Текст книги "Пепельное сердце (ЛП)"
Автор книги: Нина Блазон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)
– Ты... у тебя жар! – взволнованно воскликнул он.
***
Сновидения не преследовали её и переход от сна к бодрствованию произошел внезапно, будто прыжок из одной темноты в другую. Лампы погасли и страх мгновенно обуял Саммер. Ей казалось, что она лежит в гробу на дне моря – навсегда весь океан обрушился на её грудь. Но потом она услышала глубокое дыхание Анжея рядом с собой и почувствовала его руку, лежащую поперёк её талии. Они вместе лежали на верхней койке. «Как долго они спали? И когда точно она заснула?» Последнее, что она помнила, это прохладное прикосновение к её лбу и жар как от озноба.
Теперь она, наконец, проснулась и температура исчезла. Тем не менее, она чувствовала в плечах и спине что—то вроде жара. Однако наихудшим был шум воды. Море было беспокойное. Корабль поднимался и всё сильнее опускался. А так как каюта находилась ниже уровня воды, то в недра корабля через древесину глубоко проникали булькающие звуки, которые напоминали о водном дыхании морских чудовищ. Саммер невольно начала воображать: огромные рыбы, химеры как из зверинца мёртвых, наполовину акулы, наполовину мурены, следовавшие стаями за кораблем и скользившие вдоль киля, и кракен, щупальца которого ласкали борт корабля.
Она хватала ртом воздух и попыталась сесть. В темноте она напряженно выискивала в памяти образы. Воспоминание было так близко, но оно не могло найти выход. Всё, что она чувствовала, было знание о далеком ужасе. Страх и ярость – однажды она их ощутила.
Анжей вздохнул и что-то пробормотал, а рука вздрагивала во сне. Соблазн прикоснуться к нему, прижаться лбом к изгибу его шеи и провалиться в туман защищенности, был велик. Но её непокорное сердце забилось быстрее, когда она хотела положить свою руку поверх руки Анжея. Она остановила себя.
– Он не может видеть нас!
Саммер вздрогнула. Шёпот прозвучал прямо в её ухе. Но это был не Анжей, а голос из прошлого. Шёпот, который она услышала в переулке! И вдруг её сердце заколотилось. Она начала задыхаться. Каюта, и правда, стала плавающим гробом. А рука Анжея оковами, удерживающими её под водой. «Я должна выбраться отсюда! Подумать... очистить голову... так, чтобы не разбудить Анжея». Скинув с себя его руку, она выбралась из койки настолько быстро, насколько смогла.
***
Первые шаги по раскачивающемуся полу стоили усилий. Её подошвы покалывали, как, если бы она должна была пройти через кожу живого существа, которое в любой момент могло её заметить и схватить.
Она была уверена, что найдет спящую ночную палубу, но вместо этого услышала над головой спешные шаги и голоса. «Уже наступило утро?» Наконец, она достигла подъема, который вёл со средней палубы на свежий воздух, взялась за поручень и полезла вверх.
Первый порыв ветра подействовал как хмельной напиток. Она прижалась к перилам и глубоко вдохнула солёный морской воздух. Холод привел её в сознание, прогнал страх и оставил, наконец, место для ясных мыслей. Над ней раздувались паруса на фоне неба, которое уже не было ночным, но ещё и не утренним. Канаты и верёвки тянулись через стонущую древесину. А вокруг растянулось как кулиса из серо—черного глянцевого шёлка – море!
На палубе множество зажжённых фонарей освещали странную сцену. Если бы не волнение, Саммер поклялась бы, что это самое оживлённое место на корабле. Около ста человек собрались на палубе. Они стояли группами вокруг отдельных мужчин и женщин, но Саммер не могла предположить, что всё—таки там происходило. Но было ещё что—то, на что она сразу не обратила внимание. Где—то на корабле раздавались звуки игры на инструменте, который Саммер никогда раньше не слышала.
