Текст книги "В безопасности, обещаю (ЛП)"

Автор книги: Нора Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 18

Клара

Я останавливаюсь в дверях комнаты Мака и молча наблюдаю. Мак показывает Ретту какую-то машинку на дистанционном управлении, которую он сделал специально для него. Я улыбаюсь, глядя, как они оживленно болтают о том, какая она крутая, и обсуждают, как пойдут тестировать ее в деле. Убедившись, что с Реттом все в порядке, как обычно, я направляюсь в спортзал. Пока я готовлюсь к пробежке, чтобы согнать стресс последних недель, быстро набираю Маку сообщение, пишу, где меня найти, если что-то понадобится.

Я никогда не позволяла никому помогать себе, это противоречит всей моей натуре. Престон учил меня не нуждаться ни в чьей помощи, и учил этому долго. Но сейчас, только на этот раз, я позволю им помочь. Мне нужно немного времени наедине с собой. Врубить музыку на полную, заплакать и бежать, пока ноги держат. Вставляю наушники, запускаю беговую дорожку, и мысли уносятся прочь. Чем быстрее я бегу, тем быстрее они проносятся в моей голове.

Все от момента нашей встречи с Роуэном до той жуткой паники, когда я боялась, что он умер после выстрела. Я знаю, что с ним все в порядке. Знаю. Но тот первобытный ужас, который вцепился в мое сердце и вывернул его наизнанку, все еще никуда не делся. Страх – вернется ли он домой на своих двоих или его привезут в черном мешке. Это жестокая правда этой жизни.

За последние недели я пережила столько эмоционального дерьма, что полностью потеряла счет времени, ноги все бежали вперед, а мозг отчаянно пытался переварить все, что на него навалилось.

Когда ноги начинают сдавать, а в голове наконец наступает тишина, я постепенно сбавляю темп и выключаю беговую дорожку. Судорожно хватая ртом воздух, с лицом, залитым слезами, я валюсь на пол, ноги просто подкашиваются. Я позволяю себе пять минут. Пять минут, чтобы выплакать, выкричать, выдохнуть все это дерьмо из себя. А потом, поднять голову, собрать себя по кусочкам и вернуться к делам.

* * *

Я только уложила Ретта на дневной сон, как меня оглушает гул, будто в доме одновременно зарычала целая стая зверей. На деле… это просто парни срутся в очередной раз. Я уже начала привыкать к подобным концертам за те недели, что мы здесь. В целом мы довольно неплохо обжились. Но радости от этого шума у меня все равно ни хрена нет.

Пробираясь в гостиную, взгляд тут же цепляется за Роуэна. Он единственный, кто сидит, пока все остальные братья орут друг на друга во всю глотку. А мой парень участвует в этом балагане? Конечно же нет. Он развалился в кресле-качалке, как на Рождество, с улыбкой до ушей, в глазах – чистейшее восхищение и откровенная радость.

Одно я поняла точно, пока мы здесь, эти парни срутся постоянно. И всегда, из-за какой-то херни. Чаще всего весь срач устраивает либо Роуэн, либо Деклан.

Роуэн, должно быть, меня замечает, потому что протягивает ко мне руку. Я даже не делаю вид, что собираюсь ломаться, сразу подхожу к нему. Стоит мне подойти ближе, как он мягко притягивает меня к себе на колени и целует в плечо.

– Сейчас начнется самое интересное, – усмехается он. – Может, ставки сделаем?

– Ставки на что, прости? – фыркаю я. – Могу поспорить, что ты сам все это и заварил, раз так весело наблюдаешь.

Он делает вид, что страшно возмущен, и театрально прикладывает руку к груди.

– Я? – Роуэн делает вид, будто в шоке. – Клара, как ты могла? Я вообще ни при чем… Ну, разве что спросил у них, кого Ретт любит больше всех. А потом… возможно, чуть-чуть надавил, чтобы он назвал настоящего любимчика.

Я шлепаю его по плечу и закатываю глаза, изображая строгий взгляд:

– Ты дьявол.

Он смеется громко, от души, расслабленно и совершенно беззаботно улыбается.

– Эй, я всего лишь высказал свое мнение, – беззлобно отмахивается он.

Мы снова переводим взгляд на парней, которые ругаются, как малые дети. И честно говоря, это реально смешно.

