Текст книги "Трусиха (СИ)"

Автор книги: Нина Ростошь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Маринетт засмеялась и погладила Нелли по голове:

– Спасибо тебе, Нел. Я надеюсь, ты будешь очень-очень счастливой – ты такая славная.

Нелли покраснела:

– Извини, наверно, я просто завидовала. Если кто и заслуживает стать сказкой, так это ты. Знаешь, в моем мире "Золушка" – самая любимая сказка всех девчонок. И мультики есть классные, и даже в театрах ее играют.

– Мультики?

– Неважно. Я к тому, что быть Золушкой – очень круто.

– А о чем твой мир?

– Не знаю. Изнутри невозможно угадать. Надо заглянуть в Большую Книгу сказок, а она, как объяснил Леодин появляется и исчезает когда и куда захочет. Честно говоря, я даже держала ее в руках, но ничего не смогла понять – просто попала сюда – и все. Ой, я совсем забыла, меня ждет твой папа. Я обещала ему набрать еды.

Маринетт быстро достала с полки маленькую корзинку и стала накладывать в нее разную снедь: ароматные сливы в карамели, три толстых ломтя буженины, еще теплые пирожки, кувшин молока.

– Хватит, хватит, а то я не донесу. Разобью по дороге.

– Паж говорит, ты хорошо занимаешься и совсем уже не та неуклюжая девчонка, что раньше.

– Правда? Он так сказал?

– Честное слово принцессы, – засмеялась Маринетт. – Иди скорей!

Нелли убежала, думая о том, хорошо ли, что она перестала быть неуклюжей в глазах друга. Ведь это означает, что он ее именно такой недотепой и запомнил! И сравнивает, зараза, все время!

На лестнице девочка едва не столкнулась с Золлой.

– Э-э, добрый день!

– Что ты еду с кухни таскаешь? Нельзя все время жрать, иначе к моему возрасту ты просто не влезешь ни в одно платье.

– Это не для меня, то есть... не только для меня.

– И врать-то не умеешь, – устало заметила мачеха. – Маринетт на кухне?

– Да...

Золла кивнула и с удивительной для ее комплекции грацией преодолела оставшиеся ступеньки.

– Дочка, вот ты где? А я ищу, ищу...

Маринетт вскинула голову.

– Матушка, Вы?

– Опять прячешься на кухне? Ты уже не ребенок, Маринетт, – мягко сказала женщина, опускаясь на лавку. – И должна думать не только о себе, но и о подданных. Хотя бы о друзьях.

– Я думаю, только...

– Нелли и Паж всего лишь дети и нуждаются в присмотре, – Мачеха заботливо приобняла девушку за плечи. – Ты же не позволяла Терин лезть в озеро, когда она была маленькой. Ты знала, там можно утонуть, хотя Терин и рвалась к воде как бешеный дикобраз. Ребят надо приучить к дисциплине, к режиму. Посмотри, как бледен Паж, а Нелли так похудела! Ты должна позаботиться о них.

– Но они такие веселые и прилежно занимаются каждый день, – неуверенно возразила будущая королева.

– Вот именно – целый день! Это волшебство не доведет до добра. Ребята просто лишаются детства. Лучше отправить их на ферму, пусть попьют молочка, поздоровеют.

Маринетт склонила голову. Привычка подчиняться этому голосу слишком глубоко проросла в ней. Когда-то она так хотела заслужить его одобрение, услышать мягкие, ласкающие нотки. Но это почти никогда не удавалось маленькой девочке. Зато теперь Маринетт может с полным правом наслаждаться похвалой: она делает то, что правильно и одновременно – то, что нравится мачехе.

– Вы думаете, я должна запретить им волшебство и нанять гувернера?

– Было бы просто превосходно! Они будут тебе благодарны, когда вырастут. Ты же у меня умница, Маринетт. Я хорошо тебя воспитала.

– О, матушка! – Маринетт все-таки расплакалась, но это были счастливые слезы.

Кости оглушительно захрустели. Нелли дернулась, но не возразила против такого варварского обращения с конечностями. Паж удивленно округлил глаза и взялся за левую руку. Девочка поморщилась:

– Я не понимаю, почему ты так спокойно отнесся к разговору Феи с Эстром. Они хотят заставить Маринетт перенести их в Мирр!

– Ничего у них не выйдет. – Хмель потянулся и стал сосредоточенно скатывать маленькие шарики из выданной Феей смеси.