Этот струнный инструмент был похож на скрипку, но только звучал грубее и более оживленно, почти как человеческий голос. Хотя суматоха запугала её, Саммер повернулась на звук. Следующий порыв ветра, словно холодный шелк, обласкал её лицо – и в тот же момент ей будто, наконец, удалось ускользнуть – из темноты и из рук леди Смерти. Ощущение счастья накрыло её так неожиданно, что она улыбнулась. Закрыв глаза, она внимательно слушала музыку и даже услышала смех – такой, будто даже рекруты оставили свою притеснённую молчаливость пристани. «Так, как я оставила Кровавого Мужчину. Здесь в окружении акул и воды, я впервые в безопасности».
Она рассмеялась, почувствовав грубые мокрые доски и попробовав брызги на вкус. Где—то между ключицей и диафрагмой забытые образы поднимались и таяли в звуках и красках. На этот раз это было предчувствие прекрасного воспоминания и Саммер протянула к нему все свои чувства, ощущая его, и лучше всего закричала бы, будто она на самом деле что—то нашла.
Она не подвергалась опасности, вдыхая запах кедрового дыма, и ощущала предчувствие грубого поцелуя, который полностью охватил бы её. Под кончиками её пальцев кожа и снег.
– Ты сдаёшься? – воскликнул мужчина, смеясь.
–Что с тобой случилось? Выпила чересчур много вина?
Она недовольно открыла глаза. Перед ней стояла крепкая девушка, которая немного напоминала Анну. Только коротко отрезанные и непослушные волосы не вписывались в картину.
– Нет, я ничего не пила, – ответила Саммер с негодованием.
Незнакомка была не старше шестнадцати лет, даже, если она казалась взрослой. Её щеки раскраснелись или от ветра, или от вина, сказать точно Саммер не могла.
– У тебя уже есть твой символ? – спросила она.
– Какой символ?
Девушка протянула Саммер правую руку. Её рукав был засучен, и она сдвинула его ещё выше и открыла свежую татуировку на внутренней стороне предплечья. Чёрные линии легко выделялись на фоне остальной кожи и выглядели надуто, будто окантованные красным карандашом.
– Отличительный знак наших войск. Липовый лист лорда Термеса, – объяснила девушка. – Термес – северянин! Он оплачивает денежное пособие добровольцев на этом корабле. Вот это – мой порядковый номер, а ниже код моего подразделения. Ты тоже принадлежишь к нам, не так ли?
– Нет. Конечно, нет!
– Точно нет? Я подумала – из—за того, что твои волосы такие короткие. Они отрезают всем нам волосы перед тем, как нанести символ.
Саммер осмотрелась. Теперь происходящее на палубе приобрело смысл. Рекрутам, стоявшим в группах, одному за другим отрезали волосы, прежде чем они подходили к мужчинам, которые набивали знак на коже при помощи игл и темной краски каждому новичку.
Девушка указала на куртку Саммер.
– Вот как, так ты из экипажа! Могла бы сразу заметить.
Саммер взглянула на себя. В темной каюте она на ощупь второпях выискивала предметы одежды, которую принес Анжей. Без разбора из стопки она схватила грубо связанный свитер, брюки и куртку до бёдер.
Теперь она разглядела новую одежду при свете. Её действительно можно было принять за матроса. На синей куртке из натёртого воском материала было много отверстий и карманов. Шерстяной кончик торчал из одного из них, и когда она вытянула его, он оказался голубой шапкой.
Девушка всё еще заинтересовано смотрела на Саммер, будто ждала ответ. У неё были ясные водянисто-голубые глаза, будто они ещё никогда в жизни не видели страдания или страха. И, тем не менее, в них отражалась жёсткость. «Что с тобой произошло? Зачем ты теперь продаешься этой войне?» – спросила бы Саммер. – «Знаешь ли ты, что ты делаешь? Знаешь, что это такое быть жестоким? Страдать и умирать?»
– Ты родом из моей местности, не так ли? – спросила девушка.
– Как ты сюда попала?
– Из—за слухов. Южане остаются южанами. Нас обоих забросило довольно далеко от дома.
«Юг?» Саммер застыла. Что, если она права? Тогда она осознала, что в каждом разговоре совершенно без размышлений воспринимала манеру речи и произношение своих собеседников. «Пока не встретила Анжея», – подумала она. – «Это всё меняет». И по какой-то причине эта мысль ей не понравилась.
