезно, – Дим пожал плечами. – Например, я хочу понять, почему в Астрэйелле запрещен союз между одаренными и нет. Вы мне сказали, что в свое время выбрали в избранницы девицу, рожденную от смешанного союза и что этим вы хотели наделить вашего сына новыми возможностями. Расскажите подробнее?

Олгин все еще смотрел на него недоверчиво, но видимо, поняв, что Димостэнис, на самом деле, не шутит, произнес:

– Все дело в крови, в генах. Кровь людей, не обладающих силой Шакти очень сильная и наделенная многими способностями, мало чем отличающаяся от крови одаренных. Проблема лишь в том, что они не имеют хьярт и их возможности не могут проявиться. Ребенок, родившийся от смешанного союза наследует хьярт одного из родителей и возможности второго. Чаще всего бывает, первое родившееся поколение не отличается какими-то сверхспособностями и даже не всегда видит все четыре стихии, но по прошествии аров этот человек вновь вступит в союз и перемешает свою кровь с кровью такой же полукровки или другим одаренным, и ребенок унаследует уже больше. Вы понимаете, что я хочу сказать, сэй Иланди?

Дим кивнул.

– Кровь людей, не наделенных силой Шакти такой же источник неиссякаемых возможностей для одаренных, как силы стихии для их хьяртов. Как это происходит в Астрэйелле?

– В империи союзы заключаются строго внутри каст. К тому же одаренные могут выбирать себе избранников только с той стихией, с какой могут работать сами.

– Что это дает?

– Доскональное изучение своих способностей. Классы делятся на группы и в каждой изучается лишь одна стихия.

Димостэнис откинулся на спинку стула, провел ладонями по лицу.

Как он раньше не додумался до этого. Сотни аров правящие Дома уничтожали в своих поданных истинную суть дара, обедняя кровь, разделяя людей на высшую касту и на тех, кого теперь искренне считают ущербными. Создали целую расу недомерков, видящих лишь то, что им позволено видеть.

Как же банально и незатейливо просто. Раздели единое сильное целое на части и каждому позволь взять лишь одно, строго поддерживая это на протяжении долгого времени. Разделяй и властвуй. Естественно не забудь поставить все под строгий контроль. Вот оно – одно единственное нерушимое правило.

Главный закон, по которому империя живет уже много-много аров. Кто нарушает – отступник.

ЗАЧЕМ?

Теперь Димостэнис понимал почему отец сказал, что открытие некоторых тайн не совместимо с жизнью. Ложь была настолько чудовищна и огромна, что стоит лишь немного потянуть покрывало, укрывающее ее, как тебя неминуемо раздавит под тяжестью правды.

За проведенные в долине миноры он не придвинулся к Фельсеверу ни на ер ближе. И пока он будет приковывать к себе интерес, он вряд ли туда доберется. Возможно, стоит повторить попытку еще раз, но позже. Более тщательно продумать ходы, чтобы вновь его не затянули в чужие игры.

Однако сказать, что он совсем в пустую провел время, тоже было нельзя. Он нашел ответы. Что такое, на самом деле, смешанные союзы и как они влияют на дар. Узнал истинную силу шактов Мюрджена. Нельзя сказать, что он вернется ни с чем.

Тихий стук в дверь прервал его размышления. Дим качнулся в кресле. Закрыл глаза. Неужели так сложно просто забыть о нем? Хотя бы на один вечер. Несколько сэтов и самим пожить в спокойствии и ему не отравлять существование.

Стук повторился. Он в раздражении встал. Пора и в самом деле покидать это гостеприимное место. Пока общительные хозяева своим радушием и заботой не свели его с ума.

– Мы с вами соседи, Димостэнис, – на пороге стояла княжна Эйлин.

Кто бы мог подумать? Какая неожиданность!

– Как вы себя чувствуете, Кари? – проглотив заготовленную остроту, Дим поклонился, пропуская гостью в дом.

Она вошла. Потерянная. Притихшая. Словно сама не понимая, чего она хочет. Так не похожая на саму себя.

