Текст книги "Удивительная женщина"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Здесь очень мило.

– Спасибо. – Она выглянула в окно и заметила: – Вы бы видели этот дом, когда мы его купили! Здесь было, вероятно, всего пять мест, где не протекала крыша, а водопровод был скорее желанием, нежели реальностью. Но я с первого взгляда на него поняла, что это мой дом!

– И вы выбрали его?

Дилан поставил на стол свой ноутбук. Это уже было началом его работы.

– Да.

– Почему?

Эбби все еще смотрела в окно, повернувшись к нему спиной. Дилан почувствовал ее напряжение.

– Человек должен где-то пустить корни! По крайней мере, многие так и делают!

Дилан вытащил из чемодана диктофон и поставил его рядом с компьютером.

– Такие вот длинные приготовления!

– Я никуда не тороплюсь. – Она через плечо посмотрела на приготовленное оборудование. – Больше ничего не требуется?

– Пока нет. Прежде чем мы начнем, позвольте задать вам один вопрос, миссис Рокуэлл. Почему именно сейчас вы согласились на издание биографии вашего мужа?

У нее для этого были две причины, две важные, драгоценные причины, но Эбби боялась, что Дилан не поймет ее.

– Давайте скажем так, что я не была к этому готова. Ведь Чак погиб всего пять лет тому назад!

Но за эти пять лет у нее могли кончиться деньги!

– Уверен, что дело оказалось бы прибыльным!

Она взглянула на него, и в ее глазах он не заметил ни обиды, ни гнева. Дилан предпочел бы этому взгляду холодную отповедь или нецензурную брань.

– Обед будет подан в шесть! – спокойно произнесла она. – Мы привыкли обедать рано.

– Миссис Рокуэлл, если я оскорбил вас, то готов понести заслуженное наказание!

Впервые за время их знакомства Эбби улыбнулась. Улыбка коснулась ее глаз и сделала лицо спокойным и каким-то беззащитным. Дилан почему-то почувствовал боль вины. Следом пришло осознание привлекательности этой женщины. И то и другое было для него неожиданным.

– Я не умею ругаться, поэтому всегда стараюсь избегать конфликтов!

А в это время снаружи послышалось что-то невероятное, но Эбби даже не шелохнулась. Грохот сопровождался стенающими воплями, достойными индейцев, захвативших обоз. Собака с бунтующим лаем, всей своей слоновьей массой старалась проникнуть в закрытую дверь дома.

– В ванной висят свежие полотенца, – спокойно произнесла Эбби.

– Спасибо! Не возражаете, если я спрошу, что это?

– Вы о чем?

Он впервые увидел, как озорно сверкнули ее глаза. От уязвимости не осталось и следа. Перед ним стояла женщина, которая знала, кто она такая и что она делает.

– Это похоже на вторжение. В дом кто-то ломится!

– Это и есть вторжение.

Она прошла по комнате и остановилась. Передняя дверь открылась, затем захлопнулась с такой силой, что картины на стенах затряслись.

– Мама! Вот и мы!

Приветствие эхом раздалось по всей комнате, за ним последовал топот ног и детские оживленные голоса.

– Мои дети считают, что должны всегда возвещать о своем появлении. Одному Богу известно почему. Простите, я должна попытаться спасти ковер в гостиной.

С этими словами она оставила его наедине со своими мыслями.

Глава 2

К тому времени, как она дошла до кухни, дети сбросили с себя куртки. От передней двери тянулась тонкая струйка воды.

– Привет, мама! – Оба мальчика широко улыбнулись ей. – Занятия окончены, мир прекрасен!

– И вам привет.

На барной стойке лежало несколько мокрых книг. Перед холодильником, где стояли оба мальчика, образовывалась небольшая лужица. В неплотно прикрытую дверь проникал холодный воздух, вытесняющий тепло, идущее от камина.

– Крис, похоже, твоя куртка валяется на полу.

Ее младший огляделся с неподдельным удивлением.

– Томми Хардинг опять попал в переплет в автобусе. – Он поднял свою куртку и повесил ее на нижний крючок возле задней двери. – Теперь ему придется целых две недели сидеть на передней парте!

– Он плюнул в Анжелу, – с удовольствием сообщил Бен, схватив кувшин с соком. – Прямо в волосы.

