Текст книги "Загадать и принять (СИ)"
Автор книги: Нина Баскакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Не знаю.
– Я могу тебя начать уговаривать остаться. Не пороть горячку. Но не в моем праве советовать человеку, как ему быть. Тем более что я не знаю всей ситуации. Меня слишком долго не было. Многое могло измениться. За семь лет человек из товарища, которого знаешь как себя самого, может стать совершенно чужим человеком. Это сейчас я и вижу. Раньше с Данко таких проблем не было. Но, как я понял, он остался таким, же раздолбаем, который не понимает своего счастья. Только стал более порывистый. Это мы с ним поменялись. Раньше я больше проблем доставал. Мне дурные идеи приходили. Он шел за компанию и меня вытаскивал. Теперь наоборот.
– Мне это не нравится.
– Ясное дело. Тебе его дома видеть охота, а не по пьяным кампаниям доставать.
– Ладно, когда зимой вместе жили. Тогда все свободное время работа занимала. Мы почти друг друга не видели. Теперь у него хороший график. До пяти вечера. После этого он идет по городу болтаться. Сережку с собой таскает. Приходят уже к десяти часам. Одно было терпимо, то, что не пил. Ладно, город посмотреть. Узнать, что изменилось. Но у вас город в одной стороне чихнул, а в другой уже платок достают. Что там полтора месяца смотреть?
– Не знаю, – он задумчиво улыбнулся. Размешивал ложкой чай и смотрел, как ложка образует водоворот. На улице гремела гроза. Пламя свечи колыхалось при ветре. Из-за этого по стенам плясали причудливые тени. До меня же начало доходить, что я сижу на кухне с незнакомым человеком. Возможно опасным. В случае чего ведь никто не поможет. Стало страшно. – Но понять его могу. Вчера только вернулся. Сегодня целый день просто бродил по городу. Без цели. На людей смотрел. Знакомые лица искал. Здесь все родное. Все знакомое, мало изменившееся, но и с большим переменами, такими, что и не узнать. Кто-то уехал, кто-то остался. Другой по глупости погиб, а та девчонка, которую за косички в первом классе дергал, от рака сгорела. Там тетя Маша повесилась. А соседка уже пятого родила. Я же еще помню, как на ее свадьбе все гуляли. Семка спился, а Володя бизнес организовал. Пять автобусов имеет. Вроде обычные новости. Они меня и не касаются. Но в них и есть вся жизнь. Хочется влиться в эту жизнь после долгого отсутствия. Кто-то в воду входит медленно. Вначале до щиколоток, потом до колена. Привыкает к температуре, чтоб дойти до места, где вода уже по грудь. Привыкнув к температуре, человек начинает плыть. А кто-то с разбегу в воду прыгает. Оставляет за собой кучу брызг. Ныряет. Ему нужно сразу все почувствовать, узнать, понять. Так и тут. Ты права. Город небольшой. Данко скоро все узнает, все поймет и успокоится. Здесь не так много событий. Он вернулся. Привез с собой кучу впечатлений. Находиться в центре внимания. Короче, слава вскружила голову.
– Главное, чтоб это продлилось недолго, – ответила я.
– Ну вот, уже и мысли правильные появились. Не о вещах и чемоданах думаешь.
– Ты же все сделал, чтоб мое мнение поменять.
– А для чего нужны друзья? Когда возникают проблемы, то нужно плечо подставить или спину прикрыть, когда товарищ в отключке кладовку храпом оглушает.
– Поэтому приходиться философствовать на кухне с его женой.
– А я не против. Если честно, то не хочется возвращаться по темному городу во время грозы. Такси вызывать денег нет. Нужно для начала их заработать. А с этим явно проблемы будут.
– Сейчас сложно найти работу. У меня пока не получилось, – призналась я.
– Пока не пытался. В понедельник начну поиски. Но уже предвижу проблемы. Ничего. Прорвусь.