Расстегнула застежку легкого плаща, бросила его на спинку кресла. Обычное платье, застегнутое почти до самой шеи, широкая юбка, серый неприметный цвет. Неуместное на фоне ее прежних шикарных нарядов.

Она поправила слегка растрепанные короткие волосы, опустилась в кресло.

– Наверное, я потревожила вас в столь поздний сэт?

– Я еще не спал.

Кари подняла глаза, бросая взгляд мимо него – на окно – сквозь стекло, в темноту ночи.

– Иасион хочет, чтобы я покинула страну.

– Как я понимаю тех, кто напал на вас, пока не нашли?

Княжна покачала головой.

– Я не смогла оспорить его решение. В первый раз за многие ары он непреклонен.

Димостэнис опустился в другое кресло, рядом с ней.

– Может, это к лучшему? Зачем вам рисковать собой?

Она поднялась, немного постояла, прошлась по комнате.

– Я будущая правительница. Я не могу выказывать страха или слабость.

– А здравый смысл? – спокойным голосом поинтересовался Дим.

Кари слабо улыбнулась.

– Как вы относитесь к морским прогулкам, Димостэнис?

Он пожал плечами.

– Не знаю. По Астрэйеллю я обычно передвигался на ярхе. Земли Иланди – юг, а за ними мертвые равнины. Последние же ары я жил в столице, которая также далека от моря.

– Мы нашли дорогу к стране за Скалистым морем, – просто произнесла княжна, – уже несколько аров Мюрджен дружит с Фельсевером. Мне кажется, вам там понравится.

Даже не надо был разыгрывать удивление. Ей удалось его ошеломить. Что бы значило это приглашение?

Дим рассеяно провел рукой по волосам.

– Мы будем там не больше минора, – она словно уговаривала его. – Официальный повод – приглашение князя Фельсевера на мою коронацию.

Димостэнис прикусил губу, пытаясь найти нужные слова.

Кари пошла к двери.

– Завтра мой человек заедет за вами. Если вы надумаете, он проводит вас в порт и посадит на корабль, где я буду вас ждать.

Очнувшись, Дим вспомнил о хороших манерах и пошел за гостьей. Он протянул руку, чтобы распахнуть перед ней дверь, когда вместо того, чтобы выйти, она повернулась к нему, замерев в полушаге.

– Я ваша должница, Димостэнис, – она не отрывала от него взгляда.

– Вы ни в коем случае не должны так считать, – искренне ответил Дим.

Благодарность правителей – штука очень переменчивая. А процесс переваривания оказанной услуги может быть тяжелым и затяжным. Вот и думай – усвоил не усвоил. И как тебе воздастся за деяния.

Княжна положила руку ему на предплечье.

– Хорошо в жизни найти сильное плечо, на которое всегда можно опереться.

В данный момент Димостэнис не совсем понимал, на что ему надо реагировать в первую очередь: на ее признание или довольно-таки непозволительную близость. Даже по меркам Мюрджена.

Кари еще несколько мгновений не сводила с него глаз.

– Надеюсь, вы все же примите мое предложение. Я буду вас ждать.

Дим с облегчением закрыл дверь за гостьей и прислонился спиной к двери.

Вот и новый поворот. Что ждет его на этой дороге?

… голубые цветы мягким ковром устилали камни, свет Таллы отражался в зеркальных водах. Серебряные пузырьки стаей взмыли вверх, прозрачные рыбки с посеребренными плавниками, едва заметные серебристые кораллы и голубые цветы на самом дне. Тысячи брызг взрывающие гладкую поверхность озера. Смех, как звон хрустальных колокольчиков.

– Почему Лала? Почему ты так назвал меня?

– Потому что ты – моя Лала…

Дим отшвырнул подушку и резко сел на кровати. За окном еще было темно, но первые лучи Таллы уже прокладывали путь сквозь ночную тьму. Значит, скоро утро. Значит, можно больше не ложиться и не видеть один и тот же уже сотни раз просмотренный сон. Значит впереди новый день. Он встал, собрался и вышел из дома. Пора в дорогу.

3 Варна – третий период ара, самый жаркий и состоящий из трех миноров, после которого начинается Поводень (период дождей).