– Скажи, ты из Белтера? – продолжила девушка. – Или из одной их деревушки в Гер—Пассе?
– Мелисса Томлин! – выкрикнул кто—то, и девушка вздрогнула, бросив затравленный взгляд через плечо.
– Здесь! – ответила она. – Я должна вернуться к остальным, – заговорщицки зашептала она Саммер. – Было здорово встретить тебя. Может, мы ещё увидимся. А если нет, удачи во всех твоих делах!
Это прозвучало настолько искренне, что Саммер потеряла дар речи. Внезапно она почувствовала, сколько всего она потеряла в течение прошедших недель: не скрываться от людей, а быть посреди них, говорить с ними, чувствовать жизнь, биение сердца, и даже совершать глупости.
– Мелисса? – тихо позвала она, и девушка, которая уже поспешила уйти, остановилась и повернулась к ней ещё раз. – Почему ты это делаешь?
Мелисса сморщила удивленно лоб, однако тут же улыбка понимания озарила её лицо.
– Ах, так ты имеешь в виду знак? – сказала она, и подняла руку. И прежде чем Саммер смогла объяснять ей, что она подразумевала вовсе не татуировку, девушка объяснила: – У солдат чёрной княгини тоже есть один знак – лилия из белого пепла. Он обладает волшебными силами. Каждый, кому он нанесен, может повиноваться только лишь воле княгини. Знак лорда Термеса защищает нас от этой магии.
И девушка исчезла в толпе. Саммер смотрела ей вслед со смешанными чувствами. «Изображение лилии с магической силой?»
Внезапно война стала слишком близка к ней и угрожала вытеснить её воспоминания. В передней части корабля всё ещё звучала эта странная мелодия, которая доносилась ветром. Она неудержимо притягивала её как мотылька на свет.
Она надела на голову шапку и нерешительным шагом отправилась вперёд. У нее не было много вариантов – единственный путь между кормой и носовой частью вёл по краю палубы в ужасающей близости от воды. Здесь в средней части корабля только канаты являлись препятствием от встречи с морем. Только гораздо дальше деревянные перила обрамляли носовую часть корабля. Саммер осторожно передвигалась, опираясь на руки, и избегала смотреть на воду. Она подавляла испуганные крики, когда судно оседало в ложбину волн, а желудок ухал куда-то вниз, стоило воде достигнуть палубы. Наконец, она прижалась спиной о деревянное сооружение. Теперь музыка звучала совсем близко. Она уже могла различить голоса и ощутила радостное предчувствие. Песня заняла все её чувства. Звуки были как-то связаны с ней: «Любил тебя безвозмездно, твой смех, твои волосы...»
И на этот раз она знала, что никогда больше не потеряет эти строки. «Песню пели для меня!» – думала она. – «Я должна рассказать Анжею…»
Однако она вспомнила, почему стоит снаружи. Потому, что её воспоминания принадлежали ей. Потому, что они были сокровищем, которое она должна оберегать. Потому, что Анжей украдёт их у меня?
– Ну, ты не можешь быть хорошим матросом, если при парочке волн уже цепляешься в древесину как кошка, – мужской голос раздался слева от неё, и она вздрогнула от удивления, но уже в следующую секунду вошла в свою роль.
– Я не являюсь персоналом корабля, а только выгляжу таким образом. В моих собственных вещах я бы здесь замерзла, поэтому отдала несколько монет за куртку и шапку.
– Хмм, вероятно, надо было потратить ещё пару монет на обувь.
Саммер преодолела себя поднять взгляд от пола.
В свете фонаря она разглядела огромного солдата, который опирался рукой о туго натянутый канат, чтобы уравновесить свои движения с кораблём. Он напомнил тонко созданную скульптуру. Этот мужчина казался выдолбленным здесь при помощи топора из древесины. Нет, это не выглядело безобразно. Наоборот. У него были высокие скулы, короткие гладкие волосы, такие густые, что напоминали шкуру пантеры, и темные, несколько раскосые глаза дракона, острый взгляд которых обжигал кожу.
