Текст книги "В безопасности, обещаю (ЛП)"
Автор книги: Нора Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Я чувствую, как он упирается в меня и начинает медленно тереться. Он снова твердый? Уже? Как это вообще возможно?
Следующее, что я ощущаю, это горячую головку его члена, скользящую к самому входу в мою мокрую, жаждущую киску.
Я не в силах больше ждать. Сама подаюсь назад, принимая его в себя полностью, до последнего миллиметра..
Мы оба издаем громкий стон, когда Роуэн сжимает мои бедра.
– Какие мы нетерпеливые с утра, Красавица? – шепчет он, прикусывая мочку моего уха и начиная медленно, глубоко двигаться во мне.
– Черт, детка, ты такая идеальная... – его голос срывается. – Я уже никогда не буду прежним. Ты испортила меня для всех остальных.
Я подаюсь назад, подстраиваясь под его ритм, толчок за толчком, и не могу сдержать довольную ухмылку.
– И отлично. Потому что я тоже испорчена, – выдыхаю я. – Ты вообще видел свой член? Как после такого жить дальше?
Роуэн зарычал и стал двигаться быстрее, грубее.
– Никак, – огрызнулся он. – Я ревнивый ублюдок. И если понадобится, я тебе это еще докажу.
Его рука обвивает меня за плечи, скользит вверх и накрывает мою шею. Хватка крепкая, но не жесткая, просто контроль, просто власть, которую я с радостью ему отдаю.
– Все хорошо? Или остановиться? – хрипит он мне на ухо.
Я тяжело дышу, едва находя силы выговорить:
– Продолжай... О, Роу... не останавливайся.
Его пальцы сжимаются чуть сильнее, а вторая рука скользит вниз между моих бедер, находя самый чувствительный пульсирующий бугорок. Кончиками пальцев он начинает быстро, настойчиво кружить по нему, доводя меня до грани.
– Твоя киска так сладко душит меня, детка... – рычит он, снова врезаясь в меня. – Блядь, вот умница. Кончи для меня. Обкончай мой хер...
И все. Мои внутренние стенки сжимаются в сладкой судороге, и я громко стону, больше не в силах сдерживаться. Ноги подламываются, но Роуэн крепко удерживает меня, продолжая трахать, доводя до конца.
– Вот так, хорошая девочка, – шепчет он, ускоряя движения.
Еще несколько мощных толчков, и он кончает глубоко внутри меня, тяжело выдыхая.
Мы оба обессиленно повисаем друг на друге, пытаясь перевести дыхание. Роуэн все еще держит меня, одной рукой обнимая за плечи, другой, плотно прижимая к себе за талию.
– Блять... – выдыхает он, утыкаясь носом в мою шею.
Через мгновение он вдруг замирает и, тяжело сглотнув, торопливо бормочет:
– Ты в порядке? Черт, Клара, мы же не использовали презерватив... Прости. Серьезно, прости. Я чистый, клянусь. Но все равно, блядь, прости.
Я расслабляюсь в его объятиях и выдыхаю:
– Все нормально, Роуэн. Я тебе доверяю. Я тоже чистая, и у меня стоит спираль. Так что можешь не переживать, залететь я точно не смогу.
Он разворачивает меня к себе так резко, что я чуть не теряю равновесие.
– Я вообще не об этом волнуюсь, – серьезно говорит он, глядя мне прямо в глаза. – Я двигаюсь в твоем ритме, Клара. Но запомни одно, я хочу, чтобы однажды у нас были еще дети. Не обязательно прямо сейчас. Но я совсем не боюсь, что ты можешь забеременеть.
Мои брови взлетают вверх, и я стою, не в силах вымолвить ни слова. Я должна подумать, что он сошел с ума. Я должна выставить его за дверь. Я должна сказать хоть что-нибудь.
Но я молчу.
Вместо этого я тянусь к нему и целую, пытаясь заглушить рой бабочек, что вспыхивают у меня внутри.
Я сама не до конца понимаю, что именно сейчас чувствую. Но точно знаю одно: я пока еще слишком напугана, чтобы всерьез об этом задумываться.
* * *
Я стою и наблюдаю, как Роуэн усаживает Ретта в автокресло его черного Chevy Tahoe 2024 года. Ретт мертвой хваткой обнимает Сэйфа за шею, а Роуэн аккуратно застегивает ремни и проверяет грудной фиксатор.
Закончив, он смотрит на меня немного неуверенно:
– Так правильно?
