Текст книги "Кровавые ягоды калины (СИ)"

Автор книги: Нюша Порохня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Утром, быстро позавтракав, мы отправились в Алексеевку, пылая праведным гневом. Гневались мы сами на себя, ведь ведьма предупреждала, что из этой затеи, может выйти не совсем то, что нам хотелось. Теперь перед нами стояла задача выяснить, кто явился на призыв и каким силам они поклоняются. Лукася должна была помочь, по крайней мере, мне так представлялось.

– Нужно что-то предпринять, – Танька злилась и шагала таким размашистым шагом, что я еле поспевала за ней. – Иначе, поднимет фельдшерица предка своего из болота и начнет ему людей скармливать! Две деревни рядом, если экономнее будут, хватит надолго!

– Вообще не смешно, – мне не нравились такие разговоры, но ждать действительно было нельзя. – Если сейчас Лукася скажет, что соседи наши хорошие, то я им все расскажу! Не справиться нам самим!

– А если нет? – Танька зыркнула на меня из-под ресниц. – Если плохие они, тогда что?

– Давай по мере поступления проблем будем их решать?

Мы остановились в осиннике, чтобы передохнуть и тут я заметила между деревьями женскую фигуру. Она быстро шла, ссутулив плечи и не глядя по сторонам. На женщине было синее пальто, темный платок, а на руках светлые пуховые варежки.

– Смотри, идет кто-то.

– Баба какая-то. Пусть идет, – отмахнулась подруга, погруженная в свои мысли. – И нам хватит стоять, пошли.

Я еще раз посмотрела в ту сторону, где была незнакомка, но там уже никого не было. Видимо женщина спустилась ниже, и теперь ее скрывал густой кустарник. Ничего подозрительного в этом, конечно, не было, но почему-то у меня екнуло сердце. Слишком подозрительной выглядела ее походка, будто крадучись, она шла от дерева к дереву, и явно ей не хотелось, чтобы ее увидели.

Алексеевка, как всегда производила гнетущее впечатление и, топая по пустой улице, мы тщетно пытались углядеть хоть кого-то. Будто вымерли все. Пронизывающий ветер закручивал снежные вихорьки и даже собаки не лаяли, учуяв чужих.

– Здесь вообще люди на улицу выходят? Или сидят в своих темных домишках, выглядывая из-за шторок… – прошептала я. – Мороз по коже от всего этого.

Калитка, ведущая во двор ведьмы, оказалась открытой настежь, и у меня внутри шевельнулся червячок подозрения. Но когда мы обнаружили, что дверь дома тоже распахнута, подозрения превратились в уверенность – что-то произошло. Это чувство, когда щемит от предчувствий внутри – было удивительно знакомым. И это было плохо.

– Хозяева! – Танька заглянула внутрь, не переступая порог, и позвала еще раз. – Эй! Есть кто?!

Из глубины дома раздался стон и, бледнея, мы переглянулись.

– Только не это… – прошептала я, пятой точкой, чувствуя неприятности. – Да что ж творится-то!

Сначала мы нашли сестру ведьмы. Она лежала под часами-ходиками, и под ней расплывалось кровавое пятно. Танька присела рядом, пощупала пульс и подняла на меня глаза:

– Всё.

– Умерла? – прошептала я, глядя на бедную старушку с каким-то странным оскалом на застывшем лице.

Снова раздался стон, и мы кинулись на кухню, в которой нас встречала в первый раз, Лукася. Ведьма лежала на боку возле печки и держалась за сердце. Губы ее посинели, под глазами залегли темные круги, а тело сотрясала крупная дрожь.

– Книга… Книга на чердаке… Под сундуком… – прошептала она и обмякла, расслабленно вытянувшись. Глаза Лукаси, уставились в потолок, и я всхлипнула, покрываясь холодным потом от страха.

– Уходить нужно отсюда. – Танька посмотрела в окно. – Пока нас тут не застукали.

