Текст книги "Удивительная женщина"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 6

Эбби не помнила, как она оказалась наверху, но проснулась она в своей постели довольно поздно. Рядом с ее лицом на подушке лежало что-то шершавое и теплое. Сначала она испугалась, но потом поняла, что обнимает потрепанную мягкую игрушку, собаку Криса, и растрогалась. Должно быть, он принес ее, когда она спала. Пошевелившись, она увидела большой ярко-розовый листок бумаги, прикрепленный к ее постели с надписью: «Поправляйся, мамочка».

Она узнала кривой, неровный почерк Бена, и от слез все поплыло перед глазами. Может быть, они и чудовища, но это ее чудовища, и они придут на помощь, когда потребуется.

А она? Она потерлась щекой о Мэри. Было уже около десяти утра, а она даже не приготовила детям завтрак!

Недовольная собой, Эбби слезла с кровати. Делая вид, что твердо стоит на ногах, она стянула со стула халат и отправилась в душ. Ей предстояло много сделать, а в постели ни одна работа не спорится.

Освободив ванну от грузовиков Криса, она залезла под душ. Струи воды сняли ломоту в мышцах и охладили горячую кожу. Оперевшись о плитки, Эбби подставила лицо под струю воды. Постепенно озноб прошел и мысли ее прояснились.

Дилан! Странно, что первым, о ком она подумала, был именно он! Возможно, это было правильно, но совсем не безопасно! Конечно, между ними была заключена сделка, но что ей делать дальше, она не представляла. Он, безусловно, привлекал ее, но с ее стороны самым мудрым шагом было не обращать на него внимания. Только сумеет ли она? А он?

Однажды она, почувствовав сильное влечение, рискнула, совершила безрассудный поступок, но эту ошибку не следует повторять! Она не могла сказать, сколько времени потребуется, чтобы забыть боль, причиненную ей Чаком, и не желала испытать такую боль снова. Она просто не перенесет ее! Выбор ясен! Никакое увлечение не стоит риска потери. Никто ей не нужен, кроме детей, которых она обязана вырастить и воспитать.

Сомневаясь в себе, она начала сомневаться и в правильности своего решения о заключении контракта на участие в выпуске книги, которое столкнуло ее с Диланом. Если она даст волю своему чувству к Дилану, ей будет очень трудно увиливать, лгать, скрывать.

Эбби устало выключила воду. С Диланом придется быть осторожнее, иначе ее план рискует провалиться, а ведь это был план их выживания! В конце концов, Дилан был лишь биографом отца ее детей!

Вытершись и одевшись, Эбби спустилась вниз. Беглый взгляд на кухню подтвердил, что мальчики побывали здесь. А она-то хотела сварить им кофе, приготовить завтрак, отогнать от телевизора с обычными мультяшками и плотно накормить их!

Эбби нашла их, где и ожидала: перед телевизором, транслирующим какой-то приключенческий мультфильм с погонями и свистом. Неожиданным для нее было присутствие тут же и Дилана.

– Да разве это мультипликация? – возмущался Крис, лежавший рядом с Диланом на диване, Бен удобно устроился у него в ногах так привольно, словно эта троица все субботние утра проводила вместе за телевизором.

– Это мультипликационный фильм для взрослых, – пояснил Бен. – Дело происходит на Астероиде. Джон ловит плохих парней, но ему все время мешают, особенно доктор Дизастер! [5]5
  Бедствие, несчастье ( англ.).


[Закрыть]

Дилан думал, что знает, за кого болеет Бен.

– Слушайте, вот «Безумный Кролик» – это действительно классный фильм! В нем и стиль, и остроумие, а не только лазерные лучи! Там хитрый койот охотится за большой калифорнийской совой и бежит за ней по шоссе!

Бен только фыркнул и снова принялся смотреть «Астероид Джон».

Крис дернул Дилана за рубашку:

– А я хочу смотреть «Безумного Кролика»!

Удивленный серьезным лицом мальчика, Дилан погладил его по плечам.

– Ты и сам похож на Безумного Кролика! – заявил Бен и, усмехнувшись, посмотрел на брата, явно ожидая его реакции.

Прежде чем Крис успел соскочить с дивана, Дилан исхитрился поймать его и усадить к себе на колени.

– Нет, – заявил он, внимательно изучив мордашку Криса, – уши слишком коротки! Но, Бен… – Схватив мальчишку за ухо, он потянул вниз. – Пожалуй, их можно оттянуть!

Бен схватился руками за уши, рассмеялся и перекувырнулся.

– Я – доктор Дизастер! И собираюсь взорвать планету Кратокс!

– Да? И с кем ты это собираешься сделать? – Дилан схватил Бена и поднял его вверх. – Космические разбойники, все вы одинаковы!

– Злые?

– Нет, боитесь щекотки!

Дилан ткнул пальцем под ребра Бена, и тот завизжал.

В одну минуту все трое скатились с дивана. Восхищенный, Крис уселся на плечи Дилана и только тут заметил мать, стоявшую в дверях.

– Привет, мама!

– Доброе утро! – Эбби смотрела на сыновей, только что избежавших драки и влюбленными глазами взиравших на Дилана, помятого, небритого, похожего на обычного мужчину, играющего субботним утром со своими детьми.

– Нам не разрешают забираться с ногами на диван, чтобы не портить его! – шепнул Бен на ухо Дилану.

– Правда? – спросил тот и устремил взгляд на Эбби. – Вы еще должны лежать в кровати!

– Спасибо. Я уже в порядке! – Почему он, как только она просыпается, становится таким грубым? Ее всегда привлекали нежные мужчины! – Я только хотела сварить кофе.

– Он на плите!

– О! – Ей очень не хотелось забирать детей. – Бен, Крис, как только закончится мультфильм, приходите в кухню, я накормлю вас.

– А мы уже поели! – доложил ей Бен, обрадованный тем, что мать не начала читать им лекцию по поводу порчи мебели.

– Вы уже завтракали? – удивилась она.

– Да, мы завтракали блинами! Дилан очень хорошо их делает!

– О! – Она засунула руки в карманы, почувствовав себя глупой, лишней и бесполезной. – Тогда я пойду согрею себе кофе!

– Сообщите мне, когда взорвется планета! – попросил Дилан мальчиков, а сам пошел за Эбби в кухню. – Какие-нибудь проблемы? – спросил он.

– Нет, – ответила она, включая огонь.

«Не какие-нибудь, а целый миллион», – подумала она про себя. Почему она сдерживалась, глядя, как он играет с ее детьми? Почему она сдерживалась, когда узнала, что все хозяйственные работы уже сделаны? Чтобы остаться целой, ей нельзя поддаваться на его нежность и доброту!

Когда он взял ее за плечи и развернул лицом к себе, Эбби напряглась. Глядя ей в глаза, он положил руку на ее лоб.

– У вас все еще жар!

– Я чувствую себя намного лучше!

– Ни черта подобного! – Он взял ее под локоть, подвел к стулу и приказал: – Садитесь!

– Дилан, я привыкла сама распоряжаться своей жизнью!

– Превосходно. К такому состоянию вы должны прийти к понедельнику.

– А что я буду делать до этих пор? – с вызовом спросила Эбби, но, почувствовав слабость, все же села на стул. – Я устала от лежания в кровати и от овощного супа! Я устала от бесконечного измерения температуры и питья аспирина!

– Один из первых признаков выздоровления – возвращение чувства юмора! – Он поставил перед ней стакан сока. – Пейте!

– А вы умеете командовать!

– А вы паршиво выполняете команды!

Она нахмурилась, но взяла стакан и выпила сок.

– Выпила! Удовлетворены?

Не понимая, удивляться ему или раздражаться, Дилан облокотился о стойку.

– Что вас гложет, Эбби?

– По-моему, я вам уже сказала! – Ее голос затих, потому что он взял в руки ее лицо.

– Вы не сказали и половины! Но скажете! – Не в силах сопротивляться, он погладил ее щеку большим пальцем.

– Не надо! – Она схватила его за запястье, но не оттолкнула.

– Люди – моя специальность, – пробормотал он. – Пока я переживаю трудное время, поскольку надеюсь получить с вас должок! Вы любите спорить, Эбби?

– Нет, – почти отчаянно ответила она. – Я никогда не спорю!

– А я спорю, и нахожу это занятие очень интригующим и захватывающим! – заявил он, расчесывая пальцами другой руки пряди ее влажных после душа волос. Он думал о ней всю ночь. Думал о ней и о том, чего он хочет. Чем больше он думал, тем больше верил, что это одно и то же. Он коснулся ее губ. – Вы меня возбуждаете, Эбби. Что мы будем с этим делать?

– Перестаньте. – Она изо всех сил пыталась овладеть своими чувствами, но ничего не могла поделать. – Дети.

– Если они раньше не видели, как их мама целуется с мужчиной, то пусть увидят. – Пальцы глубже залезли ей в волосы. На этот раз губы не просто коснулись ее губ, но и вовлекли в глубокий, страстный поцелуй.

Губы оказались мягче, чем она ожидала, теплее… терпеливее. Неужели вот так мужчина целует женщину, которую желает, которую любит? Неужели этого ей не хватало в жизни, к этому она стремилась, сама того не понимая? Если это так, то она не сможет долго сопротивляться. Нежность расшатывала ее оборону так, как было бы не под силу никаким требованиям. Медленно, неохотно она открылась ему. Если у нее кружилась голова, то это все от жара. Ей нужен был предлог.

Он не мог объяснить, в чем состоит ощущение невинности, исходившее от нее, но оно его возбуждало. Он не мог объяснить своего внезапного желания, но оно закипало в нем. Он хотел ее, только ее. Касаясь Эбби, он хотел видеть в ее глазах панику и страсть. Он хотел чувствовать, как ее тело медленно, постепенно тает от соприкосновения с его телом, отчасти неохотно, отчасти нетерпеливо. Он хотел слышать, как учащается ее дыхание. Это означало, что она забыла о чем угодно, кроме него. Какую бы игру она ни вела, какую бы ложь она ни несла, все это не важно, если ее губы поддаются его губам!

Он получит свои ответы. И ее ответы. И сейчас не важно, что будет вначале.

– Я хочу отнести вас в постель. – Он прошептал это прямо ей в ухо, затем прижался губами к ее лицу. – Скоро, Эбби, очень скоро.

– Дилан, я…

– Вы меряете маме температуру?

Эбби отшатнулась и взглянула на Криса. Тот с дружелюбным любопытством смотрел на них с Диланом, что было свойственно его натуре.

– Иногда, когда у меня поднимается температура, мама тоже целует мой лоб! Можно я тоже попью?

– Конечно! – Пока она подбирала слова, чтобы объясниться с Крисом, тот искал чистый стакан. – Дилан пришел сюда, чтобы уговорить меня…

– Снова лечь в постель, – закончил за нее Дилан. – А теперь вы с Беном надевайте куртки! Мы поедем в город!

– В город? – удивилась она, увидев в его глазах лишь предвкушение забавы. Собственно говоря, она была к этому готова.

– Нам надо кое-что купить, – легко ответил он и поскорее вышел, чтобы не подвергаться соблазну прильнуть к ней еще одним поцелуем.

– Мама, а можно мне купить какую-нибудь жвачку, только без сахара? – спросил Крис, помня наущения матери.

– Можно.

Не допив половины стакана сока, Крис поставил его на стойку и побежал за братом.

– Не нужно бы вам брать их с собой, – начала Эбби.

– Я люблю компанию и развлечения!

– О, это вы получите в огромном количестве! Вы когда-нибудь ездили по магазинам с двумя мальчишками?

– Я же говорил вам уже, что очень люблю вызовы!

Стараясь сохранить спокойствие, Эбби поднялась:

– Они же начнут клянчить, чтобы вы купили им всякую ерунду!

– Я буду тверд, как скала!

– И не говорите, что я вас не предупреждала!

В этот момент появились Крис с Беном, уже готовые к новым приключениям.

Эбби сдалась. У нее была работа, которую можно было сделать, сидя в постели, так как стоять ей еще было тяжело. Она собрала нужные документы и положила их рядом с собой. Самое рациональное, что она могла сделать, – это выписать счета и разобраться с чековыми книжками.

В доме стояла тишина, и Эбби включила радио возле кровати. Хотя она давно привыкла к этому бесконечному занятию, оно все же всегда приносило ей удовлетворение, показывая, как постепенно уменьшается сумма ее долгов.

Прежде всего, и так будет всегда, оплатить ссуду за дом, обеспечивающий благополучие и детей и ее самой. Запечатывая конверт, она думала: осталось еще четырнадцать лет и два месяца!

Четырнадцать лет! Ее мальчики уже станут мужчинами! А дом, где они выросли, пусть останется для них полным хороших воспоминаний, любви, смеха и ответственности. Выписывая эти чеки, она очень хотела, чтобы они поняли: важно не то, что у тебя есть, важно то, кто есть ты! Правда, ей встречались люди, не понимавшие этого.

Эбби выписала ежемесячный чек Гроверу Стенхольцу. Эта процедура всегда вызывала у нее смешанное чувство благодарности и негодования. Негодование возникало каждый раз, когда она вспоминала, что взятые у него в долг после гибели Чака деньги оказались ей настолько необходимы! Но негодование – плохой советчик.

Свои обязательства она обязана выполнять! И она выполняла их, продавая жеребят! Конечно, если бы она продавала их дороже, то быстрее освободилась бы от долга Гроверу.

Эбби, как обычно, сопроводила свой чек коротеньким письмом:

«Дорогой Гровер!

Надеюсь, что у Вас все хорошо и вы счастливы. Дети подрастают и с нетерпением ждут окончания зимы. Погода еще не установилась, то там, то здесь еще подмерзает. Благодарю Вас за приглашение присоединиться к вам во Флориде, но это невозможно, пока не закончатся школьные занятия.

Две наших кобылы скоро ожеребятся. Весна обещает быть веселой. Если Вы соберетесь поехать на север, пожалуйста, приезжайте к нам! Мне хочется показать, чего я достигла благодаря Вам!

Как всегда Ваша, Эбби».

Ей всегда казалось, что она пишет очень мало. Эбби сложила лист и вздохнула. Возможно, в прежних письмах она писала о Дилане. После заключения контракта о совместной работе над книгой ей стало известно, что Дилан уже проинтервьюировал Гровера. Самой ей до выхода книги встречаться с Гровером не хотелось. Стенхольц любил Чака, как отец, но тем не менее оставил его без поддержки. Получив от Гровера деньги в долг после гибели Чака, Эбби регулярно каждый год посылала ему фотографии мальчиков и аккуратно раз в месяц вместе с чеком – коротенькое письмецо.

Не обращая внимания на испортившееся настроение, Эбби продолжила просматривать счета. Некоторые из них требовали срочной оплаты, с другими можно повременить. Закончив изучение бумаг, Эбби обнаружила, что на ее текущем счету осталось двадцать семь долларов и сорок центов! Это не деньги.

Значит, придется залезать в чрезвычайный капитал. Но он для этого и предназначен! Мальчикам срочно нужно купить новую обувь, а двадцати семи долларов на это не хватит. Да, она приняла правильное решение, заключив контракт с издательством! Аванс, полученный от издательства, еще некоторое время позволит ей продержаться на плаву, ну а уж когда родятся жеребята…

Хватит! Эбби аккуратно сложила документы и захлопнула папку. Она не собирается каждую секунду размышлять о деньгах! Все, что ей было нужно, она узнала. Откинувшись назад, она хмуро поглядела на потолок. Хочешь или не хочешь, но придется признаться, что для занятий домашними делами у нее еще недостаточно сил. Но и валяться просто так она не желала. Когда же у нее в последние годы выдавалась свободная суббота? Эбби рассмеялась. Сколько лет она мечтала только об одном – просто ничего не делать! И вот теперь ее мечта исполнилась, а оказалось, что она ненавидит безделье!

Повернув голову, она заметила термометр. Ей не хотелось его трогать. Но рядом с ним лежал телефон. Эбби поколебалась, потом протянула руку. Она ведь уже уплатила большую часть счетов, не так ли? Почему не позволить себе маленькое излишество?

Эбби набрала номер и нетерпеливо ждала до третьего звонка.

– Привет.

Услышав это короткое приветствие, она улыбнулась:

– Мадди!

– Эбби! – Остальные слова вылетали у нее быстро, словно Мадди старалась скорее их произнести, чтобы сказать что-то еще. – Потрясающе! Я как раз думала о тебе. Должно быть, опять озарение тройняшек. В чем дело?

– У меня грипп, и я себя жалею.

– Ну-ну, не надо! Я тебя пожалею. Ты достаточно отдыхаешь и пьешь жидкости? Держу пари, ты никогда не принимаешь поливитамины, которые я тебе присылала.

– Принимаю, принимаю. – Она проглотила в общей сложности пять горошин, но в конце концов засунула баночку с витаминами в самую глубину шкафа. – Как бы то ни было, сегодня мне гораздо лучше.

Мадди перешагнула через ботинок и уселась на груду журналов.

– Как чудища?

– Великолепно. Ненавидят школу, частенько нападают друг на друга, никогда не убирают за собой и заставляют меня смеяться по меньшей мере шесть раз на дню.

– Счастливая ты.

– Я знаю. Расскажи мне о Нью-Йорке, Мадди. Я хочу хоть немного отвлечься.

– На прошлой неделе у нас шел снег. Это было прекрасно. – Мадди редко замечала, как быстро он превращается в серую слякоть. – В выходной я гуляла в Центральном парке. Словно побывала в какой-то сказочной стране. Даже уличные грабители были очаровательны!

Бесполезно было говорить Мадди, что гулять одной по этой сказочной стране неразумно.

– Как пьеса?

– Похоже, она никогда не сойдет со сцены. Ты знаешь, что мама и папа в прошлом месяце проездом были здесь? У них была пара ангажементов в Катскилле, и я уговорила их ехать через Манхэттен. У папы состоялся напряженный спор с хореографом.

– Что ж, это на него похоже. Как они?

– Мы стареем, они молодеют. Ума не приложу, как такое получается. – Пауза была такой короткой, что никто, кроме сестры, не сумел бы ее уловить. – Эбби, книга продвигается?

– Да. – Она изо всех сил старалась говорить легкомысленным тоном. – Автор уже здесь.

– Все в порядке?

– Все прекрасно.

– Мне жаль, что ни одного из вас не было с нами!

– Это не важно. Но я действительно тоскую и по тебе, и по Шантел, и по маме с папой, и по Трейсу!

– Я получила телеграмму!

– От Трейса? Где он?

– В Марокко. Он написал, что показал мою картину какому-то шейху, и тот предложил за нее двенадцать верблюдов! Как тебе это нравится?

– И он взял их?

– Я бы не удивилась! Эбби, я решила завязать с шоу!

– Но ты же говорила, что это временно!

– Почему? Я уже год выступаю с одним и тем же репертуаром. Это становится для меня слишком легким делом! – Шаря рукой по столу, Мадди наткнулась на давно пропавшую сережку и, не раздумывая, нацепила ее на ухо. – Я думаю, нужно переждать некоторое время и подготовить что-то новенькое! Если я надумаю это сделать, вы не будете возражать против моей компании? Я готова приехать к вам на несколько дней!

– О, Мадди, мы будем очень рады!

– Тогда до встречи! Передай мои поцелуи мальчикам! А сейчас мне уже пора, у меня сегодня дневной спектакль! Я скоро буду! Целую!

Эбби представила себе сестру, мечущуюся по комнате в поисках сумочки, ключей, косметички, но так и вылетающую из квартиры ненакрашенной! Это было в стиле Мадди. Ее шуточки ниже пояса шумно критиковал музыкальный Бродвей, и она хотела сбежать оттуда, чтобы немного оглядеться. Это тоже было в ее стиле.

А ей надо идти в прачечную. Вздохнув, Эбби встала с постели.

Час спустя она, довольная собой, вспотевшая, уже несла первую партию чистого белья, направляясь к лестнице. Вдруг с шумом открылась передняя дверь и в комнату ворвались мальчики с собакой на поводке.

– Зигмунд, фу! – Эбби успела ловко увернуться от собаки, готовой свалить на пол и ее, и чистое белье.

– Мама, мама, а у меня новый грузовик! – взволнованно кричал Крис, размахивая желтым грузовиком, при этом рот его был забит жвачкой.

Эбби поставила корзину на пол и начала осматривать игрушку от капота до задних фар, чего от нее и ждал Крис.

– Да, он очень красивый! – похвалила она.

– А у меня новый самолет! – радостно подпрыгивал Бен, стараясь привлечь ее внимание. – Реактивный!

– Давай посмотрим! – Эбби взяла самолет и внимательно осмотрела его.

– А где вы потеряли Дилана? – спросила она, бросив беглый взгляд на дверь.

В этот момент в дверь вошел Дилан, неся в обеих руках по сумке с продуктами.

– Остальные сумки в автомобиле, друзья!

– О'кей! – Оба мальчика сорвались с места, сопровождаемые собакой.

Когда он прошел мимо, Эбби ехидно улыбнулась:

– Ха, неприступен, как скала!

– Разве вы не должны лежать в постели?

– Я лежала, а теперь больше не хочу! – Эбби отправилась за Диланом в кухню. – Дилан, конечно, очень хорошо, что вы купили мальчикам новые игрушки, но не позволяйте им садиться вам на шею!

– Легко вам говорить! – пробормотал он, не решившись признаться, что просто не мог отказать себе в удовольствии подарить мальчишкам новые пластмассовые игрушки. – Скажите спасибо, что я не купил Бену атомную бомбу, которую он просил!

– Да, бомба была в его рождественском списке!

Эбби покопалась в сумке с продуктами и достала оттуда коробку ванильного печенья со взбитыми сливками.

– «Туинки»? [6]6
  « Туинки» – название торговой марки популярного печенья, ставшей символом обжорства.


[Закрыть]– удивилась она.

– Иногда я покупаю разные «Туинки».

– М-м-м… И шоколадно-кремовые батончики!

– И шоколадно-кремовые батончики! – подтвердил Дилан, выхватывая их у нее.

– И не боитесь испортить зубы?

– Если вы не прекратите, я покажу их вам!

Шатаясь под тяжестью сумок, в кухню ввалился Крис.

– Что еще нужно сделать?

Эбби схватила сумку, поставила ее на барную стойку и начала копаться в ней.

– У нас для тебя сюрприз! – Крис зацепился ногами за ее талию и повис на ней.

– Не смей рассказывать! – предупредил его Бен, с трудом втаскивая на кухню очередную сумку.

– Хорошо поработали? Тогда вы заслужили сытный обед!

– А мы уже пообедали! – доложил Бен, напряженно следя за коробкой печенья. – Гамбургерами…

– И картофелем фри, – добавил Крис.

– Похоже, у вас был настоящий праздник!

– Это точно! Я хочу скорее наклеить стакеры на свой самолет. Подвинься, Крис!

Тот быстро соскочил со спины матери и помчался за братом.

– Не слишком ли много я набрал, как вы считаете? – спросил Дилан, укладывая продукты.

– Думаю, вы это заметили еще в магазине! – Она продолжала разгружать сумки, одновременно беседуя с ним. – Удивляюсь я вам! После такой поездки вам не нужен ни аспирин, ни отдых!

– А должны быть нужны?

– Ну, не знаю… вы выглядите так, словно получили наслаждение!

– А я действительно его получил! – ответил Дилан, закрыв дверцу буфета, и повернулся к ней. – Вас это удивляет?

– Да. – Это правда. Ведь Чак никогда не получал наслаждения от общения с детьми. Они расстраивали его, сбивали с толку, раздражали… Он никогда не наслаждался общением с ними. – Большинство мужчин-холостяков не считают поводом для веселья прогулку с детьми по магазинам.

– Вы обобщаете!

Эбби распрямила плечи:

– Дилан, полагаю, я никогда не спрашивала вас, есть ли у вас дети?

– Нет. Моя жена была моделью. Она не считала возможным тратить время на воспитание детей!

– Я сожалею…

– О чем? – Он повернулся и удивленно взглянул на Эбби. Его вопрос остановил ее.

– Развод – это всегда трудное дело, – заметила Эбби.

– В данном случае трудным делом был брак. Слава богу, это продлилось всего полтора года!

Так мало, подумала Эбби. Но Дилан действительно был человеком, который если и допустит ошибку, то быстро исправит ее.

– Но тем не менее в любом случае развод всегда неприятен.

– Брак тоже редко бывает приятным!

Она было открыла рот, чтобы возразить, но обнаружила, что имеет очень мало аргументов.

– Но при разводе вам дают понять, что от вас отказываются.

В данном случае она говорила не о нем.

Дилан взял бутылку молока и поставил ее в холодильник, задумавшись, понимает ли Эбби, насколько она прозрачна?

– Мой брак оказался неудачным, но я не неудачник!

В его жизни были моменты, когда он видел, как в таких случаях поступала его собственная мать. Она аккуратно паковала чемоданы и уходила.

– Я считаю, что дети не должны вовлекаться в разборки родителей!

– Ничего об этом не знаю. Я бы сказал, что если брак не удался, то он не удался. И нечего делать вид, будто дело обстоит иначе.

Она подняла взгляд и увидела, что он пристально смотрит на нее. Словно пронизывает до костей, подумала Эбби.

– Ну, мы-то, кажется, держим ситуацию под контролем.

– Пока нет. Но почти. – Он подошел и дотронулся до ее лба. – Температура спадает.

– Я же сказала вам, мне гораздо лучше.

– Это хорошо. Я хочу, чтобы вы набрались сил, прежде чем мы снова приступим к работе. Я бы хотел вести честную игру там, где это возможно.

– А где невозможно?

– Значит, там невозможно. Вы верите в правила, Эбби?

– Конечно!

– А бывает и не «конечно». Люди придумывают правила, а потом или выполняют, или нарушают их. Значительные, сильные люди предпочитают не ограничивать себя какими-либо правилами. Мне нужно еще кое-что взять из автомобиля!

Эбби не понравился этот разговор. Ее не удовлетворяла сложившаяся ситуация, поэтому она решила закончить с бельем. В комнате мальчиков звучали их голоса и пыхтение. Пусть играют! Она зашла к себе.

Что знал Дилан о ее браке? Она не собиралась утверждать, что он был заключен на небесах! Или собиралась? Главное – показать, что это был нормальный брак, удовлетворявший ее и Чака. Никаких упоминаний о слезах, неверности, лжи и разочаровании! Она так решила! Но ей никогда не скрыть фактов неверности, с готовностью зарегистрированных желтой прессой, хотя она и старалась любыми способами преуменьшить их. Но почему-то ей никогда не приходило в голову, что Дилан мог обнаружить, что документы на развод были поданы за неделю до гибели Чака.

Вероятно, он об этом не знает, сказала она себе, выглянув в окно. У него не было никаких причин расспрашивать ее адвоката, но если бы он даже и спросил, вряд ли ему рассказали об этом! Четыре года назад она ломала голову, как объяснить сыновьям, почему она разводится с их отцом, и не нашла иного способа, кроме как сказать им, что отец умер.

Крис ничего не понял. Вряд ли он понимал, кем был его отец, но смерть, как таковую, еще не воспринимал. А Бен понял. Вначале они все вместе плакали, лежа в ее постели, той самой постели, где она столько ночей плакала в одиночестве.

Теперь она чувствовала, что должна заменить им отца, и вместе с тем познакомить их с ним. А еще она была обязана защитить их! Ее проблема заключалась в том, что она не была уверена, сможет ли сделать это.

– Мама! – Бен без стука ворвался в ее комнату. – Спускайся! Сюрприз готов!

Эбби смотрела на сына, стоящего в двери, взволнованного, нетерпеливого, лохматого.

– Бен! – Она подошла и крепко обняла сына. – Я люблю тебя!

Тот засмущался и негромко засмеялся, а поскольку рядом никого не было, кто мог бы застать его за нежностями с матерью, он тоже крепко обнял ее за талию и произнес:

– Я тоже люблю тебя, мамочка!

– И что же это за сюрприз?

– Не скажу!

– Но я же могу заставить тебя сказать! Ты же знаешь, я могу заставить тебя сказать мне обо всем на свете!

А от подножия лестницы уже слышался нетерпеливый голос Криса:

– Спускайся, мама! Дилан говорит, что мы не можем без тебя сказать «Сезам, откройся!».

Опять это «Дилан говорит», со вздохом подумала она.

Бен кривлялся и приплясывал рядом с ней, а потом, крикнув «Скорее!», сбежал вниз.

Удивленная, Эбби пошла за ним.

– Эй! Куда вы все подевались?

Она обнаружила всех троих в гостиной, сгрудившихся вокруг домашнего кинотеатра.

– Что это?

– Дилан взял его напрокат! – Крис, ошалевший от радости, вскочил на диван и подпрыгнул. – На нем можно смотреть кинофильмы!

– Я знаю. – Эбби смотрела на Дилана, ловко подключавшего аппаратуру.

– Он сказал, что раз мы не смогли пойти в кино, то сможем посмотреть фильм дома! Мы выбрали «Космических воинов»!

Эбби поймала Криса в воздухе.

– «Космических воинов»? – переспросила она.

– Они отказались от моих предложений! – сообщил ей Дилан. – Оказывается, у них достаточно своих предпочтений.

– Я знала это.

– В свое время я собирал кассеты с фильмами. – Он бросил на нее лукавый взгляд. – «Преступный», к примеру.

– О, да! – пробормотала она. – Это ранний фильм Шантел. В нем она действительно замечательна!

– Мне он всегда очень нравился!

– А я, когда сидела в кинозале, всегда с нетерпением ждала ее появления на экране! Это совершенно невероятное чувство! – Даже простое воспоминание словно приблизило к ней сестру и напомнило, что она не одинока в этом мире. – Забавно! Я только что разговаривала по телефону с Мадди, а теперь…

– Мы сможем посмотреть фильм с Шантел? – спросил Бен. – Мне нравится, когда она стреляет в того парня в шляпе!

Эбби заколебалась, она не могла решить, что делать со своими обязательствами. Мальчики с нетерпением наблюдали за ней, а Дилан, подняв бровь, просто стоял и ждал.

Наконец Эбби сдалась. Как ради себя, подумала она, так и ради других.

– А не сделать ли нам самим попкорн? – предложила Эбби.

Дилан широко улыбнулся, прекрасно понимая, какой мучительный процесс переживала она.

– Вы сумеете поджарить кукурузу? – спросила она его.

– Ну, я думаю, у меня получится.

Двадцать минут спустя все расселись на диване и принялись смотреть первую из ослепительных лазерных битв. Бен, как всегда, неистово выкрикивал слова одобрения в адрес плохих парней. Маленькие пальчики Криса напряженно сжимали руку Эбби, а она, откинувшись на спину, шептала ему что-то смешное.

Это было так естественно. Вот о чем она думала под громкие звуки фильма. Смотреть кино и есть самодельный попкорн прохладным субботним днем казалось ей совершенно естественным и до абсурдности простым занятием, но она никогда ничего большего не хотела. Расслабившись, Эбби уронила руку на спинку дивана. Кисть ее коснулась руки Дилана. Она хотела отдернуть ее, но непроизвольно взглянула на него.

Он наблюдал за ней через головы ее сыновей. В его взгляде по-прежнему читались вопросы, но она к ним привыкала. Как и к нему. Он делал это ради нее, ради ее сыновей. Только, может быть, он делает это и для себя? Может быть, именно это по-настоящему и ценно? Улыбнувшись, она переплела свои пальцы с его.

Дилан не привык к такому естественному выражению чувств. Она лишь улыбнулась и взяла его за руку. Никакого флирта в этом жесте не было, не было даже хрупких обещаний. Если бы он принял ее поведение за чистую монету, он бы сказал, что это благодарность, не более.

Он думал, что вот это, наверное, и значит иметь семью. Не слишком спокойные выходные, привычные лица, земные занятия и гостиная, полная игрушек. Теплые улыбки женщины, которая, похоже, счастлива от твоего пребывания здесь. Дюжина вопросов, исходящих от юных умов, на которые обязательно нужно ответить. И удовольствие, которого не получишь ни от ярких огней, ни от быстрой музыки.

Он всегда хотел иметь семью. Однажды он внушил себе, что хочет Шеннон, потрясающую, стройную, смуглую, знойную Шеннон. Дилан признавался сам себе, что она задела его за живое, а точнее, произвела в нем переворот. Сейчас ему легко было об этом вспоминать, а вот тогда… Они встречались, занимались любовью, поженились, и все это в вихре сексуального тумана. Они оба жили на пределе, и им это нравилось. Но почему-то все вышло невероятно неправильно. Ей хотелось большего – больше денег, больше возбуждения, больше роскоши. Он хотел… Будь он проклят, если знает, чего он хотел!

Но если женщина, сидящая рядом с ним и двумя детьми, реальна, то это только она!