Текст книги "Зеркальные тени"
Автор книги: Нина Дьяченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Ты пришёл убить меня?
Между нами повисло тяжёлое молчание. Он продолжал крепко стискивать мою руку, то сжимая, то расслабляя пальцы. На его лице была написано борьба, он явно не мог принять решения. Скорее всего раздумывал над тем, что некоторые вещи делать правильно, а некоторые – легко.
– Ты только наполовину лиса, – он разговаривал явно сам с собой, пытаясь себя в чем-то убедить. Я не трепыхалась, понимая, насколько важным для моего будущего является его решение.
– Ты так прекрасна, – он зарылся лицом в мои волосы, потянув меня на себя. – Можешь свести с ума любого мужчину. Может быть ты согласишься, если тебе не тяжело? Я… у меня, – он запинался, удерживая меня двумя руками так, чтобы стоять за моей спиной, продолжая наслаждаться ароматом моих волос.
На миг я даже понадеялась, что он выколет глаза моими палочками. И всё-таки его прикосновения не были мне так уж неприятны. И даже почти не пугали, наверное, отчасти потому, что я всё ещё болталась в своём мире, захлёбываясь в скорби, почти не существуя на этой улице, в объятиях этого странного… существа. Он не был человеком так же, как и я, это я ощущала всем своим естеством.
– У меня никогда не было женщины, – наконец выдавил он, и тут же развернул меня к себе, уставившись в мои глаза. – Позволь мне… только один раз! И я не причиню тебе никакого вреда.
Его щёки вспыхнули, а затем лицо побледнело. Я видела, что ему тяжело быть таким, но что он не видит возможности получить это от меня добровольно. Странно, настолько красивый самец – и даже не попытался меня соблазнить. Или хотя бы кого-то другого.
Японки понимают толк в красоте, и я была уверена, что и у местных красавиц – даже у гейш – оценят эти глаза с оттенком тёмно-синего сапфира, высокий рост, прямые, стройные ноги, тонкую талию и широкие плечи. Стандартный суповой набор красавчика – как раз для сексуальных утех. Да он был просто создан для того чтобы раздвигать женские ножки!
– Просит, – он снова прижал меня к себе. – Я просто не могу так просто тебя отпустить… ты слишком прекрасна.
Я немного отстранилась и посмотрела ему в глаза – открыто и прямо.
– Ты мне нравишься, и, в общем-то, я не против. Это будет интересный роман, – я легко улыбнулась. – Меня как раз бросил любимый мужчина – единственный мужчина, который был в моей жизни.
Я хмыкнула:
– Если б я жила в прошлом веке, то романтично добавила бы, что он был единственным, кто развязывал моё оби. Но я почти не ношу кимоно, только на официальные церемонии, – я глянула на своё платье-халатик с рисунками листьев клёна: жёлтыми, коричневыми, кроваво-алыми на оранжевом фоне. – Это, как ты понимаешь, далеко не оно.
Он недоумённо глянул на меня, ну, да, конечно, мужчины не только не любят, но часто и не умеют говорить о милых, ничего не значащих пустяках. Они любят вплетать в свои слова смысл – или иллюзию значимости.
– Ты можешь пойти со мной, – я пошла по дороге, не оглядываясь, но он сразу же очутился рядом, немного позади.
– Кто ты? И как тебя зовут? – я полуобернулась, кинув на него быстрый взгляд. Каждый взгляд на этого красавца доставлял мне неизъяснимое наслаждение.
– Я рыцарь равновесия, – он устало улыбнулся. – Ты мне веришь, или мне это доказать? А зовут меня Тигрис.
Я повела плечами.
– Я ведь даже не знаю, что это за организация, но, судя по твоей мёртвой хватке, – ещё одно движение плечом, – ты очень силён. И у меня останутся синяки.
– Извини, – покаянно произнёс он, вновь неудержимо краснея. Я только улыбнулась – мне нравилась его эта беспомощность, и явный страх перед сексом, и его страсть, совсем недавно горящая в синих глазах – отголоски её до сих пор сверкали в его алчных взглядах, которые он кидал на меня, оплетая моё лицо и тело, словно невидимой, но прочной сеткой.
* * *
Хорошо, что в моём старом доме вполне современные ванные со всеми удобствами. Я люблю понежиться в джакузи, когда шипящие, словно в стакане с газировкой, пузырьки забирают всю мою усталость и печальные мысли.
Но сейчас всё по-другому.
Я подвожу Тигриса к двери одной ванной, а сама отправляюсь в соседнюю.
Принимаю душ, так как сейчас нет времени как следует понежиться, да и я хочу совершенно другого. Тело горит, и я вздрагиваю, когда только прикасаюсь к себе, намыливаясь и смывая душистое ароматное мыло с запахом роз и сирени. Соски напрягаются, и кажутся бледно-розовыми пулями, которые вскоре вонзятся в чужой торс, требуя ласки и разрушая сознание.
Поворачиваю кран холодной воды, и освещаю кожу прохладным душем.
Несмотря на шапочку, кончики некоторых прядей всё равно мокрые. Впрочем, так бывает всегда – слишком уж густые у меня волосы и постоянно выбиваются из всех причёсок. Непослушные, словно живые змейки, если, конечно, в природе существуют пресмыкающиеся бронозово-золотистого цвета с каштаново-багровым оттенком.
Тщательно вытираюсь, накидываю коротенькую шёлковую рубашку и расчёсываю волосы, распуская их по плечам.
Смотрю в запотевшее зеркало – мои глаза горят предвкушением, словно бронза внезапно превращается в золото.
Последний штрих – надеваю лёгкие тапочки и выходу из ванной.
Он уже ждёт меня, прислонившись к стене. На нём – длинный серый халат, который обычно надевал Маюри, когда выходил из ванной.
Прикусываю губу, уничтожая болью боль, но затем успокаиваю себя тем, что, на самом-то деле, мог ещё надеть мой нежданный гость?
Вряд ли бы ему подошёл мой шёлковый халатик.
Невольно улыбаюсь, представляя его в нём, отчего Тигрис кажется уже не таким страшным, хотя я даже не пытаюсь себя убедить в его полной безобидности.
Его сила чувствуется в каждом движении его тела, горит во взгляде, буквально обжигая – словно мне на кожу медленно льют горящий воск сгорающей свечи.
– Пойдём, – я беру его за руку и веду за собой в свою спальню. Затем, когда мы уже входим в комнату, отпускаю его руку и подхожу к кровати.
Чувствую ногами мягкость одеяла и твёрдость деревянной основы, смотрю на него, ожидая следующего хода.
Он двигается настолько быстро, что я даже не могу уловить это взглядом, только ощущаю, как он мгновенно срывает с меня рубашку – я едва успеваю поднять руки, чтобы он не разорвал ни в чём не повинный кусок ткани, изумлённая, ошеломлённая его нечеловеческим натиском.
Он валит меня на кровать, а сам скидывает халат и оказывается рядом, прижимая меня к одеялу. Я ощущаю его горячее дыхание на лице, а бешено бьющее сердце словно пытается вырваться из его груди и вонзиться в мою грудь, чтобы вжаться, впечататься в мою сердце. А потом взорвать нас обоих как бомба.
– Прости, – он с трудом, явно еле сдерживая себя, отстраняется, продолжая прожигать меня жадным взглядом.
Я понимаю, что он не сможет долго сдерживаться, и неторопливая прелюдия в этом случае совершенно не к месту.
Чувствую, как становлюсь влажной от одного взгляда на его красивое, сильное, практически полностью безволосое тело – он словно прекрасная статуя, оживлённая каким-то извращенцем, любителем красивых мужчин.
Обвиваю его ногами, целую, обхватываюсь ладонью его уже полностью вставший член, горячий и вздрагивающий от прилива крови, и направляю в себя.
Он тут же совершает резкое движение, буквально насаживая меня на свой большой член и сжимает в объятиях, шарит рукой по моему телу, гладит, легко сжимая грудь, двигаясь, не в силах остановиться.
Я двигаюсь ему навстречу, превращая хаотическое безумие в подобие животного танца страсти. Я направляю его так, чтобы мне было приятнее, он неутомим, совершенно несдержан и безумно горяч.
Мы вдвоём задыхаемся, тонем в раскалённом мареве, погибаем в безумии похоти.
Я кончаю два раза, прежде чем он изливается в меня, затем расслабляет объятия, скреплявшие нас сильнее, чем смог бы это сделать любой клей или даже наручники, и почти падает на кровать.
Я смотрю в его глаза, лёжа на его груди, и вижу, что сейчас синие глаза стали чёрными, а зрачок словно растворился в этом беззвёздном мраке.
* * *
– Прости меня, я знаю, что женщины не любят… этим заниматься, и терпят секс только ради мужчин, – смущаясь так, словно между нами не было столь полного и жаркого слияния, прошептал он. – Я знаю, что я негодяй и подонок, потому что заставил тебя всё это испытать.
– Ты это о чём? – я легла рядом и повернула к нему голову, чтобы держать его в поле зрения. – Кто тебе сказал такую чушь?!
На мгновенье мне стало смешно… действительно, абсурдно до комизма.
– Знаешь, скажу честно, если б ты зашёл в какой-нибудь из определённых баров, то женщины вешались бы тебе на шею, сами платили за твою выпивку… и тут же лезли щупать твою ширинку. Я широко улыбнулась, наслаждаясь его смущением. – А у тебя есть, что нащупать. И, поверь мне, женщинам нравится секс! Но, конечно, не всем, – честно добавила я. – И не со всеми, – ещё более откровенно добавила я, вспоминая откровения своих подруг-гейш и одноклассниц в университете. – Все люди разные вообще-то, – зачем-то добавила я. – Иногда между двумя вспыхивает искра, а иногда нет. Бывает по-разному. А что, ты совсем людей не знаешь? – с интересом спросила я, желая как можно больше узнать об этом таинственном, таком странном существе. Отчего-то было грустно думать о том, что он скоро покинет меня, получив то, что желал.
– Я был обычным человеком… когда-то. Но это было давно, – произнёс Тигрис, явно ошеломлённый всем сказанным.
– А почему ты считаешь, что женщинам не нравятся интимные отношения, если ты был человеком?
– Я же был мужчиной, – усмехнулся он. – И я умер до того, как успел познать женщину. Мы жили с отцом, моя мать умерла при родах. А затем в нашем городке началась чума – и мы умерли: отец и я.
Я провела пальцами по его плечу, затем легко коснулась его поцелуем.
– Бедный, – прошептала я, вновь целуя его, но уже в щёку.
– А насчёт женщин… нас мало, мы не так многочисленны, как боги смерти, ну, и конечно, ангелы и демоны, но в нашем мирке живут две женщины, обе красавицы. Знаешь, это так странно, но все бегают только за одной, а вторую почему-то не замечают. И она настолько прекрасна, столь совершенна, что мало кто из женщин, живущих на земле, могу с ней сравниться, хотя она тоже когда-то была человеком, но и тогда не полностью, а как ты, полукровка.
– Наполовину лиса? – сразу же оживилась я.
– Нет, ещё хуже – наполовину демон, – он криво усмехнулся. – И наш начальник, Герцог, и я… мы сходили по ней с ума, а ей было на нас наплевать. Кажется, мы только причиняли ей боль, – с грустью добавил он. – Знаешь, иногда я её почти ненавидел за её высокомерие и ледяную холодность. И поэтому я и подумал, что женщины ненавидят секс, и бояться его. А насчёт других женщин, – он покраснел, – наши близнецы постоянно ходили по разным ночным клубам, для этой цели телепортируясь практически во все страны мира, и цепляли там разных женщин, но я не испытывал такой потребности, – он пожал плечами. – Мало кто из женщин может меня воспламенить. Да и мало кому из них я интересен. К тому же, отношения с земной женщиной это всё равно… ненадолго. Извини, – снова добавил он.
– Ничего, переживу, – тихо ответила я, отчего-то ощущая бесконечно щемящую грусть. – Значит, ты скоро уйдёшь насовсем?
