Текст книги "Пепельное сердце (ЛП)"
Автор книги: Нина Блазон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Саммер знала, что означали горе и потеря, но сейчас она поняла, что такое ужасная, пылающая жажда мести. Последняя искра страха исчезла. Она выпрямилась и вошла в комнату. Ее бабочки дрожали в синеватом освещении. Когда Саммер обошла вокруг носилок, на которых лежала Бельен, она обнаружила в углу еще один стеклянный ящик, размером с сундук для одежды, а в нем еще одну Зорю в образе женщины приблизительно сорока лет, с седыми волосами.
Саммер видела ее лишь однажды, во время трибунала. Зоря спала, свернувшись калачиком, с измученным выражением лица, ее дыхание было быстрым и прерывистым. Шелковое платье было покрыто пылью с крыльев снежных бабочек, но во второй реальности на ней был лишь крылатый плащ, растущий из плеч и рук: черно-белые крылья бабочек-галатей. На несколько ужасных мгновений Саммер показалось, что она видит себя, много лет назад. «Он и у нее заберет крылья. А потом, когда она станет смертной, еще и ее сердце. Она умрет, как Бельен и многие другие».
Сделав несколько шагов, она подошла к ней и постучала по стеклу. Зоря и в самом деле открыла глаза. Вокруг зрачка у нее был белый круг, а голубизна радужной оболочки померкла. Она открыла рот при виде Саммер и приложила руку к стеклу. Саммер положила свою снаружи. Они слышали друг друга так отчетливо, как будто носили маски.
– Что случилось? – прошептала Саммер.
– Не знаю, – ответила Зоря слабым голосом. – Меня позвали. Это был мужчина со светлой бородой и листком липы на виске.
«Лорд Теремес», – подумала Саммер.
– Он... был словно одурманен. Рядом с ним стояла наполовину пустая чаша. Может в ней был яд. Он практически в бессознательном состоянии назвал мое имя и потерял сознание. Я наклонилась и поцеловала его. Но... его губы... У меня было ощущение, что я выпила лаву! Пыль, которую я вдохнула, обожгла меня.
– Пыль с крыльев снежных бабочек, – сказала Саммер больше самой себе.
Зоря тяжело вздохнула.
– Пыль была на его губах, бороде – повсюду! А потом... на меня упала сетка. Она также обожгла меня. Я пыталась стряхнуть ее, но еще больше запуталась в ней. Я хотела сбежать к Леди Мар, но не могла. Я упала, а время... шло дальше. Сама того не желая, я... стала видимой. А потом появился он.
При этих словах ее голос ослаб. Ее рука соскользнула со стекла, а голова опустилась. На ее руках виднелись красные полос как от раскаленных наручников. Узор сетки. И пыль с крыльев.
Парадоксально, но перед глазами Саммер предстала Дайе. И Зия, плывущая не вперед, а назад. «Жизнь наоборот. Противоположность». Только сейчас с ее глаз как будто упала пелена. Все было пугающе логично. Зимние деревья и снежные бабочки поставили законы жизни и смерти с ног на голову. «Зимой ничего не растет и не цветет. Жизнь словно замирает. Бабочки не летают, птицы не откладывают яйца. Только зимние деревья не подчиняются этому закону. И бабочки тоже существуют в противоположность другим. Они умирают, когда все остальные бабочки оживают, а живут зимой, вопреки всем законам природы. И это дает им силу действовать как яд против самой смерти».
Удар по стеклу. Зоря широко раскрыла глаза и начала стучать обессиленными руками по стеклу.
– Беги! – беззвучно сказали ее губы. – Он...
Но Саммер уже давно отреагировала. Она бросилась в сторону и увернулась от ножа, пролетевшего рядом. Лезвие снова понеслось в ее сторону, и Саммер сделала интересное открытие: любовь она могла обмануть и отвлечь с помощью уловок и хитростей, но гнев был намного лучшим учителем. Без всяких усилий, удивившись самой себе, она парировала удар левши, так что он сам потерял равновесие, и шатаясь отпрянул назад.
Его загнутый нож был матовым от пылцы. Нос Саммер обожгло, когда она вдохнула ее. Человек, атаковавший ее, собрался с силами и выпрямился, гневно сверкая глазами. Торс Индиго. Эти слегка раскосые глаза она бы узнала из миллионов, также как и привлекательное лицо, с каким-то лисьим выражением. Волосы он зачесал строго назад. Индиго хорошо играл свою роль повелителя жизни и смерти. Его черный, приталенный плащ касался пола. Он был похож на мага. А загнутый нож, которым он атаковал ее, напоминал нож для жертвоприношений у древних народов.
– Что ты здесь ищешь? – крикнул он ей.
– Долю, – угрожающе тихо сказала Саммер.
Она увидела, как он напряг челюсть и без предупреждения бросился на нее, но и этот урок она хорошо усвоила у Любимого. Саммер застала его врасплох, увернувшись в сторону, так что он снова едва устоял на ногах.
– У меня был хороший учитель, – сказала она. – Левша. Может, помнишь его?
Саммер довольно наблюдала за тем, как погас гнев в его глазах, а в лице сначала появилось сомнение, затем растерянность. И вот, наконец, он узнал ее.
Индиго открыл рот от удивления.
– Это... это невозможно! – пробормотал он. – Ты мертва! Я замуровал тебя рядом с фундаментом моего дома в Телисе!
– Ты не все о нас знаешь. Ты прислушивался только, бьется ли еще мое сердце. Это было ошибкой. Некоторые бабочки впадают в спячку, и Зоря тоже дети воздуха. От сильного ужаса или холода наше сердце замирает. Но умирание это больше, чем просто замирание сердца, Индиго. Намного больше! Тебе нужно было забрать у меня сердце, как ты сделал это с Бельен.
Он так побледнел, что стал казаться прозрачным – как лист бумаги, который может унести малейшим дуновением ветра. Саммер ожидала, что он снова наброситься на нее, но на этот раз он действительно удивил ее, когда развернулся и выбежал из комнаты. Когда Саммер услышала звон разбившегося стекла, она поняла, что он задумал. Это был повод для паники, но и не глядя в последний раз на беспомощное тело Бельен, она знала, что время бояться окончательно прошло. Натянув мокрый ворот своего пуловера на рот и нос, она бросилась сквозь тлеющую пыль вслед за Индиго. Повсюду лежали осколки стекла, но она не чувствовала порезов на своих ногах.
Глаза и лоб обжигало крылатым пеплом. Саммер подоспела вовремя, чтобы увидеть, как Индиго нажал на выключатель рядом с лестницей и ринулся наверх. Раздался звук сирены. Плащ Индиго развевался, когда он бежал наверх по винтовой лестнице. Ветер взвыл, когда он распахнул крышку люка, ведущего на крышу. На бегу Саммер схватила со стола длинный нож, похожий на меч и услышала, как над ее головой крышка снова захлопнулась, и был задвинут засов. Где-то со стороны металлической двери послышались грохочущие удары. Она отложила нож в сторону и дрожащими руками достала металлическую емкость со взрывчаткой.
Видимо она не точно рассчитала угол. Взрыв должен был лишь подорвать крышку, однако когда Саммер кашляя и с гулом в ушах, вышла из-за стены, служившей ей защитой, она увидела, что взрывной волной оторвало две верхних лестничных ступени. А там, где была крышка люка, сквозь дым просвечивал кусочек утреннего неба.
Прихватив длинный нож, Саммер устремилась наверх. Индиго совершил ошибку, ожидая ее прямо возле люка. Взрывной волной его отбросило на землю. К счастью не слишком близко к краю. Ветер вихрем кружил по площадке, на первый взгляд он был безобиден, но Саммер знала, что им нельзя было подходить слишком близко к краю платформы. Еще свежи в памяти были рассказы Телусса о торнадо, бушующих здесь наверху. Не успела она взобраться на крышу и выпрямиться, как Индиго, тоже тяжело дыша, уже поднялся с земли.
Саммер не теряя ни секунды, бросилась на него. Ей сыграло на руку то, что Индиго все еще был растерян и плохо ориентировался в пространстве. Она почти приблизилась к нему, но он, перебросив нож из левой в правую руку, сумел парировать ее нападение. Они оба едва устояли на ногах, когда порыв ветра выбил их из равновесия. В какой-то момент они оказались совсем близко друг от друга, глаза Индиго широко распахнуты. Вдруг Саммер получила удар выше левого колена и отлетела на несколько шагов назад.
Краем глаза она заметила какое-то движение. Саммер отвлеклась всего на мгновение, но этого хватило, чтобы оценить обстановку. Это была Мойра. Ветер поднял ее каштановые волосы вверх, придав ей сходства с богиней войны с узкими глазами, в которых читался холодный расчет. Саммер напряглась и повернулась к Индиго. Но опоздала всего лишь на секунду. Укус железа она ощутила лишь тогда, когда нож вонзился в кожу, задев лопатку. Ее всю передернуло, но самым ужасным было жжение. «Пыль с крыльев!»
Нож выпал из руки Саммер. Она захрипела и упала на колени. «Нет! Это не правильно! Я должна... «
– Джола!– приказала Мойра. Собака бросилась в атаку. Саммер видела только как она бежала в ее сторону как серая вспышка, но не могла убежать. «Я смертна!» – подумала она и закрыла глаза. Собака коснулась ее, Саммер уже ожидала почувствовать боль, но Джола побежала дальше, после чего раздался крик Индиго, полный удивления и отчаяния. Саммер сощурилась и увидела все происходящее как в замедленной съемке: нападение собаки на Индиго, лапы Джолы на его ключице, которыми она повалила Индиго, в результате чего он ударился головой о землю. Когти, впившиеся в левое запястье его руки, из которой выскользнул матовый от пепла, загнутый нож. Он проскользил по крыше, пока Мойра не остановила его своим сапогом с бескомпромиссным звуком.
– Здесь его нет! – крикнула она солдатам, которые еще стояли на круглой площадке. – Поищите в камерах!
Захлопнув искореженную крышку, она свистнула, и Джола тут же оторвалась от Индиго и вернулась к ней. Мойра положила руку на голову собаки, погладив растрепанную от ветра шерсть. Но смотрела она в этот момент на Саммер, твердым взглядом, по-прежнему держа ногу на лезвии ножа.
Саммер боролась против начинающегося паралича плеча. Яд снежных бабочек обжигал рану, лицо и ступни. Усталость скручивала ее как свинцовая змея. «Это было последнее, что ощутила Бельен», – пронеслось в ее голове. Она стиснула зубы и подползла к Индиго.
Он все еще лежал на спине, вытянув руки, как будто хотел обнять небо. Рот слегка приоткрыт, беззащитный как все люди без сознания. Веки Индиго дрожали, словно он боролся с кошмаром. Скоро он придет в себя. Саммер с трудом встала рядом с ним на колени. Ей потребовалось немало усилий, чтобы поднять голову и плечи Индиго и положить себе на колени. Его голова опрокинулась набок, поэтому Саммер поддержала его, просунув руку между лопаток и притянув к себе. Его голова тяжелым грузом лежала на ее плече.
Теперь Саммер лишилась всей своей решительности, которая была для нее своего рода защитными доспехами. В ее грудь снова закрался страх, заставивший сердце биться учащеннее. «Это конец». Она в последний раз сделала глубокий вдох, и огляделась вокруг, чтобы попрощаться со всем, что ее окружало. Самая высокая башня цитадели была окутана туманом, но здесь наверху небо было таким ясным, что Саммер казалось, что она может дотянуться рукой до угасающих звезд. Над северной страной всходило солнце, окрашивая края облаков в розовый цвет. Еще никогда жизнь не казалась ей такой ценной. «Все прошло», – подумала она. – «Ты идешь по пути людей, Саммер».
Губы Индиго посинели от холода. Он снова застонал и заморгал, пошевелившись в руках Саммер.
– Смерть и любовь – соседи. Но расставание живет в обоих домах.
Саммер и сама не знала, почему в ее голове блуждала эта цитата из спектакля Морта, но она заставила ее улыбнуться. Только что она ненавидела Индиго. Но теперь, когда он открыл глаза и беспомощно смотрел на нее, как будто ничего не помнил, весь ее гнев испарился. Прошлое померкло, даже лицо Бельен. Она была только его Зоря, которую Торс Индиго позвал много лет назад.
– Индиго! – она нежно гладила его по волосам – Это я, Ламая. Не бойся.
И в тот момент, когда он узнал ее, она со странной нежностью наклонилась и поцеловала его. Его губы были покрыты пеплом и обжигали так же, как и меч. Яд бабочек. Но она не отстранилась.
Время поднималось и опускалось как дыхание, после чего остановилось. И Ламая увидела.
«Крепость у моря, так хорошо ей знакомая. Тогда она еще не была грудой обломков, а только что построена. У нее еще были светлые стены, а деревья вокруг не такие большие и мощные. Она видела войны, шедшие более двухсот лет назад, охоту на медведей и опасные турниры. И Индиго. Это был тщедушный ребенок с большими, любопытными глазами и улыбкой, которая никого не оставляла равнодушным. Он был самым младшим из пяти братьев, единственный сын новой правительницы замка, после того как умерла первая жена лорда. Так как порядок наследования престола определялся по матери, он был законным наследником и одновременно бельмом на глазу у своих сводных братьев. Семья скончавшейся правительницы много раз посягала на его жизнь. Когда ему исполнилось всего семь лет, все уже перестали считать коварные попытки убить его, каждая из которых подрывала его здоровье. Однако каждый раз он каким-то чудом оставался жив».
Саммер видела: «Индиго, восьми лет от роду, лежит с лихорадкой в слишком большой для него постели. У него плохо заживающая рана от якобы случайно попавшей стрелы.
Позже, ему уже двенадцать, он на выезде верхом. Провидение заставило его объехать кусочек поляны со странными, близко расположенными друг к другу цветами, в то время как его слуга там же прямо с лошадью упал в западню. Слуга был единственным человеком, которому он доверял».
Саммер видела: «Индиго становился все более недоверчивым и одиноким, превращался в рысь, обладая инстинктами, каждый раз спасавшими его от смерти.
После смерти родителей он, в возрасте двадцати лет, стал самым молодым лордом северной страны, когда-либо оказавшимся у власти. Двое его сводных братьев сбежали, двух других он прогнал сам. Он все больше стремился к власти. Влюбился в женщину с рыжевато-коричневыми волосами, но вскоре понял, что даже любовь приближала его смерть. Сердце Индиго разбилось, когда его жена и сын умерли от лихорадки, или может быть от яда, который пронес на кухню кто-то из его врагов. С этого дня он стал Индиго, которого все называли «Алхимиком». Эксцентричный и беспощадный, с сердцем на замке. Человек, которого боялись все противники.
В тридцать лет он был одиноким, уставшим от власти и жаждущим развлечений и чудес. И это тоже был Индиго – человек, любивший роскошь и музыку.
Он правил уже на протяжении десяти лет и имел столько врагов, сколько не имел никто до него. Но Индиго был хитрым, и смог приспособиться к этому. Он не тратил много сил на борьбу, а пользовался искусством интриги. Он изучал людей так же пристально, как и насекомых, которых хранил под стеклом. Индиго ночи напролет запирался в своих подземных камерах, где изучал науку по смешению ядов. Алхимик, мечтавший управлять жизнями и смертями других. Он изучал слабости своих противников, расставлял ловушки, заставляя недругов терпеть неудачу от своих же слабостей.
Тем не менее, его сводному брату удалось покушение, в результате которого Индиго чуть не погиб. В то время как врач зашивал его раны, он уже лежал при смерти с именем своей Зори на устах, но не открыл рта и, в конце концов, снова поправился. Вот только его правая рука больше не могла держать меч.
Индиго выздоровел и однажды познакомился у своего кузнеца с мальчиком, который мог обращаться с оружием обеими руками. Мальчику было четырнадцать лет, однако он выглядел взрослым, как будто уже много повидал в своей жизни. Его звали Аманд, и у него было много шрамов. В глазах мальчика Индиго увидел отражение собственной судьбы».
Любимый! Сердце Саммер сжалось, когда она увидела своего любимого человека глазами Индиго: серьезного, сконцентрированного на борьбе с левой рукой Индиго. Он еще не был таким высоким, а скорее худым и удивительно молодым. Тем не менее, у него уже был этот интенсивный взгляд и смех, который она так любила.
«Индиго выкупил его из кузницы, одевал его как молодого лорда. Впервые за последние годы он стал кому-то доверять, хотя и не полностью. Они вместе смеялись и часто выглядели как отец с сыном. На протяжении двух лет Индиго учился у мальчика сражаться левой рукой, в такие моменты они выглядели как зеркальные отражения – оба высокие, похожие друг на друга в своих движениях. Но и меч в левой руке не пригодился Индиго в борьбе против своего самого большого врага.
Он появился в образе Холодной Руки, болезни, во время которой Индиго кашлял и становился бледным. Но он еще держался, приказал поставить свою кровать посреди большого танцевального зала и каждую ночь назло смерти устраивал грандиозные праздники. Он лежал на кровати, как на троне, спрятанной за тюлевыми занавесками и цеплялся за музыку и свет, чтобы не умереть. Но ничего не помогало.
На десятый день болезни он опустился на подушки и почувствовал как холод пробирается в кости. Он прошептал имя одной женщины, время остановилось и ... она появилась».
В этот момент в голове Саммер смешались картинки двух жизней. Воспоминания Индиго сменяли ее собственные, и Саммер увидела все. Прошлое стало настоящим Здесь. И Сейчас.
«Индиго хочет закрыть глаза, как вдруг рядом с его кроватью появляется посланница. Появляется так внезапно, как будто сбрасывает маскировочный плащ, который делал ее невидимой. То, что смерть была всего лишь девушкой, безгранично удивляет его. Какое-то время Индиго даже рассержен и обижен. Он, переживший столько покушений, побежден созданием, вдвое моложе его? Леди Смерть, от которой ему так часто удавалось ускользнуть, хочет поиздеваться над ним? Хочет еще раз наглядно продемонстрировать ему его слабость и научить смирению? Тем не менее, он не может устоять перед посланницей смерти с золотистыми волосами. Ее губы... такие сладкие и близкие!
Звуки еще раздаются эхом в воздухе, хотя музыканты замерли в движении.
Посланница, уже наклонившаяся к нему, чтобы поцеловать, снова выпрямляется.
– Что это? – тихо спрашивает она.
– Музыка,– отвечает он. – И танец. Это жизнь.
Затем он умоляет ее, говорит как дорога ему жизнь.
– Дай мне еще момент! Позволь мне услышать одну эту песню.
Она и вправду колеблется и смотрит на танцующих. В этот момент они оживают, музыканты снова водят смычком по струнам скрипок, звучат звуки гитар и флейт. Девушка смотрит на все удивленными глазами, открывает рот от изумления. Индиго видит отражение блеска люстры в ее карих глазах.
И распознает в них искру очарования. О да, ему хорошо известны чары только что открывшихся чудес! Это как влюбленность, как первый поцелуй, как внезапно появившийся, нестерпимый голод. Теперь он понял, почему именно эта девушка, и никакая другая, может быть его смертью: в глубинах их душ они совершенно одинаковы. Она тоже, и Индиго, хитрюга, прекрасно понимает это, жаждет жизни, которой не может быть у них обоих – больше не может быть у Индиго. И никогда не будет у посланницы смерти.
Она открывает занавеску, выходит в зал и глаза всех присутствующих устремляются к незнакомой девушке в траурном платье. Наступает момент, когда он чувствует, что это его шанс.
Музыка сбивается с ритма, охрана беспокойно смотрит на него, но Индиго, чуть приподнявшись, машет рукой, приказывая им оставаться на местах.
– Танцуйте с ней! Она мой гость! – кричит он в зал.
В то время как он наблюдает за тем, как она идет по залу, оглядываясь, как будто ищет тона и краски, в голове Индиго возникает отчаянный план. Многие танцоры боязливо сторонятся ее, но Аманд, его приемный сын и юный друг, единственный, кому бы он доверил свою жизнь, собирается с духом и подходит к ней. Еще никогда Индиго не любил мальчика так, как сейчас. Он не слышит, что Аманд говорит смерти в образе девушки, но она кивает и позволяет ему провести себя по залу. Индиго устало опускается на подушки и закрывает глаза. Когда она возвращается, через час или может целую вечность, у него уже созрел план.
– Подари мне один день, повелительница, – тихо просит он. – Поцелуй меня завтра. И я покажу тебе всю музыку и танцы. Я подарю тебе жизнь и свет!
Посланница смотрит на музыкантов, на цветы, слышит смех гостей через занавеску.
– Один день! – говорит она властным голосом.
Никто из них не чувствует дисгармонии в структуре времени».
Дальше время бежало в ритме черного пульса. Показало Зорю, изо дня в день отодвигавшую смерть. И Индиго, который своими соблазнительно сладкими и липкими нитями вплетал ее в жизнь, как паук бабочку. Как он давал ей попробовать блюда и вино, предлагал ей музыку и поэзию лучших поэтов, ощутить солнце на коже, и дни и ночи, полные развлечений.
Одновременно Саммер увидела себя. Как она открыла для себя жизнь, краски слов и нечто, показавшееся ей бессмертнее, чем сама Зоря: любовь, истинная причина, заставлявшая ее медлить изо дня в день. Она прожила все это еще раз.
«Часы, проведенные с Любимым, ее страх перед Леди Мар и обнаружением ее запрещенного деяния. Она тщательно скрывалась от поисковиков и наслаждалась каждой секундой, как последней. И в тот день, когда Саммер окончательно поняла, что была намного человечнее, чем могла себе представить, она испытала одновременно и счастье и печаль».
Саммер еще ближе притянула к себе Индиго, как будто могла остановить время. Но его жизнь неудержимо протекала через нее.
«Индиго как никогда счастлив, когда ему удается выиграть день, но каждую ночь он боится конца. Его желание жить уже давно переросло в навязчивую идею. Но он не был бы Индиго, хитрецом, если бы не верил в то, что и посланница всего лишь его противник, для которого ему просто нужно найти правильное оружие. Девушка даже не подозревает, что имеет дело с двумя мужчинами. С одной стороны дневной Индиго, беззаботный, смеющийся соблазнитель, ее учитель и одновременно покорный слуга.
И другой Индиго, убийца и отравитель, лихорадочно ищущий в своих лабораториях средство, чтобы победить ее. Ему удобно, что его молодой адъютант занимает и отвлекает ее. Иногда он слышит их смех, видит, как они во дворе учатся фехтовать тупыми шпагами. Индиго доверяет Аманду и знает, что тот никогда не сблизится с девушкой, в конце концов, он настоятельно дал ему понять, что сам влюблен в молодую девушку. Аманд все ему рассказывает о ней, таким образом, он осведомлен о каждом часе и каждой секунде ее действий.
Каждое вино, которое Индиго подает ей в эти недели, отравлено. Он применяет арсен и аконит, яд экзотических лягушек, капли которого достаточно, чтобы убить лошадь. Он даже не гнушается магических настоек и заклинаний. Она полностью выпивает каждый бокал и ... ничего не происходит. Она даже не шатается, когда прямо ей в сердце якобы случайно попадает стрела, мало того, сама вытаскивает ее из раны, которая затягивается уже через несколько часов.
И ни одного шрама. Он совершает поджог, но единственным пострадавшим оказывается слуга. Наконец это случается, в тот день, когда она отведала первые зимние плоды. Они в садах цветочного дома, от снежных бабочек, окруживших цветки в виде звезд, рябит в глазах. Это самый холодный из всех зимних дней. Индиго и Аманд одеты в шубы, а девушка как обычно сияет в платье, обнажающем плечи, и носит шубу из меха снежного барса только для красоты. Она стоит в снегу босиком и не обращает внимания на ветер. Когда одна из бабочек садится ей на плечо, и она отгоняет ее, на коже девушки остается пыль с крыльев насекомого.
Впервые Индиго видит, что и посланницу можно ранить. Она вскрикивает и падает на колени, удивленная и испугавшаяся собственной слабости. Аманд бросается к ней и помогает встать – и в эту секунду Индиго понимает две вещи: что действительно существует способ победить свою смерть, и что Аманд обманывает его. Индиго умеет читать по лицам. Когда он видит беспокойство и плохо скрываемую нежность, с которой его приемный сын поддерживает девушку, он осознает, что его друг начинает ускользать от него. Как всегда он не подает виду и продолжает тайком плести свои сети.
Посланница заболевает, весь день она слаба и бледна, как будто прикоснулась к яду. Ее плечо красное и пульсирует. Индиго отдает приказ поймать всех снежных бабочек, чтобы они больше не причиняли вреда. Никто не удивлен этому приказу эксцентричного лорда. Целыми днями слуги ходят по снегу с сачками, отлавливая бабочек. У них отмерзают пальцы, но Индиго не успокаивается до тех пор, пока все до единой бабочки не оказываются в его лаборатории. Тем временем, он продолжает слушать доклады Аманда, делая вид, что все еще доверяет ему. Однако теперь он приставляет к нему шпионов. Их рассказы потрясают его до глубины души.
Посланница и Аманд делят постель. Она целует его, но он не умирает. Более того, Аманд знает секрет Ламаи. Она призналась ему, что жизнь Индиго находится в ее руках. Парень продолжает делать вид, что ничего не знает и изображает покорного слугу Индиго. Гнев Индиго бесконечен. Из всего этого он делает единственное заключение: Аманд предал его и хочет уничтожить с ее помощью. Может даже она подарила ему бессмертие? Несмотря на охватившую его ярость, Индиго с удивлением понимает, что уважает своего приемного сына. Парень многому научился у него. Вскружил голову посланнице смерти. Она послушается его и поцелует Индиго. И тогда он займет его место. Индиго думает, что его предали. Это самая ужасная боль из всех, что он испытывал».
Саммер почувствовала разочарование, как будто сама пережила его. Как его Зоря, она понимала недоверие Индиго. Гладя на всю его жизнь, Саммер огорчилась, почувствовав это огромное одиночество. «Как мало он доверял», – подумала она.
«Посланница и Аманд ничего не подозревают, они целуются и шепчутся по ночам, не замечая, как часто их подслушивают невидимые уши. Интрига Индиго окупается сполна. Посланница смерти выдает Аманду еще один секрет: она говорит с ним о ее связи с царством воздуха. Рассказывает, что ее нельзя ранить, и что она носит невидимый, крылатый плащ, сросшийся на плечах и руках с ее кожей. Этот плащ является ее связующим звеном с другими посланниками и Леди Смертью. Когда Аманд спрашивает ее, умрет ли она без плаща, девушка сомневается, но затем говорит да, наверное, по-другому быть не может.
Она говорит ему также, что является человеком и никогда не вернется к своим. Аманд реагирует так, как отреагировал бы Индиго на его месте: он обещает ей человеческую жизнь. Рассказывает о том, что они вместе убегут на юг и что Леди Смерть никогда не найдет их. И когда они на самом деле намереваются покинуть северную страну, Индиго понимает, что пришло время действовать. Посланница ошарашена, когда рано утром он приказывает связать ее. Ее сопротивление быстро исчезает, потому что наручники покрыты пеплом бабочек. Вдохнув его, ее глаза становятся большими, и она теряет сознание.
Теперь Индиго мог бы лишить ее жизни. Но он все еще рассержен и глубоко задет предательством своего приемного сына. Поэтому он приказывает Аманду убить посланницу, чтобы доказать свою лояльность. Убить мечом, на котором приготовлена пыль с крыльев бабочек. Парень не догадывается, что Индиго знает его тайну. Ему ничего не остается делать, как взяться за меч на месте казни.
Он постоянно смотрит на окно, в тени которого виднеется фигура. Он думает, что это Индиго. Но конечно это всего лишь стражник, которого Индиго поставил там, одев его в собственный плащ. Он сам, переодевшись в одежду стражника и надвинув капюшон, стоит в трех метрах от Аманда и наблюдает за ним. Индиго-игрок. Он разбирается в людях и знает, что Аманд попытается обмануть его. Но все же, где-то глубоко в душе, он надеется, что ошибается, что парень предан ему и подчинится его приказу. Но он этого не делает.
Когда посланницу приводят на место казни, Индиго видит, как Аманд тайком развязывает ей руки. При этом он как бы случайно поворачивается таким образом, чтобы фигура в окне не заметила этого. Затем он шепчет ей что-то. И посланница, хоть и одурманенная ядом бабочек, смотрит сначала на следы от наручников, затем на него. Она доверяет ему, не пытается бежать. И снова Аманда выдает его взгляд, полный любви и заботы. Он поднимает меч, имитируя удар. Девушка наклоняет голову. Сделав два шага, Индиго оказывается рядом с Амандом и вонзает ему кинжал в спину. Ему самому больно, но жизнь научила его, что предателям нет места рядом с ним. Аманд падает, не издав ни звука, а посланница все еще лежит на замерзшей земле, с закрытыми глазами и в полуобморочном состоянии от действия яда. Индиго поднимает меч и подходит к ней.
Он не видит крылатого плаща, однако прикладывает меч к ее шее и проводит лезвием по спине и рукам. Не видно ни капли крови, но Индиго замечает угасающее сияние. Она удивленно хватает ртом воздух, издает жалобный крик и, потеряв сознание, падает в снег.
Индиго зовет своих людей и слуг. Они бросаются к месту казни и с немым ужасом наблюдают за тем, как Индиго щупает пульс Аманда. Он больше не бьется в груди предателя, парень белый как простыня и лежит без движения. На мгновение Индиго накрывает волной огорчения, но он берет себя в руки. Его переполняет страх: накажет ли его Леди Смерть? Ему нельзя терять времени. Подданные колеблются, когда он грубо приказывает им, убрать тело Аманда. Но, в конце концов, подчиняются, берут покойного за руки и ноги и уносят прочь.
Посланница приходит в себя, открывает карие глаза. Они пустые, лишенные всех воспоминаний. Яд бабочек действует. Она словно в лихорадке, не узнает Индиго и он видит, что она обречена на смерть. Она позволяет поднять себя на ноги.
– Кто ты? – шепчет она.
– Твой спаситель, – отвечает Индиго. – Видишь палача, которого они сейчас уносят? Он хотел убить тебя. Но я пришел вовремя, чтобы спасти тебя. Я развязал тебе руки. А теперь я отведу тебя в безопасное место.
Он обхватывает ее за талию и поднимает на ноги. Она стоит шатаясь, держится за него, чтобы не упасть. Бросает взгляд на Аманда, но по-прежнему не узнает его. Девушка испытывает лишь враждебность и гнев выжившей, которой удалось спастись от палача. Она не сопротивляется, когда Индиго приобнимает ее и ведет в лабораторию. Ее голова такая тяжелая, что, пройдя два шага, посланница кладет ее ему на плечо. Сделав еще четыре, пять шагов, она теряет сознание. Индиго успевает подхватить ее и несет в глубину подвалов дома. Туда, где уже наготове стоит ее гроб».
Картинки замелькали быстрее, но время вокруг Саммер все еще стояло на той секунде, когда умер Индиго. Только бабочки шевелились, крыльями как веером обмахивали ее щеки, лоб, руки, в то время как она чувствовала, что становится все слабее и слабее. Ей было больно от того, что Любимый увидел именно эту сцену: его любимая девушка лежит в руках Индиго, прижимаясь к нему. Она так хотела все ему рассказать. Но даже если бы было возможно, и теперь уйти от судьбы, она уже была не в состоянии даже встать на ноги. С каждым вздохом девушка все больше теряла силы. Жизнь Индиго Саммер наблюдала через пелену, сцены того дня и вспышки воспоминаний последующих годов.