Я улыбаюсь и проверяю ремни. Конечно, все идеально, у Роуэна с вниманием к деталям все всегда в порядке.
– Да, милый, ты все правильно сделал, – говорю я, вставая на цыпочки и целуя его под подбородком.
Он ладонями бережно обхватывает мое лицо и легко касается губами моих губ.
– Милый, да? – дразнит он. – А в душе я был Роу. Кто-то начинает привязываться?
Чмокнув его в губы и весело усмехнувшись, я бросаю:
– Что-то вроде того.
Роуэн качает головой, скрывая усмешку, и снова поворачивается к Ретту, включает ему мультик на планшете.
Закрыв дверцу с Реттом, он открывает передо мной пассажирскую дверь и помогает забраться внутрь. Наклоняется и пристегивает меня ремнем безопасности.
– Я вообще-то сама могу справиться, – фыркаю я.
Он улыбается уголком губ и отвечает:
– Я в этом не сомневаюсь, Красавица. Просто иногда мне хочется о тебе заботиться.
Мое сердце тает и стекает прямо на коврик машины, когда он мягко захлопывает за мной дверь и обходит капот.
Роуэн садится за руль, пристегивается, заводит мотор, и тут же тянется ко мне, укладывая теплую ладонь на мое бедро. Плавно, лениво, он начинает водить кончиками пальцев по внутренней стороне, вызывая мурашки по всему телу.
На мне сегодня легкое желтое платье до колен, а волосы свободно спадают мягкими волнами. Макияж легкий, почти невесомый. Белые и коричневые босоножки на танкетке дополняют образ.
Роуэн, как всегда, оказался чересчур подготовленным, в его машине была сумка с запасной одеждой. Теперь на нем камуфляжные шорты чуть выше колена и простая темно-серая футболка, которая так идеально облегает его руки и грудь, что смотреть на него становится опасно для сердечного ритма.
На его ногах темно-серые и белые кеды Vans, и я точно знаю, что за поясом его шорт спрятан пистолет, я сама видела, как он убирал его туда.
Мое сознание крутится на бешеной скорости, пока я думаю обо всех его образах. Я ни разу не видела, чтобы Роуэн выглядел плохо. Но сегодня в нем что-то другое. Он выглядит расслабленным, словно смог выключить свою «деловую» сторону и просто быть здесь, с семьей.
Он везет нас за город, к огромным кованым воротам, за которыми тянется длинная дорога, и на вершине подъема стоит охранник.
Я в шоке. Мои глаза расширяются, и я почти шепотом спрашиваю:
– Роуэн... куда мы едем?
Он улыбается, притормаживает у ворот и опускает окно:
– Домой, Красавица. В мой дом.
Мой мозг отказывается воспринимать происходящее, пока охранники отходят в сторону, и мы въезжаем на территорию огороженного особняка. Хотя "особняк" – это, наверное, слишком скромное слово для того, что я вижу.
Мы едем по длинной асфальтированной дороге, по обеим сторонам которой выстроились высокие деревья.
И вот впереди начинает вырисовываться дом... если это вообще можно назвать домом.
Мои глаза округляются от удивления.
– Ты живешь здесь? – ошарашенно спрашиваю я.
Роуэн кивает:
– Живу. И все мои пятеро братьев тоже.
Перед нами возвышается трехэтажный особняк, выложенный белым кирпичом. Окон больше, чем я способна сосчитать, а у входа, огромная крытая веранда, крышу которой подпирают массивные колонны.
Я с открытым ртом таращусь на все это великолепие, пока мы объезжаем круговую подъездную дорожку и останавливаемся прямо у парадной двери.
Вся подъездная дорожка, ведущая к боковой части дома и к огромному отдельному гаражу, буквально усыпана машинами всех марок, форм и размеров.
Во что мы вообще вляпались с Реттом? Нам определенно нужно будет поговорить о пистолете, о охранниках и обо всем остальном, о чем Роуэн еще не успел мне рассказать. Но это будет потом, вечером, когда Ретт уснет.
Роуэн выходит из машины, обходит ее и открывает мою дверь, помогая мне выбраться. Потом он открывает дверь Ретта и начинает его расстегивать. Он пытается поставить мальчика на землю, но тот напрочь отказывается, цепляется за него, не желая отпускать.
Роуэн с легкой улыбкой прижимает его к себе, усаживая на бедро. Я быстро показываю ему жестами:
– Что случилось?