– Прекрасно! – Эбби подняла с пола промокшие перчатки Криса и отдала их ему. – Надеюсь, вы не принимали участия в этом безобразии?

– М-м-м… – Бен поставил кувшин с соком на стойку. – Я только сказал ей, что она уродина!

– Она только немного уродина. – Крис, всегда готовый встать на сторону обиженного, снимал мокрые ботинки.

– У нее лицо как у жабы! – Бен налил себе еще стакан сока. – А потом мы с Крисом убежали от автобуса. Я дал ему фору, но все равно победил!

– Прими мои поздравления!

– Ура! Я почти победил его! – Крис справился со вторым ботинком. – И ужасно проголодался!

– Можешь взять одно печенье!

– Нет, я просто голоден как волк! – У Криса было ангельское личико, обрамленное светлыми вьющимися волосами. Его светло-карие, почти ореховые глаза казались люминесцентными, когда он смотрел на нее.

– Два. – Да, этот будет покорителем дамских сердец!

– Я голоден! – Бен выпил сок и тыльной стороной ладони ударил себя поперек рта. Маленький язычник! Волосы Бена уже приобретали каштановый оттенок и падали густыми прядями вокруг лица. Его глаза были темными и злыми.

– Можешь взять два, – разрешила Эбби, понимая, что сын послушает ее. В семье она была главной. Пока.

Бен сунул руку в вазу с печеньем в виде утки.

– А чья эта грязная машина стоит перед входом в дом?

– Вы помните, я говорила вам о писателе? – Эбби прошла в туалет, взяла швабру и начала подтирать лужи на полу. – Это мистер Кросби.

– Тот самый, что собирается писать книгу о нашем папе?

– Правильно.

– А почему кому-то захочется читать о нем, когда он давно умер?

«Так, начинается!» – подумала Эбби. Небрежное, откровенное неприятие Чака как отца. Возможно, в этом была ее вина: вечно занятая детьми, она не сумела привить сыновьям уважение к профессии отца и просто к его личности? Нет, ее вины в этом нет.

– Ваш отец был очень известным человеком. Многие до сих пор все еще восхищаются им.

– Как Джордж Вашингтон? – спросил Крис, доедая печенье.

– Ну, не совсем! А теперь оба поднимитесь к себе и переоденьтесь к обеду. Да не тревожьте мистера Кросби! Он находится в комнате, самой близкой к лестнице! Он проделал очень длинный путь и сейчас, наверное, отдыхает.

Мальчишки переглянулись за спиной матери.

– О'кей! Не волнуйся, мы постараемся вести себя тихо!

– Буду вам очень признательна!

Когда сыновья ушли, Эбби оперлась о ручку швабры. Нет! Она все делает правильно! Она обязательно должна была сделать это!

– Не скрипи ступеньками! – Бен предупредил брата о неустойчивых ступеньках, которые обнаружил пару месяцев назад. – Иначе он поймет, что мы поднимаемся, а мама просила не беспокоить его!

Крис следовал за братом след в след.

– Но мы и не собираемся беспокоить его, мы только посмотрим на него!

– Мама же просила! – Бен сделал драматическую паузу и прошептал: – Послушай! А вдруг он на самом деле не писатель, а грабитель?

– Грабитель? – Крис вытаращил глаза.

– Да. – Воодушевленный своей выдумкой, Бен пригнулся к уху брата. – Он будет ждать, когда мы все уснем, и обчистит нас!

– И заберет все мои грузовики?

– Вероятно! – Бен вытащил последний туз: – Я уверен, что он вооружен! Поэтому нам нужно вести себя очень осторожно и внимательно следить за ним!

Одураченный Крис затих. Замирая от ужаса, оба сорванца тихо проползали последние шаги.

Положив руки в задние карманы, Дилан стоял перед окном отведенной ему комнаты и смотрел на простиравшиеся перед ним холмы. Они были почти такими же, которые виднелись из окна его детской спальни. Все еще шел дождь и клубился туман. Поблизости не было видно ни одного жилого дома. Это показалось ему неожиданным, но он любил неожиданности. Дом Рокуэллов представлялся ему образцом декоративности и изящества. Начитавшись в журналах статей об Абигайль О'Харли, он ожидал найти здесь кучу служанок и лакеев, а оказалось, что она со всем справлялась сама, а дом ее был просто удобен для жизни.