Загрохотал гром в последний раз, оставляя за собой лишь дождь, который шел сплошной стеной. Было слышно, как он барабанит по железке, которая лежала рядом с крыльцом. Дождь не думал заканчиваться. Выгонять Гену было неудобно.
– Может тебе у нас постелить?
– Дождь скоро закончится.
– Не думаю. Похоже, он решил затянуться на всю ночь.
– Еще немного посижу и пойду. Не хочу вас стеснять, – ответил Гена. – Да и тебе я не нравлюсь. Еще не выспишься.
– Почему?
– Будешь от каждого шороха просыпаться. Бояться, что или нападу, или ограблю, – он говорил это спокойно. Все с той же улыбкой. Грустной. Спокойной.
– Мне тяжело с людьми сходиться. Я по умолчанию им не доверяю.
– Почему?
– Не знаю. От природы наверное. Это Данко у нас широкой души человек. Еще и прет танком. Увидел цель, так не сворачивает с дороги.
– Это же хорошая черта. Многого можно добиться.
– Если к этому стремиться. А ему это не нужно.
– И тебя это расстраивает.
– Нет. Каждый человек сам выбирает свою судьбу и свою жизнь. У каждого из нас свое место. Так зачем его заставлять делать то, что Данко не свойственно? – пожала я плечами.
– Вы хорошо дополняете друг друга. Не надо ссориться и рубить все сгоряча.
– Я подумаю.
Сережка уснул. Данко храпел в кладовке. Когда я вернулась на кухню из ванной, куда отнесла купленный шампунь, то Гена спал. Лег на диванчик, который огибал стол, подогнул ноги и спал. Я сходила за пледом. Накрыла его и погасила свечу. Пошла проведать Данко. Тоже мне воин нашелся. Села рядом с ним. Вот и что делать? Уходить? Говорят такое прощать нельзя. А я второй раз на те же грабли наступаю. Только и бросать его больно. Я провела ладонью по его влажным волосам.
– Элька, я тебя так люблю, – пробормотал он и продолжил спать дальше. Любит. Жаль, что такой дурной.
ГЛАВА 18
– Элька, Эль, ты чего плачешь? – сквозь сон услышала я голос Данко.
– Не знаю. Приснилось, что мы поссорились, – ответила я.
– Как поссорились, так и помиримся. Или ты думаешь, что я тебя куда-то отпущу? Глупая. Я тебя никуда не отпущу и никому не отдам, – обнимая меня, прошептал он.
– Я замерзла.
– Так иди сюда. Накрою и согрею. У меня одеяло теплое, – позвал он. Рядом с ним действительно было тепло. – Не плачь больше.
– Как не плакать, если ты меня обижаешь? – спросила я.
– М? Не помню. Скажи в чем виноват?
– Нос мне расквасил. С девчонками гуляешь. Где-то шляешься. Список можно продолжать и продолжать, – ответила я.
– Какой я плохой. Даже не ожидал такого, – ответил он.
– А что ты ожидал? Вот чего мне с тобой делать? Ты слово давал, что больше пить не будешь. Я тебе простила Новый год, хотя уже тогда нужно было гнать метлой. Чего смеешься?
– Представил тебя с метлой. Ты на ведьму не похожа.
– Зубы мне не заговаривай. Прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – сна больше не было. Только обида, которая прорвалась болезненным нарывом.
– С трудом. Если бы ты злилась, то не лежала бы рядом. Кстати, где мы лежим? На кровать не похоже.
– В кладовке.
– О как. А почему?
– Потому что ты был мокрый и пьяный, поэтому кровать не заслужил. Да и свалился раньше, чем до нее добрел.
– Хм, а почему я мокрый?
– Потому что в душе побывал. Хорошо боевой пыл охладило.
– Но подушку и одеяло я все, же заслужил, – заметил он.
– Сережа принес. Он тебя почему-то жалеет.
– А ты?
– Я на тебя злюсь.
– Почему тогда рядом? Вот если бы в комнате злилась, то я бы понял. Но ты рядом со мной делишь жесткий пол. Тут я не понимаю, – он потянулся и неожиданно крепко обнял меня.
– Потому что я думала, что делать дальше и, похоже, уснула.
– Но рядом.
– Вот заладил одно и то же.
– Угу, заладил.
– Ты мне в нос заехал!
– Не специально. Рука не поднимется тебя намеренно обидеть.
– Так почему обижаешь?
– Видимо мне даже капли в рот нельзя брать. Иначе остановиться не могу. Еще и тебя обижаю. Если я на минуту отойду, ты не убежишь? – спросил он.
– Куда?
– Не знаю. Может в соседнюю комнату. Обижаться.
– Буду здесь мерзнуть от обиды.
– Ловлю на слове. Сейчас вернусь.
Темно. Холодно. Жестко. Когда-то Света говорила, что я достигла своего дна. Остается теперь только подниматься. Сейчас я не была в этом так уверена. Вот сейчас разве не дно? Самое настоящее дно. Живу в какой-то халупе деревянной с гуленой мужем, который нос мне расквасил. И уйти нельзя, потому что банально некуда. Можно маме позвонить. Выслушать в очередной раз, какая я дура. Уговорить вернуться Сережку назад. А ему здесь нравится. И что Данко без меня делать будет? Окончательно сопьется и с катушек слетит? Хотя, почему сопьется? Вон, у него уже есть мне замена.
– Я вернулся. А почему у нас Генка на кухне дрыхнет? – спросил Данко.
– Остался из-за грозы. Против?
– Нет. Восстанавливаю картину вечера.
– Чего жуешь?
– Хлеб с молоком. Будешь?
– Давай. А ты не мелочишься. Сразу батон и пакет взял.
– Есть хочу, как будто неделю не ел. Вчера не ужинал.
– А кто в этом виноват?
– Знаю, что сам. Будешь ругаться? – спокойно спросил он.
– Не буду. Тебе не пять лет, чтоб тебя отчитывать. Только поэтому я вчера промолчала. Но мне это надоело.
– Не понимаю, чего ты злишься.
– Хорошо, может мне тоже начать гулять? С мужиками обниматься? М? Тебе это понравиться? – вспылила я.
– Я тебе доверяю. Даже если ты будешь с кем-то общаться, то это не значит, что ты с этим человеком будешь спать. Или для тебя общение сразу подразумевает измену? Своеобразное предисловие к измене?
– Нет.
– Тогда чего ты возмущаешься?
– Данко, почему ты не понимаешь?
– Так объясни. Я пойму. Ладно, про алкоголь я понял. Могу выпить только несколько рюмок компота. От него почему-то крыша не едет и даже желания продолжить банкета не возникает. От всего другого я теряю тормоза, и крыша просто улетает. Тут мой промах. Но пока не попробуешь, то не узнаешь. Буду знать. Да, не оправдание, но вчера был очень тяжелый день. Неприятный день, когда понимаешь, что друзья оказываются врагами. И тупо не врубаешься, почему так произошло. Чет я начинаю разочаровываться в людях.
– Чего случилось? – беря у него пакет молока, спросила я. В этом что-то было вот так сидеть в кладовке, кутаться в одеяло и жевать белый хлеб, запивая его молоком. Экстрим.
– Да у нас решили, что Генке лучше свалить из города. Кто-то решил просто его проигнорить. Мол, сам свалит, если его не замечать. Другие решили морду набить. Приписали ему такие грехи, что он у нас словно маньяк сексуальный. Девчонок малолетних портит. А он еще по городу прошелся. Народ начал возмущаться, как посмел так гордо ходить. Мол, ему положено в норе сидеть и носа не показывать. Я сразу после работы к Генке пошел. Он мне даже не сказал, что вернулся. Может, знал бы заранее, то и почву подготовил. Хотя, этих упертых ничего не перебьет. Короче, увидел компашку, что собралась на вилы поднимать.