4 Эсса – уважительное обращение в Мюрджене к знатному, благородному сословию, мужчине. Эсси – к женщине.

5Лэрд – в Мюрджене обращение к князьям из не правящего дома или лэр – старший сын, наследник.

Часть 4 (Главы 9-10)

Глава 9

Корабль плавно скользил по гладкой поверхности воды. Команда умело справлялась с управлением легкого маневренного судна, направляя его по нужному курсу. Матросы расправляли и натягивали паруса, подставляя их попутному ветру. Одаренные в чьи обязанности входило следить за скоростью судна, направляли потоки встречного воздуха в нужное русло. Дим с интересом следил за их работой, открывая для себя новые познания в области мореходства. Шакты, кто ходил на шхуне, уверенно справлялись с двумя стихиями – воды и воздуха, и с легкостью уже проверенной опытом и временем манипулировали энергетическими потоками, ведя корабль сквозь волны навстречу их цели. Дим часто стоял на носу корабля, с наслаждением наблюдая, как вьются нити стихий, как переплетаются, как игриво следуют за разрезающим морскую гладь изящным судном.

Еще ранее в одной из своих многочисленных бесед с княжной Эйлин, Димостэнис поинтересовался, почему шакты долины не показывают свою ауру, словно скрывают ее.

– В Мюрджене не принято выставлять щиты или показывать свои силу. Это – показатель агрессии. К тому же признак плохого тона. Ведь в нашем государстве люди с даром и без него равны. Это всего лишь одна из способностей человеческого тела. Как, например, красивый голос или умение писать картины. Сочинять музыку или слагать баллады. Вкусно готовить и плести кружева. Уметь управлять энергетическими потоками. Это сродни тому, если бы повар вышел на улицу, обвешанный половниками или художник, разрисованный красками. Зачем выпячивать на показ то, чем природа наградила одних и не додала другим, – довольно высокомерно, словно отчитала его, ответила ее высочество.

Тогда Дим не стал оспаривать ее довольно субъективные суждения, но каждый раз замечал, что подданные, окружающие княжну всегда стараются словно бы спрятать свои способности и ни в коем случае не выказывать «признаки дурного тона».

Сейчас в закрытом пространстве корабля это было еще более заметно. Казалось, что даром обладают лишь моряки, ведущее судно. Да и он не отказывал себе в наслаждении ловить лицом шаловливый ветер или вовсе нырять с головой в омут силы разлитой по бескрайним просторам. Забываясь в удовольствии и разбрасывая сверкающие серебряные искры.

Больше всего Дим любил ночное время суток. Мир спал. Море словно уставший, наигравшийся за день котенок, ластилось к борту судна. Волны, окруженные тишиной, тихо плескались под тонким невидимым покрывалом. Их шелест дарил умиротворение и блаженство покоя, проникая, казалось, в самую душу.

– Мы почти приплыли, – в одну из таких ночей на палубу вышла Кари, – ждем Таллу, чтобы не наткнуться на рифы. Обогнем цепочку Скалистых островов и подойдем к берегу.

Она облокотилась на перила, смотря на воду.

– Как вам это удалось? – спросил Дим, воспользовавшись, что они одни и можно задать столь интересующий его вопрос. – Долгие ары империя стремилась к неизведанным землям. Попытки терпели неудачу одну за другой, и ни один корабль так и не зашел в эту неприветливую гавань.

Княжна слегка покровительственно улыбнулась. Будто Астрэйелль был взбалмошным маленьким ребенком, а Мюрджен все понимающим и знающим старшим братом, который запросто мог позволить себе вот такие жесты.

– Наших кораблей было всего два. У нас не было оружия, и мы не пытались войти без приглашения. Мы встали недалеко от рифов, которые надежно охраняют Фельсевер от любых посягательств со стороны моря и стали ждать, подняв белый флаг и всем своим видом давая понять, что мы пришли с миром. Через несколько дней за нами пришла лодка, и взяла троих представителей долины на берег.

– Вы были среди них?

Женщина покачала головой.