Он, конечно, знал, что у нее есть дети, но ожидал, что они или находятся на попечении няни, или воспитываются в закрытой школе. У женщины, чьи портреты он видел в своем досье, одетой в белую норковую шубу и сверкающей бриллиантами, не должно быть ни времени, ни желания воспитывать детей. Если это не та самая женщина, то кто же она? Его работа – исследовать жизнь Чака Рокуэлла, но Дилан поймал себя на том, что его больше интересует его вдова.

Она совсем не похожа на вдову, думал он, бросая один из чемоданов на кровать. Скорее на аспирантку на зимних каникулах. Но ведь она все-таки была актрисой. Вероятно, таковой и осталась.

Он откинул крышку чемодана. Вдруг его внимание привлек очень тихий звук, почти шепот. По роду своей репортерской деятельности Дилан достаточно часто оказывался во всевозможных сомнительных местах, поэтому у него выработалась особая реакция. Небрежно вынув несколько рубашек и свитеров, он взглянул в зеркало над кроватью.

Дверь в спальню чуть приоткрылась. Дилан напрягся и ждал, хотя на первый взгляд он просто продолжал распаковываться. В зеркале он увидел две пары глаз. Подойдя к платяному шкафу, услышал нервное дыхание. Когда дверь открылась чуть шире, он увидел маленькие пальчики, обхватившие край.

– Похож на грабителя, – пронизывающим шепотом произнес Бен, едва сдерживая возбуждение. – У него хитрый взгляд.

– Как ты думаешь, у него есть оружие?

– Наверное, целый арсенал. – Довольный до безумия, Бен следил за передвижением Дилана по комнате. – Он подходит к стенному шкафу, – взволнованно прошептал он. – Тише!

Только успел он произнести эти слова, как дверь широко распахнулась. Мальчишки ввалились в комнату.

Распростертый на ковре, Крис смотрел на Дилана, лицо которого, казалось, маячит на расстоянии тысячи миль. Из его нижней губы текла кровь, но глаза были сухими.

– Вы не имеете права забирать мои машинки! – Он готов был в любую минуту позвать на помощь маму.

– О'кей. – Дилан, заинтригованный, опустился на корточки. Их глаза оказались почти на одном уровне. – Но, может быть, когда-нибудь ты мне их покажешь?

Крис метнул взгляд на брата.

– Может быть. Вы грабитель?

– Крис! – Бен, охваченный стыдом, попытался отцепиться от брата и встать. – Он совсем маленький!

– Вовсе нет. Мне уже шесть лет!

– Шесть? – Дилан постарался изобразить удивление. – А тебе?

– А мне восемь. – Бен почувствовал угрызения совести. – Ну, скоро будет. Мама считает, что вы писатель.

– Иногда я тоже так считаю. – Симпатичный мальчонка, и какое подкупающее любопытство в глазах! – Меня зовут Дилан. – Он протянул руку и подождал, пока Бен раздумывал.

– А я Бен. – Он взял руку Дилана и по-мужски пожал ее. – А его зовут Крис.

– Приятно познакомиться. – Дилан протянул руку Крису, и тот с робкой довольной улыбкой пожал ее.

– Мы думали, у вас должна быть чистая машина.

– Иногда она бывает чистой.

– Бен сказал, что она, наверное, делает двести миль в час.

– Может. – Не в силах сопротивляться, он взъерошил волосы мальчика. – Не пробовал.

Крис широко улыбнулся. Ему нравился запах этого человека, так не похожий на мамин.

– Мама сказала, чтобы мы не беспокоили вас.

– Так и сказала? – Дилан поднял мальчонку с пола и встал сам. – Я скажу, когда вы мне надоедите.

Приняв его слова за чистую монету, Крис вскарабкался на постель и начал болтать, пока Дилан распаковывался. Бен держался на заднем плане, говорил мало, только наблюдал.

Не так-то легко завоевать его доверие, подумал Дилан. Хотя он разделял чувства мальчика, ему было жаль обнаружить их в таком маленьком ребенке. Малыш ему очень нравился, он был из тех, кто верит каждому твоему слову и дорого заплатит за то, чтобы это увидеть.

Крис увидел, как Дилан вынул пачку сигарет.

– Мама говорит, что курить вредно.

Дилан бросил сигареты в ящик стола:

– Мамы всегда правы.