Он качает головой и сильнее вжимается в шею Роуэна, цепляясь за него мертвой хваткой.
Наконец Ретт подает знак:
– Мне страшно. Пусть Роуэн понесет меня.
Роуэн протягивает ему Сэйфа и кивает.
Тихо, почти шепотом, чтобы только себе сказать, ведь Ретт не может услышать:
– Я буду носить тебя столько, сколько ты позволишь мне, Медвежонок.
Свободной рукой он тянется ко мне и переплетает наши пальцы.
– Все во дворе. Пойдем к ним, – говорит он и мягко ведет нас вперед.
Глава 11
Роуэн
Моих братьев было слышно еще за три улицы, они орали и творили какую-то дичь. Я бы сказал, что это ненормально, но это было бы враньем. В доме Бирнов так проходят обычные воскресенья.
Открывая заднюю калитку, я мягко тяну Клару за руку, ведя ее в наш двор. Медвежонок висит у меня на шее, пока я держу его одной рукой.
Наш задний двор огромный. Большая терраса с грилем, коптильней и огромным столом, за которым мы все спокойно умещаемся, если хотим поесть на улице. Пара диванов и кресел, олимпийский бассейн и домик у бассейна, четыре спальни и две с половиной ванные комнаты.
Мы только выходим из-за угла, и братья тут же затыкаются, уставившись на нас.
Клара тут же прячется за моей спиной. Они еще ни слова не сказали, а меня уже бесят. Я сам растил эту пятерку и приучил их к тому, что на гостей так пялиться – последнее дело.
Приподнимаю свои Ray-Ban, чтобы смерить их взглядом, и они сразу делают вид, что заняты своими делами. Но стоит нам дойти до патио, практически волоча за собой Клару, как все начинается снова.
– Ребята, это Клара и Ретт. Клара, это Деклан, Киран, Мак, Флинн и Салли.
Клара наконец-то поднимает голову, и, едва взглянув на моих братьев, бледнеет и судорожно вдыхает.
Какого хрена? Я уже открываю рот, чтобы спросить, что случилось, но тут Мак протягивает руку, чтобы пожать ее.
– Клара, я Мак. Рад снова тебя видеть.
Мои брови взлетают вверх.
– В смысле "снова"?
Клара запинается, едва выговаривая:
– Я... э... мы... это не...
Судорожно тянется за Реттом, в глазах – паника. Не до конца понимая, что происходит, я передаю ей Ретта и тут же замечаю, как она дрожит.
– Я... Мне жаль... Я должна была тебе рассказать... Мы тогда даже толком не общались... Мне очень, очень жаль...
Мой взгляд молнией метается к Маку, внутри все вскипает. Что за хрень? Они трахались?
– Говори, МакКуиллиан, – рычу я.
Мак смотрит на Клару так, будто она вот-вот сорвется с места и убежит.
– Мы случайно столкнулись в парке на прошлой неделе... – начинает он. – Буквально. Она врезалась прямо в меня, пока мы с Кираном бегали. Ну, я-то бегал, а Киран волочился, как улитка.
Он смеется, но тут же получает затрещину от Кирана.
Я наклоняюсь к Кларе и тихо спрашиваю:
– Почему ты так испугалась? Они тебя напугали?
Она качает головой:
– Нет... Ты ведь злишься, да? Мы тогда поговорили, а я тебе ничего не сказала. Я должна была... Прости.
Ее взгляд опускается к ботинкам. Нет уж. Со мной такие вещи не прокатят. Я поднимаю руку, осторожно поддеваю ее подбородок пальцем, заставляя посмотреть мне в глаза.
– Мне плевать, с кем ты разговариваешь, пока к тебе относятся с уважением. А если кто-то вдруг решит иначе, тогда ему придется иметь дело со мной.
Несколько долгих секунд она молчит, а потом поднимает на меня глаза и улыбается, так смущенно и робко.
– Прости, что так отреагировала.
Я качаю головой, даже не давая ей договорить:
– Не надо, малышка. Все в порядке. Здесь ты в безопасности.
Целую ее в лоб, осторожно беру Ретта на руки и ставлю его на землю. Сам опускаюсь на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне, и поднимаю ладони.
– Маленький Медвежонок, это мои братья. Они, конечно, немного дурачки, но на самом деле очень добрые. И будут защищать тебя так же, как я. Они не страшные. С любым из них ты в полной безопасности. Хорошо?