– Ту экспедицию возглавлял Янаур Эардоре. Он был первый. И несмотря на то, что он одаренный, смог наладить контакт с правителем Фельсевера. Ян пробыл там чуть более двух миноров, после чего они с князем стали хорошими друзьями. Это открыло нам дорогу в Скалистое государство.

– Вы сказали: «несмотря на то что, он одаренный».

Княжна тонко улыбнулась.

– Я не успела вам сказать, Димостэнис, в Фельсевере запрещен дар. Их закон запрещает использовать силу Шакти в Скалистом государстве.

Иланди какое-то время молчал. Пытаясь проникнуться смыслом ее слов.

– Как это? – недоверчиво уточнил он.

– Исключением являются некоторые отрасли хозяйства и быта, а также целительство, но все под строгим контролем и по специальным разрешениям. Что-то вроде лицензий для неодаренных в Астрэйелле, – закончила она, с вызовом глядя на него.

Вступать в бой он сейчас не собирался. Он все еще не мог победить свое ошеломление.

– Обладание силой Шакти – не прихоть. Как можно бороться с собственной сущностью?

– Я не заметила, чтобы они сильно страдали.

Димостэнис прикусил губу. Все же она начала выводить его из себя.

– Тем, у кого в груди не болит хьярт, требуя необходимой энергетической подпитки, словно огонь, сжигающий тебя дотла, этого не понять, – довольно жестко произнес он.

Кари вспыхнула.

– Люди живут и без хьярта. Таких – вы называете смертными. Разве вы одаренные – бессмертны?

Более глупого вопроса ему еще не задавали. Тем более было неожиданно услышать его из уст этой женщины. Впрочем, когда речь заходила о силе Шакти, даре, людях, им обладающих, княжна довольно часто теряла свое самообладание.

Не дождавшись ответа, она ушла, разорвав тишину ночи, гневным стуком каблуков.

Первое, что почувствовал на берегу Димостэнис – сила. Она не была разорвана на нити, а плотным ровным потоком окутала его с ног до головы. Как в Мерзлых Землях или в Голубых горах или подземельях его родового поместья. Там, где она не использовалась шактами. Она доходила до сердца, до самой души, проникала в его сущность. Убаюкивала, тянула за собой, манила обещаниями. Дим поддался ее чарующему зову, дотянулся до частиц стихий, дремлющих в его крови, и выпустил на волю серебро.

На него обрушился шквал разнообразных чувств. Мешанина красок, звуков, ураган новых ощущений. Дим зажмурился, едва не поддаваясь соблазну, закрыть руками еще и уши, чтобы хоть немного ослабить приветственный рев стихий.

Наконец какофония беспорядочно сменяющих друг друга эмоций улеглась. Пятая стихия вплелась в линии остальных четырех, проникая в них, давая проникнуть в себя. Чувствуя умиротворение мира, его слабости и силу, тревоги и спокойную уверенность. Необъятную, неоспоримую мощь. То, что ни один человек не в состоянии взять. Сломать, подчинить, использовать. То, что никому не подвластно.

Осталось сделать еще рывок. Смять последнюю преграду. Почувствовать пульс мироздания. Заставить в унисон с ним биться сердце. Тогда он сможет понять кто он. Сможет найти свой путь.

– С вами все в порядке, Димостэнис?

Возвращение было почти болезненным. Дим с трудом разлепил веки.

– Лучше, чем когда-либо, ваше высочество, – выдохнул он, оглядываясь. Смотря на мир не вырвавшимся на свободу даром, просто глазами.

– Вы странно выглядите? Не хотите разделить со мной экипаж?

– Благодарен за вашу заботу обо мне. Думаю, что мне лучше проехаться верхом.

Княжна кивнула.

– Тогда до вечера.

Димостэнис выдохнул. Восторг бил ключом. Пьянящее чувство торжества. Пусть он не смог пока сделать последний шаг и познать то, что для него все еще было скрыто под тонким покрывалом тайны, он ликовал. Его стремление попасть сюда не было ошибочным. Всего лишь миг незабываемого блаженства стоил миноров упорной борьбы, терпения, прилагаемых усилий.