– Я не хочу от тебя уходить, – немного помедлив, ответил он – и моё сердце забилось сильнее от надежды. – Ты свела меня с ума так же, как когда-то Элли, и, если я тебе хоть немного нравлюсь, – неуверенно добавил он, робко поглядывая на меня. – И если ты сможешь простить меня за содеянное… То я хотел бы придти снова, – он склонился надо мной, глядя мне прямо в глаза напряжённым взглядом, не пытаясь скрыть свой страх, свои чувства.
– Конечно, – я с облегчением сжала его плечо. – Возвращайся.
* * *
… Так прошла неделя, хорошо, что хоть по ночам я мог отключаться, падать в чёрную дыру пустоты, и больше не видел кошмаров.
В понедельник я традиционно встал рано и пил кофе, прищурившись, глядя в окно, где яркий свет казался светом софитов, направленных на эту часть города. Слишком ярко, чересчур ослепительно, словно брильянт, отражающий солнечный свет и усиливающий его во много раз.
Звонок в дверь прозвучал, словно гром среди ясного неба. Затянув потуже пояс длинного махрового халата, я вышел в коридор и открыл дверь, даже не интересуясь, кто там может быть. Слишком я устал, тем более, был в таком ужасном настроении, что грабителя или сектанта ожидала бы долгая и мучительная смерть, если б ему хватило глупости заявиться ко мне.
Зрелище застывшей возле двери Элли довело меня почти до ступора. Я только стоял и молча глядел на неё, порываясь как следует ущипнуть себя за руку, чтобы определить наличие качественной, цветной галлюцинации.
Она был одет в тот костюм, который я ей подарил. И с тем же галстуком.
Явно смутившись, Элли покраснела и естественным жестом запустила пятерню в и так взлохмаченные волосы, очень мило округлив глаза, и они стали такими невинными, что хотелось плюнуть на всё, прижать её к себе и целовать долго-долго.
Но не в коридоре же!
Поэтому я схватил её за руку, дёрнул на себя и затащил в квартиру, захлопнув за нами дверь.
Обнял, и, прижавшись всем телом, буквально впечатал её в стену, жадно целуя.
Да, я был голоден, очень голоден.
Элли тоже вцепилась в меня так, словно боялась потерять нечто важное и ценное для неё. Само это движение заставило моё сердце яростно колотиться. Перед глазами проплыли оранжевые круги на чёрном фоне. Кажется, я даже забывал дышать, когда целовал её.
С трудом оторвавшись от Элли, я отдышался и уставился на неё, улыбаясь, наверное, как самый последней влюблённый кретин в Токио, если не во всём мире.
– Я тоже рада тебя видеть, – с широкой улыбкой заговорила девушка, снимая кремовый плащ и вешая его в шкаф. Затем, быстро переобувшись в тапочки, она последовала за мной в кухню.
Я решил, что пара чашечек кофе нам обоим прочистят мозги и помогут воспринимать мир более адекватно.
– Сейчас приготовлю завтрак, – сказал я почти нормальным голосом. Обычная процедура готовки вернула ясность моему мозгу, и я мог функционировать в почти прежнем режиме.
Элли же по-прежнему блаженно улыбалась, усевшись на стуле, но я был не против, а очень даже за.
– Извини, что я так надолго пропала. Я специально решила переделать все дела, чтобы потом, когда меня отправят на Землю в следующий раз, у меня появилось больше свободного времени, – заговорила она, строя виноватые глазки. – Аза чуть со стула не упала, когда увидела, что я сама пишу отчёт! Обычно мне приходится её уговаривать мне помочь. Кстати, – Элли оживилась, застенчиво глядя на меня, – я некоторое время смогу пожить в Токио. Например, закажу номер в гостинице, и смогу чаще с тобой видеться. Или ты занят? – спохватившись, спросила она, почти с испугом, виновато уставившись на меня.
Я поставил перед каждым из нас тарелку и налил кофе.
– Для тебя я постараюсь всегда быть свободным, – отозвался я, кладя руку ей на ладонь и легонько поглаживая длинные пальцы. – А если всё складывается так удачно… может быть ты не откажешься поселиться у меня на время твоей командировки или отпуска – это не суть важно? – я сам понимал, что этим ограничиваю свою свободу – ведь телепортировать при ней или читать магические книги было бы совершенно невозможно, но… я так сильно по ней соскучился, меня с таким безумием к ней тянуло, да и она была не против… что я не смог удержаться. – Заодно и на гостинице сэкономишь, – ухмыльнулся я.
– Но… я тебя этим не стесню? – девушка покраснела. Такая милая привычка, когда нечеловеческое существо ведёт себя как невинная школьница. Впрочем, уже не девственная.
– Совершенно не стеснишь, я живу один. И у меня полно комнат, полно еды и много денег, – я улыбнулся ей в ответ. – И для меня это будет настоящей радостью. И не вздумай стесняться, а то обижусь и вылью на тебя горячий кофе!
Я с угрожающим видом помахал чашкой – впрочем, очень осторожно – над её головой, с ностальгией вспоминая, как мы обычно дурачились с Агояши.
Агояши… Нет, я не должен сейчас думать о ней, хотя продолжаю любить её так же, как и раньше. И не могу сказать, что люблю мою старую подругу меньше Элли… Просто сейчас моя черноволосая красавица гораздо нужнее. И моё эгоистическое сердце на данный момент выбирает её.
И я ничего не могу поделать, когда тону в фиолетовых глазах, и не вижу спасения. И сквозь толщу сиреневой воды я вижу яркое солнце, к которому, как оказалось, тянулся всю жизнь.
– Ты действительно не против, или сказал не подумав? – Элли серьёзно посмотрела мне в глаза.
– Действительно, – я ответил ей не менее серьёзным взглядом.
– Я просто понял, что ты привык жить один, ну, чтобы у тебя было личное пространство, – она совершила рукой неопределённый жест.
– Элли, милая, у меня тут целая куча мест, где можно остаться наедине с самим собой, – я уже чувствовал, что выиграл, что моя прекрасная брюнетка действительно хочет остаться со мной, а переспрашивает из-за гипертрофированной совести и чувства собственной ненужности, которое она испытала в полной мере. Да, она чувствовала, что многим нравится, в основном всех привлекает её внешность, но при этом Элли, как и многих женщин, мужчины из её организации совершенно не уважали. Типичная ситуация.
И я совершенно не испытывал угрызений совести, что читал её, словно открытую книгу, проникая в мысли, в её сознание. Я тянулся к ней, стараясь сблизиться как можно сильнее, проникнуть в неё… по всякому.
Но я вдруг понял, что мне глубоко наплевать на то, что она женщина, и я совершенно не боюсь её силы, меня действительно притягивала в ней не только внешность – как пластический хирург высокого класса, я сам умел создавать красоту. Её душа, яркая, огненная, чистая, безупречная – вот что манило меня, как белую бабочку на огонь.
Я встал и подошёл к её стулу, встал на колени и взял девушку за руку, словно делая брачное предложение.
– Элли, ты согласишься пожить в моей квартире? – официальным тоном проговорил я, проникновенно глядя ей в глаза. Наверное, этот тон, сама атмосфера и вид меня на коленях добили её.
И она медленно кивнула, а затем, радостно взвизгнув, кинулась мне на шею, отчего мы вдвоём очутились на кухонном полу и встали с него ещё не скоро.
Хорошо, что у меня полы с подогревом.
… Когда мы немного пришли в себя, я выбрал для Элли комнату – как можно ближе к моей спальне, конечно, и пока моя богиня телепортировалась к себе, чтобы забрать вещи, я лихорадочно раздумывал о том, может ли она заметить у меня в квартире что-то магическое, и пришёл к выводу, что, скорее всего, нет. Моя лаборатория её не интересовала, так как исследованиями она не увлекалась, как я уже успел заметить, и для неё это всё было лишь хаотическим и не опознаваемым комплектом колбочек и странных сосудов. А моя магическая библиотека находилась в комнате, войти в которую можно было лишь через лабораторию, за библиотекой же имелся небольшой зал с каменным полом, где я упражнялся в рисовании пентаграмм.
Стоило закрыть дверь лаборатории – и мои тайны оказывались надёжно скрытыми. А я достаточно знал Элли, чтобы понять, что в запертые двери она ломиться не будет, если не на задании, конечно же.
Естественно, я перенёс почти всё ценное из дедушкиной лаборатории и из старого дома моей семьи. Мне не достало духу его продать, но и бывать там я не собирался. К тому же, мне почему-то казалось, что Йоширо время от времени туда наведывается. Наверное, ему-то нравилось ворошить старые воспоминания. Он же почти всегда был победителем, кроме того вечера, когда роковой выстрел почти заставил его распрощаться с жизнью… Но он стал богом смерти, оставив на земле почти бездыханное тело без души.
И я знаю, зачем я его храню – с помощью одного любопытного ритуала я смогу лишить Йоширо части его силы и заполучить её себе. Пока я не решился это сделать, так как подобное означало бы явное объявление войны, а мне пока хочется поднабраться сил и опыта. Раньше я постоянно проигрывал брату, становясь его послушной марионеткой и секс-игрушкой, сейчас же я был настроен победить, пусть даже и ценой собственной жизни.
– У меня дела в городе, – Элли вежливо, даже робко постучалась, и вошла в мой кабинет, где я неподвижно стоял возле окна, уставившись вдаль. Она снова была в своём тёмно-фиолетовом мужском костюме и её волосы, как всегда, струились вдоль спины, словно шелковистый плащ.
Что ж, я не был против, что моя красавица продолжает носить мужскую одежду – спасибо, хоть не мужские трусы – так как не хотел, чтобы на неё заглядывались.
Хотя… в таком виде она могла произвести фурор в любом баре для одиноких лесбиянок.
– Ничего опасного, я надеюсь? – я вернул ей улыбку и отошёл от окна.
– Да нет, всего пару призраков, – махнула рукой девушка, – мы с Азой быстро справимся. Она моя напарница. Правда, потом ещё будут какие-то задания, Аза сказала, что дальнейшее нам сообщат, когда справимся с этим.
– Хорошо, – я подошёл к письменному столу и достал из ящика ключи с брелком в виде кельтского креста. – Вот запасные ключи на случай, если меня не будет в квартире, когда ты вернёшься, не хочу, чтобы ты стояла под дверью, как сирота… или налоговый инспектор.
Я вручил ей ключи и легко поцеловал в губы, дождавшись ответного поцелуя и объятия.
– Ты настолько доверяешь мне? – Элли кивнула на ключи, с несколько ошарашенным видом.
– Естественно, – я поправил её галстук. – Если вдруг понадобится помощь, звони, – ляпнул я, только потом осознав, что сказал. Ладно, сделаю вид, что случайно вырвалось.
– Ну, вряд ли ты мне сможешь чем-то помочь, от подобных чудовищ тебе следует держаться подальше… и от моей основной работы тоже, – Элли вздохнула.
Мы распрощались, и я почти сразу же телепортировал в Киото.
Сае чувствовала себя лучше, чем обычно, и мы даже смогли с ней нормально поговорить. Я понадеялся, что она ещё долго не сможет заметить то, насколько испортились мои отношения с Агояши. Конечно, она не станет меня ни в чём обвинять, но ей будет больно, а она и так достаточно натерпелась.
Как ни странно, Агояши встретила меня почти спокойно, и даже с каким-то отсутствующим видом, можно даже сказать, мечтательным.
То ли новый любовный роман приобрела, то ли нового любовника нашла. Буду надеяться на второй вариант, он бы устроил нас обоих.
… После того, как я просидел с Сае несколько часов, я решил прогуляться по Киото, прежде чем возвращаться домой. К тому же я проголодался, а в доме Агояши, естественно, меня никто уже не приглашал к столу.
Войдя в первое попавшееся кафе, я заказал суп и суши. Приступив к еде, я задумался о том, что следует подарить Элли ещё несколько костюмов и обувь, и вообще, порадовать её чем-нибудь. Она обожает подарки как ребёнок, а ради её счастливой улыбки я готов на многое.
– Маюри, – знакомый голос заставил меня оцепенеть, я медленно, словно в кошмарном сне, повернул голову и мои волосы едва не встали дыбом, когда я увидел севшего напротив меня… Йоширо.
Совсем-совсем живого.
Длинные волосы, яркие зелёные глаза, облегающие чёрные джинсы и зелёный свитер с лёгкой кожаной курточкой, расстёгнутой и небрежно накинутой поверх.
– Я так скучал по тебе, мой милый… братик, – он пододвинул стул, чтобы сидеть как можно ближе ко мне. Его рука легла мне на колено, заставив оцепенеть, как когда-то давно, в детстве, когда каждое его прикосновение рождало панику и желание стать меньше, куда-то спрятаться.
– Ты выглядишь просто потрясающе, твоя красота расцвела, – его пальцы небрежно отодвинули чёлку. – Даже искусственный глаз тебя не портит. Твоё лицо такое же божественное, как и всегда. Даже лучше. Ты рад встречи со мной? – он оскалился, сверля меня полубезумным взглядом.
Я взял себя в руки и холодно уставился на него, одним резким движением убрав его руку со своего колена.
– Зачем ты пришёл?
– И ты не удивляешься, что твой мёртвый брат воскрес? – он театрально, кривляясь, захлопал ресницами, приблизив своё лицо к моему, словно собирался поцеловать… или укусить.
– Я видел тебя на похоронах, – тихо ответил я, отодвигаясь с гримасой омерзения, которую я не мог скрыть. – И я тебя не боюсь.
– Ты ведь знаешь, кто я, Маюри? – снова зашептал он, пристально вглядываясь в моё лицо. – Ты что-то задумал, мой прекрасный братик, мой слабенький принц. Ты был такой прелестный в детстве, так и хотелось сделать тебе больно.
– Ты уже достаточно причинил мне страданий, – я холодно глянул на него, мысленно фиксируя каждое его движение. Конечно, я рассчитывал, что ему не позволено совершать какие-либо масштабные действия в людных местах, но, кто знает, вдруг он пришёл за мной?
Моё сердце сжалось.
Ведь я не знаю, когда я умру.
– О, нет, – он тихо рассмеялся, повернув ко мне лицо, обжигая раскалённым блеском изумрудных глаз. – Боли никогда не бывает достаточно, Маюри… особенно если жить вечно. Жаль, конечно, что ты не вечен, поэтому боль, которую я причиняю тебе, рано или поздно закончится, и всё удовольствие завершится. Его лицо помрачнело. – Как же я этого не хочу, но, быть может, интенсивность страдания сможет покрыть его недолговечность? – он словно разговаривал сам с собой.
– Оставь. Меня. В покое, – я чеканил каждое слово, гневно, но, наверное, устало и обречённо. – Почему я единственный объект твоей ненависти? Неужели у тебя такой маленький выбор?
– Ну, почему один… Была ещё твоя мамочка, сумасшедшая сучка, которая ничего не замечала вокруг, считая всех людей куклами, но она была хороша, жаль, что я не интересуюсь женщинами, а то попытался бы с ней поразвлечься, всё равно она бы потом ничего не вспомнила. Но её красота воплотилась в тебе, моя маленькая игрушка, – он усмехнулся и потрепал меня по щеке. Я дёрнул головой, хотя понимал, что это выглядит как-то по-детски. Нерешительно и жалко. Я весь подобрался, как дикий зверь перед нападением. С моим братцем следовало быть во всеоружии. Хотя, не исключено, что он много знал про мои способности, наверное, наблюдал за мной. Я бы удивился, если б это было не так. – И был ещё наш общий папочка, который сбежал от безумной жены в объятия моей матери… но ему не повезло, – он склонился к моему уху, словно собирался поведать мне некую важную тайну, обдав его горячим дыханием. – Знаешь, она тоже была психопаткой.
– По тебе это заметно, – я отодвинулся от него.
– По тебе тоже, Маюри. Мы отличная пара, – он тихонько рассмеялся. – И мне нравится причинять тебе боль, потому что я люблю тебя, так люблю! И ещё больше ненавижу. Потому что ты никогда мне не принадлежал, гордое маленькое ничтожество! Даже когда я тебя трахал, ты мне не принадлежал до конца. И от этой мысли я готов стереть тебя в порошок, – его ладони сжались в кулаки, а глаза блеснули алым. – И, знаешь, как-то нечестно, что у тебя, мой красивенький братик, целых две соблазнительных любовницы, а у меня ни одного любовника. Ухмыльнувшись прямо в моё растерянное лицо – мне не удалось удержать маску хладнокровия и безразличия – он чмокнул меня в щёку, встал и направился к выходу. – До скорой встречи, мой милый! – он улыбнулся настолько очаровательно, словно был милой, искренней девушкой, и от этого давящий взгляд его глаз, полных ярости и тьмы, казался ещё более страшным.
Кажется, я не скоро смог снова нормально дышать – грудь будто сдавило металлическим обручем, а в голове билась только одна мысль: «Он знает про Агояши и Элли!»
Про Тензо Йоширо знал ещё с детства, всё-таки, скрыть моих двух лучших подруг было невозможно. И, конечно, мягко говоря, не любил, как и всё, что помогало мне собраться с силами, с духом, и стойко переносить кошмарную жизнь с ним под одной крышей. Агояши и Сае всегда были рядом со мной.
Но то, что Йоширо каким-то образом узнал про мои отношения с Элли… это было намного ужаснее.
Нет, я не сомневался, что Элли легко сможет от него отбиться, по тем сведениям, что я выудил у неё в голове, я трезво оценивал её силу – она ведь всё-таки полудемон. Поэтому, наверное, ей прощали то, что она женщина.
Я понимал, что Элли не хотела, чтобы о наших отношениях узнали её ревнивые сотрудники… и начальник. Точнее, один из её начальников, Рихард, был совершенно вменяем и совершенно равнодушен к её чарам, но вышестоящий Герцог как раз и являлся источником проблемы.
Огромная сила, не менее громадная развращённость – и чрезвычайная жесткость.
Несмотря на безумие моей матери, она поведала мне о смерти своей родной сестры… когда та умерла второй раз, как раз от рук Герцога.
И что-то мне подсказывает, что это был гадкий начальник Элли – всё-таки за время, пока Элли жила у меня, мы много говорили, а кое-что я просто изъял у неё из головы.
Поэтому я и боялся за Элли, так как понимал, что Герцог способен так же хладнокровно убить её, как и мою несчастную тётю, виновную только в том, что она слишком любила мою мать и хотела наказать её обидчиков.
Нет, когда-нибудь я всё-таки убью Йоширо! Любой ценой.
Но он, этот мелкий гаденыш, любит свою жизнь. Возможно, он даже собирался свалить смерть родителей на меня… А моё убийство представить самоубийством. Мол, психопат, сын сумасшедшей, взбеленился однажды и прикончил всю свою семью, включая любовницу отца, а потом покончил с собой.
В это бы поверили. Да и охранник совершено случайно оказался в нашем доме в этом время – Йоширо как-то повлиял на родителей, что они распустили прислугу и охрану в тот день.
Значит… можно было сделать вывод, что Йоширо собирается открыть Элли на меня глаза, конечно же, не напрямую, чтобы не нарваться на разъярённую девушку, а через кого-то.
Или, что тоже вероятно, он сдаст Элли Герцогу – и тот начнёт подкарауливать её, ожидая, пока она ошибётся. Чтобы иметь возможность прикончить Элли официально.
Я пил чай, не ощущая никакого вкуса, продумывая сложившуюся ситуацию.
А что мешало моему братику сделать и то, и другое? Как говорится, сделал гадость, сердцу радость. А если уж гадость двойная – то почти наркотический кайф обеспечен.
Если Йоширо решит рассказать о моих магических подвигах, что информация поступит либо через начальство Элли – того же Рихарда – либо через Тигриса, как имеющего прямое отношение ко всем деловым бумагам их организации. А Тигрис тоже безумно хотел затащить мою красавицу в постель. Да, ситуация…
И я даже не могу ничего рассказать ей первым, так как она тот час же покинет меня, а я не могу… Не могу без неё, так как отчёт моего времени пошёл на дни, словно у бомбы с замедленным механизмом.
Появление Йоширо передо мной в людном месте больше всего напоминало объявление войны, по сути, являясь вызовом и предупреждением. Как и многие злодеи, Йоширо не мог не похвастаться тем, что он знает. И тем, что он может. И тем, что он собирается сделать.