Ретт обводит их взглядом, раздумывая, и наконец спрашивает:
– А можно я останусь с тобой и с мамой?
– Конечно можно, – мягко улыбаюсь я. – Но если вдруг захочешь пойти с кем-то из них, тоже ничего страшного.
Он кивает, склоняя голову набок:
– А как их зовут?
На этот раз улыбка расползается по моему лицу до ушей.
– А почему бы тебе самому не спросить у них? Пусть они сами тебе скажут.
На лице Ретта полное непонимание. Я поднимаю глаза и вижу ту же самую растерянность у Клары. Но стоит мне бросить взгляд на братьев, и я едва сдерживаю усмешку: они буквально дрожат от волнения.
Ретт первым смотрит на Кирана:
– А как тебя зовут?
Киран, как может, смягчает осанку и выражение лица, приседает, чтобы оказаться на уровне Ретта, пока я поднимаюсь на ноги и беру Клару за руку. Она не отрывает взгляда от Кирана, наблюдая за каждым его движением.
Киран поднимает руки и спокойно говорит:
– Меня зовут Киран. Я один из младших братьев Роуэна.
У Клары по щекам начинают свободно катиться слезы, пока мои братья один за другим представляются Ретту.
Когда знакомства заканчиваются, Ретт поворачивается к нам:
– Можно мне поплавать? Пожалуйста?
Клара растерянно смотрит на меня:
– Я не взяла для него плавательные шорты... и спасательный жилет тоже.
Я ухмыляюсь:
– В домике у бассейна есть несколько плавок на выбор. И спасательный жилет тоже. Я могу поплавать с ним, а могу оставить его на Флинна и Салли, если ты, конечно, не против. Они, можно сказать, в бассейне и живут.
Клара опускается на уровень Ретта:
– Ну что, пойдем переодеваться? С кем ты хочешь плавать, с Роуэном или с Флинном и Салли?
Лицо Ретта озаряется огромной улыбкой:
– С Флинном и Салли, пожалуйста!
– Конечно, Маленький Медвежонок, – улыбаюсь я. – Иди с мамой переодеваться.
Они вместе уходят к домику у бассейна. Я разворачиваюсь, и, как и ожидал, ловлю на себе взгляды всех своих братьев. Брови у них подняты так высоко, что дальше уже некуда.
Они никогда раньше не видели меня ни с какой девушкой. А уж тем более, с ребенком, который не был одним из них.
Я прекрасно знаю, что сейчас посыплются комментарии. И лучше сразу это закончить.
– Давайте. Выскажитесь сейчас, и чтоб потом ни слова.
Как стая волков, все начинают тараторить наперебой.
Я поднимаю руку, останавливаю этот бардак и указываю на Деклана:
– Пойдем по порядку, от старшего к младшему. Деклан, начинай.
– Я просто хотел сказать, – начинает Деклан, – что роль отца тебе идет. И это не сарказм, я серьезно. Ты сейчас счастливее, чем я тебя когда-либо видел... с самого детства.
Я тянусь к нему, хватаю за шею и притягиваю в объятия.
– Спасибо, – тихо говорю я. – Для меня это многое значит.
Следом выскакивает Киран:
– Если когда-нибудь дойдет до того, что мне придется выбирать между тобой и этим пацаном... Я выберу его. Чтобы не было недопонимания.
Я ухмыляюсь и довольно киваю:
– Отлично. И чтобы вы тоже понимали, если хоть кто-то из вас выберет меня вместо Ретта или Клары, я вас убью. И не в смысле «я зол», а по-настоящему: отвезу вас на склад и сделаю каждую вашу секунду последней настолько болезненной, что сами попросите прикончить вас быстрее. Поняли?
Все синхронно кивают.
И тут встревает Мак:
– Она какая-то... пугливая. Почему?
Я опускаю взгляд, обдумывая, как бы лучше ответить. В конце концов решаю не вилять и просто сказать правду.
– Я не знаю, – тихо говорю я. – Думаю, ее кто-то сильно обидел, но она ничего мне не рассказывала. Я видел шрамы... но не стал спрашивать.
– Стоит спросить, – тихо бросает Мак, при этом упрямо избегая встречаться со мной взглядом.
Я уже собираюсь спросить, какого черта он так странно себя ведет, как вдруг в разговор встревают близнецы.
Первым начинает Флинн:
– Мне они нравятся. Может, мы их оставим?
Салли смеется и подхватывает:
– Ну пожалуйста, Роу! Можно? Можно?