Следующие несколько дней Дим был предоставлен самому себе. Кари и ее везери[6] были заняты государственными делами, и он вдруг оказался абсолютно свободен. Димостэнис с упоением пил этот новый неизведанный для него нектар под названием мир Фельсевера. Люди, их нравы, обычаи, быт, чем они живут и чем отличаются от имперцев или мюрдженцев, их особенности дара и почему здесь не принято им пользоваться. Самое главное – ему невероятно нравилось чувствовать силу здешних мест, пропускать сквозь себя, открывать новые грани дара, он первый раз искренне, каждой клеткой тела наслаждаться тем, чем одарила его природа.

Утро в Фельсевере было и вовсе чем-то невероятным. Закутанный в плащ, еще совсем потемну Дим садился на своего скакуна, и они уносились из города, где было открытое небо, нетронутая земля истихии нежно приветствовали, заигрывали, ласкались, вовлекая его в свои еще сонные игры. Это острое наслаждение полного слияния с миром невозможно было сравнить ни с чем.

В такие моменты можно было сбросить маску и быть неуверенным в себе, признаться в слабости и не умении пользоваться своими новыми способностями. Не изображать из себя всесильного Серебряного и просить у стихий помощи. Наконец преодолеть себя и сделать шаг, распахнуть последнюю дверь и познать свое собственное я.

С каждым днем Димостэнису нравился этот край все больше и больше. Казалось, скалистое государство полностью проникло в него, слилось с его мироощущением, и прочно, словно огромными узами-щупальцами сковало его сердце и подчинило себе. Он бы, наверное, хотел здесь остаться. Эта мысль, появившись однажды поутру, после обычных изматывающих снов о прошлом, с каждым днем все больше и больше владела его разумом. Здесь никого не интересовал Серебряный и он сможет потеряться среди скал и камней, найти свое место, где будет просто жить, наслаждаясь тем, что имеет и со временем прошлое разожмет свои когтистые пальцы и оставит его в покое, давая шанс на спокойное будущее.

Здравый смысл всегда вставлял ноту горечи в его сладкие мечтания. Его никто не отпустит. Пока его аура сияет серебром, он не сможет быть свободным.

Глава 10

Очередной камень взлетел в воздух. Не слишком большой. Были и пострашнее. Однако сил держать щит уже не осталось. Лана потянулась к хьярту и, кусая губы, залатала очередную прореху в защите. Камень врезался на уровне плеча, прорывая совсем тонкую ауру, и снял полоску кожи. Отчаяние когтистой лапой сжало сердце. Девушка оглянулась назад, на молодого человека, привязанного к дереву. Его тонкая, разорванная рубаха была пропитана кровью, все тело в синих и багровых пятнах, сильно рассечен висок и из него сочилась кровь, заливая, запрокинутое лицо, стекая по шее.

Лучи Таллы ласково проникали сквозь сочную листву деревьев. Поляна, залитая светом, запах душистых трав и цветов. Еще сэт назад они с братом до слез хохотали над очередным неудавшимся плетением, собирали превратившиеся в труху листья и кидали ее друг в друга. Казалось, здесь до сих пор звучит их беззаботный смех.

Злость придала силы, аура вспыхнула и стала прочнее. Два очередных брошенных камня упруго оттолкнулись и отлетели от нее. Это еще больше разъярило толпу, и они остервенением принялись шарить по дороге в поисках очередных снарядов.

Лана вскинула голову, ее растрепанные иссиня-черные волосы рассыпались по плечам, прикрыли полуобнаженные плечи и грудь. Она сняла защиту и связала остаток сил в один прочный ком. Все равно помощи ждать неоткуда, а камней на дороге гораздо больше, чем остатков силы Шакти. Очередной снаряд ударил по животу, сбивая дыхание. Перед глазами поплыли черные круги. Она замахнулась, собираясь ответить своим обидчикам. Сильный удар выбил из руки непрочное плетение, оно разлетелось по поляне бесполезными брызгами.

Раздался издевательский смех. Девушка выпрямилась. Еще раз оглянулась на брата. Тот пришел в себя и открыл глаза. Слегка пожал плечами. Словно говоря: «мы сами выбрали этот путь». Она улыбнулась. Очередной камень пролетел совсем рядом, задев бедро.