– Мы не будем полицию вызывать? – я находилась в какой-то прострации и подруга встряхнула меня, схватив за плечи:

– Валя, какая полиция? Ты хочешь, чтобы нас первыми загребли?!!

– Но мы ничего не делали! – я искренне недоумевала, за что нас могут "загрести".

– А ты, поди, докажи! – Танька направилась к двери, а я вдруг вспомнила слова ведьмы.

– Лукася о какой-то книге говорила! Наверное, это что-то важное!

– Точно! Ты молодец, что напомнила! – Танька задрала голову и прошептала: – Где же вход на чердак?

– Может в коридоре? – предположила я. – У меня так.

– Да? – подруга пошла в коридор. – А у меня в спальне…

Лаз на чердак действительно находился в коридоре и, зацепив его шваброй, я потянула за ручку. Мы еле успели отскочить, когда узкая лестница с грохотом съехала вниз и жалобно заскрипела, покачиваясь. Клубы пыли как облако накрыли нас, и стало ясно, что на чердак часто не лазили.

– Давай быстрей, у меня сердце не на месте! – Танька нервничала, а я вместе с ней. Ведь если сейчас кто-то явится сюда, то объяснить, что мы делаем здесь, будет очень сложно.

В верхней одежде было неудобно, но все же мы залезли на чердак и завертели головами, выискивая в старом хламе сундук, о котором говорила Лукася.

– Вот он! – я заметила темный угол сундука с медными накладками и подошла к нему, согнувшись почти пополам – уж очень низкими были потолки на чердаке.

С трудом мы сдвинули его с места и увидели, что одна доска пола отличается от других, будто ее часто извлекали оттуда – блестящие следы от постоянного трения, явственно говорили об этом.

Легко поддев ее, я заглянула в темное подполье и увидела сверток.

– Книга! – Танька приподняла уголок плотной ткани и достала сверток. – Тяжёлая…

– Все, уходим, – я вернула доску на место, мы поставили на нее сундук и полезли вниз.

Жуткая тишина дома, в котором находились покойники, заставляла мое сердце сжиматься от страха и как только мы оказались на крыльце, я облегченно выдохнула. Покинув двор Лукаси, Танька прикрыла калитку и посмотрела на дорогу:

– Тихо. Хоть бы не встретить никого!

– Пойдем по тропинке, – я показала ей узкую стежку, вытоптанную в снегу. – Срежем половину пути, и лишний раз светиться не будем.

Мы быстро пошли к осиннику и когда оказались в его зарослях, я вспомнила о странной женщине, которую встретили на пути в Алексеевку.

– Тань, помнишь, мы бабу встретили, когда сюда шли?

– Ну? – она посмотрела на меня через плечо.

– Чего она по дороге не пошла? Тоже на тропинку свернула. Скрывалась от любопытных глаз?

– Да ладно… Может просто, местная жительница, – предположила подруга. – Или ты иначе думаешь?

– У меня странное чувство, что она шла из дома Лукаси, – я сама не понимала, откуда взялась эта уверенность, но четко знала, что это правда. – И возможно, эта баба убила старух!

– Баба, двоих сразу? – Танька нахмурилась, а я тихо произнесла:

– Такая как Лида – запросто.

– Или как Ленка… – добавила подруга и ее глаза стали увеличиваться в размерах. – Но зачем?

Этот вопрос остался без ответа, так как мы, не сговариваясь, прибавили шаг, вглядываясь в зловещие заросли, окружавшие нас. Версия о оборотнихе, убившей старух, накрепко засела у меня в голове, и мне с каждой минутой казалось, что это так и было.

Уже дома, раздевшись и сделав себе горячий чай с лимоном, мы с волнением таращились на книгу, завернутую, как оказалось, в черный платок. Она лежала посреди стола как жуткое напоминание о смерти двух женщин и ни одна из нас не решалась к ней прикоснуться. Возможно, я себя накручивала, но мне казалось, что от книги идет какая-то странная энергетика, заставляющая сжиматься сердце.