На фоне общей грызни отчетливо выделяется голос Деклана, который орет громче всех:

– Да вы вообще ни черта не понимаете! – возмущается он. – Кто с ним его любимый мультик по три раза в день смотрит? Точно не вы, а я! Так что смиритесь, я у него самый любимый!

Флинн даже не пытается скрыть свое презрение:

– Ты, блядь, шутишь, да? Мы все наизусть знаем этот долбаный мультик. Но кто каждый день с ним плавает? И кто играет с ним на улице до упаду каждый вечер? Мы с Салли вообще-то вровень идем. Он нас обожает! Так что хорош тут выеживаться , просто вы, старперы, уже не успеваете за ним.

Салли тут же встревает, поддакивая Флинну, но Мак не теряет времени даром, и легонько хлопает обоих по затылку:

– У ваших теорий сразу несколько проблем, – спокойно заявляет он. – Во-первых, я всего на три с половиной года старше вас обоих, так что я вам ни хрена не старик. Во-вторых, Ретт за мной хвостиком ходит. Мы вместе строим всякую фигню, и он просто в восторге, когда мы собираем эти детские солнечные машинки. А вчера он просидел со мной в компьютерной больше шести часов. Так что как у вас вообще язык поворачивается думать, будто вы хоть в чем-то можете со мной тягаться?

Киран усмехается низко, почти зло, и я тут же оборачиваюсь на него.

Честное слово, Роуэн был прав, это реально лучше любого шоу. И к тому же сердце у меня готово лопнуть от счастья, видя, как сильно они любят моего малыша.

Киран терпеливо ждет, пока все утихнут, и только потом говорит:

– Медвежонок делает все это с вами только тогда, когда меня рядом нет. Не забывайте, что как только он просыпается, он первым делом приходит ко мне в комнату. Мы завтракаем вместе, тусуемся, играем, черт, он даже пытается тренироваться со мной. Если уж говорить начистоту, ему я, наверное, нравлюсь даже больше, чем Роуэн.

Я чувствую, как Роуэн напрягается подо мной.

– Осторожней, Ки, – его голос становится таким темным и угрожающим, что я даже вздрагиваю. Никогда раньше не слышала от него такого тона.

Я поворачиваюсь к нему, и он сразу расслабляется, откидываясь обратно в кресло:

– Я для него Папа. Ты даже не в той игре, дружок. Не то что в одной лиге. И вообще, не тебя он выбирает, придурок.

Парни снова принимаются переругиваться, а я наклоняюсь к Роуэну и шепчу:

– Ты грязный, наглый врунишка. Мы оба знаем, что Ретт вчера сам сказал: Киран его любимчик. Хотя, по-честному, он их всех одинаково любит.

Роуэн громко смеется:

– Врунишка? Серьезно? Нам срочно надо подтянуть твой арсенал оскорблений, если ты собираешься выжить в доме с шестью мужиками и маленьким пацаном.

Я закатываю глаза, не удержавшись:

– С моими оскорблениями все в порядке. Спасибо за беспокойство.

Я стараюсь сохранить серьезную мину, чтобы он подумал, будто я не шучу, но ничего не выходит, улыбка сама собой вырывается наружу. Роуэн только сильнее прижимает меня к себе, и мы вместе наблюдаем, как его братья продолжают переругиваться.

Он, конечно, еще тот король драмы, раз сам все это закрутил. Но видеть его таким беззаботным, черт возьми, как же это греет душу.

* * *

.

Мне срочно нужно убраться отсюда. Охваченная паникой, я быстро осматриваю комнату в поисках окна или хоть какого-то укрытия, сердце бешено колотится, готово выскочить из груди. Дверь заперта, но это его надолго не остановит.

Блядь, какая же я дура. Надо было остаться дома. Но нет, мне же приспичило выйти, я сама себя с ума свела, запертая в четырех стенах.

Хорошо хоть, что Ретт сегодня с Роуэном, занимаются там своими «мужскими делами». Что именно они делают, мне сейчас плевать. Главное – его здесь нет.

