Текст книги "Поиск дорог (СИ)"

Автор книги: Оксана Букия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Ты может, тоже что подскажешь, раз ведающий такой, – послышался еще один голос. – А то мы тут никак решить не можем.

Дим остался, но общения не получалось. Люди настороженно смотрели на него, и иногда ему казалось, что они вообще разговаривают на разных языках. То ли тому виной было, что он не здешний, и его никто еще не воспринимал, то ли Энтони, который обращался к нему не иначе, как «благородный», а он не мог сдержаться и в ответ называл его «смертный». К тому же жутко раздражала вся эта ситуация: он не привык доказывать свою правоту и что если он что-то говорил, то его обычно слушали. В деревне же люди не принимали подобного и его резкие суждения приходились не по вкусу.

– Я считаю, – в очередной раз высказался Энтони, – что лучше его ставить там, где более сильное течение, чтобы потом не пришлось крутить вручную.

Дим в раздражении поморщился. Почему ему все приходится объяснять, растолковывать, разжевывать, доказывать элементарные вещи.

– Там поля, – протянул он руку, – а туда дальше можно их расширить. Если поставить колесо так далеко, то вода необходимая для посевов будет уходить в землю еще задолго до того, как она поступит в основные борозды.

– Ты слишком далеко замахнулся. Нам некуда расширяться. Там река сужается и в миноры дождей часто выходит из берегов и затапливает землю еров на сто. Ни одни посевы столько не выдержат.

– Жаль, что твои познания не заходят далее создания элементарного колеса. В этом мире есть и другие вещи. И есть растения и культуры, которым вода нужна гораздо больше. Впрочем, откуда тебе знать?

– Я не занимаюсь посевами, благородный, – тут же отреагировал собеседник. – У меня свои задачи.

– Даже не сомневаюсь, смертный. Тогда просто слушай!

Энтони отступил на шаг назад. Люди, которые стояли недалеко тоже потупили глаза. В воздухе повисло всеобщее отчуждение. Дим чувствовал это всей своей кожей. Энергию, холодную и неприветливую, которая шла от каждого, соединялась в единое полотно и становилась частью мира, окружающего его.

– Что ты за человек такой? – почти спокойно проговорил Энтони. – Элени мне столько рассказывала о тебе. Я ей верил. Думал, почему в семье, где выросла такая, как она, добрая, чуткая, отзывчивая, не может быть еще кого-то похожего на нее. Для меня большая загадка за что она тебя любит!

Дим медленно повернулся, не отрывая глаз от избранника сестры, пытаясь понять, что все же она в нем нашла. Светло-каштановые кудри, синие яркие глаза, светлые ресницы и брови, четко выраженный подбородок, широкие плечи, крепкий. Не может же Элени поддаться только на внешнюю оболочку? Что еще в нем есть такого? Дим вспоминал их нечастые встречи.

Колючий, язвительный, за словом в карман явно не лезет, самоуверенный, по всей видимости, знает себе цену.

– Не поверишь, – со всем своим ехидством ответил он, – для меня это тоже загадка. Только в отношении тебя.

– Значит, все же признаешь, что она меня любит? – невинно поинтересовался избранник сестры.

Сдерживать себя становилось все сложнее.

– И это именно то, что тебя бесит! – словно угадав все то, что в нем сейчас творилось, произнес Энтони. – Вы всегда были близки. Всегда она поддерживала тебя. Любила, – с каждым словом в его голосе прорезалось все больше превосходства. – Ты же ее любимый братик! Вот только, несмотря на все это, она выбрала меня! Бросила тебя ради меня. И это тебя бесит больше всего! – закончил он уже не так тихо, как начал.

Дим оглянулся. Теперь в курсе их отношений будет вся деревня, свидетелей хоть отбавляй. Самым же плохим было то, что в двух шагах на берегу стояла Элени. И судя по выражению ее лица, слышала весь их разговор. Энтони проследил за его взглядом, тоже увидел ее. Тихо выругался. Начал вылезать из воды.