Я хмыкаю, закатывая глаза:
– Придурки. Соберитесь. Они уже возвращаются.
Флинн и Салли уже переоделись в купальники, так что, когда Ретт появляется в ярко-зеленых плавках с синими акулами и в сине-зеленом спасательном жилете, они тут же направляются к нему.
Флинн протягивает Ретту руку и терпеливо ждет, пока тот ее возьмет. Он что-то показывает ему жестами, и Ретт вопросительно смотрит на меня.
Я поднимаю одну бровь, наблюдая, как Ретт тоже поднимает руки и жестом спрашивает:
– Безопасно?
Я улыбаюсь и уверенно отвечаю:
– Обещаю.
Ретт кивает, крепко берет Флинна за руку и вместе с ним направляется к бассейну.
Я оборачиваюсь к Кларе и вижу, как она улыбается, подходя ко мне. Она обвивает руками мою талию и прячет голову у меня под подбородком.
– Спасибо тебе за то, какой ты есть, Роуэн Бирн, – шепчет она.
Я обнимаю ее крепче и целую в макушку:
– А тебе спасибо за то, что дала мне шанс, Клара Сандерс.
Мы вместе поворачиваемся к бассейну и смотрим, как наш Медвежонок бегает вокруг воды, держась за руки с близнецами. Он сияет от уха до уха, заливаясь звонким смехом.
И я понимаю, между его смехом и смехом его мамы мне больше никогда не захочется слышать ничего другого.
* * *
За день все успели наговориться, наесться и получше узнать друг друга. Ретт плавал до тех пор, пока близнецы не устали, а потом попросил Мака поплавать с ним. Когда Мак выдохся, Ретт перескочил к Деклану, а потом к Кирану.
Он сказал мне, что они ему нравятся, потому что выглядят безопасно, как я. Думаю, он хотел сказать, что они похожи на меня, но я не стал его поправлять.
Сейчас мы просто расслабленно сидим на уличной мебели на террасе. Уже поздновато для Ретта. Клара устроилась рядом со мной, склонив голову мне на плечо, а сам Ретт сидит возле Кирана. Из колонок тихо льется музыка.
Ретт водит пальчиком по татуировкам на руках Кирана и вдруг широко зевает.
Киран бросает на нас быстрый взгляд и спрашивает:
– Можно я отведу его туда, буквально вон туда?
Он указывает на одну из колонн террасы, к которой подвешены гирлянды с лампами Эдисона и где стоит колонка.
Клара смотрит на меня, потом пожимает плечами:
– Если он сам захочет, я не против.
Я сжимаю ее руку, давая понять, что все в порядке, и мы вместе наблюдаем, как Киран наклоняется к Ретту, говорит ему что-то, и они вдвоем поднимаются и идут к колонке.
Теперь уже все мы пристально следим за ними, гадая, что затеял Киран.
Он поднимает руки и показывает:
– Хочешь почувствовать музыку?
Ретт смотрит на него так, будто тот совсем с ума сошел. Я и сам начинаю задумываться, к чему это все.
Ретт жестами отвечает:
– Музыку не чувствуешь, глупенький. Ее слышишь. А я не слышу, так что я не знаю, как это.
И тут мой младший брат сияет так, как я его давно не видел. Не тот мрачный, пугающий здоровяк, каким его привыкли видеть посторонние. Сейчас он снова тот же мальчишка, каким был в детстве, когда первым что-то понимал.
– Конечно можно почувствовать, – с улыбкой говорит Киран. – Можно, я тебе покажу?
Ретт оборачивается к нам с Кларой. Он раздумывает почти целую минуту, прежде чем снова повернуться к Кирану и кивнуть.
Киран бережно берет его за руку и прижимает ладошку к колонке, одновременно окликнув Деклана:
– Прибавь звук немного.
Деклан, даже не спрашивая зачем, тут же делает громче. И тут мы все замираем, наблюдая за ними. На лице Ретта расплывается сияющая улыбка. Он поднимает вторую руку и тоже кладет ее на колонку. Стоит, замерев, вцепившись маленькими ладошками в источник музыки, словно впитывая каждую вибрацию. Проходит, кажется, целая вечность. И вдруг, почти на чистом инстинкте, его маленькое тельце начинает покачиваться в такт тому, что он ощущает своими руками.
Кажется, мы все стоим с мокрыми глазами. Никто не произносит ни слова. Мы просто молча впитываем этот момент, пока Ретт наслаждается музыкой по-своему.