Нелли не мешала – в конце концов, это было ее домашнее задание.

Паж соорудил десяток катышков и с непривычной мечтательной улыбкой посмотрел в окно:

– Маринетт – особенная. Я уверен, что с ней у Мастеров ничего не выйдет.

Нелли сжала губы, чтобы гневный вопль "дурак!" не вырвался наружу. Видеть друга в таком идиотском настроении ей доводилось нечасто. "Лучше переменить тему, здесь все равно ничего не добьешься. Может, хоть Леодину помочь согласится?"

Душераздирающую историю про королевского астролога и его пристрастие к крепким напиткам Хмель тоже выслушал на удивление индифферентно.

– Я просто должна ему помочь, – уговаривала друга Нелли. – Ты не понимаешь – он может стать алкоголиком!

– Кем?

– Тем, кто только и делает, что пьет и уже ничего не соображает. И все у него болит!

– Я не понимаю, почему лично я должен стащить сушеные в меду комариные лапки? Фея их хранит по счету. Она ж меня в собаку превратит!

– Никто не заметит, мне всего и надо – три-четыре штучки на фляжку. Я целую неделю выуживала из Феи заклинание. Паж, милый, помоги!

– Идолище ты поганое, – проворчал Хмель. – Ладно, жди меня после обеда в коридоре.

Нелли просияла, и ринулась в столовую залу. Всем известно: быстрее начнешь – быстрее закончишь, а добрые дела – наркотик еще почище свейля.

Паж не подвел и незаметно сунул бумажный пакетик в карман ее платья. Она бы и сама не обратила внимания на колыхание юбки, но друг состроил страшную рожу и прошипел: "разиня". Довольная Нелли даже не стала отругиваться, а сразу прокралась в апартаменты королевского астролога. Она осторожно насыпала комариных ножек во фляжку и три раза взмахнула руками, словно накручивая тюрбан. Подумала и щелкнула пальцами. Жидкость во фляжке запенилась, ощутимо запахло хозяйственным мылом. "Надеюсь, получится то, что надо", – попыталась убедить саму себя Нелли. Она открыла окно, чтобы комната успела проветриться, но не успела – на пороге появился Леодин.

– Ой! – Нелли прижала экспериментальный сосуд к груди.

– Доброго времени Вам, уважаемая дама, – улыбнулся ей астролог. – Что это у тебя в руках? Не моя ли фляжка?

– Э-э-э... Ваша, – не могла отрицать очевидное Нелли.

– И что ты с ней делаешь?

– Хотела попробовать, – Честно вытаращила глаза девочка. – Вы говорили, свейль отлично тонизирует, то есть я хотела сказать, освежает. А я поругалась с Пажом и подумала, что вы не откажете мне в глоточке.

– Ты с ума сошла!

– Нет... То есть да. Я хотела сказать, что передумала. Честное-пречестное слово – не буду больше пить ваш свейль.

– Ну и дети пошли, – прокомментировал Леодин, отбирая фляжку у сконфуженной Нелли. – моя Маринетт никогда такой не была. Ни-ког-да! Это ж надо додуматься – пойти и нализаться свейля!

Леодин смерил девочку грозным взглядом. Нелли усердно потупилась.

– А, кстати, что там случилось у тебя с Пажом?

– Э-э-э... Мы... – Нелли судорожно придумывала подходящую версию, но ничего правдоподобного не подворачивалось. – Он все время говорит о Маринетт – брякнула девочка.

– О Маринетт? Бедный мальчик...А ты, значит? Понятно...

– Ничего вам не понятно! – возмутилась Нелли. – Что тут может быть понятного? Просто нам надо заниматься, а он... И вообще – пейте свой свейль! – позабыв про обновленное содержимое фляжки, Нел выскочила за дверь. Ее щеки напоминали по цвету диковинный гибрид помидора и свеклы.

До лестницы оставалось несколько шагов, когда из комнаты раздался оглушительный вопль.

– Ах ты! – Нелли развернулась и помчалась обратно. Мгновения пугающей тишины сменились ругательствами, правда, они звучали несколько тише. Леодин сидел в кресле, схватившись рукой за горло. Волосы его стояли дыбом, из ноздрей валил желтый дым, отчетливо пахнущий хозяйственным мылом.

– Я нечаянно! Простите! Сейчас позову Фею. Дать вам воды? Я хотела как лучше! – Нелли металась по комнате, бестолково натыкаясь на углы стола и подлокотники кресел.

– Что здесь происходит? – Фея возникла на пороге, как по мановению волшебной палочки.

Впрочем, может быть, так оно и было, подумала Нелли.

– Ему плохо! – ткнула она пальцем в несчастного астролога. Дым, затейливыми спиралями клубящийся из его ноздрей сменил цвет. Теперь он был оранжевым.

Фея брезгливо помахала пальчиком, разгоняя смог и принюхалась.

– Кто баловался с заклинаниями?

– Я, – призналась Нелли. – Но я хотела как лучше, алкоголизм – это же очень серьезно...

– Не умеешь – не берись. Или выбирай для экспериментов другое место – не в королевском же дворце, право слово, – Мастер иллюзий чуть улыбнулась, взболтала воду в стакане, налитом девочкой и бросила туда какие-то горошины из пакетика.

– Пейте, мэтр, Вы нам нужны в полном здравии и с ясной головой. Даже сопливые девчонки это понимают. Жаль только, что вместо того, чтобы попросить совета у старших, бросаются действовать самостоятельно.

Леодин кое-как проглотил предложенное снадобье и попытался откашляться. Из горла вылетели несколько оранжево-голубых искр, но больше ничего криминального не произошло.

– Спасибо, – прохрипел астролог.

Фея кивнула и вышла. Нелли неловко топталась рядом с креслом.

– Извините меня, – выдавила девочка. – Я не думала, что так получится. Обещаю больше никогда...

Леодин в ужасе замахал руками:

– Да уж! Чтоб больше – ни-ни! И не приходи ко мне без разрешения! Ясно?

– Ясно, – виновато протянула Нелли и направилась к двери.

– А что, я правда так много пью?

– Ну не совсем много... Так, капельку больше чем мало... Лучше вообще не пить. Нам в школе говорили, что от этого люди превращаются в идиотов, сходят с ума и у них начинают дрожать руки.

Леодин криво усмехнулся:

– После твоего пойла руки у меня будут дрожать еще целую луну. А вот насчет сумасшествия – не уверен. Возможно, я уже не совсем адекватен, – покосившись на помрачневшую Нелли, Леодин махнул рукой. – Ладно уж, иди, огневица. Вот ведь дал тебе прозвище на свою голову. Как чувствовал, что ты нам тут все подпалишь. Иди, иди! Тебе тренироваться надо. А мне – отдыхать.

Нелли с облегчением закрыла за собой дверь.

Надо найти Маринетт, – бессмысленно шатаясь по коридорам, думала Нелли. – Корзинку вернуть, что ли... Ох, вдруг у нее какой-нибудь ужасный прием и там все эти люди... Лучше Пажа. Но он опять будет меня пилить. Можно подумать, сам никогда не ошибался!

– Терзаешься запоздалым раскаянием? – прервал ее мысли знакомый голос. – В качестве извинения можешь пришить мои манжеты на парадном костюме.

– Щаз! – фыркнула девочка. – К твоим услугам все дворцовые швеи, а я тебе не служанка.

– Ты – почти моя ученица, а значит должна уважать своего учителя и повиноваться во всем.

– Ха! Да где ты слово-то такое выкопал – "повиноваться".

– Я, в отличие от некоторых, люблю читать.

– В отличие от некоторых? – задохнулась от возмущения девочка.

– Да шучу, шучу, – ухмыльнулся Паж. – Пойдем, нас Маринетт хотела видеть. Так что шевели ногами.

Маринетт как обычно, стояла чуть спрятавшись за парадным креслом и походила на неземное видение. Вошедшие в зал для аудиенций вздохнули одновременно.

– Никогда! – расстроилась Нелли. – Никогда я не буду выглядеть так, как она.

– Никогда! – напомнил себе Паж. – У нас никогда не будет ничего общего.

– Друзья мои! То есть ребята, – начала Маринетт. – Мы посоветовались и решили... Одним словом, я хочу предложить вам поехать в одно замечательное место на ферму. Там очень хорошо, и можно будет не учиться волшебству с утра до ночи, а заняться чем-нибудь более приятным.

– Но я хочу учиться волшебству! – возразила Нелли. – И потом, Фея нас просто не отпустит.

– Мы, то есть Арктуллий, все решим. Думаю, Крестная не станет возражать против...

– Зато буду возражать я! – вдруг вспылил Паж. – Я не ребенок, а мужчина! Нечего отсылать меня как пятилетнего малыша в королевские "образовальни". Мне почти четырнадцать и я могу за себя постоять. Ладно бы, ты еще предложила такое Нелли...

Девочка онемела от возмущения и от души пнула друга по голени, но тот даже не заметил удара.

– Понимаю, ты выбрала своего треклятого принца. Хотя не ждал, что ты окажешься столь падкой на титул. Ты такая же, как все эти придворные дамы! Только и норовишь от нас избавиться. Пошли, Нел.

– Паж, подожди, – голос Маринетт был полон сожаления. – Я не думала, что ты меня... Что ты ко мне... так тепло относишься.

– Уже очень холодно, – рявкнул он. Дверь оглушительно хлопнула. Нелли растерянно покосилась на Маринетт и побежала догонять друга.

Ее сердце сжималось от обиды и сочувствия. Все мужчины – ненормальные, правильно говорила ей Анька. Но как же жалко этих придурков! Зачем, зачем ему понадобилось влюбляться в Золушку? Ведь та уже вышла замуж за принца. Да и вообще, чем хуже она, Нелли?

Всем! – безжалостно ответил ехидный внутренний голос. Мар – героиня сказки. Она отважная, добрая, красивая. И худая!

Нелли догнала Пажа у лестницы.

– Эй, подожди меня. Ты куда собрался?

Мальчик даже не обернулся и Нелли вдруг почувствовала, что этого – почти взрослого, яростного Пажа она совсем не знает.

– Не обращай внимания... Подумаешь, сказала глупость... Она еще пожалеет. А ты лучше найдешь, Мар тебя не стоит! Вот именно, не стоит. Сам же говорил, что не надо слушать, что болтают окружающие. Да остановись же ты! – Нелли с ужасом осознала, что походка друга становится все более грациозной, и он уже не просто идет, а будто плывет по комнате, как по сцене.

– Нет, Паж! Не-е-ет! Нельзя танцевать! Стой!

Лопатки на спине мальчика зажили своей отдельной жизнью, словно превратившись в маленькие крылья. Нелли попыталась вцепиться в плечо, но он плавным движением ушел от объятий. "Еще немного – и будет поздно", – поняла девочка. Она сгруппировалась и рывком повисла на шее Пажа, чувствуя, что грозная и прекрасная сила вот-вот сбросит ее. Пружина распрямится и...

– Хмель! Хмель, не надо!

Мальчик вздрогнул, как будто споткнуышись о невидимую веревку. Нелли еще крепче прижалась к рвущемуся в Мирр другу:

– Хмель, милый, хороший, славный! У тебя отличное имя, просто отличное. Хмель, Хмель, Хмель.

Он вдруг покачнулся под весом Нелли и открыл глаза. Девочка осторожно разжала руки. Пошатываясь, Паж огляделся по сторонам и повернул обратно. Всю дорогу до комнат они молчали. Нелли смотрела, как Хмель вытер с шеи внезапно выступивший пот и достал из-под подушки сумку.

– Куда пойдем?

– Нел... – Паж опустился на постель. – В общем-то Маринетт – это имя его губы выговорили с трудом – не так уж неправа. Тебе бы понравилось на ферме и...

– Я иду с тобой, – заставив себя сдержать негодующие вопли, ответила Нелли.

Поглядев на упрямо сжатые губы девочки, Паж пожал плечами и начал сворачивать рубашку.

– У тебя есть пятнадцать минут. Встречаемся у сиреневой калитки. И, Нел, подумай еще раз...

Девочка гордо фыркнула и вышла из комнаты. Сколько можно плакать на глазах у Хмеля? Он и так, наверно, считает, что она состоит из одной воды.

Сиреневые кусты пахли совершенно одуряюще и Нелли, сорвав веточку "на память", почти весело зашагала по дороге. На повороте они, не сговариваясь, обернулись и окинули замок прощальным взглядом.

– Я так и не сказал тебе спасибо, – заметил мальчик.

Нелли кивнула.

Глава 15 ФЕЯ

Фее нравилась ее новая работа. Она уже успела привыкнуть к своему светло-серому столу с западающим нижним ящиком, к внимательному взгляду директора, встречающему ее по утрам и, конечно, к посетителям. Как правило, день начинался с телефонных звонков и взвинченных клиентов. Они хотели чего угодно, только не того, чего следовало. Фее нравилось приподнимать уголки иллюзий, укутывавших посетителей, как заботливая мамаша своего малыша. Там внутри почти все мечтали о доме – месте, где тебя любят и понимают, где заботливая рука домового или мужа починит кран, а ласковая жена или домработница бесшумно поставит на стол долгожданный ужин, где бьются в окна ветки березы, светят огни модной дискотеки и сотрудники ЖЭКа являются по щучьему веленью, несмотря на то, что от городской черты эту обетованную землю отделяют десятки километров. Фее нравилось приводить людей к порогу мечты. И пять (за полторы-то недели! Каково, люди добрые?) успешно заключенных сделок свидетельствовали о том, что ей это удается.

Дверь как обычно помедлила секунду перед тем, как распахнуться с ошеломляющей расторопностью. Вошел сердитый гном. На нем была кепка и пальто, явно сшитое на заказ. Женщина не удивилась. Где вы видели размерную линейку, рассчитанную на гномов? Гном показался Фее знакомым и она рассеянно повела рукой в сторону, приглашая сесть. Но клиент стоял и смотрел на Фею во все глаза.

– Наталья? – пробасил гном. – Вы что тут делаете?

– Работаю, Ярослав Олегович. Как там наша фирма? – улыбнулась хозяйка кабинета. Даже без антуража своей пещеры маленький лысый человечек и смахивал на сказочного персонажа.

– А, – махнул рукой бывший начальник. – Не спрашивай. Мне вот надо дом продать. Быстро. И две квартиры купить. Тоже, желательно, поскорее.

– А зачем? – полюбопытствовала Фея.

– Развожусь, – лаконично пояснил шеф и залез на стул. Вздохнул. Достал из кармана большой клетчатый платок и с сомнением уставился на него – сморкаться или все-таки подождать?

Фея едва заметно кивнула и гном трубно высморкался.

– Ты уж подбери мне что-нибудь подходящее, а, Наташ?

Фея снова кивнула и задумчиво уставилась в компьютер. Шеф заерзал.

– Ты ж меня знаешь, я все сам контролирую, во все тонкости вхожу, дотошный я, так?

– Так.

– Потому что знаю, как правильно. Знал то есть. А теперь... – Гном опять достал из кармана платок и задумчиво вытер им лысину. – Перепуталось все.

– Стало как в детстве: деревья – большие, незнакомцы – страшные, а за углом все время подстерегает какая-то неожиданность. Да?

– Откуда ты знаешь?

– Вы ни в чем не уверены, боитесь всего неожиданного и нового, – объясняла Фея. – Просто я тоже...

– Маленьким я не боялся, – перебил ее начальник. – Я и с гаражей прыгал, и к Деду Морозу на колени садился. А сейчас – как отрезало.

– Мы найдем Вам дом и все станет хорошо.

– Да мне продать надо сначала!

– Продадим, подберем, купим. Вы не волнуйтесь, Ярослав Олегович.

– Ладно, – неожиданно покладисто согласился гном. – Я тогда Вам... тебе... позвоню.

– Конечно.

Шеф с тоской прикоснулся к карману с сопливым платком и вышел. Фея зябко повела плечами и протянула руку к телефону. Чума позвонила, как всегда, вовремя.

– Привет черным маклерам! Что, обдуриваешь честных людей? Сколько ты сегодня карточных домиков всучила?

– Ни одного. Приходил мой бывший шеф, но ему надо сначала продать.

– Что, правда твой бывший приходил?!

– Честное слово, – поклялась Фея, радуясь удачно вставленному словосочетанию.

– Тогда молчи, ничего не рассказывай, я сейчас подъеду. Скажи там своей директорше, мол, я вас и так уже озолотила – отпустите на обед.

– Ее нет, так что я вполне отпущу себя сама. Или ты просто можешь зайти в кабинет.

– Нет уж! Там у вас оплот мирового капитализма, вечные звонки, клиенты... А нам надо о вечном поговорить, так что доползи до Макдоналдса напротив.

Фея заказала два сладких пирожка и неизменный кофе. Это было, скорее, ритуалом, чем необходимостью, но почему-то горячая сладость абрикоса показалась вдруг удивительно уместной. Ленка жевала чизбургер, попутно закусывая его жареной картошкой и обильно сдабривая сырным соусом.

– Теперь я наконец-то похожу на человека, – сыто заключила Чума, дожевывая последний кусочек картошки. – Ты, кстати, тоже. Что с тобой происходит?

Фея подавилась кофе и схватилась за салфетку. Сначала вытереть руки, потом лицо... Она и забыла острую ленкину наблюдательность. Стремление к правде подчас делало подругу похожей на сумасшедшую, но кто виноват, что правда не всегда удобна? Уж во всяком случае не Чума.

– Я теряю волшебную силу. Наверное, скоро мне придется уйти.

– С чего это? – возмутилась Ленка. – Куда? Такую работу хорошую нашла, мужик шикарный вокруг тебя хороводы водит.

– Никаких хороводов, – честно призналась Фея. – Мы уже давно не видились.

– Почему?

Фея понурилась и Ленку пронзило щемящее чувство нежности: рядом с нами ходит чудо, а мы еще чего-то от него требуем, вместо того, чтобы восхищаться самим его существованием. Ленка никогда не ходила в церковь, но сейчас ей захотелось перекреститься. Она быстро отхлебнула кофе, чтобы подавить неуместный в Макдоналдсе жест.

– Так что там у вас случилось?

– Я попыталась объяснить ему, кем являюсь на самом деле. И он ушел.

– И ты больше ни разу ему не звонила?

– Звонила. Мне сказали, что он уехал на похороны.

– Ну?

– Что "ну"?

– Дальше что?

– Все.

– У меня от Вас скоро крышу снесет, никакие риэлтеры не помогут. Позвони еще!

– Нет.

– Да почему, чтоб тебе икнулось?!

– Ты не понимаешь, – горячо начала Фея и Ленка поразилась произошедшей перемене. В глазах подруги кружила страстная убежденность и женщина больше не выглядела неземной. Она была самой обычной влюбленной женщиной. – Он привязан ко мне. Может, даже любит. – Губы Феи сложились в жалобную полуулыбку. – а я скоро превращусь в снежную пену. Каково ему будет? Лучше просто расстаться, а не исчезнуть у него на глазах. К тому же это может быть небезопасно...

– Подожди, как это ты – в пену? Глупости! Ты просто станешь человеком – и все. А не звонишь ему потому, что трусишь!

– Я...

– Знаешь, как говорила моя тетя, "не разбив яиц, омлет не приготовишь". Ты его любишь или нет?

– Я не умею любить.

– Теперь уже умеешь, – уверенно сказала Ленка. – Я ж вижу.

Надежда плеснула в глубине хвостом, как большая рыба – мечта рыбака, которая может стать явью один раз в жизни. Получить ВСЕ? Андрея, любовь, человечность?.. Так не бывает. Кому, как не волшебному существу знать: иллюзии не заменят реальности. Она не может поверить в такое вот... нелепо счастливое... Но чернота небытия отступила, оказавшись просто кошкой, прикормленной отзывчивым персоналом.

– Ты думаешь, думаешь?.. – в глазах Феи стояли слезы. Одна капелька не удержалась и быстро преодолела свой путь по щеке, мимо шелкового шарфа, прямо на побледевшую кисть руки. Фея поднесла слезинку к губам. Самая настоящая! Соленая! Человеческая!

Ленка победно улыбнулась, и царственным жестом полководца, только что разгромившего вражеские полчища, подозвала официанта.

Андрей медленно разбирал взглядом телефон. Позвонить хотелось до отвращения, но такой поступок был бы вызывающе нелогичным. Нет, не буду набирать номер, – твердо решил Андрей и некая часть его души облегченно расслабилась, нашептывая «правильно, правильно. Все равно бы она тебя послала или, еще хуже, взглянула с презрительной жалостью, как ты сам когда-то взирал на влюбленных в тебя девчонок. Это, между прочим, было бы справедливо». «Может, и справедливо, – огрызнулся Андрей, – но пусть сегодня идея великой справедливости ненадолго отвернется. Что ей стоит? Я просто сдохну, если не услышу ее голос. Откровенно и похабно сдохну. Она такая, такая славная...» «Ты что, забыл, что бывает, когда двое таких славных оказываются в цепях одной семьи? Когда они живут вместе и не понимают друг друга? Нет, лучше пускай останется прекрасное и светлое». «Где ты видишь чистое и светлое, идиот?» «Какое бы там ни было, но чувство, а не тягуче-невыносимая рутина споров и обид». Пятилетний Андроюшка плачет, а любимая тетка, присев на корточки, заглядывает ему в лицо. Он старается объяснить и, всхлипывая, разводит руками: «Все хорошие... Всех жалко». И тетка закусывает губу, бормоча о бестолочах и мерзавцах, терзающих родного сына.

Надо переключиться, – разумно посоветовал сам себе Андрей, машинально извлекая Ника из футляра и начая очищать объектив кисточкой. Фотоаппарат удовлетворенно молчал. "Что, старик, и тебя родственники достали? Хотя какие у тебя родственники, штамповочный пресс тебе товарищ. Нет, ну каково – заставить снимать на похоронах родного деда? Что они от меня хотели, чтобы я запечатлел, как душа покидает тело?" Кадры мелькали перед рассеянным взором автора. Ник сочувствующе урчал. "Говоришь, следующий удачный кадр получился? А-а-а, действительно, если отрезать могилу, то на свадьбу похоже. Не постеснялись же на кладбище целоваться, а? И цветов какое-то офигительное количество. Кто сказал "Цветы покрывают все, даже могилы", Ремарк, что ли?.. Гм-м-м, хризантемы она, видимо, не любит".

Андрей вдруг быстро сложил фотоаппарат на место и двинулся в переулок. На зрительную память он никогда не жаловался, а дом Ленки-Чумы находился совсем неподалеку. И, разумеется, она была дома. О везении речь не шла, только о судьбе, которую иногда чуешь, а чем – средним пальцем правой ноги или чехлом фотоаппарата – абсолютно неважно.

– Здрвствуйте, Елена Прекрасная, – выдавливая из себя все возможное обаяние, как остатки зубной пасты из тюбика, улыбнулся Андрей, тесня хозяйку в квартиру. – Дети дома? Муж? Отлично, я давно мечтал познакомиться с Вашим замечательным мужем. Да, по делу, по маленькому, очень скромному такому делу, увы. Конечно, удовольствие видеть Вас в кругу вашей исключительной семьи... Почему же грубая лесть? И вовсе не грубая. То есть я хотел сказать, чистая незамутненная правда жизни. А дело? Дело касается, конечно, вашей подруги. Ничего криминального, не думайте, просто привести ее в определенное время в определенное место. Причем здесь похищение, вам же будет известен адрес...

Дверь открылась и Фея возникла на пороге. Андрей стоял посреди комнаты с ободранным шипастым стеблем в руках.

– Привет, – сказала Фея.

– Заходи. А я тут вот... Цветы. Тебе, – Андрей показал колючей веткой на пол, усыпанный розовыми лепестками. Фея пришла рано. Но разве любимая женщина способна явиться не вовремя? Он поспешно заложил руки за спину. Бывшая роза мстительно впилась ему в палец и он чертыхнулся, выронив стебель.

Желтые лепестки, покрывавшие полковра вдруг показались Андрею совершенно неуместными, но Фея легко скинула босоножки и ступила на цветочную дорожку так, будто шла по мосту в вечность. Розы под ее ногами не сминались, а как будто начинали тихонько светиться, но, возможно, Андрею только так казалось из-за солнечных лучей преломлявшихся в хрустальной вазе.

– Ты не звонил, – сказала нагулявшаяся по розам Фея.

– Ты тоже, – парировал фотограф.

– Мне сказали, что ты на кладбище.

– И ты все это время искала мою могилу? – чувствуя накатывающее волной раздражение, рявкнул Андрей.

– Я бы хотела, чтобы у меня была могила, – мягко заметила гостья, успокаивающе касаясь его щеки. – Ты бы приходил и я бы радовалась. Я всегда радуюсь, когда ты приходишь.

Андрей вздохнул. Когда он успел впасть в эту подростковую раздвоенность? Весь мир разделился на две части и там, где она – весь свет, радость и квинтессенция жизни, а все остальное – в другой, темной половине. Он сел на пол, подтягивая Фею ближе. И пусть его джинсы завтра будут благоухать чертовыми розами и останавливать взгляды прохожих подозрительными желтоватыми пятнами. У них есть сегодня. И разве этого мало, когда прижимаешься друг к другу боками не как взрослые люди, а как два пушистых котенка. И понимаешь – эти котятские отношения и есть самое главное, что только могло с тобой случиться.

Глава 16 НЕЛЛИ

– Мы сегодня обедать будем? – жалобно спросила Нелли у спины, неутомимо двигающейся вперед.

– Тебе лишь бы обедать... – пробурчал Паж, не сбавляя хода. – Жратву еще найти надо, да и место для ночлега здесь совсем не подходящее.

– А если мы до ночи подходящего не найдем – так и будем всю ночь переться, куда глаза глядят? Так в темноте они никуда не глядят...

– Не ной, а? Кто тебя со мной тащил?

Нелли обиженно засопела. Паж некоторое время шел молча, но потом все же замедлил шаг:

– Потерпи, вон за теми холмами рощица подходящая, заночуем, а завтра, глядишь – и в Румме будем.

Нелли шла, впиваясь глазами в недостижимую рощицу, которая никак не хотела показываться из-за противно-зеленых холмов. В глазах щипало – то ли от пота, то ли от наворчивающихся слез. И даже сжимать кулаки сил уже не было, когда как из тумана донесся голос друга:

– Посиди, сейчас я шалаш сделаю.

Нелли почувствовала теплый запах костра и открыла глаза.

– Я хотел в первый день подальше отойти, чтоб не догнали, – виновато вскинул брови Хмель. – Фея, понимаешь, может рассердиться. Я давно уж хотел уйти, но...

– Куда мы идем, кстати? – вяло поинтересовалась Нелли, протягивая руки к огню.

– К Рогусу. Он очень мудрый и кроме того, я обещал вернуться.

– Это тот, кто тебя из озера вытащил?

– Ага. в Румме к каким-нибудь купцам присоединимся. Если не удасться наняться, заплатим.

– Ясно. – Нелли поежилась. – Давай поедим?

– Прости, я еще ничего не искал.

– Без меня ты бы пропал! – довольно фыркнула Нелли. – Давай сюда портфель. Только мальчишки могут выскочить как ошпаренные и даже не подумать о том, чтобы как следует собратся в дорогу. – Девочка достала половину сырного пирога, покрытого аппетитной золотистой корочкой, яблоко и длинную колбаску вишневого мармелада. – Вот! Будешь еще говорить, что я никчемная обуза?

– Ни за что! – дурашливо прижав руки к желудку, засмеялся Паж. – Даже когда мне придется волочь тебя через рощу, сшибая на своем пути молодой подлесок, мысль об этом замечательном пироге будет согревать мою душу. Давай сюда, я сам разделю!

Нелли подумала, что одна съела бы два таких пирога, но и доставшегося на ее долю куска хватило, чтобы жизнь показалась вполне сносной.

– Знаешь, а здесь лес какой-то... нормальный.

– В смысле – "нормальный"?

– В Ливоне мне все время казалось, что я в цветных линзах: все какое-то черсчур яркое. Неестественные краски, понимаешь? Я думала, в здешнем мире везде так...

– "Яркость жизни" называется, – немного помолчав, ответил Паж. – Чем ближе ты подходишь к героям сказки, тем более интенсивные ощущения испытываешь. Кто-то слышит более отчетливо, кто-то наслаждается вкусом, ты вот – видишь более красочно...

– Слушай, а чего ты так взбеленился там, во дворце? Из-за Маринетт?

– Давай оставим эту тему. Я давно уже собирался уйти, но то одно, то другое...

– Тогда расскажи про свой мир? Как там?

– Может, спать будем? – жалобно застонал Паж.

– Да что ж такое! О чем ни спроси – все у него какие-то мозоли, – посетовала Нелли. – Расскажи сам, что хочешь.

– Да я спать хочу!

– Все парни – молчаливые тупицы!

– А все девчонки... – Паж засмеялся. – Ладно, что ты хочешь узнать?

"Как ты ко мне относишься!" – чуть было не выкрикнула Нелли. Угли костра вспыхивали маленькими сверхновыми. Что-то же умное они с Леодином обсуждали. Но что? Что??

– Просто поболтать тянет. А ты все время куксишься.

– Я-а? А кто стонал "когда обе-е-едать, когда обе-е-едать"?

– А кто не умеет собираться в дорогу? Спорим, в твоей сумке нет ни одно полезной вещи, – Нелли в запальчивости схватила холщовые уголки и дернула вверх. Содержимое вывалилось на траву к удовольствию пробегавших мимо бурундуков.