Вскоре Саммер разглядела весь остальной его образ: жилет от униформы из коричневой кожи и тот факт, что на нём не было ни рубашки, ни пальто, несмотря на режущий ветер, но, тем не менее, казалось, что он не замерзал. Его руки были покрыты старыми шрамами и на правом предплечье выделялся липовый лист. Судя по его выправке, он не являлся обыкновенным солдатом. Так как ему не было больше двадцати лет, а татуировка уже была еле заметна, по-видимому, в армию лорда Термеса он вступил ещё в совсем юном возрасте.
– Ты одна из добровольцев? – спросил он у Саммер. – Они там спереди, не потеряйся.
Это прозвучало не грубо, но у Саммер скорее сложилось впечатление, что она пробудила в нём любопытство. Она приподняла руку и показала ему своё неповрежденное предплечье.
– Пассажир, – кратко ответила она. – А именно тот, которому сейчас было бы в тысячу раз лучше на суше.
Солдат одним длинным шагом преодолел дистанцию до перил и бросил взгляд через весь корабль.
– Я тебя чертовски понимаю, – сказал он, поворачиваясь к волнам. – В этом нет ничего веселого. Достаточно небольшого шторма и морская вода как кулак может обрушиться на корабль. Как тебя зовут?
Саммер сильнее прижалась к стене.
– Тая, – ответила она слабым голосом, попытавшись при этом не размышлять над тем, указывают ли облака на шторм. Рваные лоскуты облаков образовывали кулису для особенного зрелища. Словно призрачные корабли, грузовые судна скользили по воде. Все четыре шли в свободной формации. Огни фонарей оставляли на волнах следы венцов из света. Когда ветер слегка поменял направление, дрейфующие возгласы с других кораблей смешались с волнами и ветром в многоголосое пение сирен.
– И откуда ты? – спросил солдат, не глядя на неё.
– Не слышал, наверное? Юг. Если быть точнее, из Белтера. Есть там одна деревушка Гер—Пасс. – Она старалась точнее сымитировать интонацию и произношение Мелиссы.
Великан присвистнул через зубы.
– Довольно хороший экземпляр оттуда. Что заставило тебя уйти так далеко от дома, Тая?
– Если я скажу, держу пари, ты мне не поверишь, не так ли? Однако, послушай, я – ни одна из твоих наёмников, которые должны держать ответ перед тобой. Я тебе говорила, кто я. Теперь твоя очередь.
Сопение в ответ могло обозначать только что—то вроде смеха.
– Фаррин Оклэнд, – ответил он. – Для тебя естественно, только Фаррин.
– И откуда же ты?
– Не слышала, наверное? – проговорил он с той же вызывающей интонацией, как и она. – Ты разыгрываешь меня, не так ли? – Он повернулся к ней, и казалось бы, небрежно опёрся на деревянные перила, но Саммер заметила, как сильно он был напряжен. На мгновение она смутилась. «Должна ли она догадаться, откуда он? Должна ли она узнать, откуда он прибыл?» Странно, в Маймаре и в других городах она с лёгкостью по большей части узнавала диалекты людей. У него напротив она не различила на слух ничего необычного. – И судя по тому, как пристально ты смотришь на мой отличительный знак войск, то давно знаешь, что я принадлежу к армии лорда Термеса, – добавил он.
«Значит северянин!»
– И как же так, северянину не нравится в море? – спросила она наугад. – Судя по тому, как ты хватаешься за перила, можно подумать, ты боишься, что в любой момент рыба запрыгнет тебе в воротник.
Опять раскосые глаза дракона вспыхнули весельем, хотя его серьезное лицо не показывало никаких эмоций.
– Такие внимательные глазки, да? Но если один из нас как раз и подвергается опасности получить несколько зубов акулы в затылок, тогда это однозначно ты.