Минут через тридцать они с Кираном переговариваются жестами и возвращаются к нам.
Первой тишину нарушает Клара:
– Как ты вообще додумался до этого?
Киран пожимает плечами, будто это ничего не значит:
– Я просто смотрел, какие есть способы, чтобы он мог почувствовать звуки, даже если не слышит их. Ничего особенного.
Пока они разговаривают, Ретт начинает активно жестикулировать, рассказывая мне, как ему понравилось "чувствовать" музыку.
Я уже не слышу всей беседы, но краем уха улавливаю, как Клара говорит Кирану:
– Для нас это огромное дело. У нас никогда раньше не было никого, кто бы заботился о нас и был так добр, как сегодня.
Что ж, малышка, привыкай. Теперь это ваша новая реальность.
Поздний вечер. Я целую Клару в лоб, когда она еще крепче прижимается ко мне. Ретт смотрит на нас, наклоняя голову набок:
– Можно мне тоже лечь с вами?
– Конечно, Медвежонок. Иди сюда, – улыбаюсь я и протягиваю к нему руку.
Он сонно ковыляет ко мне, крепко прижимая к себе свою игрушку Сэйфа. Забирается ко мне на колени и сворачивается калачиком. Я начинаю медленно поглаживать его по спинке круговыми движениями.
Он опускает голову мне на грудь, закрывает глаза.
– Кажется, мы его утомили, – смеется Салли. – У тебя классный парень, Клара. Ты потрясающе справляешься.
Я поворачиваюсь к Кларе и вижу, как ее щеки заливает румянец. Она шепчет:
– Спасибо, – и неловко ерзает на месте.
К счастью, Деклан прекрасно чувствует обстановку и быстро меняет тему. Все мои братья тут же вовлекаются в обсуждение бейсбольного сезона, кто выйдет в плей-офф, кто уже в пролете.
Я наклоняюсь к Кларе, мягко касаюсь губами ее виска и шепчу:
– Готова ехать домой, Красавица?
Клара кивает, и этого мне более чем достаточно. Я встаю, помогая ей подняться за собой.
Устраиваю Ретта так, чтобы его голова удобно устроилась у меня на плече, а руки обвились вокруг шеи.
Мы прощаемся с братьями, добираемся до моего Tahoe, и я аккуратно пристегиваю Ретта в кресле. Помогаю Кларе устроиться на ее месте, а потом сажусь за руль, проверяю, чтобы все были пристегнуты, и только тогда завожу машину.
Когда я выруливаю с подъездной дорожки, одной рукой хватаю Клару за руку. Замечаю, что она где-то далеко мыслями.
– Эй, о чем там думает твоя красивая голова? – тихо спрашиваю я.
Клара бросает на меня взгляд, а потом снова отворачивается к окну.
– А вдруг... вдруг так все и может быть? Сегодня был идеальный день, Роу. Но что будет, когда эффект новизны пройдет? Что случится, когда мы впервые поссоримся? Или когда Ретт разрисует какой-нибудь твой важный рабочий документ? Все ведь не останется вот таким навсегда... Я хочу, чтобы осталось. Правда хочу. Но из опыта знаю, когда новизна проходит, все меняется. И не всегда к лучшему.
Я крепче сжимаю ее руку, подношу к губам и нежно целую каждую костяшку ее пальцев.
– Малышка, я не знаю, через что тебе пришлось пройти, – тихо говорю я, – но одно я могу сказать точно, я не он. Когда мы поругаемся, мы поговорим. Потому что нет ничего такого, из-за чего я бы согласился тебя потерять. Ретт может хоть весь мой офис спалить к чертовой матери, я просто спрошу, почему я сам не позаботился о защите от пожара. Нет ничего, что ты или он могли бы сделать, чтобы это изменилось. Я готов провести с тобой всю вечность, доказывая, что исчезновение новизны, это не про конец, это про начало.
Больше комфорта. Больше воспоминаний. Больше любви.
Наконец Клара обвивает мои пальцы своими, и я опускаю наши сцепленные руки ей на бедро, пока мы едем дальше.
– Роуэн? – тихо зовет она.
– Да, Красавица? – отзываюсь я, не отводя рук.
Я краем глаза смотрю на Клару и вижу, как она грызет нижнюю губу. Что ее так тревожит?
– Слушай... – начинает она нерешительно, – мы с Реттом можем... ну, остаться сегодня одни в квартире?