Я просто искала новое платье для нашего с Роуэном свидания, когда он привлек мое внимание. Престон стоял чуть в стороне, так, чтобы Киллиан его не заметил. Он встретился со мной взглядом... и посмотрел так злобно, что у меня похолодело внутри. Ухмыльнувшись, он поднял указательный палец к шее и сделал характерное режущее движение. Страх сковал меня с головы до ног. Я не могла пошевелиться, пока Киллиан не щелкнул пальцами прямо перед моим лицом:

– Мисс Сандерс? С вами все в порядке?

Я не знала, что сказать. Просто развернулась и бросилась в ближайшую примерочную, где была дверь с замком. Почему он за нами следит? Он же всегда нас ненавидел. Почему не может просто оставить нас в покое? И какого черта я оставила телефон в машине? Мне срочно нужно позвонить Роуэну.

Я сижу, съежившись в углу маленькой примерочной, и кажется, что прошло уже вечность, когда вдруг в дверь кто-то стучит.

Я не издаю ни звука, затаив дыхание.

Наконец за дверью раздается голос:

– Мисс Сандерс, вы там? Это Киллиан. Не Престон.

Осторожно подползая к двери, я тихо спрашиваю:

– Вы один?

Ответ следует сразу:

– Да, мэм.

Убедившись, что опасности нет, я приоткрываю дверь и вижу перед собой его высокую, внушительную фигуру. Он стоит, скрестив руки на груди, взгляд жесткий, лицо у него каменное.

– Что это сейчас было? – спрашивает он.

Я еще раз быстро оглядываю коридор, прежде чем ответить, и тут мой взгляд цепляется за две белые розы, оставленные прямо перед дверью.

– Престон был здесь, – выдыхаю я. – Он следил за мной.

Киллиан оглядывает коридор:

– Мэм, я никого не видел.

Нет, я точно знаю, что видела. Кого видела. Я это не придумала. И эти белые розы... Он издевается надо мной.

– Киллиан, я серьезно. Он был здесь. Почему, по-твоему, я рванула через весь магазин и забилась сюда? И эти белые розы, это он, я уверена.

Киллиан смягчает голос:

– Ладно, ладно, я верю. Слушайте внимательно, сейчас вы снова запираете дверь и ни за что ее не открываете, пока я не постучусь и не скажу кодовое слово «черепаха». Понятно? Только на кодовое слово.

– Эм... хорошо. А можно я позвоню Роуэну?

Он качает головой, даже не дослушав меня:

– Сначала давайте вытащим вас отсюда. Перейдем в соседний магазин, там и позвоните Боссу. Я попрошу Мака сразу проверить записи с камер. Сейчас все стараются хоть немного разгрузить Босса, так что будет лучше сначала дать Маку наводку, а потом уже звонить.

Я киваю:

– Да, хорошо. Жду безопасное слово.

Киллиан приподнимает бровь:

– Нет, мэм. Кодовое слово.⁷ Только кодовое. И, ради всего святого, пожалуйста, не говорите Боссу, что я тут раздаю «безопасные слова».

Я снова запираюсь и остаюсь в этой крошечной комнатке еще на несколько минут.

Наконец слышу стук и короткое:

– Черепаха.

Осторожно приоткрываю дверь, Киллиан стоит на месте, весь напряженный и серьезный.

– Здесь все чисто, но нам лучше выбираться. Думаю, правильнее всего сейчас поехать домой.

Я послушно киваю и иду за ним к машине, чувствуя, как адреналин стремительно схлынул. Голова начинает раскалываться, боль нарастает прямо за глазами. Похоже, весь стресс последних недель догнал меня разом.

Киллиан без слов ведет меня к машине, а я борюсь с подступающей тошнотой. Только бы доехать до дома, только бы не вывернуло прямо здесь.

Я бегу через весь дом к маленькому санузлу возле гостиной и про себя молюсь, чтобы парни оставались на улице. Еле успев добежать до унитаза, меня тут же выворачивает. Я решаю остаться сидеть на полу, потому что понимаю, что это еще не конец.

Откинувшись вбок, я прижимаюсь головой к холодной стене. В голове только одна мысль: за что мне это проклятие в виде мигреней от стресса?

Очередная волна тошноты накрывает меня, и я снова склоняюсь над унитазом.

Кажется, прошли часы, но на самом деле, максимум минут десять, когда я слышу, как мимо проходят Флинн и Салли, смеются, о чем-то болтают. Должно быть, я издаю какой-то звук, потому что они резко затыкаются, а потом медленно приоткрывают дверь в санузел.