Ему стоило немалых усилий оторвать руку от перил. Тогда он указал на место над головой Саммер. Она посмотрела вверх и ахнула. Увидев острые треугольные зубы, она через секунду затряслась от страха и просто таращилась на огромную голову акулы. Она была прибита к деревянной стене как трофей, и кажется, злобно скалилась. Только теперь она увидела всю сцену происходящего – это было именно то место, где сегодня разделывали пойманного хищника. В двух хорошо укрепленных бочках куски мяса испытывали килевую качку в шатающемся бульоне, чтобы они стали съедобнее. Вершина хвостового плавника возвышалась над бочкой и передвигалась при каждом движении корабля туда-сюда, будто бы в нём всё ещё была жизнь. Это зрелище окончательно поразило желудок Саммер.
– Ты действительно не матрос, – сказал Фаррин, сфокусировав взор на её белом, словно мел, лице. – На мгновение я подумал, что ты вешаешь мне лапшу на уши.
– На мгновение я подумала, что ты милый!
Он удивил её тем, что вдруг расхохотался – это был неистовый, глубокий и заразительный смех.
– Сейчас ты выглядишь так, будто тебе не мешало бы выпить, – примирительно сказал он. – Это я виноват, что ты испугалась. Пойдём со мной!
Возвышение в носовой части корабля принадлежало матросам, однако в маленьких отделенных местах между ветровыми канатами и деревянной платформой также находились несколько офицеров и совершенно обычных пассажиров. Вероятно, торговцы или путешественники, которые возвращались на свою родину. Матрос, который возился с канатом, на миг насторожился, когда осмотрел одежду Саммер, но всё же молчаливо продолжал работу. Фаррин направился к группе офицеров, которые играли в карты, сидя на полу.
Саммер сразу начала высматривать музыканта и обнаружила его около поручней. Он сидел на перевязанном узелке, который вероятно, представлял весь его багаж. Это был старик с белоснежными волосами и темной кожей, словно корень дерева. Удивившись, Саммер увидела, что его инструментом был удлиненный ящик, на который были натянуты всего четыре струны. Они заканчивались во рту вырезанной головы лошади. «Как он мог извлекать из этого такие ясные звуки?» К её безграничному разочарованию, в этот момент он закончил играть и уставился на море.
– Что ей здесь нужно? – прорычала одна из карточных игроков, не поднимая глаз. Татуировка на её руке была не липовый лист, а змея, извивающаяся вокруг полумесяца.
– Пассажир, – коротко сказал Фаррин. – Она со мной.
Женщина пренебрежительно фыркнула и бросила одну карту в центр, снова погрузившись в игру. Фаррин достаточно близко наклонился к ней, чтобы Саммер почувствовала себя некомфортно.
– Не воспринимай это на личный счет, – шепнул он ей. – У нас, офицеров, узкий круг общения.
– Потому, что никто не должен узнать, что вы играете в карты точно так же, как все остальные?
Фаррин усмехнулся и схватил пузатую бутылку. В свете фонарей жидкость мерцала как красный драгоценный камень. Фаррин всунул в руку Саммер бокал и налил.
– Пожалуй, предлагаю выпить за море. – Он поднял бокал. – И за то, что мы оба скоро будем стоять на твердой земле.
– Пожалуй, я выпью за таинственный Север,– дополнила Саммер. – Страну, в которой запрещено мечтать.
– Неужели? Тогда должно быть, это другой Север, – сказал Фаррин, и сделал большой глоток. Саммер также поднесла бокал к губам. Она никак не могла понять, зависело ли это от холода или от того, что смерть ещё вчера была к ней настолько близка, но вино вдруг обрело вкус жизни – сладкое и игристое, нотки темных ягод и корицы, согревающий её горло жар. – Но ты всё ещё не рассказала мне, чего ты хочешь у нас на Севере? – снова спросил Фаррин.
– Причалить в Торьян и идти воевать. А ты? Ты несёшь ответственность на корабле за наемников?
По его виду, и тому, как он сморщил лоб, она поняла, что с ним не будет так легко отделаться от вопросов. «Будь осторожна», – предостерег её внутренний голос.
– Нет, с добровольцами я не имею ничего общего, – растянуто ответил Фаррин. – Наёмников доставляют к Меловой гавани, а оттуда в лагерь, где их обучают. Мы напротив, плаваем на корабле довольно давно. Мы – эскорт для делегации. Лорд Термес потребовал несколько сопровождающих.