Хорошо, что народу было мало. Тыры-пыры. Ситуацию смягчил. За дружбу, за знакомство. На халяву пить все готовы. И про вилы забыли. Вроде разошлись миром. Но это вчера было. А что сегодня? Против города идти? Один был бы, то пошел не задумываясь. Теперь же вы еще у меня. Вот и гадай, как поступить. Друган, который как брат, или семья?
– Могут и нас травить?
– Угу. Кто-то воду мутит. Блин, эту историю уже забыть можно. Лет сколько прошло. Да, история вышла шумная. Но все равно… Так и меня можно в эти маньяки записать.
– Почему?
– Я же тоже там был.
– Данко, а ты уверен, что Гена не виноват? – осторожно спросила я.
– Уверен. Не мог он тогда этого сделать, – твердо сказал Данко. – А с кем девчонка целки лишилась? Непонятно. Я спал. Миха со своей мадам тусил. Он тогда ни на кого не смотрел, кроме нее.
– Остается твой товарищ, – спокойно сказала я.
– Надо с ним поговорить. Хотя, он мой друг.
– Даже если не прав?
– Он мой друг, – повторил Данко.
– Все равно это не повод напиваться и мне нос разбивать.
– Ну, хочешь мне отомсти. Я тебе свой нос подставлю.
– Ага, а потом еще кулак лечить.
– Тебе не угодишь. Все тебе не так и не этак, – Хлопнула входная дверь. – Генка ушел?
– Или Сережка на рыбалку пошел.
– Совсем забыл про эту рыбу. Ладно, он с дядей Васей. Можно быть спокойным, – сказал Данко. – Пойдем чего-нибудь существенного перекусим?
– Проглот.
– Знала же за кого замуж выходила, – ответил Данко.
Пять утра. Нос распух. Из-за этого я гнусавила. Глаза заплыли. Жуть. Теперь на улицу не выйти. Сходила за шампунем. Но все это было ерундой по сравнению с надвигающимися проблемами. Сережа уехал на рыбалку. Гена стоял около плиты и разогревал вчерашний ужин.
– Я ему сковороду не доверю, – сказал Гена, когда я вошла на кухню.
– И правильно сделает, если мы хотим завтрак, – Данко ковырялся в телефоне. Посмотрел на меня. Присвистнул. – У меня где-то мазь была для ушибов.
– Скорее уж у меня. Потому что купить ее настояла я, когда ты ногу ушиб. В аптечке посмотри.
– Какая разница? Сейчас тебя лечить буду, – открывая мазь, сказал Данко. Как всегда, проблемы мы не видим. Просто перешагиваем ее. Чувство вины – не знакомо. Я опять начала злиться.
– Что ты делаешь?
– Нос чешу. Авось подобреешь, – ответил он с совершенно серьезным лицом.
– Я тебе не лампа Алладина.
– Нет, ты Элечка, которая не в духе. Но ведь ты подобреешь? – с надеждой спросил он. – Я ведь еще могу рассчитывать на помилование?
– Можешь надеяться. Говорят, надежда последней умирает, но не факт, что оно будет.
– Ты хорошая. Ну, куда без тебя денусь? Кто меня еще так терпеть будет? М? – спросил он. Я решила больше не продолжать разговор, который крутился по кругу. Наверное, в глазах Гены мы были как два идиота. Ладно, Данко. Порой мне казалось, что у него точно что-то с головой, но я-то… Или еще до знакомства с ним была не в себе, или это заразно? Надо было ругаться, злиться, а я тихо кипела, но молчала. Да, я на него была в обиде, но не готова была хлопнуть дверью.
Завтрак проходил в молчании. Я терла глаза. Хотелось спать. Привыкла уже высыпаться. Это раньше по пять часов спала, а потом бежала на работу. Теперь жизнь была боле равномерной.
– Ген, может тебе рассмотреть вариант свалить из города? – прямо спросил его Данко.
– Нет. Даже в мыслях такого не было, – ответил Гена.
– Может нужно рассмотреть этот вариант?
– Нет. Я на досрочном. Мне здесь проще остаться. Да и зачем уезжать?
– Затем, что кто-то тебе решил организовать травлю, – ответил Данко.
– Я понял, – последовал спокойный ответ. – Даже предполагал такое развитие событий. Поэтому и не звонил тебе. Это мои проблемы.
– Угу, раньше у нас общие были проблемы. А теперь чего изменилось? – буркнул Данко. Гена лишь пожал плечами.
– Может вас оставить? Без меня все выясните? – спросила я.
– А смысл? Все равно ведь все узнаешь, – ответил Данко. – Мы как бы в одной связке.
– Правильно мыслишь, – сказал Гена. Он опять задумчиво мешал чай с грустной улыбкой. – У вас хорошая команда. Именно поэтому я тебе не рекомендую лезть в эту историю.
– Ген, честно, было или не было? Данко готов за тебя стоять, даже если ты сумочки у старушек вырывать будешь. Мне знать надо. Чисто для себя. Впечатление местного маньяка ты не создаешь. Но по пьяни у нас и Данко в зверя превращается, – сказала я.
– Из-за травмы. Раньше такого не было, – сказал Данко. – А пока учился, то не до алкоголя было. Не проверял.
– Теперь проверил и с алкоголем завязал. Или будешь без меня такими выкрутасами заниматься, – сказала я.
– Но вчера не водка, же была. Пиво. Потом самогон. Потом…
– Коктейль вырви глаз. Я помню, как ты все это в себя заливал. И заканчивай друга прикрывать. Не думай, что я забыла про свой вопрос.
– А она тебя уже хорошо знает. Не поддается, – рассмеялся Гена.
– Угу, но попытаться можно. Иногда прокатывает. Редко, но бывает, – ответил Данко.
– Ничего не было в ту ночь, – ответил Гена.
– В смысле? – не понял Данко.
– В прямом, – усмехнулся Гена.
– А ты сказал…
– Сказал. Но не было, – Гена быстро посмотрел на меня, потом опять уставился в свой чай. – Ничего не понимаю, – Данко даже головой встряхнул, словно надеялся привести мысли в порядок. – Видно же было, что она не против была.
– Была. А потом передумала. Как ноги увидела, так все желание пропало. Уродом обозвала. Я тогда обиделся. К стенке развернулся и уснул. Утром она проснулась. Поняла, что с кем-то переспала. Ко мне претензии. Я хоть выпивши, был, но не в таком состоянии, чтоб не помнить вечер. Пристала ко мне, было или нет. Я и ляпнул, что было. Еще и приплел, как у нас было. В подробностях. Она-то мало что помнила. Быстро оделась и домой. Вернулась уже с отцом и ментами.
– А там всех опросили. Все видели, что продолжение будет. Никто не сомневался. Ты не отрицал.
– Только она начала говорить, что не по взаимному было. А признаваться, что я натрепал, было неудобно. Зато девять лет получить было удобно. Да и не поверил никто бы моим словам, – ответил Гена.
– Но ведь не против была.
– Я думал над этим. Наверное, сам факт, что все именно со мной произошло и сыграло роль. Девкам сказки охота и принцев, а не с уродами ночи проводить.
– Глупости все это, – отмахнулся Данко. – А сейчас спросим женское мнение. Эль, вот у человека проблемы с ногами. Попал в пять лет в аварию. Ноги по частям собирали. Естественно шрамы остались.
– Шрамы сильные. Еще и на ногах три пальца сросшихся. Аномалия такая. Родители думали прооперировать, но это были меньшее из проблем. Тогда вопрос стоял, смогу ли ходить, – добавил Гена.
– И? Все в жизни бывает, – пожала я плечами.
– Но не все так считают, – ответил Гена.