Чувствую, будто меня ударили в самое сердце. Но черт меня побери, если я хоть как-то покажу это ей.
– Конечно, малышка. Я поднимусь с вами, помогу уложить Ретта, а потом свалю из-под ног. Мой телефон будет включен, хорошо? Причем на громком. Если передумаете или что-то понадобится, сразу звони мне. Обещаешь?
Она дарит мне печальную улыбку:
– Да, малыш, обещаю.
Она собирается сбежать. Чувствую каждой чертовой клеткой.
Подъехав, я паркуюсь, помогаю Кларе выбраться из машины. Она берет Медвежонка на руки, укладывая его поудобнее. Моя ладонь ложится ей на поясницу, когда я веду их к их квартире.
Но когда мы подходим к двери, я замечаю, что она приоткрыта.
Что за хрень...
Я резко притягиваю Клару за спину, одной рукой продолжая крепко держать ее за талию. Одновременно строчу короткое сообщение и вынимаю пистолет из-за пояса. Осторожно толкаю дверь стволом вперед, и получаю первый взгляд на ее квартиру.
Мои глаза расширяются.
– Какого хрена?..
* * *
Клара
Я дрожу, как осиновый лист, пытаясь заглянуть из-за широкой спины Роуэна, чтобы понять, что происходит. Он держит в руке пистолет и целится вглубь моей квартиры.
Почему у него все время оружие? Он же, вроде как, бизнесмен?
Я наклоняюсь еще сильнее, насколько позволяло положение, но все равно почти ничего не вижу. Да и двигаться особенно не могу, потому боюсь разбудить Ретта.
Резкий выстрел разрывает тишину, грохот эхом прокатывается по коридору.
Я вижу, как трое мужчин, которых я заметила еще сегодня вечером, несутся по коридору с обнаженным оружием в руках.
– Роу, все нормально?! – кричит Деклан.
Все трое замирают рядом с Роуэном, еще сильнее загораживая мне обзор. Киран, самый высокий и широкий из братьев, бормочет:
– Охренеть...
Я больше не выдерживаю. Проталкиваюсь сквозь стену из мужчин и встаю перед Роуэном. Моя свободная рука подлетает к губам, и из горла вырывается крик.
Роуэн хватает меня за бедра, чтобы поддержать, когда у меня подгибаются колени.
Ретт начинает просыпаться, и я тут же прижимаю его голову к себе, чтобы он оставался спокойным и не видел всего этого ужаса.
Роуэн поднимает руки, показывая что-то Ретту жестами. Я ощущаю, как Ретт тоже отвечает, осторожно двигая пальцами... но понятия не имею, о чем они сейчас "говорят".
Киран осторожно берет Ретта на руки.
– Мы просто подождем в машине, Мамочка-Медведица, – мягко говорит он. – Я не спущу с него глаз. Свою жизнь за него отдам, если потребуется.
Я смотрю на Кирана, столько всего хочется сказать, но вместо этого срываюсь на едва слышное:
– В безопасности?
Он улыбается и кивает:
– Обещаю.
Я провожаю их взглядом, пока они не исчезают за поворотом лестницы, а за ними следует Мак. Только тогда я наконец оборачиваюсь, и вижу, что стены моей гостиной залиты красной краской.
Фотографии, сделанные в стиле скрытого наблюдения, где мы с Реттом вместе и по отдельности за последние несколько недель, усыпали каждый сантиметр пола и мебели в комнате.
Я осторожно захожу внутрь и вижу, что дальняя стена почти чистая, за исключением одного послания, которое предназначено явно мне. В ту же секунду я понимаю: нас нашли. Мне нужно вернуться к Ретту. Нужно убираться отсюда. Прямо сейчас.
Страх, ужас и липкий холод пробегают по моему позвоночнику, пока я бросаю последний взгляд на стену.
На ней большими буквами выведено:
«Я все вижу.»
Мое сердце грохочет так громко, что заглушает все вокруг. Я поднимаю взгляд на Роуэна, который все еще держит меня за талию. Он что-то быстро, шепотом, говорит в телефон, но взгляд не отрывает от моего.
Я должна уйти. Я еще могу успеть. Я должна спасти нас с Реттом, а заодно не подставить Роуэна и его братьев. Вырвавшись из его рук, я мчусь в свою спальню с такой скоростью, какой за собой не знала. Комната перевернута вверх дном, но мне удается найти спортивную сумку. Я наспех запихиваю туда все, что еще можно носить и что не порвано.