– А вам нравятся вредные привычки?

– Мне… – Дилан решил сменить тему. – Передай мне, пожалуйста, эту камеру.

Желая понравиться, Крис вынул из чемодана компактную профессиональную камеру. Немного подержал ее, глядя на кнопки.

– Очень аккуратная.

– Спасибо.

– Вы собираетесь нас снимать?

– Могу. – Положив камеру на комод, Дилан посмотрел в зеркало и увидел, как Бен робко ощупывает его диктофон. – Интересно?

Застигнутый врасплох, Бен отдернул ручонки.

– Такими пользуются шпионы.

– Это я уже слышал. А ты когда-нибудь видел шпионов?

Бен бросил на него такой взгляд, которого он не ожидал и от мальчика вдвое старше.

– Может быть.

– Мы сначала думали, что мистер Петри, который ухаживает за нашими лошадьми, – шпион. – Крис заглянул в чемодан, надеясь увидеть там что-нибудь интересное. – Но он не шпион.

– У вас есть лошади?

– Целый табун.

– И что за лошади? Крис пожал плечами:

– В основном большие.

– Ты болван, – вздохнул Бен. – Это морганы [1]1
  Морган– порода лошадей, выведенная в США. Название пошло от имени первого заводчика, сельского учителя Джастина Моргана. ( Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть]. Когда-нибудь я буду ездить на Громе, это наш жеребец. – По мере того как он говорил, опаска в его глазах исчезала, сменяясь воодушевлением. – Он у нас лучший.

Вот ключ к мальчику, подумал Дилан, который повернется, если очень захотеть.

– А у меня в детстве была теннессийская прогулочная лошадь [2]2
  Теннессийская(плантационная) прогулочная лошадь– популярная порода лошадей для выездки. Выведена в конце XVIII в. теннессийскими плантаторами специально для объезда своих владений.


[Закрыть].

– Прогулочная? – У Бена округлились глаза, прежде чем он вспомнил, что не следует проявлять излишнего энтузиазма. – Вероятно, он не был таким быстрым, как Гром. – Не дождавшись ответа, Бен в конце концов сдался. – Как его звали?

– Хитрец. Он всегда знал, в каком кармане лежит морковка.

Мальчишка не мог сдержать восторга.

– Бен, Крис!

Заметив в дверях мать, Бен виновато покраснел. Взгляд у нее был еще тот. Крис, не помня себя от счастья, скакал на кровати.

– Привет, мама! Я думаю, что Дилан не шпион!

– Уверена, что мы больше не услышим такой глупости. Бенджамен, разве я не просила вас не беспокоить мистера Кросби?

– Да, мэм. – Когда мать называла его Бенджаменом, к ней нужно было обращаться «мэм».

– Они меня не беспокоили! – Дилан взял пару слаксов и повесил их в ванной комнате. – Просто мы знакомились!

– Это очень любезно с вашей стороны, – ответила Эбби, строго взглянув на него, и снова обратилась к сыновьям: – Вы, мальчики, наверное, забыли о своих обязанностях по хозяйству?

– Но, мама…

Она взглядом остановила сына:

– Я не собираюсь снова обсуждать с вами этот вопрос!

Дилан засунул рубашку в ящик, стараясь не смеяться. Его мать тем же тоном бесчисленное количество раз говорила ему те же слова.

– Вы должны покормить животных, – напомнила Эбби сыновьям. – А вот это, кажется, упало на пол. – В ее руках зашуршала какая-то бумажка. – Наверное, вы собирались мне ее показать?

Бен замялся, когда она ему показала «удовлетворительно» по правописанию.

– Я учил.

– М-м-м. – Она подошла и обхватила рукой его подбородок. – Паршивец!

Он улыбнулся, зная, что самое страшное позади.

– Я сегодня выучу.

– Да уж, пожалуйста. А теперь убирайтесь. Оба. – Она указала Крису на дверь, за которой только что исчез Бен.

– Бен сказал, что он может украсть мои грузовики!

Эбби подняла его за локти и беззвучно поцеловала:

– Ты очень доверчив.

– Это хорошо?

– Пока да. Иди переоденься.

В шестилетнем Крисе еще не могло быть неотразимого обаяния. Но он знал, что оно ему присуще.

– Я по-прежнему голоден как волк.

– Полагаю, вы могли бы поесть раньше, если бы выполнили свою работу!

Поняв, что печенья ему больше не дадут, он слез с постели и направился к двери. Остановился и улыбнулся Дилану:

– Пока.

– Увидимся.

Немного погодя Эбби повернулась к нему:

– Простите. Боюсь, что они привыкли чувствовать себя хозяевами дома и не думают о покое других людей.

– Они мне вовсе не мешали.

Она засмеялась и перебросила волосы через плечо.

– Обещаю вам, это не повторится. Если не возражаете, мы подождем, пока они будут работать и потом приведут себя в порядок.

– Конечно, миссис Рокуэлл.

– Мистер Кросби. – Она больше не смеялась, взгляд ее снова был спокойным и трезвым. Но его внимание привлекли ее полные, чувственные губы. – Я постараюсь оказывать вам всякое сотрудничество. Но это не распространяется на моих детей.

Он вынул из чемодана бритвенный прибор.

– Что вы имеете в виду?

– Мне не хотелось бы, чтобы вы вовлекали их в ваш проект, расспрашивали об отце.

Положив бритвенный прибор на туалетный столик, он повернулся к ней. Мягкая. Эта женщина выглядела мягкой, как масло, и голос у нее был такой же, но он чувствовал, что она может выпустить когти, если что-то будет угрожать ее детям. Что ж, это вполне справедливо.

– Я об этом даже и не помышлял. Хотя бы потому, что они еще малы, чтобы многое помнить.

Вас ждет удивление, подумала она, но кивнула.

– Тогда мы понимаем друг друга.

– Вовсе нет… Миссис Рокуэлл…

Ей было безразлично, как он на нее смотрит. Это был взгляд человека, вторгшегося в чужие владения. Что от нее останется, когда он закончит свою работу? Но она вступила в игру и согласилась с ее правилами!

– Кто-нибудь из мальчиков даст вам знать, когда они будут готовы к обеду.

Закрыв дверь и оглядев коридор, она ощутила холод, такой холод, что поежилась и потерла руки. Ей захотелось позвонить родителям и услышать их утешающие голоса. Или язвительный голос Шантел. Спускаясь по лестнице, она провела рукой по волосам. Можно позвонить Мадди и выслушать ее бодрые рассуждения о жизни. Трейсу она позвонить не могла. Старший брат колесит по Европе и Африке и сейчас находится бог знает где.

Она не может позвонить никому из них, напомнила себе Эбби, возвращаясь на кухню. Она уже много лет живет одна, причем по собственному выбору. Они придут, любой из них придет, стоит ей только намекнуть, что она в них нуждается. Поэтому звонить она не может. Она уже не средняя из троицы. Она Эбби Рокуэлл, самостоятельная личность, мать двоих сыновей. Она должна заботиться о них, обеспечивать, воспитывать их. И, видит бог, она сделает все, чтобы им досталась часть отцовского наследства.

Вынув овощи из контейнера, она принялась готовить салат, который вызовет неудовольствие обоих сыновей.

Когда животные были накормлены, а руки и лица неохотно вымыты, Эбби выключила огонь под кастрюлей с чили.

– Крис, поднимись к мистеру Кросби и скажи ему, что обед готов.

– Я сделаю это! – быстро предложил Бен, что никак не соответствовало его характеру.

Эбби остановила сына вопрошающим взглядом, на что он недовольно проворчал: – Мне все равно нужно кое-что взять наверху!

– Хорошо, спасибо. Только не задерживайся. Все уже готово.

– А я тоже буду есть грибы? – спросил Крис, забираясь на табурет.

– Нет, грибы вы есть не будете.

– А ты их вынешь?

– Да.

– Если я съем хоть один, я умру!

– Понятно, – ответила Эбби, увидев входящих Дилана и Бена. – Проходите и садитесь, сейчас я все положу. – Двигаясь автоматически, она поставила перед каждым прибором свою салатницу.

– Я не хочу салат! – заявил Бен, забираясь на табурет.

– Зато его хочет твой организм! – Она добавила зелени для украшения. – Смотри, Крис, тут нет ни одного грибка!

– Если есть, я бы предпочел…

– Да, да, я поняла, – ответила Эбби и поставила перед Диланом третью салатницу. – Простите, мне очень жаль!