– Может в восемнадцать лет или сколько тогда той девчонке, было? – спросила я.
– До восемнадцати двух месяцев не хватило, – ответил Гена.
– В том возрасте внешность имеет значение. Чем старше становишься, тем больше понимание приходит, что внешность – это лишь дополнение. Больше на самого человека смотришь. Понятие красоты – это вещь индивидуальная, к тому же она не вечна. А вот что скрывается за этой оболочкой, на это стоит обращать внимания. Так что зря ты так зацепился за слова пьяной девчонки, – ответила я.
– Все равно. Все это в прошлом, – ответил Гена.
– А что в будущем? – спросил Данко.
– Не знаю.
– Они ведь тебе житья не дадут, – продолжал Данко. Гена лишь плечами пожал, словно ему все равно было.
– Только меня интересует, а кто в итоге виноват в случившемся? – спросила я. – Насколько я поняла, там было трое ребят и две девчонки.
– Я ее не трогал, – сразу сказал Данко. – Тогда у меня подружка была. А я как-то принципиально, если с кем встречаюсь, то на других не смотрю.
– А если женат? – спросила я.
– Тем более, – хмыкнул Данко, обнимая меня.
– Но обниматься тебе это с другими девчонками не мешает.
– Даже не обращаю на это внимание. Нравится мне кого-то тискать. У каждого свои заморочки. Тебя под рукой не было, – ответил он, смотря на меня.
– Вот теперь хочется ударить.
– Бей прямо в нос. Будем с тобой вдвоем разукрашенные ходить, – ответил Данко, подставляя свой нос.
– Миха не мог, – прервал наше препирательство Гена. – Он тогда кроме своей зазобы никого не видел.
– И кто тогда? – спросил Данко.
– Санек, с которым она тогда тусила. А потом бросила за два дня до выпуска. Переключилась на меня. Он в курсе был, к кому мы поедем. Или какой-то тип заезжий, который к нам на дачу проник. Сделал свое дело и свалил, – сказал Гена.
– Санек против тебя и начал компанию. Но при этом сам свалил из города, – сказал Данко. Наступила тишина. Каждый думал о своем, или об общем. Меня поразило, как из-за какой-то глупости парень перечеркнул себе судьбу, а девчонка, скорее всего, получила травму на всю жизнь. А ведь все из-за какой-то глупости. И чувств там не было. Только любопытство, желание отомстить.
– Мы с ним всегда на ножах были, – сказал Гена. Я промолчала, что было последней глупостью начать встречаться с девушкой своего врага. Похоже, Гена и сам это понимал.
– И что теперь? – спросила я.
– Переживем, – уверенно ответил Данко. – Только товарищей, с которыми после работы можно будет посидеть и потрепаться, у меня убавиться. Хотя, один хороший друг стоит сотни мнимых друзей. Так что, все нормально. Ген, родители как восприняли твое возвращение?
– Никак. На порог не пустили. Мать в запое. Отец в открытую с любовницей живет. Им сейчас не до меня. Да и видеть не хотят.
– А ночуешь где?
– Сегодня здесь. Вчера на развалинах, – спокойно ответил Гена, как будто это было в порядке вещей.
– Эль? – Данко посмотрел на меня.
– Сам решай, – ответила я.
– Ну, решить-то я решил. Только твое мнение меня также интересует, – ответил он.
– Я спорить с тобой не буду. Да и понимаю всю ситуацию, – ответила я.
– За помощь спасибо, но…
– Никаких возражений слушать не хочу. Ты один пропадешь, – остановил его Данко.
– У вас парень…
– Который уже проходил через такое. Не думаю, что он будет против, – ответила я. – Когда за спиной кто-то есть, то с миром бороться легче. Друзья на то и нужны.
Я это сказала, потому что надо было сказать именно так. Думала же о другом. Проблемы. Интересно, мы можем жить без них? Тихо, спокойно. Или такое бывает только в сказках?