– Все равно я думаю, что мы не правильно поступили, – прошептала я, не сводя глаз с книги. – Не по-человечески.

– Мы уже ничем не могли им помочь, – Танька, похоже, сама мучилась угрызениями совести, но пыталась мыслить логически. – А вот проблем на свою голову могли найти запросто! Забыла, как нас в прошлом травили?

Этого я по гроб жизни не смогла бы забыть, да и повторить желания не было.

– Если их убила врачиха, то напрашивается вопрос – зачем? – подруга подперла голову кулачком и размышляла с угрюмым выражением лица. – Чем ей бабки помешали? Если это спонтанный выбор, то очень странный, тебе так не кажется? Можно было кого-то помоложе выбрать, а тут бабки, да еще и одна из них ведьма!

– А меня больше волнует вопрос, кто следующий! – я встала и закрыла дверь на засов. – Сначала девочка, теперь вот старухи! Недели даже не прошло! Расскажем всё колдунам!

– Давай хоть на книгу посмотрим… – Танька протянула руку и развернула платок. – Ваааль, смотри…

Я вытянула шею и замерла, ощутив нарастающий холодок внутри. Книга, лежавшая перед нами, была настолько старой, что её страницы приобрели коричневый цвет, а обложка из кожи потрескалась и покрылась белыми разводами. На ней виднелся какой-то рисунок, но разглядеть его мы не успели, потому что под окнами раздался крик:

– Валя! Валька!

Глава 21

– Тетка! – я выглянула из-за шторки. – Какого хрена ей надо?!

– Принесла нелегкая! – Танька схватила книгу и помчалась с ней в другую комнату. – Пусть заходит, а то решит, что мы прячем что-то!

Тетке особого приглашения не надо было и, увидев меня в окне, она потопала во двор. Вскоре ее шаги послышались на крыльце, и хлопнула входная дверь, которую я предусмотрительно открыла.

– Чего делаете? – она повела взглядом по комнате и задержала его на Таньке, которая вернулась на кухню и мило улыбалась ей. Сквозь зубы.

– Чай пили, – я кивнула на стол. – С нами может, почаюете?

– Давай, – тетка уселась на табурет и, пыхтя и отдуваясь, сказала: – Я новостей принесла. Обалдеете.

– Что случилось? – мои пальцы, сжимающие ручку чайника, побелели от напряжения. В последнее время я не радовалась новостям. Танька тоже замерла, пожирая тетку нетерпеливым взглядом.

– Ну!

– Гля, разнукалась она! – возмутилась тетка, но все же сказала:

– Помните, я за дитенка говорила, что в Алексеевке пропал?

– Помним. Его ведь нашли, – ответила я, но она довольно хмыкнула:

– Нашли! Так другое приключилось! Сама девочка живёхонька, в больнице лежит и не знает, что осиротела!

– Как осиротела? – Танька чуть чаем не поперхнулась. – Родители ее, что ли умерли?

Да ну, не может быть… Это ведь черти что тогда!

– Умерли… – тетка практически сияла, наслаждаясь нашей реакцией. – Убили их!

Раскрыв рты, мы смотрели на нее и медленно сходили с ума.

– Кто убил? – наконец прошептала я. – Когда?

– Да кто ж знает? – удивилась она, поедая печенье прямо из пакета. – Девочку ведь эту, бабки воспитывали. Она Лукасю мамкой звала! Аааа, вы, наверное, не знаете кто это… А я мелю языком!

Танька закашлялась и, подумав, что она подавилась, тетка несколько раз ударила ее по спине, отчего подруга взвыла.

– Вы мне позвонок сломаете!

– А кто это? – я сделала вид, что плохо понимаю о ком речь, но предательская дрожь уже охватила мои конечности… – Мне кажется, я слышала что-то…

– Ведьмой она была! – растягивая слова, произнесла тетка и ее глаза загорелись тем самым пламенем, который так часто горел у всех сплетниц. – Тайными знаниями обладала! Приехал сегодня из Алексеевки мужик один, он вениками банными торгует… Ладно, не суть, не надо вам оно! И рассказал он, что нашли мертвую Лукасю.

– Знаю я, о ком вы, – Танька дурочку играть не стала. – Мне Дося о ней рассказывала. Так что случилось с ней?

– Говорят, Лукасю и сестру ейную – нечистая порешила! – зашептала тетка, выпучив глаза. – Куколе, голову размозжили, а Лукася от страха померла!

– От страха? – я громко глотнула чай, чтобы промочить пересохшее горло. Что могло так напугать ведьму, отчего она дуба врезала?

– Увидела она нечто такое, из-за чего сердце и не выдержало! Может даже дьявол приходил, собственной персоной! – теткин голос сорвался на тихое шипение. – С чем знались, от того и померли!

– Девочка как у них оказалась? – спросила Танька. – Не мать же ей Лукася!

– Нууу нет, конечно! Годков то Лукасе оё-ёй! – тетка перестала улыбаться и добавила: – Было. А Машку эту, она из города привезла! Ходили слухи, будто дочь ейная, гулящая была, с матерью не зналась, а как девочку родила, померла на второй день. Лукася и Куколя собрались, да поехали в город. Вернулись через неделю с Машкой на руках. Вот так…

– За что убили-то их? Старухи ведь? – я растерянно посмотрела на тетку, которая раскраснелась от тепла печки и горячего чая. – Может, обокрали?

– Нечего там красть было, – она тут же отмела эту версию. – Хотя… У ведьм всегда тайники имеются… Да только кажется мне, что убили ее за дела темные! Может, кого прокляла или порчу навела!

– А сестра ее причём? Девочку осиротили… – Танька ничего не понимала, в принципе, как и я.

– Кто знает их дела темные? – пожала тетка плечами и обвела нас страшным взглядом: – Местные это сделали…

– Почему? – в один голос протянули мы, напуганные до коликов в животе.

– А чужих, обязательно бы кто-то заметил! Думаете, так легко снегом сюда прийти и снегом уйти? По лесу! По такому ветру? До райцентра – пешком не дойдёшь, а уж до города и того невероятнее!

– И подозреваемые есть? – осторожно поинтересовалась я, мысленно соглашаясь с ее словами.

– Нет пока, – с сожалением ответила тетка. – В Алексеевке все друг друга знают, так же, как и мы туточки. Разберутся.

Мы замолчали, размышляя об услышанном, а она вдруг хлопнула себя по коленкам:

– Главное забыла! Хочу на похороны сходить. Да тяжело мне уже такой путь топтать в одиночку…

– И зачем вам? – Танька пожала плечами. – Не ходите. Не близкие же померли.

– Щас! – возмутилась тетка. – Когда я еще на похоронах, да поминках у ведьмы побываю??? Пойду, и не отговаривайте! А вы со мной пойдёте! Чтоб опереться на кого было!

– Да не можем мы! – я с трудом представляла, как снова увижу мертвых старух. На такие мероприятия я вообще не любитель была ходить, а в этот раз так тем более не горела желанием.

– Это, с каких пор, такое неуважение к пожилым людям в вас проросло? – ахнула тетка и запричитала: – Слышала бы сестричка моя, покойница, как ты со мной! Дожилась! Племянница родная отворот старухе больной сделала!

Все, старая пластинка заиграла с новой силой, и теперь я точно поняла, что от похода в Алексеевку, не отвертеться. Танька тоже приуныла, а тетка повеселела, увидев наши лица – ее концерт сделал свое дело.

– Значит так, завтра я зайду за вами. Чтоб готовы были. Нужно ещё узнать во сколько это мероприятие состоится, – она поднялась, смахнула крошки с подола и натянула пальто. – Спасибо за чай, Валентина. Бывайте здоровы.

Тетка ушла, а мы так и молчали, "обрадованные" перспективой побывать на похоронах.

– Прикинусь, что у меня температура, – Танька хмуро взглянула в мою сторону. – Не потащит же она меня больную?

– Ну, уж нет, милая! – возразила я. – Хочешь дома отлежаться, пока я по Алексеевке, шастать буду? И не мечтай. Со мной пойдешь.

Танька расстроено отвернулась, а потом вдруг сказала:

– А ты заметила, что история начинает развиваться в каком-то ином ключе?

– В каком смысле?

– Сначала я подумала, что девочку украли, чтобы монстру на болото отвести, а теперь, после смерти ведьмы, которая являлась опекуншей Маши, думаю, что в другом тут дело! – заявила Танька. – Что-то нужно было от них убийце.

– Помнишь бабу, которая по осиннику шла? – я была на сто процентов уверена, что видела врачиху. – Вот она их и кокнула! Но не нашла то, что искала!

– Конечно не нашла! – хмыкнула подруга. – Книга-то, у нас!

– Да. Врачиха книгу искала и если она узнает, что мы там были – нам не сдобровать, – прошептала я. – За эту чертовую книгу она старух убила, а с нами точно церемониться не будет! Прикончит и глазом не моргнет!

– Вот и проверим! – Танька прищурилась. – Если ей действительно нужна книга, то она не оставит попыток ее найти и уж точно на похоронах объявится! Давай рассмотрим ее хорошенько?

– Боюсь я. Опять кого-нибудь принесет! – я опасливо выглянула из-за шторки и плотно задвинула ею окно. – Давай ночью!

– Ну, давай, – согласилась Танька и спросила: – Что с соседями делать будем?

– На похороны сходим и тогда уж точно решим, – вздохнула я и, вспомнив о сиротке, задумчиво протянула: – Слушай, а девочка ведь теперь, одна совсем… Бери и делай, что хочешь.

– Думаю, пока она в больнице с ней ничего не случится, – успокоила меня подруга. – Нам нужно понять, чего именно добивается Лидкина родственница. Какая цель у нее?

– Если на болото бегает – ясная цель, – меня даже передернуло, стоило вспомнить чудовище, ожидавшее лакомство в виде детей. – Но ты права, тут есть еще какая-то загадка. И возможно, книга поможет разгадать ее.

В этот момент из глубины комнаты послышался тихий стук, будто кто-то стучал костяшками пальцев по дереву.

– Что это? – Танька медленно поднялась со стула и заглянула в дверной проем. – Ты слышала?

– Слышала, – ответила я, и стук раздался снова. Играюче-призывной, он просто щекотал натянутые нервы. – Откуда это?

Танька шагнула в комнату и тут же вернулась обратно бледная и испуганная.

– Это книга! Я спрятала ее в шкаф! – она закусила губу. – Стучит оттуда!

Глава 22

– Вот зачем мы ее притащили сюда! – я тоже заглянула в комнату и заметила, что дверца шкафа, действительно дрожит от стука. – Ещё этого в моем доме не хватало!

– Может она хочет, чтобы мы ее достали? – Танька потерла плечи, словно ее знобило. – Почитали…

– А если там не книга? – от этой мысли, мне стало плохо. – Сидит какая-то гадость и стучит!

– Хватит пугать меня! – подруга решительно подошла к шкафу и распахнула его. Стук тут же прекратился. – Ну вот. Нет тут никого…

– И чего ей надо? – я приблизилась к шкафу и заглянула внутрь. Книга лежала на полке с постельным бельем и на фоне ярких простыней и наволочек, выглядела довольно зловеще.

– Не знаю! Может сказать что-то хочет… – Танька вытащила ее и зыркнула на меня испуганными глазами. – Ты дверь закрыла?

– Черт! – я помчалась в коридор и, задвинув засов, с облегчением выдохнула. Хотя, если логически поразмыслить, то вряд ли этот засов сдержит колдунов или врачиху… Но с ним все равно было спокойнее.