Он качнул подбородком в направлении носовой части, и Саммер бросила взгляд туда. Она обнаруживала там двоих человек, которые стояли спиной к ним в передней части корабля. На них были одеты длинные плащи и натянутые на голову капюшоны, чтобы защититься от бокового ветра. Саммер предположила, что они вместе изучали какой—то план. «Вероятно, географическую карту?»
– Наверное, это очень важная делегация, если она должна так хорошо охраняться, – сказала она.
Он серьезно кивнул.
Саммер сделала ещё один поспешный глоток, чтобы хоть как—то нарушить наступившее молчание. Однако Фаррин всё также пристально смотрел на неё и ждал ответ на заданный вопрос. Теперь пути назад не было. «Сама виновата», – сердито подумала она. «Сейчас же нужно что-то придумать. Ну, это ещё был отличный шанс узнать кое-что о Севере». И, кроме того, даже, если она никогда в этом не признается, ей понравился Фаррин. В течение всего того времени, в которое она дни и ночи провела вместе с Анжеем, это было полезно для неё, хотя бы несколько минут побыть в покое и пообщаться с другими людьми. И на этот раз, не опасаясь его.
– Я... хочу пробыть на Севере всего пару недель. Я сопровождаю друга. В течение нескольких лет мы вместе работали сезонными рабочими в прибрежных городах. Он долго жил на юге и теперь, естественно, беспокоится о своей семье.
– А кто же нет, – пробормотал Фаррин. – Где живет его семья?
– Поблизости Меловой гавани, – неопределенно ответила она. – Я забыла название деревни, но уверена, что он напомнит мне. Откуда ты родом?
– Балин.
– Это где—то недалеко от Торьяна?
Фаррин снова поморщился, и Саммер в который раз пожалела о своей болтовне.
– Я совсем ничего не знаю о Севере, – сказала она, извиняясь. – Это было очень спонтанное решение сопровождать моего друга. Но мне нравится, что он рассказывает о своей родине. Он говорил, там существуют целые деревни, которые висят на скалах во фьордах. И магические водопады.
Фаррин недовольно сдвинул брови.
– Это всё, что он рассказал о Севере? Чудесные истории о воде ведьм и народах утесов, из которых делают представления на ваших ярмарках? Он ничего не рассказывал о городах? О грузовых портах в Рексае? У нас есть города и гавани, в сравнении с ваши южными крепостями, словно грубо укрепленные пляжи. И рассказывал ли он тебе о леди Малавинсе, живущей в Кристаллической пещере посреди моря? Об обсерватории в Сейнесе? Нет? Могу себе представить. Так вот поэтому мы и остаемся в ваших глазах дикарями, которые в лесах танцуют вокруг огня.
Её представление о них повергло его, скорее в мрачное удивление, чем заставило обидеться.
– Мой друг любит свою родину, – сказала Саммер. – Он сказал, что это очень красивая страна.
По свету, вспыхнувшему в его глазах, она поняла, что затронула не только правильную струну, но и нашла мелодию Фаррина.
– Только красивая? Нет, это самая прекрасная страна из всех, – сказал он с уверенностью. – Говорят, когда-то Бог северного ветра собрал самое прекрасное и самое опасное, что нашел в других странах, и перенес через небо. Волки, такие же большие как лошади, хищные кошки, которые имитируют человеческие голоса, чтобы привлечь добычу. Кристально—зеленые реки, горы, наполненные золотыми жилами и алмазами. Обширные леса – и, конечно же, Звериные бегуны. Это люди с двойным естеством диких животных и опасных воинов, которые живут очень скрытно. Для того, чтобы их поймать, он должен был использовать всю свою хитрость. Наконец, он нашел даже деревья, которые цветут только зимой. Всё это Он брал в других странах и доставлял на далекий Север. Там Он собирал свои сокровища и создавал из этого всего нашу страну.
– Звериные бегуны, – задумчиво повторила она. – Деревья, которые цветут зимой. – И спустя ещё мгновение она добавила: – Синие цветки, которые напоминают звезды, и плоды, которые пожинают в конце февраля, такие маленькие как виноград. И их мякоть тоже синяя и тает на языке, словно сладкий снег…
«Это воспоминание?» – Саммер сглотнула и пристально посмотрела на своё отражение в вине. – «Или Анжей рассказал мне это? Или Финн? Или Мия?»
Фаррин просиял.
– И каждый путешественник или посол отдают целое состояние за семена и саженцы. И не понимают, что это дерево способно уродиться только у нас. Если вы решите остаться до зимы, то ты обязательно должна попробовать эти плоды, Тая. Ты будешь поражена.
– Я… попробую их. Расскажи мне ещё что-нибудь? Я… знаю так мало об этой стране. Честно говоря, я даже не знаю, как выглядит Север на географической карте.
Эта открытость, кажется, обезоружила и одновременно удивила его. Он снова в сомнении сморщил лоб, но всё же уселся на пол, и к неожиданности, Саммер пролил немного вина на доски. Тогда он жестом показал ей присоединиться к нему, и она тоже опустилась рядом с ним на колени.
– Представь себе, что вся страна выглядит похожей на отпечаток человеческой ноги, у которого есть только четыре пальца. Только верхняя часть ноги, вероятнее всего напоминает отпечаток лапки ящерицы – с острыми когтями вместо пальцев ног.
Пальцем он протянул жидкость до тех пор, пока лужа не приняла форму и контур изрезанной ущельями страны, которая действительно отдаленно напоминала отпечаток ноги. – Внизу на изгибе пятки лежит Меловая гавань. Если продвинуться дальше, вдоль внешней кромки ноги, посередине по направлению к маленькому пальцу ноги, можно оказаться в гавани поменьше, перед городом Карс. Здесь проходит внешняя граница Империи лорда Термеса. И ровно посередине ноги находится моя родина – Балин. Как ты видишь, он расположен далеко от моря.
– А Цитаделль? – спросила Саммер.
– Ты даже этого не знаешь? – Фаррин ткнул указательным пальцем на самое северное место – вершину самого большого когтя.
– Торьян – это полуостров? – вырвалось у Саммер само собой.
Её настроение в сию же секунду испортилось. «Намеренно ли умолчал Анжей, что они должны будут путешествовать по всей стране? «Серьезно? О чём ты все-таки думаешь? О том, что вор говорит правду?» Сейчас голос новой жизни звучал злорадно.
Фаррин кивнул.
– Самый большой полуостров. Последнее королевство. Король Берас управлял самой северной частью страны, то есть всем Торьяном. Его белая Цитадель была символом непреодолимости. Высокие здания со стенами, которые настолько гладкие, что в них отражается море. Со стороны гор город окружают крутые склоны скал, которые тянуться до самого моря. Около Торьяна море – это котел, наполненный утесами, вихрями, отмелями и бесчисленными скалами, которые возвышаются как зубы акулы над водой. Поэтому часто полуостров называют «Акулья пасть». Захватить Цитадель с морской стороны фактически невозможно.
– Однако черной Леди это удалось, – заметила Саммер.
Лицо Фаррина помрачнело. Он допил остатки вина и со стуком опустил бокал на пол так, что тот треснул.
– Один из добровольцев сказал, что она – княгиня, – осторожно добавила Саммер. – Весь Анаканд боится её. От трактира к трактиру вокруг неё блуждают авантюрные истории. Говорят, в нескольких лордах она нашла сильных союзников.
Фаррин фыркнул.
– Слишком много, – пробормотал он.
Саммер надеялась, что он расскажет ей что—то ещё, но молодой офицер молчал.
– Может быть такое, что она и вовсе не существует? – спросила она. – Вероятно, она – только страшная сказка, потому что нет ничего страшнее невидимого врага?
В сумерках раннего утра она увидела, что его хищные глаза имели янтарный оттенок. Они были мрачными, будто Фаррин – воин пережил немало бессонных ночей.
– Было бы лучше, чтобы ты поверила в неё, – прорычал он. – И обдумать хорошо, на чьей ты стороне, когда с ней встретишься.
Саммер вздрогнула. Это было слишком наивно, как, если бы она своим вопросом нарушила безопасную почву невинной беседы. Теперь она балансирует на тонкой грани между недоверием и дружбой. Его взгляд был настолько пронзителен, что она не решалась отвернуться.
– Что ты хочешь этим сказать? – тихо спросила она.
– То, что мы знаем нашего врага, – отвечал он. – Даже слишком хорошо. То, что мы нуждаемся в каждом мужчине и женщине. Потому, что мы должны победить её. А потом уже ничего не будет таким, как раньше. Ничего, Тая.
– Ты хочешь нанять меня? И убедить меня, чтобы я позволила наколоть себе липовый лист на руку? Чтобы я поверила в волшебство и не думала, что этот самый липовый лист служит только для того, чтобы отличить своих мертвецов на поле сражения? – ещё до того, как она произнесла эту фразу, она поняла, что зашла слишком далеко. – Я не много в этом понимаю, – смягчилась она. – Как я уже говорила, для меня это только короткая поездка. И при этом я определенно не буду становиться на чью-то сторону.
– Пока ещё нет, Тая, – мрачно ответил Фаррин. – Но если ты когда-нибудь попадешь в затруднительное положение, вспомни мои слова. И убегай до тех пор, пока ты ещё можешь.
Саммер выдавила из себя улыбку, которая впрочем не особенно хорошо ей удалась.
– Я… подумаю об этом.
Фаррин встал и протянул руку, чтобы помочь. Саммер сделала вид, что не заметила этот жест, и встала сама, не допуская прикосновения.
– Спасибо за вино. И... удачи.
– Тебе того же, – ответил он со всей серьезностью.
Он хотел уже отвернуться, но Саммер, почему то не смогла отпустить его таким – грустным и расстроенным, с головой, наполненной негодования и темной опасности.
– Эй, Фаррин! – окликнула она его. – И последний вопрос. Неужели это правда, что вы на Севере не знаете ни одной песни?
Он помедлил, но затем намек на улыбку осветил выражение его лица.
– Ты шутишь, Тая из Белтера? – насмешливо спросил он. – Северяне изобрели пение! Оставьте себе свои грустные и сентиментальные южные баллады.
Когда он пошел к другим офицерам, насвистывая быструю мелодию, на Саммер, словно волны, накатывали образы, и она полностью растворилась в них.
***
Старый мужчина с инструментом всё ещё всматривался в море, над которым уже лежало светлое покрывало утра. Он не выглядел особенно заинтересовано, когда Саммер подошла к нему.
– Мне понравилась твоя музыка! – сказала она. – Почему ты прекратил играть?
Он повернулся спиной к морю, но не сделал ни одного движения, чтобы взять свой инструмент.
– Потому что уже утро, – прозвучал неприветливый ответ. – Время для игр закончено.
– Солнце ещё не взошло. Сыграй ещё одну песню? Для меня?
– У меня не осталось песен для тебя. Если хочешь услышать музыку, будь любезна, спой сама.
– Пожалуйста! – Она надеялась, что её голос не звучал умоляюще, но видимо она не смогла обмануть музыканта. Он поднял брови и посмотрел на неё настолько пристально, что Саммер стало не по себе.
– Ты выглядишь так, будто бы увидела привидение, – заметил он. – Но музыка тебя не спасет.
– Напротив! – воскликнула Саммер. – Я должна услышать несколько тактов одной мелодии. Я забыла кое-что очень важное, но эти воспоминания очень близки – и если я услышу музыку, то они снова придут ко мне на ум. Я знаю это!
Он пожал плечами.
– И почему это должно меня интересовать? Я не благодетель, а просто старый бухгалтер, который выглядит так плохо, что ему пришлось отказаться от своей работы в портовых конторах. Помогает ли мне кто-нибудь?
Саммер сжала руки в кулаки. Лучше бы всего у неё получилось схватить старика за воротник и заставить его повиноваться. Но всё же она взяла себя в руки и повторила ещё раз со всей настойчивостью:
