Текст книги "Загадать и принять (СИ)"
Автор книги: Нина Баскакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 14
Все следующие дни превратились в один длинный день, которому не было конца. Я не помню, как спала. Все события были какие-то отрывочные. Вот я в больнице у Сережи, потом в полиции, бегу на работу. Но уволиться пришлось все равно. Просто попросили уйти. Я понимала начальство. В этом году то больница, то отгулы. Им это было невыгодно. Оставалось только рассылать рекламу в соцсетях, что я делаю прически на дому. Небольшая халтура, но тоже деньги. Устраиваться на новое место смысла не было. В конце июня все равно мы должны были уехать.
Сомнения не оставляли. Иногда хваталась за голову с мыслью, что я творю? А потом панику перебивал здоровый авантюризм: почему бы и нет? Почему не начать все сначала, когда есть такая возможность? Данко не вылезал из учебников и библиотек. Я его почти не видела. В тот день, когда позвонила Света и предложила встретиться, он должен был защищать диплом. Тогда я поняла, что месяц прошел. Месяц, который казался вечным, подошел к концу. Данко сказал, что все равно, несмотря на результат защиты диплома, мы уедем. Даже если он его завалит. В папке с документами уже лежали три билета на поезд. Сумки я так и не собрала. Все оттягивала на последний момент. Хотя, решено было, что мы не будем много чего брать. Там все купи новое. На какие деньги? На что жить? Как жить? Одни вопросы и никаких ответов. Только слова Данко, когда он просил меня ему довериться. Верить, что все будет хорошо. Может, будь мне поменьше лет, то я с ним бы согласилась. Тогда на мир проще смотришь. Больше оптимизма, меньше разочарований и понимания, что не все так просто, как кажется. Мы могли там не прижиться. Не найти работу. А халтуру найти в небольшом городе намного сложнее. Это в Москве кто-нибудь выходит замуж, идет в ресторан или на какое-то торжество. А там…
Света вся в черном. Хмурая, осунувшаяся. Она сидела на площадке. Ника каталась на качелях. После похорон Паши мы не созванивались. Я ждала, когда она сама захочет общаться. И вот Света позвонила. Почти перед самым нашим отъездом.
– Как ты? – спросила я, подсаживаясь к ней.
– С Димой развожусь. Он мне обещал однокомнатную квартиру купить. Девочка та от него родила. Так что ему не до меня больше. Целыми днями у нее пропадает, – ответила Света.
– К этому все и шло.
– А все равно неприятно. Навалилось как-то все. И с работой проблемы. Прям черная полоса. Просвета не видно.
– Он будет. Пройдет полгода, и ты опять будешь на ногах, – ответила я. – Так всегда было. Ты не можешь долго грустить. Для тебя это противоестественно.
– Ладно, мужики приходят и уходят. А вот…
– Пашка все равно будет у тебя в воспоминаниях. Он никуда не уйдет. Боль останется, но со временем научишься с ней жить. Тем более жить нужно ради Ники. Тебе ее надо на ноги поднять.
– Не совершить прежних ошибок. Такое ощущение, что я все время наступаю на те же грабли. Они меня бьют, а я не понимаю, почему не могу пройти мимо. Почему-то должна получить по лбу, – тихо сказала Света.
– Тут я тебе не советчик. Надо смотреть на всю жизнь. Что-то менять.
– Я и сама чувствую, что надо менять. Осталось понять что, – она вздохнула. Посмотрела на качающуюся Нику. – Как у тебя дела? Как Сережа?
– Выписали вчера из больницы.
– Ты не говорила…
– Конфликт с одноклассниками. Избили его. Дело заводить не стали. Замяли все. Я настаивать не хочу. Все равно завтра уезжаем. Можно было бы их проучить. Но не хочу связываться. В какой-то момент стало страшно, когда стали на меня давить их родственники.
– Я бы так просто все не оставила.
– Мы с тобой разные. Ты боец, а я нет. Тем более Сережа с Данко правы: если не можешь победить, то лучше отступить. А в этой войне мы проиграем.
– Значит, ты все-таки решила уехать?
– Да, хочу попробовать. Может и получится что-то с Данко. Вроде уже столько времени вместе.
– А я думала тебе предложить сдавать однокомнатную квартиру, которую Дима купит, а этой суммой покрывать съем двухкомнатной. Так ведь проще было бы.
– Свет, наши дороги расходятся. Не будет большего общего съема. Ты пыталась наладить личную жизнь. Семью создать. Теперь и я так хочу попробовать. Хотя бы чисто из интереса пожить рядом с мужчиной. Узнать, что такое быть не одной, а с кем-то.
– Все равно в отношениях можно только на себя рассчитывать. Нельзя верить мужчинам. Они часто обманывают. Ты надеешься, веришь красивым словам, а в итоге остаешься у разбитого корыта.
– Я учту твое предупреждение, но в этот раз хочу сама на грабли наступить и лоб разбить. Иногда это тоже нужно. А ты и одна справишься. Ника – взрослая девочка. Не годовалый малыш, которого в ясли не берут.
– Намучились мы тогда с тобой, – Света грустно улыбнулась. – Ладно, если надумаешь вернуться, то звони.
– Обязательно. А если не вернусь? То звонить не надо? – спросила я.
– Тоже звони. Но если проблемы будут, то все решить можно.
– Знаю. – ответила я. В этот момент позвонил Данко. – Сдал?
– А ты сейчас где? – в свою очередь спросил он.
– Недалеко от метро.
– Подождешь меня? Скоро подъеду. Такие вещи лучше не по телефону говорить, – серьезно сказал он.
– Хорошо. Жду.
Первая мысль была, что он завалил. Тогда придется пересдавать. Это значит, переезд откладывается, потому что туда обратно кататься – это не дело. Ему же потом все равно надо искать, где жить. А в его городке таких денег не заработать, чтоб его всем необходимым обеспечить. Тогда надо искать работу. Со Светой я распрощалась. Пока ждала Данко, то в телефоне просматривала вакансии. Ничего страшного. В жизни все бывает. Главное не расстраиваться. А Сережку все равно в другую школу переведу. Можно и место жительства сменить заодно. Раз мамам и так квартплату поднимает…
– Добрый день, не подскажете где здесь станция метро?
– Вам надо прямо по этой аллее… – я подняла глаза от телефона и столкнулась взглядом с не скрывающим веселья Данко.
– Это с кем ты так переписываешься, что ничего не видишь и не слышишь? Я уже минуту рядом стою, – заглядывая в мой телефон, спросил он. – М, работа?
– Ты же не сказал, что сдал. Нужен план «Б».
– И ты его сразу продумываешь? Прям стратег, – сказал он.
– А как иначе?
– У меня тоже есть план «Б». А еще и «С». Целый алфавит планов. Не только ты умеешь их создавать, – забирая у меня телефон из рук и выключая экран, ответил Данко. Вместо этого обнял меня и мы, не торопясь, пошли в сторону платформы. – Например, у меня сегодня по плану убраться в квартире и собрать вещи.
– Так ты сдал или нет?
– Все равно билеты куплены. Я давно не был дома. Да и маме еще про тебя не рассказывал.
– Угу, чтоб не беспокоить, – ответила я.
– Такие вещи лучше вживую объявлять, а не по телефону, – ответил Данко.
– Ты и сейчас мне хотел что-то сказать, – напомнила я.
– Я тебя люблю, – ответил он и рассмеялся.
– Данко!
– Что возмущаешься? Я тебе в любви признаюсь, а ты недовольна. Жуткая женщина.
– Так жду я других слов.
– А еще меркантильная.
– Я?
– А кто меня спрашивает про мой диплом? Не я же?
– Прям, как будто, в кошелек к тебе заглянула. Скажешь тоже.
– Я много чего скажу. Много-много, – наклоняясь к уху, прошептал он.
– Хватит дурачиться. Так что в итоге?
– Сдал. Разве могло быть иначе? – он быстро меня поцеловал. Кто на улицах целуется? Хотела ему все высказать, а потом так смешно стало. Смешно и легко.
– Поздравляю.
– Спасибо. А как я себя поздравляю! Пять лет мучений закончились. А впереди дом. Не представляешь, как я соскучился по нему. По матери, сестрам. Так что поедем вещи собирать, – ответил Данко. – И не придумывай проблем. Теперь я свободен их сам решать.
– О как. Ладно, посмотрим, – усмехнулась я. Больно пафосное у него вышло заявление.
* * *
Весь вечер мы собирали вещи. То что брать не собирались, отправлялось на помойку. Никогда не думала, что у меня в квартире столько всего. Сережка расстался со всем без жалости. А на меня воспоминания нахлынули.
– Только плакать не надо, – подсаживаясь ко мне, сказал Данко. Я рассматривала фотографии в альбоме.
– Надо альбом с собой взять.
– Возьмем. Что-то ты совсем расквасилась.
– Есть немного.
– Мне вначале тоже не по себе было, когда я первый раз из города уехал в армию. Потом привык. И в Москву уже не так страшно ехать было. Дом – это то место, которое мы делаем.
– Но ты хочешь вернуться.
– Потому что я не вижу здесь для себя перспектив. Если бы они были, то я остался бы здесь. Если бы у тебя здесь был дом. Но это не дом. Скорее временное убежище, куда мы приходим, чтоб переночевать.
– Тогда я не понимаю, что ты имеешь ввиду, под словом «дом».
– Я покажу, – ответил он. – Можно поехать хотя бы ради любопытства.
– Ради любопытства поехать можно, – согласилась я. – Только потом как возвращаться? Дорога почти в один конец, потому что денег туда-сюда кататься нет.
– В декабре ты мне говорила, что у нас отношения до конца моей учебы. Она закончилась. Теперь ты отодвигаешь дату до нашего приезда ко мне в город. А что потом? Какая будет потом дата?
– Не знаю, что-нибудь придумаю.
– Не сомневаюсь в этом, – усмехнулся Данко.
На следующий день я отдала ключи маме. Машину мы заказали до электрички. Там она нас спокойно привезла на вокзал. До отправления поезда было еще два часа. Мы сидели в зале ожидания. Как раз в этот момент у Данко зазвенел телефон.
– Да сдал я все. Нормально. Вчера было не до звонков. Нет, не отмечали. Вот приеду домой, тогда и буду все праздновать. Весь вечер вещи собирали. А вот встречать меня не надо. Я сначала домой, а потом уже к вам. Или вы приезжайте. Не надо меня на станции встречать. Потому что все не поместимся в машину. Нет, я не настолько растолстел. Да, хорошо питался, но не настолько, что занимаю два места. Я не один буду. С кем? – Данко посмотрел на меня. Усмехнулся. – С женой. И не только с ней. Ну, так получилось. Ребенок? И ребенок есть. У меня полный набор. Ой, мам. Давно уже. Если бы в декабре сказал, так ты настояла, чтоб мы к тебе приехали. А Эля только после больницы была. Там долгая история. Поэтому давай лучше на месте расскажу. Поэтому не хотел тебе ничего до приезда говорить, чтоб ты спала крепче. Ладно, мам, завтра дома встретимся. А поэтому я к вам и не поеду.
– Как ушатом воды все вылил, – заметила я.
– Ничего, полтора дня помучается любопытством, но это меньше чем полгода, – ответил Данко. – Когда приедем, будет сумасшедший день.
– Я это уже поняла.
Ехать предстояло полтора суток в плацкартном вагоне. Лето, жарко. Много народа, которые возвращались с юга. Дети капризничают, мужики ругаются, женщины сплетничают. Поезд катится по рельсам. Кто-то читает книгу, кто-то пьет. А я сидела на нижней полке и смотрела на все это безобразие. Данко и Сережа на спор решали головоломки в тетрадке.
Я пыталась читать, но из-за того, что нервничала, не могла уловить смысла. В последнее время книги отошли на второй план в моей жизни. На первом месте был сын и Данко. Сидят с ним, дурачатся. Сережка на наш переезд смотрел оптимистично. Он думал, что на новом месте все будет лучше. Я не была так в этом уверена. Мог возникнуть конфликт со свекровью. Могли быть проблемы у Сережки в школе, мы могли не найти работу…
– Ребят, не поможете, вещи вынести из вагона? – попросила Сережку и Данко женщина с бокового места.
– Не проблема, – закрывая тетрадку, сказал Данко. Они с Сережей сразу подхватили чемодан и сумку женщины и поволокли их к выходу из вагона.
– Ты счастливая, – сказала мне бабушка, что ехала напротив нас. – Сыновья у тебя хорошие.
– Да, повезло мне, – ответила я, вначале не поняв, о чем она говорит. Хотела потом поправить, но не стала. Чего спорить, если со стороны это так, небось, и выглядит. А бабушка продолжала.
– Я вот к дочери ездила в гости. Теперь домой еду. А вы отдыхать ездили?
– Можно и так сказать, – вдаваться в подробности не хотелось.
– Мы раньше с мужем ездили в санаторий отдыхать. Уже пять лет как его не стало. А ты, дочка, замужем?
– Да, – ответила я.
– Правильно говорят, что всех хороших сразу замуж разбирают. Вот мой дурак, все говорил, что погуляет. Не хотел жениться. Сейчас под сорок и никому не нужен. Нагулялся, козленок. Можно было бы вас познакомить, да не судьба. Больно ты мне понравилась, – сказала бабушка. Хотелось ей сказать, что сорокалетними козлятами я не интересуюсь, но промолчала. Для нее он будет все равно любимым «козленком», пусть и глупым. – Когда твои ребята девок в дом приведут, то ты принимай. Лучше пусть такая будет, даже не по душе тебе, чем они будут потом одни жить. Я вот даже помереть не могу. Не знаю, как его одного оставлю. Вдруг, какая окрутит. Он же доверчивый.
Моя фантазия и так представила седобородого «козленка», теперь еще к бороде добавились жалостливые глаза, как у кота из мультика. Вот мне счастье-то привалила. Но теперь многое становилось понятным, почему «козленок» с мамой живет. Мои фантазии прервал вернувшийся Данко.
– А Сережа где?
– Потерял по дороге. Какой-то девчонке помогает настроить телефон, – ответил он.
– И ты его одного оставил?
– А куда можно деться с подводной лодки? До следующей станции три часа. Пусть общается, – ответил он.
– А если…
– Не начинай. Когда будет, «если» тогда и разберемся, – он лег, положив голову мне на колени. Поймал мою руку.
– Опять болит?
– Угу, – не стал отрицать Данко. Порой на него накатывали мигрени. Он тогда вот так клал голову мне на колени, а я его гладила по волосам. Он считал, что это самое верное средство, лучше любых таблеток помогает.
– А кем у тебя муж работает? – не отставала бабушка.
– Пока никем. Только в поиске, – ответила я.
– Небось, еще и пьет, – сочувственно сказала она. Это был не вопрос, скорее утверждение.
– Нет, не пьет.
– Тогда почему он не работает? Со здоровьем проблемы? – бабушка уже перешла все границы любопытства.
– Потому что мы переезжаем. Как переедем, так найдем работу, – ответила я.
– Так ты же сказала, что с отдыха едешь, – «поймала» меня на вранье бабушка. – Хотя, какая разница. Вот у меня Сашенька работает. И получает неплохо. Я когда Семеновне говорю, какие он деньги приносит, то она за сердце хватается. Ее тунеядец только пьет и ни копейки не зарабатывает. С моим Сашенькой не пропадешь.
– Мне и с моим милым неплохо живется.
– Так как может житься неплохо, когда он у тебя не работает? Так не должно быть. Хочешь, я тебе телефон оставлю Сашеньки? Может, вы поговорите. Ты поймешь, что он парень-то золотой. Ну, по бабам ходок. Так это из-за того, что он свою единственную не встретил, – сказала бабушка. После ее слов, я сделала вид, что что-то потеряла. Наклонилась, пряча улыбку. Хотелось рассмеяться.
– О чем речь? – тихо спросил Данко.
– Сватают меня за «козленка».
– При живом муже? Безобразие, – не открывая глаз, прошептал он.
– И не говори.
– Так как? Сейчас я напишу тебе телефон…
– Я счастлива замужем и вашему сыну звонить не буду, – выпалила я.
– Что-то на счастливую, ты не похожа, – выдала бабушка.
– Это почему? – Данко аж поднялся. Внимательно на меня посмотрел. – Вроде неплохо выглядит.
– Молодой человек, когда женщина счастливая, то у нее глаза горят. А не такой замученный вид, как у твоей матери.
– У нее он замученный, потому что устала в дороге. Отдохнет. Освоится на новом месте, а там и глаза зажгутся. Уж я за этим прослежу, – он еще мне подмигнул, отчего я почувствовала, как кровь к щекам прилила.
– Молодой ты еще, чтоб понимать такие вещи.
– Бабуль, не надо мне ребенка портить. Рассказывать о своей бурной молодости, – вступилась я.
– Не такая уж она у меня и бурная была. Вот в сериале, у Маринки, у нее да…
Разговор плавно перетек в пересказ похождений сериальной Марины. Бабушке явно не с кем было поговорить, вот она и нашла в нас слушателей. Можно было бы сказать, что меня это совсем не интересует, но она тогда бы обиделась. Еще неизвестно, какая я в старости буду. А так, пусть говорит. Главное меня за козлов не сватает. Бабушка вышла на следующей станции. Ее место занял уставший мужик, который тут же лег спать. Сережка забрался на верхнюю полку и тоже приготовился ко сну. Данко продолжал сидеть со мной.
– Ты спать идешь?
– Не пойду. Стоит отвернуться, так уведут. Замуж за козла выдадут. Уж лучше рядом посижу, – ответил он. – Почему ты ей не сказала, что мы как бы женаты?
– Зачем? Я ей ничего не говорила. Она сама все выводы сделала. Отвечать на вопросы, почему мы вместе я не хочу. Как ответить, чтоб люди поняли? Кто понимает, что люди вместе не просто так, тот такое не спросит.
– А я бы сказал.
– И нарвался или на осуждение или на лекцию. Я уже столько этих лекций наслушалась. Ведь все знаю лучше меня и про наши с тобой отношения, и про планы. Таких людей не переубедить, потому что они считают себя изначально правами. Говорить про любовь? Так они будут говорить про корысть. А те, у кого отношения закончились плачевно, их не переубедить, что может быть все иначе у другого человека. Поэтому и спорить не хочу. Разница в возрасте в любую сторону, в национальности, росте, весе, доходах – это всегда будет вызывать споры и дискуссии. Но ведь людям надо о чем-то говорить. Так что я решила не обращать на это внимания, – ответила я.
– А тебя это не смущает?
– Раньше смущало. А сегодня, после козленка Сашеньки, какая разница кому-то по какой причине мы вместе? Меня бы больше беспокоило, если у меня муж был бы козленком, который налево ходит.
Стук колес. Поезд то и дело останавливается на станциях. А мы все едем. Люди заходят и выходят, а поезд несет нас вперед. В душе поселилось спокойствие. Я так устала переживать, что переживания отупели. Или так действовало присутствие Данко, который дремал, положив мне голову на плечо? Вместе. Главное доверится ему. Доверится сложно. Везет меня в какую-то глушь, в которой я могу и не прижиться. А мне все равно. Он рядом, поэтому и спокойно. И только стук колес, что похож на стук сердца, все не прекращается. Он отмеряет секунды до начала новой жизни, которая уж точно не будет скучной, как я переживала еще в сентябре. В руке зажат талисман. Сама ведь хотела, чтоб было не скучно, чтоб мужик был рукастый. Ведь получила, как загадала. Так чего теперь удивляться? Я же не загадывала миллионера. Мне нужен был человек, который бы любил, кто мог починить сломанные вещи. Кто смог бы залечить мое сердце. Научил верить. Пусть этим человеком оказался Данко. И пусть он младше. Про возраст я тогда забыла уточнить. Главное, что с ним действительно хорошо, как с родным, своим человеком. Может это и есть судьба. Время покажет. Пока же оставалось лишь закрыть глаза и слушать стук колес…
ГЛАВА 15
Мы приехали где-то около полудня. Я думала, что будет вокзал. Нет, вокзалом служил маленький домик. У нас в похожих, раньше продавали билеты на станции. А когда поставили турникеты, то отдали эти домики под палатки с газировкой и чипсами. Самое то, что нужно в дороге. Здесь же такой домик именовался вокзалом. Народу вместе с нами вышло всего лишь два человека, которые торопливо пошли по грунтовой дороге вниз. Мимо нас пронесся товарняк. Вокруг много зелени. У нас кусты выстригали. Здесь же они росли в своем первозданном виде, но трава при этом была подстрижена.
– Нам надо выйти к дороге. Там недалеко автостанция. А на ней таксисты тусуются, – сказал Данко.
– Данко! – из кустов вынырнул мужик с аккуратно подстриженной седой бородой, крепкого телосложения. Футболка в обтяжку не скрывала мускулов. Короткая стрижка, в ухе серьга, чем-то похожая на такую же, как у Данко. Кажется, я начала понимать, откуда такая нестандартная внешность была у Данко.
– Дядя Вася, да не надо было приезжать. Сами бы добрались, – сказал Данко.
– Мать послала. Пока в квартире пыль с девчонками гоняет, отправила меня, вас встречать, – стрельнув в мою сторону глазами, сказал он. Мужик смахивал на капитана пиратского корабля. Ему еще банданы не хватало для антуража и сабли. – Василий.
– Эля, – закашлявшись, представилась я.
– А это Сережка. Все. Знакомство закончилось. Теперь поехали домой, – подхватывая сумки, сказал резковато Данко.
– Давай сумку возьму, – предложил мне Василий.
– Лучше у Сережи. Он у нас из больницы недавно, – ответила я.
За кустами был грунтовой пятачок, на котором стояла машина, в которую мы и загрузились. Город был небольшим. С плохими дорогами, деревянными двухэтажными домами и пятиэтажными в центре. Как я поняла, чтоб добраться до квартиры Данко, мы проехали почти весь город. Я рассматривала зелень, плохой асфальт, по которому подпрыгивали новые автобусы, заросший парк и думала с ужасом, что теперь мне придется здесь жить.
Мы подъехали к двухэтажному многоквартирному дому с покосившимся крылечком. Вокруг было буйство травы. Рядом росла береза и чахлый куст жасмина. Из подъезда выскочила детвора. Мальчик и девочка. Впереди них бежала собака настоящей дворовой породы. У таких собак еще хвосты заворачиваются бубликом. А пса звали гордо Рексом. Он сразу облаял нас. Из окна выглянула женщина. Лет двадцати пяти.
– Данко! Вернулся!
– Так говорил, что вернусь. А ты мне не верила, – доставая сумки, сказал он. Она сразу скрылась. Через минуту она уже повисла у него на шее.
– Сто лет тебя не видела!
– Два года, – ответил он и сразу ко мне повернулся. – Эль, это Вера. Сестренка моя, про которую я тебе рассказывал. А это моя жена.
– Серьезно? – Вера, похоже, не поверила.
– Тебе паспорт показать? – хмыкнул Данко.
– А обещал, что у тебя я туфли стопчу, так плясать буду.
– Еще напляшемся. Денег не было, чтоб приехать.
– А говорят, что в Москве они на каждом шагу, – сказала Вера.
– Говорят, что кур доят. Мы с тобой проверили. Молока не нашли, – ответил ей Данко. Сережка рассмеялся. В этот момент Василий уже понес наши сумки в сторону дома. – Вер, потом загляну, поболтаем. Я еще мать не видел.
– Она уже и окна помыла. Говорит, что у тебя там все паутиной заросло.
– Угу, так там и жили пауки. А теперь мы будем, – ответил ей Данко.
Скрипучие ступеньки, на которые ступить страшно. Доски в подъезде прогибаются и трещат. Пахнет сыростью как в деревенском доме. В квартире мы сначала вошли в небольшой предбанник, из которого дверь вела в квадратный коридор. Данко уже во всю обнимался с матерью. Две девочки со светлыми хвостиками кружились рядом. Видно, что Данко здесь ждали.
Мы с Сережей стояли чуть в стороне. Мать у Данко была высокой. Выше меня. А выглядела молодо. С короткой стрижкой, крашенными в рыжий цвет волосами и мелкими морщинами около глаз, который несильно намекали на возраст – ей можно было дать лет тридцать пять. Я и то выглядела старше.
– Вы проходите, чего стоите, как неродные? – спохватилась она.
– Все ждут, когда ты закончишь меня душить, – ответил Данко.
– Имею право. Я сколько времени тебя не видела!
– Не получилось приехать, – виновато ответил Данко. – Зато теперь больше никуда не уеду. А это Эля.
За то время, которое мы с ним были вместе, я привыкла к его мании обниматься. Не мог человек без объятий. Сейчас же хотелось сквозь землю провалиться. Ситуацию спасли дети, которые раскапризничались. Мама Данко и Василий ушли укладывать близняшек спать. Мы же пошли пока на кухню. Там были пироги, салат, вареная картошка. Кухня большая. Кухонная стенка, уголок со столом, который был модным в нулевых. Пластиковые окна. Батареи. Вроде нормальная квартира. Только дом деревянный. Данко чай поставил. А я только по сторонам смотрела. Под окном буйная зелень и тот самый чахлый кустик жасмина, на который без слез не взглянешь. На улице детвора Веры бегают. Солнышко светит до слепоты. Данко с Сережей дожидаться никого не стали. Сразу принялись хомячить. Я их понимала. Все дорогу мы бутербродами питались и булками. Для Данко это было мало. К тому же он готов был, есть не переставая.
В квартире была ванная с туалетом. Все как положено. Над ванной висел нагреватель. Только дом с деревянными стенами и в два этажа. Это было непривычно. Рядом с ванной кладовка. Я ее вначале с туалетом перепутала. Нет, кладовка. Из комнаты доносилось пение мамы Данко. У нее был красивый голос. Детский смех. Невольно вспомнился мой не родившийся малыш. Сейчас он бы уже родился. От этой мысли кольнуло в области груди. А я уже думала, что уже смирилась с этим.
– Эль, я тебя потерял, – сказал Данко, ловя меня в коридоре. В руках пирожок. Жует, торопится, как будто, кто отнимет. Еще и обниматься лезет.
– Ты прожевал бы для начала, – сказала я.
– Обязательно. Только ты от меня не убегай. Ладно?
– И куда мне бежать?
– Может, решишь поезд догнать.
– Его еще найти надо. Пока ехали, то так по городу кружили, что обратную дорогу до вокзала не найду.
– Сегодня День города. Центр перекрыли, поэтому пришлось в объезд ехать, – ответил Данко. – Пойдем сегодня на речку купаться?
– Надо бы вначале вещи разобрать, – ответила я, возвращаясь с ним на кухню.
– Разберем. Пока погода хорошая, можно пойти и покупаться. У нас еще будет время, – пихая мне в руки кружку чая, сказал Данко.
– Как скажешь.
– Даже спорить не будешь? – удивился Данко.
– Хочешь, чтоб я спорила?
– Обычно ты так и делаешь.
– Сегодня решила, что нужно изменить привычке.
– Я за речку, – сказала Сережа.
– Два голоса против одного, – Данко посмотрел на меня.
– Так я же вроде согласилась, – невольно захотелось улыбнуться.
– Дети уснули. Теперь и поговорить можно, – заходя на кухню, сказала мама Данко.
– Мы тут немного перекусили, – сказал Данко.
– Угу, немного, почти все смолотили, – поглядывая на полупустые тарелки, сказала я.
– Да и на здоровье. Я знала, что вы голодные будете. После дороги-то, – ответила она.
– Вот этим мне и не нравятся поезда, – сказал Данко. – Нормально не поешь.
Неловкость и растерянность. От этого появилась еще и злость на себя. И чего спрашивается, боюсь? А руки чуть от страха не дрожат.
– Ладно, хвастаться будешь? – спросил Василий Данко.
– Конечно, – Данко ловко выбрался из-за стола и полез в сумке копаться. Вытащил оттуда диплом и паспорт. – Вот. Одна тройка. Так что я молодец. Умный, правильный и хороший. А еще и женатый.
– Так вы официально расписались? – мама Данко удивилась. – Значит все серьезно?
– Наверное, так и есть, хотя верится даже мне в это с трудом, – я решила все-таки подать голос. – Расписали, когда я ребенка ждала. Так как мысли возникали, что все это игра, то он меня и потащил в загс. Потом с ребенком не сложилось. Тяжелая в этом году была зима. Рассказать обо всем Данко хотел лично. А так как приехать возможности не было, то это все дотянулось до лета. Данко до последнего говорить ничего не хотел. Я не представляю, как бы все это выглядело, если бы мы заявились такой толпой, прям в дверь.
– А так бы и выглядело, – она рассмеялась. – Все равно такой же шок. Какие у вас планы? Как жить дальше будете?
– Пойду работать. Надо прописку сделать, плюс Сережку в школу перевести. Так что дел много, – ответил Данко.
Около часа разговор крутился около сплетен. Последних новостей, какой-то родни. Меня не трогали, чему я была рада. Сережка молча в стороне сидел. Мы лишь изредка с ним переглядывались. Один Данко чувствовал себя как рыба в воде. Все говорил, говорил, словно не мог наговориться. Проснулись девочки. Мама Данко, которую звали Полиной, сразу поставила вариться кашу, чтоб их накормить. Данко потащил Сережку на улицу вместе с Василием. Ему не терпелось открыть отцовский гараж. Он словно ревизию проводил всего имущества.
– Помочь? – спросила я, когда Полина разрывалась между кашей и кофтой, которую надо было надеть одной из девочек. Другую я на автомате сняла с подоконника.
– Не откажусь. Малышки у меня шустрые.
– Как и Данко, – невольно сказала я.
– У него всю жизнь, словно батарейка где-то спрятана. Раньше тяжело было. Хорошо, что к батарейке еще голова умная досталась.
– Но первое впечатление о нем складывается совсем другое.
– Эпатаж он с Василия взял. Нравится тому выделяться, а Данко собезьянничал.
– Василий у вас необычный мужчина. Редко таких встретишь.
– Давай на «ты». Я еще не готова к имени-отчеству. Вася и меня поразил. Он спортсмен профессиональный. Вначале гимнастикой увлекался, потом в борьбу ушел, потом просто качался. Одно время на соревнования ездил. Сейчас с этим завязал.
– Не знаю, вроде как бы положено на «вы»…
– Ох, кому чего положено? Мне вон положено внуков нянчить, а не детей рожать. А они вот взяли и появились, – она погладила девочек по головам. Налила им кашу. До этого они о чем-то щебетали на своем, но получив тарелки, сразу сели за стол. – Так что, давай самостоятельно решать, что нам можно, а что нет.
– Я уже думала, что оглядываться на мнение других смысла нет. Каждый думает в меру своего ума, опыта. Всегда кто-то будет осуждать, а кто-то у виска покрутит. Главное, чтоб комфортно было. Но осознала я это еще вчера, а вот принять, пока не получается. Одно дело думать, что рано или поздно все закончится. А другое, все глубже погружаться в болото. Уже дошло до того, что я сюда приехала, – уж не знаю, отчего меня на откровения потянуло. Опять стало как-то неудобно.
– А ты откуда?
– Из Москвы. Там родилась.
– И решалась сюда приехать?
– Сама поражаюсь как. Данко особо о городе и не рассказывал. Так что для меня сейчас все как шок.
– А почему там не остались?
– Для Данко это принципиально вернуться. Меня же особо ничего не держало. Все равно там, на съеме жили. Здесь меня подкупил факт, что квартиру снимать не придется.
– Это так. Мы в доме живем. В деревне два километра отсюда. Я ему сразу квартиру оставила, как мы с Васей сошлись. Пусть и не город, но на машине легко доехать. И места там больше, чем здесь.
– Квартира большая. Я в меньшей жила. Все пыталась накопить на собственное жилье, но так и не получилось.
– Дом хотя и не шикарный, но жить можно. Потом подкопите, дом построите. У вас еще все впереди.
– Данко также считает. Что все только начинается. Он себе старт жизни назначил с момента окончания института. Как он говорит, у него куча планов. Только меня в эти планы не посвящает. Выдает по немного.
– Боится, что испугаешься?
– Не знаю. Я это еще не поняла. Да и не знаю его так хорошо. У нас же, то проблемы были, то он работает, то я почти дома не появляюсь. Потом опять неприятности, – так как Полина с тревогой посмотрела на меня, пришлось пояснить. – У Сережи были проблемы в школе. Это одна из причин, почему мы уехали. Потом у моей близкой подруги беда случилось. И весь этот водоворот событий все так закрутил, что я только сейчас смогла выдохнуть. Оглянуться по сторонам. Я дошла до своего финиша. Теперь смотрю по сторонам и думаю, в каком бы соревновании еще принять участие.
– Вы с ним разные.
– Ничего общего нет, – согласилась я. В этот момент вернулись мужчины. Сережка принялся рассказывать, что у Данко в гараже мотоцикл стоит. У меня же сердце сжалось от плохого предчувствия.