– Давай на чердак залезем. – Танька неслышно подошла ко мне, и я чуть не подпрыгнула:

– Ты чего подкрадываешься? У меня сердце чуть не выскочило!

– Так что там, с чердаком? – она пропустила мимо ушей мой возмущенный вопрос и нетерпеливо поглядывала на потолок.

– Зачем тебе мой чердак? – удивилась я и недовольно добавила: – У меня там колдовских вещей – нет!

– Спрячемся там и книгу рассмотрим! – Танька потрясла книгой. – Нас никто врасплох не застанет!

– Может ночи дождёмся? – неуверенно произнесла я, но подруга, сразу же отвергла мое предложение:

– А что, ночью никто прийти не может? Это, во-первых! А во-вторых – книга опять стучать начнёт!

– Нет, все-таки ночью, будет безопаснее! – гнула я свою линию. – Свет кругом выключим, а на чердаке окошка нет, никто и не поймет, что мы там заседаем. А сейчас только сядешь и начнётся "паломничество", то тетка, то соседи, то еще кто-нибудь явится!

Мои слова оказались пророческими – под окнами, снова раздался крик:

– Валентина! Валентина!

– Ну, ты посмотри! – Танька бросилась к окну и тут же испуганно отскочила от него. – Участковый!

– А этому, что надо? – я открыла форточку и крикнула: – Дома я! Дома! Что случилось?!

– Кое-какие вопросы к тебе имеются! – хмуро сказал он и спросил: – Подруга твоя с тобой?

– Со мной, – буркнула я и закрыла окно. – Какие к нам могут быть вопросы?

Танька уже спрятала книгу и, открыв дверь, вернулась на кухню.

– Приперся… Лучше бы на врачиху внимание обратил!

Павел Николаевич вошел в дом тяжелым шагом и, расстегнув бушлат, уселся на табурет. Посмотрев на нас из-под густых бровей, он спросил:

– Что в Алексеевке сегодня утром делали?

– А что? – Танька немного побледнела, но вела себя вызывающе. – Нельзя что ли?

– Ты мне тут гонор не показывай! – рявкнул он, стукнув кулаком по столу. – Убийство произошло, а вы возле дома убитых ошивались!

– И что это доказывает? – я струхнула основательно. Еще не хватало, чтобы нас обвинили в убийстве. Этого моя душа точно не вынесет.

– Что-то вы не особо удивились! – с крайним подозрением воскликнул участковый и его глаза пристально уставились на Таньку. – Странно!

– Ничего странного, – хмыкнула Танька, выдержав его взгляд. – Тетка уже поведала нам о том, что Лукасю убили. Не вы первый, Павел Николаевич!

– Так что вы там делали? – грозно поинтересовался участковый, не переставая шевелить бровями. – Ну?

– Гадать ходили! – сориентировалась я. Ну а что? Версия вполне рабочая. – Постояли, покричали под калиткой, нам никто не открыл и мы ушли восвояси.

– И не видели никого? – пристально посмотрел на нас участковый. – Может, проходил рядом кто? Подозрительный?

– Баба какая-то в осиннике шастала! – Танька уже нервничала и, сложив на груди руки, сверлила его убийственным взглядом. – В синем пальто и светлых рукавицах!

– Разберёмся. – Павел Николаевич поднялся и, застегивая бушлат, сказал: – Я вызову вас, для дачи показаний. В участок.

– Вызывайте, – согласилась я, желая, чтобы он поскорей ушел.

Он пошел к дверям и, обернувшись на пороге, сказал:

– Не ходите вы, где попало! Придумали тоже, гадать! Тьфу! Грех на душу берут и ради чего?

Участковый вышел, а мы, дождавшись, когда его плотная фигура покажется на дороге, снова заперлись на засов.

– Ты гляди, как закрутилось! – воскликнула Танька, уперев руки в бока. – И все из-за этой фельдшерицы!

– Дрянь какая! Проклятая оборотничиха! – у меня зла не хватало на все это. – Покоя нет нам!

– Нужно в интернете глянуть, можно ли оборотня в человеке распознать! – Танька схватила телефон и, высунув язык, принялась печатать.

– А то ты и так не знаешь! – удивилась я столь странному желанию. – Что там распознавать?!

– А вдруг ошибаемся мы… – неожиданно сказала подруга. – Вдруг она не такая…

– Танькааа… – предупреждающе протянула я. – Не начинай!

– Смотри! – она вылупилась на экран и затараторила:

– У оборотней повышен уровень тестостерона, что может выражаться в излишнем количестве волос на теле. Монобровь, густые волосы на груди, ногах и ладонях, пышная кучерявая шевелюра – всё это является звоночками для ваших опасений! Поняла?

– Это что, средневековье? – я скептически усмехнулась. – Об эпиляции не слышала?

– Ладно! – Танька не сдавалась. – На оборотнях есть шрамоподобный символ! Традиционно считается, что символ имеет форму пентаграммы. Охотники древности верили, что пентаграмму можно найти где-нибудь на теле ликантропа, чаще всего на руке или груди!

​​– Рискнешь ей под одежду заглянуть? – Танька смешила меня своей дуростью. – Где ты ее голую увидишь? Или попросишь показать?

– Благодаря многочасовым брождениям в ночи, вервольфы могут похвастаться недюжинной силой! – снова прочла подруга и добавила, взглянув на свои руки: – Указательный палец у оборотня длиннее среднего! Ты видела ее пальцы?

– Нееет… Зачем мне ее пальцы?!

– Немецкие легенды утверждают, что оборотень превратится обратно в человека, если вы бросите ему на голову кусок железа или стали, когда он находится в своей животной форме! – Танька нахмурилась, видимо представляя, как швыряет в голову фельдшерице старинный утюг, принадлежавший еще ее бабке. – Бледная кожа! Повышенная жажда! Ссадины на руках и ногах, вызванные бегом на четвереньках! Вой по ночам! Навязчивая идея бродить по лесу и кладбищам!

– Что она и делает! – сказала я, дождавшись, когда она закончит. – Живет возле кладбища, по лесу бегает! Еще и бабок старых убивает! Не такая… Ты еще подружись с ней! Кстати, а почему книга стучать перестала?

– Может и не перестала, – пожала плечами Танька. – Я ее под подушку положила, а сверху второй накрыла. – Вот и не слышно.

– Посмотри лучше, как злого колдуна вычислить, – я увидела в окно "сыроваров" и подошла ближе, наблюдая, как они усаживаются в свой "гелик". – Или нет такого?

– Есть. – Танька засунула в рот конфету и забубнила: —

Всю пасхальную неделю колдунов можно встретить в лесу. Ходят они туда за первыми весенними сморчками, которые собирают в колдовских целях! Бред какой-то… В большие церковные праздники колдуны никогда не выходят на улицу, закрывают окна шторами. Колдуна можно узнать по глазам: взгляд напряженный, белки красные. Это потому, что колдуны используют свою внутреннюю энергию, чтобы управлять с ее помощью человеком. Если перед зеркалом поставить церковную свечу, то колдун в зеркале будет виден, но вверх ногами. Ровно в полночь колдун в зеркале не отражается. Если перед колдуном в вытянутой руке держать перевернутый острием вверх нож (обязательно с серебряным лезвием) и при этом читать молитву – колдун начнет сквернословить. Вербной веточкой очертите вокруг колдуна круг. Он не сможет из него выйти, пока не совершит заклятие. В присутствии колдуна волосы на голове встают дыбом, кожа покрывается мурашками. Если положить в карман маленькую иконку, то, разговаривая с вами, колдун не сможет поднять на вас глаза и будет смотреть в землю.

– Обалдеть… – протянула я, выслушав эту тираду. – Это серьезно, что ли?

– Не знаю, – подруга пожала плечами. – Но мурашки от них у меня точно есть.

– Не от этого твои мурашки, – хмыкнула я. – Ох, не от этого…