Дилан усмехнулся. Салат она нарезала так же искусно, как управлялась со своими двумя сорванцами.

– Предполагаю, что меня используют в качестве затравки!

– Приходится!

Дилан взял пузатую бутылку и лениво встряхнул ее:

– Думаю, мы можем немного выпить?

Наконец Эбби села и начала есть. Крис без умолку трещал с набитым ртом, а Бен краем глаза наблюдал за Диланом.

Странно, думала Эбби, следя за сыном. Осторожен? Обижен? Бен не был самым открытым ребенком, но все же… Вдруг она вспомнила, что Дилан сидит на месте Чака. Правда, тому не часто удавалось сидеть за семейным столом, да и было это так давно. Неужели Бен запомнил? Ведь Чак обедал вместе с Беном не более трех раз! Тогда почему он так напряжен? Эбби почувствовала, как Бен локтем подтолкнул ее под ребра, и подмигнула ему. Сын отодвинул свою салатницу.

– Я уже почти все съел! – доложил он.

Эбби потянулась за ложкой, чтобы разложить по тарелкам чили.

– Я могу раздать сам! – заявил Бен.

Эбби все же решила сама заняться чили, но внезапно перехватила взгляд Дилана, брошенный ей поверх головы мальчика. Тогда она предоставила тому право раскладывать чили, а сама, недовольная собой, опустилась на табурет.

– Кажется, дождь ослабевает, – заметила она, пододвигая тарелку Дилану.

– Похоже, – согласился он, – но, думаю, сырость продержится еще несколько дней.

– Да уж, грязи по самые лодыжки! – Эбби дула на чили в тарелке Криса, чтобы остудить его. – Если вы любите прогулки на свежем воздухе, надеюсь, у вас с собой есть подходящая обувь, кроме теннисных туфель?

– После обеда я обязательно пройдусь. – Дилан попробовал чили. Или он был ужасно голоден, или блюдо ему понравилось, но он ел с аппетитом. – Мальчики сказали мне, что у вас есть лошади, это правда?

– Да, мы разводим морганов. Возьми салфетку, Крис!

– Разводите? – Дилану каким-то чудом удалось не забрызгаться соусом, когда Крис задел его тарелку. – Я и не знал, что вы занимаетесь этим бизнесом.

– К сожалению, им занимаются немногие. – Она улыбнулась и потрепала Бена за ухо. – Но будут. Вы что-нибудь знаете о лошадях?

– У него был шатун, – встрял в разговор Крис.

– Теннессийская прогулочная лошадь. – Бен сделал большие глаза и собирался вытереть рот рукавом, но встретил предостерегающий взгляд матери. – Он говорит, что она была очень умная.

– Да что вы?

– Я вырос на ферме в Джерси.

– Тогда глупо становиться писателем, – заметил Бен, царапая дно своей тарелки. – Наверное, скучно, как все время быть в школе.

– Некоторым нравится работать головой. Еще, мистер Кросби?

– Немного. – Он взял еще порцию. Хотя Дилан не отличался разговорчивостью, предпочитая слушать, он решил, что должен оправдать перед мальчиками свою профессию. – Знаете, когда я пишу, мне приходится много путешествовать и встречаться с большим количеством людей.

– Это замечательно. – Бен водил вилкой по дну своей тарелки. – Я тоже буду путешествовать. Когда я вырасту, то стану космическим разбойником.

– Интересный выбор, – заметил Дилан.

– Тогда я смогу летать от галактики к галактике и грабить, грабить, грабить.

– Это разбой, – закончила за него Эбби. – Бен обожает преступления. Я уже начала копить деньги на залог.

– Это лучше, чем Крис. Он хочет быть мусорщиком.

– Уже не хочу. – Глаза Криса горели, когда он поглощал последнюю ложку чили.

– Не говори с набитым ртом, дорогой. – Эбби в знак напоминания поставила перед Беном молоко. – В прошлом году мы гостили у Мадди в Нью-Йорке. Криса привели в восторг мусорные грузовики.

– Тупица. – Бен презрительно посмотрел на брата. – Вот тупица!

– Бен, разве не твоя очередь мыть посуду?

– Ну, мам!

– Мы же договорились. Я готовлю, а вы, ребята, занимаетесь посудой.

Сначала он надулся, но потом его глаза озорно сверкнули.