Подбегаю к шкафу, отодвигаю расшатанную доску в самом дальнем углу и хватаю наши документы. Они тоже летят в сумку.
Не теряя ни секунды, я застегиваю сумку на бегу и мчусь в комнату Ретта, чтобы сделать то же самое. Черепашка... ее нет. Блядь! Он спал с ней с самого рождения, он обожает эту чертову игрушку.
Я даже не слышу, как заходит Роуэн. Он тихо опускается на корточки рядом и мягко кладет ладонь на затылок:
– Малышка, остановись. Нам нужно поговорить.
Но я не останавливаюсь. Я продолжаю швырять в сумку все, что еще можно спасти из вещей моего сына. Быстро застегиваю молнию, встаю, готовясь к побегу:
– Нет, Роуэн. Ты не понимаешь. Прости. Может быть, в другой жизни. В другом времени и месте. Но сейчас я не могу. Мне нужно идти. Мне нужно забрать Ретта и уехать. Мы должны исчезнуть. У меня нет выбора.
Он встает и берет меня за плечи, не грубо, но крепко, чтобы я почувствовала его серьезность. Его голос остается спокойным, ровным:
– Клара, остановись. Ты никуда не уходишь. Ретт уже в машине вместе с Кираном и Маком. Мы можем поехать ко мне. Клянусь тебе, нет на всем свете места безопаснее для вас двоих.
– Мы устроим Ретта, а потом поговорим. Я расскажу тебе все, что ты захочешь знать. Мы разберемся вместе... Пожалуйста, малышка. Дай мне одну ночь. Дай мне шанс все объяснить.
Именно боль в его глазах, искренность в голосе и едва заметная дрожь в теле этого сильного, неуязвимого с виду мужчины заставляют меня кивнуть в ответ.
– Ладно, одну ночь. Но если завтра утром я все еще захочу уйти, ты поможешь нам с Реттом исчезнуть.
Он кивает, даже не дослушав мои условия.
– Обещаю. Только позволь мне увезти тебя в безопасное место. Нам нужно двигаться.
Он закидывает мои сумки себе на плечо, крепко берет меня за руку и ведет к Tahoe.
Мое тело мелко дрожит все время, пока мы спускаемся к машине. Рука Роуэна обнимает меня за плечи, но это почти не помогает. Меня мутит от страха, но я слишком напугана, чтобы остановиться.
Деклан несет наши сумки, шагая в нескольких метрах позади. Когда мы выходим к машине Роуэна, я автоматически оглядываюсь по сторонам. На капоте моей машины что-то лежит. Не раздумывая, я иду туда, чтобы разглядеть получше.
Кто-то что-то говорит за моей спиной, кто-то идет следом, но я слишком погружена в собственные мысли, чтобы это услышать.
Я подхожу ближе, и мое сердце падает куда-то в бездну. На капоте лежит мое обручальное кольцо. А на лобовом стекле размашисто размазана красная краска:
«ДО САМОЙ СМЕРТИ.»
Меня резко подташнивает, и на этот раз я действительно сгибаюсь пополам и начинаю блевать, пока желудок не опустеет до дна.
Ноги подламываются, но я не успеваю упасть на колени, сильные, теплые руки подхватывают меня. Я выпускаю наружу весь застрявший в горле страх, всю боль, кричу так, как никогда раньше.
Роуэн прижимает меня к себе, раскачивая в объятиях, шепча что-то тихое и успокаивающее: Что все будет хорошо. Что он здесь. Что он меня не отпустит.
Он говорит, что все будет хорошо, но я чувствую, как от его тела исходит ярость, тяжелыми, плотными волнами.
Как-то, сама не поняла как, я оказываюсь в машине рядом с Роуэном. Киран и Мак сидят впереди. Моя нога бесконтрольно подпрыгивает, и Роуэну приходится положить на нее руку, чтобы остановить дрожь. И как будто всего происходящего нам еще мало, Ретт начинает ворочаться и, приоткрыв глаза, смотрит на нас:
– Мы уже едем домой?
Я сглатываю рыдание и быстро показываю ему жестами:
– Мы сегодня устроим ночевку у Роуэна. Хорошо?
Ретт переводит взгляд с меня на Роуэна и кивает:
– Ты будешь спать со мной? Мне одному страшно.
Роуэн наклоняется ко мне, и то, что происходит дальше, разбивает мое сердце вдребезги. Он поднимает руки и показывает Ретту на языке жестов:
