Текст книги "Шарада (ЛП)"

Автор книги: Нирай Доун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22
Шайен

Никто здесь даже не знал, кто она. Интересно, знала ли я на самом деле? Знала ли те-тя Лили? Знала ли мама сама себя?

Знаю ли я, кто я сама?

Единственные люди, которые могут делать вид, что знали маму, – я, тетя Лили, мой дядя и двоюродный брат. Все остальные – друзья моих тети и дяди. Их немного, потому что большинство не потрудились прийти, а те, кто здесь, возможно, пришли из уважения к Ли-ли.

Но Грегори здесь. Его семья. Конечно, лучшие друзья Лили и Марка будут здесь. Они стоят по другую сторону черного гроба. Я даже не понимаю его наличия, поскольку от мамы остались только кости, но знаю, что Лили хочет для нее лучшего. Она всегда хотела больше-го для мамы, чем та хотела для себя.

Рядом со мной Кольт в милых черных слаксах и застегнутой на все пуговицы черной рубашке с длинным рукавом. Интересно, он специально купил одежду или она у него уже была? Не то что бы это имело значение, но я знаю его, и это не то, в чем ему удобно ходить, поэтому я благодарна ему за то, что он делает для меня. И я также благодарна ему за то, что он не стал укладывать волосы. Они по-прежнему, как и всегда, торчат в разные стороны.

Его рука, держащая мою, сжимается, но я не отвечаю ему тем же. Я рада, что он здесь. Неприятно в этом признаваться, но он нужен мне здесь. Мое тело просто слишком оцепене-ло, чтобы что – то с этим сделать.

Остатки костей моей матери в ящике, таком же темном, как и ночи, которые она про-вела в лесу. Сколько вообще от нее осталось?

Пастор говорит и говорит. Но я не слушаю его, лишь сосредоточена на ощущении грубой ладони Кольта, держащей мою. Этот грубый мальчик, который ненавидит весь мир, ругается как матрос, но настолько нежный со своей мамой, находится здесь со мной.

Я не понимаю, как мы оказались здесь или почему мы здесь, но я не уверена, что мог-ла бы пережить этот день без него.

В этом мне тоже не нравится признаваться.

У меня снова сдавливает грудь.

Успокойся, Шай.

– Ты офигенно потрясающая, – шепчет мне на ухо Кольт, и я не могу удержаться от улыбки. Только он мог использовать слово «офигенно» на похоронах моей матери.

Служба заканчивается, и мне нужно пройти вперед, чтобы бросить внутрь розу. Кольт стоит сбоку от меня. Я чувствую на себе взгляды остальных, следящих за мной, ждущих, сломаюсь ли я. Внутри я уже сломлена. Я вся разбита на части, которые лежат повсюду, тут и там, но по какой-то причине не исчезают. Как будто им мешает какое-то препятствие, и пока я рада, мне тоже хочется быть от него свободной.

Как только розы брошены, мы разворачиваемся. Я продолжаю идти, и Кольт – тоже, поддерживая меня, когда мы направляемся к темной машине. Не могу поверить, что они арендовали машину. Маму не волновали такие вещи. Хотя ее ничто не волновало, кроме ве-черинок и парней.

Кольт прислоняется к машине и притягивает меня к себе. Мои руки обвиваются во-круг его шеи, а его – вокруг моей талии. Мое лицо утыкается в его шею, и я думаю, что если расплачусь, то это будет идеальным местом, но слезы все равно не приходят.

– Ты чертовски сильная. – Он сжимает мою талию, как делает всегда. – Я просто… я понимаю.

Именно тогда меня потрясает вся чудовищность того, что я сделала. Я попросила его прийти на похороны своей матери в то время, когда его умирает. Он смотрит на ящик и ви-дит Бев, но он здесь и держит меня, этот парень, с которым я только сплю.

– Мне жаль.

– Нет причин. – Кольт пожимает плечами. Но они есть.

К машине подходят тетя с дядей. Они восприняли Кольта лучше, чем я думала. Дело не в том, что они добры, чтобы злиться, просто я никогда не упоминала о нем. Даже не го-ворила, что он придет со мной. От этого мне плохо. Они бы любили меня, если бы я позво-лила им.

Лили забирает меня у Кольта и обнимает. Она так много плачет, что у меня намокает платье, но я все равно не могу их оттолкнуть.

Мой дядя что-то бормочет Кольту, а тот отвечает.

Теперь все идут по своим машинам, и мне просто хочется уехать. Хочется минутку для себя, которой у меня даже не может быть, потому что я еду в машине вместе с тетей и дядей.

Мы с Кольтом забираемся на заднее сиденье, они – на переднее. Они пытаются вести светскую беседу: расспрашивают о колледже, как мы познакомились, как долго мы встреча-емся, и благодарят его за то, что он пришел. Он говорит как можно меньше. Он не из тех парней, которые хорошо ладят с чьими – то родителями или, как в моем случае, с тетей и дядей.

* * *

По некоторым причинам казалось, что в доме гораздо больше людей, чем было на панихиде. Забавно, как такое происходит. Люди, которые не могут заставить себя прийти на грустную часть, хотят прийти, когда вино предлагается в неограниченных количествах, и все больше походит на вечеринку.

– Покажи мне свою комнату, – из-за моей спины доносится хриплый дерзкий голос, который, как я узнаю, принадлежит Кольту.

Слава Богу.

Люди разговаривают и ходят, не обращая никакого внимания на единственную дочь умершей женщины. Может, потому что она умерла десять лет назад, и все остальные пред-видели этот приезд, хотя я – нет.

Когда мы поднимаемся по лестнице, я держу его за палец и веду в свою комнату.

– Блин! Да тут… счастье! – Я слышу в его голосе смех.

– Что плохого в том, чтобы хотеть счастья? – спрашиваю я, оглядывая комнату. На-верху на стенах нарисованы цветы. Каждая из четырех стен разного цвета. Повсюду мои танцевальные награды и фотографии моей танцевальной команды. Она идеальна, как я все-гда и хотела.

Кольт смотрит на кровать.

– Белая. – Он улыбается.

– Полагаю, это означает, что у тебя хороший вкус.

Он ходит от одной стены к другой, разглядывая… анализируя. Я не могу удержаться от того, чтобы не думать, как она выглядит в его глазах. Комната отражает меня или он ду-мает, что все это ложь?

– Должно быть, ты хороша, а? – Он трогает одну из наград.

– Конечно.

Он качает головой.

– Конечно.

А потом он подходит ко мне. Его губы находят мои. Поцелуй нежный, медленный и спокойный, когда его язык проскальзывает между моих губ. Я позволяю ему вести, а самой следовать, потому что в данный момент это проще, чем думать о чем-то.

Кольт не перестает меня целовать. Наши языки борются и уступают, но он не заходит дальше. Когда он отстраняется, я часто дышу. Мое сердце бешено колотится. Каждый раз, когда он дотрагивается до меня, я хочу его сильнее.

– Ты не плачешь, Маленькая Танцовщица. – Его подбородок покоится на моей ма-кушке, когда мы обнимаем друг друга.

– Нет, если я могу их удержать.

– Все в порядке, ты же знаешь.

– Ух ты. Крутой парень собирается подбодрить меня? – В ту же секунду, когда слова слетают с моих губ, я чувствую себя стервой, хотя он и не подталкивал меня к этому.

– Я не уверен, что слово «подбодрить» правильное. – Потом он наклоняется ближе. – Просто знай, что ты можешь. Я никому не скажу. Может, я и не могу многого сделать для тебя, но я сохраню все твои секреты.

У меня перехватывает дыхание. Это самая удивительная вещь, которую он мне гово-рил. Возможно, даже кто-либо мне говорил. И все равно это имеет большее значение имен-но в его устах.

– Я…

– Шай? – Открывается дверь, и там стоит Грегори.

Кольт напрягается рядом со мной.

– Есть какая – то причина, чтобы ты зашел ко мне в комнату? – спрашиваю я Грего-ри.

Однако он не смотрит на меня. Его глаза прикованы к Кольту.

– Это панихида ее мамы, если ты не заметил. Ты мог бы и подождать чуть-чуть, что-бы воспользоваться ею, ты так не считаешь?

Клянусь, я ощущаю, как тело Кольта накаляется.

– Ревнуешь, что я могу позаботиться о ней лучше тебя? Все в порядке, красавчик, я уже не раз надрал тебе задницу, так что вполне естественно, что я также украл и твою дев-чонку.

Слова Кольта оказываются для меня словно пощечина по лицу. Я знаю, что они ска-заны лишь для того, чтобы разозлить Грегори, но задевают все струны внутри меня, кото-рых мне не хочется касаться.

– Да пошел ты. – Грегори входит в комнату, и Кольт движется ему навстречу.

– Позволь-ка! Ты ни у кого меня не крал.

Теперь я дрожу. Кольт не оборачивается, чтобы взглянуть на меня. Грегори тоже де-лает вид, что меня здесь нет.

– Почему бы тебе не убраться отсюда, чтобы мы могли продолжить то, на чем оста-новились? – говорит Кольт. – Я не в настроении сегодня собачиться с тобой.

Мое горло все сильнее и сильнее сжимает ладонь. Я не знаю, почему бешусь, но нена-вижу то, что говорит Кольт, ненавижу, что Грегори здесь, а потом гроб – этот большой чер-ный ящик, в котором, возможно, затерялись ее кости, – проносится у меня в голове.

Я задыхаюсь. Голоса Кольта и Грегори приглушенно звучат на заднем фоне. Я отво-рачиваюсь от них, не желая потерять контроль над собой. Почему это происходит? Все пе-ред глазами расплывается. Я не могу перевести дыхание. Кости. Гроб.

Мои ноги заплетаются, потом появляются руки. Хлопает дверь, и я лежу на полу у ко-го-то на коленях.

– Ш-ш-ш. Все хорошо. Расслабься. Ты в порядке. Мы в порядке.

Мои волосы гладит ладонь. Губы прижимаются ко лбу.

– Ты молодец. А я все испортил. Мне не нужно было этого делать сегодня. Дыши глу-боко.

Я борюсь с паникой, следуя за голосом Кольта.

Я нахожу его голубые глаза. Печальные губы. Грегори.

Я пытаюсь вырваться из рук Кольта.

– Он ушел. Я запер дверь. Все хорошо.

Теперь я возвращаюсь к себе, и заклинание разрушено. Я поднимаюсь с его колен и встаю на ноги. Я уже открываю рот, чтобы сказать ему не обращаться со мной как с перетя-гиванием каната, но он останавливает меня.

– Я не очень силен в таких вещах. Я такого и не делаю. Я среагировал, и вот, что вы-шло. Это было неправильно.

Я ничего не могу сказать на его извинение, потому что знаю, что он на это не подпи-сывался, но при этом он здесь, утешает меня, да и я сама неидеальна.

– Дело даже не в нем, а в том, что ты сказал. Не делай так больше. – Я расправляю свою одежду и приглаживаю пальцами волосы. – Нам лучше спуститься вниз.

Кольт останавливает меня прежде, чем я уйду.

– Ты что-нибудь принимаешь? От панических атак?

Я качаю головой. Больше нет.

– Мне не нужны лекарства. Я уже несколько лет обхожусь без них. Со мной все будет в порядке, если все меня просто оставят в покое, черт возьми.

Но со мной не все в порядке. И с ним – тоже.

Так мы переживаем оставшуюся часть дня. Кольт все время со мной рядом, но мы не касаемся друг друга. Все уже не так, как было до срыва.

Когда я подъезжаю к его дому, то просто сижу, не зная, что делать.

– Давай зайдем, – говорит он. Кольт не спрашивает, и я благодарна ему за это.

Я глушу мотор и захожу внутрь. Мы направляемся прямо в комнату Кольта.

– Ненавижу это платье, – говорю я, когда мы входим. Он выдвигает ящик и бросает мне футболку. Я настолько потрясена, что чуть ее не пропускаю.

Кольт первым начинает раздеваться. Он кладет свои брюки на стул, а потом рубашку. Я понимаю, что мне нужно сделать то же самое, поэтому снимаю платье, колготы, а потом натягиваю его футболку.

Что мы делаем? Обычно он раздевает меня и не дает одежду, чтобы я ее надела.

– Выключишь свет, ладно? – говорит он прежде, чем залезть в постель в камуфляж-ных трусах.

– Ты в камуфляже. Как я тебя найду? – поддразниваю я, и он выдавливает из себя улыбку.

– Не думаю, что ты сможешь меня пропустить.

Я выключаю свет и в трусах и футболке Кольта забираюсь в постель. Я жду, что он по-целует меня. Или лизнет мою шею, или укусит. Ему нравится использовать язык и зубы.

Вместо этого он притягивает меня к себе, прижимаюсь грудью к моей спине. Его рука обвивает меня за талию и отлично там устраивается.

– Я налажал, – снова говорит он. – Этого не должно было случиться.

Его слова неожиданны, но почему-то они – именно то, что мне нужно.

– Я знаю. Все хорошо. – Замолкаю, а потом продолжаю: – Не могу поверить, что она умерла.

Кольт сжимает меня крепче. Целует мои волосы.

– Легче прятаться в темноте… но при этом легче и отпустить.

И я знаю, что он прячется. Не хочет, чтобы я видела его, когда он произносит такие слова. Не может находиться так близко. А что я? Я отпускаю. Наконец, из моего глаза ска-тывается слеза. Я смахиваю ее и засыпаю.

Глава 23
Кольт

Я сижу на пассажирском сиденье в машине Шайен и вожусь со стерео. С момента па-нихиды ее мамы сегодня мы видимся впервые, и я, правда, очень надеюсь, что у нас не будет всех этих разборок, которые так любят устраивать девушки. Да, она осталась, и да, у нас не было секса. Мы оба знали, что произошло… или что ничего не произошло. Конец.

– У тебя дерьмовая музыка, – говорю я ей. Когда я обращаюсь к радио, знаете, мои возможности ограничены.

Она пожимает плечами.

– Я не так уж увлекаюсь музыкой.

Меня это удивляет.

– Ты же танцуешь.

– Да, и я слушаю музыку для танцев. Когда звучит музыка, я думаю о своем теле и том, как двигаться, и она вызывает у меня желание что-то делать, а не просто сидеть.

Я гляжу на нее и улыбаюсь.

– Я тоже думаю о твоем теле и том, как оно двигается.

Она мельком смотрит на меня.

– Я из тех, о ком невозможно такое не думать.

Я смеюсь, потому что это правда, и она, возможно, единственная женщина, которую я знаю, у кого хватает смелости такое говорить.

– Или прикасаться. – Я тянусь к ней и скольжу рукой по ее ноге. К сожалению, на ней джинсы, но я позволяю своей руке подняться выше.

– Ты меня отвлекаешь.

– На это и рассчитано.

Я никогда не думал, что буду так с ней шутить. Я ни с кем так не шутил, но просто как бы ни было трудно не думать о ее теле, так же трудно не наслаждаться ею. Да, она меня бе-сит, но от этого все становится лучше.

Мы уже почти приехали на вечеринку, и прошло всего несколько дней с похорон ее матери, поэтому я спрашиваю:

– Ты уверена, что хочешь пойти на вечеринку?

Она снова смотрит на меня. Мне видно ее не очень хорошо, потому что темно, но я знаю, что ее взгляд прикован ко мне.

– Можно подумать, Кольт, что ты милый парень.

Ее комментарий немного меня раздражает. Не потому что я действительно милый парень, а потому что она все время переводит стрелки на меня. За последнее время на нее многое свалилось. Я видел, как она ломается, и знаю, что ей не так хорошо, как она хочет заставить думать остальных. Или, может, не так хорошо, как она думает.

Но, черт возьми. Для этого я и нужен. Для отвлечения. Вмешавшись во все это, теперь я знаю, но не понимаю, почему у меня с этим проблемы. Наверно, потому что мы в одной лодке.

– Мы оба знаем, что я не милый парень. И оба знаем, что в твоей голове тоже дерьма хватает. Вот почему я спрашиваю. Если не хочешь отвечать, так и скажи. А не играй со мной.

– Я не хочу отвечать. – На несколько минут мы замолкаем. Я чувствую себя еще бо-лее злым, чем имею на это права. Наконец, она говорит: – Это тяжело. Я пытаюсь справить-ся. Отвлечение помогает. Веселье помогает. Ты… помогаешь. – Как мне кажется, послед-нюю часть ей не хотелось говорить.

Хотел ли я это услышать? Не знаю.

– Хорошо.

– Как твоя мама?

Черт. И зачем я все это начал? Мне просто не наплевать на нее, а не то, что сейчас я не могу ей ответить.

– Так же… как еще? Двигаться некуда, только вниз.

– Ты никогда…

– Ты же видела ее, Шай. Надежды нет. Она прекратила лечение. Подключен хоспис. Мы оба знаем, что произойдет. – Слова даются с болью. Мне хочется закрыть рот. Запереть их внутри, но это ничего не изменит.

Теперь ее рука ложится на мою ногу.

– Так… сегодня вечером… Когда мы приедем домой… Ты хочешь? – В ее голосе зву-чит смех.

– Черт возьми, да, хочу.

Мы подъезжаем к дому, где проходит вечеринка. Он стоит далеко от дороги, на част-ной территории, и я вижу позади него уже разведенный костер.

Я уже готов открыть дверь, как Шай спрашивает:

– Что происходит между тобой и Грегори?

Я включаю внутреннее освещение.

– Он придурок?

– Хорошая попытка.

Я пожимаю плечами.

– В основном дело в этом. Я чертовски ненавижу таких парней, как он. Он считает, что ему все, что угодно, может сойти с рук. Нас не было одну ночь, и мы застали его с ка-ким – то парнем. Это все дела братства, но этот парень в штаны наложил, так он испугался. Он со своими друзьями заставил его влезть внутрь и кое-что украсть. Они ему угрожали. Мы надрали ему задницу. Ему не понравилось, когда ему надрали задницу, а мне – да.

Когда наши глаза встретились, у нее был взгляд той потерянной девчонки. Нет, не потерянной, а говорящий, что она думает обо всем, о чем обычно не думают женщины, гля-дя на меня.

– Не делай этого. Ничего серьезного, – говорю я.

Она широко улыбается. Нагло, что говорит о том, что мне не понравится то, что она скажет.

– Не волнуйся, Кольт. Я никому не скажу, что на самом деле ты довольно благород-ный.

Она вылезает из машины и захлопывает дверцу, не давая мне выбора, как только по-следовать за ней.

* * *

Мы сидим вокруг большого костра с пивом в руках. Здесь около сорока человек. Еще больше – в доме. Никого из симпатичных парней Шайен нет, поэтому это скорее посидел-ки, чем вечеринка братства в кампусе.

Она сидит у меня на коленях, я рукой обнимаю ее за талию. Напротив меня – Адриан с какой-то девчонкой, которую он подцепил на этой неделе. Он продолжает бросать на меня такой же взгляд, как тогда ночью на кухне. Как будто он знает или чувствует, что здесь про-исходит что-то еще.

– Заткнись, – говорю я, когда он подмигивает мне.

– Что? – спрашивает Шайен.

– Ничего. – Я нежно прикусываю ее плечо вместо того, чтобы играть в игру Адриана.

– Ах, так ты новая изюминка этой недели. Он хорош, не правда ли?

Я поднимаю взгляд и вижу Деену, стоящую напротив нас. Мне правда не хотелось этого делать, и я надеялся, что ее здесь не будет. Я знаю, что она не хочет меня. Она просто хотела спать с кем попало, как и я, но еще я знаю, что она из тех девушек, которые хотят быть на вершине. Которые хотят показать всем, что ей плевать и что для этого она исполь-зует Шайен.

– Кто… – говорит Шайен в тот же момент, когда я говорю: – Деена.

Я чувствую, что Шайен напрягается, но не двигается с моих колен.

– Перестань играть в игры, Ди. Никто не хочет про это слышать.

Рядом со мной смеется Адриан.

– А она сама не умеет говорить? – добавляет Деена.

Я знаю, что такое хорошим не может закончиться. Деена не из тех, кто отступает, а Шайен не позволяет людям оскорблять себя.

– Вообще-то может, – говорит Шай. – Возможно, ты здесь находилась всего неделю, а я – гораздо дольше. И не похоже, что в ближайшее время я куда-нибудь собираюсь.

Я вижу, что на лице Деены читается потрясение. Она не ожидала, что Шайен будет сопротивляться. Она выглядит, как маленькая танцовщица. Как принцесса, в чем я ее обви-нял. Этого – то и ожидала Деена.

– Рада за тебя. – Деена подыскивает какие – то слова, но просто продолжает стоять.

– Тебе нужно что-то еще? Мы тут немного заняты.

– Сучка, – бормочет Деена, а потом уходит.

Я зарываюсь лицом в волосы Шайен, зная, что позже, возможно, пожалею об этом, но мое опьянение это не волнует.

– Хочешь остаться, а?

Шайен смеется и говорит:

– Что ж, от тебя есть польза. Она права. Ты довольно хорош, и мне нравятся твои гу-бы.

Она разворачивается на моих коленях, оседлав меня. Ее руки обхватывают меня за шею, а губы находят мои. Черт возьми, как я боюсь, что могу захотеть, чтобы она тоже оста-лась.

* * *

Спустя некоторое время меня в плечо подталкивает Адриан.

– Что такое, донжуан?

– Отвали, – говорю я ему. Я отрываю взгляд от Шайен, которая разговаривает со своей соседкой с другой стороны костра. Какого черта я стою здесь и смотрю на нее, не знаю.

– Ты другой. – Адриан затягивается сигаретой.

– Зачем ты это делаешь? Тоже хочешь прочитать по моей руке?

Он вынимает изо рта сигарету и засовывает ее в пивную банку.

– Я не экстрасенс и не думаю, что являюсь им. Я просто обращаю внимание на про-исходящее. И не боюсь об этом говорить. Ты ведешь себя как придурок, и я говорю, как есть.

Он пожимает плечами и уходит.

Я выкидываю все мысли из головы и продолжаю наблюдать за свой Маленькой Тан-цовщицей.

Глава 24
Шайен

Я просыпаюсь голой в руках Кольта. Это становится привычкой, запланированной, но все равно. Его рука держит меня за грудь, как и всегда. Думаю, он бы ее хирургически при-делал, если бы мог. Я не понимаю парней и их одержимость сиськами. Не то чтобы у меня были большие, но я до сих пор борюсь с парнями, разговаривающими с моей грудью, а не лицом.

Рядом со мной шевелится Кольт, и, по его изменившемуся дыханию, я могу сказать, что он просыпается. Он переворачивается, его рука напрягается, и я знаю, что он действи-тельно проснулся.

– Даже во сне ты думаешь только о сексе, – поддразниваю я.

– Ты не можешь меня обвинять. В этом я хорош, – он проталкивает колено между моих ног. Я постанываю, так хорошо, но у меня дела. Кроме того, не уверена, что мы долж-ны это делать утром. Обычно мы этого не делаем. Я всегда ухожу.

– Я не могу.

Я выпрыгиваю из кровати прежде, чем он сможет изменить мое решение. Он выгля-дит таким взъерошенным и сексуальным, и мне больше всего хочется резко вернуться в по-стель.

– Сейчас вернусь.

Я натягиваю футболку и шорты и направляюсь в ванную. В гостиной я вижу лежащие тела. В этом месте всегда полно людей. Я знаю, что в этом виноват Адриан, а не Кольт, но все равно чувствую разочарование.

Я иду в ванную, потом чищу зубы щеткой, которую припрятала здесь. Когда я воз-вращаюсь в комнату, Кольт, похоже, снова уже отключился. Этот парень спит больше чем все, кого я знаю. По расписанию учеба у него не целый день, но мне интересно, ходит ли он вообще.

– Мне нужно идти… Надо сделать домашнюю работу.

Я хватаю свою сумку, чтобы переодеться в свои вещи. Наверно, так надо было сделать с самого начала, но есть что-то возбуждающее в том, чтобы носить вещи парня, что застав-ляет девушку чувствовать себя сексуальной… Любимой. Не то чтобы мне хочется быть лю-бимой им или кем-то другим, но все же.

Кольт открывает глаза. Он пожимает плечами, будто то, что он собирается сказать, не имеет большого значения, но нервозность у меня в животе говорит об обратном.

– Так сделай ее тут. Мне тоже надо делать.

У меня в груди что-то происходит. Мне действительно хорошо удавалось держать его на расстоянии. Мы не похожи. Мне кажется, что половину времени он ненавидит меня, и мы не принадлежим друг другу. Мы – средство для достижения цели, но от его обычной просьбы я начинаю смягчаться внутри. Это глупое колотящееся девичье сердце, плавающие в голове сердечки. В сердечках парень, который с таким трудом держит дистанцию, делает что-то настолько маленькое большим. Я не могу не впустить это внутрь. Не позволить этому что-то значить.

Мне нужно уйти. Убежать прямо сейчас, потому что мы с Кольтом не сработаемся. Не будет так, как с Грегори. Он, на самом деле, может сделать мне больно, а не просто задеть мою гордость.

– Не надо. Ты так забавно на меня смотришь. Не делай этого, Маленькая Танцовщи-ца. – Его голос совсем не сердитый. Он практически звучит смущенно. – Это всего лишь домашняя работа. Мои губы были на тебе… Прошлой ночью я был внутри тебя. Не раздувай проблему из ничего.

Я закатываю глаза, пытаясь играть.

– Я ничего не делаю. Похоже, это именно ты раздуваешь проблему. Ты хочешь, что-бы я влюбилась в тебя, Кольт? – Мне хочется поддразнить его или назвать Кольтоном, как его мама, но любые шутки, связанные с нею, не кажутся правильными.

Он не отвечает на мой вопрос, но говорит:

– Твои вещи в машине?

– Да. Я сбегаю за ними и принесу.

Кольт качает головой.

– Я схожу. Уверен, дом полон кретинов в отключке.

И снова все внутри меня по отношению к нему смягчается. Еще один простой жест, но опять что-то действительно милое.

Сидя на кровати, я наблюдаю за тем, как Кольт одевается. Он знает, что я смотрю, но при этом он достаточно дерзок, чтобы получать от этого удовольствие. Он надевает только спортивные штаны без футболки, а потом исчезает. Он отсутствует около пяти минут, по-этому я предполагаю, что он тоже пошел умываться. Возвращаясь в комнату, Кольт закры-вает дверь и бросает мне мой рюкзак.

– Тебе нужен компьютер? – спрашивает он.

Компьютер? Я даже не знала, что он у него есть.

– Нет. Мне надо написать доклад, но сначала нужно набросать черновик на бумаге.

– Ты чертовски безумная. – Он подмигивает мне, пока говорит это, а потом берет связку ключей, открывает ящик в шкафу и достает ноутбук.

– Ты запираешь свой компьютер.

– Ты же видела здешние вечеринки, да?

Не знаю, почему, но это вызывает у меня смех. Кольт качает головой, когда я продол-жаю хихикать, но он тоже улыбается.

– Это безумие, – между приступами смеха говорю я.

– Я думал, что мы только что решили, что безумная это ты. – Потом он добавляет: – А если серьезно. Ты никогда не знаешь, на что люди способны под кайфом. С большинством людей, которые тусуются здесь, я отлично лажу, но алкоголь и наркотики могут заставить человека совершать глупые вещи.

Я замираю. Громкая музыка, мама уходит. Я помогу тебе найти твою маму.

Меня охватывает дрожь.

– Эй. Что-то не так?

Кольт тянется ко мне и накручивает прядь волос на палец. Это так мило, так нор-мально, что мне хочется опереться на него для поддержки. Сказать все, что я не говорила Грегори за все те годы, пока мы встречались.

Я хочу, чтобы он защитил меня, как делал уже настолько часто, но все равно меня это очень пугает. Я не могу рисковать, нуждаясь в ком-то… но я практически чувствую, что нуж-даюсь в нем.

– Ничего. Просто холодно.

Он спасал меня слишком много раз. Не предполагалось, что мы будем этим зани-маться и что подобное будет между нами, но мне не хочется, чтобы это заканчивалось.

– Не смеши меня.

Но он не призывает, лишь включает ноутбук и приступает к работе. Я делаю то же са-мое. Целый час мы занимаемся в тишине, но я настолько его ощущаю. То, как он пахнет мужчиной и кондиционером для белья. Это забавно, потому что большую часть времени все его вещи мятые, и он не заботится о том, что носит, но всегда пахнет такой… чистотой.

Я смотрю на него, его лоб нахмурен, когда он что-то читает на экране, и я думаю о том, как это уютно. Как легко и нормально, я даже не помню, что когда – то испытывала по-добное с Грегори. Вообще-то я знаю, что никогда.

Это игра. Наша игра, о которой просила я, но с каждым днем она кажется все более реальной. Более реальной, чем что-либо когда-то было, но я не уверена в том, как к этому отношусь. Что делать. Я не должна влюбляться в этого парня. У него столько всего, и он не из тех парней, которые действительно влюбляются в кого-то. Грегори был похож на такого парня, и посмотрите, чем все это закончилось?

Я возвращаюсь к своему докладу.

Но это правда. Думаю, он мне нравится, и часть меня хочет, чтобы он нравился мне в то время, как другая часть считает, что я должна собрать свой рюкзак и никогда не возвра-щаться.

Когда тебе кто-то нравится, ты доверяешь ему, а я никогда в своей жизни никому не доверяла. Как я могу выбирать Кольта?

Тут что-то меня тыкает в бок, и я подпрыгиваю.

– Блин! – Я гляжу на Кольта с карандашом в руках, придвинувшегося близко к моей спине. – Ты до смерти меня напугал.

– Где ты вообще была? Точно уж не здесь.

Он улыбается. Я так люблю эту улыбку. Она настолько мальчишеская. И настолько противоречит его грязному рту и плохому поведению.

– Меня так захватила мысль о тебе, что я не смогла с нею справиться. То есть, я сижу здесь с Кольтом. Как же я могу не чувствовать себя абсолютно влюбленной?

Почти в замешательстве он секунду смотрит на меня, а потом говорит:

– Ты очень вовремя это поняла.

А потом его ноутбук убран, мои книжки и блокнот скинуты на пол, и Кольт оказыва-ется на мне.

В мгновение ока мои вещи сняты, потом – его. Его губы на моих, а сам он возится с презервативом. Его язык движется к самой вершине моей груди, и я вскрикиваю, а потом он входит в меня.

Дело не в том, что я чувствую сейчас или как хорошо мы двигаемся вместе. Дело в нем. В нас. Я знаю, что это больше не пустая мысль. Это правда.

Я влюбляюсь в Кольта.

* * *

Кольт сидит в машине рядом со мной, когда мы едем в кофейню. Мне просто необхо-дима доза кофеина, и хотя он не пьет кофе, а я после этого собираюсь в общежитие, он все равно настоял на том, чтобы поехать со мной.

Его телефон разрывается уже чуть ли не в миллионный раз. Он встречается с кем-то, чтобы продать травку. Ко мне это не имеет никакого отношения.

Под кожей у меня кипит гнев. Не думаю, что у меня есть на это право, но мне очень не хочется видеть, что он этим занимается. Знаю, что он этого не хочет, а потом я думаю о его маме и понимаю, что некоторые деньги идут на помощь ей.

Могу ли я винить его?

Мы подъезжаем ко входу, я выключаю двигатель, смотрю на него и, не раздумывая, говорю:

– Я могу помочь.

Кольт вытаскивает из кармана телефон.

– Помочь с чем?

– С деньгами. – Я пожимаю плечами. – Сколько нужно.

Кольт стонет и откидывает голову назад.

– Мне не нужно, чтобы ты меня спасала, Принцесса.

Это имя ранит. Я не хочу быть его принцессой. Так он называл девушку, которую не-навидел.

– Да пошел ты, Кольт. – Я тянусь к дверной ручке, но он дотрагивается до другой мо-ей руки.

– Я не пытаюсь быть придурком.

– Тогда и не будь, – бросаю я ему.

– Я могу справиться.

Я вздыхаю и касаюсь его ладони на моей руке. Переплетя наши пальцы, я практиче-ски ожидаю, что он отстранится или я сама, но никто из нас этого не делает.

– Мне не нравится, что тебе приходится это делать.

Он вздыхает, его ответ удивляет меня:

– Как и мне не нравятся твои чертовы демоны, которых ты заперла внутри себя и о которых не хочешь мне рассказывать. Которых ты выпускаешь, только когда не можешь контролировать и паникуешь. Мы не можем все время контролировать то, что нам не нра-вится, Маленькая Танцовщица.

От этого имени я выдыхаю.

– Но я могу как-нибудь тебе помочь.

И разве ты не знаешь, что уже помог мне?

Кольт вздрагивает.

– Ей едва хватает сил, чтобы позаботиться о том, что ей нужно. Если она будет испы-тывать много боли, то иссякнет. Она умирает, Шайен, и если ей хочется включать конди-ционер каждый день все лето, потому что ей жарко, или изредка ей так хочется съесть ома-ров или филе-миньон, я хочу, чтобы у нее это было. Она не хочет ничего другого для меня, кроме того, чтобы я учился в этом дурацком колледже, а я не всегда получаю все деньги, ко-торые мне нужны. Дело не в том, что я занимаюсь этим, потому что хочу. Я чертовски нена-вижу это дерьмо. Мой отец продавал наркотики. Его мать была наркоманкой. Думаешь, я хочу способствовать этой привычке?

Мое сердце разрывается из-за него, взывает к нему. Я хочу открыть его и запереть Кольта внутри него.

Но он же может найти работу. Продавать травку – не единственный способ зарабо-тать деньги.

Я знаю, что это такое, знаю, что он не ожидает быть кем-то большим, чем уже есть, чем был его отец, поэтому он играет роль. Следуя тому пути, который, по его мнению, пред-назначен ему.