– Теперь здесь живет он! – Бен кивком показал на Дилана. – У него тоже должна быть своя очередь!

«Ну почему Бен рассуждает логически только тогда, когда это в его пользу?» – подумала Эбби.

– Бен, мистер Кросби наш гость. И вообще…

– А малыш в чем-то прав, – осторожно заметил Дилан, но тут же был награжден одобрительной улыбкой Бена. – Поскольку я некоторое время буду здесь жить, самое меньшее, что я могу сделать, – это следовать правилам дома.

– Мистер Кросби, не надо потакать этим чудищам. Бен с удовольствием вымоет посуду.

– Не буду, – пробормотал Бен.

– Знаешь, когда тебя накормили вкусным обедом, самое меньшее, чем ты можешь отблагодарить хозяйку, – это взяться за дело и убрать со стола. – Дилан увидел, что Бен повесил голову. – А завтра будет твоя очередь.

– А не врете?

– Честное слово.

– Прекрасно. Идем, Крис!

– Сначала сделай уроки, – закончила Эбби. Она наблюдала, как Бен то открывает, то закрывает рот. У него хватило ума не спугнуть свое счастье. – Потом можешь посмотреть телевизор.

Братья с топотом побежали по коридору, затем звук их шагов раздался по лестнице.

– Вот беспардонные мальчишки, – пробормотала она. – Полагаю, мне следует еще раз извиниться за их дурные манеры.

– Не волнуйтесь. Когда-то я и сам был ребенком.

– Наверное. – Опершись локтями на стойку, Эбби положила подбородок на руки и посмотрела на него. – Некоторых людей трудно представить маленькими и уязвимыми. Хотите что-нибудь еще, мистер Кросби?

– У ваших ребят не возникло трудностей с моим именем. Мы сейчас вместе пообедали, нам предстоит еще несколько недель провести вместе. Почему бы нам не отбросить излишний официоз, Абигайль?

– Эбби, – машинально поправила она.

– Эбби! – Ему нравилось это симпатичное, старомодное имя. – Это вам идет больше.

– Дилан – необычное имя.

– Отец хотел дать мне имя посолиднее, вроде Джона. Но мама была более романтичной и более упрямой.

Он снова устремил на нее холодный, немигающий взгляд, по которому она сразу догадалась, что он собирается что-то спросить.

– Мои родители всегда предпочитали все необычное, – начала она, слезая с табуретки, чтобы убрать со стола.

– Сегодня это моя работа!

Эбби продолжала убирать со стола.

– Уверена, что вы заслужили неоплатную благодарность Бена за освобождение от мытья посуды! Но вы не должны чувствовать себя обязанным. – Она повернулась с грудой тарелок и чуть не натолкнулась на него.

– Дело делом, – очень спокойно произнес Дилан, отбирая у нее горку салатниц. При этом их пальцы соприкоснулись, и Эбби, отдернув руки, чуть не уронила остальную посуду на пол. – Вы немного нервничаете? – спросил Дилан. – Я заметил, как во время обеда вы все время наблюдали за лицами своих мальчиков.

– Просто я не привыкла к присутствию посторонних на своей кухне! – Слабое оправдание прозвучало фальшиво даже для нее самой. – Сегодня вечером я постараюсь протянуть вам руку помощи и рассказать, как удобно пользоваться посудомоечной машиной!

Эбби собрала со стойки всю грязную посуду и направилась к раковине, высказав Дилану свое компетентное мнение по поводу обычных хозяйственных работ:

– Смешно, что мальчишки так упорно стараются увильнуть от мытья посуды. Ведь им нужно только перетащить грязную посуду к машине!

– Мы могли бы распределить хозяйственные обязанности. Например, раз в неделю я мог бы готовить обед, а вы убирать!

Эбби, склонившаяся над посудомоечной машиной, выпрямилась и уставилась на него:

– Вы умеете готовить?

– Удивлены?

Эбби понимала, что ведет себя глупо, но ни один мужчина в ее жизни не мог отличить одну сторону плиты от другой! Для ее отца варка яйца вкрутую на электрической плитке в мотеле была сущим наказанием.

– Раз вы живете один, это, должно быть, очень помогает!

Дилан вспомнил о своем браке и тихо рассмеялся:

– Даже когда вы ничего не делаете, это очень помогает!

Посудомоечная машина загрохотала, когда он сунул в нее еще порцию посуды.