Художник успел первым, подошел к девушке, взял за руку. Она хмуро посмотрела на своего избранника, перевела взгляд на Дима.

– Вы два эгоиста, – не дала она никому открыть рта. – Которые не могут любовь поставить выше своих амбиций и претензий. Вы ничем не лучше один другого. Вам даже плевать на меня. Да я вам и не нужна! Вам лишь нужно каждому доказать свое превосходство! Вы даже ни разу не подумали, каково мне разрываться между вами!

Оба подавленно молчали, не поднимая глаз на рассерженную девушку.

– Не желаю ни с кем из вас общаться. Ни с тобой, благородный, – она бросила взгляд на одного, – ни с тобой, смертный! – перевела на второго.

Элени вырвала свою руку, развернулась и ушла.

Димостэнис вылез из грязи, куда он вынужден был залезть, чтобы доказать, что здесь лучшее место, чтобы соорудить плотину. Он был взбешен. Он не обязан нянчиться ни с кем. Даже с сестрой, тем более, когда она постоянно доказывает, что взрослая и сама умеет принимать решения. Он не обязан терпеть этого художника, который постоянно лезет на рожон. Он не обязан таскать воду день и ночь, чтобы поливать эти убогие поля, которые все равно ничего не дают, не обязан питаться скудной, однообразной едой, не обязан улыбаться каждому смертному, не обязан изобретать колесо, Бездна его побрала бы, когда оно уже давно изобретено.

Причем в самом прямом смысле – изобретать колесо! И этим он вынужден заниматься!! ОН!!!

Уйти – вот единственно правильное решение. Выйти за пределы этой мрачной обители отшельников и навсегда забыть это место. Он ошибся. Это место не для него.

Дим вышел из деревни, спустился вниз по реке и дошел до границы с Мюрдженом. Следом, словно его продолжение увязался Серебряный. Единственный, кто принимал своего хозяина безоговорочно, каким бы тот ни был.

Димостэнису Иланди ничего не стоило пересечь границу соседнего государства, как его подданному. Однако он был уверен, что с его уходом Кари не успокоилась, и как только он вновь появиться в пределах долины, ей тут же это будет известно. Лишнее же внимание к своей персоне ему было совершенно ни к чему. Он просто хотел найти свою дорогу и жить, как сам того пожелает.

Вечером того же дня Димоник Тайгетте пересек границу Мюрджена, заплатив определенное количество золотых. Это оказалось даже легче, чем он предполагал.

Сложнее было придумать, куда себя деть. Он проезжал поселение за поселением, наблюдая за жизнью людей. Ведь как-то они живут? Находят избранников, рожают детей, строят дома. Без государственных интриг и заговоров, не решая мировые проблемы и изобретая свое собственное колесо каждый новый день, ниспосланный им Зелосом.

В одной из деревень Дим наткнулся на заброшенную, полуразрушенную мельницу. Он долго стоял в лучах уходящей Таллы, смотря на прогнившие доски и покосившееся колесо.

Часть 10 (Глава 21–23)

Глава 21

Когда Димостэнис зашел в дом совещаний, народу было совсем мало. Лишь Конн, Мартан и еще несколько человек.

– Я кое-что привез, – он аккуратно положил на стол перед старостой мешок, – если позволите.

– С каких это пор ты начал спрашивать позволения? – хохотнул Мартан. – Судя по тому, что мы успели увидеть, для тебя это в новинку.

Дим сдержанно улыбнулся.

– С тех пор как решил задержаться здесь на некоторое время.

Он достал две лампы и поставил на стол, включил. Помещение озарилось ровным, мягким светом, который рассеял тени, разогнал сумрак по углам, осветил удивленные лица людей.

– В долине такие в каждом доме, там почти не пользуются даже огневиками, только если на улицах.

– Ты был в Мюрджене? – удивился Мартан. – Мы пытались несколько раз пройти через границу, но каждый раз это заканчивалось неудачей.

– Я проложу этот путь, и вы сможете ходить туда с обозами. Это немного дольше по времени, но безопаснее чем через лес. Да и покупать продукты в долине выгоднее.

Старейшины переглянулись. Димостэнис достал горсть семян из небольшого мешочка.

– Мартан сказал, во время поводня река выходит из берегов и затапливает земли, а вниз по течению, где она сужается, так и вовсе образуются топи.

– Вода разливается, стоит минорами, а потом постепенно уходит, превращая почву в глину. Или говоря иначе, – кивнул здоровяк, – кроме как бесполезными эти места назвать нельзя. Ни засадить, ни застроить, скотину не выпасти.

Именно это Дим и ожидал услышать.

– Не поймите меня неправильно, но вы живете на идеальной земле. Просто абсолютно не пользуетесь ее ресурсами.

Видно было, как Мартан отдалился от него после этих слов, да и другие стали смотреть с осуждением.

– Не пойми нас неправильно, – хмуро сказал Конн, – но что ты можешь знать об этой жизни? И о том, что каждый день, посланный Зелосом, надо просто выживать? Идеальная земля? Нас сюда загнали, мы ее не выбирали.

О, да! Дим это помнил. Только не жалеть, не нянчиться он больше ни с кем не собирался.

– Это риза, – он снова привлек внимание к зернам в своей руке. – Ее почти не выращивают в Астрэйелле, но люди уже успели познать это зерно, и спрос на него растет. И ей нужна именно такая земля!

Старейшины на этот раз молчали.

– Это большой труд, и нужно будет много людей.

– Ты знаешь, что все поселение работает на полях.

– На ваших мертвых полях? – язвительно уточнил Димостэнис. – Этой земле нужен отдых, она больше не может давать урожай. И вы это знаете не хуже меня. Мы засеем там бросовое зерно, будет чем кормить скотину.

– Чем будем кормить людей? – спросил Конн. – Грядут миноры дождей. Мы не можем сменить место жительства, если ты заметил.

– Меня и вправду интересует этот вопрос. Что у вас есть на сезон поводня? Как вы собирались его пережить? Что вы делали в прошлые ары?

Его вопрос, как показалось, привел старосту в замешательство. Он переглянулся с Мартаном. Здоровяк чуть заметно пожал плечами.

– Мы тридцать аров жили вот так! По-разному было. Были сезоны поводня, когда земля ничего не давала, еле выживали, бывало лучше. Бывало, клубни вместе с очистками ели, а бывали ары, когда запасали мясо. Мы обрабатывали земли, таскали ведрами воду, мололи муку в ступках и жгли факелы, если было масло, чтобы они горели. И каждый ар одно и то же. Мы не знаем другого, но все равно выживаем. Ты предлагаешь оторвать людей от привычного, от того над чем мы всю жизнь работали и то, что позволяло нам выжить. Если же не получится? Нам отступать некуда.

Димостэнис усмехнулся. Провел рукой по волосам.

– Вы считаете, что другие ничего не знают о жизни, только потому что не жили в этом замкнутом мирке? У каждого своя клетка. И свои шипы. Только кто-то пытается избегать их, а вы получаете удовольствие каждый раз колоться о них, напоминая самим себе о ничтожности вашего существования. Всегда есть повод для жалости к себе несчастным и ненависти к остальным счастливчикам. Может просто взглянуть на жизнь другими глазами? Вы не захотели жить, как вам указывали, и выбрали свой путь. Вы нашли это место, каким бы он не было, создали семьи, растите детей. Тридцать аров! Это ваш дом! Может уже надо просто полюбить его? Полюбить себя. И вместо того, чтобы есть очистки, хоть что-то сделать?!

Дим больше не дал им ничего сказать. Он вышел из дома, который за время их разговора уже наполнился людьми.

– Я думала, ты больше не вернешься, – Элени ждала его на улице. Ее глаза, на самом деле, испуганно, тревожно смотрели на него. – Тебя не было шесть дней. Прости, я не должна была говорить того, что наговорила у реки.

– Возможно, – он пожал плечами. – Только ты была права. Я ревную и злюсь, что ты выбрала его. Я, конечно, знал, что ты когда-нибудь уйдешь, но мне всегда казалось, что у меня еще много аров в запасе. Все произошло слишком неожиданно.

– Ты всегда занимал и будешь занимать особое место в моем сердце.

– Так же, как и ты в моем.

Дим увидел Энтони, стоящего недалеко в ожидании Элени.

– Передай своему художнику, что я привез камни для мельницы.

Она кивнула.

– И еще вот это, – он взял сестру за руку и повел на площадь перед домом собрания. – Скоро начнутся темные миноры. Думаю, это не помешает.

– Это же огневики, Дим! – девушка восторженно провела рукой по одному из трех больших огневиков, которыми обычно освещают парки, площади, улицы городов в Астрэйелле, и до сих пор еще в Мюрджене.

– Справишься? Это будет пробным экзаменом перед началом наших занятий.

Он улыбался, наблюдая за восторгом сестры. Пускай она и дальше говорит, что ей ничего не надо из прошлой жизни.

Димостэнис уже шел к своему дому, когда его догнал Ждан.

– Нам надо поговорить, – произнес тот.

– Слушаю.

– Ты не имел права выходить из поселения без моего разрешения, – резко произнес парень. – Тем более не согласовав свой маршрут и цель похода.

– Обсуди это с Конном. У нас был длинный разговор, пусть он сам расскажет тебе о моих действиях.

Ждан положил руку ему на плечо.

– Конн отвечает здесь только за определенные дела, а что касается обозов и походов вне, здесь решаю я. Ты должен спрашивать меня, прежде чем что-то делать. Я хочу, чтобы ты это понял и запомнил.

Дим снял его руку, задерживая кисть в своей руке. Парень вздрогнул, когда первая иголка ушла под кожу и медленно поползла вверх, вторая, третья… Не смертельный прием, и даже не самый болезненный, но заставляет забыть о неких своих амбициях.

Вот и сейчас Ждан расширенными глазами, не отрываясь, смотрел на Дима.

– Единственный человек, которому я буду докладывать о своих действиях и которого буду о чем-либо спрашивать – это Конн.

Иглы дошли до хьярта. Еще мгновение и они вонзятся в него. Вот это будет действительно больно. Дим отпустил несостоявшегося самоубийцу, освободив от своего плетения.

Ждан сделал судорожный вдох полной грудью.

– Если я чем-то тебя не устраиваю, – холодно добавил Димостэнис, – просто держись от меня подальше.

Сделав несколько шагов, он заметил Бренну, стоящую в тени дома и наблюдающую за ними. Дим прошел мимо, не взглянув на девушку.

– Привет.

Димостэнису уже не надо было открывать глаз, чтобы понять, кто перед ним. К тому же ее ауру и энергетические потоки, которыми она обменивалась с окружающим миром, он почувствовал уже давно. Еще он чувствовал смятение, неуверенность, а самое главное боль.

Бренна стояла на тропике у дома.

– Кристиар был твоим избранником? – Дим решил прояснить некоторые моменты. После вчерашних разбирательств с Жданом ему не хотелось подобного еще с кем-либо.

– Да. Мы собирались идти в храм Зелоса меньше чем через минор.

– Тебе неприятно, что теперь я живу здесь?

– Нет. Наоборот это, как новая жизнь, – Бренна запнулась, – хотя бы для дома.

Она перевела глаза на мишень, которую он соорудил на дереве.

– Мы любили соревноваться с ним. Он меня научил. Ты используешь силу? – она оценила расстояние.

– Нет. Какой смысл использовать то и другое одновременно? Одно должно заменять другое, чтобы не оставалось уязвимых мест.

Девушка натянуто улыбнулась.

– Никогда раньше не видела такой техники, как у тебя. Закрытые классы обучения Великих Домов?

У каждого благородного рода были свои знания и опыт, накопленный долгими арами, который он передавал потомкам в закрытых классах, отдельно от других, впрочем, с ней он не собирался обсуждать и это.

– Если тебе надо, ты можешь приходить сюда, заниматься. Мишени всегда на месте. Оружие ты знаешь где.

Не дожидаясь, пока она ответит на его предложение, Дим ушел в дом, оставив девушку наедине со своими воспоминаниями.

Староста сам пришел к нему ближе к обеду. Сказал, что люди готовы работать, делать, что он скажет. Для начала Дим стал прокладывать путь в Мюрджен. Нашел самую безопасную дорогу, по которой могли проходить обозы из их поселения. Придумал легенду, чтобы поездки туда-сюда ни у кого не вызывали удивления и ненужного любопытства. Установил контакты со стражами, которые уже узнавали его и не задавали лишних вопросов.

Димостэнис уезжал в Мюрджен на три четыре дня, иногда больше, объезжал мелкие деревни с их стороны реки, смотрел, чем живут люди, и какое хозяйство ведут, что им помогает выжить в похожих условиях.

Через некоторое время Дим понял, что ему нужен толковый напарник, которого он мог бы брать с собой в поездки. Он уже знал, что обычно все общение во время вылазок из поселения сводилось к встречам с Милорой и еще парочкой купеческого люда и как таковое заканчивалось. Путешествие в Мюрджен было более серьезной вылазкой, тем более предстояло посещать крупные поселения, возможно даже города, общаться со многими людьми, не растеряться и всегда помнить о легенде.

– Ты выглядишь как управляющий имением некого обеспеченного ларри, – смеясь, охарактеризовала Элени его новый облик. – В одежде с хозяйского плеча, причем сам хозяин этой одежды раза в три зажиточнее тебя.

Диму понравилась характеристика. Он тщательно прорабатывал и продумывал, как он должен выглядеть. Одежда добротная, из хорошей довольно дорогой ткани, не новая и, на самом деле, на несколько размеров больше, которая надежно скрывала от посторонних глаз оружие, а еще походку, осанку, оточенные арами движения и пластику воина.

– Ты прячешься от Аурино?

Здесь сестра попала в самую точку. Он хотел потеряться. И пусть он сейчас на самой окраине двух государств и приграничные города – не Антаклиа и не Эфранор, но даже здесь могут быть случайности, которые сумеют разрушить планы и помешать его делам. Правда вопрос Элени заставил его внутренне сжаться, и он едва не застонал. Зачем было знать сестре во что, на самом деле, превратилась его жизнь.

– Понимаешь, малышка, у твоего любимого, доброго, отзывчивого и абсолютно безобидного братика, – Дим обезоруживающе улыбнулся. У Элени не смотря на всю свою ее серьезность и строгость губы тоже стали расползаться в улыбке, – в последнее время появилось много врагов. И чем реже мы будем напоминать друг другу о своем существовании, тем легче и приятнее будет жизнь каждого.

– Я слышала разговор Конна с Жданом. Он сказал, что тебе нужен напарник.

Бренна сегодня пришла чуть ранее обычного. Вообще, Дим и сам не понял, как сначала перестал раздражаться ее появлению, потом стал чаще выходить к ней, когда она метала ножи или стреляла из лука, потом разрешил присутствовать на его тренировках, а потом и вовсе как-то совершенно незаметно для него девушка стала партнером в их импровизированных боях. Или ученицей. Или то и другое сразу. Она, на самом деле, была не плохо физически подготовлена. Гибкая, сильная, ловкая, с хорошей реакцией и неплохими навыками.

Бренна призналась, что всегда мечтала обучиться мастерству боя, и что тайком делала это после окончания обязательных классов, так как отец был против.

– Возьми меня.

Дим внимательно посмотрел на девушку. Перебирая в уме возможных кандидатов из числа, которых ему предложил Конн и кого он знал сам, он никогда не думал, что это может быть женщина.

Впрочем, почему нет? Они нормально ладят друг с другом, она умеет общаться, да и в городе не растеряется.

Он окинул ее взглядом с головы до ног еще раз.

– У тебя есть приличное платье?

– Отлично выглядишь, – оценил Дим на следующее утро, – не ожидал такого, напарница. Как раз что надо.

– А как надо?

– Как зажиточная помещица в глуши.

Платье, некогда бывшее роскошным, сейчас было заметно потерто. Кое-где кружева поменяли цвет, а где и вовсе были видны более яркие пятна, которые островками выделялись на общем фоне.

Бренна недовольно фыркнула.

– Что есть. Ты бы мог что-нибудь нормальное сказать?

– Я и сказал, – невозмутимо ответил Дим, – у нас тобой не свидание, а дело. И именно для этого дела, ты выглядишь как надо. Садитесь, ларри.

Дим подал ей руку, Бренна едва коснувшись, взлетела в седло и выпрямилась, глядя на него сверху вниз.

– Все же странные у нас в стране обычаи, не находишь? – спросила она.

– Ты о чем конкретно?

– Нельзя подать девушке руку, чтобы помочь сесть на лошадь. При этом никто из мужчин не думает, как это карабкаться на спину существу, которое выше тебя, путаясь в юбках, и только и думать о том, как бы не свалиться на голову кавалеру, который стоит рядом и участливо смотрит.

– По тебе не скажешь, что тебе нужна чья-то помощь.

– Приходилось тренироваться, чтобы все выглядело легко и не весомо, как перышко, а то плюхнешься вот так на кавалера сверху всем своим весом, и тебя сразу обвинят в непристойном поведении.

Дим улыбнулся, залез в повозку, взял в руки поводья.

Бренна призналась, что очень волнуется оттого, что они едут в Мюрджен. Правда, держалась она молодцом, и оправдала возложенные на нее надежды. Димостэнис был доволен, что у него появился толковый помощник.

Каждый новый день приносил кучу новых забот. Один сэт незаметно перетекал в другой, и так день за днем. Первые утренние сэты пока Талла еще не освещала деревню и не выгоняла людей из своих домов, Димостэнис по обычаю уделял себе. Даже не себе, а своему дару. Каждый день он познавал себя, каждый день его умения становились прочнее, каждый день он продвигался вперед до намеченной для себя цели. Он познавал гармонию, и не только этого мира, но и внутри самого себя. Самое главное он понял, что надо перестать бороться с самим собой, такие победы не изменят сущности и никогда не приведут к созвучности с окружающим миром.

Димостэнис другими глазами начал смотреть на людей вокруг него и место, в котором он жил. Он пытался научиться принимать то, чего он уже имеет, желать этого. И перестать хотеть того, чего он был лишен.

Через какое-то время Дим начал замечать, что люди больше не избегают его. Наоборот, стали приходить к нему сами, спрашивать, что надо делать и как лучше быть в том или ином случае. Его слушали, и больше никого не надо было заставлять и навязывать свое мнение.

Бренна как-то сказала, что он сильно все изменил, когда привез огневики в деревню. Димостэнис надеялся, что все же это не так. Иначе это была бы самая легкая победа в его жизни. Легкие же победы слишком часто оборачиваются поражением.

После того как Талла начинала разбрасывать серебро по верхушкам деревьев, приходила Бренна, и они начинали их занятия, чуть позже присоединялась Элени. Потом оживала деревня, которая с каждым днем приобретала всю большую схожесть с растревоженным сонным ульем. Распахать поля в долине у реки, удобрить землю, увеличить поливы созревающей пшеницы, готовиться к предстоящему поводню и следующими за ним тяжелым минорам. Еще мельница, которая занимала много места в жизни каждого жителя деревни. Потому что, если у Энтони все получится, это станет настоящим прорывом и намного облегчит быт.

Все же дело не в огневиках. В надежде и в той движущей силе, без которой, как в этом часто убеждался Димостэнис, редко можно что-то изменить. Если же применить рычаг и указать направление для верности, то все очень даже начинает получаться.

С избранником сестры они больше не общались. Нет, виделись, конечно, каждый день. Вряд ли можно было этого избежать в маленьком поселении, но лишь издалека, кивая друг другу при встрече, но так и не обменялись больше ни словом.

Правда, все же было одно, что не давало ему жить спокойно. Не давало полностью забыться и погрузиться в свой мир, что тянуло назад. Димостэнис никак не мог перестать желать самого главного, чего его лишили.

Олайи.

Он не мог забыть ее. Чем больше он очищался от всей шелухи, чем больше обретал самого себя, эти чувства не тускнели, а наоборот, как драгоценные камни все ярче сияли в его душе, раня душу и сердце своими острыми гранями. Они не были наносными, поверхностными, нити, связавшие их, прошившие их души все так же были крепки, и все так же не отпускали его.

Дим постоянно представлял ее рядом с собой. Как было бы, если она была с ним. Как они жили в своем доме, каждый день рядом, каждую ночь вместе. Как она восприняла бы эту жизнь? Смогла бы быть счастлива в этом закрытом мирке? Может, выращивала бы свои лилии, о чем она всегда мечтала, а может, возилась с малышами, а может занималась целительством и обучала других.

А может, ей здесь стало бы тесно, и она захотела бы другой жизни? Он бы и это смог ей дать. Все чего бы она захотела. Если бы только она верила в него. Если бы только не вычеркнула из своей жизни. Если бы только не отказалась.

Если бы… если бы… если бы…

Как он хотел, чтобы она была с ним!

Димостэнис почувствовал, как его переполняет энергия. Тяжелая, злая, он не мог с ней совладать. Она скрутила и полностью подчинила себе. Такое уже бывало раньше. Когда еще совсем свежи были раны, когда он только учился себя контролировать.

Вокруг него уже начал заворачиваться серебристый смерч. Нельзя дать ему волю. Иначе быть большой беде. Он собрал самого себя, свою волю, силу в кулак. В один большой ком. Смерч взметнулся вверх, освещая верхушки деревьев, уходя далеко в небо.

Дим почувствовал себя обессиленным и совсем пустым, зато стало легче. Он опустился на траву, чувствуя спокойную надежную энергетику земли. Лег, приходя в себя.

Он не сможет выкинуть воспоминания о ней из своей головы, избавиться от нее. Значит, все же надо просто смириться.

Глава 22

В этот раз ехали в крупный город. Поездка должна стать завершающей перед поводнем. Дальше, если что и надо будет, то по мелочам, и можно будет уже поехать одному и приобрести необходимое в приграничных поселках.

Дим доверил Бренне контролировать весь процесс. За те вылазки, которые они совершили вместе с ней за последнее время, она очень преуспела в купеческом деле и обзавелась деловой хваткой и нужными навыками. В этот раз она сама отбирала людей, раздавала задачи, составляла список первоочередных товаров, которые им будут нужны, чтобы пережить миноры дождей.

Бренна много рассказывала о своей жизни. Почему она ушла и как жила, об арах, проведенных в бегах и что домой она возвратится, если только ее будут тянуть на аркане. Судя по тому, что она говорила, обучение новому ремеслу, новый опыт и знания будут для нее в самый раз, чтобы начать новую жизнь.

Она поведала ему о Кристиаре, о том, что тот был одаренный, хоть и рожденный от запрещенного союза, об их знакомстве и планах на будущее, и даже о том, что они собирались покинуть селение и затеряться где-нибудь на просторах их большого государства. За минор до того, как им уйти, он пошел сопровождать очередной обоз и больше не вернулся. Тогда нашли полу сожженные тела нескольких участников похода совсем недалеко от поселка. Среди них был и Кристиар.

С тех пор Бренна осталась в деревне, так как не смогла выбросить полюбившегося ей мужчину из головы и сердца.

– Я уже привыкла. И к размеренности жизни и к лишениям. Все уже давно стало моим, как будто так всегда и было. Я только не могу привыкнуть, что нет купален с горячей водой.

– Особенности дара? – легко понял ее Дим.

Бренна кивнула. Она изменилась за прошедшие миноры, стала более уверенной в себе и раскованной. После нескольких поездок Дим предложил сменить девушке ее неудобное и уже не такое солидное как ранее платье на более подходящую одежду, которая была актуальна в это время ара и удобна для их поездок.

– Ты издеваешься?! – орала Бренна, когда в первый раз надела эти вещи. – Как я выйду в этом на улицу? Да я выгляжу как… как…, – она запнулась, подбирая слова, более подобающие для приличной девушки.

Дим еще раз оглядел ее с ног до головы.

– Как состоятельная жительница княжества. Или жительница империи, живущая у границы и знакомая с местной манерой одеваться. Впрочем, – он посмотрел на тяжелые косы льняного цвета, осанку, горделиво вздернутый подбородок. – Сейчас ты больше похожа на саму себя – на благородную сэю, но никак не на селянку, пусть даже зажиточную.

– О! – язвительно откомментировала девушка, так как все еще была зла на него, но уже были слышны довольные нотки в голосе. – Комплимент! От тебя! Что я слышу?

– Так как мы с тобой по-прежнему не на свидании, то слышишь ты констатацию факта, мешающую нашему делу.

Пришлось заставить ее распустить волосы, а еще надеть на шею и на руки дешевые, довольно вычурные украшения, чтобы уменьшить ее привлекательность и все остальное, чем так щедро одарила ее природа.

Однако даже в таком виде она вызывала некий ступор у большинства дельцов, с которыми они общались. Когда же она это поняла и начала умело пользоваться, их выгода стала расти прямо пропорционально увеличению ее умения.

Оставив своих сопровождающих на постоялом дворе на самой окраине города, Дим с Бренной весь день ходили по лавкам и купеческим домам.

– Устала, – девушка вымученно улыбнулась, – даже есть не хочу. Лечь и спать до самого утра.

– Ты заслужила отдых и покой. Пойдем.

Бренна послушно шла за ним по улицам города. Свернув в несколько проулков и пройдя несколько кварталов, они вышли к большому постоялому двору.

Дом был большой – в три этажа, с красивой вывеской и необычной росписью, садом, где росли розы, орхидеи, тюльпаны. Роскошные экипажи, стоящие у ворот, осанистые кавалеры и дамы в дорогих нарядах, важные прислужники деловито шныряющие туда-сюда. Все это говорило о статусе и высоком уровне этого заведения, а также не менее высоких ценах за услуги, которые гостевой дом предоставлял своим постояльцам.

Дим, оставив девушку на скамейке среди цветов, зашел внутрь.

– У нас еще встреча? – спросила Бренна. – Ты мне не сказал.

– Нет, – он легко улыбнулся. – Зато здесь есть купальня с горячей водой, нагретой, как ты скажешь, расшитое постельное белье и цветочная вода на выбор.

Девушка нахмурилась.

– Я подумал, что раз уж мы застряли здесь на ночь, то почему бы…

Пощечина с вложенной в этот удар силой стихии была оглушительной. Дима отшатнуло на шаг, а еще от неожиданности он прикусил язык, так что во рту почувствовался соленый привкус крови.

– Кем ты себя возомнил, Димостэнис Иланди? Думаешь, я не помню тебя? Думаешь, по-прежнему можешь все? Можешь использовать меня, если я оказалась в такой ситуации? Ах, мы не на свидании, не на свидании, – передразнила она его, – решил не ждать больше, пока я приглашу тебя на свидание?

Дим стоял, опустив голову.

– Я думала мы с тобой друзья, напарники. А ты! Ты…

Пока она запнулась, выбирая каким еще эпитетом его наградить, рядом смущенно кашлянули. Дим с Бренной обернулись.

– Прости, если помешал, – к ним подошел Лари, один из их парней, – ты сказал, чтоб мы подошли сюда. Ребята ждут, – он показал рукой. Чуть в стороне стояли еще двое.

Димостэнис перевел взгляд на растерянную девушку.

– Нет, не помешал. Просто Бренна сегодня чуток заработалась, перегрелась. У нас же с вами еще не закончены все дела. Мы сейчас сходим в пару мест, а потом пойдем к телегам, будем ждать товар, который через пару сэтов по договоренностям начнут подвозить. Загрузимся и пойдем на постоялый двор, на котором остановились. Ты можешь выбирать, что ты будешь делать дальше. Можешь пойти сюда, там хозяин проводит тебя в твою комнату, можешь пойти к обозу, можешь на наш постоялый двор. Встречаемся утром в условленном месте.