– Эй! – послышался позади толпы насмешливый голос. – Камушка не подбросить?

Лана широко распахнула глаза. Прямо за спинами ее палачей начал расти ком из пыли, песка, камней. Замер на одном месте, слегка покачиваясь из стороны в сторону, и покатился в поисках поживы. Люди, почуяв неладное, стали поворачивать головы. Недоуменно смотрели на взявшийся из неоткуда шар, разбрасывающий пыль дороги и опавшую листву. Кто-то догадался и бросил в него камень. Ком с глухим чавканьем втянул в себя угощение и прибавил скорость. Вскрики удивления, переросли в вопли ужаса, перемешанного с топотом ног и глухими ударами брошенных на землю камней. Сменились стонами боли и проклятий, когда смерч захватил их в свою воронку и поволок к обрыву.

Лана почувствовала, как волосы встают дыбом, когда ком из земли и людей пронесся рядом, едва не задев ее. Ее обдало горячим ветром, и она пошатнулась. Сильные руки уверено подхватили ее, закутали в плащ и опустили на траву. Хьярт свело болью, она распахнула глаза, пытаясь разглядеть своего спасителя. Не в силах ничего сказать, она лишь успела подумать, что даже за Вратами Зелоса будет помнить серые серьезные глаза с серебристыми искрами.

Димостэнис в последний момент перехватил ладонь своего ученика, окутывая их руки плотным щитом, и аккуратно погрузил в пламя. Нити поползли по кистям, обвили золотистыми искрящимися лентами, поднялись выше, ушли под кожу, не повреждая, напитывая хьярт. Юноша болезненно поморщился, но сдержался. Стоял, не шевелился, не прерывая контакт с энергопотоками.

– Стихию нельзя заставить, – произнес Дим, – но с ней можно договориться. Нужно показать свою силу, терпение, свое умение и что ты имеешь право быть на равных. Тогда она примет и подчинится. Только тогда ты сможешь в полной мере использовать свой дар обладания силой Шакти.

Он аккуратно, очень медленно, чтобы его подопечный видел и сумел сориентироваться, убрал свою руку, оставляя мальчишку наедине со стихией. Огонь все так же обвивал кисть, запястье, предплечье, но уже не причинял вреда.

– Когда захочешь прервать контакт, сделай это быстро, резко, на самом деле, рви. Или скажи «стоп» своему внутреннему я, которое отвечает за твое единение. Никаких сомнений или раздумий, иначе так и будешь ходить в бинтах.

Кари не преувеличила, когда сказала, что фельсвеверцы не пользуются силой Шакти. Дар был под запретом и подданные князя Аввара строго соблюдали это правило. Нарушившие карались законом, но часто бывало жители скалистой страны решали этот вопрос своими силами, как и произошло с его нынешними подопечными.

– Поедешь с нами? – спросил Рамир через день после происшествия в лесу, когда немного пришел в себя.

– Мы можем показать тебе Фельсевер, – улыбнулась Лана.

Молодые люди оказались словоохотливыми, отзывчивыми и, несмотря на свою молодость, интересными в общении. Они много и с гордостью говорили о своем мире, рассказывали о традициях, что они любят делать и что считают позором. Легко отвечали на вопросы гостя, увлеченно слушали, что рассказывал им Дим, искренне удивлялись, если что-то слышали впервые или если что-то резко расходилось с их понятиями о жизни. Из-за легкости общения и отличного понимания друг друга их времяпрепровождение было необременительным и сводилось к постоянному общению на разные темы, где среди всего прочего они изучали мир и те возможности, которыми были наделены люди, управляя его стихиями.

– Вы очень хорошо говорите на нашем языке, – одобрительно заметил Димостэнис.

– Мы несколько раз в ар бываем в Мюрджене, – Лана поправила прядь волос, довольная похвалой. – Мы с Рамиром жили там в течение нескольких аров.

– В княжество может поплыть любой, у кого есть на это золотые. Учиться в их классах. У нас многие юноши и девушки из знатных семей уезжают на обучение в Мюрджен. Учат язык, обычаи, перенимают опыт обрабатывания земли, некоторые навыки в сельскохозяйственной деятельности. Мы долгое время жили закрытой жизнью, и нам очень не хватает знаний.

Димостэнис уже не раз убеждался, что судьба свела его с не простыми детьми, и их общение только подтверждало его догадки. Однако они не спешили представляться, а ему в общем-то было безразлично кем являются его спутники. Он здесь всего лишь гость и покинет это место, как только закончится его время.

– В конце прошлого ара наш князь договорился с княжной Мюрджена и в Фельсевер приезжают учителя, которые будут работать в наших классах.

Слушая их наперебой звучащие голоса, Димостэнис мысленно аплодировал Кари. Вырастить целое поколение молодых фельсеверцев на своих традициях, заставить думать, как подданных княжества, смотреть в одну сторону, жить одними понятиями! Какой верный шаг! Сильный, продуманный, который принесет уже в ближайшем будущем хорошие плоды.

– Историю Астрэйелля вы тоже изучаете?

Рамир важно кивнул. Губы имперца насмешливо изогнулись.

– По книгам княжества?

Брат с сестрой переглянулись. Лана залилась краской.

Путешествуя по скалистому государству, Димостэнис вдоволь наслушался рассказов об империи, как о самом страшном зле Фельсевера. Его они не задевали, как человека здравомыслящего и помнящего, что Астрэйелль прекратил попытки своих завоевательных походов более сорока аров назад. Однако они помнили, ни на мену не переставая считать империю своим главнейшим врагом, даже не помышляя о возможных взаимоотношениях. Кто-то очень старательно и настойчиво, и что важно – ненавязчиво не давал им этого забыть. Впрочем, здесь даже не приходилось сомневаться, кто был этим «кто-то».

– Почему у вас не признают силу Шакти? – Дим сжалился над молодыми людьми и перевел тему. – Поведайте мне ваш главный секрет. Что произошло тогда в лесу? Почему вас хотели убить?

– У нас считают, что человек должен добиваться всего в жизни тем, что дала ему Талла и всемогущие Боги. Силой. Трудолюбием. Бесстрашием. Добродетелью. Пользоваться же, как вы это называете, силой Шакти – слабость, порок, внушаемый нам из Бездны.

Дим ошарашено замер, подавляя в себе эмоции, вызванным столь неожиданным признанием.

– Получаете, что рожденные без дара – святые? Раз Бездна не тронула их своим дыханием?

Рамир пожал плечами, подумал, потом кивнул.

– В прошлой жизни они делали больше добра, чем зла, и Боги наделили их теми качествами, благодаря которым они смогут прожить свою жизнь, не оскверняя себя пороком.

Димостэнис начисто сбился с мыслей. Все же трактовка Фельсевера была полностью противоположностью тому, чем жили в империи.

– И что делают те, кто все же родился с хьяртом? Как избавляются от своей ничтожной сути?

– Стараются никогда не прибегать к темной стороне своей души, не пользоваться возможностями, дарованными им Бездной, и Боги, видя их смирение и покорность, очищают их, – на полном серьезе ответила Лана. – Те люди, которые напали на нас, решили, что страданиями телесными мы можем очистить душу. Они хотели нам помочь.

– Вы сами тоже так считаете? – Дим перевел взгляд с одного на другую.

Рамир вздохнул.

– Если не пользоваться даром, то он пропадает. Я не знаю, как тебе это подробнее объяснить, но я, на самом деле, знаю людей, рожденных с хьяртом, которые не пользовались своими способностями, часто ходили в молитвенные дома, вели правильный образ жизни и перестали владеть силами Бездны. Я клянусь, это не выдумка! – горячо воскликнул юноша, а потом тяжело добавил. – Я, наверное, много делал не так в прошлой жизни.

Димостэнис подавил рвущийся наружу хохот.

Чудеса Богов! Да и только! Если не пользоваться хьяртом, не подпитывать его постоянно силой стихий, не тренировать, он закрывается, сжимается, перестает реагировать на любые попытки призвать его. Отмирает. Это как обруч бессилия, только надетый добровольно и самостоятельно поддерживаемый. И если его не снимать слишком долго, то хьярт уже не восстановить.