– Эта машина на ладан дышит! – заметил он.

– Но она же работает! – нахмурившись, возразила Эбби. Она не собиралась признаваться, что купила ее подержанной и, пролив много пота и стерев до крови пальцы, сама очистила ее и даже сама установила.

– Вам лучше знать. – Заложив последние тарелки, он закрыл машину. – Но мне кажется, в ней пара винтиков разболталась. Вы не возражаете, если я в ней покопаюсь?

В доме было много вещей, которые давно было пора заменить, но все это произойдет потом, когда ее счет в банке пополнится гонораром за книгу о Чаке.

– Мне кажется, вы уже начинаете составлять список вещей, которые требуют замены.

– Горю нетерпением!

Эбби подошла к кофейнику и налила две чашки кофе.

– Вы здесь для того, чтобы получить основные сведения, и я вам их предоставлю. Лучшее время для меня – утро, но я готова приноровиться к вашему образу жизни.

– Спасибо.

Дилан взял чашку кофе и наклонился к Эбби над плитой, предполагая, что почувствует запах дождя от ее волос, но она несколько мгновений стояла неподвижно, так что он увидел в ее глазах свое собственное отражение. Это так поразило его, что он обо всем забыл. Ему вдруг захотелось протянуть руку и коснуться ее волос, струившихся по плечам. В этот момент она отстранилась, и отражение исчезло, а вместе с ним исчезло и желание.

– Завтракаем мы рано. – Сосредоточься на распорядке, – напомнила себе Эбби. Пока она занята делами, она не позволит этим острым, внезапным желаниям подкрасться к себе. – Дети должны успеть к школьному автобусу к семи тридцати. Так что если вы любите поспать подольше, то завтракайте самостоятельно.

– Я успею встать к этому времени.

– Если меня не окажется дома, то я буду или в конюшне, или в какой-нибудь хозяйственной постройке. Но к десяти часам я уже постараюсь освободиться.

«Интересно, чем же будет заниматься в конюшне эта женщина с руками арфистки в течение столь долгого времени?» – подумал Дилан. Этот вопрос он решил выяснить сам, а не спрашивать ее.

– Будем рассчитывать на встречу в десять, хотя нам никто не запрещает поменять время работы, – улыбнулся Дилан.

– Да, конечно. – И снова возникла напряженность, поскольку речь пошла о работе. Облокотившись о барную стойку, Эбби смаковала последнюю в этот день чашку кофе. Пройдет несколько часов между этой чашкой и чашкой травяного чая, которым она побалует себя перед сном. – Я сделаю все, что могу. Вечера, разумеется, посвящены мальчикам. Они лягут спать в восемь тридцать, а после этого мы сможем заняться чем-нибудь важным. Но обычно я работаю ночью.

– Я тоже. – У нее было симпатичное лицо, мягкое, теплое, открытое, и лишь губы немного сдержанные. Глядя на такое лицо, при отсутствии осторожности можно забыть о женском коварстве. А Дилан был осторожным человеком. – Один вопрос, Эбби.

– Не для записи?

– На этот раз нет. Почему вы оставили шоу-бизнес?

На этот раз она действительно рассмеялась тихим, ровным и чувственным смехом.

– Вы когда-нибудь были на нашем представлении? «Трио О'Харли»?

– Нет.

– Я так и думала. Иначе вы бы не спрашивали.

Трудно устоять перед людьми, которые могут посмеяться над собой.

– Так плохо?

– О, хуже. Гораздо хуже! – Она ополоснула свою чашку. – Я должна проверить мальчиков. Когда их так давно не слышно, я начинаю беспокоиться. Налейте себе еще кофе. Телевизор в гостиной.

– Эбби. – Его не удовлетворяли ни она, ни дом, ни ситуация. Все было не совсем тем, чем казалось, в этом он был уверен. И все же, когда она повернулась к нему, ее взгляд был спокойным. – Я собираюсь добраться до самой вашей сути.

Она словно ощутила какой-то удар изнутри, но быстро взяла себя в руки.

– Я не так сложна, как вам, кажется, хочется думать. Во всяком случае, вы здесь для того, чтобы писать о Чаке.

– Я, безусловно, так и сделаю.

Именно на это она и рассчитывала. Именно этого и боялась. Кивнув, она покинула его и направилась к детям.