– Охренеть. Беги за Роу, – слышу, как кто-то торопливо говорит, и тут же топот удаляющихся шагов гулко раздается в коридоре.

Если бы я могла открыть глаза, то наверняка увидела бы, что это Флинн остался со мной. Но боль такая сильная, что я просто лежу тихо, не двигаясь.

Шепотом, очень осторожно, Флинн кладет ладонь мне на лоб:

– Клара, что случилось? Ты вся в холодном поту и белая как мел.

Я изо всех сил стараюсь дышать ровно, и едва выдавливаю из себя хриплый шепот:

– Мигрень...

Не успеваю договорить, как меня снова выворачивает. Слышу, как по коридору снова несутся чьи-то шаги, потом крик:

– Клара!

И через секунду чувствую, как знакомое, теплое тело Роуэна прижимается к моей спине, заслоняя меня от всего мира.

Флинн продолжает шепотом отчитывать своего старшего брата:

– Заткнись, идиот. У нее мигрень.

Я чувствую, как Роуэн напрягается у меня за спиной.

Он аккуратно отрывает меня от стены и бережно прижимает к себе. Я стону от боли, даже малейшее движение отдается в голове так, будто она вот-вот взорвется. Как только я оказываюсь у него на руках, его ладонь нежно скользит по моим волосам, успокаивая и защищая.

– Малышка, мне нужно отнести тебя в нашу постель, – тихо говорит Роуэн.

У меня просто нет сил спорить. Если меня стошнит на него, ну, значит, стошнит.

Он подхватывает меня на руки с такой осторожностью и легкостью, насколько вообще возможно. Я крепко зажмуриваюсь, но и без глаз знаю каждый угол этого дома, мы поднимаемся по лестнице в нашу спальню.

Когда он аккуратно укладывает меня на кровать, я чувствую, как он целует меня в лоб и шепчет:

– Я сейчас вернусь, малышка. Отдыхай.

Как только Роуэн выходит из комнаты, я начинаю понемногу погружаться в сон. Я почти засыпаю, когда слышу, как дверь тихонько открывается и закрывается, потом, легкие шаги.

На мои глаза осторожно кладут теплый компресс. Где-то в комнате раздаются звуки: снимают обувь, расстегивают молнию. И уже через несколько секунд я чувствую, как Роуэн ложится рядом, прижимает меня спиной к себе, обнимая так крепко и надежно, будто ограждая от всего мира.

Он перебирает мои волосы пальцами и шепчет:

– Спи, Красавица. Я обо всем позаботился.

* * *

Проснувшись, я медленно открываю глаза. Первое, что замечаю, за окном темно, а мне холодно. Стоп, почему мне холодно? Я тянусь рукой за спину, но нащупываю только пустоту. Кровать пуста. Где он?

Решив найти его, я медленно поднимаюсь. Стоит мне встать на ноги, как тут же накрывает головокружение. Блядь, как же я ненавижу это состояние после мигрени, почти так же сильно, как и саму мигрень.

Даю себе минуту прийти в себя, глубоко дышу, а потом решаю сначала заглянуть к Ретту, а потом сходить в туалет и попытаться доспать остаток этой хрени.

Только чудом я дотягиваю до двери в комнату Ретта.

Решив просто заглянуть внутрь, все-таки Ретт уже должен давно спать, я замираю на месте, услышав голос Киранa:

– Эй, как ты себя чувствуешь?

Он говорит тихо. Я не уверена, то ли потому что уже поздно, то ли потому что старается быть внимательным. Зная Киранa, скорее всего и то, и другое.

– Кружится голова, – честно отвечаю я, тепло ему улыбаясь. – Но мне нужно было проверить, как там Ретт.

Киран качает головой, улыбаясь мне:

– Ты его там не найдешь. Смотри.

Он подходит ближе, протягивая телефон так, чтобы я могла увидеть экран. Я наклоняюсь, и в тот момент, когда он поворачивает телефон ко мне, сердце болезненно сжимается. На экране – Ретт и Роуэн, спящие вместе в кинозале. Они лежат бок о бок, у обоих чуть приоткрыты рты, левые руки закинуты за головы, а ноги скрещены в щиколотках.

Я влюбляюсь в него все сильнее с каждым днем, а в такие моменты, когда рядом нет никого постороннего, это чувство только крепнет. Если бы он сейчас попросил меня выйти за него, я бы согласилась, не задумываясь ни на секунду.

Тишину нарушает Киран:

– Знаешь, если бы пару месяцев назад ты сказала мне, что Роуэн станет отцом, я бы рассмеялся тебе в лицо. Я был уверен, что после того, как ему пришлось тащить на себе нас пятерых после смерти родителей, он никогда не захочет детей. И уж тем более не заведет их.

Он на секунду замолкает, потом продолжает с легкой улыбкой:

– Но клянусь, мне кажется, он влюбился в Ретта так же быстро, как влюбился в тебя. Роуэн жесткий. Девяносто девять процентов людей, которые его знают, его просто боятся. У нас всех репутация беспощадных ублюдков. Но рядом с тобой... я никогда не видел его таким.

Киран на мгновение задумывается, а потом добавляет:

– Он теперь точь-в-точь как наш отец был с мамой и с нами.

Глаза предательски наполняются слезами:

– Ваш отец... по тому, что я слышала, он был действительно хорошим человеком.

Киран тепло улыбается:

– Был. Все, кто с ним работал, описывали его как молчаливого, безжалостного, но справедливого. Только дома мы никогда этого не видели.

Он слегка усмехается и продолжает:

– Для нас он был добрым, любящим и показывал собственным примером, каким должен быть настоящий муж и отец. Может, я и предвзят, потому что он был моим отцом, но он ни разу не пропустил ни одного нашего события. Всегда был рядом, и с нами, и с мамой, каждый чертов день.

Киран быстро смахивает слезу и натягивает на лицо привычную маску безразличия:

– Ладно, я пойду спать. Ретт в безопасности, можешь не волноваться. А ты иди отдыхай, Клара. Они там все за тебя переживают.

Он обнимает меня за плечи. Я обнимаю его в ответ, и он тут же вздрагивает, его лицо перекашивается от боли.

– Ты в порядке? – тревожно спрашиваю я.

Его глаза расширяются, но он тут же отмахивается:

– Все нормально, просто стал тренироваться усерднее, чем обычно. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – шепчу я ему вслед.

Разворачиваюсь и иду обратно в нашу комнату, едва сдерживая улыбку. Он и правда потрясающий человек. И замечательный отец для Ретта. Мысленно благодарю его отца за то, каким он его воспитал, а потом решаю, сначала схожу в ванную, а потом вернусь в кровать, чтобы доспать остатки этой чертовой мигрени.

На следующее утро, все еще наполовину в полудреме, я ощущаю, как маленькие ручки обхватывают меня за шею, а большие за талию сзади. Голова Ретта уютно уткнулась мне в шею спереди, а Роуэн уткнулся в мою шею сбоку. Они оба тихонько посапывают, и я чувствую, как наполняюсь каким-то невероятным спокойствием. Мои мальчики. Моя семья. Я чуть-чуть шевелюсь, чтобы обнять Ретта, как вдруг Роуэн, даже не просыпаясь, притягивает меня к себе еще сильнее, выдыхая сонный, довольный вздох.

– Привет, Красавица. Как ты себя чувствуешь? – шепчет он, и сердце тут же предательски трепещет.

Каждый раз, когда он так меня называет, особенно этим своим хриплым, таким сексуальным голосом, я будто растворяюсь.

– Точно сказать смогу, когда встану, – тихо отвечаю я. – Но пока вроде все нормально.

Он утыкается носом мне в шею и издает глухой звук, словно говоря, что понял.

– Хорошо. А то я вчера с ума сходил от переживаний, – бормочет он.

Я хмурюсь, пытаясь аккуратно пошевелиться так, чтобы он мог увидеть мое лицо, но при этом не разбудить Ретта.

– Переживал? – переспрашиваю я. – Это же всего лишь мигрень.

Роуэн качает головой и слегка сдвигается, чтобы я могла заглянуть ему в глаза.

– Может, для тебя и «всего лишь», – тихо говорит он. – А для меня это выглядело как боль, как болезнь. И я не мог ничего сделать, чтобы помочь тебе или остановить это.

Он сжимает челюсть.

– От этого я и волновался больше всего. Все, что мне оставалось, это гладить тебе голову, заботиться о Ретте и ждать, пока тебе полегчает.

Господи, как же я люблю этого мужчину. Этого доброго, нежного, заботливого мужчину. И знать, что он, беспощадный лидер криминального клана, делает его настоящей загадкой. Потому что тот, кто залечивает раны, которые сам же и не наносил, совсем не похож на монстра, каким его видит весь остальной мир. Он любит нас без остатка, без страха, без сомнений. Но стоит ему выйти за порог, где нет ни меня, ни Ретта, он становится другим. Холодным. Жестким. Командующим каждым своим словом и движением. Безжалостным.

Если бы я хоть на секунду верила, что он способен причинить нам вред, я бы боялась его до смерти. Но я знаю, он скорее свою жизнь отдаст, чем позволит хоть чему-то случиться со мной или с Реттом.

– Прости, – тихо шепчу я. – Наверное, для тебя особенно тяжело чувствовать себя беспомощным. Когда ты привык все держать под контролем.

Он наклоняется ко мне и так нежно прижимает губы к моему виску, что я замираю, слушая его шепот:

– Смотреть, как ты мучаешься... это разрывало мне сердце.

Он чуть сильнее прижимается ко мне.

– Но быть рядом с вами? Подхватить все на себя, когда тебе нужно было просто отдохнуть?

Он тихо усмехается.

– Малышка, это так же легко, как любить вас двоих. А чтобы ты знала, любить вас было самым легким решением в моей жизни.

Улыбаясь, я убираю руку, обнимавшую Ретта за талию, и переплетаю пальцы в волосах Роуэна, нежно надавливая, чтобы он прижался к моему виску еще крепче.

– Я так сильно тебя люблю, – шепчу я. – Спасибо тебе за ту любовь, которую ты нам даришь.

Я на секунду замираю, потом добавляю:

– Я ведь видела вас прошлой ночью, знаешь.

Он отрывается от моего виска, на котором только что оставлял легкие поцелуи, и с озорной улыбкой спрашивает:

– Да? Подглядывала за нами?

Тихонько смеюсь и, закатывая глаза в притворном раздражении, парирую:

– Это не подглядывание, когда вы оба мои.

На его губах появляется та самая улыбка, от которой у меня мурашки бегут от макушки до самых кончиков пальцев.

Он приподнимает брови, и я вижу, как в его глазах вспыхивает озорство:

– Мои, да? Мне нравится, как ты заявляешь на меня свои права.

– Ага, – ухмыляюсь я и неспешно провожу взглядом по его телу, впитывая каждую деталь этой идеальной, выточенной фигуры.

Его глаза темнеют от желания, он резко сжимает мое бедро:

– Нельзя так на меня смотреть, Малышка. Не тогда, когда Ретт спит с нами в одной постели.

Делаю невинное лицо, прекрасно понимая, какую игру затеяла, и притворно удивленно спрашиваю:

– Как смотрю? Я вообще ни на что не смотрю.

Роуэн наклоняется и прижимает губы к моему уху, нежно касаясь его, потом скользит губами вдоль всей раковины вверх-вниз.

Он рычит мне на ухо, низким, хриплым голосом, от которого все внутри оборачивается в тугой комок.

– Так, будто хочешь, чтобы я привязал тебя к этой кровати и держал на грани оргазма до тех пор, пока ты не начнешь умолять меня разрешить тебе кончить.

По всему телу пробегает дрожь, пока его пальцы медленно скользят вверх и вниз по моей талии, почти не касаясь кожи.

– Может быть, потому что я именно этого и хочу, – шепчу я, замирая в его руках.

Он ухмыляется и начинает покрывать поцелуями мою шею, когда вдруг Ретт, сладко потягиваясь, вытягивает ручки вверх. Роуэн замирает, и я тут же делаю вид, что сплю. Чувствую, как они переговариваются жестами, но понятия не имею, о чем.

Маленькие губки целуют меня в щеку, а следом губы Роуэна нежно прижимаются к моему лбу.

– Оставайся, отдыхай, малышка. Я скоро вернусь, – тихо шепчет он.

Я решаю воспользоваться моментом, теперь я не одна забочусь о Ретте, а с Роуэном он в такой же безопасности, как был бы под охраной собственного секретного агентства. С этой мыслью я снова позволяю себе погрузиться в сладкую дрему.